Призрак в белом халате или идеальное преступление. Глава 3

Глава 2. Женщина в белом.

Я закончила обход и вернулась в ординаторскую. Даст Бог, мне удастся сегодня немного поспать на кушетке.
Моя Верочка в сестринской, болтает с симпатичным фельдшером.
Я подхожу к окну и долго задумчиво смотрю наружу. В больничном дворе качается фонарь и вырывает из тьмы часть тротуара и мусорные баки. Напротив хирургического отделения-роддом. Я вижу, как в горящих окнах снуют фигурки людей.
Им тоже предстоит нелегкая ночь.
Ночью новорожденные чаще всего хотят появиться на свет. И старики расстаются с этим миром ночью. Происходит некий обмен для природного баланса.
Почему-то именно ночь и дарит, и отбирает жизни, и никто не может ей противостоять.
Я сама работала в роддоме, вела тяжелых больных, старородящих и беременных с патологиями, принимала у них роды.
Мне нравилась эта работа, я любила помогать новым жизням появляться на свет.
Однако волею судьбы мне пришлось сменить специальность-так я оказалась в хирургии.
Говорят, что у каждого врача есть свое кладбище-те больные, которых не удалось спасти. Врачей за это не судят, все знают, что они люди, а не боги, и не все зависит от них. И все-таки, глаз тех больных, их имен и голосов врач не забывает никогда.
Особенно тяжело, когда умирает ребенок, новорожденный. Ребенок любящих, талантливых родителей, имевший все шансы обрести счастье в этой жизни.
Я помню его глаза. Темно-синие, миндалевидной формы. Он родился здоровеньким и совсем не плакал. Почему же ему не суждено было прожить на этой земле более одного дня?
Как тяжело было его потерять.... Да, тяжело. Что бы там ни говорила Лера Ветрова.

Скрип каталки я слышу издали.
Выхожу в коридор сразу.
В коридоре темно, лампы тускло его освещают. А в начале и в конце-темнота. И от того он кажется бесконечным. Наверное, в ярко-белом халате я похожа сейчас на привидение. Или на ангела.
Из бесконечной тьмы везут каталку, на ней женщина. Грузная, не молодая, не красивая.
"-наверное, мать-одиночка"-почему-то думаю я.
-Анастасия Федоровна, пациентка прибыла по "скорой", предварительный диагноз: внутреннее кровотечение. Причину установить не удалось.
Женщина под капельницей, стонет, мучается. Мое сердце скальпелем резонула жалость.
Нельзя жалеть-врач всегда должен сохранять хладнокровие.
-срочно в операционную. Готовьте к операции.
Каталка проехала мимо меня.
-у нее родственники есть?-спрашиваю я Верочку, держащую ее историю болезни.
-вон ее единственный родственник-она указала в сторону темной бесконечности и я различаю фигурку ребенка, мальчика лет семи. Зачем он здесь? Может, побоялись оставить ребенка одного? Я направляюсь к нему. Халат развевается, словно крылья ангела.
У мальчика серые, испуганные глаза, не по детски серьезные. Он не плачет, просто молча наблюдает, как его мать исчезает во тьме, увлекаемая белыми фигурами.
-послушай, малыш: твоя мама больна. Но я сделаю все, чтобы она вернулась к тебе живой и здоровой сегодня же. Только ты должен сделать то, что я тебе скажу.
-я сделаю все-с мольбой смотрят на меня серые глаза.
-ты должен сейчас же ложиться спать. Сестра тебя проводит.
Он кивнул.
Я прошу одну из ночных медсестер найти спальное место для ребенка.



