Тося. 1961 год.

- Тише! Тише! – воскликнула бабушка и схватилась рукой за грудь. – Мнученька, сделай погромче… Вдруг война…
Бабушка плоховато говорила по-русски и называла Тосю не «внученька», а «мнученька». Тося быстро влезла на стул (она уже хорошо умела это делать) и повернула колесико радио, висевшего на стене.
Радио страшным голосом повторило: « Внимание! Внимание! Работают все радиостанции Советского Союза»…
Тося посмотрела на бабушку, бессильно опустившуюся на табурет, и ей самой стало немного страшно.
- Ой, мама, - сказала Тосина мама бабушке, выслушав сообщение, - вечно ты всех взбудоражишь! Ну, какая теперь война? Видишь – еще один космонавт полетел. Герман Титов. Тут радоваться надо! Уже два человека в космосе побывало. Ни в одной стране такого нет!
- Чего тут радоваться? – проворчал дед. Он поплевал на брусок и продолжил прерванное занятие – заточку кухонных ножей. – Сейчас все небо продырявят своими ракетами, а потом нас дождем зальет…
Мама в ответ лишь звонко рассмеялась. И Тосе сразу стало весело и совсем не страшно. Она вдруг вспомнила имя того, другого космонавта, который полетел первым. Имя у него было яркое круглое и легкое, похожее на желтый воздушный шар, - Юрий Гагарин. У второго космонавта имя тоже было хорошее, темно-зеленое и хрустящее – Герман Титов. Тося стала бегать по комнате вокруг стола и напевать:
- Юрий Гагарин, Герман Титов! Ю-урий Гага-а-арин, Герман Титов!
Она недавно научилась выговаривать звук «р», и поэтому с особым удовольствием произносила слова своей нехитрой песенки.
Тося очень любила петь. Ей нравилось, когда мама включала радиолу и ставила на нее черные глянцевые пластинки с цветным кружком посередине. Дом сразу наполняли мелодии, веселые или грустные, которым Тося невольно подпевала, почти не понимая содержания песен и значения некоторых слов. Например, веселый женский голос на пластинке пел: « …Протянул мне рокоты эти скромные цветы, но они такие милые…» Кто такой этот «рокоты», Тося так и не поняла, да и неважно это было: песня-то все равно хорошая.
Прошлой зимой, в новогодний праздник, Тосе представилась возможность выступить на публике. Это ей очень понравилось, хотя мамина старшая сестра тетя Галя говорила потом: « Я была готова сквозь землю провалиться!» Почему ей этого хотелось, Тося не знала. Тетя Галя работала в театре режиссером (бабушка называла ее «наша актерка») и была такая старшая, что имела уже двух дочек, а мама – только одну. Старшая из этих дочек – Римма – была совсем взрослая тетенька, почти как Тосина мама, а Лида - младшая – уже училась в школе. Она училась хорошо, на одни пятерки. Тося хотела тоже поскорее пойти в школу и учиться там еще получше Лиды.
У тети Гали в театре проходил детский праздник, и мама первый раз повела Тосю на это мероприятие. Тося никогда раньше не видела такой большой и красивой елки и так много детей и взрослых в одном зале. Она стояла в толпе рядом с мамой, крепко держа ее за руку, и боялась отойти. А дети дружно и весело водили хоровод вокруг елки под музыку, которую играл дяденька на большой гармошке. Мама потом сказала, что это не гармошка, а баян. Вокруг детей важно прохаживался бородатый Дед Мороз в красной шубе и размахивал серебристой палкой. Все здесь было чужим и незнакомым Тосе: дети пели незнакомые песни про елочку, баянист играл незнакомые мелодии, и люди все были незнакомые, и большой зал тоже был пугающе незнакомым. Она оглянулась на маму, чтобы убедиться, что уж она-то своя, родная, и вдруг увидела, что рядом с мамой стоит тетя Галя. Тетя, как всегда, была очень красивая, нарядная, аккуратно причесанная. Она улыбалась Тосе и кивала ей головой: « Иди, попляши с ребятами». Тося ужасно хотела пройти в хороводе вокруг сверкающей елки, но боялась оставить мамину руку и затеряться в этой чужой толпе.
- А теперь все попляшем! – бодро сказал Дед Мороз, и баянист заиграл веселую и очень знакомую Тосе мелодию. У Тоси дома была пластинка с такой же мелодией, только там еще пели: « Елочки, елочки, елочки-сосеночки!»
