Подарок

ПОДАРОК.

Марк потянулся и открыл глаза.
За окном спальной крупными хлопьями тихо падал снег. Ветки деревьев, дотянувшихся до второго этажа, были густо облеплены белым пухом.
Марк перевел взгляд на электронное табло будильника - 9.35. "Нормально" - усмехнулся Марк, потом медленно согнул руку в локте и посмотрел на свои ручные часы. Он не расставался с ними на ночь, когда спал один. Ему было приятно, проснувшись, ощущать их тяжесть у себя на запястье. Это чувство, вероятно, осталось у Марка ещё с детства, с того самого момента, как он впервые одел на руку часы, подаренные отцом на день рождения.
Дождавшись, когда его "личный счетчик времени" отсчитает ещё одну минуту прожитой жизни, Марк зевнул, зябко поежился и, натянув одеяло до самого подбородка, закрыл глаза.
В спальной было довольно прохладно, и вылезать из постели не хотелось.
Марк блаженствовал.
Хорошо, что он раскрутился вчера со всеми срочными делами, и сегодня можно позволить себе расслабиться. Сейчас он ещё немного поваляется в постели, затем встанет, не спеша умоется, или даже... нет! Не спеша примет ванну. Не спеша приготовит завтрак, слопает его. Потом подключит телефон, который отключил ещё вчера вечером, чтобы тот не трезвонил с самого утра и дал спокойно выспаться.
Не открывая глаз, Марк довольно улыбнулся.
Да, сегодня такой день!.. Телефон будет звонить не переставая. Только успевай выслушивать поздравления от родных, друзей и знакомых. Все будут стараться высказать самые добрые слова, самые приятные пожелания. Тридцать лет - нешуточное дело. Круглая дата. Половина, можно сказать, жизни. Всю неделю перед этим днем было желание подвести хоть какие-то итоги.
"Хоть какие-то?!..."- снова улыбнулся Марк -"Они даже очень, очень неплохие"... Зачем скромничать? В свои тридцать лет он уже добился многого.
Все-таки в жизни Марку пока везет. А что? Везет! И неслабо, между прочим. Как теперь пишут в статьях, посвященных ему: "Успех пришел в неполные 25 лет"!
Да, успех... Сначала пришел успех. Потом - признание, и не только у себя на родине, но и за её пределами. Потом, можно сказать, мировая известность, слава... Деньги.
Конечно, это не свалилось на него просто так, с неба. Он всегда стремился к этому. Годы напряжённой учебы, годы кропотливого труда... Он и сейчас не дает себе спуску. Вкалывает, дай бог каждому!
Он достиг хорошей высоты. Теперь надо на ней удержаться. Или рвануть ещё выше. Хотя, где-то Марк прочитал, что слава кумиров -это колосс на глиняным ногах... Ну даже если это и так, то тем более надо стараться. А впрочем... Уж очень сильно лезть из кожи он не будет. Может быть, самую малость. Пока... Ведь у него кроме всех этих "стимулирующих факторов" есть и ещё кое-что. Любимое дело. Дело, которому он готов посвятить всё свою жизнь. А ещё - куча отличных друзей. И прекрасная жена! Его маленькая кругленькая женушка, готовящаяся через месяц подарить Марку ещё одного малыша. Преданный, любящий человечек. "Надо обязательно купить ей сегодня побольше цветов,"- с теплотой в груди подумал Марк и открыл глаза,- «Её любимых белых роз. Пусть ей будет в этот его день тоже очень хорошо".
Надо было вставать. Вчера днем жена, уезжая к его родителям, чтобы сегодня устроить у них праздничный стол и встретить Марка с его самыми близкими друзьями, оставила своему супругу-юбиляру целый список покупок, которых она по каким-то причинам не смогла приобрести. Теперь Марку придётся мотаться по магазинам. Он страшно не любил это занятие. А что делать? Жена же старается для него и его гостей. Стоит потерпеть. Поэтому надо немедленно вылезать из постели, приводить себя в порядок и отправляться в путь, чтобы успеть, закупив всё по списку, приехать к праздничному столу часам к пяти.
Марк отбросил одеяло и рывком вскочил с кровати. Он сделал несколько энергичных движений, подошел к окну и раздвинул шире плотные шторы.
