Умная собачка

УМНАЯ СОБАЧКА

Дело было в киевском аэропорту Борисполь.
В тот день убийственная жара свалилась на голову и без того несчастных авиапассажиров,
даже не подозревавших, что они населяют «империю зла», где полюбишь и козла, страну, где нет «Кока-колы», голых теток по ТВ, бандитов в каждом кафе и оборотней в погонах. Да. Им очень не повезло. Особенно с ценами на авиатранспорт. Они были просто никакие. 17 руб. Из Киева в Москву. Страна назвалась СССР.

Рейсы вдруг стали откладывать.
Причем, как-то хаотично. В одном и том же направлении одни борты выпускали, а другие – нет. Искушенному в советской авиации, хотя бы на уровне постоянного участия в таких передрягах – было ясно, как божий день: ке-ро-син.
Топлива мало. А выпускают «членовозы», т.е. только те борты, которыми летят «члены».
Наглые морды из ЦК, даже не представляющие себе: до чего они в итоге долетаются.
Тогда мы с приятелем взяли «языка»: паренька в комбинезоне. Вид у него был, примерно, как у работающего на керосиновом ходу воробья. Парень был мал, верток и сплошь улит топливом: так, будто он им душ принимал. При этом он, конечно, курил в кулак, стоя у забора с той стороны, рядом с плакатом «Не курить!» и бросая короткие взгляды по сторонам.
Дырка же, предусмотрительно имевшаяся в каждом советском заборе, позволяла не только его видеть, но и спокойно пролезть к нему, на летное поле.
- На Москву? Не, чуваки, ждить вечерочка, - «обрадовал» паренек. – Всех «членов» туда одним бортом отгрузили уже. – А то и ночью полетите. Если керосин привезут.
Таким образом, настало время стелить на травке дастархан.
Его роль сыграл кусок полиэтилена, и когда появились узбекская дыня и крымская «Массандра», то уже и дела не было никакого – керосин так керосин. А ждать и догонять мы тогда все умели, всей страной. Особенно ждать.
Важно одно при этом - быть на работе, или, в крайнем случае, в командировке.
Чтобы топлива у тебя самого было в достатке, при наименьшем количестве чемоданов в руках. Так вот, у нас - их совсем не было.
Расположившись на травке, выставив вперед дыню и убрав в портфель бутылку, мы расположились надолго.
Подошел унылый от жары милиционер, в ту пору даже не подозревавший, что он будуший мент, всенародная погань, пособник бандитов и мздоимец, каких мало.
Он открыл, было, рот, но тут же получил в него кусок дыни и разговаривать ему стало неудобно. Будуший мент ушел.
А мы, разомлев даже в тени, также не имея возможности много двигать языком,
лениво разглядывали действительность, состоящую из ржавометаллического летнего кафе
и трех собак невдалеке.
Кафе предназначалось для поглощения бумажных сосисок, неясно пахнущих мясом сарделек и пива «Жигулевское», которое если хотели, то делали неплохо, а если было лень, то это была кислятина с градусом, а не пиво. Впрочем, пили и такое: не пропадать же деньгам и градусам.
И, разумеется, никаких ларьков.
О, если туда, из нашего времени угораздило бы перенести обыкновенный ларек!
Это тяжело представить! Народ чемоданы бы побросал, люди испытали бы настоящий шок. Пиво в банках, жвачка, «кола»! Голые бабы беспрепятственно! ЗА РУБЛИ!!! Сознание не выдержит такого изобилия, честное слово! Да за это любой из нас Родину бы продал с потрохами. И продал, в конце-концов - правда вовсе не в те руки, но за те же цацки.

Кафе было забито битком. Столики, за которыми в самой неудобной позе – стоя, народ ел и пил, нервно подгоняемый ожидающими очереди на жаре, заняты были сверх меры.
Однако нам, с пригорка, хорошо было видно, как носятся, в мыле, повар и буфетчица,
сплавляя народу недоваренные сардельки, лишь бы эти посетители чертовы провалились куда-нибудь, и все это нашествие кончилось бы в одночасье.

