Вредный.

- Я так и знал. Человек умер, а они заняты своей суетой.
Cтарик обернулся в сторону Всадника и торжествующе взглянул на него. Его тело лежало в кресле, стоявшем на веранде и со стороны можно было подумать, что он спит. В саду за столом хлопотала старушка. Еще две женщины о чем то болтали в доме. Их мужья в это время расположились под тенистой яблоней и неспешно прихлёбывали пиво из жестяных банок.

- Слава Богу, мне удалось избежать дурацких прощаний и всхлипов над головой. Но выходные я им испортил. Ты не представляешь – как они трясутся над своими выходными. Выезд сюда они именуют поездками на дачу! К природе приобщаются. Барина из себя корчат.
Всадник сдержанно кивнул.

- Вот ты меня понимаешь. А они не понимают. Ноги бы моей здесь не было, если не моя благоверная. Садик ей подавай, огородик, чистый воздух. Детям воздух нужен. Ах какие мы нежные. Дети! В штанах звон колокольный, а все еще дети... Я вот безвылазно прожил в городе почти всю жизнь и ничего. Барство все это. Царя уж почитай почти век нет, а господа пролетарии всё из себя графов корчат. К земле тянет – так и живи в деревне. Работай на земле! А то живем в городе, а отдыхаем на дачах. Посмотрел бы мой дед на это. Снял бы ремень да всыпал всем.

- Не слишком ли ты строг к ним? – отозвался Всадник.
- А зачем было меня сюда перетаскивать? Мне и в городе неплохо отдыхалось. Все друзья – товарищи мои там. С ними хоть можно было и в шахматишки перекинуться и козла забить. И делом полезным заняться. Там я еще работать мог. А здесь что? Цветочки выращивать? Да яблоками торговать на станции? Тьфу! Я им кто? Агроном что ли? Или смотритель на даче? Это все моя старуха. Ей приспичило. А эти и обрадовались – давайте папа, переселяйтесь а мы к вам ездить будем на выходные. Ну конечно! Где еще найдешь бесплатного сторожа да домработницу? Приедут и палец о палец не ударят. Невестки все языками треплют, как сороки и валяются на диване, а сыновья вон – пиво хлещут. Утомились за неделю.

Старушка в саду уже закончила накрывать на стол и позвала всех к столу. Женщины недовольно оторвались от телевизора и томно покинули диван. Мужчины не расставаясь с пивом, бодро двинулись к столу. Хозяйка вздыхала и охала, что внуки опять на речке задержались и пропустят обед.

- Вот, смотри! Сейчас меня звать будут. Ух начнется кино…
- Похоже, ты не очень пылал любовью к своей семье.
- Да не в этом дело. Почему не любил? Любил свою семью. Для них пахал, старался. Просто устал от всех. Странные они какие-то. Не понимаю я их. Я для них просто старый ворчун. Отсталый. Передовые они у меня все. Больно умные. А хоть один что-нибудь за свою жизнь создал своими руками? Сидят в конторах бумажки перекладывают. Да ну их.

Старушка усадив всех, озабоченно посмотрела на веранду и поспешила к нему.
- Ты что же уснул что ли? – добродушно – ворчливым тоном позвала она его.
- Ага, уснул – ехидно отозвался покойник – посмотри получше.
Старушка тронула его за плечо. Потом слегка толкнула. Тело оставалось неподвижно. Она встревожено наклонилась к нему… Вгляделась. Всплеснула руками, и обессилено опускаясь на пол, заголосила. Люди вскочили из-за стола и поспешили к ней.

- Вот теперь начнется – проворчал старикан – терпеть не могу этого. Ну умер, так что кричать-то. Не мальчик уж.
Мужчины, подбежав, сперва наклонились над ним. Посмотрели озадаченно друг на друга. Один повернулся к матери и подхватил ее, поднял. Второй проверял пульс у старика. Женщины ошарашенно переглядывались. Выходной был испорчен. Наконец очнувшись, приняли у мужчины старушку, а тот с братом стали поднимать тело, чтобы перенести в дом.

