Мужчины, которые потрясали мой мир

Мы возвращались после какого-то очередного довольно скучного ужина с клиентами. Акклиматизация по времени так и не происходила. Было 11 вечера по местному, то есть два часа ночи в Москве. Мы даже не разговаривали между собой, настолько устали в этот день от всяческого общения и просто физически. Одна из основных мыслей, которая крутилась в голове в тот момент, (помимо перманентной мысли, которая всегда есть в голове, когда я в командировке: "а всем ли довольны любимые клиенты или можно что-то еще для них сделать?"), была мысль о том, что мой номер находится довольно далеко от лифта, а кровать в нем довольно далеко от двери номера. И все эти расстояния еще необходимо преодолеть, прежде чем упасть на эту чудную кровать с лучшим матрасом в мире, и уже оттуда бросить туфли на каблуках куда-то в сторону телевизора. Я была готова поспорить, что у двух моих коллег мысли были совершенно аналогичные. Но мы вошли в лобби отеля и увидели... нашу любимую рязанскую делегацию почти в полном составе.
- Идите к нам, Вы нас все время игнорируете, - прокричал Сергей Сергеевич, которого я очень уважаю за организаторский талант и четкость в работе. Да и вообще он такой веселый, оптимистичный всегда, всегда с готовым комплиментом.
Неужели Ольга Владимировна не скажет сейчас: "мы вас так любим, но мы пас".
- О привет, любимая Рязань, как Вы красиво поете, а вот эту знаете?
Они там еще и пели. В пятизвезднике, в одиннадцать вечера, и на рояле играли. Как им это разрешили. Думаю, менеджер отеля просто вспомнил, что я говорю обычно директору, если моим клиентам что-то не разрешают. Помню, в позапрошлом году попытались они нашим клиентам не разрешить в сауну бесплатно ходить. Долго им потом пришлось вручную убирать это из всех счетов. Вот вспомнил, наверное, об этом дежурный менеджер, глянул в окно, за которым строится новая большая пятерка, которая после открытия будет сильно цены демпинговать, да и разрешил рязанцам поиграть на рояле. Ну подумаешь, рояль, потом новый купим.
А Ольга Владимировна очень любит петь песни, свои любимые песни, про надежду, там где "снова мы оторваны от дома" еще про то, что "шагнула на корабль, а кораблик оказался вдруг газетой вчерашней", ну и конечно про то, как "сняла решительно пиджак наброшенный, а он прощения не попросил". Эти же песни любит и Галя, и поют они обе очень красивыми голосами. Но меня-то даже в школьный хор не взяли, и слушаю я, в основном, наш старый добрый русский рок...
- Ребята, кому что заказать, Кать, посмотри, работает у них бар? Ну какие Вы молодцы, поете. На пианино играете...
Что же, дежурная очень обаятельная и искренняя улыбка. Я же правда рада их видеть, они есть – значит, у меня есть работа. Пальцы просто отказываются расстегивать пальто. А эта делегация и, правда, самая наша любимая. Ноги горят так, что напоминают сказку "Русалочка" она там из любви к прекрасному принцу согласилась на то, чтобы каждый шага ее был как по лезвию ножа. Ну так это же из любви к принцу... А я из клиентоориентированности.
И вот вальс Бостон, нас всех пригласили танцевать. И я уже слышу:
- Катя, как вы мягко и плавно движетесь.
- Это потому что спать очень хочется, - думаю я и отвечаю,
- Это просто Вы так замечательно ведете, Сергей Сергеевич. И пару взмахов ресничками.
"Ах обмануть его не трудно, он сам обматываться рад". Это не Есенин, это Пушкин, а Рязань это Есенин. Полусонные интертекстуальные мысли вяло возникали в голове. Как вдруг кто-то предложил спеть песню на стихи Есенина. - -- Конечно, - ответил пианист, - Я только сделаю маленькое лирическое отступление. Вы наверняка помните из воспоминаний Мариенгофа, что Есенин никогда не был настоящим деревенским парнем. Он деревню не любил, его единственной целью было уехать из деревни подальше. Просто он вовремя почувствовал, какого образа не хватает тому времени и примерил на себя, говоря современным языком, имидж рубаха-парня. От этого и его отношение к поэтам-имажинистам.
