Я - мы: Аты - баты

На втором курсе в нашей группе появился Володя Корнетов. Есть натуры, располагающие к себе открытостью, благожелательностью, готовностью к сотрудничеству и сопереживанию. Рационализм, здравый смысл, убеждение, культура общая и внутренняя, излучение добра - вот что ему присуще. Сколько счастливых дней было в МИМЭСХе, в Ворошиловских военных лагерях на Волге, на целине, в МЭИ, в туристских походах по Абакану, Витиму и Чуе. Это он убедил меня испытать судьбу, продолжить учебу после 4-го курса МИМЭСХа в Московском энергетическом институте на факультете электронной техники, куда были собраны лучшие студенты МЭИ и московских ВУЗов. Сверхзадача была столь внушительна, что могла быть достижима только в такой товарищеской связке. Это стало событием в поворотном этапе моей жизни. Я гостевал иногда у него дома, где происходили занимательные беседы с его матушкой Гптпльнй Владимровной, с его отцом Николаем Ивановичем и братом Сашей. Неожиданно для себя и домочадцев Саша стал музыкантом и с домрой в составе оркестра русских народных инструментов объехал всю вселенную - Европу, Америку от Аргентины до Канады, Австралию, Азиатские страны. Меня интересовала жизнь русских эмигрантов, с которыми он везде встречался, природа русского духа. Можно ли после этого понять, сколь желанны были наши встречи с разговорами до полуночи?
Военные сборы
В институте на кафедре военной подготовки нас готовили специалистами по автотракторной службе. Лектор, полковник, Анохин был призван в армию со студенческой скамьи в 1941 году, прошел всю войну от звонка до звонка. В душе он так и остался интеллигентным гражданским человеком, но его метод обучения я ценю до сих пор. Например, как понимать приказ? Главное понять замысел старшего начальника, а потом решить проблемы:
1 - люди ;
2 - технико-материальное обеспечение;
3 - оргтехнические мероприятия.
Стратегия и тактика, бой в обороне и в наступлении, связь и взаимодействие, динамика потерь и пополнение - опыт непреходящий, как в условиях войны, так и мира. Инструктора-водители учили студентов вождению автомобилей. Среди них были такие холерики-матерщинники, что некоторые студенты с тоской шли на очередное занятие. Один из моих друзей остро переживал, как "умные" волосы покидают дурную голову. Он считал, что это была его тайная душевная тревога. И вот, когда в очередной раз он нарушил правила дорожного движения инструктор заорал на него: "Вылезай, хуй плешивый!" Парень переживал, что он ошибся, что его обматерили, но то, что его тайну открыли и оскорбили - было потрясением.
Военные сборы для студентов в Ворошиловских лагерях на Волге открыли целый мир неведомой жизни. Утром подъем, построение и кросс. Физзарядка на пляже. Выслушивание приказа об утопшем рядовом Хамрило - и в воду. После - казарма, туалет и строем, с песней, по пыльной дороге в столовую. Это зрелище до сих пор воспринимается эпохальным - чувствуешь обнуление единицы индивидуальности до корпускулы массы. При принятии решения командир действует с обезличенным отделением, взводом и батальоном, а при решении частной боевой задачи, и то не всегда, учитывает индивидуальные способности исполнителей.
Взводный и ротный за месяц должны были приобщить нас к армейским порядкам, к менталитету офицера, научить решать конкретные задачи, так, "чтобы служба не казалась медом". Устав, формализация отношений, человеческие пороки и слабости, студенческие вольности и юмор, бурлящая молодость - все это стало нашей новой жизнью.
Удивительное чувство недосыпа и желание чего-нибудь съесть сопутствовали нашим ратным трудам. Минуты досуга занимались анекдотами, байками и солдатскими вожделениями о женщинах.
Отцы-командиры были озадачены тем, чтобы взвод на смотру перед полковником Морозовым прошел браво и с песней патриотического содержания. Во время тренировок было замечено, что они с интересом внимают и нашим светским песням - ух, какая самодеятельность пошла! С легкой руки Валентина Робея, нашего запевалы, мы выдали такой репертуар:
Аты-баты, шли солдаты,
Аты-баты, на базар,
Аты-баты, что купили,
Аты-баты, самовар.
..........................
Соловей, соловей, пташечка ...
..........................
По улице шагает веселое звено -
И в шапку собирает себе на эскимо.
Собрали рубель двадцать -
Купили эскимо,
Кому досталось палочка,
Кому и ничего!
..........................
У крокодила Яши болела чешуя,
Об этом в зоопарке не знали ничего ...
..........................
Скушно, ребята, женщинов нету,
Фай-дули, фай-дули, фай!
Я улечу на другую планету
Фай-дули, фай-дули, фай!
