Маруся и серый волк.

Юрина Наталья

Детектив №2.

Маруся и серый волк.


На черном непроницаемом небе мерцали холодные звезды. Довольно широкая заснеженная лесополоса, черной стеной, протянулась между оживленной трассой и глухим забором завода. Рассеянный свет уличных фонарей, свободно проникал сквозь обнаженные ветви деревьев, и недавно выпавший снег, тускло искрился между черными стволами деревьев. В глубине лесополосы замерла черная тень. Сдерживая тяжелое прерывистое дыхание, мужчина, пристально осматривался по сторонам. Ни одна тень не мелькнула среди деревьев, лишь приглушенный шум проезжавших по трассе машин нарушал вечернюю тишину. Впрочем, он хорошо знал и этот запущенный лесной уголок, и эту часть леса. Вечером, да и днем здесь всегда безлюдно. Высокая глухая стена городского Зоопарка, забор завода «Рубин» и оживленная городская трасса, окольцовывали, этот лесной аппендикс, с четырех сторон.
Мужчина посмотрел под ноги, и недовольно поморщился. Из большого черного полиэтиленового пакета, выглядывал острый женский каблук. Мужчина, оторвал недовольный взгляд от каблука, еще раз огляделся, обхватил тяжелый пакет, с трудом приподнял его, и понес дальше. Идти было тяжело, ноги увязали в многочисленных рытвинах, прикрытых слежавшимся снегом. Тяжелый полиэтиленовый пакет постоянно пытался выскользнуть из рук, и тогда мужчина, балансируя, чтобы не упасть, тихо и зло матерился. Но, идти было недалеко, и скоро он остановился у бетонного забора городского Зоопарка, заросшего густым кустарником. Мужчина бросил тяжелый пакет на снег, неловко затолкал его подальше в кусты, торопливо забросал рыхлым снегом, выпрямился, облегченно вздохнул, и закурил. Красный огонек сигареты то разгорался, освещая черные сплетения ветвей, то потухал, превращая окружающее пространство в смутные тени, а мужчина продолжал безотрывно присматриваться к тому месту, где лежал пакет. Увиденное его удовлетворило. Черные сплетенные ветви кустарника, хорошо маскировали, снежную горку. Докурив сигарету, он потушил ее о снег, положил мокрый окурок в карман и глухо, надрывно закашлял. Отойдя, на несколько шагов, от кустов, мужчина еще раз оглянулся, и снова недовольно кашлянул.
Среди девственно нетронутой снежной белизны, четко выделялась истоптанная им полянка и глубокие следы, идущие туда и обратно. Мужчина вернулся к кустам, наломал веток, и низко наклонившись, пошел к трассе, заметая на снегу свои следы. На всякий случай. В этот глухой угол все равно никто не заглядывал ни зимой, ни летом, завтра обещали снегопад, и тогда снег, скроет все следы. До весны. Но до весны еще надо дожить, а он сомневался, что доживет до этой весны.
Мужчина дошел до автострады. В глубокой задумчивости перешел дорогу, и на какое-то время выпал из времени и пространства. Он очнулся, лишь в небольшом городском парке у новогодней елки. Дети, с веселыми криками катались на ледяной горке. Настоящая лесная ель сверкала и переливалась красными электрическими огнями. Мужчина, смотрел немигающим, пустым взором на мерцающие кровавые огни, и никак не мог понять, как он очутился возле этой елки…Последней елки в его жизни...

Я стояла в колбасном отделе и скучала. Рабочий день заканчивался. Свою дневную выручку я уже сдала, и теперь была свободна. Через пятнадцать минут магазин, гордо названный хозяином, «Дешевый продукт» закроется, и я с нетерпением ожидала наступления этой чудесной последней минуты. Надеюсь объяснять это чувство, никому не надо, ведь каждый, кто провел на работе хоть один день, прекрасно поймет меня.
Как всегда перед закрытием магазина, поток покупателей иссяк, и сейчас, лишь редкие прохожие забегали в магазин, чтобы купить булку хлеба или бутылку водки. Как я уже давно заметила, дорогой коньяк, почему-то, в это время покупали редко. От скуки, я стала подмигивать, своей закадычной подруге, продавщице вино-водочного отдела, Монике Николаевой. Но Моника не обращала на меня никакого внимания. Она продолжала увлеченно, пересчитывать бутылки в высокой стеклянной витрине, и расписывать полученные данные в толстую зеленую потрепанную тетрадь, чтобы отметить, для своего собственного учета, сколько она сегодня продала водки, вина, коньяка… Моника, так увлеклась вино-водочными подсчетами, что не обратила внимания на подошедшего к ее прилавку покупателя.
Покупатель, низенький, плотный мужчина, пять секунд смотрел на Монику взглядом Ивана Грозного, в тщетном ожидании, что от его убийственного взгляда продавщица, очнется, бросит свои подсчеты и подойдет к нему. Но девушка продолжала, сосредоточенно хмурясь смотреть в зеленую тетрадь, беззвучно шевелить губами, и одновременно накручивать на палец длинную рыжеватую прядь, выбившуюся из-под белой форменной шапочки. Пять секунд ожидания совершенно вывели из себя мужчину, и он злобно рыкнул на Монику: « Девушка, сколько можно ждать! Ув-в-волю!!» Моника испуганно вздрогнула, уронила ручку на пол, и с испуганными глазами подлетела к покупателю.
Мужчина, довольно улыбнулся, произведенным эффектом, купил бутылку самой дешевой водки «Спотыкач», засунул ее во внутренний карман черной кожаной куртки, и, злобно пнув ногой, стеклянную дверь, торопливо вышел из магазина. Через широкую стеклянную витрину магазина, было видно, как он сел в черный «Мерседес» и, резко снявшись с места, влился в поредевший поток машин.
«Мерседес» исчез и Моника, оторвав взгляд от окна, повернулась ко мне, демонстративно громко вздохнула, и опять занялась своими алкогольными подсчетами. Я некоторое время упорно смотрела на Монику, в надежде, что подруга обратит на меня внимание, и мы в тишине безлюдного магазина веселой болтовней скоротаем оставшееся рабочее время. Но Моника продолжала свои подсчеты, и я отвернулась к окну.
На улице пошел снег. Крупные лохматые хлопья падали с черного неба медленно и неторопливо, как в замедленной съемке. Подлетая к уличному фонарю, снежные хлопья искрились бело-голубым сиянием, потом снежинки попадали в мерцающий красный свет предновогодних лампочек, украшавших витрину магазина, и тогда снежинки блистали алыми искрами. А на асфальте, рыхлый снег, похожий на искусственную вату, снова сверкал белоснежным праздничным сиянием. На улице было сказочно красиво. Напротив магазина, в небольшом сквере, новогодняя елка, мерцала алыми огоньками, справа от нее, светились подсвеченные голубоватым светом, ледяные фигуры огромного толстого Деда Мороза и тоненькой, как будто заморенной голодом, Снегурочки. Слева от Деда мороза, дети катались на ледяной горке. Около елки, съежившись, стоял мужчина. Он стоял долго, и что-то в его неподвижной, словно застывшей фигуре, окруженной красными елочными огнями, привлекло мое внимание. Какое-то время, я пыталась вычислить, что именно меня заинтересовало в этом человеке. И я уже вроде бы решила, что это кто-то из моих знакомых, но долго задумываться мне не дали. К моему прилавку подошла покупательница, и я тут же забыла о черной, неподвижной, смутно знакомой фигуре. Когда в следующий раз я взглянула на елку, мужчина исчез, и я тут же забыла о нем. Да и какое мне было дело до него. Впереди был Новый Год и я, в который раз задумалась, где я буду его встречать.
От медленного, монотонного падения снега, меня стало клонить в сон. Я отвернулась от окна и принялась в сотый раз, разглядывать магазин. Магазин, где я работала, был небольшой, всего три продавца. Работали мы по графику – два дня работали, два дня отдыхали. Во время нашего отдыха, выходила другая смена. Наша смена – это я, Царева Маруся- продавец колбасного отдела, моя подруга Моника Николаева- продавец вино-водочного отдела, и Алена Аверина – продавец хлебного отдела. Авериной было далеко за сорок. Она была вечно всем недовольна, и я всей кожей чувствовала, что Аверина, нас с Моникой ненавидит. Мы с Моникой любили пошутить и посмеяться, а я давно заметила, что Аверина, услышав наш смех, всегда откровенно злилась. Возможно, ее раздражало то, что нам было по восемнадцать лет, и в то время, когда мы веселым галопом мчались на веселую ярмарку, одинокая и некрасивая Аверина, на своей разбитой колымаге печально ехала с опустевшей ярмарки. Хотя свою нелюбовь к нам, Алена явно, никогда явно не высказывала, но по ее недовольным взглядам, в нашу сторону, это было понятно и без слов.
Я в трехсотый раз осмотрела магазин «Дешевый продукт» с его совсем недешевыми продуктами, затем, еще внимательнее, свой колбасный отдел. Во время осмотра, я заметила, на стеклянной витрине, преступные следы пальцев покупателей и тут же решила вывести их подчистую. Я взяла в подсобке тряпку, брызнула на нее «Мистер » и принялась увлеченно протирать до дыр пуленепробиваемое стекло английской витрины. До закрытия магазина оставалось пять минут.
Перед закрытием, в магазин ввалилась веселая шумная компания молодежи. Парни, шутливо подталкивая друг друга, взяли недорогого пива и побежали кататься на ледяную горку. Я печально вздохнула. Впереди у меня был одинокий вечер у телевизора, в маленькой комнатке бывшего заводского общежития.
Неожиданно, за минуту до закрытия магазина, в «Дешевый продукт» влетел наш директор магазина Ваня Иванов, высокий, модно одетый человек, двадцати двух лет. Директором, Ваня был номинальным, этот магазин, как и несколько других, принадлежал его отцу Альберту Ивановичу Иванову, а Ваня, на этом магазине набивал себе руку, для будущих великих дел.
Иван Иванов девять лет учился в Лондоне, боготворил Англию, и мне всегда казалось, что он относится к нам, бедным русским женщинам, как к аборигенам, из страны с недоразвитой цивилизацией.
За несколько секунд, до закрытия «Дешевого продукта» Иванов принялся выискивать в нашей работе недостатки. Моника, увидев директора, мгновенно бросила подсчитывать алкоголь и вытянулась в струнку. Алена Аверина, принялась с усердием выравнивать оставшиеся две булки хлеба. Я нагло продолжила вытирать витрину, чтобы только не видеть его заносчивое английское лицо с русскими конопушками.
Сначала Иванов прицепился к Авериной. На ее идеально разложенных полках с кондитерскими изделиями, он нашел гору неровностей. Потом он, перешел к прилавку Моники, и грубо потребовал переставить пиво со средней полки на верхнюю, забыв о том, что всего четыре дня назад, по его указанию, Моника переместила это же пиво вниз. Николаева принялась рьяно выполнять приказ, и некоторое время директор высокомерно наблюдал, как она нервозно снимает с верхней полки бутылки с вином, чтобы поставить на эту полку бутылки с пивом. Одна из бутылок выскользнула у Моники из рук, и звонко упав на пол, разбилась. Моника застыла на месте с несчастным видом. Директор недовольно поморщился и перешел к колбасному отделу.
Он остановился рядом со мной и стал придирчиво рассматривать витрину с колбасой. Я мельком взглянула на него, и тщательно скрывая улыбку, подумала, к чему же сейчас английский плантатор Иванушка Иванов придерется? К аккуратно разложенной колбасе? К английскому пуленепробиваемому стеклу витрины? Или к тряпке, которой я протирала стекло? Чтобы не рассмеяться, я прикусила губу, и стала с такой силой протирать витрину, словно мне надо было срочно протереть в этой английской витрине русскую дыру.
На директора магазина я старалась не смотреть. Он уже давно искал повод меня уволить, как он сам утверждал, за мой нахальный взгляд и русское пренебрежение к этой важной и ответственной работе. Но я сама считала, что Иванов хотел меня уволить за мою несгибаемость и русское наплевательство на всех английских джентльменов. Я даже думаю, он может быть, давно бы меня уволил, но моя мать, когда-то давным- давно, еще на заре перестройки, заняла его отцу, Альберту, не очень большие деньги, но именно они сыграли решающую роль в становлении его бизнеса. И наверно поэтому, пока, его отец Альберт Иванович не давал своему сыну разрешения, отправить меня с дырявой котомкой во широкое русское поле. Но все это, мои личные домыслы. Старшего Иванова, я вижу раз в году, по великим праздникам, и его мнение по этому вопросу, мне неизвестно.
Я продолжала, как заведенная вытирать витрину, а придирки английского джентельмена Вани Иванова, меня почти никогда не задевали. Иванов, какое-то время, пытался, уловить мой, как он говорит нахальный взгляд, но это ему никак не удавалось. Мой нахальный, и одновременно скромный взгляд, лицезрела, лишь английская витрина и русская колбаса. Поэтому сэр Иванушка, высокомерно спросил мою спину:
- А вы Царева, чем занимаетесь?
- Навожу английский лоск на виденье русской колбасы, - бездумно заявила я, и дальше, уже мысленно представила взбешенного Иванова, непроницаемое лицо Яны Авериной, и, еле сдерживаемую улыбку, Моники.
- Опять хамите, Царева, - еле сдерживая гнев, сказал номинальный директор.
- Иван Альбертович, извините, это я сказала совершенно не думая, - спокойно и отрешенно, пробормотала я.
- Вот именно, не думая. Вы Царева, по-моему, давно забыли, что есть такое слово - думать. К своей работе надо относиться ответственно, по-английски, по цивилизованному, а не с русской безалаберностью и пофигизмом.

Тотчас, вспомнив русскую и английскую поговорку «слово – серебро, молчание – золото», я благоразумно промолчала. Русско-английского самодура, Ваню Иванова, я не боялась, а такую «важную и ответственную» работу, я найду на любом проспекте, и в любой дремучей дыре нашего города. А за этот магазин, я держалась, лишь потому, что он был ближе всех к моему дому, не надо тратить время на поездки в общественном транспорте. К тому же, здесь, мы работаем вместе с моей подругой Моникой.
Иванов придирчиво просмотрел мой ветчинно-колбасный ряд, нашел здесь море невидимых колбасных изъянов, приказал мне немедленно их исправить и наконец-то, в девять часов двадцать девять минут пятнадцать секунд, покинул наш российский продовольственный беспредел.
Как только, наш номинальный директор, «джентельмен» Иванушка исчез на своем вишневом «Феррари», мы все бросили выполнять его бессмысленные дурацкие указания и принялись радостно собираться домой. Даже, редко улыбающаяся Аверина, надевая в подсобке черную зимнюю куртку, с довольной улыбкой запела себе под нос что-то веселое и бравурное. Я оделась быстрее всех. Моника, похвалила мою новую короткую шубку, из искусственной голубой норки, и живо поинтересовалась у меня, где, я ее купила, потому что, ей срочно захотелось купить, точно такую же. Я, со смехом, отказалась назвать ей этот драгоценный уголок китайского рынка, где великий китайский дизайнер Си Сю Сян, продал мне этот искусственный норковый шедевр. Дело в том, что моя подруга, всегда хотела купить только то, что купила я, и если бы я не останавливала ее желания, то мы бы с ней, уже давно выглядели бы, как две послевоенные детдомовки. Кстати, я забыла сказать, что Моника, сама из детдома, но мы с ней десять лет сидели за одной партой. И вместе в этом году пытались поступить в институт на факультет экономики. И опять же вместе, не поступили. Но если я решила, на будущий год обязательно поступить, то Моника опустила руки, и больше учиться в институте не хотела.
Все оделись, Моника проверила сигнализацию, и мы закрыли магазин. Аверина торопливо пошла на остановку, а мы с Моникой, пешком отправились ко мне домой. Она решила сегодня пойти ко мне. Моника, любила у меня ночевать. Я была ее единственная подруга.
На улице было сравнительно тепло, недавно выпавший снег, искрился под нашими ногами. Вокруг сверкала предновогодняя праздничная иллюминация, и упавшее было настроение, изрядно испорченное тираном Иванушкой, изрядно поднялось. По дороге ко мне, Монике позвонил ее брат Илья. Из ее разговора, я поняла, что он просит ее срочно, прийти домой, так как он потерял ключи от дома. Моника расстроилась, что ночевка у меня отменяется. И нахмурилась.
Я шла и тихо напевала, под новогодней иллюминацией:
« Бывает все на свете хорошо, в чем дело даже не поймешь…».
Можно было спеть вдвоем, но Моника, дождалась окончания веселой летней песенки, и опять принялась за свое любимое самоедство. Она, в который раз, стала доказывать мне, что она некрасивая, несчастная, рыжая, и потому Иванов всегда придирается именно к ней. А я, в девятисотый раз, стала ее успокаивать, объясняя ей, что все ее комплексы, вышли из ее детдомовского детства, что она, нормальная рыжая девушка. И пусть берет пример с меня, я тоже, девушка обыкновенной русской красоты, но не мучаю же я, себя и других, ненужными мне бессмысленными английскими страданиями. На этой печальной ноте, мы подошли к светофору, где должны были разойтись в разные стороны. Здесь, Моника, поворачивала направо в микрорайон Северный, где она жила со своим братом Ильей в двухкомнатной квартире. А я, как всегда, шла налево.
Дожидаясь зеленого света, мы еще немного постояли на перекрестке, три раза пропустили останавливающийся на зеленый свет поток машин, обсудили свои девичьи страдания, и нехотя разошлись.
До дома мне осталось идти десять минут, но эти десять минут, были самыми страшными и опасными. Хотя моя дорога была освещена фонарями, но она была безлюдной, шла вдоль высокого бетонного забора бывшего механического завода «Красный Механик», ныне переменившего название на « Рубин». Сейчас завод выпускал оборудование для золотодобывающей промышленности. С другой стороны дороги тянулась длинная лесополоса. За лесополосой, шла оживленная трасса, приглянувшаяся городским проституткам. Приглушенный шум проезжающих по трассе машин, доносился до нашего тупика. За трассой стояли кирпичные пятиэтажки микрорайона Северный и автобусная остановка тринадцатого маршрута. Поэтому одна тропинка, протоптанная жильцами нашего дома, в середине тупика, входила в лесополосу и, дальше петляя, среди деревьев, выходила к ближайшей остановке.
Я как всегда, с замиранием сердца, остановилась на углу. Вверху бетонного, прокопченного городской сажей, забора, зеленые, неровно написанные буквы, возвещали непосвященным, название нашей тихой улочки с одним домом. Космический Тупик. Очень оригинально. Кто еще может похвастаться, что он когда-либо жил в тупике, да еще не простом тупике, а в Космическом. А ведь многие мои соседи родились и всю свою жизнь провели в этом Космическом тупике.
Время шло, а я продолжала стоять на углу забора и с замиранием сердца, вглядываться в ярко освещенную сверкающую снежную дорогу, окаймленную черным заводским забором, заснеженными деревьями и черным непроглядным небом. Непосвященный человек, сейчас, вряд ли бы догадался, что в этом тупике есть жилье. Перед нашим двухэтажным общежитием, рос запущенный сад, и разросшиеся деревья, плотно закрывали освещенные окна.
Я продолжала стоять и вглядываться в белую дорогу. Обычно, на этом месте, меня встречал мой сосед, пенсионер дед Данила, хороший и добрый человек. Он любил прогуляться здесь вечерком, как он говорил, для здоровья, а заодно, всегда встречал меня после работы и провожал до дома. Но сегодня деда Данилы не было. В последнее время, он стал все забывать, наверно сегодня он забыл, о том, я работаю. И Моника, как назло, из-за Ильи, потерявшего ключи, не пошла со мной. Дорога была пустынна, и прекрасна, как лунная картина, и я на какое-то время, забыла про страх. Просто стояла и любовалась прекрасной лунной красотой.
Я все еще стояла на углу, набираясь смелости, и вскоре, увидела, как недалеко от меня, из-за тополей, с тропинки ведущей к автобусной остановке вышла женщина в светлой короткой шубе. Она нервно оглянулась, и торопливо направилась к нашему общежитию. Мельком увидев ее лицо, я удивилась - определенно, эту женщину я никогда не видела. А в темное время суток, чужие, в наш тупик не заглядывают.
Женщина быстро удалялась. Я кинулась ее догонять, чтобы не идти по пустынной дороге одной. Шум проезжавших по дороге машин, доносившийся из-за тополей, заглушал мои шаги, и видимо поэтому, женщина ни разу не обернулась назад. Пробежав на высоких каблуках несколько метров, я поскользнулась на ледяной кромке, прикрытой свежим снежком, и со всего размаху упала на дорогу. Страшась, что женщина исчезнет, и мне придется идти одной, я быстро вскочила, и торопливо отряхивая влажный налипший снег, посмотрела вперед. Теперь я удивилась еще больше. Вечером, да и днем встретить человека в нашем тупике - большое чудо. А тут, какое-то столпотворение. Следом за женщиной, по дороге шел неизвестно откуда появившийся мужчина в черной куртке. Он шел, намного быстрее женщины. На улице было сравнительно тепло, но мне показалось, что он сильно замерз. Мужчина сгорбился, низко опустил голову, руки он держал в карманах. И от этого, понять какого роста был мужчина, было сложно. Какое-то мгновение мне показалось, что это дед Данила. Я уже хотела крикнуть ему, чтобы он меня подождал. Но неожиданно, мужчина рванулся, догнал женщину, размахнулся, в его руке сверкнул нож…и я от ужаса, громко закричала…
мой крик слился с его ударом. Женщина упала на заснеженную дорогу. Мужчина кинулся к тополям и растворился среди деревьев.
Трясущимися от страха, руками, я достала из серой сумочки сотовый, вызвала милицию в Космический Тупик, и, постоянно оглядываясь по сторонам, побежала к женщине. По дороге, я еще раз упала, сломала каблук, и уже хромая на одну ногу, снова побежала. Когда я доковыляла до женщины, наклонилась над ней и тихо спросила: «Вы живы?». Женщина, в ответ, слабо, прерывисто застонала, и у меня отлегло от сердца. Жива! Я выпрямилась и внимательно присмотрелась к ней. На вид ей было лет тридцать, лицо смуглое, из под капюшона шубы, выглядывали длинные пряди волос, выкрашенные в ярко-баклажановый цвет.
Сумочки рядом не было, то ли она шла без нее, то ли сумку успел схватить убийца. Но больше всего, меня заинтересовала ее шуба, слишком уж она была похожая на мою, только в отличие от моей, мех ее шубы, был не из китайской пластмассовой норки, а из настоящей сибирской. Машинально, разглядывая ее шубу, я посмотрела на нож. Вокруг ножа, расползлось красное пятно, и белые кроткие ворсинки меха слиплись в красные иголочки. Я не выношу вида крови, даже кинематографической, а здесь была настоящая. Меня затошнило, голова закружилась все быстрее и быстрее, словно я понеслась на скоростной карусели, и я упала на дорогу рядом с женщиной.
Свежий морозный воздух и холодная ледяная дорога быстро привели меня в чувство. В голове еще стоял туман, чувствовалась слабость, но я медленно поднялась с дороги и опять спросила женщину: « Вы живы?» Женщина молчала, еще дышала, но ее белое бескровное лицо, испугало меня. Я поежилась от озноба. Может мне уйти? И дожидаться милицию дома. Но что-то меня удерживало около нее. Почему-то мне казалось, что если я уйду, то женщина сразу же умрет.
Милиции все не было. Я еще раз вызвала по сотовому милицию, и теперь уже не говорила в телефон, а кричала. В ответ, мне слишком уж спокойно, по–моему мнению, ответили, что патрульный наряд уже в пути.
Чтобы не замерзнуть, я, прихрамывая на одном каблуке, ходила вокруг женщины, и нервно оглядывалась, высматривая убийцу. Вдруг он еще вернется? И убьет меня, как свидетеля преступления.
Изредка, я смотрела на женщину, и размышляла. К кому она шла? В нашем доме живет так мало жильцов, что мы все хорошо знаем, не только друг друга, но и всех знакомых, родственников и друзей наших соседей. И если я, никогда не видела эту женщину, то она скорей всего, никогда не бывала в нашем доме. Значит, она шла, к моей соседке, астрологу Розе Красновой. Роза была очень популярна в Северном микрорайоне, возможно потому, что брала за свои туманные астрологические предсказания сущие копейки. Мне она не раз объясняла, что астрология, это ее судьба, а не способ добычи денег. Но я думаю, что это был ее маленький астральный приработок к основному заработку. Роза работала костюмером в музыкальном театре и получала там не очень большие деньги. Но опять же, в темное время суток, гадать к Розе никто не приходит. Обычно, страждущие узнать свою звездную судьбу, идут к ней в выходные дни, и обязательно в то время суток, когда в нашем Космическом тупике ярко светит солнце.
Милиция все не было. На улице стало резко холодать, поднялся легкий, но морозный ветерок. И я, уже стала переживать, что если женщина еще не умерла от ножевого ранения, то скоро она умрет от переохлаждения, и, может быть, я замерзну вместе с ней. Я опять наклонилась над ней, чтобы увидеть дышит она или нет. Но так ничего понять и не смогла. Если женщина и дышала, то совсем незаметно для меня.
Почему же нет милиции? Может быть, они ищут наш, хорошо замаскированный тупик? Наконец-то до меня дошло!!! Они его не могут найти! И я быстро захромала к началу нашего тупика. На дороге, у светофора стояла милицейская машина и Скорая помощь. Один из милиционеров стоял около кабины Скорой помощи и что-то говорил шоферу, а синяя мигалка кружилась на машине, отбрасывая на черную дорогу синий мертвенный свет. Я крикнула милиционеру и помахала ему рукой. Он обернулся, прищурившись, посмотрел на меня, и вяло, махнув мне рукой, пошел к патрульной машине. Вскоре, обе машины свернули в наш тупик.
Вокруг женщины, замелькали люди. Молоденький курносый милиционер, попросил меня подождать в сторонке. Я, хромая на одном каблуке, отошла к забору и посмотрела на небо. Крупные звезды холодно и бесчувственно подмигивали с неба. И что им до наших забот. Плевать им и на нашу жизнь, и на нашу смерть.
После отъезда скорой, тот же курносый милиционер, торопливо, подошел ко мне и позвал меня в милицейскую машину для составления протокола. В теплой машине пожилой усталый милиционер наскоро записал мои свидетельские показания.
Мои показания были, короче не бывает. Женщину я не знаю. Лицо мужчины не видела. Его рост не скажу даже примерно, так как он шел, сгорбившись. И его черную куртку не узнаю, даже если мне ее, покажут при ярком свете дня. А что я могла увидеть? Преступника, я видела издалека, и только со спины.
Следователь неторопливо дописал протокол. Я подписала, и спросила, жива ли женщина, или уже умерла. Милиционер, усталым, безразличным тоном, коротко сказал: «Умерла».
Я вышла из теплой машины на мороз. Автомобиль опер.группы уехал, и я опять, одна, стояла на заснеженной пустынной дороге. Сейчас мне было еще страшнее, чем раньше. Почему-то рядом с полумертвой женщиной на дороге, мне было намного уютней. И почему я не догадалась, попросить милиционеров довезти меня до дома?
Теперь мне из каждого куста слышались странные зловещие звуки и шорохи, и даже шум автострады не заглушал их. Я побежала домой, но сломанный каблук мешал бежать. Пришлось остановиться и снять зимние сапоги. Как только сапоги оказались в моих руках, где-то среди деревьев звонко треснула ветка, и я в одних носках, сломя голову побежала домой. Если сама Русланова « по морозу босиком, к милому ходила», то мне тем более, нечего стесняться. Как говорится, захочешь остаться живой, как миленькая, босиком по снегу побежишь.
То ли из-за крепчающего мороза, то ли по вине блуждающего в тополях человека, то тут, то там раздавался треск. И я неслась быстрее пули. Изредка, замирая от ужаса, я оглядывалась назад, и мне чудилось, что какая-то черная тень мелькает у тополей и неуклонно приближается ко мне. Сердце готово было выпрыгнуть из груди.
Перед нашим домом рос запущенный сад. Деревья и кусты прикрывали освещенные окна, и мне казалось, что я бегу в какую-то черную космическую дыру.
Я вбежала в сад, пробежала с десяток шагов, и сквозь сплетенные ветви деревьев, стали видны три освещенных окна.
Я забежала в светлый подъезд, трясущимися руками закрыла дверь на ключ и облегченно вздохнула: наконец-то я дома и в безопасности. На всякий случай, я проверила вторую дверь в подъезде. Эта дверь, под лестницей выходила в другой сад, за нашим домом. За этим садом, тянулся глухой забор городского Зоопарка, заросший густым кустарником. Второй дверью, мы пользовались только летом, если нам хотелось побродить по саду, или зоопарку. В глухом заборе Зоопарка была дыра, но вход в нее знали только жильцы нашего дома. Густой кустарник закрывал ее, и с той, и с этой стороны, от посторонних глаз.
Я толкнула вторую дверь. Дверь была закрыта на замок. Ключ от двери висел на гвоздике под лестницей. Что-то мне показалось странным, я взяла ключ в руки, присмотрелась и, заметила в бороздке ключа, еще не растаявший снег. Кто-то совсем недавно уронил его в снег, и только что вошел в дом в эту дверь. Интересно, кто это? Я повесила ключ на место, и для собственного успокоения решила, что это, вездесущие проныры, Андрей Новицкий и Максим Малышев, подростки нашего тупика. Мельком я посмотрела под лестницу, вход в подвал опять был приоткрыт. Значит, Максим и Андрей опять искали «сокровища Теодора Трахтенберга», построившего этот дом. Я заглянула в подвал, свет там не горел, значит «сокровища Трахтенберга» отдыхают, до следующего прихода юных тупиковых археологов. Я закрыла дверь в подвал на крючок, и еще раз огляделась. В тишине я услышала, как на первом этаже тихо, еле слышно, закрылась чья-то дверь. Обычно, наши двери закрываются намного громче.
В одних носках, практически бесшумно, я поднялась на второй этаж. Дверь кладовки, расположенной в углу лестницы, второго этажа, скрипнула, и я, от страха, не смогла сдвинуться с места. В этой крохотной кладовке хранился всякий хлам, который был никому не нужен, но свято сохранялся, на всякий разный случай. Когда наступит этот случай, никто не знал, поэтому этот древний мусор свято хранился. Дверь стала тихо, со скрипом приоткрываться, я приготовилась закричать на весь дом. Но из приоткрытой двери грациозно и вальяжно вышел черный кот Марсик, который часто любил копаться в этом хламе, и иногда, даже ловить там тупиковых мышей.
Я тихо, чтобы не будить соседей, постучалась в комнату деда Данилы. Он долго не открывал, и я, вспомнив, что дед Данила глуховат, постучала намного громче. Через минуту дверь открылась. Дед Данила заспанный, с покрасневшими глазами, вытер пот со лба, и вяло, полусонно пробормотал:
- Добрый вечер, Машенька.
- Извините, пожалуйста, что разбудила вас,- стала оправдываться я, но вы сегодня не встречали меня, и я подумала, вдруг с вами что-то случилось.
- Ты сегодня работала? А я думал, ты отдыхаешь. Я стучался к тебе днем, и мне показалось, что ты сказала мне через дверь, что ты приболела, и хочешь отдохнуть. Неужели мне это показалось?- удивился старик.
- Может, кто-то из соседей сказал это, а Вы подумали, что я, - отмахнулась я.
- Может быть. У меня сегодня высокая температура, голова раскалывается, вот, и все в голове перепуталось. Температура 39 и 2, стоит весь день и не снижается, – вяло сказал Данила.
- Может я Скорую помощь вызову?- предложила я.
- Не надо. Я уже таблеток напился. К утру все пройдет. А если каждый будет из-за гриппа Скорую помощь вызывать, то тогда умирающих некому будет спасать, - отказался Данила.
- Еще раз извините, что разбудила. Выздоравливайте, - улыбнулась я.
Дед Данила закрыл дверь, и я пошла к себе. Благо, идти далеко не надо. Он, живет напротив меня, и от его двери до моей, всего три шага. Замок опять плохо открывался, и я еле-еле, открыла ключом свою крохотную комнатушку. Придется завтра попросить деда Данилу посмотреть мой замок. В комнате я сняла китайскую норковую шубку, повесила ее у дверей, и занялась своим здоровьем. Все-таки, бегать босиком по снегу, опасное занятие. Это только в песнях, бегать по морозу босиком здорово и приятно. А в жизни, это грозит воспалением легких или менингитом. Поэтому мне пришлось достать из аптечки «Эфкамон», и натереть мазью замерзшие ноги. После моего лечения, в комнате разлился аромат пихтового, эвкалиптового и еще неизвестно какого удушающего ароматического леса. Я выключила свет, включила настольную лампу, и с превеликим удовольствием, легла под одеяло.
От переживаний, есть не хотелось, и я решила, немного попозже, когда согреюсь, устроить себе кофейный вечер. Буду пить только, мое любимое кофе с колбасой. Тем более, четыреста грамм моей любимой «Краковской», я сегодня сама у себя купила в колбасном отделе.
Я лежала под теплым одеялом, и лицо незнакомой женщины неотвязно стояло у меня перед глазами. Кто она? И почему ее пытались убить? Может быть, она просто подвернулась маньяку под руку ? Или убийца, хотел убить определенную женщину из нашего дома? Кого? Меня? Или….. Я подумала о … Но тут же отогнала это фантастическое предположение. В нашем доме, нет таких женщин, которых, кто-либо когда-либо захотел убить.
Несмотря на то, что наше общежитие стоит в Механическом Тупике, здесь живут приятные и хорошие люди. Вообще-то, наш дом, общежитием, мы называем по привычке. На самом деле, этот небольшой, старинный двухэтажный дом с двумя подъездами имеет давнюю и замысловатую историю. Этот дом, еще до революции, построил управляющий заводом немец Теодор Трахтенберг, чьи сокровища в подвале, постоянно ищут мальчишки. После революции дом перешел в ведомство ВЧК, потом ВЧК сменил НКВД, а после смерти Сталина, дом приспособили под общежитие для молодых специалистов завода. Молодые инженеры женились, разводились, оставляли здесь своих жен с малолетними детьми. Да и сами молодые специалисты, уезжали, получали квартиры, и постепенно, общежитие заполнялось жильцами, не имеющие к заводу никакого отношения. В перестройку завод совсем развалился, долгое время его цеха стояли пустые, и, несмотря на то, что сейчас завод снова выпускает продукцию, говорят даже, не простую, а секретную - общежитие давно уже не принадлежит заводу. Дом перешел в ведомство муниципалитета, и теперь бывшее заводское общежитие, обыкновенная городская коммуналка. Лично мне, моя комната, досталась по наследству от моей бабушки, тридцать лет проработавшей на заводе инженером по технике безопасности. Сначала я хотела сдавать эту комнату, а на полученные деньги, учиться в институте. Но, год назад, моя мама, умерла. И, отчим, никогда не любивший меня, летом попросил меня, мягко говоря, грубо выражаясь, убраться из квартиры, когда-то полученной моим отцом. Я молча, собралась, вышла из квартиры, в которой прожила всю жизнь и переехала в Космический тупик. В квартире, где остались жить отчим и его дочь, моя сводная сестра Рита, я больше не появлялась.
Как я уже говорила, в нашем двухэтажном доме два подъезда, на каждом этаже, по четыре комнаты. Следовательно в нашем, первом подъезде, восемь комнат. Четыре комнаты на первом и четыре на втором. Вторая половина дома нежилая, его выкупила торгово-закупочная фирма « Техно.К.Икс». Фирма хранит там свой товар. Но в одной из комнат, на первом этаже живет сторож Лев Чернобыленко. Лев, мужчина молчаливый, странноватый и с жильцами нашего, первого подъезда, он никогда не общается. Два раза в неделю к подъезду подъезжают машины, могучие парни, то вносят, то выносят из подъезда, какие-то коробки с иностранными надписями. Чернобыленко стоит рядом, но и с грузчиками, он никогда не перебросится даже словом.
В доме стояла тишина, даже телевизор, на мое удивление, ни у кого не работал, и меня стало клонить в сон. Но уснуть мне не удалось. Сквозь полусон, в коридоре послышался скрип наших дряхлых, рассохшихся половиц. И скрипели они так, как будто кто- то тихо крадется по коридору. Этот таинственный скрип меня заинтересовал, и я стала прислушиваться. Скрип замер примерно у моих дверей, и я стала гадать. Кто же это крадется? Дверь, в наш дом, всегда закрыта на замок, значит это, кто-то из наших жильцов, но у моих соседей нет привычки, ходить крадучись.
Моя соседка, черноглазая Роза Краснова- астролог и костюмерша, женщина крупная, энергичная, и под ее ногами половицы, стонут и прогибаются, так, как будто сейчас они треснут и разломятся пополам. К тому же, Роза никогда не ходит бесшумно. Ей это даже не придет в голову. Голова у нее всегда забита звездными вычислениями, и такие пустяки, как спящие земные соседи, не берутся ею в расчет. Она может постучаться ко мне в час ночи, чтобы узнать, какое сегодня число, или в выходной день в восемь утра, поинтересоваться, победила наша команда по футболу на чемпионате мира или нет.
Дед Данила, худенький семидесятилетний старик, живущий в комнате напротив меня, давно уже глуховат, и скрипучесть наших полов для него неведомое и неслыханное явление. Следующий мой сосед по этажу, блондин Николай Герасимов, по прозвищу Герасим, тоже никогда не ходит крадучись. Дело в том, что непризнанный поэт, и признанный тунеядец, Герасим, по причине постоянного сочинения стихов, вечно парит в поэтических облаках. И скрипение земных половиц, вряд ли доносится до его возвышенных небес.
Тот, кто подошел к моей двери замер, и, мне показалось, что я даже слышу его прерывистое дыхание.
Я вздохнула. Сейчас придется вылезать из-под одеяла, открывать дверь и минут двадцать, а может два часа вести светскую беседу. Так положено. Даже если, мои соседи, просто пришли занять ложку соли, пакетик чая или сотню до получки, я должна сначала пообщаться с ними. Ведь, в нашем Космическом Тупике, считается верхом неприличия, подать ложку соли и мгновенно, без всяких приятных слов и дружеских улыбок, плотно закрыть дверь.
Я ждала стука затаившегося соседа и гадала. Что опять исчезло в нашем тупике? Сахар? Чай? Телепрограмма? Или несчастный многострадальный российский рубль? Но на мое удивление, тот кто, подошел к моей двери, немного постоял, и опять тихо, стараясь не скрипеть половицами, пошел к лестнице на первый этаж…
Мой мозг опять активно заработал. Неужели, это опять Андрюха Новицкий, сын Оксаны, принялся за старое. Дело в том, что этот наивный оболтус, пятнадцати с половиной лет, после моего переезда в этот тупик, какое-то время пытался за мной ухаживать и целыми сутками торчал с любовными посланиями, под моими дверями. Но после того, как я, наврала ему, что давно люблю безответной и страстной любовью нашего президента: Андрюша посчитал меня идиоткой и завел себе нормальную подружку одноклассницу. Теперь, он больше, не подслушивает под моей дверью, мои любовные телевизионные сериалы.
Кто же это был? Однозначно, кто-то с первого этажа. Но точно это, не Николай Камышин. Николай - шофер дальнобойщик, и два дня назад отбыл в рейс до Саратова. Мать Андрея, Оксана Новицкая, в гости по вечерам не ходит, ни за солью, ни за деньгами. Игорь и Ирина Донских, студенты мединститута, тоже по гостям не любят ходить. У них, то зачеты, то экзамены, то хвосты по анатомии, то громкий развод, то тихое примирение.
Остается одна Людмила Малышева - мать одиночка с двумя сыновьями. Людмила, хорошая и доброжелательная женщина. Но у нее есть один огромный недостаток. Если Людмила приходит в гости, то ближайшие три, а то и четыре часа, можно смело вычеркнуть из своей жизни. Она работает охранником на заводе «Рубин», и два свободных дня она заполняет многословным общением, а ее сыновья: Максим – тринадцати лет и трехлетний Вова, предоставлены полной свободе. Впрочем, в нашем тупике, хулиганов и наркоманов нет, так что никаким дурным влияниям они не подвергаются. А наблюдателей за их поведением у нас полно. Все жители тупика, не сговариваясь, приглядывают, за нашими тупиковыми детьми.
Крадущиеся шаги прогнали сон, и опять что-то тревожное закралось в сердце… А если, убийца живет в нашем доме. Вдруг у кого-то снесло крышу, и он решил убить всех Космических жительниц. И начать эту акцию он решил именно с меня. Ну почему именно с меня? Не виноватая я-я-я…..
Спать уже не хотелось. Я встала с постели и позвонила Монике. Ее телефон не отвечал, и я, решив перекусить, включила чайник и, заодно телевизор. Телевизионный голос, принялся тихо и вкрадчиво, рассказывать мне о прекрасном, незабываемом отдыхе в Греции, и я напрочь забыла, что всего лишь полчаса назад, видела на заснеженной дороге, преступника, вонзающего нож в человека.
Чайник вскипел. Я приготовила растворимый кофе и села перед телевизором.
В Греции было солнечно и беззаботно. Разрушенный Парфенон остановился на последней стадии разрушения, а прекрасные новые отели и не думали разрушаться…
В мою дверь постучались, и я бросилась к двери, чтобы не упустить пришедшего ко мне гостя. Вдруг, это именно тот, кто недавно крался по коридору. У моих дверей стояли двое. Черный, голубоглазый кот Марс, в просторечии Марсик, и его хозяйка, театральная костюмерша и предсказатель на звездной гуще, мадам Роза. Так я шутливо называю Краснову, и ей такое обращение очень, и очень нравится. А мадам, я ее называю, из-за ее любви к шляпкам, длинным разлетающимся одеждам и любви к французским певицам. Как мне говорила, сама Роза: в молодости, она, изучала французский язык, и даже преуспела, в этом занятии, но так как, окружающие не желали говорить с Розой по-французски, то она, этот дивный язык уже давно и благополучно забыла.
С Розой мы общаемся каждый вечер, и, несмотря на большую разницу в возрасте, мне 18, а ей сорок пять, мы с ней очень дружны. Роза живет одна, муж ее, актер музыкального театра погиб два года назад в автокатастрофе, дочь Татьяна, живет с мужем моряком во Владивостоке. Поэтому, Роза жильцов нашего дома воспринимает, как своих близких родственников.
Черноокая мадам Роза, вплыла в мою комнату, как корабль с алыми парусами. Полы длинного белого шелкового халата в алых розах развевались, а красный тюрбан, скрученный из махрового полотенца, грозил, вот-вот развалиться, под напором ее быстрых энергичных шагов. В руках, она несла хрустальную вазочку с домашним ванильным печеньем. Кот Марсик с кошачьей грацией вошел следом, по-хозяйски запрыгнул на мой диван, расстянулся на нем и замурлыкал.
Я пригласила Розу к столу, и за чашкой кофе с колбасой, спросила ее, не собирался ли кто, из ее клиенток, сегодня вечером посетить ее звездное представление. Роза, не раздумывая, отрицательно покачала головой и, следом, твердо заявила: « Маша, скажи мне, какая дура, пойдет в наш безлюдный тупик вечером? Это мы знаем, что наш тупик, самый безопасный и спокойный в мире. А другие- то этого не знают, и ночью, за километр его обойдут.»
После этих слов, я подробно рассказала Розе, о преступлении, совершенном в нашем идеальном Космическом тупике, всего лишь час назад. Роза была потрясена до глубины души. Она отставила чашку с кофе и бросила колбасу на тарелку, ( одно это уже говорило о крайней степени ее волнения). Мадам астролог подняла глаза к потолку, как будто там, хотела увидеть преступное расположение звезд. Но звезд на моем потолке не было. Комната была окрашена в пастельно-лимонный цвет, а, как всем известно, преступные звезды, не любят яркий солнечный свет. Не увидев своих всезнающих звезд, на моем потолке, она, с ужасом посмотрела на меня, и страшным голосом сообщила мне, что во всем конечно виновато, неудачное расположение звезд, которое она, именно сегодня, увидела на своих звездных картах, и поэтому зашла ко мне предупредить о надвигающейся опасности. А, кроме того, заявила мне Роза, не думаю ли я, что убить хотели не эту женщину, а именно меня. Ведь именно я, в девять двадцать возвращаюсь с работы. Теперь уже я, вздрогнула от ужаса, и напомнила Розе, что, во-первых, меня всегда встречает дед Данила. А, кроме того, вечерами по нашему тупику ходят Оксана Новицкая, она часто в бухгалтерии на заводе задерживается, и студентка Ирина Донских тоже иногда по вечерам от подружек приходит.
- А шуба?- уперлась мадам Роза, - Ты же сама говорила, что у женщины, такая же шуба, как у тебя.
- Не пугай меня, пожалуйста, Розочка. Мне и так страшно. Лучше утешь меня, - дрожащим голосом пролепетала я.
- Предупрежден, значит, вооружен, - твердо и безапелляционно заявила Роза и тут же добавила, - а может, ты кому-нибудь колбасы недовесила, и тебя решили убить. Мало ли каких психов, земля носит. Помню у нас в театре, одна актриса, треснула другую актрису реквизитной дубинкой. И знаешь за что? За то, что та, постоянно фальшивила одну ноту в контрапункте.
- Ну не ножом же она ударила, а реквизитной фальшивой дубинкой.
- Хоть дубинка была фальшивая, зато сотрясение мозга у Соловьевой было настоящее. Полмесяца в больнице пролежала.
- А что было той актрисе, которая ударила дубинкой, - заинтересовалась я.
- Дмитриевскую лишили премии, вот и все наказание. У нее чудесное редкое меццо-сопрано, а такими голосами не разбрасываются. Тем более в нашей провинции. В прошлом году, Дмитриевской бешеные деньги предлагали, чтобы она в Магаданский театр перешла, а она отказалась! Представляешь, что Дмитриевская магаданскому обольстителю сказала:
« Я свою Родину не продаю». Молодец! Какие прекрасные слова! Как я ее обожаю! - восхищенно сказала Роза.
- А Соловьева больше не фальшивила эту ноту, - улыбнулась я.
- Никогда! Учение дубинкой, отбило у нее навсегда охоту изменять хоть одну ноту композитора,- засмеялась Роза и тут же, опять пристала ко мне, - И все-таки, если певицу, чуть не убили за одну ноту, то за сто грамм колбасы, некоторые идиоты, могут запросто убить, - подвела итог Роза.
- Обижаешь!?- возмутилась я. - У меня весы электронные! Они все до грамма подсчитывают! И я никого никогда не обсчитываю.
- Может, тебя хотели ограбить?- с задумчивым видом предположила Роза.
- Что у меня можно взять? Шубу из синтетической норки? И вообще, кому нужна продавщица колбасного отдела? Ценностей у меня нет, а драгоценная бриллиантовая колбаса в моем отделе, принадлежит не мне, а Альберту Иванову. И в моей сумочке, было всего пять рублей и двести граммов колбасы. Поэтому, я очень сомневаюсь, что меня собрались убить из-за двухсот грамм колбасы и дешевой китайской шубенки. Тем более после удара ножом, шуба все равно будет непригодна к носке.
- Да, - хмыкнула Роза и улыбнулась, - что можно взять у наших тупиковых женщин? Только честь, но ее можно купить на ближайшей автостраде, и, не прибегая к таким убийственным уговорам.
Роза задумалась, подошла к окну, раздвинула шторы в подсолнухах, посмотрела на заснеженные искрящиеся яблони, прикрывающие наш дом от дороги, потом перевела свой задумчивый взор на небо в звездах, и, вдруг резко повернувшись, ко мне, авторитетно заявила, что преступник хотел убить именно меня, и об этом ей говорит, высший космический разум. Я снисходительно улыбнулась. Иногда я, Розу совершенно не понимаю, то она, нормальная, благоразумная женщина; то начинает нести полный бред, и во все свои разговоры втискивает: космический разум, инопланетные влияния, лунные потоки сознания, звездные психические пульсары и тому подобную космическую дребедень.
Я продолжала грустить и молчать. Все же мне не верилось, что кто-то хочет убить именно меня. А если человеку, очень хочется во что-то верить, то сдвинуть его с этой точки, практически невозможно. Но, тем не менее, мне все равно стало грустно. Увидев мое несчастное лицо, мадам Роза, вдруг резко переменила свое мнение, и тут же принялась убежденно доказывать мне, что убить хотели именно Оксану Новицкую. Теперь Роза вспомнила, что Оксана купила новую шубу, очень похожую на мою. И тут же предложила пойти вдвоем к Оксане и проверить. Мне не хотелось никуда идти, тем более, Новицкая, скорей всего давно уже спит, а мы заявимся к ней в 11 вечера, чтобы посмотреть на ее шубу. Но разве кто-то может сопротивляться мадам Розе, когда ею руководит высший космический разум.

