Матёрый. Часть-1. Из книги "Собаки и волки

…Матёрый, вцепившись в шею, рванул к себе онемевшую, расслабленную от ужаса молодую собаку и на языке почувствовал солоноватый вкус крови.
Волк встряхнул собаку не разжимая челюстей, и та слабо взвизгнула…
В это время, на поляне, из – за густых кустов, появился человек, всего в нескольких метрах от Матёрого убивающего его собаку!
И так велика была проснувшаяся при вкусе крови дикая ярость хищника, что бросив обмякшую жертву, он метнулся навстречу человеку!
Но и человек, годами охотничьих скитаний по лесной глуши, был приготовлен к неожиданным встречам - он по-ковбойски крутнул ружьё с плеча, приклад привычно-удобно лёг в плечевую впадину, глаза мгновенно совместили прицельную планку и могучую, гривастую грудь, взлетевшего в прыжке Матёрого, палец легко тронул спусковой крючок, грянул выстрел и солнце, висевшее в сияющем синем небе, вздрогнуло от неожиданного выстрел!
Тишина, осеннего яркого дня несколько раз оттолкнула выстрел, эхом раскатившийся по окрестностям и через миг, в округе вновь стало тихо и чуть слышно, посреди поляны покоса, загудела под ветром хвоя одиноко стоящей, пышно – зелёной сосны.
Услышали выстрел и коровы, пасущиеся на отаве возле деревни, а лежащий на пригорке пастух лениво повернул голову в ту сторону…

… Матёрый, умирая, казалось падал на землю долго - долго, превращаясь из живого, сильного, красивого хищника в мёртвое тело, неживую материю - плоть лишённую живого сердца!
Душа волка вылетела из дырки, пробитой пулей в грудных мышцах, и унеслась в пространства космоса, навстречу родоначальнику всего живого, туда, в тёмные бездны вечности - жизнь Матёрого закончилась!
Человек, ещё до конца не понимая что произошло, подбежал к собаке невольно обегая по дуге неподвижного, но всё ещё страшного своей убийственной силой волка.
И так велик был по размерам мертвый зверь, так хороша была его густая, светло – серая, гладкая шерсть, что собака лежащая рядом, показалась охотнику маленькой, жалкой, слабой и некрасивой.
Зельда тоже была мертва. Матёрый клыками, располосовал ей глотку, перервал артерию и кровь струёй, толчками лилась на траву из мёртвого, но ещё тёплого тела.
-Зельда! Зельда! – почему – то шёпотом звал хозяин свою собаку.
Потом присев рядом, он гладил её по блестящей, чёрной шерсти на спине, но увидев окровавленную рану на шее понял, что она мертва…
Поднявшись, сдерживая накатившую ярость, подошёл к волку держа ружьё наизготовку, опасливо потрогал ногой мёртвое тело забыв, что не успел перезарядить его – всё случилось так внезапно и стремительно, что охотник немного потерялся.
Большой волчище - Матёрый, лежал перед ним распластавшись во всю длину - громадная голова с закрытыми уже глазами, мощное туловище, длинные сильные лапы с серыми по низу подпалинами - казалось, его тело продолжало жить, однако уже навсегда утратило способность двигаться.

...Светило солнце, темнело прозрачной синевой холодное, осеннее небо, отливала изумрудными оттенками зелёная, мягкая трава луговины.
А посреди этого великолепия, на краю поляны, неподвижно сидел человек опершись на длинное ружьё и с грустью смотрел пред собой, вспоминая!
Поодаль от него лежал серый, крупный волк, а рядом, собака – лайка с распущенным пушистым хвостом и чернеющим на зелёной траве,пятном крови, совсем недавно вытекшей из её тела…

… Логово волчица устроила в старой барсучьей норе, среди толстых корней, большой, в два обхвата осины, упавшей от шквального ветра несколько лет назад. Волчица выгнала барсуков начинавших обживать это место, а барсучиху задушила и съела в два приёма - она в эти дни была голодна.
Волк - самец охотился в округе и часто приносил к норе, из осинника на краю колхозных полей зайцев и пойманных на току тетеревов…
Волчица перед родами стала раздражительной, часто рычала на самца и даже старалась его укусить, когда он, любопытствуя, слишком близко подбегал к норе.
После родов, волк видел волчицу очень редко и только тогда, когда волчата подросли, он сквозь зелёную свежую листву, долго разглядывал, как маленькие щенки играли вокруг лежащей на боку волчицы, играя дрались между собой, а потом толкаясь, все вместе сосали материнское молоко.
Когда ветер вдруг скрипел сухой веткой на стволе над норой, волчата пугаясь, быстро убегали в нору теснясь и перепрыгивая друг через друга.
Волчица в этот момент из состояния томной полудрёмы, резко переходила к насторожённому вниманию, но убедившись, что никакой опасности нет снова ложилась, пользуясь отсутствием волчат и задремывала тяжело дыша во сне, вздымая отвислое брюхо с голыми, розовыми сосками…