В операционной горит яркий свет. Глаза, привыкшие ко тьме, слезятся. Я стою, как маникен, жду, когда на меня оденут перчатки, завяжут фартук.
-наркоз-команды вырываются привычно.-скальпель.
Все мы, стоящие у стола, похожи на оркестр, которым диррижирую я.
Разрез-кожа на животе больной расходится. Еще разрез-расступается сальник. Еще разрез-и рассечена брюшина. Действительно, кровотечение. Сейчас следует установить причину.
Вода, отсосы. Верочка рядом, держит зажимы и марлевые валики. Бесстрастно следит за ходом операции, всегда готова помочь и подстраховать. С ней мне как-то спокойней. Почему? Может, потому что она излучает увереренность и хладнокровие.
"В операционной рядом с вами ни мамы, ни папы не будет"-мелькает у меня в мыслях.
Выясняется причина кровотечения-разрыв пилорической части желудка. Промываем. Накладываю швы.

Самое сложное позади. Я погружаюсь в привычное. Мысли мои расплываются, уносят вдаль, на много лет назад.

Помню, мы с Мартой шли на первую лекцию по биологии. Сзади кто-то назвал ее имя.
Мы обернулись.
Парень был высоким, наверное, на полголовы выше меня. Темные волосы копной, заостренные черты лица. И глаза... Темно-синего цвета, глубокие, печальные.
-здравствуй, Марта. Ты нашла аудиторию?
-нет, пойдем поищем наших.
Это случилось в начале первого курса, во времена всеобщего смятения, когда студенты сновали по университету с испуганными глазами, заблудившись в его бесконечных коридорах и этажах. Тогда мы все были товарищами, готовыми попросить помощи или сами помочь.
И что я в нем нашла? Почему чувство влюбленности захлестнуло меня теплой волной? Обычный парень, ничем не привлекательный. Я и раньше видела такой типаж, но ничто не привлекало меня в подобных парнях.
-познакомься, кстати, это Настя Веткина, моя одногруппница. Настя, это Артем. Артем Просветов.
Он только посмотрел на меня глубокими синими глазами и улыбнулся. В углу его рта собрались обаятельные ямочки.
Скромный, робкий. А меня интересовали парни поярче, понапористей.
-очень приятно-ответила я.
-и мне приятно.
Помню, что в нашей студенческой группе Марта, как художница, всегда была "на альбомах", то есть, срисовывала в альбомы одногруппников препараты, которые мы видели под микроскопом или на плакатах. Это было не только ее волеий, но и некой обязанностью.
Каждый студент нес ответственность перед всей группой. Если он учился плохо, то профессор сердился, это отражалось на других. Поэтому Марту, не слишком увлеченную учебой, одногруппники "тянули"-подсовывали конспекты во время устных ответов, давали списать письменные задания. За это она рисовала в альбомах. Ее рисунки были похожи на графику художника Мухи и профессора всегда ставили нам высокие баллы.
Да, Марта была безответственной, легкомысленной. Зато, надо отдать должное, она, как никто другой, умела разрядить обстановку и смягчить строгость профессоров.
И на курсе все с ней были знакомы.
-когда ты познакомилась с Артемом, Марта?
-мы знакомы с детства-наши родители знают друг друга. Он сын нашего декана.
Он его сын? Этот робкий синеглазый юноша- сын сурового солдата, перед которым трепетал весь курс? Нет, что-то не сходилось.

-Вера, можно шить.
Когда операция была окончена, я доверила Верочке самое простое-ушить разрез на животе. Та с видом портнихи, гордо вскинув голову, принялась выполнять мой приказ. Персонал смотрит на нее с уважением-все-таки, без пяти минут врач. Возможно, когда-нибудь она займет мое место заведующей отделением.
Повезло ей, что я с ней так ношусь. Наверное, ни у кого из ординаторов нет такой практики. Просто так на такое место не каждый попадет.
Я смыла кровь, сняла перчатки. На часах уже полночь. Ночь-царство вагуса. Вагус-не древнегреческий бог, а всего лишь бруждающий нерв, который, как только сознание погружается в мир сноведегий, начинает свою кропотливую работу-совершает технический осмотр организма, проверяет, все ли в порядке, нет ли пробоин, протечек. Если находит неисправность-сигнализирует болью.
Именно поэтому чаще всего острые случаи приходятся на ночное время. Ночь-это стихия призраков и врачей.

