Летящий дротик

Глава 1. Огненный остров


Шел 3005 год. Одни народы сменяли другие, и никто уже помнил, какому именно народу принадлежал когда-то остров Атария, оставшийся после сокрушительного вихря Времени от Великой Земли Евразия, на котором обитала небольшая группа людей, называвшими себя Атари. Довольно суровая картина представилась бы стороннему наблюдателю, попади он на этот остров: вокруг виднелись серо-коричневого цвета небольшие горы со срезанными ветрами тупыми вершинами, на которых прожилками сияли отблески сине-зеленого солнца, буквально прожигающего все вокруг днем. Ночью же становилось довольно прохладно. Вода Океана, окружавшего остров, казалась коричневой, да и был ли водой этот вязкий и непрозрачный студень, издававший иногда звуки, похожие то на всхлипы, то на тяжелое дыхание.
В центре острова находился всего один жилой объект – маленький мегаполис, в котором и обитало все население острова – Атари.
Атари были весьма крепкого и гармоничного телосложения, с ясными проницательными детскими глазами, с независимым характером и уверенностью, что судьба не оставит их в одиночестве на этом клочке выжженной знойным солнцем земле.
Разноцветные волосы Атари вносили живость в суровый пейзаж окружающей их местности, а их способность телепортировать на несколько мгновений свои мысли с созданием их овеществленного изображения поражала самих Атари разнообразием проносящихся все время мимо них предметов необычной формы, включая постоянно меняющуюся одежду на них самих. Казалось, что вокруг жили образы предметов всех времен и народов, некогда населявших Планету Земля. Да и сами Атари походили на собрание представителей всех эпох Времени и стран. Но как только виртуально созданные изображения соприкасались друг с другом, они мгновенно исчезали, на смену им приходили новые, пока кому-то из Атари это не надоедало. Тогда невидимо и помимо их воли включался Центр спокойствия Острова, и вокруг оставалась лишь Пустота.
По всему острову были разброшены обломки старых околоземных орбитальных станций с хитроумной начинкой и все еще действующими генераторами энергии, не сумевших произвести посадку во время сильного звездопада и резкого колебания магнитного поля Земли, парили в автономном режиме беспилотные небольшие овальной формы станции-лаборатории, на которых еще сохранились искусственные оранжереи с замкнутым циклом развития растений, небольшие аквариумы с живой рыбой и множество других устройств и сложного оборудования, назначения которых Атари уже не знали. Периодически удавалось с помощью небольших, но сверхмощных магнитов, впаянных в наручные браслеты всех Атари, притянуть ту или иную станцию к огромному жилому комплексу, где они обитали, и войти внутрь станции. Такие краткие экскурсии носили на себе всегда некую печать неизвестности и таинственности. Ведь никто не был уверен, что станции безжизненны.
Существовало и другое развлечение - нажатием на кружки-панели на ручном браслете можно было менять свое состояние, включать центры исторической памяти, хранить информацию любого вида и объема с последующим просмотром в свободное время. Атари совсем не замечали, что они, как и заброшенные станции на острове, представляли собой систему замкнутого цикла, которая не нуждалась в подпитке извне. Но они по незримой команде усердно трудились, добывая воду, которой не пользовались, и которая тут же испарялась, ремонтировали коммуникации и установки очистки воды и воздуха, в свободное время вели пространные беседы. Вода поступала по трубопроводу прямо из океана-студня, проходила фильтрацию и опреснение и ценилась превыше всего, ибо установки очистки давно с трудом подвергались ремонту. Лишь контрольно-измерительная аппаратура неуклонно отсчитывала срок их остаточного ресурса. Водой Атари играли, бросаясь каплями друг в друга. Но эта милая и живая игра длилась мгновения, исчезая цветным бисером в раскаленном воздухе.
Еще Атари иногда путешествовали во Времени, наводя иногда ужас на людей Прошлого, видевших в Атари привидения или космических пришельцев. Путешествия длились минуты, но этого было достаточно для развлечения.
Необычным был и сам город, в котором жили Атари. По своей структуре он напоминал солнечную систему, в которой все домики-планетки были связаны между собой длинными коридорами, ведущими в единый центр, где располагалось основное, хорошо сохранившееся нежно-рыжего цвета железобетонное здание в виде вертикально расположенного яйца, вокруг которого на одинаковом расстоянии от него и друг от друга находились такой же формы белоснежные сооружения-дома с небольшим наклоном в сторону от Яйца. Коридоры, связывающие жилища Атари, имели нижние люки, через которые можно было спускаться в подземные камеры во время непогоды и частого камнепада, и верхние – с установленными на них очистителями воздуха. Кроме того, подземные камеры имели складские помещения, заполненные наручными браслетами последних модификаций.
Сверху же город напоминал огромную распустившуюся лилию, а отблеск стекла прозрачных коридоров – росу на этом цветке.
Были на внешних границах города и другие сооружения – огромные морские раковины, не связанные коридорами с городом. Раковины медленно открывались каждый вечер, выпуская огромных деревянных всадников на деревянных конях. Это была охрана города.
Единственными животными на острове были огромного размера явно мутантные Ящеры, передвигавшиеся на задних конечностях. Передние конечности имели вид коротких, но крепких человеческих мускулистых рук. На брюхе чудовищ находился явно искусственного происхождения имплантант в виде круглой пластины из металла, с помощью которого Ящеры могли вызывать огонь на расположенных вблизи них предметах. Странно, но питались они, по-видимому, также от этого имплантанта - поглотителя энергии Солнца. Почему они пытались нападать на людей, никто не знал. Но каждый вечер, когда солнце переставало посылать свои губительные лучи на землю, Ящеры выходили из своих пещер и направлялись к единственному небольшому мегаполису на острове. Именно их каждый вечер встречали деревянные всадники, выходившие из открытых створок раковин, и гибнувшие каждый раз от огня, который испускали Ящеры из своих ужасных голов. И каждый вечер Ящеры останавливались перед грудой пепла, оставшегося от сгоревших всадников, и уходили назад, чтобы придти на следующий день.
Зрелище ежедневной битвы всадников и Ящеров было впечатляющим. Скрип деревянных частей всадников наполнял воздух. Движения их были медлительны в силу необыкновенной громоздкости их конструкции. Как будто стадо старых слонов шло по пыльной дороге к месту своей последней остановки в жизни. Исполинские кони своими копытами оставляли глубокие вмятины в почве. И местность за городом напоминала лунные пейзажи с многочисленными кратерами. Навстречу всадникам также медленно двигалась группа Ящеров, изрыгая через равные промежутки времени столб огня и удушливого дыма. Неуклюже размахивая мечом, всадники безуспешно пытались пробить шкуры Ящеров. Но, приблизившись к Ящерам ближе, чем на один метр, всадников охватывал огонь, и они превращались в яркий столб, а через считанные минуту – в груду черного пепла. Весь остров покрывался плотной пеленой, которая, превращаясь в пыльное облако, висло над городом. И ничего не было видно. Только тяжелое дыхание испуганных людей как будто повисало в воздухе и само по себе придавало еще больший страх. И так каждый божий вечер. Поистине раковины были весьма плодовиты, если могли «рожать» деревянных исполинских гигантов каждые сутки…
Никто не знал, какой механизм заложен в их движение и почему, каждый раз сгорая в пламени, испускающего Ящерами, всадники вновь появляются ночью, чтобы охранять людей. Как будто невидимый Разум рождал этих странного вида всадников-великанов с закрытыми наглухо шлемами, медленно двигающихся тесной стеной на животных-монстров. И странно было видеть, как Ящеры в изумлении останавливались перед грудой пепла сгоревших всадников и скрывались за горизонтом, чтобы на следующий вечер вновь двинуться на охоту. В том, что Ящеры именно охотились, никто из людей не сомневался.
Было непонятно, почему люди так боялись Ящеров, которые неизменно уходили, не принося им вреда. Но страх посещал жителей Атарии каждый вечер, и каждый вечер они вынуждены были включать на своих браслетах кружок Спокойствия и засыпать с надеждой прервать когда-нибудь нескончаемую цепь одних и тех же событий.
Но на острове жили и другие, довольно милые создания, Числицы, маленькие птички с оперением в виде маленьких жестких и переливающихся всеми цветами радуги чешуек. Никто не знал, настоящие ли это птицы или творения Искусственного интеллекта Земли. Поймать их было невозможно, но иногда они сами садились на руки людей и взлетали при первой же попытке их поймать. По появлению Числиц можно было предусмотреть и появление Ящеров. Установить же точное время прихода Ящеров было невозможно. Ведь времени на острове не было. Иногда люди находили на станциях часы, но на всех часах время было одно – час ночи. Именно из-за отсутствия времени люди на острове не взрослели, не старели и не умирали, но и не рождались. Течение времени можно было увидеть лишь в путешествиях в Прошлое. Каждый день был до боли похож на предыдущий. Развлечение одно – экскурсии по заброшенным станциям и редкие путешествия во Времени Прошлого.
Люди пытались посылать свои материализованные изображения за пределы острова, но каждый раз эти изображения разбивались о невидимую преграду и возвращались истерзанными к их владельцам. Поиски другой реальной жизни постепенно прекратились…
В голове юного атари Сканвэла царила полная неразбериха, но в лабиринтах его сознания, как молнии, проносились отрывки знания, накопленного веками и хранящегося в его Памяти и памяти маленьких чипов, которыми играли дети, складывая их в немыслимые узоры на Игровой плате Компа, расположенной отдельно от Компа и соединенной с ним некими невидимыми связями, природу которых Атари не знали. Но Комп работал, принимал какие-то сообщения из Космоса на непонятном шифрованном языке и самостоятельно на них отвечал Когда чипы соприкасались друг с другом, между ними пробегал небольшой разряд, свет от которого отражался на гигантском мониторе Компа. И тогда дети на несколько мгновений могли видеть картины из Другого мира. Сканвэл пытался разобраться в них и сложить некую целостную картинку мироздания, которая привела бы его к Истине Жизни, а не Смерти, неуклонно приближающейся к заброшенному зданию-мегаполису, в котором под страхом ежедневного разрушения жили его соплеменники. Ведь люди не знали, что их бытие бесконечно, во всяком случае, в этом был уверен Главный Мозг острова и его Правитель – Кофф.
Сканвэл любил навещать своего друга Коффа, жившего на огромном чердаке своего центрального Яйца и занимавшего всю его площадь. Ведь Кофф был огромной головой, которая не могла передвигаться и которая покоилась на большом силиконовом круге. Черные длинные локоны Коффа представляли собой тонкие гибкие трубки, которые то свисали локонами с его головы, то вздымались вверх, когда Коффу что-то не нравилось. Кофф любил загадывать загадки и рассказывать истории, которые в немыслимом количестве жили в недрах памяти его Великого мозга. Вот и сегодня Кофф вдруг решил преподнести урок истории Сканвэлу. Этот мальчишка нравился Коффу своей любознательностью и неоспоримым лидерством Ума среди не только детей, но и взрослых. И еще непонятное чувство испытывал Кофф к этому мальчику, которое он не мог идентифицировать, ибо эмоциональностью он не отличался.
Еще давно Кофф предрек спасение людям, если они отгадают его загадку. Загадка была лингво-математической и звучала так – что будет, если от Коффа отнять единицу?
Никто не понимал смысла этого вопроса, но все знали, что в ней лежит некая спасительная идея, поняв и разгадав которую, можно будет выбраться с острова и попасть на Материк, в существование которого еще верили люди.
Кофф, как всегда задал свою загадку и как всегда Сканвэл увильнул от ответа, сославшись на боль в ноге. Лестница на чердак была слишком старой и представляла собой испещренные временем доски, непонятно как скрепленные между собой, с большими расщелинами, в которые то и дело попадали ноги желающих пообщаться с Коффом.
Сегодня Сканвэл попросил рассказать Коффа о его исторических предках, живших в древней стране Европа и принадлежавших к германо-скандинавским народам, что были сродни еще более древним народам скифов, персов и индийцев. Из этих народов когда-то выделилась западная ветвь, включающая греков, италиков, кельтов, славян, балтов и германцев, сыгравших колоссальную роль в судьбах всего мира. Великая и тонкая культура греков и римлян, как создателей уникальной античной цивилизации, находилась в весьма сложных отношениях с "варварской» Европой. Германские племена: готы, вандалы, бургунды, англы и саксы, франки покидали землю предков и создавали свои собственные владения на завоеванных землях, сметая все на своем пути. Это были воины в шкурах диких животных, полчища которых стремительно завоевывали новое жизненное пространство более цивилизованных, но менее всего подготовленных к такому стремительному и дикому натиску, просвещенных, но слабых народов. Античные статуи гибли от сокрушительного удара меча варваров. Искусство и Логика оказались бессильны перед физической силой, напором и разнузданной мощной энергетикой вандалов.
Предки Коффа были скандинавами, отличавшимися по меркам того времени более миролюбивым характером, чем варвары, позволявшем им поддерживать мирные торговые связи от Британских островов до Средней Волги. Однако, следующая эпоха так называемых викингов - смелых мореплавателей и искателей добычи, изменила их нрав. Даже само слово "викингр" означало "пират", "налетчик". Жертвами их налетов стала территория почти всей Европы. Но и среди викингов было немало относительно мирных племен, взрослое мужское население которых ежегодно отправлялось в свои далекие владения за данью и не ставило своей целью грабительские разбои и военные набеги.
Кофф рассказывал, что для военных походов викинги строили "драконьи корабли" (с носом, украшенным изображением зверя или дракона) из дерева, достигавшие иногда З0-ти метров в длину. И если встречались враждебно настроенные друг к другу викинги, то побежденный корабль оставляли часто без его «головы».
Сканвэл живо связал в своем воображении деревянные строения, в которых укрывался его народ, деревянных всадников и огненных диких Ящеров. Так вот откуда они берут свою историю!
- Кофф, расскажи о самом умном Боге твоих предков, - однажды попросил Сканвэл.
И Кофф начал рассказ.

