Прекрасная Дама в январском лесу

(СВЯТОЧНЫЙ РАССКАЗ)


Хмуроватая январская суббота, навевая дрёму, перевалила далеко за полдень, когда к нам на обед нагрянули гости – две врачицы с работы жены. Специальность гостей, однако, никак не сказывалась на их склонности и умении выпить водочки в хорошей компании. Я в этом отношении мало от них отличаюсь, так что визитом был неподдельно обрадован. Жена тоже была искренне рада гостям – по каким-то своим мотивам.
Пообедали и выпили очень хорошо – насколько позволяли здоровье, возраст, а также взгляды на воспитание детей: в обеде принимал участие наш сын, начинающий студент.
Смесь дождя со снегом, валившая с небес всё утро, сменилась чистым густым снегом, что было всеми нами одобрено, как более приличествующее времени года. Белость за окнами и приятные сумерки в головах и кишечниках как будто раззадорили наши подвыпившие головы и тела и поманили прогуляться по свежему воздуху. Недолгие, суматошные сборы: кто-то пытается вытащить с лоджии старые санки, кто-то ищет фотоаппарат, мобильник, самая здравомыслящая часть коллектива упаковывает согревающее и что-нибудь к нему на занюх.… И вот мы уже между домами нашего района выходим к шоссе, уходящему по касательной к последнему домам куда-то за город.
С той стороны шоссе у нас тянется не то роща, не то целый лес – с кустарником, подлеском и старыми осинами, берёзами и елями. Мы перебрели через довольно пустынное в этот час шоссе и углубились в лес. Было не холодно, но снегопад усилился, и мы тут же ответили на его происки хорошим залпом по 100 граммов «Старки» на каждого, не исключая студента.
Стало ещё веселее. Попавшийся на пути пригорок я лихо взял с разбега, скользя по склону, но не падая. Сын увязался за мной, а дамы остались у подножья. По инерции мы с сыном углубились в заросли, примыкавшие к пригорку. Дамы пропали из виду, но вскоре мы услышали их громкие крики, означающие, скорее всего, призывы вернуться. Сын сразу откликнулся и быстренько скатился с горки на исходные позиции. Я же замешкался: диковатая красота окружающего привлекла моё внимание, травмированное каждодневным смотрением в монитор компьютера и поотвыкшее от живой красоты. Земля, кустарник, ветви деревьев – всё мягко обложено белоснежными волнами, крупные снежинки порхают вокруг тех, кто уже приземлился, и нежно присоединяются к ним…
Тихо, сумрачно, интригующе… А сам я – в блаженном состоянии, хорошо знакомом выпившему интеллигентному человеку. Мысль работает как-то проникновенно, ноги в несколько ослабленном контакте с головным мозгом, но в достаточно надёжном – со спинным, глаза всё хорошо видят в ближних планах, а душа тянется к чему-то ускользающему, виртуальному.
И я пошел куда глаза глядят и наобум, то есть не привлекая ума к выбору цели движения и способа её достижения. Глаза же, как выяснилось, глядели совсем не в ту сторону, откуда я пришёл в эту часть леса и где остался мой коллектив.
Не знаю, как и куда шёл коллектив, но вскоре обнаружилось, что лично я иду как-то вроде вдоль ночного шоссе. Там мелькают огни редких машин, а где-то по опушке леса вдоль шоссе движутся довольно быстро четыре человеческие фигуры. Я направился было к ним, но густые заросли развернули меня на курс, скорее параллельный им. «Ладно, – подумал я, – пойдём галсами» и рванул под уздцы. Некоторое время я так и двигался, лавируя между кустами и стволами. Со стороны коллектива никаких звуков до меня не доносилось, а кричать самому… Нет, нарушать покой засыпавшего леса – это было бы просто неприлично.
Вскоре мне удалось приблизиться к опушке леса, но я обнаружил, однако, что натыкаюсь на какую-то почти прозрачную стену, высокую настолько, что за снежной пеленой не видно её реальной высоты. Вдоль стены, с моей стороны, было что-то вроде просеки или широкой тропинки; мои ноги охотно воспользовались этим подарком рельефа и понесли меня в прежнем направлении. Прошагав так некоторое время, я обнаружил, что стена упёрлась в какое-то двухэтажное строение, похожее на современный жилой блок для строительных рабочих.
Я пошёл теперь вдоль дома. К этому времени я уже чувствовал усталость и какую-то тревогу, свидетельствующую, вероятно, о частичном отрезвлении и понимании неординарности ситуации: я блуждаю тут по лесу, семья где-то мечется в поисках меня, про гостей же подумалось только, чтобы они не стали думать обо мне чего-нибудь такого нелицеприятного.