Мы вышли из моей комнаты. Закрывать дверь на ключ, я, как и все здесь живущие, не стала. Мы закрываем двери своих комнат, только в том случае, если уходим на работу или в магазин. В остальных случаях, мы доверяем замку на входной двери первого этажа. Там у нас стоит хороший замок-краб, и у каждого есть свой ключ этого замка.
Спустившись с Розой на первый этаж, мы постучались в комнату Оксаны. Новицкая, красивая, видная зеленоглазая блондинка, как будто, ожидая нас, тут же открыла дверь. В комнате было темно, за ее спиной белела расстеленная постель, и я ощутила неловкость. Оксана, удивленно глядела на нас и завязывала пояс на шикарном вишневом халате. Я уже хотела повернуться назад, чтобы уйти, но Роза без предисловий, втолкнула меня внутрь, следом вошла сама и включила свет.
Комната Оксаны, оформленная в зеленых тонах, всегда мне напоминала, лесную зеленую поляну. Мадам Роза, по-хозяйски села на расстеленный зеленый диван и поинтересовалась у Оксаны, не собирался ли кто-нибудь из ее знакомых зайти к ней сегодня вечером. Оксана отрицательно покачала головой, и почти повторила слова Розы:
« Сомневаюсь, что кому-нибудь из моих знакомых, придет в голову, ходить по нашему тупику в темноте. Это только мы знаем, что здесь безопасно. А мои подруги, сами знаете, по вечерам ко мне не ходят. А если и соберутся зайти в мой космос, то такси закажут».
Роза, согласно покачала головой, и принялась вдохновенно рассказывать Оксане, про преступление, совершенное в нашем Космическом тупике.
Оксана, накинув зеленый халат, присела рядом с Розой и стала внимательно слушать Розино повествование. Мадам Роза так, разукрасила мой короткий рассказ, что я его, просто не узнавала. В ее красочном пересказе, женщина была не ранена, а убита, и само убийство сопровождалось: зверскими криками, реками крови и жуткими описаниями. Уже в середине Розиного рассказа, Оксана Новицкая побелела, как мел, а в конце повествования, пошатываясь, пошла к шкафу за валерьянкой. Запах разлитой валерианки, утихомирил Розу, и она быстро закончила повествование.
Мое участие, здесь не предполагалось. Я молча, сидела в углу, у маленького кухонного стола, и разглядывала комнату, виденную мною, много раз. У Оксаны, как всегда было чисто, но уют ее комнаты, портили жуткие черные, африканские маски, развешенные по стенам. Ее пятнадцатилетний сын, Андрей, уже несколько лет, занимался резьбой по дереву в кружке «Детского дома творчества», и в последнее время он увлекся, африканской тематикой. Раньше мне комната Новицких нравилось больше. Буквально три месяца назад, стены украшали фигуры красивых русалок, мускулистых кентавров и потешных бородатых домовых, вырезанных из светлых пород дерева, янтарного оттенка. Кстати одна из Андрюшиных русалок, была подарена им, на мой день рождения, и сейчас она висит у меня над диваном. Эта русалка очень похожа на меня, за исключением конечно, хвостовой части русалки.
Мне уже надоело рассматривать черные маски со звериным оскалом, и я посмотрела на моих соседок. Алый махровый тюрбан астролога, уже лежал на диване скомканным полотенцем. А Роза, заплетая в косу, свои длинные черные волосы, интересовалась у Оксаны, где так поздно бродит Андрей. В ответ, Новицкая, горько вздохнула, и слабым голосом сообщила нам, что Андрей завел себе подружку Кристину, самоуверенную и нахальную особу. Оксане, эта девочка, очень не нравится, но Андрей, бегает за ней, как комнатная собачонка, и из-за Кристины, теперь почти не бывает дома. Сейчас они с Кристиной ушли кататься в сквер Северного микрорайона и Оксана, собравшаяся сегодня пораньше лечь спать, никак не может уснуть, пока Андрей не вернется домой. К тому времени, как мы пришли, Оксана уже несколько раз пыталась дозвониться до Андрея, но его телефон не отвечает.
Роза посочувствовала Оксане, и тут же, вспомнила, этого пятнадцатилетнего негодяя Сашку, который носился, как собачка, за ее дочерью Татьяной. Этот хулиган тоже, часто задерживал ее дочь на танцульках, а Роза, дожидаясь дочь, не раз пила из-за него валерианку. Я думаю, Розино высказывание, здесь было не к месту. Все-таки, у Розы, главный виновник ее волнений был негодный мальчишка, а у Оксаны, негодницей была девочка. Но мадам, конечно, этого несоответствия не заметила.
Оксана, немного успокоилась, и попросила меня подробно описать неизвестную женщину, вдруг это все же кто-то из ее знакомых. Я подробно описала ее, и Новицкая убежденно сказала, что никто из ее знакомых не носит норковых шуб и не красит волосы в баклажановый цвет.
Разговор затухал. Я уже приготовилась идти домой, но космическая энергия мадам Розы, еще не иссякла, и она снова вернулась, к тупиковому преступлению. Краснова попросила Оксану, показать ей свою новую шубу. Дело в том, что у убитой была такая же шуба, как у Оксаны и тогда страшно подумать… Оксана не стала додумываться до страшного, и сразу же вытащила из шкафа свою новую шубу. Шуба Новицкой была из коричневой баргузинской норки и без капюшона. Я отрицательно покачала головой. Однозначно Оксанина шуба была мало похожа и на мою шубу, и на шубу неизвестной женщины. Роза расстроилась, видимо она уже твердо уверилась, что если кого-то, и хотели убить из нашего тупика, то это Оксану, которую она почему-то тайно недолюбливала.
Оксана опять аккуратно повесила шубу на плечики, и мы все вместе принялись обсуждать преступление. Кто эта женщина? К кому она шла? Почему ее убили? Может, она случайно зашла в наш тупик, а преступник шел за ней, и здесь ее убил. А может, преступник хотел убить кого-то из жителей нашего тупика, а ее спутал с кем-нибудь из нас?
В результате наших версий, Роза и ее космический разум, стал торжественно уверять нас с Оксаной, что звездные психические пульсары, говорят ей - убить хотели именно меня, потому что у нас с этой женщиной одинаковые шубы. Оксана, не знаю почему, была уверена, что убить хотели Розу. А я высказала слабое подозрение, что убить хотели Оксану, так как ее любовник Михаил Тухачевский, в последнюю пятницу, орал на весь дом, что убьет ее.
Впрочем, это была слабая версия. Тухачевский ревновал Оксану, даже к фонарному столбу, и обещал убить, ее и воображаемого любовника Оксаны, уже тридцать три раза. Оксана же, до сих пор жива, и выдуманный, Тухачевским любовник, тоже прекрасно поживает в его воображении.
Никому не хотелось быть жертвой, и в итоге, после долгих споров, мы дружно договорились до решения, которое устраивало всех. Преступник - это какой-то неизвестный тупиковый маньяк, который решил, именно сегодня, убить первую, попавшуюся ему на глаза женщину, и для этого он забрел в наш безопасный тупик. Маньяк наверно тоже думал, что наш тупик самый безопасный. Ведь милиция, никогда, даже случайно, в наш тупик не заезжает. После совместного решения, что никто и не думал покушаться на нас, мы успокоились. Я пожелала Оксане спокойной ночи, и мы вышли.
В коридоре Роза резко остановилась и многозначительно посмотрела на меня. Видимо космическая энергия требовала выхода, поэтому ей срочно захотелось узнать, к кому же могла идти женщина? И она тут же стала стучаться ко всем соседям по очереди.
Я с невинным видом села в уголок на стул, и подперев рукой подбородок, наблюдала за тупиковыми передвижениями звездного детектива.
Роза громко постучалась в комнату, примыкавшую к комнате Новицкой, к Николаю Камышину, и я напомнила ей, что Николай два дня назад уехал в рейс, и вернется только тридцатого декабря. Потом Роза постучала в комнату напротив. Здесь жили студенты-медики четвертого курса, молодая пара, Донских Игорь и Ирина. Из комнаты выглянула полусонная Ирина, и на вопрос Розы: «Вы сегодня вечером гостей ждали?», удивленно посмотрела на Розу, а та, без всякого вступления, принялась рассказывать о недавно совершенном злодейском преступлении в нашем Механическом тупике. Через несколько минут, после начала Розиного рассказа, Ирина заволновалась, запахнула на груди синий халат, вышла из полутемной комнаты в коридор и попросила поподробнее описать неизвестную женщину. Я, не вставая со стула, описала ее. В конце моего рассказа, Ирина облегченно вздохнула и уверила нас с Розой, что эта женщина ей незнакома. Тут же Ирина потеряла к нам всякий интерес, торопливо пожелала спокойной ночи и закрыла дверь. Роза переместилась к комнате Людмилы Малышевой и требовательно постучалась. За дверью послышался какое-то шипение, потом бормотание, следом грохот падающего стула, и только потом дверь отворилась. На пороге стоял полуголый, вымазанный малиновым вареньем, Вова. Увидев Розу, он с той же обворожительной улыбкой, подтянул повыше свою единственную одежду, плавки в розовых поросятах, и вопросительно уставился на нее. Так как хулиганистому кудрявому ангелочку Вовочке, было всего три года, то его непрезентабельный вид нас нисколько не смутил. Роза заглянула через голову Вовы в комнату, погрозила ему пальцем, за учиненный им домашний переворот, и. не входя в комнату, принялась, допрашивать Вову. В итоге, она выяснила, что мама ушла на сутки на смену, а его брат Максим, ушел с Андреем кататься на горку, и никакие чужие тети к нему не ходят.
Допрос закончился и я, с облегчением, поднялась со стула. В подъезде громко стукнула входная дверь. В коридор влетел красный, взъерошенный Андрей Новицкий. Увидев нас, он, нахмурившись, поздоровался, скинул с себя черную куртку, повесил ее на руку, мельком посмотрел на меня и тут же отвел глаза.
Я с независимым видом прошла мимо Андрея, вышла в подъезд, проверила за ним, закрыта ли входная дверь, и пошла по лестнице наверх. За своей спиной, я слышала, как Роза, следуя за мной, успела спросить Андрея, почему Максим оставил одного Вову, и почему Андрей пришел с горки один, без Максима. Андрей буркнул, что-то неопределенное и громко хлопнул дверью. На лестнице, Роза догнала меня и тихо прошептала:
- Интересно, откуда у Оксаны норковая шуба?
- Она же бухгалтером работает. Наверно заработала, - устало сказала я.
- «Рубин» я слышала, еле дышит. На их зарплаты, еле-еле двух норок прокормишь. А Оксана, всего лишь простой бухгалтер, а не главный, - упорствовала Роза.
- Может, в последнее время у них пошла работа. Все-таки «Рубин» золотодобывающие драги выпускает.
- Но на заводе-то, еще золотоносную жилу не нашли.
- Может, Миша Тухачевский ей шубу подарил,- защищая Оксану, сказала я.
- Не смеши меня! Тухачевский, за пять последних лет, ничего кроме палки колбасы и бутылки водки Оксане не подарил.
Роза забежала вперед, развернулась, остановилась в дверях нашего коридора и задумчиво посмотрела вниз, на дверь Новицкой. Чтобы космический Розин разум, не начал выяснять это щекотливое, норковое дело у самой Оксаны, я подхватила Розу под руку, и повела ее к своей комнате.
У синей двери расписанной желтыми звездами , мадам Роза пригласила меня к себе, но я отказалась. От всех этих событий у меня по-страшному разболелась голова, и до чертиков захотелось спать. Я вошла к себе, включила свет и увидела прямо под моими ногами листок бумаги. На белом листе, чернели неровно приклеенные буквы, вырезанные из газеты: «Ты молилась на ночь Дездемона?». После этого прочтения Шекспира, спать мне мгновенно расхотелось, и головные боли почему-то тот час же прошли. Почувствовав в голове полную ясность, я грустно, вслух усмехнулась;
-Вот она! Сила искусства! Всего - то четыре слова, а головной боли, как не бывало.
На всякий случай, я выглянула в коридор, вдруг я увижу, автора этой записки. Но коридор был пуст. Ни соседей, ни Шекспира я не увидела. Лишь из темного угла коридора, ярко-красными глазами, на меня смотрел кот Марсик, помесь черного дворового и сиамской кошки, а, как известно, голубые глаза сиамцев, в темноте становятся красными. Я поежилась от немигающих красных глаз Марса, подняла с пола бессмертные строки, сложила листок вчетверо, положила в карман черных брюк и пошла к Розе. Марсик пошел к Розе, вместе со мной.
Вся комната Розы была в розах. Красные и розовые розы были везде: на обоях, на покрывале, на посуде, на паласе, на шторах и на домашней одежде Красновой. У себя дома мадам Роза, костюмер музыкального театра и астролог Космического тупика, буквально утопала в розах. Причем круглый год. И даже зимние суровые морозы, не могли заморозить Розины розы.
Роза и кот Марсик, обрадовалась моему приходу. Мадам пригласила меня к столу. Марсик запрыгнул ко мне на колени и свернулся черным урчащим клубком. Роза налила мне в чашку, расписанную розами, горячий чай, тут же влила в него, рюмочку трехлетнего армянского коньяка, стоявшего на столе и пододвинула ко мне тарелочку с нарезанными сырыми овощами. Иногда, Роза пытается похудеть, и принимается, есть одни сырые овощи, которые почему-то называет космическими завтраками. Может быть потому, что эти сырые пластики, похожи на завтраки космонавтов на орбите. Но это длится недолго. Земная воля Розы, быстро иссякает, и космические завтраки, отправляются в космическую помойку, находящуюся за нашим домом.
Пока я пила успокаивающий армянский чай, мадам Роза уверяла меня, что преступник хотел убить Оксану, из-за ее дорогой норковой шубы. Я допила чай и напомнила Розе, что дырявые норковые шубы не пользуются спросом, даже если на дыру в спине, поставить дорогую норковую заплату. Затем, я неторопливо достала из кармана брюк листок с приклеенными буквами и показала его Красновой. Роза взяла листок, вынула из кармана халата очки, водрузила их на кончик носа, несколько раз вслух прочитала послание, озадаченно посмотрела на меня, и в раздумье заметила:
- Неужели, это Андрей написал?
- Ты же сама слышала от Оксаны, Андрей теперь за Кристиной бегает. Нет, я думаю, это не он. Скорей всего, после того, как я ему сказала, что буду вечно верна моей платонической любви к президенту, вся его любовь прошла, повяли помидоры, и он влюбился в новенькую молоденькую редиску, - уверенно заявила я.
- А кто же тогда эту чушь написал?- удивленно спросила Роза.
- Как кто? Шекспир! Как Вы могли, мадам Розалинда, цитату из Шекспира, назвать чушью?- засмеялась я.
- Знаешь, Маруся, хватит смеяться. Всему свое место! Шекспир на сцене – это одно, а в жизни – это совсем другое. На сцене Отелло скажет: « Молилась ли ты на ночь Дездемона?», потом задушит ее, занавес закроется, и она, эта Дездемона Иванова, пойдет домой борщ варить. А в жизни - этот Отелло, самый опасный – сидит себе тихо, ревность в себе растравляет, подогревает, а потом раз… и нож вонзает. А ты все шутишь Маруся. У меня бы волосы дыбом встали, если бы я такую записку получила, - встревожено сказала Роза и добавила, - интересно и кто же этот Отелло?
- Не знаю. Может Герасим? По-моему, его платоническо-поэтическая любовь ко мне еще не прошла. Но обычно он мне стихи сам пишет, а не ворует их у Шекспира. К тому же я сомневаюсь, что Герасим, будет вырезать буквы из газеты. Хотя… может, у него поэтическая белая горячка началась...
- Нет, это не Герасим. Он сегодня ушел к шести часам в литературный клуб, и его до сих пор нет. Наверно опять заночевал у этой своей хреновой поэтессы Даши Кулаковой.
- А вдруг он уже домой пришел? Розочка, пойдем со мной, посмотрим дома Герасим или нет. А то, если я одна к нему зайду, он еще что-нибудь подумает. И так надоел со своим любовным поэтическим бредом, - предложила я.
- Машенька, его нет дома. Он мне свой ключ оставил. Боялся, что опять потеряет где-нибудь и придется дверь выбивать. Сама знаешь, ему уже замок некуда вставлять, одни дыры. Так что, поверь мне, когда Герасим домой придет, он ко мне обязательно зайдет.
- Ничего не понимаю! А кто же тогда подбросил мне эту записку? Уличная дверь на замке, значит, этот кто-то из нашего тупика.
- А кто сейчас дома? - стала размышлять Роза, - Камышин в рейсе. Коли Герасимова нет, он свои стихи читает Дульсинее Кулаковой. Андрей только что пришел. Максим еще не пришел. Вова еще не умеет читать, да он и не знает, кто такой Шекспир и с чем его едят. Кстати надо проверить, придет Максим домой или нет. Иначе придется Вову к себе вести ночевать. Кто остается из жильцов? Дед Данила и Игорь Донских.
- Дед Данила такой дурью, заниматься не будет. Он уже сто лет, кроме Библии ничего не читает. Наверно уже и забыл, что есть такой драматург Шекспир.
- Ты права. Я тоже уверена, что Данила, тут ни при чем. М-м-м…Тогда это Игорь Донских, больше некому - твердо заявила Роза.
- У Игоря есть жена, - напомнила я.
- Которой, он постоянно изменяет, - уточнила Роза.
- Вот именно! Постоянно изменяет! Поэтому на роль Отелло, он не подходит. Бабники не способны, на глубокие, сильные чувства. Они живут под девизом: отказала одна звезда, в небе есть еще три сотни других звезд. Какая-нибудь звезда, да пустит прилуниться на одну ночку.
- Ну, это тебе лучше знать. Но все-таки, я вот, что тебе скажу: бывает, сто лет человека знаешь, а он потом тебе такое отмочит, что диву даешься.
- Нет, это не Игорь. Чувствую это. Не будет он мучаться, вырезать буквы, клеить их на листок, и тем более, не возьмет для своего послания цитату из Шекспира. Скорей всего, если ему что-то взбредет в голову: он беззаботно постучится в мою дверь и безо всяких Шекспиров, и романтических заморочек, позовет меня в постель.
- А что, уже звал?- округлила глаза Роза.
- Конечно, нет. Он на меня и не смотрит. И он мне, так же до лампочки. Здравствуй и до свидания, все наши разговоры. И вот что я еще думаю, Игорю нет резону, заводить шашни в своем доме. Рано или поздно, все вылезет наружу, а ты не забывай, что их комната принадлежит Ирине, и еще неизвестно найдется ли еще одна такая дура, что будет терпеть, его откровенные походы налево. Тем более, ему, как бедному студенту, намного выгодней, бесплатная комната с женой, чем койка в общаге, или комната в съемной квартире.
- Кто же это тогда?- Роза задумчиво уставилась на меня, а я на нее.
Вдруг она вскочила из-за стола, и торжествующе заявила:
-Сейчас звездную карту посмотрим. Звезды сейчас многое нам объяснят, - глубокомысленно пробормотала Роза.
Я недоверчиво вздохнула и красноречиво подняла глаза к потолку. Мол, не верю я звездам, и все!
- И не спорь со мной, - несмотря на мое молчание, сказала Роза, - Я очень многим помогла. Некоторые люди, до сих пор меня благодарят. Вернее – это не я помогла им, а небесный разум. Я тебе наверно уже рассказывала, ту историю? Как я посоветовала Ирине в ближайшее время не ездить в далекие поездки на любом виде транспорта. А она, как раз, собиралась на майские праздники, на своей машине съездить к своим родителям в Красногорск. Ира, поверила мне, и отложила поездку. А на следующий день, Коля Камышин, попросил у нее машину на час. Он навороченный плазменный телевизор собрался покупать. Ну, ты же знаешь, что Камышин часто ее старенькому «Мерседесу», мелкий ремонт делает. Ира дала ему ключи от машины. Коля поехал в «Эльдорадо», а по дороге, у него тормоза отказали. Хорошо Камышин, асс на дороге, съехал в кювет и выкрутился без ущерба «Мерсу» и себе. А представь, если бы Ирина поехала в Красногорск по этой сумашедшей московской трассе, а в дороге тормоза отказали. Все! Пиши пропало! Вот и не верь после этого, звездам! Ирина до сих пор мне благодарна. И теперь, все свои планы по моей звездной карте сверяет.
Рассказывая эту историю, Роза успела убрать посуду со стола, спрятать почти полную бутылку коньяка в холодильник, убрать космические овощи, вытащить из резного книжного шкафа карту небесных созвездий, и большую черную толстую тетрадь, с подробным описанием значений тех или иных позиций зодиакальных созвездий.
Затем, мадам Роза, присела напротив меня, аккуратно разложила карту на столе. Долго рассматривала ее, что-то тихо и неразборчиво шептала, то и дело, сверяясь со своей черной тетрадью, и только потом, принялась неторопливо и туманно разъяснять мне, что в ближайшее время, мне ничто хорошее не светит, впереди космический тупик, и даже тусклый звездный свет не осветит мою несчастливую колбасную долю.
Но, тем не менее, и я, и кот Марсик, с интересом слушали ее звездные предсказания. Оказывается, сегодня Марс и Юпитер, слишком близко подошли друг к другу на космическом перекрестке. Опасный воинственный Марс и грозный Юпитер, соперничают между собой, из-за любви прекрасной Венеры, но еще опасней, что в их звездное соперничество, вмешивается созвездие Скорпион и хитрая, лукавая Луна. Поэтому, люди, рожденные под созвездием льва, то есть я, в ближайшее время, должны опасаться: финансовых убытков, налоговую и автодорожную инспекцию, опасных болезней, цунами, морозов, дальних поездок, начальства и своих сотрудников, а особенно, подчеркнула Роза, друзей Скорпионов.
Я тупо смотрела на звездную карту, и даже не изображала, веру в звездный разум. Так, как я давно уже поняла, что если верить Розиным предсказаниям, то в любом году обязательно есть триста тридцать несчастливых дней. Счастливые дни, по карте Розы, выпадают только в великие праздники и в выходные дни. Ну, это, я и без ее звездной карты знаю.
Видимо Роза, что-то заметила в моем лице, потому что с досадой спросила:
- Опять смеешься?
- Нет, - слабо уверила я, - это наверно у меня нервный тик, после
всех этих страхов и шекспировских записок.
- Маша, ты веришь, что Луна влияет на приливы и отливы в океане?- неожиданно громко спросила Роза, и кот Марсик, укоризненно посмотрел на меня.
- Верю, - согласилась я.
- Ты веришь, что человек на семьдесят процентов состоит из воды? – Верю, - подтвердила я.
- А почему ты не веришь, что луна, планеты и звезды влияют на человека? Ведь человек, это тот же океан, только маленький-маленький. У него тоже свои приливы и отливы, штиль и цунами, или, проще говоря, солнечное спокойствие внутри тебя или космическая буря. И точно так же, это влияет на всех людей окружающих тебя. Вот это и есть - влияние космического разума. Можешь, верить мне, или не верить, но возле тебя крутятся два соперника, и одна ревнивая лунная дама. Один из твоих воздыхателей принесет тебе звездную удачу, а другой, поклонник Скорпион, несет тебе космическое зло.
Я промолчала и не стала спорить с Розой – это было бесполезно.
Она верила, что космос влияет на судьбу человека, а я нет.
Я никак, не могу поверить в то, что расположение звезд, к примеру, 31 декабря, одинаково повлияет, на двух женщин, рожденных под созвездием Девы. Если учесть, что одна из этих Дев, одинокая девяностолетняя бабушка из глухой деревушки, а другая Дева, девятилетняя дочь миллионера.
Я распрощалась с Розой и пошла к себе. У дверей своей комнаты у меня, мелькнула одна мысль, которая давно интриговала меня, и кто, знает, может быть, она имеет какое-то отношение к убийству. Я вернулась к Розе, и поинтересовалась у нее, откуда берет деньги безработный поэт Герасим, и почему он всю эту неделю, ходит пьяный. Ведь раньше, я его никогда не видела пьяным. Всезнающая Роза, пожала плечами. Оказывается, она тоже задавала себе этот вопрос, и даже пыталась выяснить это, у самого Герасима: почему он уже неделю пьет, и где этот станок, на котором он печатает деньги. Но Герасим молчал, как Му-му. И даже, всезнающие Розины звезды, не ответили на этот вопрос. Они только удивленно моргали глазками, так как алкоголь, и земные бумажки, звездам не интересны. Видимо, их больше волнуют, масштабные космические дела.
В постели, несмотря на недоверие к Розиному гороскопу, я немного поразмышляла о неведомых мне, двоих воздыхателях, которые, так хорошо прячутся, что я их в упор не вижу. Если конечно не считать, одним из этих воздыхателей, безработного поэта Герасима. А лунная ревнивая дама и вовсе для меня загадка. Если нет воздыхателей, то откуда возьмется ревнивая дама? Так как на моем горизонте еще не промелькнул, ни один путний звездный поклонник, то я отбросила бессмысленные космические страдания и мгновенно уснула.