Все дети закружились, притоптывая ногами и делая руками «фонарики» под эту музыку, но никто не пел. Тося тоже умела так плясать. Она стала топать, кружиться и делать «фонарики», стоя около мамы. Тут тетя Галя легонько подтолкнула ее вперед к елке: « Иди, иди, потанцуй!»
Но баянист уже перестал играть и сел на табурет под елку. А Дед Мороз взял в руку большой мешок и спросил:
- Ребята, а кто хочет рассказать стишок или спеть песенку?
Дети тут же стали выходить по одному к елке и читать стихи. Дед Мороз вынимал из мешка конфеты или мандарины и одаривал каждого из них. Песен никто не пел, а Тосе так хотелось спеть песню «Елочки-елочки» и получить в подарок мандарин, что она потихоньку продвигалась вперед, позабыв про маму. Наконец, Дед Мороз заметил ее и спросил:
- А ты, малышка, какой стишок нам расскажешь?
- Я песенку хочу… - робко сказала Тося.
- Ну-ка, ну-ка, спой нам песенку. Как называется твоя песенка?
- Про елочки, - уже смелее ответила Тося.
- Ну, пой, пой! – подбодрил ее Дед Мороз.
Тося беспомощно взглянула на баяниста:
- А музыку будешь игйать?
- Ты начинай, а я тебе подыграю, - ответил баянист, улыбаясь.
Тося повернулась лицом к публике и звонко и картаво запела:
- А мой миий не поехай, гововит: пахать не спеху, гововит: зачем пахать, йуче в гойоде пойхать! Ейочки, ейочки, ейочки-сосеночки! – и закружилась, притоптывая и делая «фонарики» под музыку.
Все вокруг оживились, захлопали. А Тося, как назло, забыла, что там дальше, на пластинке, но, ободренная успехом, быстро вспомнила другую песенку, которую часто слышала от подвыпивших бабушкиных гостей, и продолжила выступление:
- Тпрунди, баба, тпрунди дед! Хватилися – хйеба нет! Ложись, бабка, на кйовать: будем хйеба добывать!
Припев про «ейочки» ей допеть не дали. Взрослая публика громко расхохоталась и захлопала. А из толпы к Тосе подскочила невесть откуда появившаяся сестра Лида, схватила Тосю за руку и потащила прочь от елки. Дед Мороз едва успел сунуть в потную Тосину ладошку две ириски.
Мама и тетя Галя стояли обе красные и - то ли плакали, то ли смеялись, закрывая лицо ладонями.
- Лида, уведи ее отсюда! – с трудом проговорила тетя Галя.
И Лида снова потащила Тосю куда-то сквозь толпу. Незнакомая женщина остановила их около лестницы и спросила:
- Лида, это что за девочка с тобой?
- Это моя двоюродная сестра, - вежливо ответила Лида.
- А-а-а. Так значит, это племянница Галины Павловны… - покачала головой женщина.
Тося не знала, что такое «племянница» и кто такая Галина Павловна, но ей, почему-то стало неприятно.
А Лида тем временем тащила ее уже по широкой лестнице все выше и выше. У Тоси скоро устали ноги, она начала хныкать и говорить, что хочет к маме. Но Лида так щелкнула ее по лбу, что у Тоси искры из глаз посыпались.
- Не будешь петь, что попало! – назидательно сказала ей Лида и подытожила: - Дура!
Тося совсем не понимала, что от нее хотят и почему не ведут к маме, и заплакала еще горше.
А Лида присела на корточки рядом с ней и спросила:
- Ты чего свою конфету не ешь? Если не хочешь, отдай мне.
Тося вспомнила про ириски, зажатые в кулаке, всхлипывая, развернула бумажку и положила одну в рот. Вторую у нее забрала Лида.
- Пойдем, я тебе сейчас что-то покажу, - интригующим шепотом сказала она и снова потащила Тосю вверх по лестнице.