Снег все падал и падал, покрывая девственной белизной небольшой садик перед домом, белыми кружевами выписывал на сером небе кроны деревьев, таял на теплых асфальтовых дорожках, делая их спины темными и мокрыми.
Около окна на высокой подставке в затейливом керамическом кашпо рос молочай. На его колючих серо-фиолетовых стеблях с мелкими темно-зелеными листочками кое-где горели ярко-красные цветки, похожие на маленькие чуть-чуть приоткрытые рты. "Рты приготовившиеся для поцелуев"- подумал Марк, разглядывая эти живые огоньки, и сам рассмеялся столь изыскано-сентиментальному сравнению. Но было странно и приятно видеть пламенеющие четырехлистные цветочки у окна, за которым величественно стоял заснеженный сад. Марку вдруг захотелось увидеть Анну. Заглянуть в её большие всегда чуть удивленные глаза. Потрогать шелковистые слегка вьющиеся волосы. Сжать осторожно в ладони тонкие длинные пальцы. Прикоснуться к её припухшим, как у ребенка, губам приоткрытого рта. Рта, приготовившегося длят поцелуя...

Овчарка тихонько заскулила и ударила лапой о край постели. Анна вздрогнула и открыла глаза. В комнате было совсем светло. Пес радостно лизнул хозяйку в щеку и застучал хвостом об пол.
Анна взглянула на часы, висевшие на стене.
"Боже мой!..."- ужаснулась она,-"Полдесятого Проспала..."- и, откинув одеяло, резко села в постели. Собака бросилась ей на грудь, чуть не повалила опять на подушку.
- Тише, тише, Рой!...Сейчас пойдем,- Анна ласково спихнула пса на пол, поднялась и в сопровождении собаки вышла из спальной.
Заправляя ночную рубашку в джинсы, натягивая мягкие сапожки, Анна тихо приговаривала:
- Рой, бедный мальчик!.. Проспала сегодня твоя хозяйка. Ой, проспала. А ты терпел!.. Терпел, мой маленький. Сейчас пойдем гулять, сейчас.
Пес радостно тявкал, повизгивал, крутился у ног, норовя лизнуть в лицо, мешал Анне одеваться.
Анна застегнула молнию на куртке, убрала под капюшон волосы, подцепила карабин поводка к колечку на ошейнике Роя.
Овчарка, бешено вертя хвостом, рванулась к двери. Анна распахнула её, выпустила пса на лестничную площадку, вышла за ним и, заперев дверь, заспешила вниз по ступенькам.
На улице тихо падал снег, покрывая крупными хлопьями крыши домов, деревья, землю. Но воздух пах свежей травой и подснежниками.
Анна быстро пересекла уютный, чистенький дворик и направилась к пустырю, где обычно гуляли все владельцы собак этого района.
Примерно через час ,Анна, немного уставшая и продрогшая, стояла в прихожей своей квартиры, стягивая с себя облепленную мокрым снегом куртку. Пес призывно смотрел в лицо хозяйки, нетерпеливо поглядывал на дверь кухни.
- Нагулялся, а теперь хочешь есть? Так? - Анна села на мягкий табурет под вешалкой, сбросила сапоги,- Подожди немного. Сейчас накормлю. - Она устало свесила руки с колен. Рой, как будто поняв, вскочил, засуетился, завилял хвостом.
Анна поднялась, посмотрела на себя в зеркало: - Бр-ры!.. Какая страшная у тебя хозяйка,- она небрежно подобрала наверх длинные волосы, заколола их несколькими шпильками, потом пошла ва кухню.
Анна достала из холодильника банку консервов, поставила под струю горячей воды и, когда по её мнению консервы немного обогрелись, вскрыла банку и выложила содержимое в собачью миску.
- На, лопай!.. - она похлопала Роя по гладкой спине.
Пес с аппетитом начал поглощать пищу. Анна несколько минут молча смотрела на него, затем улыбнулась -
- Ах ты, живоглотина,- и вышла с кухни.
В прихожей около зеркала она снова остановилась и внимательно рассмотрела свое отражение. "Надо бы помыть голову"- подумала Анна, убирая со лба упавшую из прически прядь волос, но вздохнула и направилась в комнату.