За этой картиной с интересом наблюдали бродячие собаки.
Запах сарделек и сосисок забирался в их двигающиеся носы, в сознание, витал сизым дымком в пустом желудке.
Верховодила маленькая собачка, помесь болонки с чем-то более крупным, дворовым и не имеющим страха. Собачка расхаживала перед двумя большими, худыми, до торчащих ребер, кобелями, объясняя диспозицию и план операции.
Она поскуливала, глядела в сторону кафе и постоянно «рисовала» своими движениями
схему: вот два трусливых болвана на стрёме, вот они затевают свару, все внимание на них,
а она берет на себя самую ответственную часть работы. Именно она должна спереть сардельки. И только сардельки, потому что, пожирать эти ужасные сосиски могут только двуногие советские мутанты.
Кобели боялись. Их пугала решимость маленькой собачки, но подгонял голод и запахи из кафе. Они тупо переглядывались, морщили лоб и не спешили соглашаться.
Наконец, собачке надоело их уговаривать, и она отошла в сторону, затаив раздражение и злобу на двух этих тугодумов.

Кобели задумались всерьез.
Ведь она могла и в одиночку провернуть дело. И что тогда?
Разве в силах они были отказаться от еды?
Да и вопрос безопасности – всего-то дело одного-двух пинков, которые можно пережить.
- Мы согласны.
Так безсловесно сказал, подойдя и склонивши голову один из кобелей.
И несказанные им вслух слова -отлично были выражены мордой и кончиком хвоста.
Собачка сразу оживилась, и виляя всем телом, сама невинность, двинулась в сторону кафе. Кобели, озираясь, засеменили вслед.

Собаки подошли ко входу и встали по номерам.
Маленькая собачка весело глядела вокруг, а тех двоих просто трясло и разрывало от страха. Кобели поминутно огладывались, они с ужасом ждали команды.
Собачка вдруг посерьезнела, прищурила взгляд и махнула нервно хвостом.
Тут же кобели, через паузу, будто помолившись, кинулись драться, старательно исполняя роли двух забубенных драчунов. Щелкали зубами, демонстрировали бешеный взгляд, готовность убить и съесть.
Посетители стали крутить головами.
Народу много и не всем видно – откуда шум-гам.
Тогда собачка затявкала, запрыгала, подгоняя партнеров, вступил в силу второй вариант,
так как первого оказалось недостаточно.
Кобели кинулись через распахнутый вход - прямиком в зал.
Они скакали, прихватывали посетителей за штанины, лаяли так, что чуть мозги не вылетали. Народ всполошился, стал дрыгать ногами и кричать: - Уберите этих собак!
Буфетчица тоже заорала: - Уберите этих шавок!
И повар заорал.
Все кричали одну и ту же мысль.
Но никто не понимал – кто должен их убирать. И как это сделать?
Требование осталось без ответа и удовлетворения. Собаки скакали, посетители дрыгались, как марионетки в театре, все орали, а маленькая собачка в это время спокойно вошла за стойку, выбрала в большом алюминиевом тазу связку подлиней и рванула с ней, что было сил вон из кафе!
Кобели внезапно прекратили представление и кинулись следом.
В наступившей тишине, в молчаливой оторопи, было только видно, как, едва ступая, летит, несется маленькая собачка с длиннющей связкой сарделек в зубах, а позади - эскортом следуют два улыбающихся кобеля.

- Милиция! – завизжала, опомнившись, буфетчица. – От, сука такая! Третий раз уже тащит! И каждый раз – по-разному…
Тут до всех стал постепенно доходить смысл собачьего спектакля.
Кафе стало наполняться хохотом и веселым шумом.

А мимо нас проследовали в ближайший лесок три собачьи улыбки.
Одна ликующая и две чрезвычайно гордых.