Четвёртый раз

- Ах, так?! Не пойдешь?!... Что?... Скучно стало? Ну и… Ну, и прощай! Всё! – и Ася, резко ударив пальцем по красной кнопке, со всего размаха кинула трубку телефона в угол дивана. Хотелось одновременно и реветь и громко ругаться, но за стеной ужинали домашние, и надо было соблюдать конспирацию. Девушка забралась с ногами на диван и уткнулась головой в колени. «Они все такие, все,- вертелись в голове слова тётки Клавдии, - они все ужасные обманщики!».
- Четвёрртый, четвёрртый! – заволновался молодой жако в клетке.
Ася подняла голову и глухо ответила попугаю:
-Герка, сейчас накрою, будешь сидеть в темноте!
-Герра умный… хорроший! Герра перре..перреживает! – попугай постучал клювом по полочке, на которой сидел, и продолжил:- Четвёрртый рраз тррагедия! – после чего он степенно прошёлся по жёрдочке к открытой дверце, но выходить так и не стал.
- А ты считал?- огрызнулась Ася.
- Герра всегда считает! Герра умница! Тррагедия! Карраул! Пожарр…- он помолчал и вдруг добавил: - Пожарр души!
Последнее слово выскочило так неожиданно, что попугай как будто сам смутился от сказанного и замолчал, опустив голову. Ася смотрела на него невидящими глазами, и злость с отчаянием потихоньку уходили, оставляя противную пустоту внутри.
- Вечно меня бросают, где попало, - вдруг донеслось до неё ворчливое скрежетание, - нет, чтобы положить на место, так, видите ли, чувства у всех бурлят…
Обернувшись, девушка посмотрела на телефонную трубку. Та медленно, на манер гусеницы, ползла по дивану в сторону Аси: рядом, на маленьком столике гнездилась её база. «Сама доползёт! – мстительно подумала девушка, - не желаю!» - она не решила, чего не желает конкретно, но в том числе там была помощь трубке.
- Да все они такие, - прошелестел в ответ торшер, - обращаются с нами, как с неживыми. Выключать забывают, протирать забывают…
- Коррмят редко! – вмешался попугай, так и не вылетев в комнату, - всюду гррязь, гррязь!
- Ну, уж, Герра, - вздохнула Ася, - не выдумывай. Ты сам не любишь пылесос.
- Герра главный! Пылесос врраг!
- Вот и мне досталось, - пробасил из угла пылесос. – Тоже мне, птица-говорун…
Ася так и продолжала сидеть, меланхолично наблюдая, как трубка приготовилась прыгать с дивана на столик. Но та решила сначала усовестить свою хозяйку:
- И что стоит некоторым протянуть руку помощи? Вот кончится у меня заряд и тогда никаких звонков. А ведь, я сколько раз предупреждала: клади меня на место сразу!
- А я люблю, когда меня включают, - раздался вдруг сверху томный голос двухламповой люстры под изящным абажуром. – Я сразу молодею и радуюсь. И всем хорошо!
- Герра тебя любит! – попугай вывернул голову так, что его хитрый глаз, не мигая, уставился в лампы-глаза люстры. - Кррасивая дуррочка! Люстрра крруглая!
- Это кто дурочка? – тут же обиделась та, и томные нотки исчезли из ее голоса. – Некоторые тут совсем …попугаи!
- Так, - вмешалась Ася, которой надоела возникающая грызня, - я хочу тишины, понятно?
- Вот послушаешь так одного-другого с двух сторон, - не унималась трубка, - так и в кино ходить не надо. Сплошные драмы с комедиями. Меня поставят, наконец, на место? – начальственно спросила она, повысив голос.
Ася с раздражением воткнула трубку в гнездо и отвернулась.
- Да не переживай ты так, - тихо пробасил пылесос, - не этот, так другой появится, давай лучше почистим всё, а? Глядишь, и веселее станет. А этот…ты с ним того…осторожнее…
- Прравильно! - подхватил попугай, - грруминг снарружи – хоррошо для души, - теперь это последнее слово ему явно нравилось, и он произнес его с удивительной лёгкостью. – Герра ррад! Душа ррада! Убрраться! Убрраться!