На полу лежали оставленные здесь ещё с вечера листы бумаги с кое-какими зарисовками. Осторожно пройдя между ними, Анна подошла к окну и поправила шторы.
"Сегодня у Марка день рождения" - с приятной грустью подумала она,-"Какой снег валит!... Как в сказке. Словно по заказу... Жаль только, что сыро"...
Анна ещё немного постояла у окна, посмотрела на медленно падающие белые хлопья. Ей казалось, что они вносят какую-то таинственную праздничную торжественность в этот будничный день её жизни.
"Нет, он не будничный. Он необыкновенный!"- улыбнулась Анна,-"Сегодня у Марка праздник - день рождения!.. Наверное, он уже проснулся... Жена и сынишка поздравили его"...
Марк никогда не рассказывает Анне о них. А она и не расспрашивает. Только поинтересуется у него при встречи - дома все в порядке? И больше ничего. А зачем? Если бы Марку захотелось, он бы сам рассказал. А раз молчит, значит не хочет.
Анна тихо вздохнула.
"Интересно, что они подарили ему сегодня?..." - Анна отошла от окна, опустилась на пол, собрала рисунки в пачку,-"Я тоже приготовила ему скромный... Завтра или после завтра преподнесу... Он обещал зайти. Надо было бы, пожалуй, раньше вручить...Ну да ладно".
Анна вдруг вспомнила, как они познакомились...
Как то все неожиданно произошло. И ужасно нереально... Ей ещё до сих пор не вереться, что это случилось с ней. Просто какая-то фантастика!.. Человек, который был для неё недосягаемым, почти полубогом, вдруг оказался рядом. Совсем рядом... Можно протянуть руку и дотронуться. Обнять. Поцеловать. И совсем он не полубог!.. Обыкновенный мужчина. Может быть и веселым, и грустным; и серьезным и легкомысленным, и усталым, и бодрым. Правда, иногда больше чем надо самолюбив и упрям, но всегда бесконечно добр и нежен.
Анна поднялась с пола, бросила рисунки на столик, подошла к куче картин, сложенных у стены, выбрала одну, внимательно рассмотрела.
"Господи!.. А какие у него тогда были глаза!" - Анна весело засмеялась.
В комнату осторожно вошла овчарка, серьезно и внимательно посмотрела на хозяйку, не понимая причину её веселья.

Они познакомились два года назад.
Марк до сих пор очень четко помнит весь этот странный день.
С самого утра что-то не ладились дела. Все валилось из рук, все в раздражало. Где-то после обеда, поцапавшись с женой, Марк выскочил из дома, сел в автомобиль и помчался "куда глаза глядят".
Бесцельно поколесив немного по городу, останавливаясь у попадавшихся на пути "забегаловочек", Марк решил - чтоб окончательно не набраться - поехать к родителям, которые жили в собственном загородном доме.
Была ранняя весна, но погода уже давно стояла теплая, и деревья окутались легкой зеленой дымкой, а кое-где на бугорках пестрели первые весенние цветы.
Проезжая мимо небольшой акварельно-прозрачной рощи, Марк заметил на поляне, недалеко от дороги, одинокую женскую фигуру рядом с мольбертом. Марку вдруг очень захотелось посмотреть, что она там рисует. Он остановил автомобиль у обочины, вылез и направился к художнице.
Ею оказалась молоденькая девушка, как он иногда сам выражался -"средней паршивости". Она заметила подходящего к ней Марка, но виду не подала. Только когда он встал у неё за спиной, движения кисти сделались несколько скованными.
Девушка рисовала пейзаж.
Марк стоял у неё за спиной и ждал, что она обернется и что-нибудь скажет. Но девушка не обернулась.
Потом набежала тучка, и начал накрапывать дождик. Художница заспешила, засобиралась. Марк предложил ей свою помощь. Она позволила ему собрать ей мольберт, но при этом удивленно-испуганно посмотрела на мужчину. А когда Марк осторожно намекнул ей, что может "подбросить" до города, наотрез отказалась - ведь она видела, что он ехал совсем в другую сторону. Тогда Марк, почему то, рассказал ей все как есть. И что день у него сегодня какой-то неудачный, и что настроение поганое, и что все наладиться и т. д, и т.п.
