Три дня из жизни Ивана Ивановича

Иван Иванович не хотел нищенствовать. Пенсии, которую он получал, проработав более сорока лет на сталелитейном заводе, едва хватало на то, чтобы оплачивать счета за проживание в двухкомнатной квартире, а на пенсию супруги покупались продукты питания, составляющие минимальную потребительскую корзину его семьи. Об «остальном» и речи не могло быть. Просить милостыни у детей – ни Иван Иваныч, ни его жена не могли – это не было заведено в их семье с крепкими традициями, где каждый должен был справляться со своими трудностями самостоятельно. Поэтому Иван Иваныч с большим воодушевлением принял предложение одного своего давнего приятеля, офицера запаса, пойти работать контролёром на один из рынков столицы с целью пополнить семейный бюджет и привести в рабочее состояние свою «девятку», давно забытую и ржавевшую в гараже. Сергей, так звали приятеля Ивана Иваныча, уже восемь лет работал на рынке контролёром и обещал поскорее ввести его в курс дела. Погода в июне стояла тёплая, но не жаркая. Всё вокруг ещё дышало весной и Ивану Иванычу захотелось отодвинуть подальше надвигавшуюся старость и как в былые времена доказать самому себе, что он ещё на что-то годен. Пусть это будет связано даже с авантюрой. Такое сейчас настало время, и он должен идти в ногу с ним.
На следующий день после предложения, Сергей представил его генеральному директору рынка, который, как и большинство генеральных директоров, не был хозяином этого предприятия, но отчасти решал кадровые вопросы и выполнял другие организационно-распорядительные функции, связанные с деятельностью рынка. «Хайль Гитлер», - неожиданно отреагировал на появление Ивана Иваныча директор – Александр Иванович Абалкин, высокий мужчина довольно плотного телосложения с короткой стрижкой и глубоко посаженными глазами. Сергей уже предупредил своего будущего напарника, что шеф уже неделю «не просыхает» и находится в довольно знакомом многим русским людям состоянии, называемом попросту запоем. Иван Иваныч скромно ответил на приветствие традиционным: «здрасьте». Сергей представил его начальнику. Несмотря на непотребный вид, Александр Иванович выразился чётко и ясно: «Серёг, ну ты же знаешь, я тебе доверяю. Если он в курсе и согласен…, идите к Вадиму и пусть приступает». Видимо Александр Иванович не утруждал себя инструктажами вновь прибывших работников.
Вадим Николаевич – заместитель генерального директора (в прошлом майор МВД) в компетенцию которого входило назначение и увольнение сотрудников, стоял на улице и грелся на июньском солнышке, наблюдая, как прибывает на работу персонал рынка. Милицейское прошлое отразилось на привычках и в облике Вадима. Он, пристально щурясь внимательно посмотрел на Ивана Иваныча, поинтересовался его предыдущей деятельностью, затем, не теряя времени, пожелал ему успехов в работе, а Сергея попросил показать напарнику его объём работ. Наверное, тот факт, что Иван Иваныч был хорошо знаком Сергею, упростил процедуру собеседования. Сергей сразу же повёл напарника на хозяйственный рынок (на жаргоне контролёров – «железки») – их рабочее место, чтобы показать его «зону ответственности» и рассказать, что к чему.
Работа оказалась несложной, но потребовала от начинающего пенсионера большого психологического напряжения и даже в некотором смысле перестройки его сознания, чтобы соответствовать новой должности и не ударить лицом в грязь. Состояла она в следующем. Утром, около десяти часов, Иван Иванович должен был пройти по своим рядам на рынке и переписать все торгующие «места», отметив закрытые, при необходимости довести продавцам информацию о возможных приездах комиссий или инспекций (если таковая необходимость имелась) и до одиннадцати часов преспокойно идти в «контролёрскую» пить чай или играть в домино с такими же, как он - контролёрами. «Местами» значились пронумерованные выдвинутые прилавки, занятые торговлей. Полная смена включала в себя двух контролёров хозяйственного рынка, по одному - с продуктового и вещевого рынков, а также контролёра с контейнерной, где торговали в основном просроченными продуктами, так называемой «просрочкой». Поэтому цены там были относительно низкие, а народу не протолкнуться. Далее, к одиннадцати часам, оба или один из двух контролёров хозяйственного рынка должны были пойти в кафе «Русский Романс», отыскать там некоего Андрея (или Диму, его иногда замещавшего) и довести до его сведения ту утреннюю информацию о всех торгующих местах на рынке. Андрей или Дима отмечали информацию у себя в заранее расчерченной табличке («мест» было более сотни) и отпускали контролёра с миром до тринадцати часов дня, когда небольшая часть денег, собранных за аренду торговых мест должна была благополучно перекочевать в сейф, где хранился «общак» Одинцовской группировки, которая представляла интересы одного из соучредителей закрытого акционерного общества «Кортеж».
А уже после этого предстояла основная, самая напряжённая и специфическая часть трудового дня контролёра – взимание платы с торговых мест. Делить рынок необходимости не было. Сергей показал Иванычу те ряды, которые «обилечивал» предыдущий контролёр, который внезапно решил уволиться с работы, повздорив с директором рынка. Передав коллеге заранее расчерченную в «контролёрской» табличку, Сергей показал, как нужно отмечать открытые, а как – закрытые места. Кроме того, было понятие «половинка места», когда открывалась левая, либо правая железная ставня и прилавок с хозяйственными товарами выставлялся наполовину. Тогда с продавца взималась сумма вдвое меньшая той, что была назначена за полное место.
Когда все места переписали, Сергей подмигнул напарнику и успокоил его, пообещав, что тот не пожалеет о том, что устроился сюда. Вообще же, Сергей был немногословен в общении. Здесь – на рынке существовали свои, строго определённые правила, которых все придерживались, и Ивану Иванычу ещё предстояло их изучить, чтобы действовать в соответствии с ними. Жизненный опыт Иваныча и наблюдения за тем, как широко (по сравнению с ним) жил Сергей в последнее время, подсказывали ему, что поправить свой бюджет на рынке он сможет. Надо только не спешить и вникнуть во все «детали» предстоящей работы.
…. Рынок гудел. Уже с утра между рядов ходили люди и «подбирали» необходимый товар. Здесь было всё, начиная от гвоздей и шурупов, заканчивая современной сантехникой и электроприборами. В проход между рядами были выставлены мотки с кабелем, хозяйственный инвентарь, банки с краской. Повсюду пестрело висевшими на перегородках инструментом, светильниками, смесителями, переходниками и другими предметами, так необходимыми в хозяйстве. Ходили между торговых рядов не только покупатели. Были просто гуляющие люди, которые «убивали» время, оставшееся до отправления поезда. Присутствие неподалеку одного из крупных Московских вокзалов предопределяло наличие на рынке воров-карманников, жертвами которых становились в основном зазевавшиеся покупатели и приезжие люди. Рыночная площадь кишела цыганками-гадалками и небритыми бомжами, сидящими на бордюрах проспекта и прямо под стенами зданий. Иван Иваныч подумал, что со временем здесь удастся познакомиться с продавцами поближе и купить по «закупке» нужные ему в хозяйстве инструменты.
Взяв по беляшу с мясом, они пошли в кафе отчитываться перед Андреем. Сергей по-хозяйски провёл Иваныча прямо через зал с посетителями и далее, минуя варочный цех с кипящими котлами и плитами, заставленными шипящими жареным мясом противнями и сковородами в небольшую комнату с телевизором и кондиционером, где уже находились трое мужчин, которые со скучающим видом смотрели телевизор. Один из них сидел отдельно за столом и не спеша, доедал манную кашу. «А-а-а, новенький», - произнёс он, отодвигаю тарелку. Это был высокий мощный русоволосый парень лет двадцати шести с голубыми глазами и с короткой стрижкой, который, по-видимому, и был Андреем. Он протянул Иванычу руку и широкая «гагаринская» улыбка осветила его широкоскулое лицо. «Ну что, людишки, докладывайте», - деловито произнёс он затем, и улыбка так же быстро сошла с его лица, как и появилась несколько мгновений назад. «Чего это он сегодня так лыбится», - удивился про себя Сергей и быстренько «взвесив» обстановку начал диктовать данные по рынку, перечисляя «единички», «половинки» и «нолики» и наблюдая за реакцией Андрея, которого среди «братвы» все уважительно называли «Горой». Записав все данные, Андрей поднял голову и одновременно удивлённо и строго посмотрел на контролёров, как бы спрашивая: «Вы ещё здесь…?»
