Вилена

- Дедушка, расскажи сказку. Ну, де-еда! - просят девочки на два голоса.

Темные детские глазки, наполненные мольбой, поблескивают в вечерней полутьме. Старик вздыхает, смотрит на луну, окутанную слабой дымкой.

- Ну, хорошо, озорницы. Какую вам рассказать?

Внученьки замерли в предвкушении.

- Про русалку, дедушка.

- Ох, милые мои. Про русалку, так про русалку. Слушайте.

Давным-давно это было. Тогда деревня еще не разрослась ни вширь, ни в глубь леса. Всего несколько десятков домов, подступающих к кромке величественных сосен. А за ними - полдня пути всего - озеро. Тёмное, странное, без пологих болотистых топей, со всех сторон окруженное низким колючим кустарником, словно забором.

Не любили то озеро деревенские, обходили стороной. Хотя молодые охотники по- незнанию иногда проходившие близь него, рассказывали, что рыбы там - невидимо. Так и плещется, выскакивает из воды, да падает обратно. Крупная. Блестящая. Закинуть бы удочку, да разросшиеся кусты не дают приблизиться. Колючие кусты, непролазные.

Дождаться бы зимы, а когда завалит снегом, перелезть через бурелом, да на озеро, да вырубить лунку - красота. Только озеро-то слыло незамерзающим.

Так и жили, соседствовали.

Молодухи же, девицы незамужние, любили, собираясь по вечерам у большого костра на опушке, страшилки друг другу рассказывать. И нет-нет, да всплывёт в рассказах тёмное озеро лесное. Многое о нём говорили, что правда, что выдумка - кому ж теперь ведомо?!

Обросло легендами озерцо, да сказками. Поговаривали, что ягоды на кустах вокруг него не простые, а заговоренные, волшебные, значит, ягодки. Если любовь у кого случилась безответная или муж в другую сторону поглядывать начал, надо было пойти к озеру-то в полночь обязательно, нарвать белых, тускло светящихся в ночной темноте, ягод, да приготовить зазнобе своей напиток. Только на вас смотреть будет.

Правда, пользоваться силой бледных ягодок местные кумушки не спешили. Увидит муж жену исцарапанной, да усталой, сразу понимает, в чем дело.

Ксана жила в том селе. Красавица - брови черные, губы алые, глаза, точно звездочки, сияют-переливаются. Свататься к ней многие ходили, только не любы они были девице своенравной. А однажды придумала она шутку, кто, мол, до озера доберётся, да рыбки ей наловит серебряно-чешуйчатой, за того и замуж пойдёт.

Охотники за рукой красотки вмиг засобирались, да в чащу лестную двинулись.

Да вернулись вскоре ни с чем, злые, исцарапанные. Не смогли преодолеть кустарники.

- Но кто-то ведь смог, дедушка? - спросила младшенькая с придыханием.

- Конечно, внученька. Жил в том селе парень. Ни красотой, ни смелостью особо не отличающийся. Ромом звали. Кузнеца местного сын.

Решил и он попытать своё счастье - наловить Ксане рыбки из озера странного. Снасти, удочки приготовил, да пошел к озеру.

Только вышел к озеру, как выглянула луна.

Полнолунной ночь оказалась.

Замер Ром от красоты невиданной. Огромная красновато-желтая луна висела над озёрной гладью, а из воды, чуть колтыхаясь от лёгкого тумана, смотрела на неё сестра-близнец.

Необыкновенная свежесть разлилась над озером - тягучая, нежная, сладковатая.

Вдруг он услышал всплеск негромкий. Вздрогнул, осмотрелся. Воды озера по-прежнему неподвижны и темны, сосны вокруг молчаливы и хмуры. Ни ночных птиц редких вскриков, ни шагов зверей диких, на охоту вышедших - тишина. Даже ветер и тот стих.

Вдруг, смотрит Ром, озеро будто льдом покрылось. Дымка, что от воды поднималась, словно ткань какая, на воду легла. И застыла, заморозилась.

Словно во сне подошел парень к стражу колючему. И, что такое? Словно расступился перед ним, поредел вмиг колючий кустарник.

- Не бойся, - чистый, серебристый голос раздался в настороженной тиши.

Девушка, тонкая, хрупкая и белая, лежала животом на льду. Голову приподняла. Волосы светлые, длинные-предлинные, точно сеть рыбацкая, тело её укрывали от посторонних глаз.

