Юлица -4

6. 26.07.07 Споры на ровном месте

Утро было пасмурное. Дождя не было – это было видно через вход в палатку, который закрывала только москитная сетка. Однако, тент издавал звук, который был похож на звук моросящего дождя. Это комары, периодически садясь на тент тысячами и хлопая об него своими крыльями, создавали такой эффект.

Дмитрич наконец-то раскусил преимущества неопреновых носков. Он в них ходит по стоянке. По нему видно, что он ловит кайф и постоянно разражается благодарностью по этому поводу в мой адрес.

Сегодня река идет по болотам. Это значит, что накомарник придется всегда иметь под рукой. Удовольствия от ношения накомарника не испытываешь - смотреть на красоты Кольского через накомарник все равно, что смотреть на природу по черно-белому телевизору. Краски тускнеют настолько, что ясный солнечный день кажется сумерками. От этого остаются в должной мере не оцененными и красивые пороги, которые в накомарнике выглядят гораздо проще, и скалистые берега, которые теряют в красках и становятся похожими на земляные холмы. И только комары, садящиеся на сетку накамарника прямо перед глазами, особенно впечатляют, так как кажутся огромными монстрами – трансформерами..

Мы отчаливаем первыми. После часа гребли против течения Дмитрич начинается беспокоиться за остальные экипажи и мы вынуждены ждать их. Ждать другие экипажи очень неприятная штука –как только мы перестаем двигаться и встаем у каких –либо кустов – нас атакуют комары. Я против ожидания. По мне лучше медленно, но идти, тем более что я периодически слышу и вижу сзади нас идущие экипажи. Но Дмитрич не унимается: “Надо подождать Алексея! Он такой колупонщик!“. Слово колупонщик мне так понравилось, что я уступаю Дмитричу. Мы останавливаемся, и я начинаю лов рыбы. Поломанный спининг ждет починки, и потому я сегодня использую запасной.

Вскоре нас все обошли. Теперь мы с Дмитричем стали безнадежно отставать.
Я стал задумываться над тем, почему мы стали отставать на ровных плесах, и заметил, что Дмитрич делает гребок, и держит весло в воде после гребка, выправляя катамаран по курсу.

Конечно, надо было начинать анализ с самого себя – то есть в первую очередь самому прикладывать больше сил и стараний к процессу гребли и катмаран пошел бы быстрее. Когда устаешь, то начинаешь цеплятся за всякую мелочь, не видя главного.
В тот момент я рассуждал, что в моем стиле гребли против течения нет элементов такой техники, как у Дмитрича. Я резко выдергиваю весло из воды, при необходимости его подворачиваю. Я решил сказать Дмитричу, чтобы он не табанил, что управлять катамараном буду я, так будем быстрее двигаться. Надо сказать, что это, конечно же, было неверно. Финал сей истории был для меня поучителен.

Хороший экипаж идет молчком,
Как ночью в поиске разведка.
Делай как надобно. Поговорим потом.
Нужно уменье, силища и сметка.
Не при азартно, лихо, напролом.
Чувствуй партнера и работой цепко.
Поток отважно на таран берем,
Курс выдержи уверенно и метко.
И чтобы только ты не замышлял,
И не искал, где прячется ошибка,
Ты молча мне проворно помогал…
Когда слабел … Уже не гребля- пытка.
Как только я ни кричал, чтобы мои слова услышал Дмитрич – все равно весь смысл своей идеи я передать ему не смог. ”Ну это не правильно! Да разве можно только одному управлять?” – заявлял Дмитрич, продолжая подтабанивать, выравнивая катамаран. “Да не одному” – кричал я, задыхающийся от беспомощности –“в экстренных случаях – конечно надо вдвоем , но только не табань против течения”. “Да нуууу” – говорил Дмитрич долго вытягивая последнюю букву. К этому “Да ну” я уже привык, знаю, что оно обозначает. Обозначает оно, что Дмитрич остался при своем мнении.

А мы все отстаем и отстаем. При этом мы гребем изо всех сил и все равно отстаем. И это после нашего триумфального шествия во Варзуге на протяжении предыдущих дней!