Утром я конечно проспала. За всеми этими убийственными событиями, я забыла вечером завести будильник. Разбудил меня звонок сотового телефона. И как раз во время, потому что, во сне, вчерашний убийца гнался за мной по снежному полю и ноги мои уже завязли в сугробе. Я в ужасе, остановилась, хотела оглянуться, чтобы увидеть его лицо, как будто это могло спасти меня. Но убийца уже схватил мое горло черными руками, так что я отчетливо видела черные тонкие пальцы. Он нежно и медленно впивался черными пальцами в мое горло, и едва слышным, знакомым голосом прошептал: « Ты молилась на ночь Дездемона?». Так что, телефонный звонок, можно сказать, спас меня от виртуального убийства, но зато, вышиб из моей памяти, чьим голосом говорил Отелло. Помню одно, что во сне, я узнала этот голос, а при пробуждении, все тут же вылетело из головы. А мне почему-то казалось, что это очень важно! Я должна вспомнить, чьим голосом говорил снотворный убийца. То есть не снотворный, а сотворенный моим воображением. А вдруг, мое подсознание, именно во сне вычислило убийцу, которого я не узнала наяву… Но, сейчас вспоминать мне было некогда. Я схватила трубку телефона.
Звонила Моника. Она сказала мне еле слышным, испуганным голосом, что с большим трудом обслуживает два отдела, и было бы очень хорошо, если бы я, быстрее, пришла на работу. Я уверила подругу, что минут через 15, буду на своем боевом колбасном посту, и тут же принялась, как электровеник, носиться по комнате. Как всегда, когда торопишься, все рвалось и валилось из рук. Замок на брюках зажевал белую футболку, и ее пришлось с трудом вытаскивать из замка. Теплый пушистый красный свитер, впопыхах наделся наизнанку, пришлось его переодевать. У зимнего сапога сломался замок, и в ход пошли осенние полусапожки. Но, несмотря, на все космические вредительства, вскоре я уже стояла у дверей и снимала с крючка китайскую шубку. Один вид этой шубы, мгновенно, вызвал во мне, безотчетный страх. Кто знает, может быть имеет значение, то, что и у меня, и у неизвестной женщины похожие шубы. Поэтому я вернула шубу на место, и твердо решила сегодня не испытывать судьбу, а попробовать замаскироваться. То есть поменять свой китайский имидж, на, турецкий. Я повесила шубу на место и достала из шифоньера, двухстороннюю турецкую куртку. Одна сторона этой куртки была красной, другая черной. Носить ее можно было и на черной, и на красной стороне. Таким образом, я могла уйти на работу в красной куртке, а вечером возвращаться уже в черной. И если, дед Данила не встретит меня после работы, у меня есть возможность, в черной куртке слиться с черным забором завода «Рубин». Когда я сломя голову, вылетела из комнаты, в дверях коридора, загораживая мне выход, стояли невозмутимый кот Марсик и грустный Герасим. Подойдя к поэту, я удивленно посмотрела в его ясные, проникновенные глаза, бутылочного цвета. Сейчас, эта непередаваемая печальная глубина, пустой пивной бутылки, отчего-то заворожила меня, и я тихо спросила:
- Герасим, что с тобой? У тебя что-то случилось?
- Ничего не случилось, - грустно сказал Герасим, и еще более печально продолжил, - Ты же сама мне сказала, если я больше не буду пить, то ты, выйдешь за меня замуж.
- Я сказала, может быть, выйду замуж. Может быть – ты понял!- разозлилась я.
- Опять обманула! Ну что ж, тогда пойду в магазин за бутылкой… нет… сразу возьму три… с горя…- грустно сказал Герасим, и кот Марсик осуждающе посмотрел на меня.
- Постой не ходи, - спохватилась я, и вздохнула,- сейчас я опаздываю, вечером поговорим. Но если я, почую вечером, что ты выпил хоть грамм, то я напущу на тебя Розу. Она договорится со звездами, и тебя навсегда покинет поэтическое вдохновение.
Марсик, на мою угрозу, недовольно замурлыкал, а я, проскользнув мимо марсианского кота и тупикового поэта, побежала вниз по лестнице.
До магазина я добежала за тринадцать минут и десять секунд. В некотором роде, мой мировой рекорд. Всю дорогу в моей голове вертелось одно и тоже, как же мне быть с Герасимом. И зачем я, ему, сказала, что выйду за него замуж, если он бросит пить. Сказала-то я, из благих намерений, чтобы непьющий Герасим, не дай бог, не стал алкоголиком. А теперь, не знаю, как отвертеться.
Герасим неплохой парень, но я его не люблю, а его поэзию, считаю настоящей поэтической Му-му. Как вам понравятся такие стихи :
Город-джунгли завял, свет луны, так бодрящ.
Я на милую женщину, пялюсь из чащ.
Я давно заблудился среди улиц- лиан,
Средь домов – Баобабов, людей- обезьян…
Если нет тут любви, на хрен жить, все здесь бля…
Вновь рассвет, как в крови, без тебя, без тебя…
К магазину « Дешевый продукт» я подбегала, все так же глубоко задумавшись. Что же мне вечером сказать Герасиму?
Когда я вошла в магазин, у прилавков было всего два покупателя. Аверина, в хлебном, обслуживала пожилую женщину в белой шубке. Второго покупателя, пожилого полного мужчину, за моим прилавком обслуживала Моника. Я торопливо переоделась в подсобке, накинула рабочий голубой халат, и с глубокомысленным видом встала в колбасный отдел.
Утром, как обычно, народу в магазине было мало. И в тот редкий момент, когда в магазине, кроме нас никого не было, я рассказала Монике о вчерашних событиях. После моего рассказа, Моника, почему-то решила, что убить хотели именно ее, так как вчера, она должна была ночевать у меня. Я сказала, что она говорит ерунду, и заодно поинтересовалась, нашел ли Илья свои ключи? Моника, недоуменно пожала плечами. Когда она вернулась домой, Ильи у дверей квартиры не было, и куда он исчез, она не знает. Наверно он убежал к своей подруге Тане. И Моника, весь вечер, злилась на него, зачем он, позвонил ей, чтобы она шла домой. Мы снова принялись с ней гадать, кто убил женщину. Говорили мы очень тихо, но видно Аверина, что-то слышала, потому что неожиданно сказала нам, что на северной трассе кто-то убивает проституток.
В магазин опять пошли покупатели. Я обслуживала покупателей и думала о вчерашнем убийстве. Почему Роза думает, что убить хотели меня, потом она стала уверять, что убить хотели Оксану; Оксана, считает, что убить хотели Розу, а Моника, искренне уверена, что убить хотели именно ее?
Но долго задумываться мне не дали. Рабочий день продолжился в предновогоднем аврале. Как обычно к обеду в магазин повалил народ. И как обычно, в понедельник, часть покупателей, встали не с той ноги, и сразу же пошли в магазин. И эта, не самая лучшая часть человечества, четко заучив девиз « Покупатель всегда прав!», принялись срывать на продавцах свою раздражительность и злость.
Покупатели отрывались на мне. Я, терпела и молчала, словно скифский курган. Я молчала, и когда на меня зло покрикивали, и когда, уничижительно поторапливали, и даже тогда, когда, одна крупногабаритная нервная женщина, ни с того ни с сего, швырнула мне в лицо купленную колбасу. Я продолжала, сцепив зубы, по-скифски молчать, тем более говорить по-скифски я не умела, а за разговоры на русском языке, меня быстро уволят. Менять же шило на мыло не хотелось. В другом магазине, будет все то же самое. Те же психопаты, которые не могут наорать на своего начальника, будут орать на меня. Но именно, в тот миг, когда в меня швырнули колбасой, я дала себе честное скифское слово, обязательно в будущем году поступить в институт. Что-то я была уже сыта по горло колбасой.
После обеда, от всей этой нервотрепки, у меня по-зверски разболелась голова. Мысли сбивчиво путались, и я подала одному старичку, интеллигентного вида, вместо сдачи десять рублей, купюру в тысячу рублей. Слава богу, старичок сразу же вернул мне эту тысячу, и поэтому, мне не придется начало Нового года работать бесплатно.
И, конечно же, сегодня, не обошлось, без бабы Яги, то есть бабы Яны, скандальной и немного придурковатой бабенки.
Ровно в четыре часа дня, баба Яна, словно на метле, влетела в наш магазин. На ее худощавом, остроносом лице, безумно блестели темные большие глаза, серо-мышиные нечесаные пряди, свисали из под черной, потрепанной беретки, пуговицы на черной куртке, были застегнуты кое-как, и одна из черных пуговиц висела на одном волоске. Наверно, она успела подраться с Кощеем Бессмертным, успела ядовито подумать я … и мое сердце, в ожидании предстоящего скандала, заледенело. Мы слишком хорошо знали своих постоянных покупателей, особенно, таких, как баба Яна.
Сейчас Яга- Яна подойдет ко мне. В хлебный отдел, она и не взглянет. Аверина, год назад подбила ей левый глаз, и теперь баба Яна боится ее, как Илью Муромца. Почему Аверину, после драки в магазине, не уволили – загадка, и для меня и Моники. В вино-водочный, Яга, тоже не сунется. Местные алкаши, еще в начале скандала, могут разъяриться и выкинуть ее из магазина. Им не понравится, если Яна, злобными выкриками, будет задерживать, выдачу, столь жизненно необходимого им продукта. Остаюсь одна я – слабая и беззащитная колбаса.
Яна, как я и подумала, подлетела к моему прилавку, оттолкнула худенькую, молоденькую девушку и грубо потребовала, сейчас же ей свешать сто грамм финской салями. Я, словно Марья искусница, пыталась отрезать от палки салями, ровно сто грамм. Но когда я положила отрезанный кусок на электронные весы, на табло загорелось - сто четыре грамма. Я на секунду задумалась, как бы отрезать от этого куска лишних четыре грамма. Иначе Яна, меня за эти лишних четыре грамма размажет по колбасной витрине… Но, этих нескольких секунд хватило ей, чтобы начался шабаш ведьмы. Яна швырнула в меня этим сточетырехграммовым куском. И я, второй раз за день, увидела летающую земную колбасу.
Дальше не буду портить Вам настроение. Расскажу кратко. Яна с таким бешеным напором принялась оскорблять меня, что даже нервные и агрессивные покупатели быстро и молча испарились с нашего дешево-дорогого продуктового леса. В итоге, в магазине остались три девицы-продавщицы и одна баба Яга. Моника со слезами на глазах смотрела в мою сторону, а я, скрестив руки на груди, невидящим взором смотрела в потолок. На потолке ничего не было, но зато, там не было перекошенного злобой лица Яны. И это очень успокаивало. Иногда, на работе, так хочется никого не видеть и ничего не слышать. На любой работе.
Одна Аверина, к моему удивлению, заступилась за меня. Она, со зверским выражением лица, вышла из-за хлебного прилавка, и с угрожающим видом пошла к бабе Яге. Яга, вытаращив глаза, попятилась от нее. Видимо, она еще не забыла, как Аверина подбила ей глаз. Аверина подходила все ближе и ближе. Яна, натолкнувшись спиной на витрину, развернулась, чтобы убежать, но поскользнулась на разлитом кем-то йогурте и со всего маху шлепнулась, своей «костлявой ступой», на пол. От неожиданного падения, глаза Яны бессмысленно остекленели, черная беретка слетела с нечесаных волос, на мокрый затоптанный пол, полуоторванная пуговица, наконец-то оторвалась и покатилась к двери. Но скоро, Яна очнулась, проворно соскочила с пола и с криком: « Милиция! Убивают!», кинулась на улицу.

Мы все облегченно рассмеялись, и некоторое время обсуждали бабу Яну, от которой сбежали четверо мужей. И что нас всех, удивляло больше всего, где она нашла этих четырех идиотов, рискнувших зайти в ее избушку.
После бабы Яны, пришла, наша постоянная покупательница, Галя, нудная и прилипчивая старушка. Как рассказала, нам ее соседка, в однокомнатной квартире Гали, живут шесть собак и двенадцать котов, любителей колбасы.
Галя, тоже сразу же пошла к моему прилавку. Она остановилась около моего прилавка, и недоверчиво, сквозь разбитые очки, посмотрела на новые ценники.
Как обычно к Новому году колбаса подорожала, и баба Галя, принялась, нудным и плаксивым голосом, выговаривать мне, почему в магазине «Дешевый продукт» опять поднялись цены. Я молчала, но баба Галя продолжала зудеть, словно комариная стая в дремучем лесу. Я обслужила семь покупателей, но она все продолжала свою нескончаемую горестную песню о дорогой колбасе. И весь смысл этой песни, заключался в том, что на Новый год ее котики останутся без любимой колбаски. И вся эта песня предназначалась именно мне. Хитрая и настырная Галя ждала, когда мне все это надоест, я отрежу кусок колбасы и вручу ей его бесплатно, в подарок, для ее котов. Как это было уже не раз. Но впереди был Новый год, у меня у самой зарплата короче лягушачьего хвоста, к тому же пятую часть зарплаты я отлаживаю для поступления в институт. Поэтому, я изо всех сил старалась держаться. Мне тоже хотелось в Новый год побаловать себя чем-нибудь.
Галя продолжала плаксиво ныть. Плакаться она могла часа два-три, пока не пропадет ее тихий, тоненький голосок. Столько я уже выдержать не могла. По-крайней мере сегодня, после встречи с Бабой Ягой. Поэтому, в какой-то момент, я не выдержала, посмотрела мимо нее бесстрастным взглядом, и автоматическим голосом, посоветовала ей со всеми своими ценно -ценовыми претензиями обращаться к директору магазина Альберту Ивановичу Иванову, а еще лучше, пусть она сразу идет далеко-далеко, к американскому президенту. Ведь это именно он, под Новый год, устроил мировой экономический кризис. Баба Галя не оценила мой бесстрастный голос, но прекрасно поняла, что бесплатной колбасы ее двенадцати котам не видать.
Она нервно взвизгнула, назвала меня на весь магазин бесстыжей хамкой и потребовала Книгу отзывов и предложений ( в просторечии Жалобную книгу.) Покупатель, молодой приятный мужчина в серой дубленке, попытался вступиться за меня, но лучше бы он этого не делал. Баба Галя, еще больше разозлилась и принялась называть меня всевозможными словами, которые в русском языке обозначают гулящую женщину. Лучше бы я выделила часть своей маленькой зарплаты, для ее котов.
Баба Галя исчезла. Но в жалобной книге осталась жалоба. На работе устаешь всегда, но сегодня, я устала, так, будто целый день разгружала вагоны с углем. Голова болела. Ноги, от долгого стояния, онемели. Поясница невыносимо болела, любой наклон сопровождался адской болью в спине, но я не могла, не нагнувшись, достать с витрины колбасу. По-моему, я уже впала в космический маразм, когда очередная покупательница, сухопарая, нервная дама бальзаковского возраста, заставила меня раз пятнадцать, наклониться и достать с витрины разные сорта колбасы и ветчины. В итоге, колбаса, которая продается во всех ростовских магазинах, ей не понравилось, и она, взглянув на меня высокомерным взглядом, быстрым нервным шагом, перешла в вино-водочный отдел. Там она четко знала, что купить, и не стала перебирать бутылки с водкой.
Я мельком взглянула на Монику и позавидовала ей. Подруге было намного легче, чем мне. В вино-водочном отделе, покупатели были в основном мужчины. Они никогда не перебирали бутылки с водкой, и всегда точно знали, что они возьмут. К тому же, мужчины очень редко скандалили. Видимо, один вид шеренги бутылок, наполненных прозрачной, почти хрустальной сорокоградусной водой, расположенных прямо перед их вожделенным взором, приводил их в радостное благодушное настроение.
Вот и не верь после этого, Розе, что все рабочие дни находятся под вредоносным воздействием космических психических пульсаров. Действительно, только, выходные дни, когда я сижу дома, и бывают спокойными. Может быть, мое созвездие Льва, работает и отдыхает в те же дни, что и я?
К вечеру, когда поток покупателей заметно уменьшился, в магазин медленно и неторопливо вошел директор магазина Иван Иванов. Некоторое время, он прогуливался за спинами покупателей, и мне показалось, что особенно, он присматривается ко мне.
Одно из двух, или он ищет повода, чтобы сегодня уволить меня, или… в моей голове, вспыхнул громовой раскат. А вдруг, неизвестный убийца- это Иванов, и он в последний раз любуется своей жертвой. Или не любуется, а упивается радостью оттого, что я работаю в его магазине последние часы… и скоро я, уже никогда не войду в его магазин… и, в другой, кстати, тоже…
Кто знает, а вдруг богатому мальчику захотелось острых ощущений. И он решил начать убивать неугодных ему работников. Хотя, в это трудно поверить. Что-то никогда не слышала, чтобы начальник – убил подчиненного, а вот то, что подчиненные убивают своих начальников, слышала тысячу раз. Поэтому, я
все- таки отбросила эту версию, как фантастическую.
Иванов, изредка останавливался около моего отдела, смотрел на меня, как удав на кролика, и я уже мысленно простилась со своей колбасной работой. И если, он не найдет повода уволить, (или убить?) меня сегодня, все равно это произойдет в ближайшее время. В конце месяца, он как обычно просмотрит Жалобную книгу и воочию увидит жалобу бабы Яги. Конец месяца - это 31 декабря. Так что, очень скоро, я, Маша Царева, буду встречать Новый год свободная, как бомж на ростовской помойке. Ну, что ж, утешила я сама себя, после праздников перейду в другой магазин. И обязательно в вино-водочный отдел. Там спокойнее. Выдал бутылку водки, и покупатель, готов тебя расцеловать.
Иванов ходил и ходил по магазину, и его мелькание за спинами покупателей раздражало меня все больше и больше. Поэтому я стала, все больше и больше, подозревать его в садистских наклонностях.
Как, на зло, один из покупателей, зеленоглазый симпатичный парень, пристал ко мне с предложением, встретить Новый год вместе. Так как разговаривать с покупателями, на личные темы запрещено, особенно в присутствии директора. Мне пришлось, демонстративно изображать из себя немую Му-му. Но зеленоглазый змей-искуситель долго не отходил от моего прилавка, продолжая, и так, и этак, заманивать меня под свою новогоднюю елочку. Чтобы отвязаться от него, мне пришлось сказать, что Новый год я буду встречать в дремучем лесу с Иванушкой-дурачком. Говоря про Иванушку-дурачка, я конечно, подразумевала Герасима. Но Иванов, видимо, принял мой ответ, за намек в его сторону, и его лицо перекосилось, словно он съел лимон.
Зеленоглазый змей-искуситель, не очень расстроенный моим отказом, ушел, а следом за ним, испарился английский Иванушка дурачок. Вот так всегда, в нашей жизни. То рядом с вами бродят двое – Иванушка-дурачок и Змей-искуситель, то на сто верст никого – ни дурачка, ни змея.
Впрочем, сразу после их ухода, меня опять посетил, мой старинный дремучий полковник, и одновременно, наш постоянный покупатель, старичок-бровичок Смирнов Павел Ильич. К тому же, Смирнов, лучший друг мадам Розы. Он верит в астрологию, а она составляет ему астрологические прогнозы.
Я посмотрела на боровичка и обреченно вздохнула. Передо мной стоял, улыбающийся умильной улыбкой Павел Ильич. Старичок-боровичок купил триста грамм балыковой ветчины, рассчитался за покупку, и подал мне дрожащими, потными руками длинный белый конверт. Я изобразила на лице строгую неподкупность, и, не открывая конверт, положила его под прилавок. Не стоило даже терять время, на открывание конверта. Я заранее знала, что в нем лежит. Листок, с предложением прийти к нему домой в субботу в 6 часов вечера. Плата - 5 тысяч рублей. Это предложение я получаю уже полгода. Но идти к нему не собираюсь. У меня идея фикс. Я решила выйти замуж девственницей. И старичок-боровичок напрасно тратит свои пенсионные деньги на конверты. Всевидящая Алена Аверина, сразу заметила моего настырного старичка, и, поверх головы очередного покупателя, призывно посмотрела в глаза Смирнову. Видимо она надеялась, что старичок-боровичок, сегодня вручит конверт ей. Но Смирнов, увидев ее обворожительную улыбку, стушевался, и почти бегом, ринулся к выходу. Входная дверь за ним громко хлопнула. И Аверина, метнула в меня, убийственный взгляд. По ее мнению, только полная дура, может отказаться от такого ценного предложения. Значит, я и есть, та самая - дурная царевна Марья.
Рабочий день продолжался тихо и незаметно. Около семи вечера, в наш магазин зашел Лев Чернобыленко, сторож фирмы Технокомп, проживающий в соседнем подъезде. Лев, почему-то очень редко отоваривался в нашем магазине, поэтому его чрезвычайно редкое появление в наших не очень дешевых продуктах, заинтриговало меня. И я исподволь, принялась наблюдать за ним.
У Авериной, Лев купил две булки хлеба, несколько ванильных булочек с повидлом и два килограмма мятных пряников. Удивительно, но обычно, хмурая Аверина, улыбалась Льву так, словно его появление, вызвало у нее, нечаянную радость. Но Лев, как я заметила, не разделил с ней ее радость. В вино-водочном, он купил две бутылки водки и два литра пива « Сибирская корона». К моему отделу, он подошел последнюю очередь, и я второй раз в жизни, услышала его негромкий хрипловатый бас.
Я, по-соседски, приветливо поздоровалась с ним, но Лев, как обычно, посмотрел на меня, так, как будто я, его самый первый враг на земле. Впрочем, таким злым и отталкивающим взглядом, он смотрел на всех окружающих, без исключения.
Чернобыленко сложил продукты во вместительную черную хозяйственную сумку. А я, продолжая механически улыбаться, задумалась, зачем Льву столько продуктов. Живет он один, и в гости к нему, никто никогда не заходит. Это я точно знаю, ведь в нашем Механическом тупике, даже комар не пролетит незамеченным. Впрочем, у меня нашлось одно объяснение. Возможно, Лев, решил в ближайшую неделю, не выходить из дома за продуктами. Чернобыленко пошел к выходу. Я смотрела на его спину, и пыталась угадать, похож он на вчерашнего убийцу или нет. Ответ я так и не нашла.
Время приближалось к девяти, и пора было подумать о своей драгоценной жизни. Я попросила Монику сегодня пойти ночевать ко мне. Тем более, сегодня последний рабочий день, и следующие два дня, у нашей смены выходные. Моника, как обычно, с радостью согласилась идти с ночевкой ко мне. Она, так искренне, по-детски, радовалась этому, что мне стало стыдно, и я напомнила ей, что меня могут сегодня убить, а заодно, пострадает и она. Так, что если она откажется идти со мной - я не обижусь. Но Моника легкомысленно уверила меня, что убийца никогда не нападает на двоих. Всеслышащая Аверина, демонстративно усмехнулась и фыркнула. И я еще раз убедилась, что слух у Авериной, как у собаки. То есть в двадцать раз сильнее, чем у обычного человека.
За, несколько минут, до закрытия магазина, опять появился Иван Иванов. Он, торопливо вошел в магазин, дошел до середины зала, остановился, и, постукивая носком итальянских туфлей о кафельный пол, молча наблюдал за нами. Теперь, он переменил тактику и почти безотрывно наблюдал за Моникой. Под его пристальным, недобрым взглядом, она то бледнела, то краснела, и скоро лицо Моники, сравнялось с цветом ее волос. А я в который раз, задумалась, почему Иванов, почти никогда не обращает внимания на Аверину. Словно она продавщица-невидимка. И только мы с Моникой, всегда находимся под его неусыпным взором. Интересно почему?
К закрытию магазина, подошла вторая смена. Каждая из нас, сдала свой отдел под отчет другой смене, и наконец-то рабочий день закончился. Иванов, дождался, когда мы закроем магазин, и умчался на своем «Феррари» в неизвестном направлении.
Мы с Моникой вышли из магазина и остановились на середине тротуара. Павел Ильич, бродивший у входа магазина, торопливо ушел. У дороги стоял Илья Николаев, брат Моники. Моника неторопливо пошла к брату, а я издали наблюдала за ними.
Брат и сестра, были совершенно непохожи друг на друга. Моника была маленькая, плотная, круглолицая и рыжеволосая. Илья, высокий, худощавый шатен с орлиным носом. И ничего удивительного в этом не было. Илья был от другого отца, и пока Моника, после лишения материнских прав ее матери, жила в детдоме, ее брат благополучно жил с родным отцом и мачехой. После смерти матери, Илья и Моника, стали жить вместе в двухкомнатной квартире матери. Тогда-то я и познакомилась с Ильей. Какое-то время я была в него влюблена. Мы даже собирались пожениться с Ильей, но после того, как я, за два дня до свадьбы, застала его в постели с другой женщиной, бывшей моей подругой, наша свадьба расстроилась, и мы больше не виделись с ним. Если не считать того, что иногда, я вижу его в магазине, когда он приходит к Монике.
Моника подошла к Илье, и громко, недовольно спросила:
- Привет! Что опять деньги надо?
Илья, что-то тихо ответил, и Моника, нахмурившись, достала из сумки кошелек Она долго копалась в кошельке, и, наконец, словно отрывала деньги от себя, вытащила на свет бумажную купюру. Илья взял деньги, улыбнулся и благодарно поцеловал сестру в щеку. Меня, эта картина, несколько удивила. Илья работал в хорошей фирме, и получал денег, намного больше, чем сестра.
Получив деньги, Илья, хотел, было уйти, но Моника попросила его проводить нас до моего дома. И мы пошли втроем. Я в середине, Моника и Илья по бокам от меня.
Оживленная и радостная Моника, тут же принялась рассказывать брату о вчерашнем убийстве. Илья, без всякого интереса, выслушал ее рассказ, и посоветовал нам с Моникой, быть осторожнее, а вечером, после работы, ходить только по оживленным улицам.
-Спасибо, Илья, - пожала плечами я, - очень хорошее предупреждение, но оно годится только для Моники. В вашем Северном микрорайоне, все улицы оживленные, а в нашем Космическом тупике, бывает днем, с огнем, человека не найдешь. А уж вечером и подавно.
- Договаривайтесь со своими соседями. Ждите друг друга у светофора, а потом вместе идите домой, - предложил Илья.
- Не получится. У нас работающих, раз, два и обчелся. Только я, да Оксана Новицкая, возвращаемся с работы вечерами. От Оксаны толку нет. Она может до 11 в бухгалтерии просидеть, или после работы, не домой, а к Тухачевскому отправиться.
- Неужели только двое?- удивился Илья, - а Роза? Герасим? Они, что не работают?
- Я смотрю, ты хорошо знаешь моих соседей, хотя никогда у нас не бывал,- удивилась я.
- Моника, мне все уши прожужжала про твой Космический тупик. Говорит, у Вас там весело. Прямо, одна большая семья, как в детдоме. Ее бы воля, она бы у тебя, навечно поселилась. Может, найдется в тупике комната и для нее? Кстати, от твоей подруги Розы, она просто без ума. Кажется, Роза работает в театре. Договаривайтесь с ней и вместе возвращайтесь домой?
- Не получится. У Розы, другой график. Она возвращается или намного позже, или раньше меня, а стоять два часа у светофора, у меня нет желания. Если я буду у светофора, два часа стоять, то скоро все мои знакомые решат, что я проститутка и ловлю на дороге клиентов, - невесело засмеялась я.
- А остальные Ваши жильцы? Моника вроде говорила про какую-то мать одиночку и студентов.
- Людмила Малышева работает охранником на заводе, сутки через трое. Она утром уходит на работу, и на следующий день - утром возвращается, а потом три дня отдыхает. Студенты Ирина и Игорь, по вечерам обычно дома сидят, а если ходят в гости, то вдвоем. Камышин, то в рейсе, то у своей любовницы Любы. Герасим и дед Данила не работают. А наша тупиковая мелкота еще в школе учится и приходит домой днем.
- Давай я тебя буду до дома провожать, - предложил Илья, и шутливо, но крепко прижал меня к себе.
- Спасибо, Илюша, но меня дед Данила встречает, - без сожаления отказалась я.
- А вчера, почему тебя Данила не встретил? – спросил Илья.
- Он вчера, подумал, что у меня выходной. Тупик наш тихий. Он наверно, и не мог подумать, что у нас может такое произойти, - объяснила я.
- Знаешь, я думаю, что в рабочие дни, ты можешь у нас ночевать, - предложил Илья и двусмысленно подмигнул мне.
- Ой, точно, теперь, пока убийцу не поймают, будешь ночевать у нас, - с большим воодушевлением поддержала брата Моника.
- Вряд ли я соглашусь. Я ненавижу ночевать в чужих домах.
- Я тоже не люблю спать в чужих спальнях, но приходится, - засмеялся Илья и тут же укоризненно посмотрел на сестру, - если бы Моника. не выгоняла моих подруг, то я бы ночевал только дома.
- Теперь я виновата, что его подруги у меня, что-нибудь, да своруют. И где он таких профурсеток находит, - возмутилась Моника.
- Всего один раз и украли, какую- то твою дурацкую помаду, - усмехнулся Илья.
- Не один раз, а два раза. Первый раз, твоя лягушка, всю мою косметику украла. Второй раз, эта рыжая лиса Алиса, всю нашу квартиру обчистила, - возмутилась Моника, и со всей силой, треснула брата кулаком по плечу.
- Зато все старье из дома исчезло, а мы купили все новое, - миролюбиво протянул Илья.
- Прекрасно! Можешь приводить эту Алису, еще раз. Пусть теперь она все наше новое стащит, а мы еще раз, квартиру обновим. Так и будем до пенсии, во всем себе, отказывая, обновлять квартиру.
- Успокойся Моника, - миролюбиво сказал Илья, - Алиса вышла замуж за турка, и теперь его гарем зачищает. Если конечно, ее уже не продали бедуину, у которого все богатство - один старый верблюд.
Моника смешливо фыркнула и обиженно отвернулась от брата.