Отвернулся Ром от озера, за деревья бежать, спрятаться хотел. Не смог. Чувствует страх за девчонку какой-то. И ведь понял уже, что не зря бабы деревенские про озеро брешут, мол, русалки тут водятся, водяные. Ан нет - не будет ему теперь дороги обратно. Слишком много грусти плескалось в глубоких глазах русалки с узкими, словно кошачьими, зрачками.

- Зачем ты здесь? - она чуть склонила голову.

Лунный свет разлился по её сверкающим волосам. Рому показалось, что они покрыты инеем. Колким. Едким. Сияющим.

- Моя невеста... - Ром смутился, зачем-то сказав неправду, - я обещал принести ей рыбы.

- Отсюда? - русалка удивилась, приподнялась на руках. - Из этого озера?

Парень кивнул.

Русалка хохотнула. И вдруг оказалась к нему близко-близко.

Как она так быстро переместилась, Ром и глазом не успел моргнуть.

Стройная. Необыкновенной красоты девушка. С лазурными, пронзительными глазами.

Ром заглянул в них, и словно вода сомкнулась над головой - утонул он в бездонных глазах русалки.

- Здесь пропустим, вам не интересно, - старик пожевал губами.

- Нет, нам интересно, - захныкали девочки. - Всё рассказывай!

- Ну, хорошо.

Их поцелуй длился долго-долго. А когда Ром открыл глаза, оказалось, что стоит он перед домом Ксаны, а в руке его тяжелая кадка, до верху наполненная серебристыми рыбинами.

Ром так и не рассказал местным, как сумел добыть гостинцы из заколдованного озера. А через неделю его и сами перестали расспрашивать - вся деревня готовилась к свадьбе Ксаны и Рома. Сдержала неприступная красавица слово.

Только всё молчаливее становился "счастливый" суженый, серьёзнее делался день от дня. Иногда сидит за столом, вдруг поднимет голову и смотрит вдаль, будто видит что, другим неведомо. А потом сникнет вдруг, опустит взгляд, ни дать ни взять - горе какое у человека.

И так к нему Ксана подлизывалась и эдак. Ничего, говорит, не случилось. И никаких тебе задушевных разговоров.

А аккурат накануне свадьбы-то, в деревню странница пришла. Сгорбленная, закутанная в черную шаль. Обошла все дома, сплетен, разговоров наслушалась, сама рассказала, что в соседних деревнях да сёлах творится. На то она и странница, чтоб вести от людей к людям нести.

Нагнал Ром странницу у самого последнего дома. Ох и быстра старушка.

Поклонился парень страннице в самые ноги и спрашивает:

- Вот вы третий раз на моём веку в нашу деревню заглядываете, про житьё-бытьё наше расспрашиваете, про чужое рассказываете, а не знаете ли случаем легенд каких, историй, с озером лесным связанных?

- Отчего не знать, - светло улыбнулась странница. - Много сплетен наслушалась. Только что вымысел, а что истина, кому судить положено?!

Присела странница на камень дорожный, задумалась.

- Давно это было, еще до моего рождения, жила в вашей деревне девушка красоты невиданной. Кавалеры за ней толпой ходили, но всё она нос воротила. То ли принца ждала заморского, то ли... - да кто ж теперь ведает?! Много ли, мало ли лет прошло, подружки уже замуж давно повыскакивали за ухажеров её бывших, стали косо смотреть на девушку. Виленой её звали, душеньку.

И вот однажды пришел в деревню охотник заблудившийся - паренёк из соседнего поселения, что месяцах в двух пути отсюда находится. Как добрался - неведомо. Грязный был, оборванный, кроме как зашёл в лес, ничего и не помнил более.

Непонятно, что нашла в нём Вилена, но ухаживать за охотником первой вызвалась. Травы лечебные заваривала, еду подносила. Но не судьба была поздней любви Вилениной счастьем обернуться.

На охотника заплутавшего не только Виленочка глаз положила, одна из подружек её, тоже до сих пор незамужних, в парня неместного влюбилась и попыток отбить его не оставляла. А как только поняла, что проиграла - Вилена с охотником день свадьбы назначили - так ополоумела завистница.

Зазвала Вилену по грибы, по ягоды. К вечеру вывела подруженьку к озеру лестному, да и столкнула Виленочку якобы нечаянно - прямо в воду тёмную.

Прибежала в деревню с криками, звала на помощь, да только, когда люди добрались до озера, ни всплеска, ни признака кого живого уже не было. Утопла Вилена-красавица.