- Всё, что ли, Серёга? – наконец произнёс он сочным баритоном.
- Да вроде бы всё, Андрей, - выдохнул Сергей, - Да… тому «кренделю» я передал, чтобы он «дурака не включал», а открывался на полное место.
- Это с сорок третьего…? Пусть зайдёт ко мне сегодня, - бровь Андрея изогнулась дугой, - Я поговорю с ним.
- Как скажешь, - согласился Сергей и повернул голову к телевизору, где передавали сводку «Криминальной хроники».
- Ну, присаживайтесь тогда, чего стоять-то, - проявил гостеприимство один из двух, сидящих на диване мужчин.
- Да нет, спасибо, пойдём мы. Напарника надо поучить, - отказался Серёга, увлекая Иваныча к двери.
- Давай, учи. Только к часу не опоздай, - Андрей махнул рукой и принялся протирать салфеткой грязную ложку, внимательно следя за «Новостями».
В первый рабочий день напарника Сергей вместе с Иваном Иванычем ходил по его рядам и «обилечивал» продавцов, представляя им «новенького». Иваныч сразу заметил, как по-разному вёл себя Сергей с продавцами. С кем-то из них он по дружески здоровался, кому-то категорично советовал заплатить пораньше, не откладывая «на потом»; а некоторым - откровенно грозя последствиями, оставлял на прилавке чек с номером его места, обещая через час вернуться. При этом сумку с деньгами он всё время держал спереди и слегка прижимал к себе. То, что никто не хотел расставаться с деньгами – казалось Ивану Иванычу вполне естественным и поэтому он спокойно воспринял всяческие трюки и уловки продавцов «улизнуть» в нужный момент со своего места или «тянуть время до последнего» в надежде на то, что нагрянет внезапно какая-нибудь проверка и рынок закроют. Продавец, таким образом, мог сэкономить в этот день приличную сумму - сумму арендной платы за день. А одна из заповедей этого рынка гласила, что на следующий день все «грехи» (за редким исключением) забывались, и отсчёт времени начинался заново. Комиссий или проверок на этом рынке было предостаточно, и доставляли они немало хлопот контролёрам и продавцам. Неприятность состояла в том, что во время проверки многие места закрывались продавцами ввиду отсутствия у них некоторых необходимых для торговли документов – лицензий, разрешений, справок и т.д. или их закрывали лица, наделённые соответствующими полномочиями, и тогда «выбить» деньги за чек было уже проблематично, особенно, если «место» закрывалось утром. Если же хозяин «места» откупался от комиссии, то ситуация менялась лишь незначительно, так как шли в ход аргументы, что все деньги якобы ушли на штраф и платить контролёру за чек нечем. А зачастую бывало и так: в одиннадцать часов контролёр «сольёт» всю информацию о наличии открытых мест Андрею, а в обед некоторые места закроются в связи с нагрянувшей комиссией. В общем, нюансов было - хоть отбавляй, и Иван Иваныч уже начал понимать, в чём состояло «благополучие» Сергея и остальных контролёров – с вещевого, продуктового рынков и контейнерной. У тех, в свою очередь были свои особенности в работе, а отчитывались они перед другими «смотрящими», которые, как правило, тоже принимали их в кафе. Контролёр с вещевого рынка вообще отчитывался перед представителями трёх «сообществ», которые договорились между собой о переделе наличности с рынка. Но та часть денег, которая ежедневно отдавалась контролёрами «браткам», минуя кассу, была лишь малой, почти ничтожной частью общей «налички», собираемой на рынке. Дело в том, что раз в неделю – по четвергам с торговых мест собирали свою «арендную плату» представители той же самой «братвы», которая днём оккупировала все игральные автоматы в окрестностях рынка, сетуя «по ходу» на плохое везение. «Ребятам» в четверг платили все «места» сразу за неделю, независимо от того – были комиссии или нет, работали ли точки или были закрыты. Важно было лишь то, что эти точки были арендованы. Каждый хозяин места платил представителю только одной группировки, за которой он (или рынок) был закреплён, и сумма, собираемая «братвой» в четверг, была больше той, которую собирали контролёры за неделю на величину ежедневной арендной платы за место, помноженной на количество мест, необилеченых контролёрами по той или иной причине. Само собой разумеется, что никаких чеков в обмен на деньги «братки» продавцам не давали. Как эти деньги делились между учредителями, знали лишь сами учредители, да некоторые хозяева мест, уже давно торгующие на рынке. Таким образом, структура передела была сложной и на каждом из рынков в процентном соотношении различной. К примеру, на хозяйственном рынке «Одинцовские» владели львиной долей всего пакета акций, и деньги по четвергам со всего рынка собирали их представители. Затем, по договорённости с другими учредителями происходил взаиморасчёт между ними в зависимости от долей каждого в этом рынке. Но полный контроль ситуации на отдельном рынке осуществляла, как правило, одна группировка. Остальные «пока» доверяли. Иногда (раз в несколько лет) бывали «разборки» со всеми вытекающими последствиями. Доставалось всем, в том числе и контролёрам, так как после «разборок» следовало повышение суммы легальной арендной платы за место и ЗАО «Кортеж» увольнял нескольких контролёров за вынужденный саботаж. Пикантность ситуации состояла в том, что одна (или две) из группировок были против повышения «аренды» и предупреждали контролёров, что их ждёт в случае появления на рынке. Очевидно, что интересы ЗАО «Кортеж» и некоторых учредителей по некоторым аспектам заметно расходились. Но так как кадровые вопросы «браткам» были не ведомы, то пока «паны» дрались – «холопы» мужественно переносили тяготы и лишения рыночной стихии недалеко от самого центра столицы. Затем жизнь на рынке снова налаживалась и обильный денежный «нал» опять бойко расходился по карманам и счетам хозяев и уцелевшего персонала рынка, способствуя появлению адреналина в крови и скрепляя их быт сытостью и весельем.
Несмотря на то, что все рынки ЗАО «Кортеж» находились рядом на одной территории и граничили друг с другом - на каждом были свои «заморочки» и каждый отличался своей величиной арендной платы за место. Скажем, на хозяйственном рынке Андрей ежедневно около часу дня получал от контролёров деньги за пять полных мест, оплаченных их продавцами. Но эта ничтожно малая по сравнению со всем дневным оборотом рынка сумма (семь тысяч рублей) была, скорее всего, учредительским гонораром его и Димы за «нелёгкий» труд по надзору за «железками». Всего же за день контролёрами хозяйственного рынка «обилечивалось» около восьмидесяти полных мест. Эти деньги (за исключением семи тысяч) контролёры сдавали в кассу ЗАО в обмен на чеки, которые раздавались продавцам рынка. Но и на этом сложные лабиринты движения рыночной наличности не заканчивались. По утрам Иван Иваныч замечал, что кассир пробивает чеки, почему-то запирая дверь изнутри на ключ. Он ещё не знал, что это пробивается «первая партия». Только две недели спустя Иваныч поймёт, что «первая партия» чеков – тоже является одним из источников так называемого «чёрного нала» на рынке, которая (партия) сразу после вывода на печать обнуляется в памяти кассового аппарата. Проводят эту операцию либо «чипом» - маленьким устройством, вставляемым в гнездо корпуса кассового аппарата, либо с пульта кассы набором определённого кода при условии, что внутрь кассы вмонтирован специальный блок, позволяющий это обнуление. До двенадцати часов контролёры обналичивали это количество чеков – чуть меньше половины всех торгующих мест. «Наличку» сдавали в кассу, где её уже поджидал бухгалтер ЗАО, который тут же уносил этот неучтённый «капитал» подальше от ревизорских глаз, так как сулил он немалые неприятности в случае обнаружения его такой структурой как, например, УБЭП или РУБОП. Далее кассир мог облегчённо вздохнуть и спокойно пробить такую же, но уже учтённую партию чеков, после реализации которых, деньги уже на законных основаниях переходили из рук продавцов в сейф кассы. Эти и ещё множество других манипуляций с рыночной наличностью Иванычу пришлось наблюдать в процессе своей деятельности. Но несмотря на незаконность всех этих манипуляций, он не чувствовал страха и угрызений совести, так как знал, что дома его ждёт жена, которой нужно из чего-то готовить ужин, а иногда и обед. И не он виноват, что пенсия у него «никакая» и прожить на неё даже одному невозможно. Так что ему пришлось овладевать этой запутанной, но «хлебной» профессией контролёра рынка, тем более, что он уже ощутил в ней привкус «романтики», так не хватавшей ему в молодости, а предстоящие элементы опасности и риска не пугали его.
