Захла

Из цикла «Белый кабинет»

- Да нэ клыпай ты очима, стий, окоянна, - кричала санитарка, - рукы звъяжу, щоб нэ смыкалась, быты нэ буду.
Захла постепенно успокоилась, затихла.

Сумасшедший дом на окраине города играл праздничными транспарантами. Полотнища с надписью «Слава Октябрю» пестрели сквозь редкие деревья возле железного забора, окружающего территорию больницы.
Зато с обратной стороны здания, деревья усиливали оборону, защищая дворик для прогулок от посторонних взглядов.
Туда санитарки выводили больных из женского и мужского отделений. Кто вприпрыжку, кто, еле волоча ноги, выходили они на мнимую свободу.
Тяжелая дверь встала на свое место, подставив замочную скважину холодному ключу. Тот лениво повернулся и перекочевал в карман белого халата поближе к собратьям.
Роза попала в больницу с диагнозом - послеродовый психоз.
Она грузно уселась на траву, почти упала. Молоко не хотело уходить и упрямо оставляло жирные пятна на белом полотне, сжимающем грудь. Роза освободилась от ненавистной повязки, и принялась разбрызгивать молочные струи вокруг себя. Её совершенно не волновало чьё-либо присутствие во дворе.
Санитарка закрыла глаза и расслабилась на скамейке под солнцем.

Степан, молодой шизофреник, подскочил к Розе и впился в её грудь губами. Женщина блаженно стонала.
Далее события развивались самым непредсказуемым образом: муж Розы приехал в отделение проведать жену. Врач попросил его подождать до конца прогулки, а сам выглянул в окно.
В глубине двора некоторая особь мужского пола наслаждалась грудным молоком жены посетителя, держа в руках два белых кокона любви. Полы халата женщины были распахнуты, как крылья в полете, тяжелые волосы не удержались в узле и вырвались на волю.
Первым порывом врача было спасти мужа пациентки от неожиданного зрелища, вторым – выяснить, почему санитарка не следит за больными.
- Посмотрю историю болезни, - нашелся врач, - подождите меня в комнате для свиданий.
Отправив гостя, врач выбежал во двор и разбудил загорающую санитарку. Потом вызвал медсестру, вместе они привели Розу в надлежащий вид и доставили в палату. Степан мирно отправился в отделение.
Санитарку уволили по собственному желанию.

А в другой палате, приклеившись лбом к оконному стеклу, стояла с перевязанными руками Захла, она все видела.
- Немцы, в городе немцы, - шептала она в страхе, - захламили все пространство, насилуют наших женщин.
Вообще-то, Захлу звали Златой. В военное время десятилетнюю девочку изнасиловали немцы. Она получила прозвище «Захла» из-за постоянного бормотания – захламили, хлам вокруг, хлам, а не люди.
Златин ум помутился, сознание удерживало в памяти страшные кадры. Ей мешали лишние звуки, неприбранные вещи...
Злата-Захла не упускала из виду ни одно заброшенное сооружение в городе, писала жалобы в обком партии и в другие правительственные учереждения. Холмики на дороге казались ей неухоженными солдатскими могилами.
Городские власти отправляли Захлу в психушку во время праздников, оберегая себя и город от лишних беспокойств.
Шумные демонстрации на улицах, громкое пение и яркие транспаранты, возвращали её к временам войны.
Седьмое ноября прошло, и, не смотря на то, что паранойя осталась, можно было отправляться домой.
Захла расспрашивала медперсонал больницы о немце, пьющем грудное молоко. Не получив ответа, она пристала к санитарке, возвращающей ей вещи при выписке.
- Да Степан это, шизофреник, какой он тебе немец, угомонись, - бросила ей санитарка.
- Свидимся, по одной земле ходим, - буркнула Захла.
Через месяц она пришла в диспансер за рецептом на лекарства. Присела под дверью кабинета врача. Опрокинула взгляд на соседа. Тот поежился, будто укололся чем-то, и вальяжно развалился на стуле.
- Ах ты, немец проклятый, насильник, мало тебе молодых, еще на старух заглядываешься, захламили всю страну немецкими
...ями.
Захла разбушевалась, в аффекте схватила горшок с цветком и с размахом опустила его на голову несчастного шизофреника.
Нераспустившийся бутон повис у того на носу.
На шум вышел врач.
- Что не поделили? - он взглянул на Захлу и засуетился возле больного. – Степан, встать сможешь?
Степан лежал на полу вместе с обломками стенда передовиков социалистического труда.
- Немец, насильник, поделом ему, - ответила Захла.
Кто её слушал, Богом меченную.
Но она сразу успокоилась. Наконец отмщение свершилось. Покой вошел ей в душу и положил руки на плечи. Захла смиренно пошла за медсестрой.

В палате, приклеившись лбом к оконному стеклу, свободно опустив руки, стояла Захла. Она смотрела на пустой, унылый двор сумасшедшего дома.
Чувство защищенности охватило её.

***