Был у викингов довольно значимый Бог Бальдер - бог ума, мудрости и весны. Его мать так любила своего сына, что взяла клятву с огня, воды, металлов, земли, камней, а также со всех птиц и животных, в том, что они никогда не принесут ему вреда. Поэтому во время пиров взрослый уже Бальдер выступал часто как мишень для метания дротиков и камней. Когда другой бог, вредный Локи, узнал про необыкновенные способности Бальдера, он замаскировался под простого викинга и спросил у матери Бальдера, почему ее сыну всё нипочём.- и есть ли сила, способная его погубить. Локки давно уже мечтал стать единоличным властителем Мира. И простодушная мать Бальдера рассказала, что несмотря на полную защиту ее сына, есть такое растение ОМЕЛА, которое не дало ей клятвы. У хитроумного и коварного Локи тут же созрел губительный план. Он изготовил стрелы из омелы и отдал их брату Бальдера Хеду, да еще и помог ему прицелиться во время соревнования по стрельбе по Бальдеру. Бальдер погиб и попал в мир мёртвых, где Богиня мёртвых, взывая о справедливости. потребовала от людей, чтобы все в мире плакали за Бальдера — только тогда она отпустит его. Но, вероломный Локи отказался плакать и поплатился за это, оставшись в царстве мертвых. А выпущенный на свободу Бальдер выбрался из разрушенного мира мертвых и построил новый мир.


Сканвэла вдруг осенило – Кофф минус единица – это новый мир Разума без Омелы!
- А что значит Новый мир? - спросил у Коффа Сканвэл.
- Мир, в котором ты живешь, - улыбнулся Кофф.
- Если это Новый мир, то я хочу в Старый, - нахмурился Сканвэл.
- А что тебя не устраивает? Ты можешь получить любое удовольствие, любую эмоцию, нажав лишь небольшой кружок на браслете своей руки, ты можешь все увидеть и все почувствовать, путешествуя по Истории человеческой цивилизации и даже дочеловеческой. Ты не превратился в животное или растение, которое только получает удовольствие и пищу от жизни и не может мыслить. Так однажды произошло с одним народом, чей ум создал Искусственный интеллект для своего обслуживания, а потом Интеллект, чтобы не загружать людей мыслительными операциями, отнял у них саму способность мыслить и создавать, а оставил им только возможность тупо наслаждаться благополучием своего тела. Я дал своему народу чувство единства перед опасностью, страх перед смертью, радость от труда, пусть для них и бесполезного, вечную жизнь, наконец…
Сканвэл, бледнея, перебил,
- Так это ты создаешь каждый вечер всадников, так это ты приводишь Ящеров к нашим домам? Ты отнял у нас будущее?
Волосы на голове у Коффа зашевелились.
- Я только хотел тебя похвалить за отгадку моей загадки, которую я прочел в твоих глазах, как ты все испортил. Уходи!
Ошеломленный Сканвэл стал спускаться медленно с лестницы. Автоматически зажглась на браслете панель «Спокойствие», затем «Забыть», после чего третья панель – «Размышление».
В голове Сканвэла был целый рой вопросов.
Но что же тогда такое Разум, Интеллект? Как его строить? Как изменить полет дротика и не убить Мысль? Разум добрый, злой или никакой? Разум и чувство – это противоречие? Тогда как придти к решению неразрешимого противоречия?
Сканвэл вспомнил еще одну историю, рассказанную Коффом.
Однажды Папа Римский (самый главный церковный служитель) должен был короновать великого императора древнего Мира Карла Великого. Такое коронование было бы законным, но с другой стороны, думал Карл, сегодня корону дали, а завтра отберут. Тогда Карл во время церемонии водружения на его голову короны Папой Римским неожиданно перехватил ее и надел ее на себя сам.
Таким образом, используя разделение времени и пространства, была разрешена поставленная задача – короновал Папа, а корону одел Карл.
Итак, вывод первый – разделяй время и пространство. Значит, подумал Сканвэл, Ящерам не хватает времени, чтобы достичь пространственной цели. Время – это серьезное ограничение. Или дело вовсе не во времени?
Всадников из дерева так много, что Ящерам не удается в короткое время, отведенное им для охоты, всех их сжечь. Ведь Ящерам не сообразить, что их количество должно быть гораздо больше количества всадников. Сканвэл рассмеялся, он бы решил эту задачу просто – отсканировать в воображении неприятелей, затем просчитать заранее по изображению все их параметры (количество, вооружение, расположение в пространстве) и с арифметической подготовкой – в бой.
Или дело вовсе не во времени? Вспомнилась ТРИЗ, застрявшая когда-то в памяти Сканвэла.
С теорией ТРИЗ (теория решения изобретательских задач) Сканвэл познакомился, когда попал во время короткого путешествия в Прошлое в Ленинград.
Это в древности изобретательские задачи решались методом проб и ошибок, а эта теория не «перебирала» пустые варианты.
Например, есть один хороший прием – предусмотри все заранее.
Этим приемом пользовался Сканвэл, когда от нечего делать подшучивал над Коффом. Ежедневно Коффу доставляли бак с питательной смесью. Кофф долго удивлялся, что каждый раз в баке не доставало одного стакана этой смеси, а измеряющие приборы, установленные на баке, показывали его полное заполнение. Проверили бак на герметичность – все в порядке. Как потом признался Сканвэл, он подвешивал в пустой бак стаканчик, а потом, когда после обеда Коффа бак увозили, Сканвэл доставал свой стаканчик и проводил в лаборатории свой химический анализ состава питательной смеси. Потом он с удовольствием рассказывал Коффу, чем именно его кормили, чем немало удивлял умного и всезнающего друга.
Кофф, правда, не оставался в долгу. С некоторых пор он заранее стал узнавать, подвешен ли в баке стаканчик или нет. Бак как бы «телепатировал» Коффу о наличии в нем постороннего предмета, издавая не различаемые человеческим ухом различные сигналы, подтверждающие наличие или отсутствие стаканчика, которые фиксировались специальным слуховым устройством, разработанным Коффом.
А однажды, когда в зданиях вышли из строя холодильные установки, работавшие автономно уже много лет, Сканвэл вспомнил, как Кофф рассказывал об удивительных свойствах керамических кувшинов, вода в которых оставалась холодной даже в сильную жару. Оказывается, в старину гончары добавляли в глину мелкие древесные опилки, которые при обжиге глины выгорали, образуя внутри микротрещины, в которые попадала вода, и, испаряясь, она охлаждала стенки глиняного кувшина. Хорошо, что в подвалах домов, где жили люди, оставались целые кувшины, предусмотрительно кем-то оставленные.
А сколько раз обманывали Ящеров, быстро изготавливая макеты домов, которые выставляли на их пути. Сканвэл придумал надувать баллоны из резиновых оболочек, на которые наносился слой легкого пенопласта. После затвердевания пенопласта, оболочку снимали – а макет под вечер выставляли на пути Ящеров, приводя их в бешенство. А неуравновешенность ведет только к неорганизованности. Ящеры тратили впустую драгоценное время, разрывая на мелкие кусочки пенопласт…
Сканвэл бесцельно брел по территории города. Недалеко от себя он заметил небольшую повисшую в воздухе станцию-капсулу. Люк капсулы открылся, и оттуда выдвинулась ступенька. Сканвэл поднялся и вошел. Внутренне помещение казалось пустым. На полу валялся коврик. Неожиданно одна перегородка помещения раздвинулась и Сканвэл увидел среднего размера рыжего пса с красивыми карими глазами, который дружелюбно помахивая хвостом, подошел к нему. Сканвэл мысленно поймал его приветствие.
- Привет, Скан. Меня зовут Рудек. Я из Созвездия Большого Пса. Ты ведь хотел меня видеть.
Сканвэл вспомнил, что когда он путешествовал в Прошлое, он часто видел этих животных. Люди называли их лайками или хасками. Сканвэлу всегда хотелось погладить этих симпатяг, но это было невозможно. Они либо не замечали его, либо, издавая гортанные звуки, убегали. Сейчас Сканвэлу представилась эта возможность. Он робко дотронулся до мягкого уха Пса, присел на корточки, потерся щекой о мордочку Рудека, обнял его и почувствовал что-то такое большое и нежное, от чего хотелось плакать и радоваться одновременно.
- Скан, у нас мало времени, мне тебе много надо рассказать, - тихо сказал Рудек, присев на задние лапы.
- Руд, мне кажется, что я так давно ждал именно тебя и что я тебя знаю.
- Ну и сентиментальный же ты! Ты разгадал загадку Коффа?
- Откуда ты знаешь про загадку?
- В нашем Созвездии про нее знает каждая собака.
Рудек лег на живот, сложив перед собой передние лапы крест на крест, и начал торопливо и взволнованно говорить.
- Скан, только не перебивай меня, а то я сам собьюсь. Ты заметил, что твоя жизнь несколько странная, у тебя есть вопросы к обслуживающему персоналу, к этим, как тебе кажется, людям, которые бесцельно тратят воду, добываемую ими же с таким трудом? Тебе не надоело смотреть, как каждый вечер приходят Ящеры, сжигают дотла этих страшных всадников-великанов и уходят? Ты пробовал хоть раз разглядеть этих животных? Знаю, что пробовал, но каждый раз, как только ты хотел увеличить отсканированное в твоем мозгу изображение Ящера, оно тут же расплывалось и исчезало. И Кофф уходил все время от твоих вопросов по поводу повторяющихся событий на острове. Папаша у тебя, однако…
- Что, какой папаша?- Сканвэл чуть не задохнулся.
Но Рудек невозмутимо продолжал.
- Обыкновенный, даже когда-то человеческий. Его настоящее имя – Таури Богдал. Он был Великим Программистом Галактики. Однажды, во время инспекции Созвездия Рыси, он встретил там необыкновенную девушку, тело которой, казалось, было соткано из тончайшей бархатистой материи, глаза сияли сине-зеленым светом, движения ее были мягки и грациозны. Даже ее паразитное слово «мр», которое она произносила свои низким голосом кстати и некстати, сводило твоего отца с ума. Красавица Асита, так ее звали, имела гордый нрав, была амбициозна, талантлива, умна и бесконечно глупа, когда решила сделать из брака с твоим отцом коммерческую сделку. В обмен на свою любовь она потребовала остановить Время, уничтожить все миры, оставив лишь один ее мир, единственный и правильный, где подданные будут прославлять ее неувядающую красоту, исполнять ее малейшие капризы и бесконечно радоваться жизни. Она даже попросила Таури сменить его имя, ей не хотелось соединять свою судьбу с простым смертным. Ведь изменив имя, можно стать другим, более сильным. И она придумала новое имя для своего избранника – Копф или в ее модификации Кофф, что в древности переводилось с немецкого, как «голова». По ее мнению больше мужчине ничего другого не было нужно. Ведь все удовольствия, в конечном итоге, получает именно мозг головы.
И Таури стал Коффом. Он лихорадочно думал, как победить время. «Черные дыры» или «червоточины», которые могли бы помочь своей необыкновенной энергией в осуществлении его планов, были слишком недоступны для управления только человеческим разумом. Да и как было использовать их для сжатия и приручения пространства и времени, когда необходимо было наличие рядом огромных тел, путешествующих по Космосу со скоростью света. Тогда бытовало мнение, что если деформировать пространство и придать ему форму бублика, вокруг которого будет гравитационное поле, то в дырке бублика пространство и время будут сжиматься. Тогда надо будет просто попасть в центр этого бублика и ты сегодня в Прошлом, а завтра в Будущем. Но из какой материи должен быть такой бублик и как создать вокруг него гравитационное поле? Ответ был найден – если поместить бублик между Землей и нейтронной звездой огромной массы, то между ними возникнет временная разница. Время на поверхности звезды будет течь медленнее, чем на Земле. Главное при этом, чтобы не разрушился сам бублик под действием нестабильности вакуума, обладающего огромной энергией.
Но Кофф понимал, что червоточины, сокращая расстояние от одного пункта до другого, засасывают объекты на одном конце Пространства, а выбрасывают их на другом. А если еще учесть законы квантовой механики, то возникнет проблема непредсказуемости таких перемещений объектов. Так можно будет оказаться в итоге запросто в стене какого-нибудь дома или на дне моря.
Но Кофф избрал другой путь. Созданная им новая четырехмерная Программа однажды «выплыла» прямо из монитора Компа в виде тонкого каркаса переплетенных нитей, представляющего собой гигантскую воронку, наполнявшуюся сгустком открытой им новой энергии, в которую засасывались целые галактики, превращаясь в вязкий субстрат, медленно покрывавший поверхность Земли, под которым погибало все живое. На этом субстрате Кофф построил остров, на котором ты живешь, населил его разумными биообъектами с запрограммированным течением их жизни, характером и способностями.
Его открытие заключалось в овладении миром внутренней энергии человека, позволяющей перевести организм из пассивного, слаборазвитого, неуправляемого состояния - в активное, сознательное и управляемое. Он сумел открыть энергетические космические каналы Времени и Пространства. Он создал внутри себя экран с управляемым изображением и фактически сам превратился в некий Биокомпьютер Высшего Интеллекта, продуцирующий подобие своих маленьких аналогов – биороботов, более совершенных существ, чем люди.
Асита, поняв, что ее будущий ребенок будет одинок в этом мире, причем с бесконечно длительным сроком одиночества, была в ужасе. Кофф обещал, что новые люди будут гораздо приятнее, умнее и добрее, чем их ограниченные предки, смысл жизни которых сводился к завоеванию Природы, ее материальных благ, покорению себе подобных и поиску Вечного Блаженства. Но что-то смущало ее в новых людях, они были похожи друг на друга по своему внутреннему восприятию окружающего, они ничего не хотели, поскольку у них все было, их постоянные риторические разглагольствования о Смысле Вселенной были скучны и лишены живого разума. Развлечения в путешествиях по Прошлому были скоротечны и тоже лишены всякого смысла.
Повсюду во вновь созданном Коффом мире летали виртуальные странички Инета, который жил уже сам по себе, накапливая и компилируя ежеминутно в различных вариантах информацию тысячелетий, никого уже не интересовавшую. Странички лезли назойливо в мозг, как рой маленьких мошек, и их с трудом удавалось отгонять. Информация просто была никому не нужна в силу ее постоянной переменчивости, причем часто не сути, а лишь по форме. Но как тяжело оказалось постоянно ее видеть, осязать и бороться за право хотя бы секунду прожить без нее.
Лишь иногда забегали на Планету бродячие Псы. Псы были умны, подвижны и изобретательны. Они вносили в повседневную жизнь приятную суету и комфорт от легкого и игривого общения. Бездумно гоняясь за собственными хвостами, псы представляли собой живую картину прошлой безмятежной и непосредственной жизни. Так хотелось стать одним из них, травить анекдоты на полянках, нести чушь и искать в ней зрелое зерно мудрости пастушьей жизни…
Кофф не смог поймать и уничтожить Псов, вносивших хаотичное, по его мнению, начало в размеренную и правильную жизнь его Нового человеческого рода. Ведь нельзя уничтожить то, что не имело постоянного места обитания и не подчинялось никаким законам Искусственного интеллекта. Жизнь Псов подчинялась лишь логике Удовольствий и Вечного Движения. И Созвездие Большого Пса с большим искусством Ухода от Погони свободно курсировало в межпланетном Пространстве…
Асита после твоего рождения потребовала вернуть ей и ее ребенку живую Жизнь. Кофф был взбешен. Его великий Разум был не признан, а точнее, признан не совершенным, причем любимой женщиной. В ярости он превращает Аситу и ее ближайшее окружение в древних Ящеров. Он думал, что ужасный облик этих рептилий убьет в нем любовь к Асите. Но это была очередная его ошибка. Кофф продолжал мысленно общаться с любимой и единственной женщиной своей мечты. И странички Инета подхватывали его мысли, облекая их в самые изящные формы словесности, которые когда-либо создавал человек, и летели золотыми осенними листьями прямо к толстым и неуклюжим ногам самого восхитительного Ящера. Асита с трудом собирала их в охапку и складывала под большой камень. Ее глаза были полны в такую минуту трогательной грусти, а ее тяжелый вздох превращался в звук, который был похож на гул вулкана перед своим извержением.
И казалось, этому не будет конца…
Сканвэл слушал Рудека, затаив дыхание, его мозг, вмещавший горы информационного шума, не мог вместить этой маленькой информации. Даже его серебристые волосы перестали светиться, а серые глаза приняли стальной оттенок.
- Руд, ты был рядом все это время с моей матерью, когда она была человеком? Как ты спасся?
- Да, я не мог бросить ее, ведь я ее любил. А спасла меня сама Асита, которая постоянно прятала меня в лабиринтах своих легких воздушных нарядов. Для Аситы я был единственным живым и настоящим другом. А я не мог жить без ее маленьких ласковых рук, постоянно трепавших мои уши. В этот момент я был самым счастливым Псом Галактики.
- Руд, но любовь - это же болезнь мозга.
Руд сморщил свой мягкий лобик.
- Скан, болен ты, а не я. Любовь сама по себе не болезнь, а подарок Мироздания, а распоряжаются этим порядком, кто как может в меру своей испорченности, как Кофф. Ты слухай сюда, как говорили мои предки в Одессе. Именно любовь к тебе останавливает Аситу каждый вечер. Ведь не может же она сжечь и тебя, все, что ей осталось в этом нечеловеческом Мире!
- Руд, не увиливай своим пушистым хвостом. Ты ведь пришел спасать не Мир, а Аситу?
- Дружище, как говорил мой любимый персонаж древнего кино, Мюллер, разделим наши полномочия. Ты спасешь Мир, а я спасу с твоей помощью Аситу, которая для меня и есть весь мир.
Рудек нетерпеливо закружил по комнате, принял затем игривую позу и спросил,
- Ты со мной, или вне нашей с тобой стаи ?
- Руд, как ты мог подумать, что я теперь брошу тебя. Жди меня здесь. Теперь я, кажется, знаю ответ на загадку Коффа. Сканвэл уже прыгнул в сторону, но вдруг остановился.
- А ты сам-то настоящий?
Рудек от неожиданности жалобно залепетал что-то на каком-то незнакомом наречии, без передачи мысли, а затем гордо и твердо ответил.
- Я, конечно, другой системы, попроще, чем ты, но зато моя система более древняя, а значит, и более настоящая. А ты, великий Умник Планеты, без меня до сих пор бы брызгался водой с биообъектами, которые даже для меня не являются Субъектами. У них даже имен нет. Без разницы – к кому конкретно обращаться – они, как таблетки в банке, все одинаковы. Кофф им красочки в волосики, добавил да кой-какую одежонку справил, чтоб не так скучно и больнично было, да пол и возраст разнообразил. Фантазия у него ни к черту. Прости, меня, Святая Мария, покровительница всего живого, за упоминание этого подземного животного.
Рудек театрально приложил лапу сначала к своему лбу, а потом – к гривастой груди.
- Руд, не обижайся. Я просто не знал, что собаки такие умные, - схитрил Сканвэл и добавил,
- Пока, жди меня здесь!
Сканвэл бежал, не чуя ног, он знал, что теперь делать. Время неопределенности и непонимания всего происходящего, что так мучило его, прошло. Какое счастье испытывал Сканвэл только от того, что четко знал направление своего движения. Только теперь начиналась жизнь…
А Рудек лег и задремал. Ему снились звездные Псы и маленькие звездные косточки, которыми они бросались в небольшие кометы с хвостами, шмыгавшими то и дело в Пространстве. Кометы уворачивались, испуская удушливый запах, от которого псы чихали, и тогда маленький серебряный дождик сыпался сразу на несколько созвездий Вселенной. Иногда псы чихали специально, чтобы лишний раз посмотреть на созданный ими же веселый фонтан из дождиков…