В час дня Сергей отправил его, уже одного, в кафе - занести Андрею семь тысяч рублей за пять мест, в числе прочих «обилеченых» ими. Потом предполагалось пообедать в «контролёрской», которая находилась в одном помещении с кассой (их разделял небольшой коридор), поиграть в домино, а затем реализовать оставшиеся чеки на рынке. Часа в четыре дня после сдачи денег кассиру Люде они с Сергеем собирались ознаменовать конец рабочего дня ста граммами водки в местной «забегаловке» на вокзале.
Андрей на этот раз встретил Иваныча более сдержанно:
- Всё нормально?
- Да вроде…, - пожал плечами Иван Иваныч.
- Серёге напомни, чтобы по «точкам» в три часа с Димой «прошёлся». Он знает. Я сейчас уезжаю. Да… и передай ему, чтобы этот «хмырь» с сорок третьего места…, который с магнитофонами…, теперь каждый день за «полное» место платил. Запомнил? Завтра опять вы вдвоём?
- Да, второй день завтра.
- Ну, давай… До завтра, - Андрей пожал Иванычу руку, строго взглянул на него и, доставая ключи, пошёл к сейфу, чтобы положить туда деньги.
«Как просто», - подумал Иваныч, когда подходил к «контролёрской». Сергей уже играл в домино с Костей – контролёром с овощного рынка. Костя был общительный «бывалый» малый, успевший к тридцати двум годам посидеть в тюрьме пару лет, «закодироваться» от пьянства и обзавестись семьёй, чтобы создать дома прочный «тыл» в его нелёгкой судьбе. Он уже четыре года работал на рынке. В его задачу входило - взимать арендную плату с овощных рядов рынка. Только из тех денег, что за день он «получал» от продавцов, примерно половина шла в «общак» ребятам из «Пираньи» - азербайджанской группировки, представлявшей интересы одного из учредителей рынка, а остальная часть – в кассу в обмен на чеки. Таким образом, на овощном рынке «обилечивалась» только половина торговых мест, выборочно - через одно. «Ребята» ходили за Костей в нескольких метрах сзади и терпеливо ждали выручки. Отложив незаметно во время обхода в потайной отсек сумки полторы тысячи рублей (стоимость аренды одного места на овощном рынке), Костя бодро подходил к своим «южным» наставникам, и они шли каждый день в один и тот же павильон, чтобы деловито пересчитать выручку, выделить Косте деньги на пробитые кассиром чеки (число которых определялось с утра этими же «братками») и вознаградить его «пятихаткой» за «сложность и вредность производства». А в четверг, как обычно, «братки» собирали дань за неделю и по тем же расценкам, что и контролёры. К этим «сборам» ЗАО «Кортеж» уже не имело никакого отношения. Примерно через полгода Иван Иваныч начнёт смутно догадываться, что деньги, полученные за первую неучтённую партию чеков, также шли в «общак», только уже всех трёх учредителей и каким-то образом делились между ними. Периодически пересматривалось учредителями процентное соотношение их долей прибыли с того или иного рынка организации. Свидетелем одного такого передела ему довелось побывать. Редко Иван Иваныч вспоминал события того дня, но об этом позднее….
- Рыба! – Костя стукнул «костяшкой» домино о стол и довольно уставился на Серёгу.
- Выкрутился, значит, - усмехнулся Сергей и заметил входящего Иваныча.
- Ну, что? Насытил вампира? – улыбаясь, спросил он напарника и, не дожидаясь его впечатлений от общения с Андреем, повернулся к сидящему в углу комнаты и курившему с угрюмым видом контролёру с вещевого рынка - Саше: - Ну, а у тебя, что?
- На «цветах» - восемь полных мест; на «вещёвке» – четырнадцать, - сиплым голосом ответил Саша, тоже закодированный от соблазнов «зелёного змия».
Сергей уже полгода выполнял обязанности старшего контролёра и должен был владеть всей информацией о рынке, а под конец рабочего дня составить список с количеством «обилеченых» мест со всех рынков Общества и отнести его директору – Александру Ивановичу. Тот просто складывал их у себя на столе для статистики и уже ничего не решал, так как функции контроля давно отошли к «смотрящим», т.е. к «браткам». ЗАО «Кортеж» было наверное последним крупным стихийным рынком столицы, до которого ещё не добрался её мэр. Этот рынок был ещё открытым сверху, довольно грязным, с неудобными узкими проходами и требовал благоустройства и перестройки, но существовал наперекор высоким чиновникам из правительства Москвы, находясь рядом с крупнейшим вокзалом, так как всё-таки устраивал многих. Пенсионеры целый день валом валили на овощной рынок, где цены были гораздо ниже, чем в павильонах и магазинах города. Контейнерная бойко снабжала население дешёвой мясомолочной и кондитерской «просрочкой», отбиваясь от назойливых представителей санитарно-эпидемического контроля и налоговой полиции либо взятками, либо штрафами, а иногда просто закрываясь на несколько часов, пока те не разъедутся по офисам. Москва давно уже была другой – комфортабельной и современной, а этот реликтовый островок старой застойной эпохи ещё манил к себе: обывателей – низкими ценами, чиновников – взятками, хозяев и арендаторов торговых мест – выгодным расположением рынка – в престижном месте, недалеко от центральной части столицы.
Не спеша перекусив и напившись чаю, Иваныч развернул газету и стал бегло просматривать заголовки статей. Сергей поджидал контролёра с «контейнерной» – Лёшу, тоже офицера запаса, который «завис» на рынке реализовывая первую партию чеков. На контейнерной постоянно много народу - не протолкнёшься, и Лёха, отчаянно пробиваясь с сумкой от контейнера к контейнеру, деловито собирал «дань» с продавцов. Наконец, он подошёл и Иван Иваныч услышал, как в кассе заработала электрическая счётная машинка, а мужской голос что-то бубнил сквозь её шум. Вскоре Сергей представил Иваныча Алексею и они, взяв очередную «порцию» чеков направились к рынку, каждый - на свою подотчётную территорию.
Ходя между рядов и пытаясь обилетить того или иного продавца, Иван Иваныч заметил, что основное большинство торговцев тянут с оплатой «до последнего». «Надо себя поставить, завтра начну с самого утра их «трясти», как Серёга говорит, а то сядут на шею», - подумал Иван Иваныч.
– Какие деньги, никаких денег не дам, - зычно проговорила противная белобрысая женщина - продавец сантехники и электрообогревателей. – Ты мне проход для покупателей к моему месту обеспечь, - почти орала она, стоя в проходе между рядами. – Вон, посмотри на них – чего они тут делают? - она показала рукой на нескольких выстроившихся в проходе представителей Кавказа, которые держали в руках колбасу, лимоны, зелень и прочие продукты, отвлекая на себя посетителей и способствуя сутолоке на хозяйственном рынке.
– Я тут причём? – искренне изумился Иваныч. – Вызывай администратора – это его дело, а за место всё равно плати, продолжал наседать он.
Наотрез отказываясь платить, «горластая», как ни в чём ни бывало, опять зашла за прилавок и стала искоса наблюдать за Иванычем. «Чёрт», - выругался про себя начинающий контролёр. «Надо сходить к Серёге, что он скажет по этому поводу, - рассудил он и пошёл на Серёгины ряды за консультацией, смутно догадываясь, что подобного рода нюансов будет в его работе много.