Вскоре они остановились перед высокой узкой дверью. Лида по-хозяйски распахнула ее, и девочки зашли внутрь. Это была небольшая слабо освещенная комната. Тося увидела, что кроме нескольких стульев в ней ничего нет. И еще в комнате не хватало одной стены. То есть, она была очень низкая, ниже Тоси и, конечно же, не доставала до потолка. Из-за этой стены слышались звуки чьих-то шагов, гул разговоров, смех и кашель. Пространство за стеной освещалось неярким светом. Лида смело подошла к этой стене и посмотрела через нее куда-то вниз. Тося пошла следом: ей тоже хотелось посмотреть на тех, кто там разговаривает, шаркает ногами и смеется. Край стены доставал Тосе до носа. Встав на цыпочки, она глянула вниз и увидела досчатый некрашеный пол, с одного края едва освещенный рядом лампочек. Людей Тося не увидела, как ни старалась. Их не было видно нигде. Глядеть на некрашеный пол и лампочки Тосе быстро надоело.
- А где моя мама? – спросила она у Лиды.
- Твоя мама в зале сидит вместе с моей, - ответила Лида.
- Я к маме хочу! – попросилась Тося, не понимая, в каком зале сидят мама и тетя.
- Подожди. Сейчас будет что-то интересное…
Тося еще немного посмотрела вниз, но, соскучившись, отошла от Лиды и села на стул. Через некоторое время ей надоело сидеть на этом стуле, она пересела на другой, потом на третий… Ничего интересного пока не происходило, и Тося подумала, что Лида просто не хочет ее вести к маме.
- Лида! – плаксивым голосом начала Тося. – Я к маме хочу!
Но тут зазвучала громкая музыка, и Лида позвала Тосю:
- Иди сюда!
Тося подбежала к сестре и посмотрела вниз.
На досчатом полу теперь лежали два ярких круга света. Они вдруг стали двигаться, сползлись в один и осветили невесть откуда появившуюся тоненькую девочку в коротком белом платье и белых чулочках. И эта белая девочка стала танцевать под музыку, высоко поднимая белые ноги и красиво размахивая тонкими руками. Она кружилась, становилась на носочки, прыгала, снова кружилась и замирала, подняв ногу кверху. Это было просто замечательно! Тося, уцепившись обеими руками за стену и положив на нее подбородок, боялась упустить хоть одно движение этой тоненькой белой девочки.
Но тут в комнату зашли тетя Галя и мама, окликнули Тосю, и они все вместе отправились домой…

- Доча, хватит бегать, - строго сказала Тосе мама. – Капюшон твой высох. Иди, будем собираться…
Мама называла капюшоном Тосино зеленое плюшевое пальто. До вчерашнего дня оно было новым и очень красивым. А вчера произошла неприятность, о которой Тосе и вспоминать-то не хотелось.
Утром она попросила у мамы в первый раз надеть свое новое пальто. Мама сначала не разрешала, но Тося так пристала к ней со своей просьбой, что мама, в конце концов, согласилась.
Тося немного походила по двору и вышла из калитки на улицу. Ей хотелось всем показать свое пальто. Но, как назло, на улице никого не было. День был пасмурный, дул холодный сырой ветер, морщиня грязные лужи. Тося потопталась около двора по талому снегу, обошла, осторожно ступая ботиками по грязи, большую лужу и встала рядом с палисадником, посматривая в разные стороны: может, все-таки, кто-нибудь увидит ее в новом зеленом пальто с таким замечательным капюшоном и помпонами.
Наконец, из ворот своего дома вышла соседская девчонка Танька Сумкина. Она издали увидела Тосю и направилась к ней. Танька была старше Тоси и выше ее ростом.
- А у меня-то пальто новое! – сразу похвасталась Тося, боясь, что Танька не заметит и не оценит ее обновки.
- Ну и что? – равнодушно спросила Танька.
Такой реакции Тося не ожидала.
- Посмотри, какой капюшон! А как блестит! – начала Тося расхваливать пальто.
- Что, соплями намазала? – презрительно спросила Танька.
Тосе стало обидно.
- А у тебя такого нету! – привела она железный аргумент.
Танька вдруг разозлилась, закричала:
- А ну, пошла отсюда!
И толкнула Тосю обеими руками так, что та не удержалась и шлепнулась прямо в лужу.
Тосе ничего другого не оставалось, как только громко зареветь. А Танька мигом бросилась к себе домой.
Тося медленно поднялась из лужи и побрела к калитке. Пальто, ее новое зеленое пальто, было спереди вымазано жидкой черной грязью. И колени, и ладошки были тоже в грязи. Продолжая громко плакать, Тося вошла во двор, поднялась на крыльцо и открыла двери в дом.