Глава 2. Спас на Кругу.

Кофф чувствовал себя неспокойно. В его большую голову лезли странные мысли. Что нужно Сканвэлу? Чего ему не хватает? Разве мог человек раньше передвигаться по всей Истории и всем континентам, причем за считанные секунды? Разве мог человек поддерживать постоянно самое лучшее свое физическое состояние, никогда не болеть, получать радость и все желанные эмоции простым нажатием клавиши на запястье?
И тогда самая страшная мысль приходила в его красивую и умную голову – а вдруг он не прав? Но он отгонял эту мысль – Ум не может быть Глупостью. А если он все сделал разумно – значит, это правильно.
А эта Асита? Он не замечал за собой, но он ждал ее появления каждый вечер. И даже в ужасном облике Ящера с мужскими руками он видел свою Прекрасную и нежную Гармонию Аситу. Да, именно она должна была стать матерью Сканвэла. Разум и Гармония – это и есть Совершенство Мира. У него есть совершенный Сын. Чего еще желать!
Шаги Сканвэла он узнал мгновенно.
- Скан, куда ты так торопишься? Я ведь не убегу от тебя без ног!
- Никогда не слышал, папа, как ты шутишь.
- Я так и знал, ты связался с какой-то собакой. Только блудливый пес мог разболтать тебе мою тайну. И что ты теперь хочешь?
- Я хочу видеть свою мать.
- Ты ее видишь каждый вечер. Согласись, гордость и заносчивость не украшают женщину.
- Отец, ты, конечно великий математик, но вот в словесности, чистый профан. Употребленные тобой понятия не являются синонимами, они скорее, антонимы.
- Сынок, я не знал, что ты интересуешься лингвистикой. Считаю это лишним. А что касается твоей матери, то тебе твой новый друг сказал, что она просто глупая Кошка, хотя и из Созвездия Рыси?
- Кофф, а тебе не пора в первый класс общеобразовательной, желательно, советской школы, самой лучшей в свое время. Тогда бы ты знал, что самые высокоразвитые цивилизации поклонялись кошкам. Кроме того, лев и тигр – тоже кошки. А согласись, они были Царями Животного Мира.
- Ах, ты еще и биолог? Как всесторонне развит мой сын! Но теперь царь и бог – я, а весь твой мир – всего лишь каша, которой я питаюсь. Ты не стал хорошим химиком, ты не разгадал состав моей питательной смеси. Это в какой тебе класс нужно? – ухмыльнулся довольный Кофф.
- Бог дал, бог и взять может, - парировал Сканвэл и торжественно продолжил,
- Таури Богдал, ты проиграл Битву за Жизнь. Я отгадал твою загадку и уничтожу тебя.
- О, Скан, ты за секунду поступил в Университет на философское отделение, вспомнил Бога. Как быстро летит время, несмотря на то, что я его остановил. Сынок, ты можешь убить своего отца?
- Папа, загляни в Толковый словарь своей великой Памяти. Я сказал «уничтожу», а не «убью».
- А игре словами тебя научил это Пес, который лезет не в свое дело. Вечно они бродят по Вселенной и все портят. Я его не убил только потому, что хотел посмотреть, как будет развиваться шерсть на его пушистой заднице, когда он будет улепетывать с моей Планеты.
Кофф злился и одновременно гордился тем, как ловко сын парирует его удары, как он красив в эти минуты своего поистине царского величия. Скан продолжал запальчиво отвечать отцу:
- Псу не надо знать слов, достаточно того, что он не предаст, научит любить, смеяться, защитит в любую минуту. А что ты дал Миру – покойницкую Обитель, тупость и равнодушие, страх перед уничтожением, невозможность стать другими. Бог, которому ты когда-то поклонялся и о котором никогда мне не рассказывал, был другим.
Кофф ухмыльнулся. Он и сам считал, что Бог был другим, каким именно он Его себе мало представлял, но всегда стремился им стать.
- Это интересно. Может, я не все знаю. Я ведь нахожусь в Яйце, и не даже предположить не мог, что мой сын стал Курицей.
Кофф не хотел спорить и старался перевести разговор в щутливое русло. Но Скан разогнался в своей обиде и со скоростью 2 км в секунду, как на автогонках, продолжал:
- Ты зря смеешься. Ты даже не знаешь отгадки на свою же загадку. Ты думал, что отгадка в том, что если от тебя, единственного и целого, отнять единицу, то получится ноль. Ты думал, что если перевести стрелку на Атарии назад на цифру «12», время возобновит свой ход, ты начнешь стареть и в итоге умрешь. Нет, это слишком просто. Ты ведь знаешь, что означает цифра «один», если поставить ударение на первую букву? Получится «Один» - самый великий Бог твоих предков. Один всегда стремился к абсолютному знанию. Его вороны каждый день информировали своего хозяина обо всем, что происходило в мире. Но ему этого не хватало. Он выколол себе глаз, проткнул себя копьем и даже повесился от бессилия все знать. Но он жил вместе с людьми, все свое волшебство он дарил людям. Они надеялись на него и молились ему. А кому нужно твое знание? Роботам? Они всем довольны, у них даже есть игра-имитация в человеческую жизнь и чисто человеческие стремления. Но это игра, в которую им никогда не выиграть. У тебя, отец, никчемная Суть. Если от Одина отнять самого Одина – останется абсолютная пустота, дырка от бублика. А дырка не может существовать без границы. Даже у ноля, есть свое графическое очертание, а, значит, это уже не ноль. Я вижу, что моя Мысль, как Летящий Дротик, уже пробила тебя. Ты чувствуешь это, Великий Программер?
Голова Коффа медленно начала приподниматься с его круглой подушки в виде кольца. Седина на висках засеребрилась. Волосы стали вытягиваться в длинную жесткую прямую нить. Блеск в глазах, который никто не мог вынести, стал тускнеть. Его всегда насмешливый и проникающий взгляд стал необыкновенно грустен и серьезен. Силикон Кольца надулся, и оно стало принимать вертикальное положение. Кофф медленно, словно читая некое заклинание, произнес,
- Сканвэл, это Кольцо Времени. Ты можешь войти в него, но нет гарантии, что найдешь выход. Ты можешь вернуться в Прошлое, ибо без него не бывает Будущего. Ты можешь изменить ход Истории. Это уже будет не сиюминутное порханье-путешествие, а промежуток времени длиной по твоему желанию. Ты можешь погибнуть там, ибо я уже не смогу тебя защитить. Ты можешь потерять друга, твоего Вечного на сегодняшний момент Пса Рудека. И убить его могут люди, которых ты освободишь из Океана-студня, или он сам умрет от старости. Там ничто не предугадано. Я дарю тебе все, что у меня есть – Свободу Выбора. У меня выбора уже нет. Я давно стал Программой, живущей вечно, пока ею пользуется хоть один мыслящий человек. Ты больше не нуждаешься во мне. Асита меня не простит, она всего лишь женщина-кошка, хоть и Царица. Женщины не прощают уродства. Я отнял тебя у нее, а ты знаешь, мой юный биолог, как ведет себя кошка, у которой отнимают щенка. Нет более сокрушительной силы, чем материнская Любовь. Если бы не ты, она давно сожгла бы все вокруг. Прощай, Скани, я был неправ…
Голова Коффа стала уменьшаться в размерах, затем покрылась нежного голубого цвета саваном. Сканвэл поднял край савана, чтобы последний раз посмотреть на отца, к которому уже не чувствовал ненависти. Саван медленно сползал, и Сканвэл увидел перед собой красивого молодого человека с мягкими очертаниями лица. Глаза его были открыты – в них еще светилась бесконечная Любовь и нескончаемая печаль. Сканвэл приклонил одно колено, взял руку отца и положил ее себе на грудь. Рука была еще теплой и казалась живой. И так не хотелось отпускать эту руку. Слезы медленно катились из глаз Сканвэла. Как же он жалел, что не нашел ни одного ласкового и доброго слова в последние минуты Прощания с Отцом.
Яркий свет кольца нежными отблесками отражался на лице Коффа, отчего оно казалось еще прекраснее. Сканвэл даже различил застывшую, но необыкновенно добрую и обворожительную улыбку Коффа. Сзади раздался тихий шелест. Сканвэл обернулся.
Рядом стояла полная величественной красоты высокая и статная женщина. В ее сине-зеленых глазах тоже стояли слезы. Дымчато-голубые волосы мягкими прядями спускались по плечам, словно волны океана, прикосновения ее рук почти не ощущалось, лишь по их расположению Сканвэл понял, что Мать гладит его по голове. От этого почти невесомого прикосновения хотелось плакать еще больше и с головой зарыться в дымчатую волну ее длинных волос.
Асита опустилась на колени, и приблизила свои губы к губам Коффа. Их губы едва соприкасались, но столько тепла и нежности, сколько было в этом прикосновении, не было еще в Истории Вселенной. Казалось, что предрассветное облако спустилось с неба и ласкало все тело Коффа. На миг Сканвэлу показалось, что отец сейчас проснется от долгого Сна и скажет, как всегда своим тихим и необыкновенно приятным голосом: «Скан, ты опять сломал доску на моей лестнице, скоро тебе придется летать по воздуху, когда захочешь навестить меня».
Но было необыкновенно тихо. Так тихо, что Сканвэл услышал, как на станции, где он оставил Рудека, кто-то скулит.
- Тебе пора, сынок. Мр.
- Мама, ты ведь пойдешь со мной?
- Нет, Скани, я останусь с твоим отцом. Я так долго не была с ним. Возвращайся быстрее. Мр. Со мной останется Рудек. Он всегда был рядом со мной. Кофф знал это, и не трогал его. Мр.
- У тебя Великая Миссия. Вернуть Времени Время. Триединство задачи. Время не должно повернуть вспять. Приручи его, пойми и прости за то, что не всегда оно может подождать, отдай Времени вечность. И стань вечным сам, как великие Боги, научившие людей выживать во чтобы то ни стало и отдавать свои жизни для ее же продолжения…. Да поможет тебе Вселенский Разум. Мр. Я люблю тебя, Скани.
Асита сделала мягкое движение, отчего Сканвэл быстро поднялся с колен и почувствовал сильное притяжение, которое шло от Кольца. Он подошел к нему и обернулся. В раскрытое окно он увидел, как куски Океана мягко отрываются от его поверхности и медленно поднимаются вверх, растворяясь в воздухе. Сканвэл представил, как ярко и по новому загорится жизнь на каждой Планете Вселенной, как встретятся друг с другом люди после долгой разлуки, как начнут распускаться цветы под голубым туманом неба, как тихо появится ручеек из земли…Асита тоже смотрела в окно и улыбалась своей очаровательной улыбкой. Она видела то же, что и Сканвэл.
- Скани, все в порядке, отец ничего не забыл. У него поразительная память и доброе сердце. За такое сердце я готова простить ему все. А за его вечную Любовь я буду вечно рядом с ним. Скан, не бойся, ты всегда будешь чувствовать наше с отцом присутствие. Ничто не исчезает в Ничто. Мр.
Мы будем тебя ждать, помни об этом…
Асита была прекрасна и грустна. Никогда еще Сканвэл не видел такой пронзительной грусти в глазах человека. Непонятная красота очертаний лица его матери была совершенной, живой и чистой, как родниковая вода. Слезы медленно текли по щекам Аситы и тут же таяли от тепла ее кожи. Невозможно было оторвать взгляд от этого близкого и родного лица. Хотелось смотреть на него бесконечно долго…
Но Сканвэла увлекла уже горячая энергия Кольца Времени и образовавшаяся Спираль уносила его с невиданной скоростью в Поток Неизвестного Мира.

