Становление

«… Кто бы там, что ни говорил, а лучше всех живётся нам, - тем, кому закон не писан. У нас своя правда, и своё отношение ко лжи, домострою, печалям и радостям. Взгляд наш на жизнь более лёгкий, скользящий, и мы предпочитаем геометрию алгебре, погрязшей в рутине бухгалтерских отчётов.

Мы даже имеем наглость хихикать над учёными лауреатами, что никак не найдут частицу Бога, потешаясь над их однонаправленными мозгами, при этом катая искомую ими «икринку» на языке, наслаждаясь её округлым совершенством.

Нам нравятся любые дороги – и горные и степные, которые подавляющее сообщество «большевиков» считают второй бедой после нас.
Мы не осознаём величия идеалов, отчаянно скучая на митингах, собраниях и демонстрациях мод, удивляясь восторженной возбуждённости окружающих.

Склад же нашего ума, или же наоборот полное отсутствие этого склада, не позволяет понять нам многих, казалось бы, обычных вещей. Ну, например – почему скачущее и голосящее в телевизоре существо считается привлекательным, и почему нам забавнее смотреть на него при выключенном звуке?

Или почему вор, крадущий у другого вора, более правильный вор, а крадущий у крадущего – избавитель и благодетель?
Отношение же наше к великим чувствам, как ни странно, не вызывает к нам уважения соплеменников.

Возможно от того, что мы предпочитаем не страдать в поисках любви, а жить в ней, так же как живёт рыба в озёрной воде, - она её и пьёт и ею дышит, при этом она же не впадает в истеричные восторги: «Ах, вода, вода!!! Тебе все возрасты покорны!»

Из нас не получается ни банкиров, ни олигархов. Сама мысль о такой доле вызывает у нас щекотание в пупке, икоту и гомерический хохот, вплоть до выпадения слёз.

В наших руках зияют огромные дыры во всю ладонь, в которые проваливаются все ценности мира – от денег, до здоровенных золочёных пасхальных яиц, поэтому мы не умеем ни копить, ни пересчитывать.

Предназначение же наше состоит в том, чтобы построить лодку, лечь на её дно и плыть по великому бескрайнему потоку, глядя в разверзнутые небеса. И покачиваясь на плавных валах, подмигивать Богу, по-дружески болтая с ним о видах на урожай, о новом пророке, и о прочей житейской пустяковине….»

Голос в радио на мгновение затих и продолжил,
- Вы прослушали отрывок из рассказа «Становление марсианской цивилизации». Продолжение рассказа слушайте завтра в это же время.

Василий Васильевич Пупкин допил свой утренний чай и, покряхтывая, приподнялся из-за стола.
- Плыть, … и разговаривать с Богом! – задумчиво прошептал он, пощёлкивая подтяжками по животу. Затем он закурил, подошёл к окну и стал смотреть на мокрую от дождя улицу. - Плыть,… и разговаривать….

Тут голос в радио откашлялся и произнёс,
- Пупкин! А Пупкин! Ты что там ополоумел? Я же ясно сказал - «Становление марсианской цивилизации»! Слышишь меня – мар-си-ан-ской! Давай-ка, голубчик, подтягивай штаны, и марш на завод – к гайкам, шайбам, свёрлам, плашкам! Потом сплаваешь…. Потом,…. как-нибудь….