Волчата быстро росли и когда им исполнилось месяц, волчица начала их подкармливать мышами и лягушками, потом зайчатами и однажды, принесла к норе полузадушенного глухаря - глухари в это время «линяют», теряют маховые перья, не могут летать и забиваются в «крепи», в кустарниковую чащу, где их иногда ловят лисицы и волки...
Волчата, сначала с опаской, а потом осмелев, набросились на обессиленную птицу и задушив, стали драться между собой, за большие куски окровавленного мяса.
Теперь, волчица по утрам и вечерам, водила свой выводок на водопой, к ручью, который бежал в глубоком овраге, прорытом людьми на краю большого поля, отграничивая его от леса.
Волк – отец к тому времени куда – то исчез, и волчица осталась с волчатами одна, но погода стояла хорошая, пищи хватало всем и поэтому, волчица не очень обеспокоилась его отсутствием.
Изредка, в ясные, туманно – прохладные, тихие вечера, издалека, через весь большой лес, из деревни доносились, то глухие звуки удара железа о железо, то громко, беспокойно и часто мычала корова.
Волчица в этот момент настораживалась, а волчата на всякий случай прятались в нору. Волчица, поднявшись долго нюхала воздух, убегала вперёд, по низинке, в сторону доносившихся звуков, а ночью, проснувшись напряжённо вслушивалась в тишину леса.
Изредка, из деревни, попутный ветер доносил лай собак и волчица вставала, беспокойно переступала с лапы на лапу, начинала тихонько повизгивать, словно жалуясь кому-то на одинокую, тяжёлую жизнь матери пятерых волчат…

В один из длинных, солнечных летних дней, когда волчица ушла на охоту, со стороны деревни к логову подкрались люди, с длинными, чёрными ружьями, держа их наизготовку.
Они окружили логово, но перед тем, слыша их шаги и торопливый шепот, волчата спрятались в нору. Только самый сильный и самый любопытный из них, был в это время у ручья и в сырых травяных зарослях ловил лягушек. Он так увлёкся на время, что ничего не видел и не слышал вокруг себя.
Вдруг, со стороны логова, раздался громкий крик человека: - Нашёл! - и там, наверху, заговорили грубые мужские голоса: – Здесь они! Слышу, как они там поскуливают!
Волчонок, дрожа от страха, побежал по дну оврага по течению ручья, взобрался на крутой берег и побежал от норы в сторону, по распадку, туда, куда на рассвете, каждый день уходила на охоту волчица.
Не успел волчонок сделать несколько шагов вверх по склону, как от пушистой ёлки, отделилась фигура человека, с ружьём в руках.
Волчонок сильно испугался этого высокого двуногого, страшно пахнущего зверя, юркнул в высокую траву, потом под куст и пустился бежать подальше от логова, от людей, о которых он инстинктом знал, чувствовал, что они опасны для волков!

Охотник с ружьём – это был лесник Матвей – очень удивился, увидев прямо перед собой, в высокой траве мелькнувшего тощего, почти чёрного щенка с большими ушами. Он никогда не видел не только волчат, но и волков вообще и ему казалось, что волчата должны быть серыми, ростом с большую собаку и обязательно шумно бегущими или даже воющими.
Растерявшись, он не успел вскинуть ружьё, а когда приготовился стрелять, то волчонок уже исчез в лесной лиственной зелени…
- Вот шляпа! – ворчал шепотом раздосадованный Матвей – проворонил волчонка!
«Но кто же знал – огорчённо вздыхая рассуждал он про себя, - что они сейчас такие маленькие, такие тёмные и так не похожи на тех волков, которых рисуют в детских книжках…»
Он ещё повздыхал, поплевался, укоряя себя за неудачливость, но когда товарищи по облаве позвали громкими криками к норе, решил для себя, что никому об этом случае не расскажет, чтобы не засмеяли.
«А следов сейчас найти нельзя» – решил лесник и утешившись, треща валежником полез к логову напрямик…

...Волчица вернулась к норе днём - ещё на подходе она учуяла множество человеческих следов, испугавшись убежала в дальний сосняк, сидела там, под корягой, дрожала всем телом, предчувствуя самое плохое…
На закате солнца, она не выдержала и завыла тоскливо и протяжно, но щенки на логове не отзывались и пройдя ещё немного по кругу, центром которого была нора, она вновь «запела» тоскливо и страшно!
Так она выла весь вечер и в надвинувшейся темноте из деревни ей ответили лаем встревоженные собаки.
Около полуночи, она услышала в кустах какое – то приближающееся шуршание и из чащи вылез, дрожащий от холодной росы и пережитого страха, одинокий волчонок.
Она бросилась к нему, облизала тычась мордой в теплое, безволосое брюшко, а потом увела от разоренного логова, в дальний край большого болота, на другой стороне лесного массива. Ночевали они под корягой, и с тех пор стали жить без норы.
Волчица, ещё долгое время тосковала, выла вечерами, призывая откликнуться волчат, но кроме шума ветра в ответ, ничего не было слышно. Уцелевшего волчонка в такие моменты охватывала дикая грусть, и он пытался подвывать, повизгивая и взлаивая почти по собачьи…

Оставшись один с матерью, он стал быстро расти – еду, которую волчица раньше заготавливала на весь выводок, съедал один. Заботливая мамаша теперь ни на минуту не отпускала его от себя, учила, как надо выслеживать добычу, как подстерегать её на тропах и на кормёжке…
Жизнь постепенно вошла в обычное русло, и всё пошло своим чередом, однако волчица помнила о потерянных волчатах и о людях, которые их забрали…
…Звери шли в ночной тьме по просеке линии электропередач, в сторону деревни, оставляя свои следы в глубоких торфяных колеях от вездехода - большой след волчицы и рядом, маленький – волчонка.
Выйдя к широкой речке долго стояли на взгорке и смотрели на далёкие деревенские огоньки, нюхали запах коровника и печного дыма, слушали, как сквозь сон вдруг взбрехнёт особо нервная собачонка, ночующая под высоким деревянным крыльцом сарая или бани.
Река под берегом, мерно шумела сильными струями и изредка, в течении всплёскивала рыба или ондатра…
(Продолжение следует)


Лето 1999-г. Лондон. Владимир Кабаков


Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте «Русский Альбион»: http://www.russian-albion.com/ru/vladimir-kabakov/ или в литературно-историческом журнале "Что есть Истина?": http://istina.russian-albion.com/ru/jurnal