Глава 3. Каналы Времени

Сканвэл думал, что, войдя в Кольцо, он куда-то провалится или полетит. Но он твердо стоял на ногах на маленькой площадке, от которой во все стороны тянулись длинные извилистые трубы со стенками, похожими на сотканные из невидимого материала из плотного воздуха.
Мальчик чувствовал непередаваемое никакими словами ощущение некоего дополнительного пространственного измерения, в котором он оказался и которое должно мчаться быстрее скорости света, но физически Сканвэл оставался на одном месте.
В его голове промелькнула мысль, что на путешествие во времени это не похоже, а похоже на то, что он находится там же, где и был, но в другом измерении, то есть, в параллельном мире. Любое измерение имеет время, но не любое время измеряется нашими представлениями об измерении – это Сканвэл понял в одну секунду. Казалось, кто-то невидимый вкладывал ему в голову новые знания, наблюдая за беспомощностью его мыслей.
Эти знания, как камень давили на голову, и становилось даже трудно дышать. Сканвэл беспомощно озирался вокруг. Окружающие извилистые трубки напоминали ему огромных червяков, пустота и отсутствие звуков придавали окружающему таинственную жуть, от которой так и веяло неизведанными опасностями. Выбрать нужный канал в таком их множестве не представлялось возможным – страх попасть не туда не позволял двигаться. Сканвэл беспомощно озирался вокруг. Сделать выбор направления движения всегда труднее, чем когда выбор за тебя уже кем-то или чем-то сделан. В этот момент собираешь в один кулак всю свою волю, прислушиваешься к интуиции, включаешь природные способности слышать, слушать, вбирать в себя всеми органами чувств весь мир. И, включив все свои энергетические каналы, Сканвэл вдруг уловил знакомый и такой приятный для него запах, который можно почувствовать, только гуляя по Созвездию Большого Пса. Такого душевного облегчения Сканвэл еще никогда не знал в своей жизни. Он даже не мог выразить своей радости в полную силу, а только тихо и ласково прошептал:
- Рудик ! Милый…
- Не прошло и секунды, как ты стал говорить с акцентом, - недовольно пробурчал запыхавшийся Пес. Но как ему было приятно осознавать, что он появился в самую нужную минуту. Вид у Рудека сразу приобрел многозначительность и важность, что выразилось в поднятии славных меховых бровей на мордочке пса.
Сканвэл очнулся от переполнявших его ощущений счастья и перешел ближе к делу, или как говорил Рудек, « ближе к телу»:
- Руд, как ты здесь оказался?
- Скан, книжки надо было в Прошлом читать. У собак есть древний инстинкт – мчаться за убегающей целью. А вообще-то, я подумал, что ты без меня пропадешь… Что я потом скажу Асите ? Не досмотрел за ребенком?
Рудек просто упивался своей необходимостью и значимостью. Он деловито обнюхал края круглых проходов и многозначительно затем произнес:
- Похоже, что мы на развилке ряда параллельных Вселенных, где и Прошлое и Будущее имеют только одно время – «психологическое». А значит, теперь мы, как существа, имеющие психику, будем действовать вместе, например, ты, как объект, а я - как наблюдатель. Или, мы как объект, а кто-то наблюдатель. В психологии всегда есть наблюдатель и подследственный, ой, подопытный, в смысле кролик. А если есть кролик, значит, есть охотник. Тогда этого «охотника» надо унюхать, схватить и прижать к земле, чтобы задать ему один единственный вопрос – куда все подевались. Ау, люди здесь есть? Или хотя бы собачки, которые жили до людей? Побегать за кроликом я бы тоже не отказался…
- Руд, а может мы уже не мы, а только наши антитела?
- У, Скан, куда тебя понесло. Я точно знаю, что я - это я.
На всякий случай Рудек немножко куснул свою лапу и посмотрел на свой отличительный знак – белый тапочек на передней лапе.
- Конечно, в зеркале я увижу то же самое, но зеркало, это ведь не нейтрино при распаде нейтрона. И вращаться я могу как вправо, так и влево, - размышлял задумчиво Рудек. Ему что-то не нравилось вокруг. И он понял, что именно. Он не знал дороги домой. А это нонсенс для такого следопыта, как он. Рудек беспокойно заерзал, он не любил неопределенности, и затараторил со скоростью сверхзвука, лишь бы о чем-то говорить:
- Каждая собака знает, где сидит фазан, тьфу ты, где дорога назад. Скан, а на черта тебе это Время? Видел, как из нашего Океана кусочки миров улетали. Наверняка они уже сидят себе на своих планетках и чаи гоняют с космическими пришельцами с сыром «Хохланд». А-а, ты же не знаешь, как вкусен сыр, ты же у нас «замкнутый», браслетик под солнышко подставил и сыт по горло. А вот раньше…
- Руд, тихо. А вдруг нас слышат люди из Антимира?
- Да, слышат, точнее подслушивают. Например, какой-нибудь мсье Лягуш. прыгает по антигрядкам и лопает антимух, да еще и подслушивает наши антимысли.
Рудек был практиком и реалистом. Если нет рядом Никого, значит, этот Никто либо вышел, либо Его нет вообще. Если вышел, то найдем, если нет - придумаем, а потом все равно найдем.
- Или улетим в безвоздушное пространство, - продолжил Сканвэл грустно.
- Скан, только не ной, я сам скулить умею. Мы дышим, а значит, мы живем. И вообще, где ты видел безвоздушное пространство? Сказочки про бычка. Земля дышит? Дышит. Планеты летают? Летают. Собаки лают, а ветер носит. Это я точно знаю. Пошли, что-ли. Чего стоять то? Тебе куда охота? Прямо или вверх? Назад или…. Ой, рифма плохая.
И Рудек рванул вперед по первому же попавшему проходу. Сканвэл еле успевал за ним. Ноги путников вязли в мягком дне каналов, бежать практически было невозможно, но так хотелось выйти из этого однообразного лабиринта и увидеть хоть какой-то горизонт…
Откуда-то сверху раздался металлический голос:
- В системе магистральных каналов Времени для передачи потоков данных в режиме нереального времени обнаружены посторонние объекты. Прошу выключить Ваши двигатели и включить световое опознание.
Рудек остановился, озираясь вокруг. Сканвэл присел на корточки и посмотрел вниз. Там, прямо под его ногами стоял он сам. А рядом с ним, собака Рудек с белым тапочком на лапе. Они с удивлением рассматривали друг друга.
Металлический голос отметил:
- Световое опознание завершено. Доступ к Времени открыт. Прошу учесть, что Вселенная единая живая конструкция. Соблюдайте законы всемирного тяготения к Единой Команде. Приятного времяпровождения на берегах наших каналов. Не забудьте заранее приобрести обратные билеты.
- Где, где обратные билеты, где эта станция, где этот дом? – радостно крикнул, почти залаял Рудек.
Параллельный Рудек снисходительно посмотрел на свое отражение и сказал:
- Однако, сударь, вы не очень воспитаны. Следуйте за мной. О билетах не беспокойтесь. В положенный срок Вас призовут к Дому. А сейчас прослушайте кодекс поведения в Антимире:
- Антимир оснащен всеми необходимыми сферами, которые защищают нас с вами от смертоносного воздействия извне, включая и нашу нравственную оболочку. Помните, что чем дальше друг от друга мы, как частицы материи, находимся, тем больше вокруг Пустоты. Не будьте лишними для антижителей нашего Мира. При столкновении с другой нормальной материей не пугайтесь и обращайтесь в случае непредвиденных обстоятельств к Белым дырам, расположенным в местах общего пользования. Прикоснувшись к Белой дыре, Вы можете исправить ситуацию, противоречащую нормам античеловеческого общения и несовместимую с устоями Вашего Мира. Помните, что Черные дыры предназначены только для путешествий в Прошлое и не предназначены для перемещения в Настоящем Параллельном мире. Избегайте зайцев-движков с пультами гальванической вестибулярной стимуляции, что позволяет этим оборванцам вывести человека из равновесия так, что он автоматически начинает постоянно менять направление своего движения, чтобы вновь обрести это равновесие. Чрезмерное использование этого аппарата может превратить Вас в марионетку. И тогда Вам никогда не покинуть наш мир. Безопасного Вам путешествия!
Сканвэл и Рудек явно приуныли. Прослушанная информация не предвещала приятного времяпровождения. Но Рудек был оптимистом, и вообще, его любимой книгой была книга «Унесенные ветром». Он отряхнулся от космической пыли и довольно бодро сказал:
- Да слушай ты больше! Это информация для всех, а значит, не для каждого. И еще, произнесенное всегда не соответствует действительности, ведь в процессе говорения и присвоения мысли слова-идентификатора теряется истинная суть того, что хотели сказать. А если еще вспомнить, что есть дезинформация, специнформация и другие виды воздействия на живых существ, типа нас, то стоит ли так расстраиваться. Пошли лучше вперед, с кем-нибудь познакомимся. Не пропадем. А если что, мы этот параллельный мир разпараллелим и пустим на треугольники, из которых сошьем себе галстуки и повяжем на шею в качестве параллельного шееобвязочного устройства. Ух, как я здорово придумал…
Рудека уносило все дальше и дальше. Сканвэл уже не мог слушать его нескончаемые фантазии, которыми Рудек как щитами прикрывал свое беспокойство перед Неизвестным.
Мимо проплывала Белая дыра, Сканвэл непроизвольно коснулся ее рукой и моментально оказался на шумном восточном базаре.
В первое мгновение его увлек магический звук дундука, на котором играл высокий смуглый мужчина в золотой чалме. Звук проникал в самое сердце и заставлял остановиться и не делать никаких движений. Музыка лилась нескончаемо, ее тональность была несколько однообразной, но заставляла каждую секунду по новому себя воспринимать. Мудрость всех восточных цивилизаций медленно входила в каждую жилку Сканвэла. За несколько мгновений он познал иссушающую душу песков, тайны вековых погребений, аромат восточных пряностей, которые кружили голову, изысканную красоту старинных мечетей и тоску по несбыточной и не знакомой ему еще любви.
Бесконечность и соразмерность сплетались из невидимых звуков в изысканный узор легчайшей шали, которая медленно обволакивала все тедо, и от этого становилось необыкновенно приятно …
Высокие женщины в черных покрывалах медленно в такт музыке проходили, едва останавливаясь, мимо лавок с товарами со всего света. Можно было только догадываться, как хочется им явить свету свою красоту и молодость и как страшно им это сделать, ведь восток всегда прятал свои сокровища или делал вид, что прятал, вызывая непреодолимое желание заглянуть под тонкую ткань, скрывающую душу Женщины…
Мальчишки, как бездомные тощие кошки, сновали по узким проходам между прилавками с целью схватить, что плохо или совсем плохо лежит. Вот показалась радостная от удачно проведенной операции по изъятию лишнего товара чумазая мордочка малыша с горячим лавашом в руках. А у его ног уже трется кошка на высоких ногах – закон один – поделись!
Важно и медлительно ведет торг солидный человек в белом, вокруг которого в почтительном ожидании замерли стражники, а его жены, как памятники черному цвету, молча перебирают золотые украшения у торговца, стараясь нанизать их как можно больше на свои красивые длинные руки с тонкими пальцами…
И все вместе это переливалось красками искрящегося на солнце металла старинных сосудов, мягко обволакивались мысли при взгляде на бархатистые персидские ковры с узорами и тайными знаками, сладкие мысли витали прямо в воздухе от вида спелых разрезанных арбузов, дынь, ананасов…Тонкий пряный аромат благовоний звал ко сну, как будто птица счастья Феникс распростерла свое крыло над этим сказочным местом…
Неожиданно сзади Сканвэл почувствовал легкое и довольно неприятное прикосновение. Обернувшись, он увидел перед собой странное существо. Это был явно заяц. Длинные грязные уши стояли торчком. На зайце был старый, весь в дырах полосатый длинный халат. Хитрый и масляный его взгляд бегал в разные стороны, пытаясь спрятать свое истинное выражение. Заяц стоял на задних ногах и был вровень со Сканвэлом. Сканвэл автоматически, не ожидая от себя самого такого шага, протянул ему руку в знак приветствия. Заяц подхватил ладонь мальчика и твердо зажал ее в своих цепких узловатых покрытых короткой шерстью лапах с небольшими и широкими коготками на пальцах. И сразу нечто непонятное, путаное и тяжелое, совсем невидимое навалилось на мальчика.