- Ну вот. Теперь скорую вызовут – регистрировать смерть… Как будто и так не видно. Это чтобы в доме не держать. Перетащат в морг, чтоб потом из города хоронить. А то сюда не всем сослуживцам удобно будет. Да и начальству далеко ездить. Щас начнут родственникам звонить. Друзьям моим никто конечно не удосужится. Чином не вышли. Разве что старая на работу прежнюю сообщит. Я там все же заслуженный мастер был. Глядишь, автобус пришлют бесплатно. Да венок от администрации. Тьфу. Пошли отсюда. Хотя постой! Чё они там делают?

Старушка все причитала хлопоча вокруг мужа. Сыновья сосредоточенно переговаривались. Жены не зная куда себя деть, пытались успокоить старушку. Наконец, один из мужчин подошел к телефону. Другой постоял, покачал головой, потом вышел в кухню. Открыл холодильник и достав бутылку, налил себе в стопку. Выпил залпом и шумно выдохнув, закурил. Новопреставленный заглянул в проем. Посмотрел задумчиво на жену.

- Охо хо. Тоскливо тебе будет здесь будни коротать. Разве что заберут к себе в город. Хотя…
Он махнул рукой и посмотрел на Всадника.
- Ну что? Пора что ли?
- Пора.
- А как бы мне свои поминки посмотреть? Очень уж любопытно.
Всадник помедлил с ответом… Потом ответил.
- Обещаю. Увидишь. А сейчас надо отправляться.
Старик еще раз посмотрел на семью и побрел к выходу.

Они вернулись спустя сутки, к третьему дню. Во дворе больницы, где располагался морг собралась небольшая толпа. Мужчины сосредоточенно курили, переговаривались. Женщины с траурным выражением на лицах, вздыхали, обсуждали вполголоса присутствующих. Обе невестки с детьми – подростками стояли с заученно – скорбными лицами. Небольшая кучка родных собралась вокруг старушки, остальные - сослуживцы, друзья, соседи группировались поодаль.
Покойник насмешливо осмотрел присутствующих. Всадник невозмутимо возвышался рядом. Старик рассматривал венки.

- О! Гляди-ка, не поскупились на цветочки. Ритуал прежде всего. Как никак сослуживцы и соседи потом обсуждать будут. Хотя, когда у старшого отец начальника помер – так мой такой венок заказал… Мало не покажется. Мне небось подешевле купили. Зато стол будет что надо. Вот увидишь. Главное не похороны – главное поминки. Небось, начальство тоже придет уже после работы – к столу. Смотри-ка, а моих почти и нет никого. Постеснялись звать. Они у меня то все из простых – крестьян. А тут чистая публика собралась. С дипломами.
У дверей морга возникла легкая суета. Два санитара вынесли гроб и поставили на табуреты. Люди потянулись поближе. Женщины привычно всхлипнули. Мужчины бросили сигареты и приняли соответствующие выражения лиц. Вышедший вслед за гробом батюшка приготовился.

- Ты смотри! И попа позвали! Моду блюдут. О душе моей заботятся.
Дед насмешливо хрюкнул.
- А я когда-нибудь в церковь ходил? Нет, ты погляди – стоят все расфуфыренные, никто и лба-то толком перекрестить не умеет, а туда же. Спектакль вздумали из моих похорон делать. А я завещал попа звать?
Всадник молчал. Старикан оглянулся на него, вспомнил что-то.
- Ну, кабы знал при жизни… Хотя все равно нечестно получается. Спасибо конечно – панихида она нужна оказывается, да кто бы знал заранее. Все равно нечестно. Думаешь, такие уж сами верующие? Просто мода такая пошла. Как никак, даже правительство стало по праздникам в церковь захаживать. Вот мои и соблюдают. Главное – все как у людей. Тьфу, прости меня Господи.

- Вот и ты поминать стал Его. – Отозвался эхом Всадник.
- А как уж теперь не поминать. – Хмыкнул старик.
Он нахмурился разглядывая толпу. Народ скорбно вздыхая внимал батюшке и переминался с ноги на ногу.
- Устали стоять бедненькие. Непривычно – все больше привыкли задницами кресла да стулья протирать. – Съехидничал старый. – Ничего, счас по машинам рассядутся. Эт раньше сперва несли по улице, квартал другой с оркестром. Теперь уж как вынесут так сразу в кузов иль автобус. Урбанизация хренова. Етить их… туды.

