Беспризорники

Описываемые в этом рассказе события произошли со мной в 2002 году.

Как-то вечером, по окончании рабочего дня, стоя на троллейбусной остановке, я увидел стайку беспризорников. Восемь человек. Возрастом лет от десяти до двенадцати. Семь мальчуганов и одна девочка. Все они, как на подбор, были замызганные, худые, бледные и с мешками под глазами. Заканчивался февраль. Погода стояла холодная. Дул неприятный, пронизывающий ветер. На мне была одета теплая куртка с толстой цигейковой подстежкой, но холод проникал даже сквозь нее. А детишки все в легких осенних куртенках. Грязных и засаленных. На девочке, вместо теплой шапки, была красного цвета бейсболка с треснувшим козырьком.
Один из них, светловолосый паренек, видимо самый старший по возрасту, подошел ко мне.
- Дяденька! Вы не дадите нам немного денег? Мы кушать хотим!
Мне было их очень жалко. Я достал кошелек, вынул из него и протянул пареньку две сторублевых купюры. Половину того, что у меня лежало в кошельке.
- Спасибо!
Заметив, что я протягиваю пареньку деньги, от стайки отделилась и подбежала к нам девочка.
- Класс! – сказала она, увидев сторублевки. – Теперь на всех хватит!
И стайка, радостно вереща, побежала по своим делам.

Седьмого марта на предприятии, где я работал, отмечали Международный женский день.
Корпоративные вечеринки у нас проходили круто. Заканчивались, как правило, часов в одиннадцать вечера, а иногда и еще позже. Только я никогда до конца не досиживал. Выпив несколько рюмок и закусив, я, часов в восемь, покидал компанию и ехал домой. И в этот день тоже, не задерживаясь до позднего времени, в восемь вечера я сел в свой троллейбус и поехал домой. Погода стояла хорошая и для того чтобы пройтись и подышать свежим воздухом, я намеренно проехал свою остановку и вышел на конечной.

Дорога от остановки до ближайших домов шла через пустырь, и шел я по ней один. Недалеко от домов ее с обеих сторон обступали деревья и густой кустарник. Как только я дошел до кустарника, за моей спиной раздался топот. Обернуться я не успел, потому, что буквально через секунду получил удар сзади по голове чем-то тяжелым. От сильного удара я рухнул на землю и меня со всех сторон стали бить ногами. Били куда попало. По голове и телу, не давая мне встать. Ног было много. Единственное, что я смог сделать, это схватить двумя руками и надвинуть до самых глаз шапку, чтобы хоть как-то смягчить удары по голове и лицу. Тех, кто меня бил, я не видел. В кармане куртки у меня лежал газовый баллончик, но, если бы даже вместо баллончика там был пистолет с патроном в патроннике, он бы мне не помог. Мне бы просто не дали сунуть в карман руку.
От постоянного града ударов я стал периодически терять сознание. Я, то терял сознание, то опять ненадолго приходил в себя. Придя в себя в очередной раз и поняв, что лежу на спине, я приоткрыл глаза. Надо мной, с отрезком ржавой трубы в правой руке, стоял светловолосый паренек, а рядом с ним девочка в красной бейсболке и пять-шесть подростков.
- Что, будем его кончать? – спросил подросток компанию.
Самое удивительное, у меня тогда не было никакого страха. И боль я уже не чувствовал. Было только желание, чтобы все происходящее быстрей закончилось. Услышав слова подростка, я тогда спокойно подумал: « Все! Финиш! Закончен мой путь земной!»
Что ответили пареньку его подельники, я не успел услышать. Милая девочка в красной бейсболке заметила, что я пришел в себя и со всей дури ударила ногой по голове. Я опять потерял сознание.
В очередной раз, ненадолго придя в себя, я понял, что курки на мне нет, а меня, за ворот пиджака, куда-то волокут по снегу как мешок картошки. Потом я пришел в себя уже в подъезде жилого дома. Надо мной стоял мужчина лет тридцати.
- Кто Вас так? – растеряно спросил он.
- Грабители!
- Вы где живете?
Я назвал адрес.
- У меня рядом с домом машина. Давайте я Вас отвезу!
Мужчина помог мне встать и довел до стоящей во дворе машины.
Когда меня, всего заляпанного кровью, увидели жена и дети, у них был шок. Жена вызвала скорую помощь и отвезла меня в травмпункт. Через два дня проверили на УЗИ. Переломов не было. Били меня подростки со всей силой, на какую только были способны. Но сил у них было намного меньше, чем у взрослого человека. Смягчила удары и куртка с толстой меховой подстежкой. И ограбили, не квалифицировано. В одном кармане пиджака у меня лежал кошелек с деньгами, в другом служебное удостоверение. Удостоверение пропало, кошелек нет. Не дешевые часы Ориент тоже остались при мне. Еще через день меня вызвали в милицию, куда позвонили из травмпункта и заставили написать заявление. Заявление я писать не хотел.
- Вы их все равно не найдете, если вообще будете искать, - сказал я участковому.
- Зря Вы так! Найдем! – браво ответил мне лейтенант милиции.
И я написал заявление.
Еще через неделю меня вызвал начальник отделения и вкрадчивым голосом попросил заявление забрать. Чтобы не портить им отчетность по раскрываемости. И я забрал. А перед тем, как уйти из отделения, я сказал:
- Только запомните, они на этом не остановятся! Безнаказанность рождает вседозволенность. Я не буду последним в их цепочке. Рано, или поздно, благодаря вашей «высокой раскрываемости», на этом месте ограбят следующего. И счастье, если он останется жив!

Я как в воду смотрел. В конце мая, наша соседка по пеналу, старенькая тетя Шура, рассказала моей жене, что на этом месте избили и ограбили ее родственника. Пролежав две недели в реанимации, он умер.
Потом я анализировал все произошедшее со мной. Скорее всего, меня отволокли в подъезд, заметив, что по дороге кто-то идет. А в подъезде, на мое счастье в это время из своей квартиры вышел тот мужчина, что довез меня до дома. И помешал им. Поэтому меня до конца и не ограбили и не добили. Куртку, со всем содержимым карманов и английский мохеровый шарф, с меня сняли еще на улице. Это и стало их добычей.
Хорошо иметь семью. С одной стороны. С другой, если бы у меня не было семьи, а, значит и не было бы тормозов, я бы обязательно сделал доброе дело и сохранил бы чью-нибудь жизнь. И, возможно не одну. Я бы разменял свою квартиру на меньшую, а на вырученные деньги купил бы снайперскую винтовку с глушителем. И проводил бы предпраздничные вечера на крыше девятиэтажки рядом с кустарником. В свое время, у меня был первый разряд по стрельбе из автомата. Я бы перещелкал этих детишек, как кур в курятнике. И спал бы потом спокойно. Не потому, что я такой жестокий, а потому, что такие жестокие они. Жизнь человека для них копейка. Они не думают о том, что тот, кого они собираются ограбить, чей-то отец, муж и что его ждут дома. Целым и здоровым. Они думают только о том, что лежит у него в карманах. Им абсолютно наплевать, умрет ли он после их побоев, или станет инвалидом. Это им по барабану. И ничего хорошего из них уже не вырастет.