Убийство Кирова. Из книги "рассказы о Сталине"

(Ч е р ч и л л ь У. Речь в палате общин 21 декабря 1959 года, в день 80-летия Сталина).
"Я глубоко восхищаюсь и чту доблестный русский народ и моего товарища военного времени маршала Сталина. В Англии — я не сомневаюсь, что и здесь тоже, — питают глубокое сочувствие и добрую волю ко всем народам России и решимость преодолеть многочисленные разногласия и срывы во имя установления прочной дружбы. Мы понимаем, что России необходимо обеспечить безопасность своих западных границ от возможного возобновления германской агрессии. Мы рады видеть её на своём законном месте среди ведущих мировых держав. Мы приветствуем её флаг на морях. И прежде всего мы приветствуем постоянные, частые и крепнущие связи между русским и нашими народами по обе стороны Атлантики.
Я лично не могу чувствовать ничего иного, помимо величайшего восхищения по отношению к этому подлинно великому человеку, отцу своей страны, правящему судьбой своей страны во времена мира и победоносному её защитнику во время войны … всякая мысль о том, что Англия преднамеренно проводит антирусскую политику или устраивает сложные комбинации в ущерб России, полностью противоречит английским идеям и совести…"

...1934 год. Семнадцатый съезд партии. Сталин неожиданно столкнулся с очередной волной недовольства в партии. Ветеранам большевикам показалось, что их затирают, не дают продвинуться на самый верх власти.
Свою ставку они сделали на Сергея Кирова - второго в партии по авторитету и значению человека, который к тому времени возглавлял Ленинградскую парторганизацию, ещё со времен Зиновьева несущую в себе семена оппозиции...
Съезд бурлил слухами и предположениями!
Один Сталин, ничем не показывая беспокойства готовился к очередному, привычному уже триумфу...

...Шел очередной день съезда. Представители оппозиции тайно встречались в кулуарах съезда. НКВД и Ягода конечно кое-что знали, но ничего не предпринимали... Пока...
Ягода, худой, желчно-умный еврей присутствовал на съезде по множестве лиц, "контролировал ситуацию", и ему на руку было брожение среди депутатов.
Диктатура генсека начинала его тяготить: он давно чувствовал силу своего ведомства и только ждал момента включиться.
И ещё, он боялся проницательности Вождя, боялся его памятливой мстительности, ведь он сам был орудием в его руках, он помогал подавлять и уничтожать троцкизм, разоблачать и устранять от большой политики Зиновьева, Каменева и иже с ними и мог, как профессионал, оценить проницательность и жесткость Сталина...

... Сталина трясло. Нервно закурив, он бросил спичку на ковер, чего никогда не делал в обычное время!
Удар пришел неожиданно и совсем не с той стороны, с какой он ожидал.
"Неужели зараза противостояния впиталась в партию? Только-только казалось, разогнали сторонников этого ораторствующего выскочки Троцкого, и наконец-то удалось прижать, доказать вину и осудить этих двурушников и карьеристов Зиновьева и Каменева, поставить на место "главного теоретика раскола" Бухарина...
И вот снова недовольные и кого они хотят видеть на моем месте - Кирова?..
Папироска погасла и сломав несколько спичек дрожащими руками, он наконец зажег табак, с силой втянул дым в легкие и почувствовав головокружение, то ли от глубокой затяжки, то ли от волнения и на нетвердых ногах подошел к письменному столу, сел, почти упал в кресло.
- Шакалы! - прошептали его губы. - Гнусные предатели! Им всего мало. Они хотят реставрировать партийную монархию, но себя видят в роли бояр при слабом царе!
- Ну, я им покажу, конституционный переворот!..

Нервное бешенство овладело им. Давление подскочило заставляя задыхаться, плотным комком угнездилось под кадыком, чуть отдавая в шею над правым плечом. Расстегнув дрожащими пальцами воротничок кителя, Сталин стучал ладошкой по столу, дверь дрогнула и появилась круглая, лысо-стриженная голова Поскребышеыва.
- Никого не пускать! - тихо проговорил Сталин, гневно вращая покрасневшими глазами.
Голова почтительно клюнула в утвердительном поклоне и скрылась, неслышно притворив дверь.
Такого Сталина никто никогда не видел и не слышал. Его легендарная холодность и сдержанность на людях, уравновешивалась такими яростными вспышками неуправляемого гнева.
"Ну почему я узнаю обо всем последним и от Кирова? Где эти дураки из НКВД? Где этот паршивец, собачье дерьмо Ягода с его хваленой секретной службой?
Сукины дети! Я вам покажу, как надо работать. Хотите создать формы с золотым шитьем и кортиками, а работой кто будет заниматься?"
Сталин выругался по-грузински, вскочил и почти бегом заходил из угла в угол...