Сканвэл вдруг начал что-то тараторить, подергиваться всем телом, беспричинная веселость охватила его всего. Хотелось куда-то бежать, чем-то руководить, за что-то бороться, отстаивать само свое право быть в бесконечном движении. И остановиться было невозможно. Рядом появились еще зайцы, они повторяли движения Сканвэла и радостно хихикали, подбрасывая вверх концы своих грязных шарфиков на тощих шеях. Сканвэлу эти беспорядочные движения и возникающие все новые и новые желания и проекты в голове стали уже минут через пятнадцать приносить сначала усталость, потом нервозность и, в конце концов, ощущение невозможности продолжать в том же духе. Эта никчемная торопливость становилась уже пыткой. Мысли наскакивали одна на другую, и все же одна мысль оставалась постоянной – как это прекратить? Полосатые шарфики зайцев крутились перед глазами Сканвэла в каком-то диком танце. Зайцы подпрыгивали в своем безумстве все выше и выше, как будто соревнуясь друг с другом в прыжках по высоте на уроке физкультуры. Глаза их бессмысленно и радостно сверкали от самой возможности прыгать бесконечно, всегда и везде. Некий глубокий смысл таился в этих немыслимых прыжках, который и состоял в том, чтобы убить время наповал и бесповоротно и не чувствовать уже никогда никакой горечи от безвременной его утраты и невозможности вернуть.
Вихрь безумного танца походил на маленький тайфун, который захватывал в себя все новых и новых зайцев. Прошлое сжималось до невидимой точки, будущее лезло в настоящее, а настоящее превратилось в нескончаемые движения, остановка которого могла означать только смерть…
Сканвэл уже лежал на пыльной дороге, подергивая руками и ногами, он уже не видел базара с уличными торговцами. Вокруг были сплошные суетливые зайцы, каждый из которых нес какую-то околесицу. И уже в полном бессилии Сканвэл вдруг с трудом различил в серой толпе знакомую рыжую шубку. «Ру-у-уд!» - буквально из последних сил заорал Сканвэл. А Рудек мчался к нему изо всех собачьих сил, пробиваясь через бестолково снующихся взад и вперед перед глазами зайцев, которые пытались схватить его то за ноги, то за уши. Руд ловко подхватывал зайцев за концы их длинных шарфов и рывком отбрасывал целыми толпами в сторону. Наконец, он добрался до Главного Зайца, который молча наблюдал конвульсии Сканвэла, подпрыгнул, схватил его за загривок и прижал к самой земле. Все стихло. Сканвэл едва поднялся и с благодарностью, граничащей с восхищением, посмотрел на своего спасителя. Сейчас мальчик чувствовал себя маленьким и беспомощным и в то же время он старался по возможности придать себе серьезный вид взрослого мужчины, попавшего нечаянно в чайхану с проходимцами.
- Ты, Заяц с Поднебесья, что ты затеял, пройдоха! – проворчал Рудек прямо в ухо Главному зайцу.
Заяц почти не дышал, сложил уши вдоль спины, затем поднялся, отряхнулся и с обиженным видом буквально просвистел:
- Да я же хотел только решить ему школьную задачку – вернуть времени время – это и значит быть в вечном движении, ведь время движется и оно вечно, разве не так?
- Хитришь, дружок, движение может быть разным, в данном случае ты просто украл время у Сканвэла, за период его двигательных подергиваний настоящее время ушло далеко вперед. Еще немного – и он остался бы просто не во Времени, а только в Пространстве.
Рудек насмешливо и без всякой злости посмотрел на зайца и продолжил с нравоучительным видом:
- Вот вы, зайцы, бегаете все время, а прогресса в вашем развитии я не вижу. Так и остались ушастыми. Вот вам на вечер задачка – попробуйте, наоборот, остановить время и подумать на досуге о том, куда, зачем, к кому и как бежать? И во что это вам станет? Такой маленький заячий бизнес-план составьте. Позиционируйте себя на своем базаре и попробуйте свои пробеги направить в мирное и полезное русло. Например, выработать оптимальный курс движения для улучшения своего функционального состояния. Дарю вам идею безвозмездно. Так сказать, вкладываю свой умственный резерв в ваши пустые головы, чтобы вскоре получить дивиденды в виде защиты своей диссертации «Обнаружение предвестника глупости в районе формализованных сообщений сложной собачьей структуры с фразами заячьего типа».
Рудек даже задохнулся от своей фразы, сочиненной прямо на ходу. И моментально себя зауважал. А еще подумал, что научный мир Вселенной не знал еще таких великих умников. Как бы сейчас ему не помешали большие очки с роговой оправой и длинная указка в лапке в черной кожаной перчатке и большим перстнем на пальце. Именно так представлял Рудек великих ученых собак Вселенной, для которых доска – вся земная и неземная поверхность мира, на которой можно начертать любыми известными собаками способами великие трактаты о природе своих желаний и способах их достижения. И тогда бы люди, наконец, поняли бы, что самое главное – это оставить свой след в истории, по которому можно было бы ходить след в след и не попасть при этом в дурацкую ситуацию. Рудек мечтательно смотрел вверх, но его великие планы Следопыта прервал смех Сканвэла.
Сканвэла опять схватили конвульсии, но теперь уже от потешных на его взгляд амбиций Рудека. Но он быстро стал серьезным, оглянулся и тихо сказал своему другу:
- Руд, я тебе безумно рад, но ты сейчас от Зайца ничем не отличаешься, тебя, если не остановишь, то ты будешь брехать бесконечно, а значит, ты будешь тоже убивать время. Смотри, все исчезло, песок стал белым и превращается в снег. Матерь божья, мы в Ледяной пустыне!
Да, они действительно стояли посреди огромного сверкающего поля. Солнце бережно кутало фигурки путешественников в свои вязаные из желто-золотых лучиков шали. Было тихо, безветренно и спокойно. Северное сияние над головой меняло одни расцветки на другие. И слышалось в этом медленном, переливающемся свете внутренний звук стройной органной музыки Природы. Было так хорошо, что, казалось, ничего уже в жизни не надо – ни движения, ни все время нехватающего времени, ни любви, ни дружбы, ничего…Небо было до бесконечности высоко, смена красок была так необычна и величественна, что хотелось слиться воедино с Миром цвета и света и стать частичкой этого великолепия…
«На свете счастья нет, но есть покой и воля…», «Все повторится, как и встарь – аптека, улица, фонарь», «Все будет так, исхода нет» - эти строчки великого поэта Блока вспомнились Сканвэлу именно сейчас. А Рудек весь в сумасшедшем счастье бегал по просторам воздушного снега, зарывался мордочкой в свежую его мякоть, катался по сверкающему ковру, и часть огненных шариков света оставалась на его шерстинках… Мягкая пелена белого тумана нежно прикасалась к лицу Сканвэла. Никогда еще мальчик не видел такого блестящей свиты природных явлений. Тихая радость закрадывалась в сердце, и хотелось любить весь мир и даже пригласить грязных зайцев на чистое поле Великой Свежести, чтобы отмыть и увидеть их настоящие милые мордочки с тонкими усиками и подергивающимся розовым носиком, погладить нежнейшую шубку и ласково пожурить зайчишек за бестолковую беготню и привлечение к ней, как к уголовной ответственности за еще несовершенное преступление, вполне серьезных и занятых делом путников.
Но в этом упоении, в этой музыке света друзья вдруг услышали весьма музыкальное и такое знакомое «Мр». А возникшая легкая тень на Небе вдруг приобрела строгие и красивые очертания глаз Коффа.
Сканвэл и Рудек очнулись, тем более, что к ним, важно покачиваясь при ходьбе, направлялась стая ну явно королевских пингвинов.
Безупречно одетые, важные и неторопливые пингвины окружили двух товарищей и молча рассматривали их. Подбежавшие к взрослым пингвинята в пушистых курточках робко пытались клювиками дотронуться до хвоста Рудека, казавшегося им самым прекрасным веером на свете. Подкатился на брюхе подросток в драных серых штанишках и в шикарной новенькой шапочке на голове. Уж без него никакие переговоры не смогут состояться. Молодежное движение пингвинов жило под лозунгом «Вся власть юным пингвинам, а знание подождет!»
Один из пингвинов, вдоволь насмотревшись на мальчика и его рыжую птицу на четырех ногах и без крыльев, наконец, произнес чеканным голосом:
- Добро пожаловать на Канал ВВС, программу – все о природе света. Сегодня вы увидите то, что хотели увидеть только сегодня и ни часом позже. Гонки морских львов, стая акул на охоте, битва айсбергов с Солнцем, тайны китов и дельфинов и так далее. Вы узнаете, кто самый быстрый, умный и хитрый, в чем секрет выживания в Мире. Узнав это, вы научитесь управлять собой, а значит, и своим временем, временем своего становления. Раньше сядешь, то есть узнаешь, раньше выйдешь, в смысле, в большую жизнь. Больше успеешь…
Пингвин явно превосходил Рудека в подаче глубокомысленной информации. Рудек не смог этого вынести:
- Слушай, птица, если ты такая умная, то почему у тебя на обед одна только рыба? Самый умный и хитрый – это я, но вряд ли про это сказано в твоей программе, которую вы, толстые пингвины, создали в виде Серверного Айсберга-Драйфа о своем затерянном снежно-подводном мире сами для себя. А программки надо писать для других, слыхали про мою новую программку для жителей тропической Антарктиды «Си +++»? Работаешь в системе, бац лапой на пару кнопок – и у вас вместо сырой рыбы на льдине жареный куриный окорочок ! Вот это будет уважать и ваш лев и наш леопард, который сразу перестанет за вами в море гоняться, и глубоко уважаемый кит, вместо усов зубы себе сразу вставит. Кстати, где у вас тут стоматологи тусуются, у меня зуб заныл от вашей красоты и умности?
Рудека, как всегда несло вдаль и вширь. Пингвины слушали, открыв клювы и растопырив крылышки. Это столько времени они убивали зря, каждый день борясь с водной стихией и морскими львами, когда, оказывается, есть готовая еда. Всего то и надо - рудекину лапу и «сбацать» ею по паре кнопок ледяного компа-сервера.
Сканвэл все это время пингвиньего пустозвонства неотрывно смотрел в небесный взгляд своего отца и пытался понять, что хочет сказать ему Кофф. А Руд так увлекся своей саморекламой, что даже не слышал постоянное «мр», которое нежно трепало кончик его уха.
- «Ваше время истекло», - раздалось откуда-то сверху. Голос был похож на нежный и притягательный голос Аситы. Как сейчас хотелось бы услышать продолжение фразы, но Асита всегда была немногословна, как и сейчас.
Сияние света потухло. Пингвины медленно отходили на задний план прекрасного Севера, пока не дошли до горизонта и неожиданно превратились в одну минуту в груду каменных птичьих изваяний. Поднялся ветер. Снег исчезал под ногами и стелился дымкой до самого горизонта. Откуда-то веяло морской прохладой и запахом сосны. Огромные деревья вырастали прямо на глазах, закрывая своими кронами небо. Маленькие камни увеличивались в размерах и постепенно превращались в огромные валуны. Было непонятно, где же теперь находились Сканвэл и Рудек. Сменившийся так резко пейзаж соответствовал представлению Сканвэла о сказочном мире троллей. Где же они? Сиеста у троллей, что ли? Далекий звон, похожий на звон колокола, возвестил о том, что здесь все же кто-то есть. Сканвэл и Рудек пошли в сторону раздавшегося звука. Руд плелся позади Сканвэла, поджав хвост, все время оборачивался и тяжело дышал. Сканвэла охватило беспокойство. Что еще готовит на этот раз такой дымчатый и неясный канал времени? Чтобы подбодрить своего приунывшего друга, Сканвэл запел одну из песен древних викингов, которую любил напевать Кофф:
От шлема стали холодок
И моря соль летит в лицо
Я викинг, значит одинок
И путь мой – вечное кольцо.

Меня не ненависть спасет
Не мускул - каменная рать
Меня спасет лишь слово «ждет»
За что готов я жизнь отдать.

Я бога Тора не забыл
И Один ждет меня в земле
Я викинг, я всегда один
Как отражение в воде.

Мне время жить, мне время быть
На корабле Святого Дня
Но до Вальхаллы не доплыть
Ведь я один, не Один я.