Мы остановились на светофоре и замолчали. Моника посмотрела вправо, на трассу. Недалеко от нас, две, легко и ярко одетые проститутки, неторопливо прогуливались вдоль трассы. Машины, не останавливаясь, проносились мимо них, и свет сияющих фар отражался, на их кудрявых блондинистых париках.
Моника отвела взгляд от полусонных ночных бабочек и неожиданно спросила Илью:
- Ты еще ходишь к этой проститутке?
- Нет! Задолбала уже! – психанул Илья, и тут же, еле сдерживая, рвущийся наружу гнев, повернулся ко мне, - Мария, давай все забудем, и выходи за меня замуж. Может тогда Моника прекратит меня воспитывать, как ребенка.
- Маша, соглашайся,- радостно заорала Моника, - будешь моей невесткой. Будем с тобой, как родные!
Я промолчала.

Загорелся зеленый свет. Мы, смеясь, и подшучивая, друг над другом, неторопливо пошли через дорогу. Успели пройти лишь несколько шагов, как вдруг Илья, неожиданно схватил нас с Моникой за шиворот, и резко дернул назад к светофору. В это же мгновение, прямо перед нашим носом, черной стрелой промелькнул «джип» с тонированными стеклами. Мы с Моникой, не сговариваясь, с ужасом посмотрели друг на друга. Еще миг, и нас бы сбила машина. Если бы не Илья.
Илья вдогонку, назвал лихача на «Джипе», козлом, и рьяно принялся нам вдалбливать правила дорожного движения. Мы принялись возмущаться, и доказывать, что мы все сделали правильно и пошли через дорогу, по всем правилам - на зеленый свет. Но Илья в ответ на наше возмущение, разозлился еще больше, назвал нас дремучими дурами, и предупредил, что в следующий раз, когда его не будет рядом, мы обязательно попадем под машину. Мы с Моникой, наконец-то вспомнили, кто наш спаситель, и принялись искренне расхваливать его на все лады. Илья повеселел, успокоился и махнул на нас рукой. И в прямом и в переносном смысле.
На углу тупика, поджидая меня, прохаживался дед Данила.
Сегодня, несмотря на теплую погоду, на улице было всего минус два, он закутался так, словно собрался на зимовку Антарктиду. Мы подошли к нему. Илья поздоровался с Данилой за руку, и, тут же отговорившись тем, что оставляет нас в надежных мужских руках, пошел назад к трассе.
Мы молча шли по Космическому тупику, и в который раз меня заворожила какая-то нереальная марсианская красота нашего тупика. Никого нет. Тишина. Вверху звездное небо. По бокам – черная стена деревьев и черная стена забора. Впереди, под светом фонарей, тянулась длинная белая дорога, упиравшаяся в черную непроглядную тьму сада. Мы шли и молчали. Видимо, не только я, чувствовала некую сказочную нереальность Космического тупика.
В середине пути, там, где тропинка уходит в лесополосу к автобусной остановке, я мельком взглянула на тропинку, и вспомнила о вчерашнем убийстве. Дед Данила, остановился, прищурившись, посмотрел в глубину лесополосы и, виновато пробормотал, повернувшись ко мне:
- Машенька, извини, что я тебя вчера не встретил. Разве я знал, что такое произойдет.
- Да что Вы, Данила Леонидович, не извиняйтесь. Вы меня и не обязаны были встречать. Хотя, я Вам очень благодарна, что Вы всегда провожаете меня до дома, - взволнованно сказала я.
А Моника спросила:
- Данила Леонидович, как вы думаете, к кому шла женщина, которую убили?
- Откуда я знаю. Я же не следователь. Лучше у Розы спроси. Сегодня следователь к нам приходил, и всех наших опрашивал. Андрей мне по секрету сказал, что у Розы, следователь, дольше всех просидел. Даю руку на отсечение, она у этого следователя, все выпытала. Даже, то, о чем он еще сам, и не подозревает, - засмеялся дед и тут же глухо закашлял.
- А что, Роза сегодня не работает? - поинтересовалась я.
- Она на больничный пошла. У нее тоже грипп, кашляет, задыхается, и высокая температура поднялась, - пояснил дед, и я в сотый раз убедилась, что в нашем общежитии, в одном углу чихнешь – в другом скажут: «Заболел!»
В предвкушении того, что скоро мы выпытаем у Розы много интересного, мы принялись с подругой играть в Шерлока Холмса, и стали выдвигать свои версии, чтобы потом сравнить их с версиями Розы.
Я уверенно заявила, что неизвестная женщина шла к Камышину. Возможно, она не знала, что Николай в рейсе. И скорей всего, это женщина - первая, вторая, или третья жена Николая Камышина, или его новая …надцатая, по счету пассия. Моника, в отличие от меня, была уверена, что женщина шла к Донских Игорю. Я тут же опровергла, ее, ничего не стоящее утверждение. У Игоря, дома была жена Ирина, и вряд ли, неизвестная женщина, которая, кстати, намного старше Игоря, пошла бы к нему домой на свидание. Моника все равно уперлась в свою версию. Иногда, обычно уступчивая, и мягкая Моника, становится до невозможности упрямой. Вопреки всем разумным доводам. Вот и сейчас, Моника упирала на Игоря, а я, на Камышина. Про Герасима, мы и не вспомнили. Женщина была ухоженной хорошо одетой, а женщины, этого сорта, поэта-алкоголика Герасима, обходят стороной. К тому же, мы все знаем, что к нему ходит одна и та же женщина, поэтесса Даша Кулакова - долговязая, мужеподобная, вечно всем недовольная девица.
Мы продолжали горячо спорить. Моника не отступала, я тоже. В итоге, мы чуть не поссорились. Дед Данила надрывно закашлял, и я посоветовала ему срочно купить « Бромгексин», так как он очень хорошо помогает от кашля. Данила, сказал, что Роза уже надавала ему кучу таблеток, и кашель начинает проходить. Разговор о кашле примирил нас с Моникой, и мы переключились на личность неизвестного убийцы. И опять наши точки зрения не совпадали. Я утверждала, что убийца зашел в наш тупик случайно, и убить он хотел, какую-нибудь проститутку с трассы. Потому что, о том, что в нашем тупике есть один-единственный дом, мало кто знает, и убийце, вылавливать здесь жертву, дохлое занятие. Тут можно два дня просидеть и все задаром. Оксана часто возвращается домой с Тухачевским, или наоборот идет после работы к нему. Розу часто подвозит до дома ее друг, старичок-боровичок Смирнов, а меня встречает дед Данила. Но Моника, уверяла меня, что скорей всего убийца не раз захаживал к кому-то из наших соседей, и прекрасно знает наш тупик. Я стояла на своем, возможно даже оттого, что мне не хотелось верить, что убийца, кто-то из моих соседей или знакомых. Моника, не отступала, все больше заводилась, и в пылу спора, заявила:
- Знаешь, Маша, я почему-то думаю, что скорей всего, убийца живет в вашем общежитии. Именно живет, а не приходит. Поэтому, убийца прекрасно знал, что Данила Леонидович сегодня тебя не встретит. Или, второй вариант, убить хотели, не тебя, а именно эту женщину. Но опять же, убийца знал, что она пойдет по дороге, значит, он заранее договорился, с ней о встрече. Надо найти, к кому она шла, и сразу выяснится, кто убийца.
- Что-то мне не верится в это. Мы сейчас будем подозревать всех и вся. А потом выяснится, что убийца, это сумашедший, случайно завернувший в наш тупик, – хмыкнула я, но дед Данила, поддержал Монику;
- Я тоже, думаю, что, возможно, убийца живет в нашем доме.
Моника издала победный индейский клич и показала мне язык. Я нахмурилась. Перед моим лицом, промелькнули мужские лица, жителей нашего дома, и лицо Миши Тухачевского, ревнивого любовника Оксаны, который тоже часто появляется в нашем доме, и я поежилась, словно от ледяного ветра. Тем временем, Моника, пристала к деду Даниле, как репей. Она все пыталась узнать, у него, кого же он подозревает? По-моему, дед Данила, уже был не рад, что поддержал Монику. Он молчал, как партизан, а она упорно теребила и упрашивала его, назвать имя убийцы. Но дед выстоял, против ее натиска, и ни одного подозреваемого нам не назвал.
Мы втроем вошли в дом, и я, на всякий пожарный случай, пошла проверить вторую дверь, ведущую в сад за нашим домом. Дверь была открыта, ключа на гвоздике не было, и я закрыла дверь на защелку. Красный и вспотевший, дед Данила расстегнул шубу, снял шапку и пошел искать Андрея и Максима, чтобы забрать у них ключ и закрыть дверь.
Мы с Моникой поднялись на второй этаж. Ступеньки жалобно скрипели под ногами.
У моей двери, на полу, сидели и мурлыкали, двое. Моя четырнадцатилетняя сводная сестра Рита, и кот Марсик. Только Рита, подражая коту, мурлыкала глупую современную песенку.
Увидев меня, Рита радостно поднялась с пола. Кот Марсик фыркнул, потянулся и с независимым видом пошел на первый этаж, ловить космических тупиковых мышей.
Увидев меня, сестра, сразу же протараторила мне, что отец уехал на два дня, и она, эти дни, будет жить у меня. Я спросила Риту, почему она сидит в коридоре, а не у меня в комнате, и сестра легкомысленно заявила, что она опять потеряла мои ключи. А может, даже у нее их украли. Я разозлилась, и до боли в руке, стиснула свои ключи - это уже вторая пара ключей, потерянная сестрой за последнее время. Придется опять, менять замок, если конечно, до смены замка, меня не убьют в своей квартире.
Но, тем не менее, я ничего не сказала. Я была уже сыта скандалами. Поэтому молча, открыла дверь, и моя сестра, худенькая кареглазая шатенка, первой проскользнула в темную квартиру. Но, и в темноте, Рита светилась, как светофор. Она любила яркие одежды, и сейчас оделась, как новогодняя елочка: красный свитер, зеленые брюки, а в волосах сияла, крупная заколка из фальшивых искрящихся китайских бриллиантов.
Я включила свет и окинула быстрым взглядом комнату. Все на месте. Никаких новых шекспировских произведений, и я облегченно вздохнула. Но зря.
Моника, не успев раздеться, остановилась у двери, и тихо, чтобы не слышали соседи, зашипела на Риту:
- А ты, зачем сюда приперлась? Сначала твой психованный папочка выгнал Марью из квартиры, которую, между прочим, ее родной отец купил. Теперь, и ты, бродишь сюда, чтобы Марусю из бабушкиной комнаты выжить.
- А тебе какое дело, - взвилась Рита, - я ее сестра, когда хочу, тогда и прихожу. Это ты тут торчишь безвылазно, словно это твой родной детдом.
Моника широко открыла глаза, и две слезинки медленно потекли по щеке. Она смахнула слезы, прищурила глаза, и кинулась на Риту. Сестра, резво оттолкнула Монику, схватила табуретку, и, прикрываясь ею, как щитом, дурашливо посмеиваясь, затараторила: « Не достанешь, не достанешь, у тебя руки короткие».
- Хватит ругаться, - устало сказала я, - у меня и так день был, страшнее самого страшного фильма ужасов. Думала, хоть дома отдохну, а Вы, опять скандал завели. Хватит ругаться, успокойтесь, всем места хватит. Ты, Рита, ляжешь со мной на диван, а Моника на раскладушку.
- Твоя подруга меня оскорбляет, а ты говоришь мне, успокойся, - обиженно возмутилась Рита и демонстративно, с грохотом, поставила табуретку на пол.
- Тихо! Внизу все слышно. Вдруг Оксана уже спать легла,– не выдержав, вспылила я.
- Пусть Моника убирается домой. Или я сама сейчас уйду!- глядя исподлобья, заявила Рита.
Моника, плюхнулась на стул около двери, и от обиды громко навзрыд, заплакала.
- Не буду я никого выгонять. Монику я сама пригласила. Сейчас я тебя домой отправлю. Вызову такси и отвезу домой, чтобы не наглела, и не оскорбляла людей, - отчеканила я, сбрасывая куртку. И только тут я увидела, что не вывернула свою двухстороннюю куртку. Она, так и осталась на красной стороне. Так что зря я, утром выдумывала, гениальный план, турецкой конспирации. Уйти из дома в красной куртке, а вернуться в черной. Так и не удалось мне, по-настоящему слиться с нашим черным космическим забором. Впрочем, сегодня у меня было полно провожающих.
Я погладила Монику по рыжим шелковистым волосам. Она прекратила плакать, посмотрела на Риту и неожиданно, дрожащим голосом вскрикнула:
- Я знаю кто убийца!
- Кто? – одновременно сказали Рита и я.
- Это отец Риты. Он решил тебя, Маша, прихлопнуть, чтоб в твою комнату потом Ритку заселить.
- Что? Да ты дура! – заорала Рита и кинулась на Монику. Я стала их разнимать, и немного пострадала сама. Мне поцарапали ногтями руки и шею. Драчуны тоже, немного попортили себе товарный вид.
Наконец все успокоились. Красная и взъерошенная Моника, села к телевизору. По телевизору показывали ее любимый сериал, сорок третью серию американского фильма «Она написала убийство». В комнате наступила тишина. Все успокоились.
Только телевизор, тихо бормотал про очередное убийство. Детектив Джессика Флетчер опять расследовала сто первое замысловатое убийство. В этой серии, неизвестный убийца столкнул с лестницы леди Джейн Скотт, и Моника, с глубоким интересом, следила за дедуктивными методами расследования преступления. Рита, закинув руки за голову, лежала на диване, тупо смотрела в потолок и шевелила губами, словно она разговаривала с невидимым космическим собеседником. Мне надо было готовить ужин, и, вытаскивая курицу из холодильника, я поинтересовалась у Риты, откуда она узнала про убийство. Сестра, недовольным, капризным тоном, рассказала мне, что об убийстве ей рассказал Андрей. Она сидела у моей двери. Новицкий вышел от Герасима, у которого он постоянно торчит, увидел ее, и они больше часа гадали у моих дверей – кто убил эту женщину, и к кому она шла.
Куриный суп бурлил на электроплитке. В дверь постучали. Я выглянула в коридор, за дверью стоял белобрысый дылда, Максим Малышев, сын Людмилы. Максим смущенно посмотрел на меня, и медленно растягивая слова, прошептал:
- Андрей сказал, сказать Рите, чтобы она к нему зашла. Он ее внизу ждет, чтобы что-то сказать. Очень важное. Все!
Я с улыбкой повернулась к сестре. И постаралась точно повторить слова Максима. Рита, подняла голову с дивана, недовольно посмотрела на Максима и дерзко сказала:
- Никуда я не пойду. Отстаньте все от меня. Надоели!
Максим, недоуменно захлопал длинными белесыми ресницами, и обиженно посмотрел на меня.
Я пожала плечами, мол, что я могу поделать, если человек не хочет идти. Максим, несмотря на отказ Риты, продолжал, стоять, словно соляной столб, у моих дверей, и я, виновато улыбнувшись ему, медленно закрыла дверь.
Через, несколько минут, Моника, не отрываясь от телевизора, шепотом посочувствовала Людмиле:
-Бедная женщина. Не повезло же ей с Максимом. Я как увижу этого дурачка, так мне всегда и его, и мать жалко становится.
- Никакой он не дурачок, - отмахнулась я, - я тоже так сначала думала. А потом, стала общаться с ним, и поняла - Максим просто редкий тугодум. Он думает, пишет и говорит, гораздо медленнее, чем другие. Но, тем не менее, он совершенно нормальный человек, только обидчивый очень. Но это можно понять, если учесть, что все окружающие принимают его за дурачка.
- Наша Маша, как всегда, всех дурачков защищает, а почему же он в школе, для дураков учится?- громко сказала Рита. Я приложила палец к губам, что бы она говорила тише, и сама, понизив голос, пояснила:
- В обычной школе, Максиму тяжело учиться. Учителя не будут ждать, когда он соберется с ответом, у них времени нет. В классе двадцать пять человек. К тому же, его в школе постоянно обижали и обзывали. А в этой школе, Максиму учиться намного легче, да и не обижают там его.
- Ты просто его защищаешь. Максим странный, и это видно невооруженным психиатрическим взглядом, - тоном знатока, сказала Моника, не отрывая взгляда от телевизора. Ведь Джессика Флетчер все больше приближалась к тому, чтобы рассказать всему миру, кто же столкнул с лестницы леди Скотт.
- Я знаю, что говорю. Людмила, водила Максима к психиатру, и никаких отклонений у него не нашли. Максим обычный подросток, только с заторможенными реакциями. Вот его вердикт, вполне профессиональный, - с луковыми слезами на глазах, пояснила я, и торжествующе бросила нарезанный лук на раскаленную сковороду.
В дверь опять постучали. Я открыла дверь. В комнату с двумя пистолетами влетел белокурый ангелочек Вова, брат Максима. Один пистолет, железный, очень похожий на настоящий «Макаров», Вова держал в руке. Другой пистолет, пластмассовый, китайского производства, был заправлен за резинку черных шорт, расписанных белыми черепами и костями. Малыш остановился посреди комнаты, направил железный «Макаров» на Риту, второй китайский пистолет, выхватил из-за резинки шорт, и громко закричал : « Всем ложиться на пол! Тра-та-та-та. Рита иди к Максиму, или я тебя убью. Тра-та-та…»
Моника вздрогнула, оторвалась от телевизора и, вытаращив глаза, испуганно посмотрела на пистолет. Рита шутливо раскинула руки и умирающим голосом простонала: «Я умираю. Все мое богатство: три замка, три яхты и три нефтяных вышки, оставляю своей любимой сестре Марии».
Вова, довольно засмеялся, и опустил пистолеты. А я, заинтересовалась одним из них, слишком уж, он был похож на настоящий «Макаров». Я немного разбиралась в оружии. Мой дедушка, был заядлым охотником и увлекался оружием. У него была энциклопедия об оружии всего мира, и коллекция детских железных пистолетов, советского времени. Того времени, когда игрушечные пистолеты делались из железа, с большой достоверностью, вплоть до мельчайших деталей. После смерти деда, мой отец, продал эту коллекцию какому-то французскому журналисту коллекционеру. К тому же, в детстве, я два раза видела настоящий «Макаров». У моей одноклассницы Наташи, отец служил в милиции. И мы, когда он спал в обед, вытаскивали пистолет из кобуры, брошенный, около кровати, и на кухне, с замиранием сердца, разглядывали НАСТОЯЩИЙ пистолет. На второй раз, нас поймали за этим опасным занятием, и хорошо всыпали. Больше мы «Макаров» никогда не трогали, да и Павел Федорович, больше его не бросал где попало.
Я попросила Вову дать мне пистолет, но он, ни за что не хотел, давать мне в руки свое боевое оружие. С большим трудом, я сломила его сопротивление. И помогла мне в этом, маленькая карамельная конфета «Му-му». Увидев ее, глаза Вовы загорелись, но чтобы не уронить свое достоинство, он недовольно нахмурился, и дал мне свой пистолет, как он сказал: «на одну маленькую минутку». Мы произвели, по мнению Вовы, равноценный обмен - один пистолет на одну карамельку. Малыш, с радостной улыбкой, развернул карамель, положил ее в рот и полез на диван дурачиться с Ритой.
Я с огромной осторожностью, рассматривала, ржавый, но недавно смазанный, пистолет. И долго не могла решить, что это - настоящий « Макаров», или советский игрушечный пистолет. Как это проверить я не знала, в детстве я лишь разглядывала пистолет, но никогда им не пользовалась.
Пока Вова и Рита шутливо боролись и смеялись на диване, я тихо вышла из комнаты, дошла до комнаты деда Данилы и постучалась.
Дверь открылась, я вошла, закрыла за собой дверь на задвижку, и очутилась в бедной, но чистой комнате. Дед Данила сидел за кухонным столом, пил чай с медом и читал Библию. Увидев меня, он закрыл Библию. Я осторожно вытащила из кармана пистолет и положила его на стол. Данила удивленно посмотрел на меня, взял пистолет, повертел в руках, оттянул затворную раму, заглянул в патронник, отпустил затворную раму, и рама с громким щелчком закрылась.
- Ты где взяла «Макаров»? – охрипшим голосом спросил Данила.
- У Вовы, он забежал к нам с этим пистолетом, - развела руками я.