-Ты идешь домой?-однажды спросила Марта после лекций.
-нет, я пойду в библиотеку. Просветов обещал мне помочь разобраться с задачами по физике.
-с ума сошла? Зачем самой решать задачи, если их можно списать у Белки, перед семинаром?
Белка-это Лера Ветрова, наша одногруппница. Мозги группы. Вернее, хитрый, наделенный разумом аппендикс. Она держалась обособленно от всех.
Это до прозрачности худое существо с прямыми волосами до пояса, вечно собранными в конский хвост, всегда умело находить тайные тропы к сердцу важных профессоров.
Ее, тихую зубрилу, незаметно было на семинарах. Зато в один прекрасный момент оказывалось, что она участвовала в международной конференции молодых врачей. Или ее взяли на стажировку в престижную клинику. Или выбрали студентом года на какой-нибудь кафедре.
Она была умна, трудолюбива, упорна, у нее была ее высокая самоорганизация,наблюдательность и удивительно быстрая реакция.
У Леры небыло покровителей, говорят, что она была сиротой и ее воспитывала престарелая тетушка. Но эта девочка с завидной силой вцепилась в жизнь и ни на минуту не ослабляла свою хватку.
Она всегда была готова прийти на помощь, если ее просили помочь, но никогда не открывала своих главных секретов, хитро щуря свои узкие беличьи глаза, словно знала ответы на все вопросы.
-не забывай, Марта, что нам еще экзамен по физики сдавать. А у меня нет дедушки профессора наподобии твоего, меня никто не прикроет.
Довод казался неубедительным, но своего я добилась-Марта ушла, оставив меня одну.
В библиотеке стоял тот же терпкий запах знаний, что и в аудиториях, но более концентрированый.
Артем сидел спиной к двери, я сразу узнала его. Как мило, что он согласился мне помочь!
Пока он тщетно пытался донести до меня смысл задачи, я любовалась его глазами, россыпью родинок в углу глаза. От него веяло спокойствием и надежностью.
-ты что здесь делаешь, Настя?-рядом с нашим столом неожиданно появилась Белка, книжный червь, завсегдатай университетских библиотек.
-я пытаюсь объяснить ей задачу, но у меня плохо получается. Наверное, из меня вышел бы плохой учитель-как бы извиняясь, сказал Артем.
-что же ты меня не попросила? Давай помогу.
Она быстро разложила задачу по полочкам. Дурак-и тот бы понял, как ее решать.

-Анастасия Федоровна! Давление падает!
Я обернулась к операционному столу, не успев еще снять перчатки.
Носогубный треугольник на лице пациентки резко выделяется синевой на фоне бледной кожи. Плохой знак.
-начинаем реанимацию. Готовьте гемотрансфузию. Вера, контроль пульса.
Нет, она не умрет. Я знаю это, потому что уже пообещала спасти ее серьезным серым глазам, скованным сном где-то на нашем этаже.
Мальчик спит, пока мы отбиваем у смерти его мать.
-магнезия, четыре куба.
-пульс снижен! Брадикардия.
Это геморрагический шок. Пациентка потеряла много крови.
-пульс нитевидный!
-готовьте плазму.
-плазма готова.
-начинайте вводить.
Нет, он не может остаться без матери. Сыну потерять мать так же больно, как матери терять сына. Я знаю одну женщину, которая наложила на себя руки, когда умер ее новорожденный сын. Но к ее страданиям присоединялась боль от того, что прокурор не смог доказать вину врача. Родственники пациентов часто забывают, что врачи-такие же люди, а не боги. И не все в их силах.
-пульс в норме.
-хорошо. Делаем кардиограмму.
-в норме.
-переводите в общую палату. Вера, под ваше наблюдение.