«Ну, чего ты буянишь, - заявил Серёга той самой «горластой», когда они с Иванычем подошли к её прилавку. Он вдруг сгрёб её за талию и резко прижал к себе, одной рукой придерживая сумку с деньгами.
- Иди ты, Серёга, - устало отбивалась тётка. – А чего, Серёж, …посмотри, ведь не дают торговать эти б…? Загородили весь проход. Пока не разгоните, платить не буду.
Сергей достал трубку громкоговорящей связи и назвал позывной администратора. Связавшись с ним, он указал проход между рядами, который необходимо было «расчистить» от запрещённой торговли и принялся мирно беседовать с продавцами. Через пять минут они уже дегустировали молодое виноградное вино, разлитое по пластиковым стаканчикам и рассуждали про нелёгкую работу продавца.
Через час у Иваныча оставалось всего два необилеченых места. За одним прилавком продавец, отмечая свой день рождения «набрался» водки и уснул, сидя прямо на новеньком голубом унитазе спиной упираясь в сливной бачок и опустив голову себе на грудь. А другое место осталось необилеченым, потому что попросту закрылось и, по всей видимости, до завтрашнего дня. За «наотмечавшегося» деньги отдал его сосед по ряду, а со «сбежавшим» Серёга пообещал разобраться завтра. Иванычу повезло, что чек на это место он Люде ещё не заказал. Таким образом, рабочий день подошёл к концу.
Отчитавшись за чеки, Серёга, Алексей и Иваныч решили зайти в подвальчик местного кафе на вокзале и «освежиться» напоследок, а заодно отметить первый рабочий день Иваныча. В полумраке кафе было уютно. Пахло блинчиками с мясом, салатом «Оливье» и жареной картошкой. Взяли две бутылки «Кристалловской», свиной шейки с гарниром, маринованных опят и красной рыбы. Выпили по первой. После базарной шумихи, кафе показалось Иванычу райским уголком, хотя рыночная обстановка проникла и сюда. Посетители за некоторыми столиками что-то вполголоса живо обсуждали, считали деньги, о чём-то договаривались. После второй рюмки на душе у Иваныча потеплело. Рынок отодвинулся в его сознании на второй план, и он прислушался к разговору двух его коллег.
- Ты пойми, не хочу я сейчас её продавать, она ещё и трёх лет не отъездила, вот через год – пожалуйста. Возьму Тойоту какую-нибудь, только «нулёвую», - делился планами Сергей.
- Для меня лучше «десятки» пока не существует, - засмеялся Лёха, - и то после «восьмёрки» «Мерседесом» показалась.
Чокнулись по третьей. В кафе звучала «разбитная музыка на тему «шансон». Воровская лирика едва ли была знакома Иванычу, но сегодня она соответствовала его настроению и полностью устраивала.
- Давай, Иваныч, - поднял пузатый большой фужер Алексей, пропахший за день арбузами, дынями и солёными огурцами, - за тебя выпьем… , за нас с Сергеем уже бесполезно.
Все чокнулись, выпили и стали не торопясь закусывать. Сергей, похрустывая маринованным ананасом ласково посмотрел на Иваныча:
- Ничего, Иваныч, «оботрёшься» немного и пойдёт копеечка.
Затем, наклоняясь к нему тихо добавил, - кстати, Ваньке с тридцать седьмого места можешь чек не давать – ему не надо. А в другой раз пропусти его….
Иваныч молча выслушал совет Сергея и кивнул головой.
- И к десятому месту присмотрись. Там тоже хорошие ребята.
Иван Иваныч опять молча кивнул головой и понял, что завтра после рабочего дня сумма его месячной пенсии будет у него в кармане.
- Вот мы с Лёхой отслужили по двадцать лет в армии, пенсию заработали, квартиры в ближнем Подмосковье от министерства обороны получили, за что ему большое спасибо, а вот управлять космическими аппаратами в нашем Отечестве больше не престижно, - Сергей широко развёл руками, изображая разочарование.
- Да ты не оправдывайся, Серёг! На хлеб с маслом нам хватает, - скромно изрёк Алексей, закусывая сёмгой.
- Хватает…, - выдохнул подполковник запаса. – Наливай, Иваныч, а то прокиснет. Твой тост, старина…
- За Вас, ребята, за мужскую дружбу и ещё…
За здоровье раненых
За свободу пленных
За красивых женщин
И за Вас – военных
- Молодец, Иваныч! Уважил, спасибо…, чокаясь фужером, благодарил разомлевший от водки и закусок Сергей, - уважил, сосед, ува-а-ажил…
Алексей, широко улыбаясь, кивал головой, щурил на Иваныча добрые голубые глаза и иногда поглядывал на часы. Завтра им предстоял ещё один рабочий день на рынке, потом два дня отдыха. И так по «кругу». Ещё немного посидев, Сергей рассчитался с официантом и они разошлись. Алексей с Иванычем пошли в метро, а Сергей – на остановку троллейбуса, так как решил навестить дядю, жившего недалеко от рынка.
В метро, как обычно, было душно. Иван Иваныч старался не смотреть на привлекательных женщин, а концентрировал своё внимание на расклеенных объявлениях с приглашениями на работу. Дома его ждала благоверная жена, и он знал, что она не будет его сегодня ни «пилить», ни донимать расспросами, соблюдая незыблемое правило их семьи: «встречая нетрезвого мужа, помни, что утро вечера мудренее».

На следующий день, утром, ровно в половине девятого, Иван Иваныч, «начинённый» рассолом и домашними котлетами, уже вышел из метро и, перейдя дорогу, направился к контролёрской, наблюдая по пути, как просыпается рынок. Приехавшие продавцы уже открывали железные ставни торговых мест, бодро приветствуя друг друга шутками и безобидными «приколами». Дворники тщательно подметали замусоренные за ночь овощной рынок и контейнерную. Пахло курагой и арбузными корками. Солнце уже согревало асфальт, и Ивану Иванычу показалось, что рынок уже начал дышать, вбирая в себя окрестный воздух и готовясь к своим обычным реалиям – перепалкам, недовольству, нервной суете и движению сотен людей, что-то постоянно обсуждавших, требовавших и деливших между собой.
В «контролёрской» уже находились Сергей и Костя. Они пили крепкий кофе со сливками, а Костя рассказывал про вчерашний «рейд» милиции по овощному рынку.
- Прикинь, поставили автобус у рынка и давай набивать его «лимитой». Короче, всех - у кого паспорта нет или на роже написано, что без прописки – в автобус. Когда у автобуса рессоры заскрипели, подошёл майор и начал «стричь» с каждого по «пятихатке». Кто рот открыл – с того «штуку». Потом по рядам пошли, набили четыре мешка овощей, фруктов и «мама не горюй».
- У нас с Иванычем вчера на «железках» тоже весело было, - рассказывал Сергей. - Говорил я администраторам – не трогайте Абалкина, справляйтесь сами со своими проблемами. В общем, пожаловались они Александру Иванычу, что проходы между рядами на «железках» забиты этими «чудиками» с зеленью, лимонами и прочей хреновиной. «Тритон» (кличка одного из администраторов) их с одного прохода выгонит, а они уже в другом стоят. Ну, он к Александру Иванычу с дуру-то и пошёл. Абалкин хватает в руки «ГГС-ку» и бежит с «Тритоном» в ряды. А эти придурки, как с утра выстроились, так и стоят. А одна даже на ящик уселась и лимонами торгует. Абалкин подходит к ней и «ГГС-кой» этой бабе по голове как хватит. Кровищи было уйма. А он смотрит на «Тритона» и кричит: «Ты этого хотел? Этого?»
Костя покатился со смеху. Иван Иваныч и подошедший во время разговора Алексей тоже усмехнулись.
- А что, ему всё как с гуся вода, - прокомментировал Серёгин рассказ Костя.
- Да уж нет. Приходили к нему, разбирались. Извинений ей он, конечно, не приносил, но говорили с ним долго.
- А кто приходил, - поинтересовался Алексей.