Из полусотни песен, которые были на слуху, по обстоятельствам что-то соответствовало моменту. Всплыли песни белой эмиграции, например, "От Москвы до Шэнси" и даже романсы. Были и казусы. Нас охотно приобщили для проведения политзанятий с личным составом. Народ пытал нас, а что там в Москве? Действительно, что "и примкнувший к ним Шепилов" хотели отстранить Хрущева Н.С. от власти. Один из наших студентов рассказал все, что слышал и знал. Потом его вызвали "куда надо", поинтересовались, откуда это он знает, предупредили его и всех студентов.
Однажды наш батальон с песней попылил в столовую. Вдруг возле штаба студент выбегает из колонны, припадает к дереву и справляет малую нужду. Что тут началось! Бедолаге потом предъявили обвинение:
1 - нарушение строя;
2 - нарушение дисциплины ;
3 - оскорбление командования, публичным писанием перед штабом;
4 - и вообще ... твою мать, что включало все неучтенные аргументы;
Конечно же итог - три наряда на кухню вне очереди.
Энн Биттер, эстонец, по нынешним понятиям был диссидентом. Он хорошо танцевал. Любил рок и танцевал самозабвенно, за что его не раз выводили из зала. Он не только не понимал наших комсомольских заповедей, но и по каждому случаю "возникал". Однажды мне по обязанностям члена комсомольского бюро факультета пришлось поговорить с ним по душам. Я вдруг сам услышал закупоренные во мне мысли, вопросы и чувства. Разве можно было переубедить человека, живущего по своей правде? Разговор прошел по другому руслу - неужто ему приятны конфликты и неприятности, жизнь это компромисс, и т.д. Я считаю, что это личное дело, какой ширины брюки носить, как танцевать, но не мог согласиться с его высказываниями: "Я буду убирать туалет в общежити, если буду пользоваться им один, имея ключ." Конечно, красиво жить не запретишь, но это невозможно обеспечить. Так вот у Энна на сборах вопрос "почему" часто звучал.
- "Почему - я?" И получал наряд вне очереди на кухню.
- "Почему - я?" И получал наряд в караул.
Мы сочувственно шутили: "Энн нас кормит и охраняет".
Я уверен, что молодой человек должен хоть сколько-то прослужить в армии, чтобы понять менталитет военного человека и знать на что тратятся деньги. На занятии по ориентированию в паре со Славой Лобовым я был старшим. В 12 часов мы встретились с другими парами на лужайке. Начался перекур и солдатский треп. Как некурящий я возлег на пушистый зеленый мох и отрубился ... Меня трясет за плечо испуганный Слава. "Вставай! Протри глаза и беги за мной! Комроты хочет послать искать тебя. Скажи, что заблудился!" Я все еще не могу придти в себя от сладких сновидений, но шкурой чувствую беду.
Командир выслушал мой доклад, пронзил взглядом: "Говори правду, повинную голову меч не сечет." Я признался: "Заснул". Вечером капитан Дерюгин собрал наше отделение у костра и сказал: "Курсант Злобин во время занятий уснул, это грубейшее нарушение. Вот товарищи комсомольцы, надо вынести решение по этому факту!" Закончилось тем, что проступок осудили, а поскольку виновник был отличником боевой службы и политучебы - решили не награждать его грамотой по окончанию сборов. Все были удовлетворены таким решением.
Наступили стрельбы из пистолета и автомата. При групповой стрельбе капитан кричал: "Поразивший свою мишень - бей по мишени своего соседа!" Сосед же засадил вместо мишени в какое-то ведро. И смех, и грех.
На курсантов готовили характеристики для аттестации на офицерское звание. Прошел слушок, что кто-то погорел. В вычислении сходились на мне. Что и говорить - не по себе было, но мой грех был прощен, а вот за политику коллеге - не простили.
После сборов жизнь показалась прекрасной и замечательной. После зимней сессии мне дали путевку на турбазу "Торбеево озеро". Мы разместились в довольно ветхом двухэтажном доме. Было скромненько, сытно и весело. Лыжный поход в Сергиев Посад был что надо! Можно было и себя показать и других посмотреть. Присутствие девушек поощряло на подвиги.
Лавра всплывала голубыми куполами с золотыми звездами и узорчатами стенами, как мираж. Это было великолепно и непередаваемо красиво. Казалось невероятно само явление на свет этого чуда, а более того воинствующие безбожники не уничтожили эти символы веры. Так эмоционально, так волнующе я не воспринимал душой и сердцем национальных святынь. Это более сильно, чем в Дивееве, Арзамасе или в Москве. Святое место!
Безмерно счастливые вернулись на турбазу. По традиции - компот, приветствия и традиционные прибамбасы. Нам намекнули, что директор турбазы пописывает стихи. Мы попросили его прочитать что-нибудь для души. Он сначала смутился, а потом прочитал три стихотворения - мы почтительно молчали. Далее он увлекся и шпарил по тетради, а мы с тоской оценивали ее толщину. Сегодня я поражаюсь тому событию, собравшему все, что меня волнует до сих пор - туризм и литературу. Это был первый шаг, неосознанный и случайный, к страстному увлечению туризмом.