Девушка внимательно слушала его, пока они шли от поляны до шоссе, и когда приблизились к автомобилю, Марк почувствовал, что его спутница колеблется. Тем более, что дождь усиливался, а до автобусной остановки было довольно далеко. И Марк сумел настоять на своем - девушка села в его машину.
Они развернулись и помчались по направлению у городу.
Художницу звали Анной. Она жила на самой окраине, в маленькой двухкомнатной квартирке старого пятиэтажного дома. Жила одна, родители семь лет назад погибли в автомобильной катастрофе. Работала в небольшом магазинчике художником-оформителем.
Всю дорогу Марк нес несусветную чепуху, а под конец пути всеми правдами и неправдами набился к Анне в гости.
В маленькой квартирке на втором этаже дома без лифта царил для несведущего посетителя жуткий хаос. Это только потом, на много позже, Марк понял, что в этом беспорядке каждый предмет занимает определенное, самое рациональное для себя место. Сразу чувствовалось, что тут обитает творческий человек. Пахло олифой, скипидаром, ещё какими-то разбавителями. Везде стояли пустые подрамники и подрамники с уже натянутым грунтованным холстом, были разбросаны баночки и тюбики с краской, ко всем стенам прислонены законченные и недописанные картины. По всюду валялись /а как выяснилось позже - были разложены/ листы бумаги с набросками, зарисовками, эскизами.
Пока Марк раздевался в малюсенькой прихожей, Анна сумела ловко что-то разбросать в комнате, переставить, поправить - и сразу в помещении, показавшимся с первого взгляда захламлённым, появилось ощущение какого-то мягкого уюта, тепла и покоя.
И точно также, тепло и спокойно, стало у Марка на душе, когда он вошел в комнату и сел в одно единственное старомодное кресло около низкого журнального столика.
Хозяйка квартиры, извинившись, ушла на кухню заваривать кофе, предоставив гостю возможность самому все рассмотреть. Марк с интересом разглядывал законченные и незаконченные полотна, разбирая по углам завалы из штабелей подрамников, и внимательно выслушивал по той или иной картине мимолетные замечания Анны, которая периодически забегала в комнату чтобы подложить на столик салфетку, ложку, поставить чашку или сахарницу.
А потом произошла удивительная вещь. До сих пор Марк вспоминает об этом с тихим восторгом. Просмотрев в одной из куч несколько 'творений", Марк извлек на свет божий обалденную картину - свой портрет!
Первое мгновение он даже не понял, кто смотрит на него с полотна. Это произошло не потому, что портрет был плохо написан. Нет! Портрет был хорош и своеобразен. Просто сознание Марка не могло сразу переработать невероятность увиденного. А когда Марк наконец понял, кто перед ним, в комнату вошла хозяйка, и раздался звон разбитого стекла.
Анна выронила из рук чашку.
Марк понял, что его известность стала неимоверна, если уже докатилась и в эту "тихую обитель".
Марк понял, что его "раскусили" ещё там ,в роще, на поляне.
Марк понял, что эти испуганно-удивленные глаза хозяйки к нему явно неравнодушны...
Он рассмеялся.
А потом они пили кофе и болтали. Болтали обо всем, легко и просто, как будто были знакомы тысячу лет.
Но время шло. Надо было уходить. А уходить Марку очень не хотелось. Но он ушел. И уходил еще раза три или четыре, когда вдруг забегал к Анне "просто так" вечерами среди недели. А потом остался. Вероятно это произошло тогда, когда тоненькая фигурка художницы уже не казалась ему 'средней паршивости", когда глаза хозяйки уютного хаоса посмотрели на Марка не так удивленно-испугано, когда он захотел, что бы его одежда пропахла за ночь тепло-золотистым запахом олифы...

В входную дверь позвонили. Пес бросился в прихожую, заскулил и завертел хвостом. Анна удивилась - кто бы это мог быть? Не спеша подошла к двери, распахнула её.
На пороге стоял заснеженный Марк, держа в обеих руках многочисленные свертки и пакеты.
- Ты?! - Анна замерла от удивления, а собака, радостно тявкая, закружилась около мужчины.
- Нет,- широко улыбнулся Марк,- Это не я! Это снежный человек собственной персоной,- и видя, что Анна, не двигаясь, ошарашено смотрит на него, продолжил,- Ку-ку, детка! Очнись. Может быть, ты все-таки до выяснения моей личности пропустишь меня в квартиру?