Прошло полчаса. Волнение постепенно улеглось, гнев пошел на убыль и только обида и разочарование, пустотой одиночества залегли под сердце...
В очередной раз Сталин закурил, подошел к окну - смотрел и не видел.
Он размышлял:
"Нет! Необходимо сменить всю эту шваль, которая мнит себя наследниками Ленина, а на самом деле напоминает стаю мародёров, сбежавшуюся для дележа захваченной другими добычи".
Стряхнул пепел погасшей папироски в пепельницу и раздавил окурок...
- Сколько раз говорил себе, - бормотал Сталин, - надо быть беспощадным, не верить ни клятвам, ни обещаниям этой компании, толпящейся перед моим кабинетом. Они все будут прислуживать любому, лишь бы этот любой не забывал об их "заслугах", одаривал должностями, кабинетами, дачами...
Объявляю им беспощадную войну!
И будь они прокляты, если я отныне поверю хоть одному их слову. Ягоду уберу, он всерьёз возомнил себя серым кардиналом...
Двину вперед молодых, преданных людей - таких много в России, никуда они не делись. А всех этих злоумышляющих "старичков" уберу к черту, чтобы не мешались под ногами, не саботировали, не тормозили движение..."

Он погладил правой рукой затылок, чувствуя боль в висках.
"...Коллективизация и индустриализация набрали темп, первая пятилетка перевыполнена, вторая идет с опережением графика. Нас начинают бояться и уважать за границей. Семнадцать лет не прошли даром. И главное, пора покончить с этим либерализмом, съездами и конференциями. Мы на верной дороге. Великая Россия возрождается под знаменами Союза. Социализм победил. Осталось уничтожить врагов внутри страны!
Уже успокоившись решил: "Надо будет разработать программу борьбы с оппозицией, проучить всех кто не хочет работать, а лишь старается загрести жар чужими руками..."

Сталин подошел к столу, сел и уже не торопясь закурил. Потом достал чистый лист бумаги и стал что-то писать мелкими твердыми буквами, иногда подчеркивая отдельные фразы жирными линиями красного карандаша..."

...Сталин вздрогнул: - Что? Повтори еще раз!..
- Убит?!
Откинувшись от стола и не отпуская трубку телефона спецсвязи, он вызвал начальника охраны.
Потом прокашлявшись, - на том конце провода почтительно ждали, - спросил спокойно:
"Когда это произошло?" и ему что-то долго объясняли и рассказывали.
В дверях появился Власик, Сталин, жестом руки посадил его на стул в дальнем конце комнаты и уже в трубку сказал: - Приезжай ко мне сейчас-же!..
Положив трубку на рычаг, поманил рукой Власика - тот вскочил и, приблизившись, щелкнул каблуками.
- Усилить охрану. Никого не пускать ко мне кроме Ягоды. Оружие, если будет, пусть оставит.
Власик вытянулся, вопросительно глядя в глаза шефа. Сталин подумал и сказал: - Киров убит! - и взмахом ладони отправив ошеломленного Власика из кабинета, вышел из-за стола.
Догоняя фразой, словно бичом щелкнул: - Ты всё понял?!
И тот, вдруг утратив медлительность полного, довольного собой человека дернулся, вытянулся на мгновение, по-военному кивнул головой.
Сталин встал и снова заходил по кабинету, стараясь, после убийственного сообщения, движением разогнать тяжелую кровь, которая давила виски.
В глазах появилось белесое мельтешение, ненадолго застилавшее отчетливость его рысьего взгляда.

"Неужели началось?", - стараясь успокоиться, рассуждал он. "Неужели они его убрали, узнав про откровения со мной? И опять эти олухи из НКВД проморгали".
Здесь он словно споткнулся, возвратился в мыслях чуть назад:
"А проморгали ли?". В памяти всплыло худое лисье острое лицо Ягоды со щеткой усов под носом.
"Ага! Надо назначить комиссию по расследованию убийства и не верить версиям НКВД и вместе, позволить им действовать и смотреть, как они своих будут выгораживать или убивать. А потом сделать выводы.
Но кому доверить это? Может быть Ежову? Он бывший рабочий, честный, добросовестный и мне предан. У него семья: дочь родилась недавно. Значит за ним нет ничего такого...
Да, надо его сделать старшим негласно и...
Сталин остановился, потом снова зашагал, - пусть он приглядывает за Ягодой и его ведомством и пусть там кадры чуть потрясет!
Ладно, поеду в Ленинград сам, сам допрошу, сам буду смотреть, поменяю там всех и в НКВД в том числе...
Распоясались и выдали себя!
Конечно, не они это замыслили, но может быть они это прохлопали не случайно...
Надо хорошенько все обдумать…
Для меня ясно одно. Началась открытая борьба, враги сбрасывают маски и необходимо упредить их дальнейшие шаги...".

Сталин вздохнул, устало потер глаза и подумал:
"Как не хочется ехать туда, в гнездо оппозиции, но надо.
И конечно надо наказать всех, кто к этому имел отношение...
А кого на его место? Может быть Маленкова? Молод ещё и мягок слишком. Наверное надо туда Жданова поставить - он себя уже проявил, а там нужен очень свой человек..."


2007 год. Лондон. Владимир Кабаков


Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте «Русский Альбион»: http://www.russian-albion.com/ru/vladimir-kabakov/ или в литературно-историческом журнале "Что есть Истина?": http://istina.russian-albion.com/ru/jurnal