- Это кто такие, - тихо спросила меня Ольга Владимировна.
- Это такое направление, про деревню писали, - упрощенно и примитивно ответила, я.
- Это направление в творчестве, провозглашающее образ как таковой, - дополнил меня пианист.
Тут я уже совсем внимательно посмотрела на человека за роялем. И поняла, что к Рязани и тем более ее сельскому хозяйству он должен иметь весьма опосредованное отношение. Я тут же внутренне поругала себя за эту весьма циничную и высокомерную мысль. Но как я раньше не заметила: пианино, почти виртуозно, не просто Есенин, а такое глубокое понимание, у нас на филфаке не все могли таким похвастаться… Кто он? Откуда?
Последовала два романса на стихи Есенина, один из них тот, который поет Монгол Шуудан, а затем «А не спеть ли мне песню, о о о любви, а не выдумать ли новый жанр». После этого стало уже интересно, а смотрит ли он на меня, так как смотрю на него я. Но как это понять, рисоваться и привлекать к себе внимание специально, когда мне нравится мужчина, я не стала бы.
- Хватит с Буниным вытанцовывать, посмотри, как на тебя Саша смотрит, - шепнула мне Ольга Владимировна, перед тем, как уйти в номер.
Значит смотрит.
- Пойдемте, покурим. Я отдохну и еще сыграю Вам, - сказал он.
- Конечно, как-то без кокетства согласилась я, - конечно, пойдем покурим. Прямо сядем в этот специально отведенный аквариум, где вздохнуть нельзя. У меня закружится голова, и запершит в горле, я вообще этот запах не переношу. Да, Саша, да, пойдем, покурим. Дальше небольшой диалог о химии, редкости встреч, закатными часами, и философская мысль о ценности «здесь и сейчас».
Потом мы пили кофе, и он пел про мгновения и про миг между прошлым и будущим уже только для меня.
- Я провожу Вас до номера? – спросил Саша в лифте
- Спасибо, моя дверь совсем недалеко от лифта, со мной ничего не случится, - не без сожаления ответила я.
Утром он присел за мой столик за завтраком. Мы опять поговорили. Я сказала, что пишу, потому что на столе лежали рассказы (я делала подборку для верстальщика). Он попросил, чтобы я дала ему их почитать. В течение дня я получала по смс за каждый рассказ. Очень мило. Как-то он понял, что для меня ценно в это жизни.
В этот день Рязань пригласила меня еще на один вечер пения. Но ту уж я приготовлюсь, сутра шопинг, прическа, макияж улыбка. Он прислал мне милую смс, с информацией о том, что он должен выйти на полчаса, а телефон оставляет в номере на подзарядке. Думаю, он не хотел, чтобы я подумала, что он не ответил на мой звонок. Но звонить я не собиралась, когда мне нравится мужчина,
то сразу начинают работать все правила. А правило, что звонить должен мужчина, совершенно без исключений.
Он позвонил, пригласил на ужин. Он решил провести вечер со мной, а не с делегацией, в которую ему нужно было вливаться.
Мне необходимо было произвести впечатление, еще раз убедить его, что у меня есть вкус и стиль, и заодно устроить ему еще один тест. Я выбрала ресторан Borchert. Это просто Жандармер маркт, просто белые стены, маленькие столики и пара мраморных колонн. Меню на одну страницу. Просто три вида устриц, три вида мраморной говядины и еще что-то, винная карта как том «Войны и мира». Моя задача была заполучить столик, а дальше он чувствовал себя как рыба в воде. Я много интересного узнала про устрицы, соусы и рыбы. А вино было просто потрясающее. Он говорил о современных писателях, о Пелевине, Прилепине и Сорокине (нет о Сорокине, кажется, не говорил). Сравнивал меня с Прилепиным, а мне бы так хотелось, чтобы он сравнил меня с Улицкой. Но я решила считать комплиментом, что он вообще считает это литературой. Было здорово, весело и вкусно. В общем, «Ешь, молись, люби» за один вечер.
Потом ему стали звонить и звать петь. Без него же вечер Рязани уже не тот. Мы вернулись в отель и снова пели и танцевали.
Рязанская делегация улетела на следующий день. Снова стали действовать правила. Он должен был позвонить в течение трех дней. Или… все было не то. Он позвонил на следующий..