- Да, Стас был…, ещё кто-то из «Пираньи» с ним, - ответил Сергей.
Все помолчали. «Ну, что? Пойдём переписывать места. По коням…, - призвал Сергей коллег и, положив в карман рубашки расчерченную табличку с номерами мест, поднялся из-за стола. Они с Иванычем направились на рынок, поздоровавшись в дверях с прибывшим контролёром Сашей, который, как говорили, после кодирования отличался неадекватным поведением, которое выражалось в подавленном состоянии, напряжённом молчаливом курении, иногда сменяемым вспышками раздражения и недовольства в адрес начальства и торгового люда.
На рынке уже начиналось оживление. Кое-где покупатели рассчитывались с продавцами за приобретённый товар. Администратор выталкивал из проходов на улицу неуёмных торговцев зеленью и лимонами. Сергея вызвали по рации. Александр Иваныч просил зайти его к себе. «Опять просить будет», - недовольно пробурчал Серёга. «Может, ты сходишь?» - обратился он к Иванычу.
Абалкин уже благополучно вышел к тому времени из запоя. Взглянув на вошедшего к нему в кабинет Иваныча, он поприветствовал его, и тут же перейдя к делу, действительно попросил его принести с рынка несколько предметов, состоящих из косметики, аксессуаров и даже лифчика третьего размера. Иван Иваныч от Сергея уже слышал об этих почти ежедневных причудах генерального директора и направился на рынок выполнять поручение. Надо сказать, что продавцы удовлетворяли эти запросы Абалкина весьма неохотно, откровенно демонстрируя своё недовольство и намекая на бесцеремонность такого поведения. Но, контролёры поочерёдно, а иногда даже одновременно выполняя такие поручения, были здесь бессильны что-либо предпринять и лишь усмехались про себя, наблюдая над тем, как директор открывает сейф и складирует там все эти лифчики, дешёвую помаду, «тени» и прочие составные элементы его будущих презентов для низкопробных любовниц, поочерёдно сменяющих друг друга.
Удовлетворив нехитрый запрос Абалкина, Иваныч опять отправился в ряды, чтобы переписать торгующие места. Часы показывали половину одиннадцатого утра, ему надо было ускориться. Переписав торгующие места и отметив четыре полных места как половинки, он нашёл Сергея и они пошли в уже знакомое Иванычу кафе, чтобы продиктовать их Андрею.
Андрей сидел, вальяжно развалившись в кресле, и поджидал контролёров с хозяйственного рынка. С тех пор, как Васин - соучредитель акционерного общества « N – ский рынок», в которое в числе прочих входило ЗАО «Кортеж» определил его своего рода «смотрящим» за хозяйственным рынком, дела его пошли «в гору». Постоянные «обороты» рынка приносили доход всей Одинцовской «братве», и Андрей с любовью и уважением посмотрел на сейф, где хранился её «общак». Несмотря на свои двадцать восемь, он принадлежал к числу той «старой гвардии» в криминальной среде, выходцы из которой свято чтили воровские традиции. Как кадровый офицер оберегает боевое знамя своей части и может отдать за него жизнь, так и он, глядя на сейф, видел в нём не только место безопасного хранения денег, но и личные интересы его друзей: неоплаченные счета, туристические путёвки и просто средства, на которые содержались их близкие, включая престарелых родителей, тёщ, жён, детей, а также подруги, любовницы и т.д.
Дверь в комнату открылась, и на пороге появились Сергей и Иваныч. Андрей сразу насупился, и после приветствия придав лицу сосредоточенный вид, достал из кармана брюк блокнот.
- Диктуйте, работнички… , - проговорил он громко, наклонив в столу голову и его объёмные мышцы плеч слегка дрогнули.
Продиктовав содержание своих табличек, контролёры молча стояли и ожидали «вердикта» Андрея. Тот молча подсчитывал количество предполагаемых чеков, плюсуя половинки и полные места.
- Восемьдесят два с половиной, - закончив несложные вычисления, поднял он глаза на «старшего» - Серёгу.
- Совпадает, - ответил Сергей, в уме прибавив к своим местам места напарника.
- Серёг, я тебе доверяю, - миролюбиво прогремел «Гора» и махнул рукой, – давайте шуруйте…, семь «штук» к часу не забудьте…
Аудиенция закончилась и контролёры не спеша направились в кассу, где сегодня работала Тамара, чтобы заказать первую партию чеков и затем в «контролёрскую» - попить чайку с чебуреками. Второй день Ивана Иваныча на рынке был примечателен тем, что многие из продавцов пытались сами наладить с ним контакт, и он понимал, почему они это делали. Но всех не ублажить, и Иваныч решил делать ставку на подсказанные Сергеем места. Да ещё один армянин вымолил у него разрешение заплатить только «тысячу» за место, вернув Иванычу чек и хлопая его по плечу, обещал содействие по любым вопросам, решить которые было ему по силам. К концу дня у Иваныча была в кармане сумма равная его пенсии, заработанной за долгую трудовую жизнь. Направляясь домой, он решил отметить с женой его первый рыночный «почин» ужином с шампанским на своей родной шестиметровой кухне, где было тесно, но уютно даже когда в ней собиралась вся их многочисленная родня.
Два дня выходных пролетели быстро и незаметно. Днём на даче, копаясь в грядках и помогая жене, Иван Иваныч отдохнул и получил заряд бодрости на два очередных рабочих дня. Ночевать на даче не было возможности (отсутствовала какая-либо постройка), поэтому вечером они с женой были уже дома. Жена «закручивала» банки с вареньем, а Иваныч проводил время у телевизора, анализируя международную обстановку в мире.
Утром его разбудил звонок Сергея: - Слушай, Иваныч… Ты поработай сегодня один. У меня щёку разнесло «по-чёрному». Флюс огромнейший… Я с Абалкиным уже договорился. Всё делай как обычно, только по моим рядам «пройдёшься», да с Димой - братком по «точкам» пробежишься. Он у входа в кафе около трёх часов дня тебя ждать будет и всё объяснит. Это несложно. Да…, с шестого и восьмого места по «половине» возьми… без чека. Давай…
Иван Иваныч направился в ванную явно озадаченный. Придётся сегодня «молотить» на рынке без перекура – мест ведь в два раза больше получится; соответственно нюансов и перебранки в два раза больше предстоит. Позавтракав с женой, он отправился на работу.
В «контролёрской» уже сидел Саша и как всегда курил. В помещении было грязно и душно. Предыдущая смена оставила после себя отвратительный запах перегара и прокисших салатов. Казалось, что даже стены этой небольшой комнаты источали из себя зловоние. «Надо будет позвать дворника, чтобы сегодня убрался пораньше», - подумал Иваныч. Он вспомнил, как Сергей рассказывал про предыдущую смену: «У нас - одни закодированные и отставные офицеры, а у них - одни алкоголики и пьяницы». Иваныч взял газету, смахнул ей остатки пищи со стола в пакет и выкинул его в мусорный бак, затем убрал в шкаф рюмки с недопитой водкой и поставил в угол несколько пустых бутылок. Все знали, что Абалкин к застольям с участием персонала относился либерально. Костя не раз цитировал его изречение: «После шестнадцати часов вы можете выпить рюмку, после семнадцати – стакан, а после восемнадцати часов – хоть нажраться». Только после того, как стол был протёрт влажной тряпкой, Иваныч, наконец, присел и посмотрел на коллегу. Саша был вечно всем недоволен, и сегодня Иваныч уже не удивился тому, что после рукопожатия и приветствия тот сразу же начал скрипеть зубами и ругаться в адрес всей рыночной братии, особенно отмечая непотребными выражениями вчерашнюю смену контролёров, продавцов цветов и вещевого рынка. Саша уже побывал с утра на «своей территории» и, по-видимому, результат обхода его не впечатлил. Настроение Саши менялось как погода на море и все контролёры уже привыкли к её быстрой смене. В обед он мог придти, и радостно трогая кого-нибудь за плечо делиться уже другими, вполне оптимистическими впечатлениями жизни. Это, скорее всего, означало, что его Одинцовский «смотрящий» - Валентин разрешил ему в этот день «подмять под себя» одно место на «вещёвке» и Саша получил половину месячного оклада контролёра. Заварив прямо в кружке крепкий чай, Иваныч принялся не спеша расчерчивать табличку с номерами мест всего хозяйственного рынка. Широта и размах уже не пугали его. Надо только вовремя успеть выбить со всех деньги, да обойтись без возврата чеков в кассу (это не приветствовалось на рынке). Иваныч отхлебнул чаю из кружки. Переписывать открытые места было ещё рано, и он закурил, настраиваясь на непростой рабочий день. К девяти часам подтянулась вся смена. Алексея «обрадовали» тем, что он сегодня - «старший», и Абалкин просил его зайти к себе.