В коридоре громко, истошно завыл Вова. Я выглянула. Малыш, стоя посередине коридора, растирал пухленькими кулачонками грязные слезы и горько рыдал. Увидев меня, Вова сквозь слезы, отчаянно провыл: « Маша, у меня пистолет украли-и-и-и». Я подошла к Вове, взяла его на руки и грозно спросила:
- Вовочка, ты, где этот пистолет взял?
- Не скажу! - упрямо пробормотал Вова. Он перестал плакать и демонстративно отвернулся от меня.
- Тогда тебя посадят в тюрьму. Говори, где его взял!- упрашивала я.
- Не скажу! – набычившись, сказал Вова, и закрыл ладошкой рот.
- Если не скажешь, где взял пистолет, тогда твою маму посадят в тюрьму, - нарочито рявкнула я, но на Вову, мой грозный тон не подействовал, и я сменила, грозный голос на ласковый, - Вовочка, миленький, радость моя, скажи, где ты пистолет взял. Ты же не хочешь, чтоб твою маму посадили в тюрьму. Если не скажешь мне, где взял пистолет, тогда твою маму посадят в тюрьму!
Вова отрицательно помотал головой и заплакал: « Не надо маму в тюрьму. Я пистолет у Андрея взял. Они с Максом нашли его в подвале, за кирпичами».
С Вовой на руках, я вернулась к Даниле. Следом за мной проскользнул вездесущий проныра кот Марсик. Я закрыла за собой дверь на задвижку. Данила сидел на диване, и внимательно разглядывал «Макаров». Марсик грациозно запрыгнул на диван, подошел к пистолету, понюхал его, и недовольно фыркнув, спрыгнул на пол.
Я села с Вовой на стул у дверей, и рассказала деду Даниле, откуда взялся пистолет. Он нахмурился, и на лбу прорезались глубокие морщины.
- Что будем делать? – подавленно спросила я.
- Надо звонить в милицию. Пусть приезжают и забирают его, от греха подальше. В доме его опасно оставлять, - веско с растяжкой сказал Данила.
- Теперь пацанов затаскают в милиции. Может, еще на учет поставят. Жалко, - расчувствовалась я.
- А я скажу, что это я нашел пистолет. Мне легче будет от милиции отбояриться. Я старый и тертый калач, а с пацанами, я потом наедине, по-мужски поговорю, - помедлив, уточнил Данила и пошел к телефону, звонить в милицию.
Вове надоело сидеть на моих руках, про пистолет он уже забыл, проворно соскочил на пол и побежал играть с Марсиком. Данила позвонил в милицию и положил пистолет на верх высокого кухонного шкафа. Я уже давно забыла и про суп, и про гостей, которые в моей комнате дожидаются ужина. Находка пистолета заняла все мои мысли.
- Вова, - вкрадчиво спросила я, - а мальчишки, только этот пистолет нашли, или еще что-нибудь?
- Не знаю, - отмахнулся Вова и продолжил таскать Марсика за ноги, волоком по полу. Доселе спокойный, Марсик, вдруг агрессивно изогнулся, и цапнул Вовину руку острыми когтями. Капля красной крови выступила на запястье. Вова, увидев кровь, скривился и приготовился зареветь, но Данила строго посмотрел на малыша, и он, шмыгнув носом, сдержал слезы. Я обработала Вове рану йодом, узнала, что его мама дома смотрит телевизор, и повела его домой. Мальчик нехотя пошел за мной. Спускаясь с лестницы, он вспомнил про пистолет и, со слезами на глазах, принялся выпрашивать его у меня. Ведь «одна маленькая минутка» по его словам, уже прошла, и теперь он, боялся расправы Андрея, так как пистолет взял у него без спроса.
Дверь в комнату Людмилы была приоткрыта, и я завела хныкающего солдата Вовочку домой. Людмила, подложив под спину подушку, сидела на диване, щелкала семечки и с огромным вниманием смотрела чемпионат Европы по фигурному катанию. Российская фигуристка, Юко Минотава, выполняя тройной аксель, упала на лед и Людмила во весь голос огорченно охнула. Вова, увидев мать, забыл про пистолет, и полез к ней на диван целоваться. Лишь, от прикосновения мокрого, заплаканного лица сына, Малышева, с большим сожалением оторвалась от экрана.
Увидев меня, Людмила искренне обрадовалась моему приходу, оттолкнула Вову, чтобы он к ней не приставал, проворно встала с дивана, выключила телевизор, и потащила меня к столу пить чай. Чай мне пить не хотелось, но, зная неугомонную болтливость Людмилы, я рассчитывала, во время чаепития узнать много полезного. Вначале, как водится в последнее время в нашем Космическом тупике, мы обсудили наше тупиковое убийство. Во время нашего обсуждения, Вова устроил в комнате шумную стрельбу из китайского пистолета, и Людмила, решительно выпроводила его в коридор.
Видимо Вова убежал на второй этаж, потому что мы продолжили разговор в гробовой тишине. Из коридора не было слышно ни звука, словно все наше общежитие вымерло, и все телевизоры были отключены.
Сначала я рассказала, все об убийстве, свидетелем которого я была. Но, на вопрос Людмилы, кого я подозреваю в первую очередь, и подозреваю ли я кого-нибудь из нашего дома, что особенно подчеркнула Людмила, я беспомощно развела руками. Мол, никого я не подозреваю, и подозревать не хочу.
Но у Людмилы было свое видение совершенного злодеяния. За день, она успела обойти всех соседей, и даже поговорить со следователем. Следователь, конечно, Миле, почти ничего не сказал, но это не помешало Людмиле, по его непроницаемому лицу, скромным недомолвкам, и по фотографии предъявленной ей следователем, выяснить, что милиция, так и не узнала к кому шла, Попеску Полина Андреевна. Это имя, той убитой женщины. Остальное, она выведала у Розы, так как, следователь оказался, младшим братом ее школьной подруги, и когда-то в юности пылко ухаживал за Розой. Оказывается, сорока трехлетняя Попеску, в наш город переехала недавно из Иркутска. После смерти матери, ей досталась, двухкомнатная квартира в центре города. С мужем она давно разошлась, детей у нее не было, а в областной больнице, куда она совсем недавно устроилась кардиологом, Полина еще не успела завести подруг. К тому же, по словам сотрудников, Попеску была человеком закрытым и необщительным.
Но, тем не менее, Людмила, была уверена, что на этих скудных фактах, она сумела вычислить убийцу. Перед тем, как назвать мне его имя, Людмила, словно заговорщик понизила голос, приблизилась, почти вплотную к моему лицу и внимательно посмотрела на меня.
Меня, почему-то обуял непонятный страх, от ее горящего взгляда, и я поежилась, словно от холода. Людмиле понравилось произведенное впечатление, и она с таинственной улыбкой, прошептала мне, что убийца - это ее соседка, студентка мединститута Ирина Донских, о чем Малышева, и поспешила сообщить следователю. Я откровенно и бурно возмутилась, услышав ее заявление. Зачем, Ирине убивать Попеску? Ирина приятная и добрая женщина. К тому же, по моему мнению, убийца скорей всего мужчина, а не женщина.
Но Людмила, стала доказывать мне, отчего она пришла к таким выводам. Двоюродная сестра Людмилы живет в Красногорске, и по роду своей работы, хорошо знает семью Ирины.
Дед Ирины, во времена Сталина, прошел путь от простого милиционера НКВД, до заместителя прокурора Красногорска. А после смерти вождя народов, то ли сам застрелился в своем кабинете, то ли его застрелили. В общем, тайна, покрытая мраком, долго занимавшая умы Красногорских обывателей. Потом, отец Ирины, долгое время возглавлял МВД Красногорска, и несколько лет назад, выяснилось, что под его крылом, в городе создалась мощная организованная группа, которая буквально терроризировала провинциальный город. Милицейская мафия, под его руководством, занималась наркоторговлей, проституцией, похищениями бизнесменов, и еще многими незаконными операциями. Не брезгуя ничем, где бы можно было поживиться. После разоблачения его преступной деятельности, отец Ирины, не дожидаясь суда и расследования, застрелился на даче, а может быть его застрелили. Мать Ирины, в данное время, главный врач всех муниципальных медицинских учреждений Красногорска, и дочь пошла в мединститут, по ее стопам. Но самое интересное, что, мать Ирины, тоже благочестием не блещет. Внешне, она женщина, приятная и доброжелательная, но только с людьми стоящими рангом выше ее. С подчиненными, мать Ирины жестокая, грубая, мстительная, и тот, кто каким-то образом пошел против нее, потом очень и очень об этом пожалел. Ведь Красногорск город небольшой, все друг друга знают, и найти здесь работу, намного тяжелее, чем в большом городе.
Имея таких родителей, трудно поверить, что Ирина, божий одуванчик. Как говорится, не родится еж от поросенка. Ирина любит своего мужа, но она до безумия ревнивая. А Игорь парень видный, и женщины к нему льнут, как мухи на мед. Живут они вместе, чуть больше года, но Людмила постоянно слышит скандалы, устроенные Ириной. Хотя, сама Ирина, во время скандала, говорит тихо, и ее голос, Мила через стенку не слышит, но ответный громкий бас Игоря, она слышит очень хорошо. Муж, в отличие от жены, во время скандала, говорит во всю мощь голоса. Как раз, за день до убийства, Людмила слышала, как Игорь орал, что ему надоела ее беспричинная ревность, и завтра, он с радостью смоется из этого дурдома.
Полина Попеску кардиолог в областной больнице. Игорь стажируется по кардиологии в той же больнице. Людмила провела параллель, и пришла к выводу, что Игорь собрался перейти на квартиру к своей любовнице Попеску, а Ирина, решила убрать ее с дороги. В любом случае, подозревать будут мужа, а не ее. Так она отомстит, и любовнице, и мужу.
Людмила закончила рассказ и торжествующе посмотрела на меня. Я неуверенно сказала, что возможно Людмила права, но
все же, я сомневаюсь, что Ирина причастна к убийству. Мила обиделась на мое неверие, и пообещала в ближайшее время доказать это. В комнату влетел Вова. Он начал кружиться по комнате с бумажным самолетиком, и дико завывать, подражая самолетному гулу. Я перевела разговор на другие рельсы, и поинтересовалась у Людмилы, где сейчас Максим, так как он, мне очень и очень нужен. Людмила пожала плечами, и предложила мне поискать его у Андрея. В последнее время, они почему-то особенно сдружились. Хотя раньше, Максим чаще гулял один.
Я вышла в пустой коридор и постучалась в комнату Новицких. Дверь, никто не открывал, и я приникла к замочной скважине. В комнате было темно и тихо. Или Андрей, заметив пропажу пистолета, испугался и затаился в комнате, или они вдвоем с Максимом ушли на улицу.
Я решила поискать их на втором этаже. Пацаны, любят сидеть у Герасима, которого непонятно за что, боготворят. Я постучалась в комнату Герасима и неплотно прикрытая дверь открылась. На столе у дверей лежал телефон Герасима и, пиликал, вызывая хозяина. На ободранном диване, в задумчивой позе, сидела рослая, мужеподобая поэтесса Даша Кулакова. Я приветливо поздоровалась с ней и поинтересовалась, где Герасим. Увидев меня, Даша, вышла из задумчивости и недружелюбно ответила, что сама уже час ждет его, и когда он, заявится, сам черт не знает. Ее недружелюбие не смутило меня. Даша меня не любила. Мы с ней находимся в странном, поэтическо-тупиковом треугольнике. Даша безнадежно любит Герасима, Герасим безнадежно любит меня, а я не люблю ни Герасима, ни ее.
Я опять пошла к деду Данилы. Первым делом я сообщила ему, что, ни Андрея, ни Максима дома нет.
- Надо узнать, может они еще что-нибудь нашли, - задумчиво пробормотал Данила, - сегодня же их обязательно поймаю и допрошу, - прервал свои размышления дед.
- Интересно, а кто спрятал «Макаров» в подвале? Может быть убийца? Данила Леонидович, Вы слышали, что убивают проституток на нашей трассе?
- Слышал. Герасима из-за этих проституток позавчера в милицию таскали, - недовольно пробормотал Данила.
- Герасима? – удивилась я, - а почему его?
- Не знаю. Герасим особо не распространялся. Спроси у него сама. Он же каждый вечер к тебе заходит.
- Знаете, я что подумала, а вдруг проституток из этого пистолета убивали, - высказала предположение я.
- Нет, «Макаров» здесь ни при чем, он из другой оперы. Во-первых, никто не будет стрелять из пистолета в городе. Слишком много шума. Во-вторых, из этого пистолета уже лет много лет не стреляли. «Макаров» старый, проржавел, хотя, я думаю, что им еще можно пользоваться, если конечно к нему есть патроны. Я думаю, знаю, кто его бывший хозяин. Раньше в этом здании ВЧК было, потом НКВД, затем какое-то короткое время отделение районной милиции. Скорей всего это кто-то из НКВДэшников спрятал оружие, на всякий случай, а потом, по каким-то причинам забрать не смог. Может даже, обладателя этого «Макарова» свои же, отправили в тайгу лес пилить, а он оттуда не вернулся.
Дед Данила задумался и замолчал. А я, вспомнила про своих гостей, кипящий на плитке суп, и пошла домой.
Ни Риты, ни Моники в моей комнате не было. Плитка была выключена и я попробовала суп. Вполне съедобно.
Так как гости исчезли в неизвестном направлении, я решила подождать их, включила телевизор и легла на диван. По телевизору показывали дикую волчью жизнь. На моих глазах, стая волков догнала маленького олененка, мертвой хваткой вцепилась в него, и я выключила телевизор. С меня было достаточно, зверских убийственных историй. Делать было нечего. Мне в голову пришла одна идея, и я решила тут же ее проверить.
Я вышла на улицу и огляделась. Серебристая луна, проглядывавшая сквозь полупрозрачное кружево ночных облаков, освещала снег, мертвенным голубым сиянием. Черные сплетенные ветви деревьев, закрывали единственную дорогу, ведущую к нашему дому, и у меня, в который раз, появилось непередаваемое ощущение, что наш дом стоит в глухом дремучем лесу, и на сотни верст, кроме нашего дома, ничего нет. Быть может, именно поэтому, и я, и Роза любим наш тихий лесной тупик. А летом, когда в саду расцветают яблони, вишни и сливы, наш тупик, становится настоящим райским уголком.
Но сейчас, любоваться природой мне было некогда. Я обошла наш дом со всех сторон, и выяснила, что в данный момент, свет горит только в трех комнатах: у деда Данилы, у Людмилы Малышевой и у Герасима, где сидит в одиночестве хреновая поэтесса Даша. Даже окно Розы чернело, почти сливаясь с фасадом. На улице было тихо. Мальчишек нигде не было видно, но сейчас они мне были и не нужны. Я решила последить за Львом Чернобыленко. Он сегодня набрал подозрительное количество продуктов, и я хотела узнать, не живет ли кто-нибудь еще во втором подъезде. Может быть, именно поэтому, он старается не заходить в наш магазин, чтобы меня не удивляло то количество продуктов, которое он берет домой.
Постоянно оглядываясь, я крадучись пошла по тропинке ко второму подъезду. Светящееся окно Льва было плотно завешено бордовой занавеской. Я встала на цыпочки, прильнула к окну, но как я ни старалась, никак не могла найти хоть маленькую щелку, чтобы заглянуть в комнату. Некоторое время, я стояла, почти не дыша, и все пыталась услышать из его квартиры, хоть какой-нибудь звук. Но за окном было тихо, и ни одна тень, не мелькнула в багряном квадрате окна. Я отвернулась от окна и посмотрела на вход в подъезд. Дверь была чуть-чуть приоткрыта, тусклая тонкая полоска света протянулась по дорожке. Я на секунду замерла, раздумывая над тем, зайти в чужой подъезд или не стоит, так рисковать.
За моей спиной, кто-то громко и глухо кашлянул. Я резко обернулась, и от неожиданности, дико вскрикнула. В тени деревьев чернела неподвижная фигура Льва Чернобыленко, и от его колючего, неприязненного взгляда, меня пробрала дрожь.
Чтобы выкрутиться из этой неприятной ситуации, я пролепетала, что-то о том, что ищу Андрея и Максима. Но Чернобыленко молча прошел мимо меня, вошел в подъезд, и я услышала, как звонко щелкнул замок входной двери. Мое расследование не удалось, и я, позабыв про конспирацию, пошла к своему подъезду.
У подъезда остановилось такси. На дорогу выскочила нервная и взбудораженная Оксана. Увидев меня, она радостно вцепилась в мою руку. Мы вошли в подъезд. Оксана быстро и нервно закрыла входную дверь на замок, и принялась громко рассказывать мне, как она, только, что встретилась с убийцей.
Рабочий день заканчивался, Оксана вспомнила об убитой, в нашем тупике, женщине, и позвонила своему любовнику Мише Тухачевскому, чтобы он сегодня проводил ее до дома. Миша отказался, сославшись на какие-то туманные срочные дела, и Новицкая, психанув, послала его к чертовой бабушке, и пожелала ему забыть к ней дорогу навсегда. Сотрудницы бухгалтерского отдела торопливо одевались, чтобы быстрее уйти с работы. Оксана позвонила Андрею, чтобы Андрей с Максимом встретили ее у светофора. Телефон сына не отвечал. Позвонила Герасиму, тоже никакого ответа. У деда Данилы сотового телефона никогда не было. А сосед Камышин, который мог бы ее встретить, еще был в рейсе. Идти домой одной было страшно, но не оставаться же спать на работе. Оксана выпросила у своей сотрудницы газовый баллончик и пошла домой, держа его в боевой готовности. Она свернула в тупик, огляделась, и постоянно оглядываясь по сторонам, пошла домой. Неожиданно, на середине пути, с лесополосы на дорогу выскочил человек в черном. Их отделяло всего несколько метров, но узнать его было невозможно. На лице у него была натянуто черная шапка с прорезями для глаз, а в руках, как ей показалось, он держал нож. Но точно она не уверена, разглядывать убийцу, у нее не было времени. Мужчина перегораживал ей дорогу к дому, и Оксана со всех сил, ринулась назад к светофору. Задыхаясь от бега, она хотела закричать, позвать на помощь, совершенно забыв о том, что в нашем Космическом тупике, звать на помощь, гиблое дело. Но в тот момент, все это вылетело из головы, да и закричать она не смогла - из горла вырвался лишь хриплый сип. Убегая, она несколько раз оглядывалась, но дорога уже была пустынна, и ей стало казаться, что черный человек был, лишь игрой ее воображения. Добежав до светофора, Оксана решила больше не рисковать, поймала такси, и поехала домой в машине.
Во время своего эмоционального и сбивчивого рассказа, Оксана, успела, продолжая держать мертвой хваткой мою руку, затащить меня к себе домой. Андрея дома не было, и Оксана, скидывая с себя норковую шубу, попросила меня, пока не придет сын, посидеть с ней, так как она боится оставаться одна. Я, конечно же, осталась. Бросив шубу на диван, Оксана подошла к окну, плотно задернула изумрудные атласные шторы, и принялась нервно ходить по зеленой комнате, туда и обратно. Несмотря на то, что комната была небольшая, Оксана двигалась широкими шагами, изредка натыкаясь, то на зеленый диван, то на зеленое кресло. На ней было надето красное шерстяное элегантное платье, и мне в какой-то миг показалось, что я нахожусь в лесной чаще, и кто-то, неведомый мне, трясет передо мной красной тряпкой. Красное пятно на зеленом лесном фоне, то удалялось, то приближалось. Оксана смотрела мимо меня, в пустое пространство, и взволнованно, дрожащим голосом говорила:
-Меня чуть-чуть не убили. Я знаю, вчера меня убить хотели, а не ту женщину.
- Оксана, успокойся. Милиция скоро найдет убийцу, и выяснится - это какой-то фанатик-придурок, возомнил себя блюстителем нравственности, и пошел убивать проституток. А в наш тупик, он заходит случайно. Может у него в башке, что-то переклинивает, и он теряет ориентацию, - успокаивала я соседку.
- Думаешь, кто-то перепутал оживленную трассу с безлюдным тупиком? Не верю! Я знаю, это меня хотели убить. Что же мне делать? – чуть не плача простонала она.
- Оксана, успокойся. Все будет хорошо. Отпросись с работы, и куда-нибудь съезди вместе с Андреем. К родственникам, или по турпутевке в другой город, за это время, надеюсь, найдут преступника, и все вернется на круги своя.
- Не могу. Конец года, скоро Новый год, меня никто не отпустит, и так работать некому, двух бухгалтеров сократили. Если я сейчас отпрошусь, то потеряю работу, а ее не так то легко найти, тем более теперь, когда из-за кризиса многие предприятия закрываются, - с досадой сказала она.
- Возьми больничный и посиди дома, болезнь- это святое. И никто не придерется, - предложила выход я.
- Кто мне его даст? Все гриппуют, а я здорова, как лошадь, даже насморка нет.
- Тогда, я тебя завтра и послезавтра вместе с дедом Данилой после работы встречу. На нас троих точно не нападут. А когда я на работу выйду, пусть тебя Андрей с Максимом встречают. Все-таки, двое маленьких мужиков, заменят одного взрослого. А Максим, к тому же, силой не обделен.
- Это ты точно говоришь, этому Максиму, бог не дал ума, так силой сверх меры наградил. Спасибо тебе, Машенька, за помощь, - благодарно сказала Оксана, затем на минуту задумалась и неожиданно, обращаясь к кому-то неизвестному, с ненавистью продолжила, - Сволочь, настоящая сволочь! Он у меня еще пожалеет!
- Оксана, ты кого-то подозреваешь? Кто он? - спросила я.
Оксана, резко остановилась, прищурила зеленые, в коричневых крапинках, глаза, пристально посмотрела на меня, лицо ее окаменело, словно она раздумывала, говорить мне или нет. Прошло всего несколько секунд, и на моих глазах, лицо ее разгладилось, напряжение спало, и я поняла, что она решила не называть мне имя, вертевшееся у нее на языке. Оксана принялась нервно ходить, и в комнате воцарилась неловкая, тягостная тишина. Я перебрала в памяти, рассказ Оксаны, и что-то меня в нем насторожило, но что именно, я сейчас никак не могла понять.
Чувствую себя не в своей тарелке, я продолжала сидеть на диване. И пока я раздумывала, оставаться здесь или отправиться искать своих исчезнувших гостей, вернулся Андрей. Он влетел в комнату, нахмуренный и злой, увидев меня, отвел глаза, и стал, слишком уж нарочито неторопливо, снимать темно-синюю аляску и зимние сапоги. Еще не успокоившаяся, нервная Оксана, накинулась на сына, и принялась кричать, что Андрей совсем распустился, связался с этим придурком Максимом, и скоро вместе с ним загремит в тюрьму. Андрей, на все обвинения матери, посмеиваясь, издевательски тихо и монотонно повторял: «тра-та-та…». Оксана, не выдержав, издевательского тона, подлетела к сыну, и со всей силы, влепила ему звонкую пощечину. Андрей, с ненавистью посмотрел на мать, и через миг, босиком выскочил из комнаты и побежал на второй этаж. Я бросилась за ним.
Андрей влетел в комнату к Герасиму и закрылся на замок. Я через дверь попросила его, срочно зайти к деду Даниле, но Андрей не отвечал. Я продолжила уговаривать Новицкого сквозь закрытую дверь, туманно намекая ему на то, что ему срочно надо обсудить этого товарища «Макарова» с дедом Данилой. Но Андрей молчал, и Даша Кулакова тоже, если она, конечно, еще была в комнате. Во время моих уговоров, из своей комнаты, с расстроенным, несчастным видом, вышел дед Данила. Держась за сердце, и шаркая ногами, он подошел ко мне и виновато сказал:
- Машенька, мне плохо, сердце схватило. У меня пистолет украли.
- Как украли? Кто? - отчаянно спросила я.
- Не знаю! Моника пришла ко мне и сказала, что ты пропала. Она ждала, ждала в комнате, а тебя все не было. Она пошла искать тебя, всех соседей обошла, но тебя нигде не было. Пришла ко мне, и говорит, наверно с Машей, что-то случилось, надо ее в подвале или на улице искать, а она одна идти боится. Мы сначала в подвал спустились, там никого нет. Потом обошли с Моникой весь сад. Она перед домом искала, а я в саду за домом. Но нигде не нашли тебя.
Мы с Моникой, хотели уже милицию вызвать. А потом решили, еще раз соседей обойти, и услышали твой голос из комнаты Оксаны. Успокоились, что ты жива. Я пошел домой, решил еще раз пистолет рассмотреть, а его уже нет.
- Мы наверно разминулись. Пока Моника меня по дому искала, я была на улице, а когда Вы спустились в подвал, я вошла в дом с Оксаной, и пошла к ней, - устало объяснила я.
- Что же делать? Сейчас милиция приедет, а «Макарова» нет.
Машенька пойдем его поищем по дому?- предложил Данила.
- Бесполезно! Мы его уже не найдем. Тот, кто украл пистолет, давно уже, так его запрятал, что на его поиски роту солдат надо вызывать. В доме пистолет вряд ли оставили. Скорей всего, его на улицу в снег спрятали. Не будешь же теперь, на трех гектарах, снег перерывать.
- Кто же его взял? – убитым голосом сказал дед.
- Однозначно, кто-то из нашего дома. Чужие здесь не ходят. А вы, когда уходили, дверь свою закрыли? - спросила я.
- Забыл! И про дверь, и про «Макаров» забыл. Моника пришла, я за тебя испугался, и про все забыл. Привык к тому, что дверь, когда я дома, никогда не закрываю, и ушел.
Я растерянно молчала, и не знала, что сказать. Действительно, дед Данила славится своей забывчивостью, и действительно, никто из нас, кроме Оксаны Новицкой и студентов Донских, не закрывает свои двери. Мы закрываем дверь на ключ, только в тех случаях, когда идем на работу, в больницу, в гости. Я могу, два часа провести у Розы, моя дверь открыта, и я уверена, что ничего у меня в комнате не пропадет. Так же поступают и Роза, и Людмила, и Герасим, и Данила, и Камышин. Но зато, мы все, тщательно следим, чтобы входная дверь в подъезд, всегда была закрыта. Все же мы живем не в диком лесу, а в большом городе, около оживленной трассы.
Долго задумываться мне не дали. С улицы, мелодично прозвенел дверной звонок. Я спустилась вниз и открыла дверь. В подъезд, с шумом и грохотом, вошли два милиционера - молодые, высокие, широкоплечие парни, спортивного вида. Оба смуглые, черноволосые и длинноносые. Они были, так похожи друг на друга, что я невольно решила - они близнецы. Так сказать, два брата-акробата. Парни громовыми басами, сообщили мне, что долго искали наш заброшенный Космический тупик, и я в который раз, вспомнила, что наш тупик, ищут все: милиция, скорая помощь, аварийные службы и лишь убийца, прекрасно ориентируется здесь.
Дед Данила, пошел вниз вслед за мной, но на середине лестницы, он с бледным, мертвенным лицом, присел на ступеньку. Тут же к нему на колени забрался, кот Марсик, любитель всевозможных собраний. Поэтому весь разговор с милиционерами, прошел здесь, на лестнице. Я стояла рядом и молчала. Дед Данил, все взял на себя. Дрожащим голосом, он сообщил милиционерам, что это он нашел старый, ржавый пистолет «Макаров» в нашем подвале, и что, это он виноват в том, что его украли.
Два брата-акробата, грохая армейскими ботинками, прошлись по комнатам и опросили всех жителей. Самое интересное, все жильцы, кроме отсутствующего дальнобойщика Камышина, оказались дома. А ведь совсем недавно, большей части из них дома не было. В краже пистолета никто не признался. Андрей с Максимом молчали, как партизаны. Хулиганистый ангелочек Вова, несмотря на весь шум и грохот, производимый братьями-милиционерами, крепко спал в своей постели. Милиционеры, по-моему, не сильно расстроились глухими и немыми свидетелями, и у меня создалось ощущение, что пропажа пистолета им по барабану, и больше всего они хотят, как можно быстрее выбраться из нашего космоса.
Милиционеры вежливо предложили деду Даниле, проехать с ними в отделение. Я бросилась на защиту старика:
- Неужели вы не видите, что человеку плохо! Вдруг у него сейчас инфаркт будет. Его надо срочно везти в больницу, а не в милицию.
Братья, со снисходительной улыбкой, пообещали мне вызвать скорую помощь в отделение милиции, а пока, дедушка до утра побудет у них, так как они уверены, ночевка в их отделе, быстро освежит память дедушки, и к утру, он вспомнит, куда спрятал пистолет. Я снизу вверх посмотрела на двух амбалистых милиционеров и поняла, взывать к их сочувствию, напрасное занятие. Хотя, где-то в глубине души, я понимала - это их работа. Не могут же они, просто так собраться и уехать. Кто-то должен, ответить за пропажу пистолета. Я смирилась с обстоятельствами, попросила их немного подождать, сбегала в комнату деда Данилы за сердечными лекарствами, прихватила его зимнюю одежду и выбежала на лестницу.
Дед Данила вместе с котом Марсиком, продолжал сидеть на ступеньке, и его лицо выражало, полнейшее безразличие ко всему происходящему. Впрочем, коту Марсику, тоже было все по барабану. Черный кот довольно урчал, лежа на теплых коленях деда. Я буквально заставила деда Данилу, подняться со ступеней, принять сердечные лекарства, и одеться. Даже зимнюю шапку мне пришлось нахлобучить на неподвижную склоненную голову деда Данилы. На прощание я пообещала ему, что завтра, если его не отпустят из отделения, начну борьбу за его освобождение. Дед Данила грустно улыбнулся и, держась за перила, стал спускаться вниз.
С ужасным настроением, я вернулась домой. Все мои гости, опять были на месте. Моника смотрела очередной убойный сериал. В это время на экране, знаменитая сериальная опергруппа убойного отдела стояла, в зеленом лесном массиве, у трупа молодой женщины и глубокомысленно рассуждала о том, почему ее бросили в кусты, так близко к трассе. Моника, краем глаза заметив меня, на секунду оторвалась от убойного лесного экрана, благодушно мне улыбнулась, и опять уткнулась в зеленый экран. Убитую женщину двое безликих санитаров, положили в длинный черный пакет, потом на носилки и, затем ловко, запихнули черные носилки в машину. В это же время, Рита, лежа на диване, читала «Историю России», дрыгала худенькими ножками и тихо напевала мультяшную песенку: «Эх, жизнь моя жестянка, живу, я как поганка. Да ну, ее в болото, а мне летать охота…».
Я накрыла стол, и пригласила девчонок к ужину. Как оказалось, у всех, кроме меня, был зверский аппетит и мой недоваренный суп, прошел на ура.
Во время еды, у меня не было желания болтать. Моника тоже молчала. Лишь Рита, жаждала обсудить с нами, новое тупиковое происшествие, но пока ей мешала еда. Поэтому она быстро доела вторую тарелку куриного супа и весело, бесхитростно, сказала:
- Маруся, я теперь буду жить у тебя. У вас в тупике так интересно. Сегодня, я твою книжку почитаю, а завтра, с утра начну свое расследование. Вот увидите, я быстрее милиции найду преступника, и пистолет быстрее их найду.
- Нашему бы теляти, да волка поймати, - иронично усмехнулась Моника.
- Посмотрим! – многозначительно улыбнулась Рита и показала Монике язык.
- Никакое расследование, ты проводить не будешь, - твердо заявила я, и показала Рите кулак, - сейчас ляжешь спать, завтра тебе в школу, а после школы поедешь к своей бабушке Шуре.
- А у меня грипп, поэтому мне в школу нельзя- хитро улыбнулась Рита, и демонстративно закашляла.
- Все равно пойдешь в школу. И никакого расследования проводить не будешь. Убийца шутить не будет, и играть с тобой в детективные игры тоже. Одного человека уже убили, хочешь, чтобы второй жертвой оказалась ты. Убийца не посмотрит на то, что тебе всего четырнадцать лет. Так и погибнешь юная и красивая.
- Я здесь останусь, - заупрямилась Рита.
-Я твоя сестра, я тебя старше, так что ты обязана меня слушаться. Поэтому, завтра поедешь, к своей бабушке. И пока милиция не найдет убийцу, чтоб здесь не появлялась. Здесь находиться опасно для жизни! Поняла!
Рита громко фыркнула, допила чай, и пошла на диван, читать историю. Я мельком посмотрела на нее и вспомнила, что в последнее время, Рита слишком много общается с Андреем и Максимом.
- Рита, ты знала, что Андрей и Максим нашли в подвале пистолет?- спросила я.
- Откуда? Ничего я не знала. Ты что думаешь, стали бы мальчишки говорить девчонке о пистолете? Никогда! Все мальчишки думают, что все девчонки болтушки и трусихи, - не отрываясь от «Истории России» пробормотала Рита.
В разговор включилась Моника:
- Маруся, а мы тебя с дедом Данилой искали. Ты где была?
- Мы наверно разминулись. Ты меня по дому искала, а я пошла во второй подъезд, за Львом Чернобыленко следить. Он сегодня в нашем магазине слишком много продуктов купил, и я решила проверить, не живет ли кто-нибудь с ним.
- Что-нибудь интересное у Льва увидела, - с большим интересом спросила Моника.
- Зря сходила. Оказывается, не я за ним следила, а он за мной. Пока я, в его окно пыталась заглянуть, Лев за моей спиной стоял. В итоге, я перепугалась до смерти, но ничего не узнала. Пошла домой, у входа встретилась с Оксаной и к ней пошла. А вы, наверно в это время в подвале были.
- А ты где была? – спросила я Монику, - я от деда Данилы вышла, в комнату вернулась, ни тебя, ни Риты нет. Смотрю, никого нет, и я отправилась следить за Львом.
- Сейчас вспомню, - нахмурилась Моника, и через миг радостно воскликнула, - а я в туалет пошла… надолго!
- Не в туалет ты пошла, а в подвал, - торжествующе сказала Рита.
- Зачем ты врешь? – возмутилась Моника.
- Ничего я не вру. Я видела, как ты в своей темно зеленой куртке полезла в подвал. Вернее, я твое лицо не видела, его лестница прикрывала, а твою зеленую куртку и черные брюки, я прекрасно видела.
- Ничего ты не видела, а напрасно обвиняешь. Мало ли у кого в доме зеленая куртка и черные брюки. Мужики тоже носят зеленую куртку и черные брюки. У Андрея, тоже темно-зеленая куртка. Маша, скажи своей сестре, чтобы она от меня отвязалась. Надоела уже, со своими придирками, как банный лист.
- Ты меня тоже не любишь, - парировала в ответ Рита.
- А за что тебя любить? Вечно гадости мне говоришь, а я тебя за это должна любить? – процедила сквозь зубы Моника.
- Хватит ругаться. Моника права. Если ты, Рита хочешь, чтобы тебя уважали, относись уважительно к другим. Есть такой закон: я уважаю того, кто уважает меня. А если ты будешь продолжать, оскорблять мою подругу, то больше, ко мне в гости не приходи.
- Значит тебе подруга дороже сестры! - яростно возмутилась Рита.
- Если у меня есть сестра, это не говорит о том, что я должна всех своих подруг выгнать. А с тобой я, буду встречаться на нейтральной территории.
- Где? В магазине? Или в тупике на дороге будем встречаться, – засмеялась Рита.
Чтобы прекратить этот спор, я рассказала девчатам о нападении на Оксану. Моника и Рита сразу же забыли о взаимной неприязни, и принялись гадать, кто этот черный человек. Они выдвигали самые разные версии, одна другой фантастичней. Моника даже, со смехом, предположила, что черный убийца – это инопланетянин, который прилетел к Розе, украсть ее звездные карты. Но инопланетянин заблудился в нашем Космическом тупике, и поэтому решил убивать всех женщин, которые двигаются по нашей тупиковой дороге, а за компанию, и всех проституток, чтобы не мешали ему делать здесь свое черное космическое зло. Рита, в ответ, закатилась от смеха, а я, решив кое-что выяснить, спросила Монику:
- Моника, когда ты меня искала по дому, кто из наших жильцов был дома.
- На втором этаже, - начала вспоминать Моника, - только дед Данила.
- А когда я заглядывала к Герасиму, у него в комнате, была Даша Кулакова. Ты ее не видела?
- Нет. Комната Герасима была закрыта, значит, его не было дома. Не веришь мне, спроси деда Данилу.
- Очень интересно, а мне Даша сказала, что давно ждет Герасима.
Зачем она врет?
- Может, она не захотела открывать мне дверь, - предположила Моника и добавила, - я забыла еще сказать, Роза, прикрепила на свою дверь маленькую записку «Сплю. Улетела в космос. Не мешайте больной женщине летать». И я к ней не стала даже стучать. А на первом этаже, дома были, только Людмила и Вова. Остальные двери были закрыты и на мой стук, никто не отозвался.
- Значит, в то время, когда напали на Оксану, отсутствовали: Игорь и Ирина Донских, Андрей, Максим, Герасим и Даша Кулакова. Николая Камышина, можно не считать, у него алиби - он в рейсе.
- Ты думаешь, кто-то из них напал на Оксану, - спросила Моника.
- Я пока еще ничего не думаю, но на всякий случай решила,
кое-что выяснить, для себя.
- Я знаю, кто напал на Оксану! – сказала Рита
- Кто! – одновременно спросили мы.
- Пацаны! Или Андрей, или Максим.
- Глупости! Никогда не поверю, что мальчишки решились на убийство. Тем более Андрей. Ведь Оксана - его мать.
- Никто не собирался Оксану убивать. Я думаю, они так глупо решили пошутить, - заявила Рита.
- Ты это точно знаешь, или это твоя версия? – спросила я.
- Моя версия.
-А может, ты это от мальчишек слышала, - прищурив глаза, спросила я.
- Маруся, я же тебе уже сто раз говорила, что мальчишки ничего мне не рассказывают. Они считают, что я тут же все расскажу тебе. Я эту версию придумала сама, и считаю, если бы Оксану действительно хотели убить, то ее бы обязательно убили. Ту женщину убили, а ее нет. Почему? Значит, никто Оксану не собирался убивать. Ее просто хотели напугать, - торжествующе сказала Рита.
- Молодец Рита. Я только после твоей версии поняла, то, что меня в рассказе Оксаны, постоянно смущало. Но тогда, во время ее рассказа, я этого никак не могла понять. Слушайте внимательно. Вчера убийца выскочил с тропинки и пошел за Полиной Попеску. Так звали убитую. Он шел следом за ней, за ее спиной, чтобы жертва, не увидела его раньше времени. Меня он не видел, потому что я, в этот момент, поскользнулась на дороге, упала и сливалась в своей шубке с белой дорогой. А тот, кто сегодня хотел, напасть на Оксану, выбежал впереди нее. Зачем? Он же прекрасно понимал, что она, его сразу же увидит и убежит, или начнет сопротивляться и кричать. Поэтому, я думаю, ты Рита права. Оксану никто не собирался убивать, кто-то хотел ее напугать. Он прекрасно знал про убийство в нашем тупике, и на этом построил свое фальшивое нападение.
- Здорово! – радостно просияла Рита, - девочки, давайте, мы все втроем образуем команду детективов. Во-первых, мы обыщем все комнаты, и обязательно найдем у кого-нибудь улики.
Во–вторых, мы опросим всех жильцов, и узнаем много нужных фактов. Так все детективы делают. Они говорят, говорят, говорят, а потом , бац, и все выяснили. И кто убийца, и почему он убил. Только, давайте потом, честно друг другу рассказывать, все, что мы узнали. Так, мы быстрее милиции найдем убийцу.
Ее предложение, почему-то ни у меня, ни у Моники, не вызвало понимание. Я с ужасом представила, как мы все, втроем носимся по дому, обшариваем комнаты, все вынюхиваем, а потом все втроем, дружно, погибаем. И Моника, откровенно заявила, что хотя она и любит детективы, но участвовать в них не собирается. Ее внутренне «Я», говорит ей, что, так как она, человек несчастливый, то во время расследования, убийца, обязательно убьет ее самую первую. А она еще хочет жить, и быть несчастной, но живой, до восьмидесяти лет. Рита, не увидев нашего детективного вдохновения, откровенно расстроилась, обозвала нас старыми кукушками, и заявила , что пойдет искать Андрея, чтобы выведать у него, что-нибудь интересное. Я приказала ей, быть все время в доме, и на улицу, ни за какие коврижки не выходить. Рита поклялась быть осторожной и весело поскакала к Андрею.
Мы остались одни. Я вспомнила про Илью, и поинтересовалась у Моники, почему ее брат стал часто занимать у нее деньги. Ведь Илья зарабатывает намного больше Моники. Подруга некоторое время молчала, явно обдумывая, рассказать мне или нет, свои семейные тайны, и все-таки решилась.
В начале рассказа, Моника, сразу же предупредила меня, что она все это скрывала от меня, по одной простой причине. В глубине души, она всегда надеялась, что я и Илья, когда-нибудь помиримся, и я, все-таки выйду за него замуж, а ее откровения, могут расстроить этот брак.
В последнее время, они с Ильей постоянно ругаются. Илья заставляет Монику продать их двухкомнатную квартиру и разделить вырученные деньги пополам. Затем каждый из них, купит себе отдельную квартиру. Моника продавать квартиру не желает, и вот по каким причинам. Илья копит деньги, и большую часть своей зарплаты отлаживает, чтобы можно было добавить деньги, на покупку своей квартиры, потому-то, он так часто занимает деньги у Моники. И если они продадут эту общую квартиру, то Илья, в отличие от Моники, без проблем купит себе однокомнатную квартиру. А Моника, на свою часть денег, в нашем городе, не купит ничего. Единственный выход, купить однокомнатную, в ближайшем районном центре, например в Красногорске, что и предлагает ей сделать Илья. Моника переезжать в другой город не собирается. В небольшой город, тем более. В таких городках всегда проблема с работой, да и расставаться со мной, по прихоти Ильи, она не желает. Кроме того, она против продажи квартиры, еще из-за того, что всегда рассчитывала, что квартира матери, полностью перейдет к ней. Отец Ильи живет в трехкомнатной квартире. Илья его единственный сын, так что квартира в любом случае достанется ему. Но Илья, продолжает заставлять Монику продать квартиру, так как, он считает, половина двухкомнатной квартиры по праву принадлежит ему, и он хочет получить свою часть наследства. Эти ссоры из-за квартиры, тянутся почти три месяца. А недавно, в пылу спора, Илья заявил сестре, что полквартиры рано или поздно будет его, и он добьется этого любыми способами. Моника, в ответ, не зная почему, заявила брату, что он продаст квартиру, только после ее смерти, но и тогда он, не получит ее долю. Она уже написала завещание, и в случае ее смерти, полквартиры достанется ее подруге, Марии Царевой. Илья, услышав это, рассмеялся, и сказал сестре, что он не собирается убивать свою родную сестру, он ее искренне любит, и ему очень обидно, что Моника, его слова, вылетевшие в пылу спора, восприняла в таком ракурсе.
Моника закончила рассказ и, откровенно расстроившись, спросила меня:
- Как ты думаешь, что мне делать?
- Моника, честно говорю, не знаю. С одной стороны Илья прав, полквартиры его, и он имеет на нее право. С другой стороны, у него есть трехкомнатная квартира. Мачеха Ильи умерла, отец живет один, и две комнаты, в полном его распоряжении.
- Вот об этом, я ему и твержу, - обрадовалась Моника.
- А почему Илья, именно в последние три месяца требует разделить квартиру? До этого, вы почти два года, жили дружно и мирно.
- Не знаю. Может, Илья собрался жениться, и его невеста требует, отдельную квартиру. Отец Ильи, разменивать свою квартиру не собирается. Иван Ильич, сказал, что после его смерти, Илья пусть делает, что хочет, но он, желает умереть в своем доме.
- А с кем, из женщин, Илья общается сейчас?
- Не знаю. После того, как нашу квартиру обворовала его подруга Алиса, я стала выгонять всех его подруг, и он больше никого не приводит домой.
- Может поэтому, Илья решил разделить квартиру. Должен же он куда-то вести своих подруг, - высказала предположение я.
- Пусть Илья водит своих подруг к своему отцу. Маша, ты не представляешь, как они все мне надоели. Сама знаешь, из-за них я в своей квартире живу, как в гостинице. Придешь домой, на столе, после их романтического ужина, гора грязной посуды. Ванна то грязная, то занята. Музыку, некоторые его подруги, врубают на всю катушку. А мне иногда, хочется днем поспать, или просто посидеть в тишине. А последняя его, подруга Алиса, буквально поселилась у нас. Она за два месяца, даже ложку не помыла за собой. Единственное, что она умела, это разбрасывать вещи, разводить грязь, и весь день жевать чипсы у телевизора. А когда, Илья по моей просьбе, все-таки решил с ней расстаться, она тут же нас обворовала со своим бывшим дружком.
- А когда ты запретила Илье приводить подруг домой. Давно?
- Где-то в сентябре.
- В сентябре! Значит, это было четыре месяца назад, и через месяц, он стал требовать, чтобы вы разделили квартиру. Вот и весь ответ. Пока, ты не мешала ему приводить подруг домой, разговор о разделе не поднимался.
- Все равно, я не уступлю. Пусть Илья женится, и ведет свою жену к отцу в квартиру. Почему я должна уезжать из своего родного города. На худой конец, я согласна жить с его женой, если конечно она будет порядочная женщина.
- А почему Илья психанул, когда ты спросила, ходит ли он к той проститутке.
- Я зря наверно сказала ему про нее. Посмотрела на трассу, увидела проституток и, не задумываясь, ляпнула ерунду.
- Моника, опять что-то скрываешь, - возмутилась я.
- Ничего я не скрываю, - стала оправдываться Моника, - я тебе эту историю, уже рассказывала летом, ты наверно забыла. Тогда тебя это не интересовало. Хорошо, расскажу еще раз. Когда я иду к тебе, всегда приходится стоять на светофоре. От нечего делать, смотришь на этих проституток. И скоро я их уже всех выучила наизусть. Особенно, среди них мне запомнилась, одна симпатичная девица, такая же рыжая, как и я. А потом, я увидела ее в нашем микрорайоне вместе с Ильей. Я шла с работы, Илья увидел меня, издали помахал мне рукой, и они вместе вошли в подъезд. Потом я еще раз увидела их вдвоем на остановке, они садились в автобус, и тогда решила поговорить с Ильей. Я с самыми хорошими намерениями, объяснила ему, что с такими женщинами лучше не связываться, у них часто СПИД, и обязательно букет венерических заболеваний. Илья, честно говоря, сначала сильно расстроился. Оказывается, он с ней познакомился на дне рождения у друга. Инна ему очень понравилась, но о том, что она проститутка, он и не подозревал. На другой день после нашего разговора, он видимо опять встретился с ней, пришел домой, и стал уверять меня, что я ошиблась. Инна работает бухгалтером в фирме, и я просто спутала ее с кем-то. Мы начали спорить с ним, и в итоге, разругались в пух и прах. Илья заявил мне, что я постоянно лезу в его личную жизнь, а я посоветовала ему прогуляться по северной трассе, и встретиться там с бухгалтером Инной, которая, считает деньги проезжающих мимо водителей. Через несколько дней, я спросила Илью, кто из нас прав, но он, сказал, чтобы я побыстрее занялась своей личной жизнью, тогда у меня не будет времени, вмешиваться в чужую.
-А если эта Инна действительно бухгалтер. Меня тоже несколько раз путали с другими девушками. Потом люди извинялись, и говорили мне, что я очень похожа на Таню или на Олю.
- Может быть, я ошибалась, но тогда, я была уверена, эта рыжая Инна стоит на трассе.
- А сейчас она стоит?
- В последнее время, я ее не вижу, но Илья точно, сразу же перестал с ней встречаться.
- Почему ты так уверена. Ты же говоришь, что не знаешь, с кем он общается в последнее время.
- А я решила, после его слов, проверить расстался он с Инной или нет, и несколько дней за ним следила. Инну я больше не видела, Илья уже встречался с другой женщиной. А вся эта история была в конце лета, так что он уже успел сменить не одну свою подругу.
Моника замолчала и зевнула. Мне тоже захотелось спать, и я начала стелить постель. Моника, пока я расстилала диван, включила телевизор, убавила громкость и опять уткнулась в детективный сериал. На этот раз это был старый добрый Шерлок Холмс. Как раз сейчас, английский детектив разглядывал пистолет найденный на месте преступления. В комнату заскочила раскрасневшаяся, запыхавшаяся Рита, подбежала к чайнику и залпом выпила стакан холодного чая. Я сказала ей, что пора ложиться спать, но сестра сделала вид, что меня не слышит, и вновь убежала. Я выключила свет, и теперь комнату освещало, слабое голубоватое сияние телевизионного экрана. Моника продолжала смотреть детектив. Я подошла к старинному высокому окну и раздвинула шторы. На улице поднялся ветер, и ветви деревьев извивались за моим окном, словно черные змеи. Я залезла на подоконник и неуклюже встала на окно, в этом положении, ветви деревьев не заслоняли вид на наш Механический тупик.
На улице началась метель. Вокруг фонарей роем летали белые снежные мотыльки. По дороге змеилась белая поземка. Я какое-то время смотрела завороженным взглядом на открывающийся вид. Скоро ко мне присоединилась Моника. Неожиданно из нашего сада на дорогу вышел человек. Мы видели лишь его черную сгорбленную, от ветра, спину, а контуры неясной черной фигуры, затушевывала снежная круговерть. Черный человек торопливо прошел половину дороги и свернул в лесополосу, на автобусную остановку. И снова перед нами была лишь белая пустынная дорога. А мне, в который раз привиделось, что наш тупик огромный и нереальный, мы оторваны от всего мира, и кроме нашего дома, больше ничего нет.