А озеро с той поры совсем изменилось. Исчезла тина с берегов болотная, не стало кувшинок огромных красоты невиданной - гладкая, словно зеркало вода установилась. А смотреть на то зеркало даже издали боязно.

Странности замечать охотники, вблизи озера ночевавшие, стали. То всплески какие кажутся, но будто плачет кто-то тихонечко, а то и девицу видали. Прозрачную, зеленоватую. Будто звала она их, руки длинные к ним тянула. И таяла, словно дымка над водой.

И еще чудеса какие-то всё мерещатся. Будто небо, отражающееся в озере, и не небо вовсе, а нечто страшное, непонятное, недоброе.

Пошла слава у озера дурная, никто к русалочьей обители подойти не решался. Мало ли...

Вот что рассказывают про это озеро.

Замолчала сказительница-странница. Вздрогнул Ром от тишины, внезапно навалившейся.

Поднялась странница, поклонилась Рому, да скрылась за деревьями.

Крепко Ром тогда задумался.

Дождался ночи, да к озеру лесному направился. Долго ждал русалку-утопленницу, да так и не дождался.

И на следующую ночь тоже.

Заподозрила Ксана, невеста Рома, неладное. Ночью пробралась за женихом украдкой, да увидела, как он смотрит на воду с ожиданием.

На следующую ночь усыпила его сонными травами, в ужин подброшенными, да направилась к озеру.

Слабо мерцала вода, полная луна над водой роняла искорки, осыпались те на кусты колючие, будто поредевшие, путь девушке дающие.

Ступила Ксана на воду, внезапно замерзшую посреди лета, словно манило что-то туда девушку.

- Уходи, - глухой голос раздался из-подо льда.

На колени встала Ксана, близко-близко наклонилась ко льду магическому.

- Уходи, подруженька, - умолял голос девичий. – Уходи, иначе худо будет.

Отшатнулась Ксана от глаз горящих, из-под воды на неё смотрящих. Зажала рот рукой, дабы не закричать.

Вмиг легенду бабушкину вспомнила, что рассказывала та ей, ребёнку, на ночь. Про подруженьку её горемычную, про русалку, в озере водящуюся. Вспомнила про сплетни соседские, что ходили за спиной её бабушки. Будто виновна та в смерти Вилениной.

- Уходи, иначе не сдержу я воды памяти, грех на тебе несмываемый, через поколения силы не теряющий.

Не двинулась с места Ксана, заворожено смотрела в глаза русалочьи. Тлели в которых кроваво-красные искорки.

И увидела она свою бабушку, еще молодушкой, что подкралась сзади незаметно, размахнувшись, камнем по голове ударила. Холод тело Ксанино обнял, проник под кожу ледяными иглами, ни вдохнуть, не выдохнуть.

Очнулась Ксана от наваждения. А над ней русалка склонилась. Говорит что-то, губы шевелятся. Только не слышит Ксана, окруженная тёмными водами, лёд предательства между ними прочный. Дернулась девушка - не выбраться. Гирей тянет ко дну грех бабушкин.

- А дальше, дедушка?

- А дальше, детоньки, вот что было. Искали везде Ксану-красавицу, до озера добрались, а на опушке девица светловолосая, исцарапанная да замёрзшая, без сознания лежит. Ром первым около неё оказался и узнал русалку свою ненаглядную.

Всё хорошо у них сложилась. Поженились, деток завели. Так и живут в деревеньке той, никуда не переехали.

- А Ксана, дедуля? Неужели не жалко?

- А что Ксана? Покоится она на дне озера лесного. В водах памяти. До поры, до времени. Пока не забредет к нему в ночь полнолунную, накануне какого праздника, человек. Да не полюбит деву водную всей душой. А не полюбить её невозможно, детоньки. Красавица она... необыкновенная.

- А бабушка? - хихикнула старшая внучка.

- Ох, умница моя, - рассмеялся дед. - Вся в Вилену. Да окромя вашей бабушки мне вот уже девяносто лет никто не надобен.

Ром, кряхтя, поднялся и подошел к окну. Полная луна, словно старому знакомому, беззвучно подмигнула ему.


***

Рассказ "Вилена" озвучен в рамках проекта Олега Булдакова "Тёмные аллеи". Послушать можно (и нужно!) здесь - http://temnie-alleyi.livejournal.com/31802.html.