Начинался обычный рабочий день контролёра. Костя, как всегда, балагурил, рассказывая, как он почти год морочил голову женщине-вахтёру, проходя бесплатно в метро и показывая ей фальшивое удостоверение майора ФСБ, пока дежурный милиционер не отобрал его у неизменно пьяного Кости, находящегося в тот период в очередном запое. Иваныч и Саша смеялись, удивляясь наглости Константина, внешний вид которого никак не «вязался» с имиджем майора ФСБ. Не улыбался только Алексей, внимательно изучая список продуктов, заказанный Абалкиным, который он должен был «собрать» со своих контейнеров и принести ненасытному шефу. Часы на башне вокзала пробили «десять». Иваныч поднялся из-за стола и направился к выходу. Быстренько переписав весь хозяйственный рынок, он решил ещё раз пройти по рядам и свериться со списком. Иваныча уже узнавали продавцы: одни лукаво подмигивали ему, другие приветливо махали рукой, третьи, здороваясь, называли «вип-клиентом» и разорителем. Во время сверки, Иванычу встретился Кирилл – один из Одинцовских, который часто присутствовал в кафе, общаясь с Андреем и другими ребятами из их «коллектива». Был четверг и Иваныч решил, что тот выполняет еженедельную работу по сбору денег в «общак». Кирилл был уполномочен на это Одинцовским учредителем, так как у него было «прикрытие» - формально он числился администратором рынка. «Зайди к Андрею, он ждёт тебя», - развязно проговорил Кирилл, проходя мимо Иваныча.
Почувствовав недоброе, Иваныч пошёл в кафе. Кроме Андрея в комнате было ещё трое. Среди них находился и Володя – старший «смотрящий» от Одинцовских, который контролировал все четыре рынка акционерного общества, представитель от учредителя и ещё один незнакомый Иванычу человек.
- Иваныч, с сегодняшнего дня все деньги на кассу не сдаёшь, - с хмурым и внушительным видом проговорил Андрей, - после обеда, как «соберёшь» всё, сразу приходишь сюда. Отсчитываем с тобой семьдесят пять процентов от суммы, затем скинешь их мне, а на остальные двадцать пять пробьёшь чеки на кассе. И так каждый день. Понял?
В голосе Андрея звучали предостерегающие грозные нотки.
- Только с деньгами идёшь сразу сюда, - спокойно добавил Володя, - Абалкину скажешь, что так решил Васин.
В дверях уже стоял Кирилл и вызывающе смотрел на Иваныча: - Ну, что… тебе объяснять ещё надо что-нибудь?
- Не надо, - ответил Иваныч, перехватив недовольный Володин взгляд в сторону Кирилла, и вышел из комнаты в варочный цех кафе. Он направился осмысливать ситуацию в «контролёрскую», где по соседству находилась администрация ЗАО «Кортеж». Задача была сложной для Иваныча. Серёги явно не хватало. Он попытался самостоятельно проанализировать сложившуюся обстановку. Имя Васина было ему знакомо. Это был учредитель, интересы которого поддерживали Одинцовские ребята. Но ЗАО «Кортеж» курировалось другим соучредителем - Петровым и соответственно подчинялось ему. Если поступить так, как говорят «братки», не согласовывая действия с администрацией акционерного общества, то предстоящее увольнение Иваныча не вызывало сомнений. Если же сдать деньги в кассу ЗАО, а затем принести Андрею, как обычно, уже традиционные семь «штук», то его просто разорвут на части в том же кафе «Русский Романс» и дальнейшее его существование на рынке потеряет всякий смысл – ему просто не дадут работать. На хозяйственном рынке «Одинцовские» владели львиной долей акций. Значит, сегодняшние события, - размышлял Иваныч, - обусловлены, скорее всего, их недовольством происходящим на других рынках организации (овощного, вещевого и контейнерной). Там «правила» в основном «Пиранья», т.е. азербайджанцы во главе со Стасом, которые и курировали ЗАО «Кортеж», да «чехи» (представители чеченской диаспоры в Москве), владевшие примерно десятью процентами акций с этих рынков. Впрочем, состав группировок был интернациональным. Как потом неоднократно будет наблюдать Иван Иваныч, в каждом из кланов встретятся представители различных национальностей.
Иван Иваныч понял, что оказался между двух огней и решил сначала довести информацию до администрации рынка, а затем действовать по обстановке, как подскажет ему интуиция. Зайдя в кабинет директора - основательно обжитое мухами помещение с остатками пищи и неубранной посудой на столе, Иваныч застал там только Сергея Васильевича – заместителя директора рынка по технической части. «Ты разве не знал, что Абалкин убыл в отпуск. Час назад отъехал и будет нескоро, - заявил Васильич, разводя руками и улыбаясь. После того, как Иван Иваныч изложил ему суть дела, Сергей Васильич внезапно побледнел и начал звонить кому-то по сотовой связи, по-видимому, учредителю – Петрову. Недолго поговорив по телефону, Васильич, как-то затравленно посмотрев на Ивана Иваныча, попросил того немного «потянуть время», затем куда-то исчез, не заперев кабинет и оставив Иваныча в одиночестве, который спустя минуту пошёл в «контролёрскую» находившуюся поблизости.
В «контролёрской» было накурено. Алексей и Саша попивали кофе из кружек и оживлённо беседовали на злобу дня. Иваныч зашёл к кассиру и попросил Люду не пробивать чеки на хозяйственный рынок. У Люды округлились глаза, и она протянула Иванычу первую партию чеков, которые «тянули» процентов на тридцать от предполагаемой денежной массы со всех торгующих мест. «Пусть полежат у тебя», - произнёс Иваныч и вышел из кассы. Алексей и Саша, выслушав Иваныча, сразу же порекомендовали ему найти Вадима. «Сергей Васильич ничего не решит, - сказал Алексей, - срочно ищи Вадима и поведай ему обо всём. Он за Абалкина остался».
Вадим Николаевич курил на улице, недовольно посматривая на цыганок, которые «технично» обирали в закутке загипнотизированного как кролика приезжего «гостя столицы». Этот табор «работал» на вокзале под прикрытием местного отделения милиции (и это недалеко от центра Москвы!) уже почти два года. Их (цыганок) «смотрящий» - светловолосый мужчина славянской наружности и крепкого сложения тоже «кружил» неподалёку в предвкушении большого «навара».
Вадим страдал гипертонией, и было трудно понять красноту его лица – загар ли это, след недовольства, эмоций или показатель высокого давления. Выслушав от Иваныча информацию о происшедшем в кафе разговоре, Вадим сначала выругался матом, затем, чуть отойдя в сторону, начал звонить кому-то по мобильному телефону, что-то объясняя и жестикулируя рукой. Наконец, он подошёл, с грустью посмотрел на Иваныча и тоже попросил «потянуть время» как можно дольше. Иванычу ничего не оставалось, как идти на рынок и начать «собирать» деньги с мест, а отсутствие чеков объяснять временной неисправностью кассового аппарата. Но оказалось, что опытным продавцам такие ситуации не были внове, и Иваныч с удивлением отметил про себя, что продавцы сегодня легче расставались с деньгами, чем в предыдущие два дня. Как будто сам факт нарушения Иванычем установленных правил сближал его с ними, делал его более доступным для них – «своим».
- А что, чека не будет? – полушутя, полусерьёзно спросила красивая молодая девица - Оксана, торгующая светильниками и мебельной фурнитурой.