В комнату заглянул Максим. Свет из коридора осветил наши неподвижные фигуры стоящие на подоконнике, и Максим, от удивления, открыл рот. Мы по очереди слезли с подоконника, а подросток, все стоял с открытым ртом. Я спросила, что ему надо, и Максим медленно растягивая слова, позвал нас к Розе на важное-преважное собрание.
Когда мы с Моникой вошли в розарий мадам Розы, то увидели здесь всех наших тупиковых жителей. Не было здесь только дальнобойщика Николая Камышина, и деда Данилы. Так кто же был тот черный человек, которого мы пять минут назад видели на дороге? Лев Чернобыленко? Или кто-то другой?
Все собрались у Розы. К слову сказать, в нашем механическом тупике, Роза была лидером. И не потому, что Краснова желала им быть, а скорей всего потому что, она им являлась по своей природе.
Вам наверно, не раз встречались такие люди. Они, вроде бы тихие и незаметные личности, НЕ пытаются командовать и управлять окружающими, НЕ стремятся быть главными в своем сообществе, в общем, не делают НИЧЕГО, чтобы занять это высокое лидерское положение. Но, тем не менее, именно они, являются для окружающих истинным авторитетом, и именно на них, может быть даже на подсознательном уровне, равняется общество. Как-то, я задумалась над этим интересным фактом скрытого лидерства, прочитав, книгу прекрасного русского писателя Федора Абрамова.
Председатель северного колхоза, сбился с ног, чтобы организовать колхозников на строительство нового коровника, но все мужики, тем или иным способом уклонялись от этой тяжелой, ничем не оплачиваемой работы. А потом, вдруг, все прекратили тихое скрытое сопротивление, и дружно пошли строить коровник. И, лишь потом, случайно, во время мужицкого питейного собрания в деревенской бане, которое он случайно подслушал, председатель понял, что в колхозе главный лидер, не он, председатель, поставленный властью, а тихий и незаметный инвалид-фронтовик Петр. Именно к его мнению прислушивались мужчины. Вот именно таким лидером была Роза Краснова, и все, кто, тем или иным образом, приближался к ней, совсем скоро, незаметно для себя, попадал под ее незримое влияние. Впрочем, я всегда, была не против ее влияния. Роза была человеком порядочным и умным, поэтому к ней тянулись люди. Лично я, на ее звездно-космические заскоки никогда не обращала внимания, и все это воспринимала, как желание подняться над нашей обыденной тупиковой действительностью. Насколько я знаю, астрологией она занялась после смерти мужа. И я подозреваю, что это отвлекало ее от одинокой жизни.
Мест в комнате Розы уже не было, все сидячие места были заняты, и Моника, не раздумывая, села в уголок, на красный узбекский ковер. Я, на некоторое время замешкалась. Мне хотелось выбрать место, с которого я могла бы наблюдать за поведением всех жильцов. Мне казалось, что я смогу увидеть много интересного, наблюдая за их лицами. Я еще раз окинула беглым взглядом комнату, где красные и белые розы были везде: на посуде, на обивке дивана, на обоях, и вскоре поняла, что самое удобное место, пригодное для обозрения, выбрала Моника. Поэтому, я прилунилась рядом с ней.
Роза Краснова, скрестив руки, сидела за столом. На ее плечах, был накинут черный в красных розах Павловский платок. Кот Марсик пристроился у Розы на коленях. Он обожал собрания, и всегда с удовольствием присутствовал на них. И хотя, кот обычно на собраниях спал, но он всегда, при громких звуках вздрагивал, просыпался и укоризненно смотрел, на нарушителя спокойствия.
Роза медленно окинула всех собравшихся доброжелательным, спокойным взглядом и тут же, словно она замерзла, плотнее закуталась в платок. Я обвела комнату внимательным взглядом. Непоседа Рита сидела в уголке, и на ее лице, ясно читался восхищенный интерес к захватывающим, на ее взгляд, событиям. Наверно сестра, уже представляла себя великим сыщиком.
Прекрасная Оксана Новицкая, походила на мировую скорбь. Видимо, недавнее нападение черного человека, еще не выветрилось из ее белокурой головки. Миловидная Ирина и симпатичный шатен Игорь Донских любовно прижимались друг к другу, и если бы я недавно не слышала от Людмилы об их последней ссоре, когда Игорь собрался уходить от Ирины, то подумала бы, что они самая влюбленная пара на земле. Людмила Малышева, в старом фиолетовом халате, увлеченно вязала Вове красно-черные шерстяные носки. Максим и Андрей переглядывались друг с другом, словно заговорщики, но в их лицах ясно читался страх и беспокойство. Более ясно, это было видно по лицу Андрея. Максим, из-за своей заторможенности, и меньшей эмоциональности, выглядел куда более спокойным, но, тем не менее, и он напряженно следил за Розой. Герасим, одетый во все черное, сидел в красном бархатном кресле в позе Роденовского мыслителя, и смотрел куда-то вдаль, отстраненным, глубокомысленным взором. Так и хотелось подумать, что он сейчас сочиняет свое новое великое стихотворение: про город обезьян, дома-лианы, кровавое сердце-солнце и березовый автомат Калашникова. Заметив мой взгляд, Герасим очнулся и приветливо улыбнулся. Роза, так же, как и я, исподволь наблюдала за всеми присутствующими. Она же, первой нарушила тишину. И при первом же звуке ее голоса, я ощутила, как в комнате, витает незримая нервозная напряженность. Но от кого, она исходила, понять было невозможно. Или это была общая нервозность?
- Дорогие мои соседи, пожалуйста, извините меня, что я Вас всех оторвала от дел и пригласила сюда. Но мне кажется, нам надо срочно выяснить некоторые вещи.
Роза опять замолчала и вновь обвела всех соседей внимательным взглядом.
Я сдержанно улыбнулась. Все жильцы смотрели на нее, как первоклашки на первого учителя первого сентября. Никто не сказал ни слова, и Роза грустно продолжила:
-Вы все знаете, что деда Данилу забрали в милицию. Данила человек старый, больной и если этот ржавый пистолет не найдется, то он умрет, не в своей постели, среди любимых ему людей, а на нарах в переполненной камере. Я очень прошу, если кто-нибудь из Вас знает, где сейчас пистолет, отдайте его. Обещаю, Вам, я скажу милиции, что нашла его в снегу за домом, и буду стоять на своем, пусть меня хоть убьют. В комнате стояло молчание, и что меня удивило, пацаны, словно успокоились. Они перестали нервничать.
- Я здесь прожила всю жизнь и наш тупик, всегда был райским местом. Настоящим оазисом в черном бездонном космосе. А сейчас я чувствую, здесь поселилось зло.
- Райский тупик, - истерически засмеялась Оксана, - Роза, милая, вдумайся в это словосочетание, РАЙСКИЙ ТУПИК. Несусветная космическая глупость, - ха-ха-ха.
Кот Марсик вздрогнул, открыл голубые глаза, и что-то грозно промурлыкал Новицкой.
- Каждому свое, - парировала Роза, - кому-то тупик кажется райским, а кому-то, широкий проспект - дно ада. Но вернемся к нашему опасному товарищу «Макарову». Андрей и Максим где и когда Вы нашли пистолет.
Андрей демонстративно изобразил недоумение. Максим потупил голову. Людмила выронила спицы, и черный пушистый клубок покатился по полу. Роза продолжила:
- Не спрашивайте меня, откуда я узнала, но отпираться бесполезно.
- Андрей! - вскрикнула Оксана, - ты что хочешь, как и твой отец сесть в тюрьму. Он оттуда, сам знаешь, уже не вернулся, там и похоронили, и ты хочешь там сгинуть. Пожалей меня! Андрюша, или ты сейчас же вернешь пистолет, или я тебе сейчас врежу!
Андрей побледнел, как мел, и выскочил из комнаты. Кот Марсик испуганно соскочил с колен Розы и выскользнул в приоткрытую дверь. Оксана кинулась вслед за сыном, но Герасим неожиданно ловко перехватил ее у двери и, почти насильно, посадил на диван. Оксана обмякла, словно сдутый шарик, и тупо, бессмысленно уставилась на красную розу, нарисованную на обоях.
- Максим, где и когда Вы нашли пистолет, – устало продолжила Роза.
Максим молчал. Людмила решительно встала с дивана, подошла к сыну, и поднесла к его лицу внушительный кулак. Максим испуганно посмотрел на мать и медленно протянул:
- Мы его в подвале нашли. Мы клад Теодора Трахтенберга искали. Ходили, ковыряли, стукали по кирпичам, потом кирпич раскололся, куски вывалились, а там, в ямке пистолет.
- А когда нашли?
- В начале декабря.
-И что Вы с ним собирались делать?
- Андрей, говорит, продадим его и деньги поделим пополам. Он хотел велосипед себе купить. А я еще не придумал, что купить. Хотел маме букет роз купить. Мама говорила, что ей никогда не дарили розы, а ей всегда этого хотелось. А Вовке, я хотел машинку красивую купить.
- И покупателя уже нашли? – сурово спросила Роза.
- Нет, мы еще не искали. Мы сами еще с пистолетом не наигрались, - засопел Максим.
- Кто Вам сказал, что пистолет у деда Данилы на шкафу?
- Вова сказал. Он нам пожаловался, что дедушка украл у него пистолет, и не отдает.
- А теперь, Максим иди вместе с мамой, и принеси мне пистолет. Максим понуро поднялся и пошел к выходу. Разъяренная Людмила пошла следом за ним, и по дороге успела дать сыну увесистую затрещину. Игорь и Ирина облегченно вздохнули и встали, чтобы уйти. Роза попросила их остаться.
- У меня еще один вопрос. Ко всем, кто здесь находится.
Вы наверно все знаете, что на нашей северной трасе убивают проституток. Одна исчезла без следа. Другую, нашли убитой на остановке. Если кто-то из Вас что-то знает об этом убийстве, или что-то видел, или что-то слышал, расскажите мне, и я передам эти сведения Сергею Павловичу. Обещаю, никого не впутывать в это дело. Я сама, все сообщу следователю.
Игорь развел руками, мол, ничего не видел, ничего не слышал. Ирина, громко хмыкнула, и что-то пробурчала себе под нос. Но мне ясно послышалось: « Мало их убивают этих наркоманок, разносят заразу по городу, а потом на них лекарства трать и время». Оксана, молча встала, и решительно пошла к выходу. У двери она остановилась, и четко заявила:
- Никакого отношения к проституткам не имею, и слышать о них не хочу. У меня своих проблем выше крыши.
Следом за ней поднялись Ирина и Игорь. Ирина, обращаясь к Розе, извинилась. У них уже началась сессия, а времени на подготовку, как всегда не хватает. Донских, держась за руки, вышли из комнаты. Герасим зевнул, чуть приподнялся с кресла, словно тоже собирался уходить, но потом вдруг передумал, и снова сел в кресло.
В комнату вернулась расстроенная Людмила. Максим с опущенной головой, понуро брел следом. Заплаканная Малышева посмотрела на Розу, и тихо, еле слышно, сообщила, что пистолет опять пропал. Моника, с ужасом посмотрела на меня, словно исчезнувший пистолет уже приставили к ее виску. Рита захлопала глазами. Герасим нахмурился. Роза обвела комнату, непроницаемыми черными очами, и задумчиво сказала, обращаясь ко всем нам:
- А если завтра пистолет выстрелит? И кто-то умрет. Кто будет виноват в его смерти? Виноват будет тот, кто его взял.
Я посмотрела на Герасима. Он напряженно о чем-то размышлял.
Зная о том, что мальчишки, часто общаются с ним, и многое ему рассказывают, то я подумала, что пора бы Герасиму, сказать свое слово. Роза, видимо подумала о том же, и требовательно посмотрела в его сторону. В итоге, мы вдвоем, уставились на него, словно два кролика на удава. Герасим, в ответ, развел руками, и поспешил заверить:
- Честно говоря, я об этом пистолете в первый раз слышу. Андрей и Максим, никогда мне о нем не рассказывали.
Герасим строго посмотрел на Максима, а мальчишка, упрямо и зло посмотрел на Риту. Она отвела взгляд, и заерзала, словно уж на сковородке. Роза, заметив эту немую сцену, неожиданно резко сказала:
- Рита, если ты сейчас же не принесешь пистолет, то придется нам с тобой проехать в милицию.
- Сейчас принесу, - запинаясь, сказала Рита и стрелой выскочила из комнаты. Скоро она вернулась с «Макаровым» и принялась перед всеми оправдываться.

Рита не нашла ни Андрея, ни Максима, и вернулась в мою комнату. Комната была пуста, и она опять пошла вниз, продолжать искать Андрея. Спускаясь на первый этаж, Рита заметила под лестницей мелькнувшую зеленую куртку. Кто-то входил в подвал, но увидеть его лицо она не могла, из-за лестницы.
Рита решила, что это убийца: в подвале он прячет или орудие убийства, или убитых проституток, или, на худой конец, их вещи. Как раз недавно, она читала книгу, где убийца любил разглядывать вещи, убитых им женщин. Девочка тихо, на цыпочках, вернулась наверх лестницы, зашла в маленькую кладовку, оставила дверь чуть приоткрытой и затаилась. Скоро, она увидела, как из подвала торопливо вышел Максим, и, не оглядываясь, выскочил на улицу. Рита тут же спустилась в подвал. Летом Максим, показывал ей тайное место, где обычно, они с Андреем прячут сигареты. Поэтому Рита сразу же прошла в дальний угол, где за сплетением труб отопления, в кирпичной стене, находилась неглубокая выемка. Увидеть углубление можно было только, если человек очень низко пригнет голову, так как сверху ее закрывала широкая труба. Там, она нашла пистолет, отнесла его на улицу, и закопала в снегу около яблони. Рите очень хотелось, самой отдать пистолет милиционерам, но ее сотовый телефон разрядился, мой телефон
она нигде не нашла, а звонить в милицию с чужих телефонов она побоялась. Вдруг, ее разговор услышит преступник и узнает о том, что пистолет у нее. Рита, решила дождаться утра, а рано утром, она сама отвезет пистолет в отделение милиции, и возможно, даже получит, за это вознаграждение.
Рита закончила рассказ и, чувствуя себя неловко, под строгим взглядом Розы, торопливо выскочила из комнаты. Роза, не откладывая дело в долгий ящик, тут же позвонила в милицию, и попросила милиционеров, побыстрее, приехать в Механический тупик. Так же она напомнила, чтобы они не забыли, привезти домой Дмитриева Данилу Леонидовича.
Людмила, Максим и Герасим ушли домой. Я пересела на диван, так как хотела поговорить с Розой наедине. Моника тоже решила остаться с нами, но я попросила ее, последить за Ритой. Вдруг она еще, что-нибудь натворит. Например, опять пойдет искать убийцу и действительно найдет, себе на голову. Моника нехотя ушла. Она любила сидеть у Розы и относилась к ней с особым благоговением. Звездные карты, астрологические прогнозы и рассказы о театре, где работала Роза, приводили Монику в космический восторг.
Мы остались одни. Роза, тут же скинула платок в розах и бросила его на диван. По ее словам, как только все покинули комнату, ее тут же перестало морозить. А до этого, у нее безумно болела голова, и трясло ее, словно она сидела в ледяной проруби. Я видела, что мадам Роза действительно устала, поэтому заранее, предупредила ее, что надолго ее не задержу, и попросила Розу узнать, у своего знакомого следователя Сергея Павловича, где сейчас находится симпатичная молодая рыжая проститутка, все лето стоявшая на нашей Северной трассе. Меня заинтересовала история Ильи и проститутки Инны, рассказанная Моникой, но на вопрос Розы, почему я заинтересовалась этой девушкой, я почему-то уклонилась от ответа.
Несмотря на поздний час, Роза набрала номер телефона следователя Сергея Павловича. Немного поговорив с ним, она попрощалась, и выключив сотовый, сообщила мне, что рыжую девушку зовут Митина Инна. Сама Инна из детдома. В начале сентября она, по словам подруг, неожиданно уехала из города, и где она сейчас, никто не знает. Следователь уже пытался отыскать Инну, но пока никаких результатов не достиг. Проститутки, прописываться по месту жительства, не стремятся. И сейчас она может находиться без регистрации, как в любом русском борделе, так и в любом борделе Турции.