- Отстаньте, я вчера убиралась, - Ася встала и угрюмо оглядела комнату. Книги вперемежку с тетрадями тихо шептались на письменном столе. Ноутбук сохранял нейтралитет – ему не подобало опускаться до домашних препирательств. Пыли не было, особого беспорядка тоже. Можно даже сказать, что было на редкость прилично по сравнению с обычными вечерами. Но всё это было неважно: он не придёт! И завтрашний поход в кино тоже отменяется. Вернее, отменяется с ним, но ведь, есть и другие. «Одна пойду, в конце концов! – решила про себя девушка, - не желаю больше страдать!», и она опять резко опустилась на диван. Рука по привычке машинально взяла трубку телефона со столика.
- Пррравильно! Прравильно, прравильно, - быстро закивал головой попугай, - надо рработать! Ползать нельзя! Рработать!
- Не надо, а? – жалобно заскрежетала трубка, - я ещё не наелась…
- Я быстро, только позвоню, и …я даже говорить не буду, сразу опущу тебя обратно, - уговаривала её Ася, торопливо набирая номер. Раздались гудки. Долгие,….много. Никто не ответил.
- Ах, так?! – и она опять в сердцах бросила трубку на диван. Та всхлипнула и уткнулась в самый угол.
- Герра гррустит! Герра нерррвничает! Карраул! – попугай явно переживал за Асю, но та молча встала и закрыла дверцу клетки. Потом, взяв со стула тряпку, накрыла её. Теперь оттуда слышались только шумные вздохи и цокот коготков по полочке. В углу дивана рыдала трубка. Люстра расстроено покачивалась, но молчала. Пылесос успел заснуть. И в это время раздался звонок в дверь. Ася вся замерла от надежды.
Входную дверь открыл папа, послышались радостные приветствия, но девушка боялась верить в чудо. Наконец, в дверь к ней постучали.
- Войдите, - по-королевски откликнулся ноутбук приятным баритоном.
В дверь, почему-то стесняясь открыть её пошире, протиснулся молодой человек с приятной и одновременно незаметной внешностью и, вытащив из-за спины торт-мороженое, поставил его на широкий подлокотник дивана. Ася недоверчиво встала, ожидая хоть каких-то объяснений. В прикрытой клетке шумно завозились, и через мгновение попугай клювом сумел сдернуть тряпку и победно завопил:
- Герра любит моррожено! Урра! Герра больше не стррадает! Фррукты Герре, пожалуйста! – последнюю фразу жако проговорил особенно чётко и с достоинством поклонился.
Молодой человек с удивлением посмотрел на птицу, потом на Асю и спросил:
- Глупенькая, неужели ты думаешь, что я тебя брошу? Это я пошутил просто. Подразнить тебя захотелось, - одной рукой парень ласково привлёк к себе Асю, а другой за спиной показал кулак проснувшемуся пылесосу, который готовился что-то сказать. Скорее всего, как всегда, неприятное.
- Ты же чудо у меня, рядом с тобой всё оживает! – продолжал он, поманив свободной рукой стул, который тут же подвинулся к ним. Молодой человек, не отпуская Асину руку, сел и посадил девушку к себе на колени. Та доверчиво прижалась к юноше и закрыла глаза.
-О-оо! – закачалась люстра от умиления, - как поэтично!
- Где фррукты, где? Герра ждёт! – не унимался попугай, стоя опять в проёме своей дверцы, которую уже успел ловко открыть. Но на него никто не смотрел.
В углу чуть слышно продолжала всхлипывать и бормотать телефонная трубка:
- Опять лежу, брошенная, одинокая…без сил и любви…А у них ничего без меня не получится…. Уж я-то знаю, …сколько раз….сколько раз… Им кажется, что нашли друг друга, но …я-то знаю…у него коготь…все когти зелёные…она не видит, … он скрывает…умираю опять…умираю…
Однако и на её уже никто не обращал внимания. Как на пылесос, который от раздражения отвернулся к стене своим хоботом и мрачно сопел. Молодой человек тихо шептал что-то на ухо Асе, а она в ответ только счастливо улыбалась. Время от времени он щелчком пальцев в воздухе разгонял по полу несколько настырных карандашей, которые, казалось, готовились устроить бой его ногам в тапочках. При этом глаза парня вспыхивали в этот миг странным зелёным огнём. Но никто, кроме грустного и умного торшера этого не видел… Время, казалось, замерло, и часы встали. Опять.