Рудек рванул вперед и встал на задние лапы перед Сканвэлом, недовольно поблескивая на него своими карими глазками:
- Скан, ты специально репертуарчик такой бодрящий подобрал? Ты не хочешь переставить диск в своей голове? На викинга ты явно не тянешь без шлема, дротика и сурового взгляда из-под косматых волос…
Рудек не успел закончить свою тронную речь, из-за сосны вышел высокого роста и весьма крепкого телосложения воин в кожаных доспехах и дротиком в руке. Лицо его было обветрено и сурово, как будто высечено из камня. Сквозь одежду просвечивало бронзовое тело и крепкие мускулы рук. Весь вид его выражал дикую и вольную жизнь в величественных дебрях древних елей. Воин молчал, взгляд его серых стальных глаз выражал полное безразличие к окружающему. Словно каменный гость пришел в сказочную страну Леса и решил в нем остаться навсегда. Именно такими Сканвэл представлял себе древних викингов. Рудек, преодолевая свой страх, подошел к воину, обнюхал его меховые сапоги и пробурчал:
- Кукла, а не воин. Нет запаха. Это лишь отражение воина. И вообще, где его пьяные дружки или еще трезвые собратья? Не было даже звуков его шагов. Скан, а мы живые?
Было видно, что даже расстилавшийся под ногами путников туман застыл неподвижной пеленой. Не слышно было и звука колокола. Да и по кому он звонил? Даже иголки на соснах выглядели искусственными. Бывает иногда, как говорят, звенящая тишина, но теперь даже тишина застыла в вате воздушного пространства. В такой тиши, обычно, хочется немного поразмыслить над своими поступками в жизни, вспомнить прошлое, помечтать о будущем. Но если все застыло без признаков малейшего движения, если даже викинг не хочет воевать или хотя бы прорычать свой боевой клич – то значит ли это, что время остановилось. А если остановилось – зачем тогда жить. И можно ли прервать остановку времени? На этот вопрос ни умница Скан, ни даже вечно суетливый и пытливый Рудек не могли ответить. Они сами застыли в немом удивлении. Такого чувствовать еще им не приходилось. Ведь даже само чувствование невидимо растворялось в тумане. Руки и ноги постепенно теряли чувствительность, но боли не было. Было только ощущение Великой Волшебной Красоты пейзажа фьордов и непреодолимое желание слиться с этим пейзажем и стать его частью…
Неизвестно, сколько прошло времени, да и проходило ли оно, но легкая тень от большой черной дыры появилась над головой викинга. Глаза воина оживились, мускулы напряглись и усталые от долгого стояния на одном месте Скан и Рудек услышали гортанные, но довольно мягкие и приятные на слух слова викинга,
- Рыжик, ко мне! Мальчик, ты не знаешь, как дойти берега моря? Какой у тебя пес, наш парень в доску корабля! Под стать юному викингу.
В эту минуту древний скандинавский воин казался добрым и приветливым встречным земледельцем, а его доспехи – нечаянно попавшие к нему вещи. Однако, викинг чувствовал себя в них довольно уверенно и было очевидно, что он просто не знает других предметов. И все же он был в растерянности. Похоже, он тоже не знал, как оказался в этом чудном месте. Но воину было проще, чем Скану и Рудеку. Он не стал ждать ответа на свой вопрос от молчащего мальчика, опустился на колени, воздел руки к небу и зазывно произнес:
- О, великий Один, укажи мне дорогу к морю, там ждут меня мои товарищи и мои победы в честь тебя. Пожелай мне попутного ветра, мне и моей смерти!

Несмотря на то, что викинг обращался к кому-то с просьбой, он не выглядел униженным, скорее в словах его звучала требовательность и уверенность в обязательной помощи своего верховного Божества. Для чего же еще нужны боги, если только не для исполнения человеческих желаний! Это собственно их работа, за которую человек платит своей надеждой на вечное спасение от загробной жизни. Викинги понимали толк в богах и создали весьма могущественного и умного Одина, который никогда их не подводил.

Рудек оживился, воин нравился ему. Кто не боится смерти и даже хочет быть с ней все время рядом, тот не пропадет. Пожалуй, эту незатейливую философию можно взять себе на умственное вооружение при тяжелых обстоятельствах. Рудек был практичным Псом и легко прихватывал чужие дельные мысли в свой меховой затылочек. Рыжий проныра не прочь был бы поболтать с викингом на тему «Философия войны и военное искусство служебных собак», но откуда-то сверху протянулась как будто сотканная из плотного белого тумана широкая ладонь Одина, на которую подпрыгнул викинг, - и все исчезло в секунды. Но на мгновение Рудек увидел, как викинг улыбнулся и метнул свой дротик в проплывающую мимо него белую дыру. И дротик сделал свое дело.
Воздух вдруг стал по осеннему прозрачным, свежим. Сосны превратились в изящные клены, из валунов как из фонтана сыпался золотой песок, извилистая тропинка из песка приближалась к ногам Сканвэла, который с трудом очнулся после Пустоты в своей голове. Рудек с благодарностью смотрел в небо, как жаль, что он не успел лизнуть викинга в лицо в благодарность за его меткость при метании дротика и заботу о совершенно чужих и ненужных ему созданий Вселенной.
Сканвэл словно читал мысли Рудека и дружелюбно заметил:
- Руд, викинг не оценил бы твоей шершавости языка и собачьей преданности, он помог нам, потому что он создан для того, чтобы метать дротик в цель. На наше счастье – это была белая дыра.
Рудеку такая версия была не по собачьему вкусу и он слегка огрызнулся:
- Все равно, я расскажу Асите, что видел настоящего викинга, что он со мной беседовал и, что я ему так понравился, что он спас нам жизнь. Ты, Скан, совершенно не чувствуешь поэзию жизни и не умеешь ее создавать. Как же ты вернешь времени время? Оно его у тебя не примет, скажет, а где твой сертификат на фантазию мыслей в периоды временных интервалов… Ладно, не обижайся, ты ведь еще маленький.
Скан просто умилялся способности своего милого Рудашкина быть всегда на высоте своего острого язычка.
Друзья в разговоре просто не замечали, что тропинка, на которой они стояли, несла их на себе к небольшой пейзажной кленовой роще, расположенной на берегу изумрудно-синего водоема, на водной поверхности которого блистали в восхитительной красоте огромные белые лилии. Одна из них напоминала белоснежный городок теперь такой далекой Атарии. На берегу острова располагался сказочного вида большой деревянный дом с колоннами и широкой лестницей, ведущей на первый этаж дома. Рудек оживился, такое развитие событий не предвещало ничего плохого, а только самое хорошее, например, войти в прохладную воду по живот, глотнуть чистой водички и стоять долго-долго, пока лапы не замерзнут…А потом зайти в дом и выпить там чашечку парного молочка. Полный кайф!
- А платить за кайф дядька будет? – спросил ближайший к Рудеку Клен.
Рудек отпрыгнул в сторону, Сканвэл стал оглядываться, говорящих деревьев они еще не видели, а про существование платежных отношений между субъектами мира они знали только из Древнейшей истории.
Рудек почесал за ухом. Он вспомнил, откуда вообще берутся деньги, кажется, в незапамятные времена хозяева собак вынимали их из карманов или маленьких сумочек.
- Скан, у тебя есть карманы, пары центов не найдется этому деревцу на лишний листочек в его кроне? Да, кстати, ты не знаешь, деревья в евро берут или в долларах? «Клен ты мой опавший»…нет, наверно, в рублях…
Про денежный аспект жизни Рудек знал очень мало, уж слишком это было несущественно для его собачьей жизни. Рудек точно знал, что еда всегда есть в человечьих магазинах или просто в руках встречных добрых людей. Про это он читал, когда нечаянно под лапы попадались блуждающие странички Инета. Хотя Рудек и умел восстанавливать свои жизненные силы просто космической энергией, но это никогда не доставляло ему удовольствия, и он предпочитал питание натурой.
Скан после слов Рудека автоматически запустил свою руку в карман, но там ничего не было.



Глава 4. Коммерческий канал.