Мама стирала. На плите исходил паром бак с бельем. В корыте лопалась и шипела перламутровая пена.
- Чего ты орешь? – прикрикнула мама на Тосю.
- Меня… Танька Су-у-умкина… толкнула… - подвывая и всхлипывая, проговорила Тося.
- Почему ты с детьми играть не умеешь? – возмущенно спросила мама.
- Я умею… - попробовала возразить Тося. – Она сама… первая…
Но мама ее не слушала:
- Снимай сейчас же капюшон!
И не дожидаясь, пока Тося сама разденется, стала расстегивать ей пуговицы. Потом она больно дергала Тосю за руки, когда стягивала с нее пальто.
- Не пойдешь больше на улицу! – сердито сказала мама и бросила Тосино пальто в кучу грязного белья, приготовленного для стирки.
Тося расплакалась с новой силой. Бабушки, Тосиной утешительницы и заступницы, не было дома, и некому было вчера пожалеть Тосю…

- Мам, а куда мы пойдем? – спросила Тося.
- К тете Гале.
Они редко навещали тетю Галю, чаще она приходила к ним. Тетя жила далеко. К ней нужно было ехать на автобусе, а потом еще долго идти пешком. Поехали втроем: мама, папа и Тося. Папа и мама по дороге весело болтали между собой и позволяли Тосе то и дело поджимать ноги, а сами тащили ее вперед за руки. Так они добрались до белого двухэтажного дома. По скрипучей деревянной лестнице поднялись на второй этаж, и папа нажал на кнопку звонка.
Двери открыла тетя Галя. На ней был очень красивый красный халат с золотыми драконами.
- А-а-а! – радостно воскликнула тетя Галя. – Вот и Устинья пришла!
Она всегда почему-то называла Тосю Устиньей. Тосе это не нравилось, но приходилось терпеть: Тосина фамилия была Устинова.
- А какое пальто красивое! – восхитилась тетя, помогая Тосе раздеться. – Ты где его взяла?
- Мама купила… - ответила польщенная Тося и хотела рассказать про вчерашний случай с падением в лужу, но тетя уже ее не слушала, а начала о чем-то оживленно беседовать с мамой и папой.
Тося любила бывать у тети Гали. Ей нравился длинный полутемный коридор, заканчивающийся кухонной дверью. С левой стороны коридора располагалась ванная комната и туалет. А справа находились две комнаты. Эти комнаты ей тоже нравились. В одной из них было два окна, стояла этажерка, старенький диван, широкая кровать и большой обеденный стол, за которым никогда не ели, и на котором были всегда в беспорядке разбросаны какие-то книги, бумаги, накладные усы, длинные кружевные перчатки, веера, коробки с гримом, шляпы, пепельницы, кисточки и разные пузырьки. На подоконниках стояли болванки с париками и без париков, и лежали стопками толстые и неинтересные журналы без картинок.
В прошлом году, когда Тося была еще совсем маленькая, она боялась болванок с париками, а коробки с гримом считала красками для рисования до тех пор, пока Лида не вымазала ей лицо черным и зеленым, и Тося потом испугалась и заплакала, увидев себя в зеркале.
Но самое интересное в этой комнате располагалось в углу за спинкой кровати. Там стояла большая картонная коробка с игрушками, а за ней был спрятан кукольный уголок. В нем всегда был безупречный порядок: кукольная мебель расставлена по своим местам, куклы, нарядные и причесанные, чинно сидели за кукольным столом и пили чай из кукольной посуды. Равнодушно смотреть на эту идиллию Тося не могла. Она без промедления протискивалась между коробкой и спинкой кровати, брала кукол на руки, пересаживала их на диван, укладывала спать в кроватки, расплетала им косы, раздевала, снова одевала, и готова была сидеть вечно в кукольном уголке. Конечно, пока всего этого безобразия не видела Лида. Лида же поднимала неистовый крик еще до того, как Тося подходила к коробке с игрушками. Она не позволяла Тосе даже притрагиваться к этим игрушкам. В крайнем случае, Лида вытаскивала для нее со дна коробки какую-нибудь старую куклу с отбитым носом, свалявшимися полуотклеенными волосами и в драном платье. Но кому захочется играть такой куклой, когда рядом, за коробкой, сидят нарядные красавицы?..