- О, господи!... - спохватилась Анна, отстраняясь от двери, и, когда Марк протиснулся в дверной проем, закрыла её за вошедшим,- Никак не ожидала увидеть тебя сегодня...
- Оно и видно.- Марк нежно поцеловал её в губы,- Слушай, забери, пожалуйста, у меня это, а то я чувствую, что сейчас все уроню.
- А что это? Сколько много!.. Зачем? - от радостной растерянности Анна не знала, что сказать, принимая у Марка свертки.
- Сейчас будем кутить.- Освободив руки, Марк потрепал по холке овчарку, потом начал вытряхать из густых волос уже начавший таять снег.
- Я тебе сейчас помогу,- Анна бросилась на кухню, свалила все пакеты и свертки на стол и быстро вернулась в прихожую, захватив по пути махровое полотенце.
Марк уже успел снять с себя голубую куртку на меху и теперь разматывал с шеи белый пушистый шарф. Пес сидел у ног и подобострастно держал в зубах мягкие кожаные перчатки гостя.
- На улице что твориться!.. Пахнет весной, а снег сыпет, как в начале зимы.- Марк набросил шарф на шею Анны, за два конца подтянул девушку к себе и жадно поцеловал в губы.
- Ты меня не ждала?
- Нет.
- Совсем, совсем?..
- Глупый! - засмеялась Анна, накинула на голову Марку полотенце и начала вытирать его густые, красивые волосы.
Марк крепко обнял её, прижал к себе.
- У меня ведь сегодня день рождения. А ты!..
- Ой, Марк! - Анна всплеснула руками, махровое полотенце упало на пол, - Я совсем обалдела! С самого утра помнила, а как ты заявился, сразу все забыла. Я сейчас... - и Анна попыталась высвободиться из объятий Марка, но он удержал её и, закинув голову ,радостно рассмеялся:
- Раз попалась птичка, стой! Не уйдешь из сети. Не расстанусь я с тобой ни за что на свете.- пропел он Анне детскую песенку.
- Правда, Марк, ты так неожиданно явился...
- Я соскучился по тебе, Ани. Очень захотелось тебя увидеть. Могу я позволить себе в такой день сделать подарок?... Самый желанный подарок...
-Конечно, Марк... Но я не думала, что ты сегодня придешь... У меня вокруг страшный беспорядок. И сама я в таком виде!.. Кошмар. Мне так неудобно перед тобой.- Анна смущено уткнувшись лицом Марку в грудь.
- Все, все! - Марк выпустил её из рук,- Я на тебя больше не смотрю. Не расстраивайся. Иди, приводи себя в порядок. А я пойду на кухню готовить праздничный стол.- Он нагнулся и взял из пасти пса перчатки - Да, Рой?
- Гав! - радостно подтвердил тот и бросился за Марком в кухню.

Марк осторожно высвободил руку из-под головы Анны. Девушка открыла глаза и тревожно посмотрела на него.
- Тебе уже пора?
- Ещё не "уже", но пора,- как можно безмятежнее улыбнулся Марк. Анна приподнялась и, перевернувшись, подложила голову ему на грудь
- Сегодня очень счастливый день для меня... - она коснулась теплыми губами подбородка Марка.
- И для меня.
- А для меня вдвойне. Во-первых, в этот день произошло так, что ты есть на свете. И во-вторых, что ты есть у меня.
Марк взял в ладони её тонкое лицо и нежно поцеловал в губы, а когда выпустил - Анна резко отстранилась и села, свесив ноги с постели.
- Сейчас я сварю тебе кофе.
- Зачем?
- Чтоб ты взбодрился.
- Я бодр, как сто индейцев,- засмеялся Марк.
- Не знаю, как насчет бодрости у индейцев, но тебе ещё ехать на автомобиле. Довольно долго.
Марк тоже сел, он обнял Анну за плечи:
- Господи!.. Да я могу вести автомобиль даже в невменяемом состоянии.
- Хвастун. Вот попадешь когда-нибудь дорожной инспекции на зуб.
- Тьфу! Тьфу! - Затряс головой Марк,- Ни к ночи будет помянута. Давай постучим по дереву,- и он потянулся к полированной спинке кровати.