Скан очень удивился, ведь Рудек всегда был прав, и если он сказал, что в кармане должны быть деньги, то значит, они должны там быть просто наверняка. Конечно, можно было просто мысленно представить их наличие, а затем материализовать свою мысль, но Скан точно не знал, как выглядят рубли.
Растерянность мальчика прервал шелестящий голос Клена, который ехидно заметил:
- Эх, дружочек, по одежке я тебя встретил, по одежке твоих карманов и провожу тебя, милый мальчик, в свой красивый дубовый особняк и предоставлю имеющиеся у меня бесплатные услуги в рекламных целях. А собачка пусть у дверей посидит, подумает над своим поведением… Да, и скажи псу, чтоб близко к деревьям не подходил. Мне еще его начертательной и мочеиспускательной геометрии только и не хватало! Адью, песик – задняя лапа!
Такого нахального дерева Сканвэл и Рудек еще не встречали, они больше привыкли к мудрому молчанию лесных исполинов или чахлому покашливанию кустов, или просто кокетливым взглядам цветов, но то, как вел себя молодой красавец Клен, привело их к мысли, что не так просты эти растения, как кажутся.
- Скан, слушай дружище, посиди тут у дверей, я в разведку в эту дубину слетаю. Уж больно особняк шикарный, на какие шишы какой-то клен отмахал себе такую конуру! Да, и по просьбе товарища Клена слишком высоко ноги не задирай, а то березовым соком обмажешься.
Руд умел постоять за себя. Сканвэл решил не вмешиваться в словесные разборки своего друга, поскольку интуитивно он почувствовал некую опасность. Генетическая память его не подводила, если разговор зашел о деньгах – значит, где-то рядом гуляют разбой, обман и лживые ценности под видом искрящихся камней, украшений и золотых монет на поле Чудес. А еще хуже, что рядом с деньгами очень часто прогуливается госпожа Смерть со своей газонокосилкой…
- Скан, ну что ты молчишь, всегда мне отдуваться приходится. Давай каким-нибудь каштаном запустим в этот клен и пойдем погулять на досуге по набережной другого канала, более приветливого.
В это время крона Клена тихо затрепетала, а затем и вовсе застыла так, что ни один лист не шелохнулся. Слышалась тяжелая поступь некоего исполинского существа, которое приближалось к роще. Рудек пригнулся и приложил ухо к земле.
- Скан, кажется, дождь собирается….
Сканвэл инстинктивно положил руку на загривок Рудеку и шепнул:
- Бежим в дом, если это существо - дерево, то в Дом деревья уж точно не зайдут.
Рудек в силу своей беззаботности еще не чувствовал грозящей опасности и оглядывался по сторонам. Но то, что он увидел, привело его в такое изумление, в котором он еще никогда не бывал с момента создания Мира. Рудек был уверен, что и в этот момент он уже существовал.
Вода в водоеме стала совсем зеленой, фактически это была уже не вода, а вязкая тина, на которой, как на огромной скатерти-самобранке вдруг появилась странная компания – тигры в ярких полосатых шкурах и белые лебеди с красными клювами. Причем тигры испуганно смотрели в сторону источника раздающегося глухого звука, а лебеди прижимались к полосатым бокам хищников, пытаясь найти у них спасение. Эта картина сочетания зеленого, красного, белого и черного цветов была необычно ярка, но смущала своей безвкусностью. Такие картины малевал в детстве Рудек, пока Асита не объяснила ему, что это кич. Объяснение было простым и бессловесным – Асита подарила Рудеку альбом с картинами Левитана. Но сейчас ситуация явно носила характер не художественных изысканий, а нахождения оптимальных способов сматывания удочек.
- А вокруг тишина, только мертвые с косами стоят, - вспомнил фразу из советского фильма «Неуловимые мстители» Рудек.
Постепенно воздух, весь до отказа заполненный звуками Тяжести шагов кого-то, стал просто давить на уши и даже на горло. Последнее, что услышал Сканвэл, был шелест листьев, сквозь который можно было различить только одно слово «Мюнцер».
Дальше медлить было нельзя. Сканвэл и Рудек бросились к дому, почти пролетели над лестницей, открыли первую же дверь какой-то комнаты и залезли под огромную кровать, стоявшую посередине помещения. При этом Рудек успел схватить зубами одеяло с кровати и стащить его вниз. Лежа под одеялом и почти не дыша, друзья ждали неприятного сюрприза. Стало понятно, что хозяин этого дома вовсе не Клен-прощелыга, и что судя по размеру дома и незатейливой обстановке внутри хозяин был огромных размеров и явно доброжелательностью не отличался, если держал даже тигров в страхе. А лебеди на водоеме, скорее всего, служили приманкой для завлечения путников на отдых.
Дверь в комнату распахнулась и стукнулась с грохотом об стену. Скан и Рудек ничего не видели, зажмурив глаза, они почти не дышали. Шаги приближались к кровати. Мюнцер тяжело дышал и постоянно громко сморкался. Затем край одеяла взяла исполинская рука и рывком вытащила его из-под кровати. Раздался страшный рык:
- А ну, которые здесь временные, вылазь из-под моей кровати!
Сканвэл неторопливо выполз, оставив Рудека со своим страхом под кроватью, отряхнулся и посмотрел вверх. Ну и рожа была у этого Мюнцера. Похоже было, что он вернулся с ночной пивной попойки. Красные щеки висели до плеч Мюнцера. Глаз не было видно – их закрывали косматые брови. Рта тоже не было видно – его закрывали багряно-коричневого цвета жесткие усищи. Пальцы рук были похожи на толстые баварские сосиски, на которые так просилась горчица. Одет он был в старинный камзол, расстегнутый на жирном большом брюхе. Сапоги также имели разрывы во всех местах и были явно тесны хозяину. Пахло от Мюнцера тухлой рыбой и перегаром. Причем перегар явно перебивал запах рыбы, от которой Рудек не отказался бы, даже если бы она и стухла. В его роду были то ли китайские, то ли японские собаки. Но даже этот еле пробивающийся запах любимой еды не заставил Рудека даже на секунду шевельнуть носом.
Сканвэл был воспитанным мальчиком. Он вежливо поклонился и медленно произнес:
- Сэр, я приношу всевозможные извинения за наше внезапное вторжение в Ваш прекрасный и гостеприимный дом и выражаю надежду, что Вы будете снисходительны к путешественникам во Времени и не причините нам зла. Я готов заплатить за доставленные неудобства любыми удобными Вам средствами платежа, если Вы будете так добры и опишите вид денег, которыми Вы пользуетесь, или укажите реквизиты Вашего счета в банке.
Мюнцер сплюнул на пол и раскатисто рассмеялся, как гром после молнии:
- Вы и есть моя валюта, детки в клетке. Конечно, если твоя мамаша, или папаша, пришлют мне пару дюжин таких же воспитанных мальчиков, а с ними – жирненьких жареных щенков, то я, пожалуй, сделаю выгодный для них обмен. Ну что, согласны. Пес, вылезай, ну ты попал, косолапый!
Сканвэл сделал вид, что ничуть не удивился такому предложению, и продолжил:
- Милостивый государь, я готов написать слезное письмо своей маме. Не могли бы Вы предоставить мне перо, чернила и бумагу или компьютер с электронкой на худой конец?
Рудек уже вылез из-под кровати и прижался к ногам Сканвэла. В голове у него лихорадочно метались из стороны в сторону мысли и мыслишки о том, куда бежать и как сделать это побыстрее. Можно, конечно, в режиме голосовой связи обратиться к Мировому сообществу. Но потом по судам затаскают – мол, зачем в чужой дом вошли без приглашения. Нет, гаагские суды нам не по карману. Можно сигнал бедствия послать – так вроде не на море все произошло, и стихийного бедствия нет. Потом заставят деньги за вызванный спасательный транспорт платить, а у Сканвэла – ни копья…
Рудека, как всегда вовремя осенило:
- Товарищ Мюнцер, какие проблемы, гадом буду, если я забуду, то есть, не попаду к Вам на обед. Кстати, могу и дровишки принести, так сказать, домашний очаг разогреть. Где у Вас тут клены штабелями лежат? Я быстренько, оглянуться не успеете. Сканвэл, не стой чурбаном, сбегай, зачерпни ведерочко водички и пару лебедей прихвати для пейзажа на обеденном столе.
Мюнцер опешил:
- Во, собака умная, таких покладистых пленников у меня еще не было. Слушай, парень, сколько хочешь за своего пса? Такие хитрецы мне живыми нужны.
Но Сканвэл понял маневр Рудека и почтительно произнес:
- Ваше Громоизвержение, милостивый государь, я не посмею брать у Вас деньги. Примите эту милую собачку в Дар от моей матери – Великой герцогини созвездия Рыси несравненной Аситы. Позвольте, я только спрошу у нее, в какую коробку упаковать подарочек?
С Мюнцером так вежливо еще никто не разговаривал. И вообще, с ним не разговаривали, а только трепетали. Про упаковку он слышал впервые и решил, что это еще какая-то нужная вещь в хозяйстве.
- Нехай, спрашивай у мамаши паковку.
Сканвэл напряг всю свою энергетическую оболочку, представил ее в виде дротика и мысленно направил его к Асите. Через секунду комната наполнилась воркующим «Мр», которое невидимыми струйками влезало в уши Мюнцера и нежно ему шептало:
- Отпусти путников и получишь взамен все мясо Прошлого, включая мясо животных доисторического времени. А в качестве бонуса ты будешь по своему желанию и в любое время слушать звучание моего прекрасного и успокаивающего средства, запатентованного во всей Поднебесной под торговым названием «Мр», которое стало уже мировым брэндом. Кроме того, если ты это сделаешь сейчас, то совершенно бесплатно получишь чашку волшебного китайского чая с маленькими хризантемами, вкус которого запомнится тебе на всю жизнь. Только Великие Мандарины могли пить такой чай, сводящий своим волшебным тонким ароматом даже стоящих рядом слуг. Торопись, количество чая ограничено…
Мюнцер был сражен незнакомыми понятиями и тем, что слышал от женщины-кошки разумную речь, и неожиданно для Сканвэла нормальным человеческим голосом, можно сказать, что даже очень нежным для него, медленно прогрохотал:
- Я хочу эту женщину! Какое к черту мясо, когда есть такая женщина! Хочу Аситу Ивановну. Сулико, ты моя, Сулико…
Но Рудек, пока Сканвэл мысленно просил помощи у Матери, немного решил продублировать Сканвэла, и, понимая, что Ин без Янь не справится, мысленно послал свой шерстяной дротик не кому-нибудь, а главному Программисту Вселенной Коффу. Ведь Рудек был убежден, что такие люди не умирают, что Кофф и сейчас живее всех живых.
Кофф отличался необыкновенной оперативностью, и потом он не позволил бы слушать «Мр» какому-то Мюнцеру. Он хоть и был современным человеком, но историческое чувство обладания женщиной во всей полноте ее достоинств не позволяло ему произвести такую коммерческую сделку. Да и чай с хризантемами он сам еще не пробовал. А спасти сына иным способом не представляло для него труда. В наше время это так просто. И Кофф, как только дротик маленького Рудашкина коснулся его руки, очнулся от долгого лежания на своем погребальном ложе, медленно открыл глаза и первое, что пришло ему в голову это была мысль об опасности, которая грозила его сыну. Он повернулся и увидел рядом заплаканную Аситу, удивленно смотревшую на него и не верившую еще в такое невозможное воскрешение своего любимого мужа. Кофф вел себя так, как если бы проснулся после крепкого сна. Он быстро встал, как в давние былые времена чмокнул Аситу куда-то в шею и опрометью бросился к экрану монитора. Асита была ошеломлена, но так же быстро, как и Кофф, пришла в свое обычное состояние. Медленно и грациозно она подошла к сидящему за компьютером Коффу, как всегда по утрам обхватила его голову своими мурлыкающими ручками-лапками, дотронулась до появившейся у него на волосах седины, слегка прикоснулась к ней губами и уже совсем деловито, спрятав всеохватную любовь к милому Таури в глубине прищура своих чудных глаз, сказала:
- Поспеши, отец, одной мне не справиться. Твой сын верит в тебя. Мр.
Вирус «Апачи» был готов за считанные секунды, и не родилось еще такого хакера, даже в России, который смог бы взломать все секреты Коффа и постичь его Великий Разум и Логику. И вирус начал действовать.
Мюнцер за всю свою жизнь из птичьего царства видел только лебедей, которых он сам же и создал, покопавшись в недрах своей недалекой памяти, и причем только для того, чтобы они, прилетая с Югов, приносили ему южные сласти. Опять таки, Мюнцеру приятно было показывать свом гостям-собутыльникам свои живые картины с тиграми, сидящими в тине, и лебедями, которые не боятся тигров. Ведь в глубине души Мюнцер всегда хотел быть не белой вороной, а белоснежным красавцем лебедем. Вероятно, это было тайным желанием многих людоедов, которые, по сути, были очень сентиментальными людьми, только им всегда очень хотелось покушать, причем любимым блюдом было жаркое по человечески.
Как же был удивлен Людвиг Ван Мюнцер, когда в открытые окна влетела огромная стая числиц, таких маленьких, пронырливых и нахальных, как и его слуга Клен. Но это было всего лишь множество абонентских счетов за телефонные переговоры с параллельными мирами в образе миниатюрных птичек, которые, суммируясь, представляли собой один счет на гигантскую сумму в 1 миллиард тигров и всю тину с реки Амазонки, величайшей реки Прошлого Земли.
И Мюнцер в одну секунду забыл и про Сканвэла, и про Рудека и даже про вкуснейшие баварские сосиски.
Ласковый голос «Апачи» произнес приговор:
- Господин Мюнцер, Вы пользовались платными услугами сети Интернет и ни разу в жизни за них не платили. Пришло Время, оплату за которое необходимо произвести, в противном случае Вы остаетесь без сладкого на все последующие обеды в Вашей жизни, включая омлет по кленски с мухоморской плесенью.
Мюнцер хотя и был пивной бочкой, но как индивид Программного Времени, имел кое-какие познания по части Всемирной паутины, поэтому он попробовал напрячь свой оставшийся в заднем месте интеллект:
- Слышь, голос-вирус, мне известно из достоверных источников, что
ваш дружок Интернет - источник не только информации, но и различных вредоносных программ, которыми он напичкан как минное поле. В данном случае это новый вид вируса "Позвони", программное приложение, которое может проникнуть в компьютер в процессе работы в Интернете.
Механизм известен даже мне. Какому-нибудь глупому Пингвину при посещении сайта «Прелести Хладагентурки» предлагается произвести загрузку программного обеспечения, позволяющего устанавливать соединение для просмотра очередного сайта «Морской лев в клюве пингвина». Предупреждение об опасности подхватить программную инфекцию в диалоговом окне представлено на английском языке с предложением "кликнуть" по нему мышью, и, тем самым, подтвердить, что принимаются условия подключения.
Понятно, что пингвин не знает именно английского языка, потому что терпеть не может жевать кашу во рту, и бездумно «кликает». Но я тебе не робкий пингвин с жирным телом в утесах.
Кроме того, я всегда соблюдаю ряд правил при работе в сети Интернет:
если не могу прочесть текст на иностранном языке - то делаю отказ! Не забываю выключать модем, если он внешний, или выдергивать шнур телефонной линии из компьютера, если модем внутренний!
Так какого черта вы мне тут счета навыставляли? Фильтруйте свой базар, птички!
Но числицы не были птичками, вернее они были птичками Коффа и подчинялись только ему.
Счета сыпались на голову Мюнцера африканским ливнем в сезон дождей. Числа, которые успевал просматривать Мюнцер на летающих вокруг него счетах, убивали его наповал. Это было полное разорение. Прощай Кленовая Роща и Рублевское шоссе, швейцарские банки и отдых со шведскими телками на лазурном берегу Франции. Но больше всего Мюнцеру было тошно от того, что он никогда не сможет пригласить Аситу даже на чашечку кофе и никогда не услышит ее «Мр». А самое обидное, что ему никто не расскажет, что такое китайские миниатюрные хризантемы, такая информация слишком дорого ценилась на Коммерческом канале…Слишком уж затратная технология перевозки цветов по Интернету, беспомощно пытающемуся перевалить за Великую Китайскую стену Вирусологии. Людвиг Ван Мюнцер был так же нищ, как и полковник Кудасов из кинофильма «Корона российской империи»…И даже не надо было выворачивать свои карманы, чтобы в этом убедиться.
А Сканвэл с Рудеком улепетывали вдоль по тропинке и даже не замечали, что рядом бегут огненные тигры, а над ними летят дикие лебеди из андерсеновской сказки. Тигры бежали в свою далекую Индию к заботливому махарадже, а лебеди летели просто, чтобы лететь. Сладкое слово «свобода» манила их всех на новые виражи Пространства. Мимо проносились образы умных и важных пингвинов, которые махали им крылышками. А вот и мимолетная улыбка загадочного викинга, который держит в своей могучей руке изящную руку восточной красавицы, чье лицо теперь открыто всему свету. Милые зайчата в чистых шарфиках кофейного цвета пытаются пробить своими маленькими лапоточками лежащий рядом с викингом щит. Викинг, глядя на эту заячью забаву, улыбается. Быстро отжили ребятки. А ведь совсем недавно торчали на затопленном острове и тряслись от страха, что за ними приедет не солидный Викинг, который их увезет в волшебную страну Сочных Трав, а какой-то дед Мазай в заячьей шапке.
А вот и Антирудек, который с трудом успел всучить Сканвэлу обратные билеты. Рудек был уже с рюкзачком на спине, как настоящий турист, а в качестве сувенира он вез несколько зайчишек, которых прихватил на бегу. Так хотелось домой, тем более, что там теперь все по другому. Как хотелось вернуться именно на свой канал Времени… Сканвэл уже скучал по беседам с Коффом. Рудеку не терпелось положить свою голову на колени к Асите и рассказать ей про свои собачьи победы и ощутить на своей шерстке ласковые руки, нежно касающиеся кончиков его мягких ушек…. Но раздавшийся внезапно металлический голос сверху облил их леденящей стужей:
- Чартерные рейсы во Времени отменены до особого распоряжения Космической Знати, введен визовый режим для выездных особ, не сумевших понять Время. Стоимость визы – прощание с Домом.
Вокруг не было уже ни черных, ни белых дыр, не было даже каналов-червяков, а было Космическое Пространство с множеством звезд, но какая из них Земля, да и сколько до нее световых лет было неизвестно. Сканвэл с Рудеком парили в безвоздушном пространстве, не чувствуя даже своих тел. И рюкзачок за спиной Рудека стал совсем невесомым. Мимо со свистом пролетали кем-то запущенные небольшие кометы, медленно плыл космический мусор. Звезды, как светлячки мигали, но не освещали ничего вокруг. Кромешная бесконечность терялась в глубине далекого черного неба, если это корректно, говорить в данном случае о наличии неба. Да, дротик здесь бессилен. Смешно было даже вспоминать о каких-то деньгах, о каком-то времени, которое кому-то нужно вернуть или продать. Сканвэл уже забыл, что с ним нужно было сделать. Это было уже не важно. Потрясающие размеры галактик, нескончаемых и ужасно прекрасных, поглотили все мысли Разумного Вещества Мозга. Великий Космос заявил свое право решать судьбу всех Планет и решил показать двум несчастным, как ничтожно малы их желания, их история…Но даже сам Космос не знал, что живет по законам Программы, которые действуют даже в рюкзачке маленькой рыжей лайки и серых глазах мальчика Сканвэла. И изменить эту Программу или ее модифицировать никому не подвластно. Но Сканвэл и Рудек не думали о таких высоких материях. Пока еще они только присматривались к окружающему, хотя Рудек и пытался попутно со своими мыслями засунуть маленькую звездочку в карман Сканвэла. Не всю же тяжесть ему только таскать. Опять-таки, звезда может стать разменной монетой где-нибудь там, куда их занесет Гравитация космического Пути. Рудек, в отличие от мечтательного Сканвэла, извлек из путешествия пока что только один урок – деньги-товар-деньги. И что лучше, если деньги есть вечером, чтобы уже утором получить свои стулья. И еще он подумал, что, пожалуй, пора почитать на досуге космических дорог «Капитал» Маркса. Но библиотеки поблизости что-то не было видно….




5. Путь Викинга
И тут Рудек завыл, да и еще с таким подвыванием, что у Сканвэла продрал мороз по коже. Рудек выл все громче и громче, как воет волк на вершине горы, призывая к себе всю стаю. Что-то древнее и самобытное проснулось в душе собаки, что-то такое, с чем никому и ни за что не справиться. Само Время повернулось вспять и шарахнулось прочь от таких звуков. В сознании Рудека мелькали страшные видения – он видел пустые поля и разрушенные города древней Евразии, полуобглоданные трупы людей и животных, он видел Смерть и чувствовал ее могучую власть. И родилась уверенность, что Время вернуть нельзя! Оно ушло….ушло в космический дым….Руд вспомнил, как стремительно развивались последние события, так быстро, что он не успевал их прочитать, осмыслить. ..И вот все остановилось….И самая страшная догадка, как ядовитая змея, извиваясь вползала в голову пса риторическим вопросом – а жив ли он ?
Во всем собачьем теле расползалась боль, тоскливый взгляд пытался остановиться хоть на чем-нибудь не черном, больше всего хотелось прислониться к ноге Аситы и почувствовать ее ласковую руку….Неужели этого никогда больше не будет?! Ни мягкой травы, ни бесцельной счастливой беготни по кругу, ни нежных призывов, НИЧЕГО!......
Скан на какое-то время сам превратился в Пса, ему хотелось так же выть, так же звать на помощь, окружающая пустота и чернота обволакивала всю голову и давила и до невыносимой боли, пытаясь превратить путников в вечные и бесстрастные атомы Вселенной, лихорадочно и незримо двигающиеся в Никуда. Неужели это и есть Остановка Времени? Остановка означала путь назад, но не домой, а в другой Дом, космический и беспредельный, без переживаний и борьбы, дом, в котором двигалось все само и бесцельно, по кругу с невидимыми и размытами границами, который превращался в точку, которая, в свою очередь, опять превращалась в круг и так до самого Взрыва, вызывавшего, однако, лишь повторение параболы такого движения.
Мысль о спасительном дротике просто потонула в вое отчаяния, два маленьких живых тела замерли в громадной Беспредельности и даже не ощущали, что на самом деле летят в зияющую черноту Времени.
Рудек был готов выть, пока хватит сил, но силы его уже оставили. Скан тоже стал хрипеть и думая, что смерть близка, обхватил Рудека за мощную шею, прижался щекой к его мордочке и зажмурил глаза……

Острие маленькой звездочки, которую Руд засунул Сканвэлу в карман, слегка вонзилось в бок собаки. Это уже было слишком!
- Умереть спокойно не дадут, - буркнул вдруг Рудек и неожиданно вспомнил Аситу.
Руд воочию увидел ее внимательные и серьезные глаза, вспомнил, как ждала она всегда его рассказов о далеких странствиях, и в душе его моментально возникло чувство Долга. И еще присоседилось одно маленькое чувствочко – неизмеримая тяга к зазнайству и хвастовству. И это было сильнее какой-то там Смерти, поджидавшей из-за угла своих очередных жертв.
Скан тут же отсканировал мысли Рудека в своем сознании и ему на миг стало свободно и весело.
- Руд, слушай, нам же про Викинга надо рассказать дома, - улыбаясь шепнул он собаке в мохнатое ушко.
Руд потряс головой и поддакнул:
- Эх, надо бы, только где он сейчас, наверняка дротик у него…..