Иваныч уже не раз поневоле обращал внимание на эту девушку. В самом деле, красоты она была необыкновенной. Одна из типичных представительниц братской Украины, казалось, могла бы с успехом найти себе место на обложке какого-нибудь модного журнала или на подиуме, а она, собирая у своего прилавка большое количество покупателей, по всей видимости, прилично зарабатывала и нисколько не жалела о своей участи. Её брови над зелёными глазами удивлённо приподнялись в ожидании ответа, и Иваныч, наконец, ответил вопросом на вопрос:
- А надо ли?
- Смотри сам, мне без надобности, - она снисходительно махнула рукой, и озорной румянец выступил на её белоснежных щеках, - сейчас Одинцовские по рынку бродили; ты повнимательнее будь – делят что-то «ребята».
- Спасибо, Оксана, я уже с утра в курсе…
Иваныч двинулся дальше. «Обилечивание» прошло без особых проблем, за исключением небольших нюансов, без которых не обходился ни один день контролёра, и через два часа он уже вышел из рынка. Опасность и нелепость ситуации опять камнем легли ему на сердце. Решение он уже принял: надо идти с деньгами в «контролёрскую» и тянуть время. Но путь туда лежал мимо кафе. Смутно догадываясь, что у входа в кафе его уже поджидают, Иваныч пошёл в обход, огибая его с тыльной стороны, где в проходе между вокзалом и торговыми «точками» сновал туда-сюда народ, покупая традиционную шаурму и беляши с мясом. Благополучно миновав проход, он проследовал мимо цветочных павильонов, краешком глаза увидев стоящего рядом с продавцами Сашу с сосредоточенным видом считающего деньги и, наконец, перейдя проспект, вышел на небольшую площадь, где за киосками с сигаретами и бакалеей располагалась «контролёрская», касса и администрация рынка. Пересчитывая деньги, Иваныч пытался унять раздражение и страх, который не отпускал его с того момента, как он с деньгами покинул рынок. «Вот угораздило влипнуть», - подумал он, досадуя на Сергея и раскладывая купюры в стопки по их достоинству. Звонить Сергею было несолидно, так как Иваныч ещё вчера видел его припухшую щёку и не хотел тревожить напарника. С другой стороны, он не мог даже предположить, чем закончится его рабочий день. Люда, пересчитывая деньги, которые ей сдавали его коллеги, никак не отреагировала на появление Иваныча в «контролёрской», потому что уже догадалась, что что-то нехорошее происходит, и тревога и страх постепенно охватили и её. Женским чутьём она понимала - в каком состоянии находился Иваныч и даже не пыталась ни о чём его расспрашивать, тем более, что на рынке это не было принято. Пересчитав все деньги, Иваныч сложил их в сумку и стал ждать. Времени до конца рабочего дня было предостаточно, так что он вполне ещё мог находиться на рынке и заниматься взиманием платы с продавцов. На душе было неспокойно. Прихлёбывая чай, Иваныч то и дело смотрел на часы…
Когда на циферблате стрелки показали три часа дня, он, наконец, решил опять подойти к Вадиму и поинтересоваться у него, что же всё-таки ему делать. Вадим неизменно был на улице на том же самом месте, где его застал Иваныч в прошлый раз. – Подожди ещё немного, Иваныч, - обратился к нему Вадим. – Петрову я уже позвонил. Он в курсе. Деньги все собрал? На кассу их не сдавай и подержи их ещё. Я ничего больше не могу тебе посоветовать, Иваныч, - Вадим развёл руками и сочувственно посмотрел на озадаченного коллегу - его подчинённого, которому в данный момент он ничем не мог помочь. У Иваныча же создалось впечатление, что Вадим Николаевич многое повидал на рынке, и всё это ему здорово надоело.
Иваныч вернулся в «контролёрскую» и в который раз налил себе полную кружку крепкого чая. Нервы у него были уже на пределе. Он прекрасно понимал, что Андрей и те люди, которые были с ним в кафе, шутить с ним не станут. Тем более, если речь шла о той немалой сумме, которая находилась у него в сумке. …Наконец, от сильного удара руки входная дверь распахнулась и огромная фигура «Горы» двинулась по коридору «контролёрской» мимо кассы прямо на Иваныча, остановившись в метре от него.
- Ну, ты чего тут сидишь? – громовым раскатом раздалось в помещении, но Иваныч всё же расслышал, как щёлкнул предохранитель закрываемого Людой замка с внутренней стороны двери в кассе.
- Иваныч, я тебе чего сказал сделать, а…? Деньги в кассу сдал? – Андрей угрожающе посмотрел на Иваныча.
- Нет, все здесь, - Иваныч кивком головы указал на сумку, висевшую у него сбоку на ремне.
- Пойдём, - кратко сказал Андрей, и они с Иванычем вышли из «контролёрской».
Они уже перешли проспект, направляясь в кафе, когда их догнал сильно покрасневший Вадим, и они пошли уже втроём. Маленькие Вадим и Иваныч едва поспевали за крупным Андреем, почти на две головы превышающим их в росте.
- Андрей, я понимаю, что ты - ответственный и с тебя тоже спрашивают, - попытался Вадим разрядить обстановку, - но пойми и меня. Я звонил сейчас Петрову, он категорически против такого расклада…
- Да мне по барабану твой Петров, - перебил Андрей, - сейчас приедет Васин и пусть они с Петровым решают – как быть, а пока Иваныч в кафе посидит с нами.
Когда Иваныч опять пришёл (вернее, его уже привели) в эту комнату кафе, там были только Володя и представитель учредителя – Игорь. Кирилла он заметил, проходя в кафе мимо зала игровых автоматов. Тот сидел, и увлечённо смотря на дисплей монитора, давил на кнопку пульта автомата. Иваныча пригласили сесть на диван, Вадим примостился на стуле за столом, рядом со входом в комнату. Ждали кого-то ещё, как выяснилось потом – Стаса, который должен был представлять «Пиранью».
- Вот я и говорю, Игорь, оборзели эти «звери» совсем на «овощном». У них «свои места» появились, какие-то поблажки непонятные, - объяснял ситуацию Володя, - какого хрена было на овощах «половинки» вводить. Они утром с полного места все овощи и всю свою «лабуду» на одну половину сдвинут и платят в два раза меньше. А затем опять на весь стол раскладываются. Сколько чеков ежедневно касса пробивает на «овощи»? – обратился Володя к Иванычу.
- Не знаю, это Костю надо спросить, это он – контролёр с овощного рынка.
- Да вон, Вадим должен знать, - Игорь повернулся в сторону Вадима.
- Около восемнадцати – двадцати чеков за день, - сказал Вадим Николаевич.
- Вот видишь, - оживился Володя, опять обращаясь к Игорю, а обычно двадцать шесть – тридцать чеков пробивали. Мутят они что-то…, да и с половинками чехарда получается. Интересно, что сейчас Стас скажет? Где он лазит? – Игорь начал звонить кому-то по мобильному телефону, разыскивая Стаса.
- Мужики, чем бы это ни кончилось, Иваныч здесь ни причём. И я, и он, мы оба – заложники ситуации. Ты, Андрей, на него наехал, а что он мог сделать? – опять вступился Вадим за Иваныча, - ты же знаешь, как бы с ним поступил Абалкин, сдай он тебе деньги. А если бы сдал на кассу - ты бы его смял. Известное дело – когда паны дерутся, холопы страдают.
- Сейчас «паны» подъедут, - Андрей уже принял привычную позу в кресле и глаза его потеплели, - ты-то чего «грузишься», Иваныч? Разберёмся.
- Да я не «гружусь», - скромно парировал Иваныч, - просто сижу тут с этой сумкой, как мудак какой-то вместо того, чтобы…, - Иваныч не договорил, так как в дверях появился низенький Стас, и все взгляды тут же устремились к нему.
– Наши люди в Голливуде, - язвительно произнёс Володя вместо приветствия. Стаса любезно пригласили сесть на диван рядом с Иванычем и тут же начали методично «обрабатывать».
– Стас, объясни нам, что на «овощном» сейчас происходит. Почему восемь полных мест сегодня по «половине» платили? На два таких места контролёр один чек выдавал. Откуда вообще у тебя «половинки» взялись?