А во вторую комнату Тося никогда не входила. Стеклянная двустворчатая дверь ее всегда была плотно закрыта. На двери с внутренней стороны висели белые кисейные занавески, и Тося никак не могла рассмотреть сквозь них, что находилось в этой комнате. Только видно было, что напротив двери располагалось очень большое окно, а под окном – серый силуэт круглого стола с вазой посредине. Тося несколько раз просила Лиду и тетю открыть эту комнату: «Я только посмотрю, я ничего трогать не буду». Но слышала неизменный ответ: « Туда нельзя заходить». И Тосе оставалось только мучиться вопросом: что же такое скрывается за этой стеклянной дверью?

- Мама, раздевайся, - подергала Тося маму за рукав.
- Подожди, - нетерпеливо ответила мама.
Ни она, ни папа раздеваться не спешили, а стояли у порога и о чем-то разговаривали с тетей Галей. Тося заподозрила неладное и стала вслушиваться в разговор. Скоро выяснилось, что папа с мамой хотят сходить в кино, а Тосю оставляют здесь, у тети Гали.
- Я тоже хочу в кино! – заявила Тося.
Ее никто не слушал, взрослые продолжали разговор, будто Тоси здесь и не было.
- Мама, я хочу с вами в кино! – громко повторила Тося.
- Помолчи, когда взрослые разговаривают, - строго сказала мама.
Тося ненадолго замолчала, но когда увидела, что папа взялся за ручку двери, она громко заплакала:
- Мама, мамочка, возьмите меня с собой! Я тоже в кино хочу! Я не хочу здесь оставаться!
Мама начала уговаривать Тосю. Она сказала, что вечером детей в кино не пускают, что фильм только для взрослых, что в следующий раз они с папой обязательно поведут Тосю в кино смотреть детский фильм, что Тосе нужно искупаться в ванне у тети Гали, а потом они, папа и мама, придут за ней, что Тося уже большая девочка и должна спокойно оставаться без мамы и папы.
- А вы недолго будете в кино? – сдерживая изо всех сил слезы, с надеждой спросила Тося.
- Мы скоро придем, - успокоила ее мама.
И они ушли. А Тося осталась. Тетя Галя взяла Тосю за руку и повела в комнату. Там за столом сидела Лида и что-то писала: наверное, делала уроки.
Увидев Лиду, Тося поняла, что зайти в вожделенный кукольный уголок сегодня не удастся, и от этого ей стало еще тоскливее.
- Лида, поиграй с Тосей, займи ее чем-нибудь, пока я ужин приготовлю, - попросила тетя Галя и ушла на кухню.
Лида недовольно вздохнула, порылась на столе среди книг и тетрадей и протянула Тосе два толстых альбома для рисования:
- На, посмотри. Только осторожно, не порви… На диване смотри, не таскай по всей комнате! – строго предупредила она.
Тосе нравилось рассматривать альбомы сестры: Лида замечательно рисовала, и этих альбомов у нее было множество. В альбомах были нарисованы какие-то кубы, шары и другие фигуры, названия которых Тося не знала. Правда, встречались и яркие картинки с солнцем, травой, бабочками, птицами, но их было мало. И вообще, одной рассматривать альбомы было не интересно. Тося несколько раз пыталась что-то спросить о рисунках у Лиды, но слышала неизменное: « отстань» и «не мешай».
Тогда она положила альбомы на диван и вышла в коридор. Ей захотелось взглянуть на закрытую комнату через стеклянную дверь с кисейной занавеской. Но в комнате было уже темно, и Тося увидела лишь собственное отражение в стекле.
Она пошла на кухню к тете Гале. Там горел яркий свет, и было дымно: тетя курила сигарету и одновременно жарила картошку.
- А, это ты, Устинья! – рассеянно сказала она. – Иди, скажи Лиде, чтобы набрала в ванну воды. Сейчас купаться будем…
Тося отправилась к Лиде. А та уже сделала уроки и складывала учебники в портфель.
В ванную они пошли вместе. Лида открыла кран, и они сначала стали смотреть, как ванна наполняется теплой водой, а потом кидали в воду разные плавающие игрушки, которые принесла из комнаты Лида.
Вскоре к ним зашла с полотенцами тетя Галя:
- Ну и болото вы здесь понаплескали!
- Мам, а кто первый будет купаться? – спросила Лида.
- Забирайтесь сразу вдвоем. Обеих вас и вымою.