- Ядовитый ты дед. – Невозмутимо заметил Всадник.
- С ними поживешь – мухомором станешь. Гляди – комедь начинается.
Батюшка закончил отпевание и уступил место родным. Старушка запричитала над покойником. Несколько пожилых родственниц заголосили. Невестки спохватившись громко всхлипнули. В толпе завздыхали. Подростки неловко наклонялись поцеловать деда в восковый лоб.
- Началось. И отверзлись слезотоки. Тушь попортите, французскую – насмешливо комментировал покойник.
Он повернулся к Всаднику и горестно заметил.
- А моих друзей со старого двора, никого не позвали. Не соответствуют ситуации значит. Хмыри.

Сыновья бережно отвели мать в сторонку и кивнули окружающим. Шестеро крепких мужчин подняли гроб и неторопливо понесли к выходу со двора. Семья двинулась следом. За ними потянулись остальные. Батюшка шел впереди, за гробом. Несколько молодых людей на улице уже загружали венки в машины…
На кладбище старикан молча наблюдал всю церемонию. Только один раз, когда уже опускали гроб, обронил в сторону жены.
- Да брось уж убиваться. Все там будем. Недолго уж осталось.

Зато дома он опять оживился.
- Нет ты глянь, какой стол накрыли. Ух ты! Даже кутью не забыли. Небось у батюшки инструкции получали. А водка вся импортная. Кутить так кутить. Как же, начальство посетить грозилось. Да на работе потом обсуждать будут. Нельзя отставать от людей. Еще подумают что зажмотили. Тут ведь, главное не похороны – главное поминки. Народ отмечаться идет. Щас еще кто на кладбище не был – подоспеют. После работы.

- Всё, семейка моя занялась привычным делом. Теперь речи пойдут, аж заслушаешься. А главное – гостей всех принять согласно чину и рангу. Никого не обделить, не обидеть. Особенно самых важных, да уважаемых. А я своих дружков уважал больше чем всю эту публику. А им и места тут не нашлось. Тьфу! Для кого поминки то? И моя туда же.

- Ешьте гости дорогие, дед наш всегда гостей да застолье любил – передразнил он фальцетом. – любил! Да не твоих гостей. От всех меня на даче той изолировали. Ну погодите – придете еще на тот свет. Встречу уж как следует. Мало не покажется. Он вдруг встрепенулся и потянулся в прихожую. Там в дверях топтался какой-то мужичонка, обтрепанный.

- Андрюха! – Воскликнул дед – с завода моего! Вместе росли, вместе работали!
Вышедший в прихожую вслед за женой, один из сыновей посмотрел на недовольное лицо супружницы и что-то шепнул ей. Она поспешила в кухню. Сын же слушая пришедшего, который явно стесняясь что-то горестно бормотал, кивал ему головой. В это время жена вернулась с пакетом в руках, чем-то заполненным. Они вручили его незваному гостю. Тот машинально взял, посмотрел печально на обоих, потом махнул рукой и вышел.

- У гады! – Взвился старик. – Публике не соответствует! За стол постеснялись усадить! Это для кого поминки? Для сытых да расфуфыренных? Так вы меня уважили? Да он в жизни ни у кого ничего не просил! Он меня пришел помянуть, а не вашу водку жрать! Это мои поминки!!!
Старикан бушевал, потом сник от бессилья.

- Ноги моей здесь не будет. Погодите же – припомню я вам Андрюху. Еще встретимся. Век не забуду. Зажрались. Пошли отсюда. Ни рож их видеть не могу, ни словоблудия их слышать. К Андрюхе пойду. С ним посижу лучше – во дворе.
Всадник все так же кивнул и они вышли. Мужичонка стоял на улице, плечи его подрагивали. В стороне он увидел пару голодных бомжей рывшихся в мусорке. Пошел к ним.

- Щас им отдаст. Знаю его. Ни за что не прикоснется к этой еде. Какой бы голодный ни был. И водку их пить не станет – Старик сокрушенно смотрел на друга. А тот и вправду отдал им пакет и побрел дальше. Дед, обернувшись к дому, погрозил кулаком. Потом посмотрел умоляюще на Всадника.
- Иди – сказал тот – иди за ним. Я подожду.
Стрингер.