Не успел он это произнести, как волна резинового пространства, или силиконового, или…да кто его знает, накрыла путешественников своим плащом и потащила….бр-р… в холодную воду!
Скан и Рудек ощутили на своей коже брызги чуть соленой воды и с удивлением обнаружили, что стоят на палубе диковинного судна, приближавшегося к удивительному берегу.
Рудек был уверен, что плывут они в самый рай….
Мелькнула виртуальная табличка в глухом тумане – «Сантафьорд». Название ни о чем не говорило, но явно означало, что вот сюда-то и надо завернуть. Гигантское судно медленно двигалось по воле путников в промозглую тишину, которая однако, не была враждебной, а скорее неким спасительным плащом, который бережно прикрывал Рудека и Сканвэла и пропитывал все их тела живительной влагой. Шерстка Рудека заблестела росинками, а щеки Скана порозовели. Показался берег, покрытой белой галькой, и высокая гора с пологой вершиной, заросшая зеленым покрывалом изумрудного леса, приветливо протянула свои руки-горные извилистые тропинки прямо по воде, поднимаясь лесным трапом к капитанскому мостику, на котором стояли наши герои. Рудек осторожно ступил на тропку и ощутил полную уверенность, что он теперь на твердой земле. Скан шел рядом, вглядываясь вдаль, где он заметил сидящего на берегу маленького человечка с большим носом и лохматой шевелюрой.
- О, наконец-то я вас дождался, милые мои, единственные, братья по разуму, родненькие, - затараторил человечек, скача, как воробышек и потряхивая всем свои телом.
- Меня зовут Маленький Троллейбус, или просто Тролль, - продолжал он, все время подпрыгивая на двух ножках в красных сапожках.
- Я слышал, вам нужны дротики, так я целую кучку собрал, вон там около самого леса, сейчас костерчик разожгем, погреемся, у меня пара мухоморчиков сладких есть и айда мою клубнику собирать. Я тут пару гектаров прикупил, а сборщиков урожая все нет и нет, пришлось в Космический Разум звякнуть. Хорошеньких ребят он мне прислал! Как я рад, как я рад, что приехал в Ленинград! Ой, что за слово у меня образовалось? Чуковского начитался…..
Рудеку уже наскучило это тарахтенье, поскольку он сам уже захотел потрепаться.
- Слышь, братан, Ленинград уже давно переименован, очень давно, теперь на свете только Евразия есть, кстати, ты тропки туда не знаешь? – ухмыльнулся Рудек.
- Зря ты так скептически, товарищ Рудашкин, ко мне настроен, - обиделся Тролль, - вы находитесь сейчас в Христиании, до вашей Евразии рукой подать, но только рукой, в которой есть дротик, а все дротики у меня, так что повежливей.
Руд вильнул хвостом и отбежал в сторону, явно не желая продолжать разговор. Ведь по его мнению пора было перекусить, а значит, отправиться на раздобытки.
Скан c нескрываемым интересом разглядывал странного человечка, который знает, как зовут Рудека, и тогда наверняка знает все на свете.
Троль чем-то напоминал старого плюшевого мишку зеленовато-желтого цвета, нечесаная шевелюра придавала ему некий комический вид Незнайки, который на Луне, но острый и пытливый взгляд хитрых глазенок человечка говорил о том, что ох как непрост этот господин Маленький Троллейбус. Но другого-то проводника в этом незнакомом месте нет.
Накрапывал дождик, стелился туман, но было тепло и по-домашнему уютно. Рудек уже успел сбегать в ближайший лесок и нес в зубах корзинку с необыкновенно крупной красной клубникой.
Тролль оживился и опять затараторил:
- Вот это молодчинки, уже начали работать на моей фазенде. Ну, первую корзиночку, кушайте, ребятки, а потом работать и работать, как завещали нам Великие Умы Вселенной.
Скан улыбнулся про себя, но вполне серьезно ответил:
- Да мы не против отблагодарить такого хорошего человека и поработать, но вот только не знаем как, в жизни не работали, пробелы у нас в трудовом воспитании, будь таким добреньким, покажи как это делается.
Рудек при этих словах сильно опечалился, во-первых, клубникой он не питается, во-вторых, в жизни питаться ею не будет, ну а втретьих, работа, как трусливый волк, всегда от него в лес убегала, так что он и не видел толком эту девушку Работу. И Руд занял выжидательную позицию и лапой отодвинул от себя подальше корзинку с клубникой, которую нес для Сканвэла.
Троль в сильных оторопях смотрел в это время на мальчишку, который посмел обозвать его человеком.
- Так-так-так, до чего ж я дожил, что меня каким-то биологическим сырьем Вселенной называют, как только язык повернулся с человечиной меня сравнить!
Троль нахмурил мохнатые брови, выставил ногу в красном башмачке вперед, скрестил руки на пухлом животике и задумался после своих же слов.
Скан и Рудек читали мысли мгновенно и также мгновенно поняли, что перед ними абсолютно незнакомое им природное создание, совсем из другого пространства и абсолютно иначе устроенной астрально-ментальной матрицей, или душой, как называли матрицу в древнем мире.
Тролль подумал вдруг, что не о чем говорить с этими бесполезными лентяями, что лучше собрать урожай при помощи волшебства, хотя это вредно для здоровья, ведь колдовство всегда что-то берет взамен. А поскольку взамен у него было хоть отбавляй, при помощи того же волшебства, то процесс мог быть нескончаемым и таким прочным, что никакая стрела Времени его не пробьет.
А ВОТ ТУТ Тролль сделал ошибку, Скан и Рудек мгновенно мысленно ухватились за произнесенные про себя тролликом слова – Стрела Времени, и вот уже летящий дротик воткнулся в белый берег Сантафьорда.
Казалось, вот он – спасительный билет домой, нечаянно и непреднамеренно подаренный Троллем, но дротик безжизненно лежал на земле, и ничего не происходило.
Троллик захихикал:
- Мои человечески-собачьи друзья, в моем королевстве не действуют законы гравитации и другие законы вашенской физики, и время у меня совсем другое, большое и длинное, так что клубнику собирать можно вечно. Потом вечно продавать ее в столице Троллей Вашен-Гтоне, где ее никто не будет покупать, поскольку все уже объемши. У нас, у троллей, важен сам процесс, результат бывает только в наших бедных головушках, и то, если в них хорошее лицензированное программное обеспечение, а если паленка, тогда результат может превзойти все ваши ожидания и превратиться в Черную дыру, где опять-таки все дротики ломаются, а потом из них занозы получаются. У нас тут турбосуслики хотели торсионными полями мозги засеять, чтобы проникнуть в Центр Садовой Клубники, то бишь, ЦСКа, где говорят можно сколько хочешь спортивного азарта поиметь, потом все на свете проиграть и у разбитого корыта остаться. Вот тогда и появляется новая цель – начать все сначала. Круговорот веществ и антивеществ в природе. Закон сохранения Единства.
Троль перевел дыхание, в руке у него появилась указка, а из клубники вдруг вылезли маленькие модельки планеты Земля, которые покатились прямо под ноги и лапы наших путников. Сканвэл отскочил моментально в сторону, планеты давить не хотелось, вдруг там Евразия, а вот Рудек стал хватать осторожно планетки зубами и складывать в свой рюкзачок, авось пригодится. Планеты они завсегда нужны, сегодня на одной живешь, завтра она закончится, можно на другую прыгнуть. Рудек был бережливым псом, несколько планеток он быстро зарыл в гальку, на всякий случай.
Троллику нравилось наблюдать за Рудеком, мальчик был ему скушен, видел он этих мальчиков, перевидел, к тому же когда-то сам был бой-скаутом и даже пионером. В комсомол, правда, его не приняли, просто не успели, началась Тролльская Перестройка и пришлось податься в маги-колдуны. Воду там всякую заговаривать, людям голову морочить. А как было тогда прожить, только так, исключительно мыча МММ, чтобы за участие в рекламе дали кусочек мухомора ему, его жене Хюлдре и маленьким тролльчатам….
Но это все в прошлом, сейчас он уважаемый и почитаемый запатентованный Тролль, все хорошо, только гастарбайтеров на Сантефьорде не хватает, клубнику собирать некому. Эти вон тоже за каким-то дротищем приехали, а всего лишь затем, чтоб в свою Евразию умотать. Зачем?
И только Сканвэл и Рудек могли ответить Троллю на этот вопрос. Они знали, что просто необходимо сделать Мир лучше, такой, чтобы просто хотелось самому, а не по принуждению в нем работать, творить, создавать, дарить, помогать, читать своим детям про Викингов и маленьких Тролелей, любить все живое на Земле и Вселенной. И тогда вселенная не будет такой пустой и враждебной, каналы времени сольются в один всеобщий канал ОРТ или ВВС, или еще какой-нибудь, и все станет прозрачно и ясно……..
Тролль печально покачал головой:
-Так не бывает, ребята, есть Закон борьбы противоположностей. С вами бороться я не буду, вы мне чем-то симпатичны, по крайней мере, не сбежали, увидев меня, такого…..не очень уж и симпатичного. С Временем бороться тоже не надо, это чисто виртуальная мельница, нечего на нее воду лить, муки не будет. А домой попасть очень просто, и не надо никакого Дротика. Я все дротики викингам отдал, пусть развлекаются. Просто одновременно, дружно, произнесите слово «ДОМ», и окажитесь там мгновенно.
Сканвэл обрадовался так, что трудно описать словами. Оказывается все так просто!
- Руд, давай одновременно крикнем это слово! - сказал Скан, ласково заглядывая в глаза своего милого Рудашкина.
И тут Сканвэл первый раз увидел, как собаки плачут. Руд не мог сдерживать слезы.
- Мой добрый и единственный Друг, Скани, я могу только мыслить с тобой одинаково, а вот речь у нас с тобой разная. На моем языке невозможно произнести по человечески «дом», это будет звучать……Рудек произнес это слово на своем языке, но мальчик понял, что никогда не сможет это повторить вслух.
Тролль побрел в сторону леса, и почему-то ему было грустно. Он тоже мог общаться с чужими сущностями только мысленно. И никогда он сможет спеть «Взвейтесь кострами, синие ночи, мы-пионеры, дети рабочих….». Ох, как много человечьих песен он знал, он даже мог играть на балалайке, но только играть.
В принципе, было достаточно мысленно общаться и очень удобно, правда, иногда мысли сбивались в кучку и путались в сознании, но разобраться всегда было можно.
Руд мысленно изо всех сил повторял «дом», «Асита», даже пару раз сказал про себя «дом 2», но ничего не выходило.
Скан делал то же самое и также безрезультатно. Путь Викинга был закончен. Дротик мирно лежал рядом. Шум прибоя пел о чем-то своем, перекатывая прибрежную гальку, корабль величаво покачивался в такт прибоя, солнце уже садилось, теплыми лучиками утирая слезинки на глазах у Рудека….


- Ру-у-дек, - закричал Скан и вскочил со своей постели. В комнату к сыну вбежали встревоженные Таури и Асита, между ними проскользнул в детскую рыжий пес. Скан обнимал всех подряд, от Рудека просто было его не оторвать. Отец посмотрел на открытую книгу на столике около кровати. Вместо закладки в книге «Летящий Дротик» лежал маленький Дротик. Таури внимательно его осмотрел, такой игрушки он сыну не покупал. На древке дротика были многочисленные рисунки викингов. Вещь была явно старинная и в подарочном исполнении.
- Скани, что случилось, приснилось что-нибудь? - мякго спросила мать, гладя сына по голове. И Скан услышал то, что не услышал никто, пожалуй, кроме Рудека, воркующее «Мрр».
Таури повертел дротик в руках, о чем-то задумался, потом положил его в книгу. Асита все еще гладила Скана по голове и то и дело, трепала ушко Рудека, который прятался в большие и широкие складки ее ночной рубашки.
Игрушечные троллики стояли на книжной полке и поблескивали глазками-стеклышками, а из другой комнаты раздавался смех Таури:
- мать, представляешь, этому болвану Мюллеру, счет пришел на 1000 баксов, опять скорость превысил, говорил ему, не связывайся с гаишниками….
Скан обнимал Рудека и шептал ему самые нежные слова, которые только знал, но Рудашкин ворчал от чрезмерной ласки и мысленно послал ему послание-дротик
«РРРАВ, слишком большой формат, давай общаться в джипеге».
Никогда еще Скан не был так счастлив, он носился по комнате и пел « а я иду, гуляю по Москве и я пройти еще смогу…»
Не знаю, как в Москве, а нас в Питере уже длинные ночи и скоро пора идти спать.
И пусть сон будет сказочным и интересным, и конечно же, правдивым. А когда стрела Времени завершит свой Путь,.то пусть дорога начнется опять с тропинки Викинга и его песни Великому Одину, который и поведал мне эту историю.