– Володь, а у вас на «железках» тоже «половинки» есть!
– У нас бывает, что на одном месте два разных хозяина торгуют. Один продавец заболел – половинка закрыта. Если оба торгуют, каждый платит по «половине» – вместе всё равно полная стоимость чека выходит. А я тебе про что говорю…, у тебя за полное место оплачивается только половина. И это не единичный случай. Мы много денег теряем у тебя на «овощах», Стас!
Смысл всего сказанного ему заключался в том, что на овощном рынке «терялась» большая сумма денег. Вернее она не терялась, а пряталась от Одинцовских и расходилась по карманам «Пираньи» в виде неучтённых платежей. Естественно, Васин не хотел с этим мириться и заподозрил «коллег» в обмане.
Стас показался Иванычу спокойным, рассудительным малым. Тихим, с хрипотцой голосом он стойко отбивался от аргументов Игоря и Володи, доходчиво объясняя им особенности овощного рынка. Один из предводителей «Пираньи», он даже посетовал на плохую погоду, связанное с ней плохое посещение рынка жителями столицы (рынок был открыт сверху для атмосферных осадков) и на слабое влечение москвичей к овощам в последнее время. А на энергичные «наезды» Андрея - предлагал Одинцовским выделить своего человека «смотрящим» на «овощи», чтобы исключить впредь возможные недоразумения. На том и порешили. «Половинки» на овощном рынке не должны были иметь места – только полные места. А на счёт своего «смотрящего», Игорь обещал подумать. Поговорив, все ещё оставались на своих местах и сидели в ожидании решающей стадии переговоров, с участием самих учредителей. Наконец, мобильные телефоны заиграли мелодии и через минуту все дружно поднялись – приехали Петров и Васин и договорились о встрече в администрации ЗАО «Кортеж». Андрей кивнул Иванычу – «мол, давай, иди за мной», и вся процессия двинулась к администрации рынка, где уже общались между собой два основных компаньона. Иваныча отправили ждать в «контролёрскую» и он, усевшись там на своём привычном месте, наконец, глубоко вздохнул и как обычно налил себе традиционную кружку чая с лимоном. Люда, осмелившись, высунула из кассы свой очаровательный носик и, участливо моргая ресницами, поинтересовалась у Иваныча: - Ну, что? Как там у тебя?
- Обойдётся, похоже, - успокоил её Иваныч, - все собрались уже.
- Я знаю. Петров заходил в кассу. Разберутся, Иваныч, ничего…, сейчас «поделят» опять и всё «устаканится», - махнула она рукой, успокаивая Иваныча. Дверь в кассу хлопнула, и Иваныч услышал, как она включила счётную машинку, готовясь в который раз пересчитывать деньги в кассе. Иванычу было уже всё равно, кому он сдаст эти деньги, находящиеся у него в сумке. Хотелось скорее домой, и не дожидаясь жены, «хлопнуть» грамм сто-двести «Кристалловской». Вынув из сумки пачку денег, он отсчитал четыре тысячи двести рублей, положил их в карман брюк, затем вычеркнул из своего списка три места и, прикрыв веки, стал спокойно ждать развязки сегодняшних событий. В «контролёрскую» уже подошла вся смена контролёров. Сидели, оживлённо переговаривались и обсуждали произошедшие на рынке «нюансы». Иваныч, казалось, задремал. На улице был приятный летний вечер. Москвичи заканчивали трудовой день и готовились к «вечерней программе» мероприятий. Через открытую дверь до Иваныча временами доносился гул набиравшего скорость троллейбуса, объявления отходящих от вокзала поездов дальнего следования да ругань не поделивших что-то цыганок. Пока учредители со своими заместителями и «смотрящими» совещались в комнате директора рынка, на улице отдельно друг от друга балагурили их свиты. Неторопливый разговор изредка прерывал чей-то хохот. – Идёт поручик Ржевский по Питеру…, - послышался откуда-то сбоку, сквозь сон, Костин голос, - а навстречу – император Николай II в карете с сопровождением едет. Вдруг революционер-террорист из подворотни выбегает и кидает в царя бомбу. Поручик на лету перехватил её и выкинул в Неву. «Поручик, Вы спасли мне жизнь, загадывайте любое желание!» - говорит царь, - «а, впрочем, подумайте, жду Вас вечером на бал во дворец. Там и скажете». Поручик надел свой парадный мундир, побрился и является вечером во дворец. Заиграла музыка, кавалеры стали дам на танец приглашать. Кругом одни полковники и генералы. Поручику одна дамочка очень приглянулась, ну, он её и того…, - «Разрешите, мол, Вас на танец ангажировать». Она, естественно, отвернулась – неприлично ей, знатной даме с поручиком в танце кружить. Тут Николай II со свитой в зал заходит, поручика глазами отыскал и подзывает к себе: «Итак, какое Ваше желание, поручик?». «Видите ли, Ваше Величество, вон ту дамочку. Я хотел бы потанцевать с ней, а она в отказе». Адъютант просит дамочку к царю подойти. «Фрейлина, почему Вы к поручику неблагосклонны?» - спрашивает её царь. «Государь, ведь он всего лишь поручик!» - возмущённо отвечает ему фрейлина. «Познакомьтесь, полковник Ржевский!». «Ваше Величество, это не меняет дела, здесь все имеют дворянский титул, а он только полковник». «Познакомьтесь, - сдержанно говорит царь, - граф, полковник Ржевский!». «Император, это уже, несомненно, очень много, но есть один нюанс: подавляющее большинство присутствующих здесь - светские люди, связанные между собой знакомствами, родством. А Ржевский – новый, незнакомый в «свете» человек», - настаивала дама. «Познакомьтесь, мой друг – граф, полковник Ржевский!» - произнёс Николай II и похлопал Ржевского по плечу».
Все в «контролёрской» нетерпеливо ждали конца Костиного анекдота. Саша нервно курил и недовольно косился на рассказчика, как будто от судьбы поручика зависела его собственная. Иваныч уже очнулся от дремоты и слушал с закрытыми глазами. Открыв глаза, чтобы понять – почему возникла пауза, он вдруг увидел подходящего к нему Андрея. Невесомая льняная рубашка с коротким рукавом колыхалась на нём от движения. Непроницаемое лицо его было, как всегда, сосредоточенным, но не хмурым.
- Давай семь штук, Иваныч. Остальные сдавай на кассу.
- Как всегда, Андрей?
- Да, как всегда. Разобрались «бугры». «Непонятка» получилась, но разобрались… Ты чего, «загрузился» сегодня, что ли? – Андрей ободряюще глядел сверху вниз на унылого Иваныча. – Не бери в голову. Сколько собрал сегодня?
Иваныч мысленно вычтя свой «гонорар», пролепетал находящуюся в сумке сумму.
- Удавлю за каждый сольдо. Ну, давай…, - Андрей улыбнулся, положил деньги в карман и пожал Иванычу руку.
После того, как широкие плечи Андрея с трудом прошли в дверной проём, все опять повернулись к Косте: «Рассказывай, Костян, не томи!».
Желая придать концовке больше значимости, Костя медленно обвёл всех глазами и, показывая на Алексее, как бывший поручик фамильярно похлопал Николая II по плечу, произнёс за полковника Ржевского заключительную крылатую фразу: «Коля, да ну её в …, с такими связями мы таких б… найдём».
Через двадцать минут Иваныч уже входил в «подземку» рядом с вокзалом. Выделившийся адреналин замкнул цепь химических реакций в организме Иваныча, результатом которых стало хорошее настроение и ощущение того, что этот день лёг в копилку приобретаемого им опыта работы на рынке. А главное - он уже не жалел, что стал участником этих событий. Ведь результат был «налицо», вернее в «наличии». А жену он не будет посвящать в такие «детали», щадя её психику и уважая её. Вагон метро летел по подземному лабиринту, унося Иваныча от рынка в направлении его дома; а мысли его уже были на кухне - напротив телевизора, рядом с включенной духовкой, где «томилось» в горшочках мясо, а в холодильнике охлаждался торт в ожидании прихода любимого внука.