Я вернулась к себе. В комнате было темно, лишь слабый свет уличного фонаря освещал помещение. Моника и Рита лежали на моем диване, и чуть слышно, обсуждали последние события. Как всегда, кот Марсик, присутствовал и на этом собрании, и как всегда, он сладко дремал. Правда, теперь уже не на коленях Розы, а на коленях Моники. Услышав звук открываемой двери, кот приподнял голову и посмотрел на меня огненными красными глазами. И хотя я прекрасно знала, что у сиамца, в темноте глаза фосфорецируют красным, все равно мне стало жутко. Тем более на фоне последних убийственных событий. Впрочем, такая картина - черная комната и черный кот с вампирскими красными глазами, мало кто выдержит, и в более спокойной обстановке.
Чтобы не видеть красных глаз, я быстро включила оранжевую настольную лампу, и только тогда, увидела на кухонном столе букет красных роз.
- Кто мне принес розы? – устало спросила я.
- А почему именно тебе, может, это мне букет подарили, - тихо засмеялась Рита.
- Неужели это тебе подарили? - подыграла я сестре.
- Наверно это дед Данила, Рите розы подарил, - съязвила Моника,- в благодарность за то, что она его хотела оставить до утра в камере.
- Очень смешно, - обиделась Рита и отвернулась к стене.
- Ой, я ошиблась, - шутливо воскликнула Моника, - это серийный убийца послал Рите букет красных-красных роз. Наверно, он уже знает, что Рита идет по его следу, и вот-вот его настигнет.
- Мама!!! Я боюсь! Маша скажи Монике, чтобы она меня не пугала.
-Ладно, Рита, не бойся, - насмешливо протянула Моника, - этот букет тебе послал кот Марсик. Наш Марсик – инопланетянин с Марса. Он подарил тебе букет, за то, что ты самая вредная девочка космического тупика. Ведь у них на Марсе все наоборот и вредность, самая почитаемая черта характера.
Кот Марсик, услышав, что его разоблачили, укоризненно посмотрел на Монику, медленно выгнул спину, спрыгнул на пол и невесомой космической походкой пошел ловить механических мышей. Я тоже не стала слушать бесконечные споры Риты и Моники, вышла за дверь вместе с Марсиком, и отправилась к моему соседу, Герасиму.
В бедной, скромно обставленной комнате Герасима, где раньше единственным богатством было множество книг, произошло кардинальное изменение. Непризнанный поэт, все в тех же черных брюках и черной итальянской водолазке, сидел на старом продавленном диване и смотрел на экран нового широкоформатного плазменного телевизора. И здесь по телевизору шел детектив. Косоглазый американский следователь Коломбо, глубокомысленно покуривая гаванскую сигару, стоял над трупом молодой женщины. Как я поняла, бегло взглянув на экран, владелицу шикарного загородного дома, задушили корабельным канатом, завязанным сложным морским узлом. Поэтому, можно было и без кубинской сигары догадаться, что ее задушил знакомый моряк, или капитан шикарного туристического лайнера, которого она бросила, как только сошла на берег.
Но Коломбо и Герасиму, казалось, что это очень запутанная история. Герасим, так увлекся разглядыванием этого молчаливого действия, что мое появление, прошло мимо его сознания.
Я громко кашлянула и, чувствуя себя последней негодяйкой, виновато пробормотала:
- Спасибо большое, за розы, но ты напрасно …
-Молчи, молчи, больше ничего не говори, - перебил меня Герасим, торопливо вскочил с дивана, выключил телевизор и, широким жестом, пригласил меня к столу. На столе стояла полупустая бутылка французского вина «Кардинал Мазарини», два высоких хрустальных бокала, и тарелка с нарезанной ветчиной. Я отказалась от вина, и внимательно посмотрела на Герасима. Мне показалось, что он был совершенно трезв, но, тем не менее, я сказала:
- Ты снова начал пить?
- Всего один бокал вина. Это мы с дедом Данилой отметили его возвращение. Освобождение из тюрьмы – святое дело, - засмеялся Герасим.
В комнате было невыносимо жарко и душно, запах дорогого мужского одеколона, душил, и я попросила Герасима открыть форточку. Он неторопливо встал с дивана, и я впервые увидела, что буквально, за последние несколько дней, Герасим разительно изменился. Куда-то исчезла его вечно опущенная голова, шаркающая, расхлябанная походка, и неуверенность, ранее, сквозившая во всех его движениях и словах.
Теперь он стал, как будто выше, значительнее, и весомей. Я улыбнулась, потому что мне показалось, что теперь, Герасим стал походить на кота Марсика - та же полная раскованность и космическая независимость. Словно, и Герасим, и Марсик, космические братья. И хотя они, и живут вместе с нами в тупике, но находятся намного выше нас, и только, какие-то неведомые причины, еще заставляют их находиться с нами в тупике.
Из открытой форточки потянуло свежим, морозным ветром. Герасим с насмешливой улыбкой, чеширского кота, вернулся на диван, стряхнул невидимый волосок с дорогих черных брюк, и широко потянувшись, хрустнул костями. Я подошла к книжному шкафу, и бегло осмотрела, его библиотеку. Мне все не давала покоя, подброшенная мне записка: «Молилась, ли ты на ночь Дездемона?» Известная фраза из «Отелло». Я хорошо помнила, что у Герасима есть томик Шекспира, но сейчас, я не увидела в шкафу, золоченый корешок этой книги. Герасим продолжая с улыбкой наблюдать за мной, спросил:
- Ты хотела взять у меня, что-нибудь почитать?
- Да, захотелось почитать «Отелло» Шекспира.
- Возьми его у Ирины, если она, конечно, его уже прочитала.
- Ирина читает Шекспира?- удивилась я.
- Наверно читает, раз попросила.
Я продолжала. Как бедная родственница стоять у дверей и Герасим, предложил:
- Садись на диван, располагайся, как дома.
Я вернулась к двери, присела на краешек стула, и поинтересовалась:
-Ну и как Данила себя чувствует?
- Отлично! Возвратившись, домой, дед испытал настоящее счастье. И я даже подумал, может мне тоже сесть в тюрьму, чтобы испытать настоящее счастье, - неловко пошутил поэт.
- Попробуй, рискни здоровьем, - нахмурилась я..
- Шучу. Самое страшное для меня – это несвобода.
- А за что сидел Оксанин муж? – спросила я.
- За дело. Андрей, муж Оксаны, занимался бизнесом, и как-то он захотел избавиться от своего партнера, чтобы прибрать всю фирму к рукам. Убийство партнера не удалось, его посадили, там он, и умер. Возможно даже по желанию, того же партнера, так как весь бизнес Андрея перешел к нему. А Оксана вернулась туда, откуда она и вышла.
- Неужели у нее от богатого мужа ничего не осталось?
- Все что ей досталось - это двадцать чемоданов тряпок и Андрей.
- А квартира, где они жили с мужем?
- Оксана вторая жена Андрея. Андрей был намного старше ее. К тому же, они не были расписаны, и после того, как Андрей умер, первая жена выкинула ее из загородного коттеджа на улицу. А комната, в которой она теперь живет с сыном - это комната ее матери.
- Ты наверно хорошо знаешь Оксану?
- Кто может сказать, что знает другого человека, на все сто – тот наивный глупец. Тем более Оксана намного старше меня, а в детстве, разница в несколько лет, играет огромную роль. Хотя, когда-то в розовом детстве, я некоторое время был в нее влюблен. Правда, моя любовь, быстро прошла. Прекрасная Оксана в молодости была очень жестокой. Сейчас ее жизнь побила, и она стала мягче. Хотя, и сегодня, не советую становиться у нее на дороге.
- Зачем мне становиться на ее пути. У нас разные дороги. Но сегодня, Оксану пытались убить.
- Неужели Тухачевский, все-таки решил исполнить свои ревнивые угрозы?
- Кто он - неизвестно. Нападавший был в черной куртке, а на лице у него была черная шапка с прорезями для глаз.
-Странно, - прищурившись, протянул Герасим.
- Что именно тебе кажется странным?
-Я понимаю, когда убивают проституток. Какая-нибудь Зараза, заразила клиента, и он теперь мочит всех ночных бабочек. Но зачем нападать на тебя и Оксану, никак не пойму.
- Ты тоже думаешь, вчера хотели убить меня, а не Попеску?
- М-м-м, - замялся Герасим, и быстро продолжил, - ничего я не думаю, пусть милиция думает. Но мы сегодня, договорились с дедом, что я тебя буду встречать после работы. Данила сильно заболел, как всегда зимой обострился полиартрит, еле по комнате ходит.
- Спасибо, но не надо. Я буду приглашать к себе Монику. На двоих уж точно не нападут. Может с Оксаной, еще договоримся, что бы по вечерам втроем возвращаться.
- Зря отказываешься. Даже три женщины беззащитны. Я все же, хоть и поэт, но когда-то боксом занимался. Третье место на чемпионате России занимал.
- А почему бросил бокс? – удивилась я.
- Судьба! После одного нокаута, сильные головные боли начались. Врач посоветовал срочно бросить бокс, если мне моя жизнь дорога.
- Головные боли прошли?
- Боли прошли, но я, начал на свою голову, стихи писать, - горько усмехнулся Герасим.
Разговор затухал, и Герасим, зевнув, предложил мне посмотреть телевизор вдвоем. Мол, его телевизор, намного лучше показывает, чем мой. Но меня, его разговор о новом телевизоре, натолкнул еще на одну мысль, и я, чувствуя неловкость, спросила:
- Герасим, извини меня за мой нахальный вопрос, но где ты, в последнее время, берешь деньги?
- Можно, это будет моя тайна. В нашем тупике, так мало тайн. Вечно все про всех знают, поэтому мне хочется, хоть что-то оставить в секрете.
-Это честные деньги? – не отставала я.
- Честные! Они, мне можно сказать, свалились с неба. Подарок небес. Странно, что они свалились на меня, а не на космическую Розу, которую я, искренне уважаю.
- А может, ей деньги не нужны.
- Деньги нужны всем!- насмешливо отрезал непризнанный поэт.
Говорить больше было не о чем. Герасим, к концу разговора серьезно погрустнел и начал механически кружить около меня. А я, явственно почувствовала, что разговор о деньгах, испортил ему настроение, поэтому торопливо попрощалась и пошла домой.
Моника и Рита уже спали. Моника свернулась клубочком на раскладушке и тихо стонала. Наверно ей снился страшный сон. Я подошла к ней, чтобы разбудить ее, и вывести из ночного кошмара. Как только я прикоснулась к ее плечу, Моника вскочила с постели, посмотрела на меня безумными, сонными глазами и бесстрастно, словно во сне, пробормотала: «Иванов, ты меня все равно не догонишь».
Все ясно! Дурачок Иванов, уже так достал Монику, что он даже во сне, словно серый волк, гонится за беззащитной рыжей белочкой. Я уложила полусонную подругу на раскладушку и погладила по голове. Моника тут же затихла, и я пошла к дивану. Сестра раскидала ноги и руки на весь диван, мне уже лечь было некуда, и я, осторожно, чтобы ее не разбудить, пододвинула ее к стене.
Было уже поздно, я устала, как тупиковая собака, но уснуть я, долго не могла. Сначала, я мысленно перебирала, все, что сегодня узнала, но все это, ни к чему не привело. Так и осталось загадкой для меня: кто желает убить меня и Оксану, и каким образом мы с ней связаны. У нас с Оксаной, нет особой дружбы, просто приятельские, соседские отношения, и общих точек пересечений у нас никогда не было. Любовник Оксаны, Миша Тухачевский, любит ее без ума, и я, для него, пустое место. Кстати, интересно, почему Тухачевский и Оксана, не живут вместе? Завтра спрошу об этом Розу. Она знает все обо всех.
Когда, я все же уснула, мне приснился странный кошмар. Герасим носился за мной по темным улицам с красными розами, и шипы этих роз, были длинными и острыми, как пики. И как всегда, в любом кошмарном сне, лишь проснувшись, я убежала от него.
В комнате было тихо. Звонко тикал будильник. Моника тихо храпела. Видно, Иванов, тоже угомонился, и больше не мучает Монику во сне. Рита, во сне, бормотала, что-то отрывистое и нечленораздельное. Единственное, что я поняла из этих бессвязных высказываний, это: «Данила, Данила». Видимо, во сне, ее мучила совесть. В комнате храпели и бормотали. Сон не шел. Какое-то время, я пыталась, вспомнить сцену убийства Попеску, и по спине убийцы определить, кто это был. Мужчина? Женщина? Низкий или высокий? Старый или молодой? Что-то смутное вертелось в моей голове, но уловить, это неосязаемое, я не могла, и скоро, под тихое похрапывание Моники, заснула.

Утро.
Узкая полоса яркого солнечного света протянулась сквозь неплотно закрытые шторы и уткнулась в мою подушку. Я открыла глаза, и яркий утренний свет ослепил меня. Приподнявшись с дивана, я взглянула за окно. Верхушки деревьев, обсыпанные длинным кружевным инеем, переливались на солнце крупными искрами. По белоснежной тупиковой дороге, на автобусную остановку шел Герасим. Я видела только его спину, но почему-то была уверена, что это, именно он. Мужчина свернул к тропинке, повернулся ко мне в профиль, и я увидела, что это Игорь Донских. Оказывается, издали, и со спины, Герасим и Игорь, похожи, как две капли воды. А мне всегда казалось, что высокий, жилистый Герасим, и плотный, среднего роста Игорь, должны отличаться, даже со спины. Значит, объемная зимняя одежда, смазывает индивидуальные черты, и я напрасно, все время пытаюсь, вспомнить, кого напоминает мне, убийца Полины Попеску.
Игорь исчез в заснеженной лесополосе. Я плотно закрыла шторы и опять легла на диван. В комнате было тихо. Рано вставать в выходной день не хотелось, и можно было, для полного счастья, поваляться в постели.
Моника еще спала. Одеяло упало с раскладушки и валялось на полу. Риты, рядом со мной не было, только ее блестящая заколка лежала на подушке. Зная ее невероятное тупиковое упрямство, я была уверена, что она опять понеслась ловить убийцу. Надеюсь, что она его никогда не найдет, но лучше подстраховаться. Меня она совершенно не слушается, поэтому придется звонить моему отчиму Сергею Георгиевичу, пусть он срочно, забирает Риту домой. Я накинула бархатный вишневый халат, и набрала его номер телефона. Во время гудков я посмотрела на букет красных роз, подаренных мне Герасимом, и уже не могла оторвать от них взгляд. За окном зима, а на моем столе живые ярко-красные розы. Спасибо Герасиму - это единственное, что порадовало меня за эти дни.
Я услышала голос отчима. Сергей Георгиевич, сообщил мне, что он уже едет в машине по трассе, к своему двоюродному брату в Красногорск. Они договорились на эти выходные сходить на рыбалку. Рита, об этом знает, и он очень удивлен, что она не сообщила мне об этом. Так как, он сам, вчера вечером отправил ее ко мне.
Я положила сотовый на стол и задумалась. Опять Красногорск. В последнее время, я что-то слишком часто слышу это слово. Как будто все пути ведут, не в Рим, а в Красногорск. Но я что-то никогда не слышала от отчима, о загадочном красногорском брате. И где, Сергей Георгиевич его откопал?
Ну что ж, придется заставить сестру, дать мне обещание, ни на секунду не выходить из дома. Но сначала надо найти Риту.
Я вышла из комнаты, прошла несколько шагов, и остановилась у приоткрытой двери деда Данилы. Зайти к нему, или нет. До меня донесся запах жареного мяса, еле слышный звук включенного телевизора и звяканье ложки о фарфоровую тарелку. Значит, дед Данила завтракает, и я пошла дальше.
Сначала я заглянула к Розе. Рита, так же, как и Моника, любила бывать у нее. Но сестры здесь не было. Печальная Роза, в ярко-синем платье, с рисунком из золотых звезд, в гордом одиночестве пила чай с вареньем из лепестков роз. По телевизору показывали концерт Лучано Паваротти. Великий Паваротти пел арию Жоржа из оперы «Травиата» Верди, и Роза, по моему наблюдению, находилась на вершине блаженства. Чтобы не мешать, ей наслаждаться Паваротти, я хотела тихо исчезнуть, но мадам, резво встала из-за стола и почти насильно усадила меня пить чай. Теперь уже Паваротти, пел в гордом одиночестве. А Роза, все свое внимание переключила на меня. Во время розового чаепития я рассказала ей, о вчерашнем нападении на Оксану, и она уверенно заявила, как отрезала:
- Я тебе сразу сказала, что убить хотят Оксану, а ты мне не верила.
- А при чем здесь врач кардиолог Полина Попеску. Убили то ее, а не Оксану.
- Скорей всего, Попеску убили случайно. Перепутали ее с Оксаной.
- Тогда кто убийца? Тухачевский? Только он вечно ревнует ее к любому фонарному столбу.
- Может и не зря ревнует, - туманно намекнула Роза.
- Ты это точно знаешь? Или это только твои догадки?
- Я ничего не знаю, зато хорошо знаю Оксану.
- Почему ты ее не любишь? – спросила я.
- Есть одна история, но я обещала Оксане, никогда никому о ней не рассказывать. Тем более, это было давно, тогда она еще жила с отцом Андрея, и все уже быльем поросло.
Несмотря на то, что Герасим вчера, рассказал мне о первом муже Оксаны, я почему-то задала Розе, тот же вопрос:
- А за что сидел муж Оксаны?
- Из-за Оксаны, он и сидел.
- А я слышала, он сидел за покушение на человека, - поразилась я.
- Не верь тому, кто тебе это сказал. Или он лжет, или слышал эту историю из уст Оксаны. Уверяю тебя, Машенька, я знаю всю подноготную этой истории.
Муж Оксаны, был намного старше ее. А его партнер по фирме, намного моложе и красивее. Они с Оксаной замутили роман, и решили посадить Андрея, мужа Оксаны. Благодаря их усилиям, Андрей сел в тюрьму, и там умер. Говорят, у него инфаркт случился. В сорок семь лет. А после его смерти, Оксана пролетела, как муха над Парижем. Ее любовник завладел фирмой мужа, и тут же забыл про нее. Хотя нет, он успел ей сказать, что ему не нужна такая подлая баба. Потом Оксана узнала, что у него, уже давно была другая любовница, намного моложе и красивее. Эту историю в нашем доме знаю не только я, поэтому, я не делаю из нее секрета.
- Андрей, сын Оксаны, знает об этом?
- Я думаю, нет. Да и Оксана, своему сыну рассказала, совсем другую историю. О подлом партнере фирмы, который бесчестно поступил с его отцом.
- А Людмила, знает настоящую историю.
- Рассказать, это Людмиле, значит рассказать всему Северному микрорайону. Честно говоря, я думаю, что сейчас, в нашем тупике, только я, и еще один человек, знает эту историю. Остальные, или давно переехали из тупика, в неведомые дали или унеслись на небеса. А кто тебе рассказал другую историю?
- Герасим, - призналась я.
- Странно? Я думала, он тоже знает настоящую историю. А может, он по старой памяти, решил защитить Оксану.
- Он любил ее?
- Еще как! Оксана, красивая женщина, а в молодости, была просто королева. В нее, не влюбился бы только импотент, или слепой.
Герасиму было тогда пятнадцать лет, столько же, сколько сейчас Андрею. Короче влюбился в нее мальчишка, а Оксана, как могла, издевалась над ним. Льстило ей, что сын директора завода, готов валяться, у ее ног.
- Герасим - сын директора завода?
- Бывшего директора, его уже давно нет в живых. Не знаю почему, отец и мать Герасима разошлись. В то время коле было было шесть лет. Директор тут же вселил свою бывшую жену с сыном, в эту комнату. Мать Герасима, Галина, женщина высокомерная, заносчивая, необщительная, и может быть поэтому, муж никогда с ней не общался, и с сыном тоже. Галина, шумную Оксану терпеть не могла, между ними, как черная кошка пробежала. И когда, Герасим влюбился в Оксану, она с большим удовольствием, потрепала Галине нервы. И Герасиму, кажется, тоже.
- Интересно, как много я не знала, о нашем тупике.
- Если бы не эти убийства, я бы вряд ли, тебе это рассказала. Может, теперь тебе легче будет понять, что происходит в нашем доме. Мы вчера вечером с Данилой, долго разговаривали, все пытались выяснить, не в нашем ли доме завелась подлая змея. Но так ничего, и не выяснили.
- Ты думаешь, убийца живет в нашем доме?
- Не знаю. Не хочется верить, но в убийстве Попеску, так много странностей.
- А ты сама, кого-нибудь подозреваешь?
- Я подозревала Льва Чернобыленко. Он несколько лет служил в Иностранном легионе, по-моему, где-то в Африке. А после тяжелого ранения вернулся на Родину. Я думала, вдруг, у него от войны и одиночества крыша поехала. Да и, после нескольких лет войны, убить ему – раз плюнуть.
- А ты следователю, свои подозрения, высказала?
- Высказала. А Сергей Павлович, говорит у него алиби. Он с другом в шахматы играл.
- С другом? У него нет ни одного друга.
- Оказывается есть. И кто ты думаешь его друг?
- Кто???
- Максим!!!
- Максим играет в шахматы? И сколько же время длится их, самая короткая игра? Пять часов? Сама знаешь, Максим будет полчаса думать, куда коня переставить, а потом будет двадцатьь минут его переставлять.
- Оказывается, Лев, часто слышал, как Людмила сына идиотом и дебилом, называет. И Лев, пожалев пацана, договорился с ней, что будет развивать его мышление, играть с Максимом в шахматы. Но просил это широко не рекламировать. Теперь они с Максимом, два раза в неделю играют в шахматы.
У меня уже поехала крыша. Столько новостей, я не слышала за ближайшие десять лет. К тому же, Роза без конца мне наливала чай, и я, машинально выпила, четыре горячих кружки чая. Кажется, вода уже закипала и булькала в голове, а пошевелиться, мне просто было страшно. Единственное мое желание сейчас было, лечь и уснуть. Почему-то чай Розы, усыпил меня, почти как снотворное. На глаза мне попались ключи Герасима, с брелком – красной боксерской перчаткой. Ключи лежали, на краю стола, у сахарницы, и я краем сознания отметила, что Герасим ушел, а ключи, как всегда, оставил Розе. Пока я сидела и собиралась с силами, чтобы встать и пойти искать Риту, Роза машинально, налила мне пятую кружку чая и тихо, доверительно сказала:
- Машенька, ты бы присмотрелась к Николаю, да вышла бы за него замуж. Он тебя любит.
- Николай Камышин? – поразилась я, и Розин чайный сон, мигом вылетел из моей головы.
- Не Камышин, а Николай Герасимов. Я сама иногда забываю, что Герасима, зовут Коля. Посмотри сама, какой он, стал бравый: не пьет, и деньги появились.
- Не люблю я его.
- Поженитесь, дети пойдут и полюбишь. Герасим парень неплохой, я его с пеленок знаю.
- А вы вышли замуж по любви?
- Не по любви, а по верности слова.
- Как это?
- Я с Сашей до армии дружила, думала моя любовь до гроба. Проводила его в армию, обещала ждать. Прошло два года. Он вернулся, я увидела его, и поняла – не люблю его, и все. Словно чужой человек передо мной. Чужой и незнакомый. То ли два года назад, он, другой был, а в армии, сильно переменился, то ли я сама за два года сильно переменилась. А Саша, меня продолжал любить, позвал в ЗАГС. Я вышла за него замуж, и никогда об этом не пожалела.
- А почему, Вы без любви, вышли замуж?
- Я же слово ему дала, значит, обязана была сдержать его.
- Интересно! - изумилась я.
- Да, я очень интересная женщина, – засмеялась Роза, и, прикоснувшись ко мне горячей рукой, продолжила, - подумай, над моими словами, и не спеши давать отказ. Отказать никогда не поздно. А вдруг, это твоя звездная судьба.
- Это Вас Герасим попросил, со мной поговорить, или вы по собственной инициативе, решили нас сосватать.
- Честно говоря, Герасим, попросил. Он утром ко мне заходил, ключи отдать.