Ванна была такая большая, что девочки даже поплавали немножко друг за дружкой, а потом брызгались и хохотали. Тетя Галя с трудом их угомонила, вымыла, завернула Тосю в полотенце и понесла на руках в комнату, а Лида вытерлась сама.
Потом они ужинали, пили молоко с печеньем, и Лида рассказывала разные смешные случаи, произошедшие у них в школе. Тетя Галя и Тося смеялись, но Тося уже начала беспокоиться о том, что мама с папой долго не возвращаются. Наконец, она не выдержала и спросила у тети:
- А мама скоро придет?
- Не знаю. Наверное, скоро, - неопределенно ответила тетя Галя. – Идите, поиграйте, а я посуду уберу.
Девочки пошли в комнату.
- Хочешь, я тебе почитаю? – спросила Лида.
Тося кивнула головой и уселась на диван. Лида взяла какую-то книгу, села рядом и стала громко и с выражением читать. Но, то ли книга была неинтересная, то ли Лида не так ее читала, Тося больше прислушивалась к тому, что происходит на лестничной площадке. Ей казалось, что вот-вот должны прийти родители, и она боялась упустить момент их прихода. Она даже потихоньку сползла с дивана и подошла к двери комнаты.
- Тося, ты не хочешь слушать? – строго спросила Лида.
- Я маму жду, - ответила Тося.
В комнату вошла тетя Галя.
- Ну, девчата, пора спать! – объявила она.
В это время Тося услышала, как открылась входная дверь, и кто-то вошел в квартиру. Она со всех ног бросилась в коридор. Но это была не мама! Это пришла домой старшая сестра Лиды Римма. Тут Тося не выдержала и расплакалась навзрыд.
- Что, что случилось, Тося? – Римма взяла ее на руки и прижала к себе. – Кто тебя обидел?
Тетя Галя и Лида тоже вышли в коридор, и они все втроем стали уговаривать и утешать Тосю.
- Ну, хорошо, - сказала тетя Галя, - мы все сейчас ляжем спать, а если твоя мама придет, я тебя разбужу, одену, и ты отправишься домой.
- Я не буду у вас спать, - продолжала плакать Тося.
- Да? А если я открою тебе эту комнату? – и тетя показала на закрытые стеклянные двери с кисейными занавесками. – Ты хочешь спать в этой комнате?
Тося не ожидала такого поворота событий, она сразу притихла и покивала головой, не в силах ничего ответить. Ей казалось, что тетя Галя говорит это только для того, чтобы Тося перестала плакать. Но тетя решительно подошла к заветной двери, распахнула ее перед Тосей и включила в комнате свет. Римма опустила Тосю на пол, взяла за руку, и они зашли в эту комнату.
Прямо напротив двери посредине комнаты стоял круглый стол, накрытый белой кружевной скатертью с длинными кистями. На столе – большая стеклянная ваза без цветов. Вокруг стола были расставлены стулья. Но Тося и стол, и вазу видела через дверное стекло, а вот то, что она принимала за большое окно, оказалось балконной дверью, занавешенной красивыми тюлевыми шторами. Слева от балконной двери находилась белая тумбочка, на которой стоял голубой чемоданчик- радиола. Справа – фикус в белой кадке и большой плательный шкаф. А слева от входной двери возвышалась огромная белая кровать с блестящими шарами на витых спинках. Покрывало на ней было белым-белым, из-под него выглядывали белые кружевные подзоры. На покрывале аккуратно стояли белые горы подушек и подушечек, накрытые белым кружевом.
- Хочешь спать на этой кровати? – спросила тетя Галя так, что Тосе неудобно стало ответить «нет». И она опять кивнула.
- Ну, вот и хорошо! – обрадовалась тетя.
Тосю раздели и положили спать на большую белую и мягкую постель. Но ей не спалось. Она прислушивалась к каждому шороху и скрипу на лестничной площадке, к далекому звуку открываемой двери подъезда, к чьим-то шагам по лестнице. Тося ждала маму. Ей уже совсем не хотелось находиться в этой комнате, куда она так стремилась попасть. Ей не нравился душисто-незнакомый запах чужой постели, не нравились мягкие белые подушки и теплое одеяло. Она стала тихонько плакать и шептать: «Мама, мамочка, приходи скорее!» Уснула она под утро вся в слезах.
А рано утром пришла мама, разбудила Тосю и забрала ее домой.