Вот цитата из дневника Дмитрича:
За каждым выступом берега образуется мощная струя. На ее преодоление тратится много усилий. Временами Шура кричит: "Не табань!". Когда я пытаюсь гондолу поставить против струи приходиться подтягивать корму. Вот ему и кажется, что я табаню. Это иллюстрация дискуссии на пределе сил. Временами ползем со скоростью перекидывания весла по берегу или в зарослях ивы.

Я вытаскиваю блокнот Дмитрича и пишу ему свою просьбу – не рулить, тратить время на изложение своей теории я не стал, а написал всего лишь, что поскольку я гребу сильнее, то буду рулить я.

И тут Дмитрич на меня обиделся. В нашем экипаже нет главного – мы командуем оба в зависимости от контекста ситуации, Дмитрич больше командует на воде, поскольку моих команд он все равно не услышит, а я - больше на суше – там я и хозяин продуктового мешка и могу позволить себе что-то изобразить жестом или несколько раз повторить. Но на воде Дмитрич как бы более старший капитан, и получается я пытаюсь ущемить его капитанские права.

“Да фигово ты гребешь!” – заявил мне обиженный Дмитрич. “Ты только на байдарке можешь грести, а в импульсе я тебя сильней. Я тебя перегребу, давай проверим кто кого перегребет!”

Мы останавливаем катамаран и по команде начинаем изо всех сил грести. И, действительно, катамаран безнадежно поворачивает в мою сторону – Дмитрич меня сделал!

“Ну силен, Дмитрич!” – думаю я. “Наверное, он какую-то тонкость знает. В следующий раз он хрен меня перегребет”. Через минуту я полность успокаиваюсь. Мне уже плевать, что мы с Дмитричем плетемся в хвосте. Я поворачиваюсь к Дмитричу, улыбаюсь ему и подаю руку. Дмитрич охотно ее пожимает, мы понимаем, что все у нас нормально, просто устали. Далее наш катамаран пошел ровно и хорошо, а потом и догнали впереди идущих ребят.

Надо сказать, что в первые дни похода у меня на стоянках было ощущение, что кого-то нет, что кто-то отлучился, что нас должно быть больше. Хотя все мы толкаемся у костра и никто никуда не отходит. Это потому, что нас всего шесть человек. Видимо, все же для похода надо на одного человек больше – седьмого! Интересно, что думает на эту тему психология? Вот и Саша сегодня за обедом сказал, что чувствует, что кого-то не хватает. Значит не только у меня такие ощущения.

После обеда по реке стали кружить среди огромных, бескрайних болот. Она расширилась. Пейзаж стал походить на болота озера Великого. А мы все шли и шли. Подходящих мест для стоянок не было. Начался сильный встречный ветер. Грести стало тяжело, силы невосполнимо убывали. Катамаран стало болтать, как карандаш в стакане – что-то у нас с Дмитричем опять разладилось. Пару минут мы с Дмитричем выясняли причину этого явления, довольно громко и резко, после чего улыбнулись, пожали руки. Зашли в осоку для того, чтобы подкрепиться. Именно этого нам и не хватало для хорошего хода. Мы съели по кусочку сала и по две конфетки. И хорошо, что мы это сделали во-время, поскольку через несколько минут я почувствовал полный упадок сил. Я несколько минут греб на автопилоте, но съеденное все же вскоре вернуло меня к жизни.

Когда день ластится к ночи
И вечер отдых предвещает,
Местечко под ночлег ищи,
Что расслабленье обещает.
Здесь люди – гости иногда,
А берег знать в упор не знает
Гостеприимства и добра,
И ягельник не расстилает.
Мне б только твердь земли найти,
А эти кочки и сучечки…
Можно сравнять или сгрести –
Не сибарит я, не начетчик.

К 9 часам вечера я согласен был уже на любое место для стоянки, даже с кочками и комарами, но любое место не устраивало Алексея. Он пытался найти нечто лучшее. В итоге мы прошли мощный порог против течения. Это прохождение было уже совсем не в кайф.
В 21.30, наконец-то, подвернулось место для стоянки. Мы поужинали, и я сразу пошел спать.