Тут я увидел в стене дома несколько дверей, толкнул первую попавшуюся и переступил порожек. Коридор, общежитейско-барачный пейзаж: тусклые лампочки под потолком, какие-то предметы семейного быта – старый велосипед, детская коляска, тазы, кастрюли… Но было тепло и уютно как это мне вспомнилось из моего детства в нашем многоквартирном доме с общим коридором, для полного сходства не хватало лишь густого запаха керосина. Теперь я стоял прямо перед дверью, расписанной мягким замысловатым узором и снабженной красивой ручкой, к которой хотелось прикоснуться. Я так и сделал, но несколько неловко (сказывалось видимо, наличие в спинном мозге довольно большого числа молекул от выпитого горячительного), так что дверь сразу открылась.
Я увидел женщину, стоящую в глубине комнаты и оживленно разговаривающую с кем-то по мобильному телефону. Не отрывая трубки от уха, она улыбнулась и приветливым движением руки показала мне, чтобы я входил. Я не верил ни глазам своим, ни тому механизму в своей голове, обязанностью которого является оценка ситуации. Женщина была молода, кинематографически красива и лицом, и фигурой, основные линии которой прекрасно передавал облегающий спортивный костюм. И был ещё её волшебный голос: не прерывая разговора, она шагнула ко мне, взяла за рукав куртки и почти втащила в комнату.
Я повиновался, продолжая пребывать в туповатом недоумении, усилившемся от удивительно своеобразного убранства комнаты – необычная мебель, прекрасные панно и эстампы на стенках. Она же торопливо попрощалась с собеседником, защелкнула телефонный аппарат и, приветливо улыбаясь, сказала своим как будто поющим голосом: «Входите же».
Меня сразу же потянуло на поток извинений: «Простите, я тут заплутал в лесу, моя жена с сыном где-то там за домом на шоссе… Я увидел дверь и вот вошёл, извините за беспокойство… Не знаю, как отсюда выбраться…» .
«А у вас мобильные телефоны с собой?»
На мгновение оглушенный осознанием, насколько же весёлое застолье притупило мой разум, я полез в карман за аппаратом.
Сейчас я вот думаю, чтó, скорее всего, могла бы подумать женщина, когда странный, перепачканный, отдающий выпивкой пришелец, в ненастный январский вечер в её квартире быстро суёт руку в карман своей куртки. Он же, весьма вероятно, мог достать оттуда, нож, пистолет, какую-нибудь другую убийственную железку…
Но я достал свой мобильник. У обычной женщины сердце могло бы оборваться окончательно: вломился в дом, хотя мог бы воспользоваться мобильником на улице или в коридоре, делает вид, что включает мобильник. Тут я должен признаться, что из-за нелюбви к мобильной связи мобильник у меня почти всегда выключен, а в лесу мне мешала им воспользоваться, наверное, полная уверенность, что я вот-вот куда-то выберусь.
Всё это, то, что я теперь тут анализирую и рассказываю, уже тогда начало сверлить мою не вполне ещё протрезвевшую голову. Я вдруг почувствовал накопившуюся усталость и упавшим голосом стал бормотать что-то – то ли чтобы успокаивать её, то ли чтобы оправдывать себя: «Простите, я не хотел вас пугать и беспокоить. У меня мобильный выключен, а включить его по причине неприязни к нему и некоторой своей нетрезвости я не догадался».
Она весело расхохоталась: «Как славно! Так звоните же, успокаивайте своих, пусть они идут сюда. Тут есть неподалёку выход к шоссе. Я расскажу им, как пройти. У меня есть непочатая бутылка «Божоле», будем беседовать, пить вино, или, может быть, для вас лучше – чай?..»
Я позвонил жене. Она, оказывается, уже дома, сидит и злится на меня. Конечно, подумалось мне, она ведь знает, что ничего со мной не случится в пустынном январском лесу. Погуляю, отрезвею и явлюсь домой как ни в чём ни бывало. Такие мои вояжи для неё ведь не в новость.
Тут вдруг в трубке что-то страшно зашумело, и сквозь треск и гул я продолжал слышать, как будто издалека, голос жены, весёлой колоратурой напевавший: «Вставай, проклятьем заклеймённый!»
Я вздрогнул всем телом, вскочил на ноги и… проснулся. Это жена включила рядом с диваном пылесос и призывала меня принять участие в предпраздничной уборке дома.
И я так и не узнал, кто же была та Прекрасная Дама в строительном домике.
Но в один из этих святочных вечеров я обязательно пройду по тому же маршруту и всё выясню. Не может быть, чтобы это был только сон. А пока что размышляю, взять ли мне туда с собой «Шампанское» или – «Божоле»?