- Она пластмассовая, - предупредила его Анна и рассмеялась.
- Ой, что же мне делать?.. - почти натурально растерялся Марк.
- Идти пить кофе,- и девушка хотела встать, но Марк не пустил.
- Можно подумать, что ты только и мечтаешь, как бы побыстрей вытряхнуть меня из постели,- он привлек Анну к себе, заглянул ей в глаза,- М-м?...
- Да.
- Что?! Это почему же? - Марк бережно опрокинул девушку себе на колени, склонился над ней.
- Быстрей уйдешь, быстрей придешь... - чуть слышно прошептала Анна, её глаза прямо и серьезно смотрели на Марка.
- Логично, - он крепко поцеловал её пухлые губы. Анна обняла его за шею, уткнувшись лицом в плече, замерла на несколько мгновений, потом сильно оттолкнула от себя Марка, легко вскочила с постели, не останавливаясь подхватила свой халатик и выскользнула из спальной.
Марк усмехнулся.
"Вот так всегда. Вырвется из рук, вскочит и убежит. Сумасшедшая".
Марк поднялся с кровати и начал одеваться, а через минуту он уже вышел в комнату, на ходу натягивая теплый пуловер.
На журнальном столике, втиснутом между диваном и старомодным креслом, красовались руины недавнего пиршества: тарелки с недоеденной закуской, фруктами, сладостями. В прозрачных бокалах золотилось недопитое вино.
Рядом с тарелкой, где сидел Марк, стояла маленькая бархатная коробочка - подарок Анны.
"Как бы не забыть",- подумал и подошел к столу. Он взял футляр на ладонь и приподнял крышечку - на черном шелке красовались две великолепные запонки. Они были недорогие, но вероятно старинные и очень оригинальные;
" Интересно, где она их отыскала?"- с откровенным восхищением подумал Марк, его всегда удивляла способность Анны находить подобные вещицы для подарков. И, вообще, его восхищала её тонкое понимание красоты во всем. Она умела использовать свои недорогие туалеты и бижутерию так, что ей могли бы позавидовать многие женщины, обитательницы богатых фирменных магазинов. И Марк всегда думал, что хорошо бы, если бы Анна имела доступ к дорогим вещам. И даже один раз он попытался помочь ей в этом... А потом целый вечер простоял на коленях перед диваном, на котором, свернувшись калачиком, тихо плакала Анна.
"Сумасшедшая. Как есть сумасшедшая" - опять усмехнулся Марк и, закрыв коробочку, положил её в нагрудный карман рубашки.
В комнату вошла Анна. Она несла перед собой маленький поднос с кофейником и двумя чашечками.
Марк отодвинул с края стола посуду, освобождая место для поднося, и Анна поставила его на пустой угол.
- Кофе готов. Прошу! - Она манерно присела в реверансе.
- Спасибо, детка,- Марк поцеловал её в голову, - но мне совсем "уже" пора.


Снегопад прекратился.
Мокрое шоссе черной змеёй извивалось среди выбеленных холмов, кое-где перечеркнутых темнеющимися лесопосадками.
В салоне автомобиля было тепло, тихо играла музыка. На заднем сидении в набитой сумке что-то слегка побрякивало. А рядом с Марком, на свободном кожаном кресле, огромный букет роз в прозрачной полиэтиленовой оболочке, упруго покачивал белоснежными головками цветов в такт амортизаторам.
Марк скосил глаза на переднее сидение. "Великолепный букет. Жена будет рада... И, в общем, сегодня получился отличный день. Все что хотел - сделал. Теперь только бы успеть во время приехать к праздничному столу. Не заставить . бы волноваться родных и томить ожиданием гостей".
Марк взглянул на часы.
Нет, время достаточно. Сильно гнать он не будет. Шоссе мокрое. Зачем сегодня рисковать? "Не будем превращать торжество в честь юбилея в траурный митинг" - подумал Марк и улыбнулся.
Сумерки потихоньку сгущались. Марк включил фары. Мокрый асфальт, отражая габаритные огни многочисленных автомобилей, стал похожим на сверкающую реку.
Белые розы упруго покачивали в такт амортизаторам фарфоровыми головками.