!!??? ****Роза принялась меня уговаривать выпить четвертый стакан чая, но я решительно отказалась, заскочила домой, накинула куртку, сапоги, и вышла на улицу. Мне хотелось обойти наш дом при свете дня. Вдруг, я увижу что-то интересное, вычислю убийцу, и потом буду спать спокойно.
Я шла медленно вдоль фасада, оглядывая каждый клочок земли, а вернее каждый комок снега. Весь снег пред домом был изрыт, затоптан, и весь этот снежный беспредел, устроили: Андрей, Максим и Вова. Они часто играли в саду: то строили снежный городок, то играли в снежки, то в войну. И даже ночная метель, едва прикрыла их снежный переворот. Не найдя, ничего интересного перед домом, я пошла за дом. Обогнув угол дома, я остановилась и внимательно огляделась. Передо мной сияла белая нетронутая равнина, и казалось, ни одна нога человека, не ступала на это белое полотно. Но я помнила о ключе, на котором в день убийства Попеску, блестел снег, и решила пройтись до нашего черного входа. Кто-то ведь, входил и выходил с черного входа, не мог же он лететь по воздуху. Значит, должны остаться какие-нибудь следы.
Следы действительно были, но издали они не были видны, их прикрывал длинный снежный занос. Я наклонилась ниже и внимательно их рассмотрела. Ночью шла метель, но следы, не были присыпаны снегом. Кто-то входил через черный вход, сегодня утром. Это был отпечаток женского сапога, на маленьком остром каблуке, размер ноги 35-36. примерно такую обувь носит Людмила, но зачем она здесь ходит и куда ведет ее путь? Я пошла по следу, но уже знала, куда приду - к забору Зоопарка. А вернее к пролому в этом заборе.
И действительно, я дошла до забора. Заснеженные кусты закрывали забор, но именно в том месте, где за кустами зиял секретный вход в зоопарк, снег с кустов осыпался и черные ветви, нарушали снежную идиллию сада. На территорию Зоопарка, я не пошла. Я и так знала, что там задворки зоопарка: старый сарай, и всевозможная рухлядь, хранимая руководством парка, на всякий случай.
Теперь уже мой путь шел к Андрею Новицкому. В последнее время, они с Ритой, не разлей вода. На первом этаже, я встретила хулиганистого ангелочка Вову и кота Марсика. Вова, со смехом, носился по коридору с длинной черной ниткой, на конце которой был привязан бантик из газетной бумажки. Марсик пытался схватить эту бумажную мышку. Иногда ему это удавалось, и тогда клочок бумаги, оставался лежать на полу. Я мельком взглянула на разбросанные клочки, и подняла один из них. На этом клочке, четко было видно, вырезанную букву «Д». Видимо эта буква понадобилась для слова «Дездемона». А я почти уже забыла, про записку , подброшенную мне в комнату « Ты молилась на ночь, Дездемона?»
С большим трудом, я выпросила у Вовы всю бумажную мышку. За шоколадную конфету, обещанную ему в необозримом будущем, Вова отдал мне изорванный газетный клочок. Я разорвала нитку, развернула обрывок бумаги, и здесь были вырезаны буквы. Но особенно меня заинтересовала газета. Это был «Звездный гороскоп» и покупала ее, только мадам Роза. Пришлось, опять выведывать у Вовы, где он взял эту бумажку. За вторую, виртуальную, шоколадную конфету, Вовочка сообщил мне, что эту бумажку он взял у студентки Ирины. Она выставила за порог черный мешок с мусором, и Вова взял бумажку из пакета. Я положила вещественное доказательство в карман. Вова, уже не отходил от меня ни на шаг. Две шоколадные конфеты, приковали его ко мне, словно стальные цепи.
Я тихо постучалась в комнату к Новицким. Дверь мне долго не открывали, хотя я слышала за дверью тихие смешки, невнятный шепот и шум передвижений по комнате. Я постучала, уже громче. На мой стук, сначала выглянула Людмила, затем Максим, и даже нелюбопытная Ирина, выглянула из своей комнаты. Мне надоело тупо стоять у дверей, и я, крикнула Рите, что сейчас взломаю дверь. Через секунду, на пороге появилась, смущенная Рита. Андрей в глубине комнаты, вырезал очередную страшенную африканскую маску, и изо всех сил, изображал полнейшую погруженность в работу. Я взяла сестру за руку и повела домой. Вова, как на веревочке, шел за мной. Призрак шоколадной конфеты, витал в его белокурой, хулиганистой головке.
Мы с Ритой вернулись в комнату. Из закромов Родины
( жестяной коробки, на верхней полке шифоньера), я достала последние конфеты «Умка» и отдала их Вове. Вовочка, радостный и счастливый помчался домой. Так как Моника уже готовила завтрак, о котором я совершенно забыла, то я сняла с полки учебник по алгебре. Рита, с загадочным видом, села к телевизору, где черноокая Тина Канделаки задавала умные вопросы умным деткам.
На плите жарилась курица с картошкой, умопомрачительный аромат разносился по комнате, и. неизвестно откуда появившийся Марсик, с важным видом шеф-повара, закружился около стола. Моника не обращала на него никакого внимания, и кот, не выдержав, такого невнимания к его персоне, громко и требовательно замяукал. Моника и Рита посмотрели на него, и одновременно рассмеялись. Марсик, ожидая лакомого кусочка, принялся облизывать свои лапки, словно, он мыл руки перед едой. Моника выловила из сковородки кусочек курицы, подула на него и бросила Марсику. Я продолжала в пятый раз, читать одну и ту же задачу. И хотя сегодня, алгебра никак не хотела влезать в мои мозги, я упорно продолжала пытаться вникнуть в сложнейшую задачу. Пора было готовиться к экзаменам, и я надеялась, что в будущем году, я обязательно поступлю в институт, если конечно, неизвестный убийца, не убьют меня до наступления экзаменов .
Рите надоело смотреть умную передачу с умными детками и она выключила телевизор. Потом, она так лихо запрыгнула на старенький диван, что ее сверкающая бриллиантовая заколка, свалилась на пол. Сестра подобрала заколку, снова заколола каштановый хвост, и под страшным секретом, сообщила нам, что они с Андреем догадались - убийца, возможно, живет в нашем доме. Мы прохладно отнеслись к ее новости. Рита не успокоилась и предложила нам написать на бумажке, имя убийцы и логическое объяснение, почему мы его подозреваем. Моника сразу же отказалась. Она не собирается из-за дурацких предложений Риты, подвергать свою жизнь опасности. Если убийца действительно живет в нашем доме, и она вдруг, нечаянно угадает, кто он, то она мигом превратится в следующий труп. Я тоже отказалась, от каких-то идиотских логических записей. Во-первых, мне нечего было писать. Во-вторых, а вдруг, я тоже, нечаянно угадаю, кто убийца. Сейфа у меня нет, а хранить в нашем доме записную книжку, все равно, что повесить плакат на северной трассе « Я знаю, кто убивает проституток». Тем более, я все равно по привычке, гуляя по дому, не закрываю дверь, и зайти в мою комнату, может любой житель нашего тупика.
Но Рита, загорелась этой идеей, и пристала ко мне, как репей. Пришлось, чтоб отвязаться от нее, закрыть алгебру и достать из сумочки записную книжку. Недолго думая, я с очень умным и загадочным видом, написала какую-то абракадабру. Вначале я пронумеровала, всех жильцов нашего дома. Затем крупно записала в столбик:
\ Механический - космический \ тупик- боевик \ трасса- касса \ проститутки – попутки \ студенты- дивиденты \ Му-Му - почему\ розы- морозы\ Оксана- поляна\ Андрей-воробей. Скоро, я уже еле сдерживалась, чтоб не рассмеяться, но все-таки, для полной тупиковой конспирации, нарисовала Марсика с пистолетом, на лоб ему прилепила звезду, а на конце хвоста, нарисовала огромную букву Икс.
Рита закончила детективные записи в своей тетради, и попыталась заглянуть в мои детективно-дефективные, космические исследования. Сестра, лезла носом в мои записи, а я, с глубокомысленным видом, стремительно захлопнула книжку, и спрятала в карман халата. В итоге, в моем кармане, уже собрались два секретных материала – обрывки газеты и записная книжка.
Рита принялась умолять показать мне свои записи, и я, чтобы нейтрализовать эту непоседу, попросила ее срочно сбегать к Максиму, и выведать у него, правда ли, что во время убийства Полины Попеску, он играл с Чернобыленко в шахматы. Рита мгновенно забыла про мои секретные материалы и понеслась на свое секретное задание.
После ухода Риты, в комнате наступила космическая тишина. Моника закончила готовить завтрак, а может быть и обед, потому что время уже подходило к двенадцати дня. И теперь уже Моника попросила посмотреть мои дедуктивно-дефективные записи. Какое-то время, я шутливо отнекивалась, тем самым, накручивая к моим дурацким записям, незаслуженно повышенный интерес. Скоро, словно нехотя, я сдалась и показала подруге свои записки. Моника долго рассматривала мои каракули, вертела записную книжку и так, и этак, и все пыталась разгадать мои марсианские записи. Вскоре она сдалась, и попросила меня объяснить, что все это значит. Я расхохоталась, и прошептала ей на ухо: «Это ничего не значит. Абракадабра. Набор бессвязных слов. Пусть Рита мучается и разгадывает мою марсограмму».
Я забрала у Моники записную книжку и задумалась, что теперь с ней делать. Носить целый день в кармане – лишняя морока. Положить на видное место – неинтересно. Я прекрасно знала, что Рита будет искать мою записную книжку. Поэтому, я спрятала книжку за диван, но так, чтобы, сестре пришлось потратить время на ее поиски. Надеюсь, я на какое-то время нейтрализую ее неуемную детективную энергию.
Рита долго не возвращалась от Максима, и мы решили пообедать без нее. Марсик принял участие в нашей трапезе, и после сытного обеда, нагло улегся, спать на мой диван. После обеда Моника засобиралась домой, но сразу же предупредила меня, что обязательно придет ночевать, и будет всю ночь охранять меня. По ее словам, от моей глупой сестры, все равно никакого толку. И все что может Рита, это приманивать ко мне убийцу, своими бездумными действиями.
Моника ушла, а я, в третий раз за это утро, взялась за алгебру. Но видимо сегодня, был не мой день, и уж точно, не день алгебры. Математические формулы усыпляли меня и расплывались в глазах. Иксы, игреки, синусы, косинусы превращались в китайские иероглифы, и никак не хотели объединяться в единое целое. Не в силах сопротивляться прилипчивому алгебраическому сну, и, почти засыпая на ходу, я поставила учебник обратно на полку и легла на диван. Марсик, почувствовав, диванное волнение, приоткрыл голубые глаза, полусонно посмотрел на меня, и потянулся и прижался ко мне.
Меня разбудила Рита. Она, с шумом влетела в комнату, громко хлопнула дверью, а по пути к кухонному столу, уронила табуретку. Пока она налаживала в тарелку курицу с картошкой, успела уронить на пол тарелку, вилку и пакет с хлебом. Марсик от Ритиного шума проснулся, недовольно фыркнул в ее сторону, и неторопливо пошел к двери, чтобы досмотреть свой марсианский сон, в более спокойном месте. Мне пришлось встать с дивана и выпустить его в коридор. Быстро поедая жаркое, Рита весело сообщила мне, что они с Максимом и Андреем, идут в парк, кататься на ледяной горке. Я напомнила ей, что отправила ее, узнать у Максима, правдиво ли алиби Льва Чернобыленко. И сестра, уверила меня, что Максим, дал ей честное пионерское слово, что на момент убийства, они со Львом играли в шахматы. Рита выскочила из-за стола, и я заставила ее пообещать мне, что она, ни на шаг не отойдет от мальчишек. Рита дала мне, честное пионерское слово, схватила розовую пушистую беретку, и выскочила из комнаты.
В комнате опять наступила тишина. Спать, и заниматься алгеброй, не хотелось. Послонявшись без толку по комнате, я решила сходить к деду Даниле, чтобы узнать, как он себя чувствует после вчерашних треволнений. Данилы дома не было. Я постучалась к Розе, но и она, куда-то ушла. Вернувшись в комнату, я сделала то, чего никогда не делала, если не собиралась выйти из нашего дома на улицу. Я закрыла дверь на ключ, и пошла к Ирине.
Я давно хотела поговорить с Донских, и узнать у нее, что она думает об убийстве Полины Попеску. Вдруг, именно она, расставит все на свои места.
Я, еле слышно, постучалась к Ирине. Тишина. Постучалась громче. И хотя, за дверью была все та же тишина, у меня было неуловимое ощущение, что комнате кто-то есть. Я уже собралась уйти, но из своей комнаты выглянула Людмила, и молча, поманила меня, к себе в комнату. У нее было такое загадочное и плутовское выражение лица, что я невольно, улыбнулась.
Людмила за руку втащила меня в комнату, и осторожно, медленно прикрыла дверь, оставив открытой узенькую полоску между дверью и косяком. Я протянула руку, чтобы плотно закрыть дверь, но Людмила, легонько хлопнула меня по руке и приложила палец к губам. Затем, она безмолвно, знаками, показала мне, чтобы я смотрела в эту щель. В узенький просвет была видна дверь студентов. Мы с ней, молча, стояли у приоткрытой двери, и я чувствовала себя полнейшей дурой. Хорошо, хоть Вовочка, не застал нас за этим греховным занятием. Вова сладко спал, подложив ручонку под щеку.
Вскоре, из комнаты Донских, озираясь, вышла молоденькая, незнакомая мне, девушка. Она оглянулась по сторонам, и на цыпочках, пошла к выходу. В конце коридора, девушка повернула, не к парадному выходу, а к черному выходу. Людмила повернулась ко мне с сияющим лицом, плотно закрыла дверь и, радостно сказала:
- Видела!
- Может, она в гости к Донских приходила, - пожала плечами я.
- Какие гости! Ирина поехала к матери, а Игорь, тут же привел любовницу.
- А почему Игорь вместе с женой не поехал?
- А он, мать Ирины не переваривает. Она его тоже.
Арина Романовна, считает, что Игорь скотина и подлец.
- Это тебе Игорь сказала?
- Нет. Это мне Арина Романовна сказала, когда она приезжала к дочери в гости.
- Люда, а ты все время, подглядываешь за ними? – спросила я.
- Ничего я не подглядываю, - обиделась Людмила, - меня нужда заставила. В последнее время, я стала замечать, что у нас, черный вход часто открыт. Обычно, я этот выход, никогда не проверяю, мы ведь редко пользуемся им, тем более, зимой. Но после того, как услышала про убийства, то сразу же стала проверять все двери. Несколько раз, я заметила, что черный вход, не закрыт, и стала мальчишек ругать, а они, мне поклялись, что в последнее время, через него не выходили. Тогда у меня мелькнула мысль, а вдруг, это убийца, пользуется нашей дверью. Убьет проститутку, а потом к нам идет. Сама подумай, если он сразу от трассы в город пойдет, кто-нибудь, да его запомнит. А так, он убьет проститутку, сразу спрячется в нашем лесочке, потом зайдет к нам, отсидится, и домой пойдет. Поэтому я, стала караулить, кто входит к нам, через черный вход. И эту девушку, засекла. Она видимо, Игорю позвонит, он ей черный вход откроет - она к нему шмыг, и никто ее не видит.
- А зачем ей входить через черный вход, если можно войти в парадный? – удивилась я.
- У тебя на втором этаже, наша тупиковая дорога просматривается?
- Да, от начала тупика, и до дома.
- И от Розы, вся дорога, как на тарелочке. И представь, ты ее увидела, Роза ее заметила, и скоро, об этом Ирина узнает. А с другой стороны дома, ничего не видно. От дома до Зоопарка, сад простирается, и ветви, человека прикрывают. И живут на той стороне дома, на втором этаже - Герасим, да дед Данила, а на первом Донских, да Камышин. Они мужики, и в окна не смотрят. Один, в телевизор уткнется. Другой стихи целый день кропает. Камышин, вечно в дороге. Потому-то, подружка Игоря, не по тупику идет, а со стороны Зоопарка. Купит билет, войдет в Зоопарк, а потом через дыру в заборе, шмыг к черному входу, и к Игорю. И никто ее не видит. А увидят Данила с Герасимом, они своего брата мужика, всегда прикроют, и трепаться, про ее посещения, не будут.
- Странная девушка у Игоря. И охота ей, такие сложные зигзаги выписывать. Зоопарк- билет - черный вход - военная конспирация!
- Если мужика любишь, и не в такие дыры, и тупики полезешь, - подвела итог Людмила, - сама по себе знаю. Я к одному своему любовнику по три часа добиралась. Два с половиной часа, на электричке до Азова, потом, по проселочной дороге к новому микрорайону, еще полчаса. А уж потом, как Штирлиц к радистке Кэт, стучусь в дверь, и оглядываюсь, чтобы соседи не увидели.
- Ромео и Джульетта!- засмеялась я.
- Вот такая любовь была! Красивый мужик был! И умница! И Вова в него - красавец и умница, не то, что Максим, горе мое. Отец его, идиот был, и сын, такая же бестолочь, - махнула рукой Людмила.
- Зря ты так, Максим нормальный мальчишка.
- Ты с ним два раза в неделю общаешься, а я каждый день. Раньше Максим был нормальный пацан, послушный, что ему скажешь, то и сделает. А сейчас, с этим Андреем связался, как дурачок стал. Тот матери грубит, и этот туда же.
- Люда, а ты знаешь, за что сидел в тюрьме отец Андрея?
- Конечно, знаю. Я все знаю, обращайся ко мне, если хочешь услышать наши тупиковые секреты. Андрей Карпов, отец Андрея, хотел своего партнера убрать с дороги. А киллер, заказ взял, и тут же, отправился к этому же партнеру, и рассказал про заказное убийство. В итоге, киллер, за невыполненный заказ, получил в два раза больше денег. И Андрей ему заплатил, и партнер. Киллер, подстраховался, сделал видеозапись заказа. Андрея сразу же, в тюрьму посадили, и там он, от инфаркта умер. А еще я, от Оксаны слышала, что видеозапись, могли бы в суде не принять, там какие-то спорные вопросы были, и его, возможно, после суда бы выпустили. Но Андрей суда не дождался - умер от предательства, - подвела итог Малышева, а я подумала – может, Андрея умер, от раскаяния?
Хлебосольная Людмила пригласила меня к столу на чаепитие.
Она похвасталась, что Ирина Донских угостила ее настоящим зеленым чаем из Испании, и она очень-очень хочет угостить меня, прекрасным испанским чаем. Пить прекрасный чай, мне до ужаса не хотелось, но в интересах следствия, что только не сделаешь. Тем более, я не все еще узнала от Людмилы, а испанское чаепитие, очень к этому располагает.
Людмила налила мне в огромную надтреснутую кружку испанский чай. А я, взглянув на прекрасный зеленоватый чай, содрогнулась. В этой кружке, было почти два стакана чая. Но я, стоически улыбнулась чаю, и взялась за чаепитие. Людмила, женщина общительная и многословная, принялась заинтересованно, рассуждать о нежданном богатстве Герасима. Я выдвинула свою версию. Может быть Герасим, неожиданно получил наследство, от отца, бывшего директора завода. Но Людмила, сразу же опровергла, мою версию. Отец Герасима, люто ненавидел свою бывшую жену Галину, и с сыном, никогда не общался. Сейчас, у него новая семья, и новый сын. И сын этот, в данное время, учится в Англии. Поэтому безработный поэт Герасим, после отца, вряд ли что получит. Слушая Людмилу, краем уха, я внимательно осматривала комнату. Сказать, что именно я, искала в комнате Людмилы, было трудно. Но в свете последних событий, я решила пристальнее, приглядеться к своим соседям. Слова Моники, что убийца живет в нашем доме, сидели во мне, как ржавый гвоздь. И хотя, мне не хотелось, верить в это, но, тем не менее, я пыталась выяснить кое-какие факты. Ведь, чем быстрее найдется убийца, тем спокойнее буду спать я.
В комнате Людмилы, как всегда было чисто, но как всегда, все разбросано. На паласе валялись Вовины игрушки. На диване, детские книжки, цветные карандаши, разрисованные и порванные Вовой, листы. В кресле возвышалась, гора выстиранного белья. На окне, за раскрытой желтой шторой, громоздилась куча вещей, непонятного мне назначения: старинный чугунный ржавый утюг; потрепанная книжка «Смерть Гитлера»; ржавая чугунная гиря; пустая стеклянная бутылка, в виде Кремля; красная жестяная банка, с крупной белой надписью «соль»; зеленый спущенный плавательный круг; и плюшевый Мишка, с оторванной головой. Одноглазая голова Мишки, лежала невдалеке от туловища, на книжке «Смерть Гитлера», и печально взирала на этот грубый и жестокий мир. Мишка, почему-то напомнил мне Льва Чернобыленко, и я спросила Людмилу:
- Я слышала, Максим в шахматы с Чернобыленко играет. И как у него успехи?
- Пока никаких. Сидит весь вечер, как дурак, и за час, всего три пешки переставит. Но может быть, что-нибудь получится. Лев ему, книг шахматных надавал, теперь, Максим их весь вечер изучает. Я, против шахмат, не возражаю. Пусть лучше в шахматы со Львом играет, чем с плохой компанией свяжется.
- Ты права. К тому же шахматы, развивают ум, - согласилась я, и тут же поинтересовалась,- а ты не знаешь, кто-нибудь, кроме Льва, живет во втором подъезде?
- Он один живет. На весь подъезд, один сторож Лев и сто компьютеров, - рассмеялась Людмила.
- Странно.
- А что тут странного?
- Недавно, он в нашем магазине, набрал продуктов на целую футбольную команду, - пояснила я.
- А это он, наверно нам продукты купил. Максим пошел к нему в шахматы играть, а после игры, Лев, подал ему пакет и говорит, отнеси своей маме, это гуманитарная помощь из Африки. Сначала, я хотела отдать ему, эти продукты, а потом передумала. И нам, они не лишние, и ему приятно, доброе дело сделать. Но ты не думай, что я, просто так продукты взяла. Я, Максиму носки шерстяные, самовязанные дала, чтобы он их Льву отдал, подарок к Новому году.
Людмила хотела налить мне еще чаю, но я, сославшись, на занятость, ушла.
Вернувшись к себе, я твердо решила, в трехсотый китайский раз, заняться алгеброй. Не давая себе расслабиться, я решительно взяла учебник, тетрадь с ручкой и села за стол. Так же решительно, я открыла Алгебру, исписанную тетрадь, написала решение первой задачи, и даже, успела ее, быстро решить. Но видимо, я действовала, слишком уж решительно. Ручка, под моим крепким нажимом, сломалась в начале второй задачи, и я пошла по комнатам, чтобы занять ручку у соседей. Я обошла все квартиры, но во всем нашем доме, не было ни одного человека. Даже Людмила с Вовой, куда-то успели уйти. Я вернулась в свою комнату, включила телевизор, села в кресло, и сразу же, попала на канал, где в документальном жанре, описывалось реальное преступление, совершенное несколько лет назад. В этот момент, как раз показывали, как молодая девушка, Мария Х., сидит у телевизора, а преступник, одетый во все черное, открывает отмычкой дверь, и, крадучись, подходит к девушке, с острым длинным ножом… Меня обуял ужас. Я тоже сижу одна, как Маша Х.. Одна, единственная, в длинном, безлюдном тупике. Одна…, а где-то рядом бродит опасный маньяк, во всем черном. И кто же будет его следующей жертвой? Отгадайте?
В панике, я соскочила с кресла, подбежала к двери, и трясущимися руками, закрыла дверь на задвижку. Хотя обычно, я часто сижу дома с открытой дверью. Впрочем, как и все в нашем доме. Здесь все доверяют друг другу.
Ужас все больше, и больше разрастался в моей душе, и у меня, уже было ощущение, что я одна в глухом, дремучем лесу, и на сотни верст вокруг меня, ни одной души. Только дикие звери, и маньяки-волки. Я панически, оглядела комнату, выискивая тяжелый охранный предмет. Но в моем лесу, ни одной дубины не было. И вообще ничего, что бы пригодилось для обороны. Оглядывая комнату, у шкафа с одеждой, я увидела надоевшую мне, блестящую Ритину заколку, постоянно соскальзывающую с ее волос. Я подобрала ее, положила на стол и вернулась к шкафу. Сейчас мне нужно было, как можно быстрее исчезнуть из безлюдного дома.
По-моему, я никогда еще так быстро не одевалась. Тем более, если я шла к Монике. И я уже представляла, почти воочию, как она удивится, увидев меня у своего порога. Ведь после расставания с ее братом, Ильей, я почти не ходила к ней.
Я уже стояла одетая у дверей, когда в мою дверь тихо, еле слышно, постучались. Я замерла, как мышка, и затаила дыхание.
- Мария, ты дома, - раздался за дверью тихий голос Ильи.
- А почему, ты говоришь, так тихо, - от страха проблеяла я.
- Тихо? Хорошо, скажу громче. Мария, ты дома, - крикнул Илья.
- Не кричи, соседи услышат, - прошипела я.
- Тебе не угодишь, то тихо говорю, то громко. Может, ты откроешь дверь, и мы поговорим? – засмеялся он.
- О чем?
- У тебя сейчас мужчина?
- Нет у меня никакого мужчины, у меня сидит подруга- каратистка.
Она вчера черный пояс по карате получила и мы празднуем.
- Марья, мы, что так и будем разговаривать через дверь?
- Да, будем разговаривать через дверь. Илья, зачем ты пришел?
- Машенька, я решил, попросить у тебя прощения. Выходи за меня замуж.
- Не выйду.
- Почему? Вспомни, Маша, ты меня любила, я тебя тоже любил, и сейчас люблю. Я сколько раз проклинал себя, что повел себя, как идиот. Давай все забудем, и начнем сначала.
Я задумалась. Но не потому, что раздумывала, выходить за Илью замуж, или нет. А совсем из-за другого. Передо мной стояла дилемма - открывать ему дверь или нет? Если я открою, Илья подумает, что я согласна. А если, я не открою, он подумает, что я его боюсь. Пока я раздумывала за закрытой дверью, и парилась в теплой зимней одежде, за дверью послышался громкий бас Герасима. Он поздоровался с Ильей. Я нерешительно открыла дверь, в надежде, что вряд ли, два ухажера, сговорились меня убить.
В центре коридора стоял нарядный Илья с букетом белых кудрявых хризантем. Герасим стоял напротив него, с сумкой в руках, смотрел на Илью, с еле заметной насмешливой улыбкой, и отчего-то, не спешил заходить в свою комнату.
Под его неусыпным оком, я вышла в коридор, посоветовала Илье, подарить букет своей очередной подруге, и, не дожидаясь его реакции, пошла к лестнице. Илья догнал меня на середине лестницы, и сообщил мне, что букет оставил у моих дверей. Я резко остановилась. Мне стало жалко хризантемы. Я ухожу надолго, и цветы скоро повянут. Жалость к цветам, заставила меня вернуться домой. Илья, шел следом за мной.
Я поставила хризантемы в двухлитровую банку с водой, так как, меня была всего одна ваза, и она уже была занята розами Герасима. Закрывая дверь на ключ, я предупредила Илью, что принятие хризантем, ничего не значит, и наши отношения, останутся на том же уровне, что и прежде.
Мы с Ильей, шли по Космическому тупику, и он изо всех сил старался очаровать меня снова. Пока, это у него плохо получалось.
Прошло столько времени, что прежняя любовь, испарилась без следа. Мы расстались у светофора. Илья пошел в сторону Северного. Я смотрела в его сутулую черную спину, и в моей душе шевельнулась, какая-то легкая, еле осязаемая, жалость. А может быть, это было, то, что осталось от прежней любви?
Илья уходил, а я, пошла в другую сторону, к остановке. Во время разговора с Ильей, я узнала, что Моника куда-то ушла, и я решила, чтобы не терять времени зря, сходить в кардиоцентр, где работала, убитая Полина Попеску. Вдруг мне повезет, и я узнаю, то, что поможет мне понять, кто убийца.
*** Благодаря Людмиле, я четко знала, куда мне идти. В кардиоцентре, не раз, лежала моя бабушка, и я наизусть выучила эту дальнюю дорогу. С той поры, когда я была в клинике в последний раз, она очень изменилась, и в лучшую сторону. Вокруг больницы построили ажурный чугунный забор, во дворе посадили сосны и елочки, из-под снега торчала незамысловатая чаша фонтана, а выкрашенный фасад здания, светился нежной лазурной зеленью.
В новом, белоснежном вестибюле, я взяла у гардеробщицы, белый халат, купила голубые полиэтиленовые бахилы и уверенно пошла к лифту, еще не зная, каким образом, я пройду внутрь. Охранник, молоденький белобрысый паренек, дремал, развалившись в кресле, и я тихо, проскользнула мимо него в кардиологическое отделение.
В отделении, я не стала обращаться, к врачам, и медсестрам. Я посчитала, что представляться следователем, заявившемуся во второй раз за сведениями о Полине Попеску, бессмысленная затея. Вряд ли кто поверит в эту сказку, и меня тут же выпроводят на улицу. Более реально выяснить что-либо, это поговорить с какой-нибудь бабулей санитаркой. Скорей всего, именно она, тихая и незаметная, больше всех осведомленна о внутренней жизни отделения. Ведь знать все, и обо всех, святое занятие, всех бабуль мира. Или, почти всех, за редким исключением. Когда уже нет своей личной жизни, то чужая, становится во сто крат интересней.
Я шла по новому коридору, и размышляла, где мне искать санитарку? Медсестра, сидевшая на посту, перебирала какие-то бумаги, и мое появление, не вызвало у нее никакого интереса. Посетители – триста дней в году, бродят по коридору.
Санитарку я нашла в туалете, отделанном белым кафелем. Полная, рыхлая женщина, пятидесяти лет, набирала под краном ведро воды, и тихо, недовольно ворчала, на больных сердечных свинюшек. Я достала из кошелька сотню, и подала ее ворчунье. Санитарка поставила, полное ведро на светлый кафельный пол, положила в широкий карман сотню, и с фальшивой улыбкой, сказала:
- Это Вы за кого даете? За Шульгину?
- Я знакомая Полины Попеску.
- Так ее же убили, - переменившись в лице, сказала женщина.
- Я знаю, но мне очень нужно узнать с кем она дружила в отделении.
- Ни с кем она не дружила. Попеску, была тихая была, молчаливая, и работала она совсем немного.
- А студент Игорь Донских у Вас в отделении работал?
- Донских? Никогда не слышала.
Я опять достала купюру и задумчиво посмотрела на желтую бумажку.
- Подождите, - всполошилась санитарка, – я сейчас к медсестре Сорокиной сбегаю. Она, как настоящая сорока, все знает и видит.
Санитарка улетела искать сороку, а я прислонилась к холодной стене. Скоро, женщина вернулась, и сообщила мне, что студент Донских, действительно у них недавно подрабатывал, и успел закрутить роман с медсестрой Петровой Мариной. Марина не знала, что он женат, и когда к Донских пришла его жена, по каким-то делам, и стала разыскать его по отделению, Петрову чуть не хватил инфаркт. Я поинтересовалась, зачем приходила Ирина Донских, и женщина, словоохотливо уточнила, что скорей всего, жена Донских, о романе ее мужа с Петровой не знала, потому что она поговорила пять минут с мужем и тут же ушла . Тихо пришла и тихо ушла, никакого скандала. Но, Сорокина, слышала краем уха, что Петрова Марина, беременна от Донских. Марина попросила Попеску, проживающую на краю Северного микрорайона, сходить к студенту, и сообщить ему о своей беременности. Видимо, Попеску, на свое горе, согласилась, и пошла ночью, в какой-то бандитский Космический переулок.
Вторая сотня исчезла в широком кармане санитарки. Я поблагодарила женщину, и пошла к выходу.

На улице уже начинало темнеть, и я мчалась по нашему тупику, словно за мной гнался серый волк. Волк, конечно, за мной не гнался. Но кто его знает, а вдруг, он сейчас выпрыгнет из кустов. Космический переулок, как всегда был пустынный, и что-то мне уже перестал нравиться наш тупик. Большую часть дороги я бежала, оглядываясь назад, поэтому, лишь подходя к дому, увидела за деревьями, на обочине тупиковой дороги, вишневую «Феррари» нашего директора Ивана Иванова. От удивления, я остановилась и опасливо посмотрела на автомобиль. К кому приехал Иванов? К студентам медикам? К Герасиму? К Оксане? А может, к Розе, чтобы она составила ему астрологический прогноз – как повлияет экономический кризис, на его продуктовый бизнес? От этого сказочного предположения, я тихо засмеялась, и пошла, задрав нос. Как будто, я в упор не вижу. эту вишневую уродину.
Иванов вышел из машины и пошел в мою сторону. Значит, он приехал ко мне! Зачем? Может, чтобы сообщить мне, что я уволена? Неужели, я ему так надоела, что он не мог дождаться рабочего дня. Впрочем, мне же лучше, не надо напрасно тащиться в «Дешевый продукт», чтобы в начале рабочего дня узнать, что я уволена.
Но я ошиблась. Иванов приехал ко мне. Он догнал меня, и с галантной улыбкой, пригласил меня в японский ресторан. Я немного, (три секунды), подумала, и согласилась. Во-первых, я уже сто лет не была в японском ресторане, (да и в русском ресторане, не была лет двести.) Во-вторых, надо налаживать дружеские отношения с начальством. В-третьих… Что в третьих, я так и не придумала, но сразу же предупредила «джентельмена» Иванова, что после ресторана, он сразу же отвезет меня домой. Пусть не думает, что я, за кусочек суши, отправлюсь с ним на край земли. Я забежала домой надела свое самое лучшее черное платье, нарисовала лицо, взглянула в зеркало, и осталась довольна собственными усилиями. Будет ли доволен, Иванов, меня мало волновало.
Иванушка, привез меня в ресторан « Сакура», расположенный в центре города, на тихой, старинной улочке, в дореволюционном, недавно отреставрированном особняке.
Стены ресторана, были расписаны цветущими вишнями; среди розовых ветвей вишни чернели японские гравюры; под потолком курился белый ароматный дым, (неужели, это дым горы Фудзиямы?); официантки, одетые в вишневое кимоно, были само японское терпение и смирение, но с русскими задумчивыми лицами.
В суши-баре, я была не раз, поэтому тоном знатока, заказала роллы с морским гребешком, вассаби, непонятно с чем, и японский вишневый чай. Цена, для меня имела большое значение, и я постаралась выбрать в меню, наиболее дешевые блюда. Недаром же я работаю в «Дешевом продукте».
Японо-руский ужин прошел безупречно. Директор Иванушка Иванов, за ужином изменился до неузнаваемости. Куда делись его заносчивость и дурацкий деспотизм. Как будто он искупался в чане с кипящим молоком, и все черное в нем, побелело и обмякло. Иванов, был само совершенство. Он ласково улыбался мне, рассказывал об учебе в Англии, и даже изредка смеялся. Я, по ходу действия, вставляла в его речь, вежливые фразы, ела все эти японские сырые заморочки, и усиленно соображала, что Иванову от меня нужно. У меня, даже и в мыслях не было, что директор, неожиданно воспылал ко мне страстью. Конечно, ему что-то от меня надо, но что? Денег у меня нет, и в ближайшем тысячелетии не предвидится. Наследство от тетушки миллионерши мне не светит, за отсутствием этой самой тетушки. И никакие государственно-продуктовые секреты мне не известны. Но, несмотря на все мои тревожные размышления, я продолжала по- японски улыбаться Иванову. Иванов по-японски улыбался мне, и в какой-то момент, мне стало смешно, и одновременно, грустно. Две улыбающиеся японские маски, за которыми кроются, неизвестные ухмылки. Хотя, Иванов, наверно уже уверен, что я растаяла от его японского предложения, и уже влюблена в него по уши. Пусть, тешит себя напрасными иллюзиями. Дурачок!
Ужин закончился. После ресторана, уже в машине, Иванов все-таки попытался заманить меня в свое логово, предложив настоящий индийский чай, привезенный из Калькутты, но я, вежливо отказалась. Сегодня, я уже была сыта международным чаепитием: розовым - Розы, испанским - Людмилы и японским - Иванова.
За окном, в мрачном вечернем сумраке, мелькали торопливые прохожие; залитые светом витрины магазинов; праздничная новогодняя иллюминация; елки, сверкающие разноцветными огоньками. В салоне было тепло и уютно, пахло дорогим одеколоном, и вроде бы надо было наслаждаться приятным времяпровождением, но меня продолжал мучить вопрос. Чем вызван этот неожиданный интерес ко мне? но я, думаю, что эту загадку, я рано или поздно, (если я, конечно, останусь жива), разгадаю.
Я поднялась по лестнице на второй этаж. У моих дверей сидела Рита. Она была уже в другой одежде: в джинсах, желто-лимонной водолазке, и я возмущенно сказала:
- Рита, я же просила тебя, не отходить от пацанов, ни на минуту. Убийца, шутить не любит. Когда вы все вместе, то я за тебя спокойна.
- А я от них, ни на минуту не отходила, - голосом пай-девочки сказала Рита.
- Опять лукавишь. Все твое вранье, всегда вылезает наружу. Я же вижу, что ты переоделась. Сомневаюсь, что мальчишки потащились за тобой на другой конец города, чтобы ты переоделась.
- Я не виновата, что они меня бросили. Мы катались, катались на горке, потом Андрей смылся к своей Кристине, а Максим пошел в книжный магазин искать какую-то шахматную книгу. Ключа от твоей комнаты у меня нет, и я решила съездить домой.
Я открыла дверь, включила свет и остолбенела. На моем диване спал, неизвестно откуда появившийся, Марсик. Я точно помнила, когда уходила в ресторан, видела его на нашей лестничной площадке. И сейчас, как наяву вижу: черный кот, неспешно, входит в полуоткрытую дверь кладовки. Но и на этом мое удивление, не закончилось. Из комнаты исчезли хризантемы Ильи, пропала блестящая заколка Риты, а на столе лежала новая записка, опять составленная из вырезанных букв: « Моменто мори», что в переводе с латинского означает - помни о смерти. Сестра подошла к столу и несколько раз вслух прочитала записку. То, что напрочь, испортило мне настроение, вызвало настоящий восторг у сестры.
- Как интересно! – обрадовалась сестра, - настоящий детектив: закрытая комната и страшная, загадочная записка от убийцы.
Я оставила Риту в комнате, сказала ей, чтобы она закрылась на задвижку, не выходила за порог, и никого не впускала в комнату, пока я не приду. А я отправилась к Герасиму. Пропажа хризантем, сразу же натолкнула меня на мысль, кто побывал в моей комнате.
Я вошла в комнату Герасима, и старая дверь, заскрипела, как немазаное колесо. Особенно, она противно скрипела, когда я закрывала ее, за собой. Несмотря на скрипение, Герасим продолжил свое занятие. Он сидел за новым жидкокристаллическим компьютером. Насколько я помню, раньше поэт пользовался общими тетрадями. Они и сейчас, высокой разноцветной стопой высятся в его книжном шкафу. Герасим продолжал увлеченно работать. Я тихо подошла к нему и с любопытством заглянула в экран. Ничего интересного, опять стихи, и я успела прочитать первое четверостишие:
«Укройте вьюгой Вашу шею нежную,
Накиньте шубу с зимнего плеча.
Подайте, дева, Вашу руку снежную.
Моя рука… она так горяча…»

- Герасим, по какому праву, ты входишь в мою комнату, когда меня нет дома? - стоя за его спиной, спросила я. Герасим вздрогнул и повернулся ко мне.
- О чем ты говоришь?
- Хочешь сказать, что хризантемы из моей комнаты взяла Роза?
- Какие хризантемы?
- Хватит придуриваться. Ты прекрасно видел, как Илья подарил мне хризантемы. Я сейчас пришла домой, твои розы стоят, хризантемы исчезли, а единственный ключ от моей комнаты, у меня в кармане.
- Марья, я не заходил в твою комнату. И зачем мне твои хризантемы. Я еще с ума не сошел, чтобы воровать цветы.
Герасим повернулся к компьютеру, щелкнул мышкой, закрыл папку на компьютере, резко встал и прошел к стенке. Он достал из шкафа букет белых роз и протянул их мне. Я демонстративно убрала руки за спину.
- Мария, это тебе! А про хризантемы забудь, мне на них наплевать. Все равно, ты с ним, никогда не будешь вместе.
- Почему? Ты его совсем не знаешь, - возмутилась я.
- А ты знаешь? – спросил Герасим.
- Да знаю!
- И ты думаешь, он изменился?
- Не знаю…
- Знаю - не знаю. Если, он такой чудесный, почему же ты с ним рассталась.
- А откуда ты знаешь, что мы с ним расстались?
- Мне Моника рассказала. Я же и Монику, и Илью давно знаю. Мы с ним вместе в спортивный клуб ходили, и на ринге не раз встречались. Только он, через полгода бросил, а я еще много лет занимался боксом. Хотел чемпионом стать, и из этого проклятого тупика выбраться.
- Почему ты так ненавидишь тупик?
-Долгая история. Но если коротко, то в детстве, я вылетел из царских хором, и приземлился в Механическом тупике. Может поэтому я, и ненавижу это общежитие, и этот тупик.
- Марья, возьми розы, а то я, стою с ними, как дурак.
- Извини, но розы я не возьму. Подари их Даше, или еще кому-нибудь. Не хочу тебя обнадеживать.
- Тогда я их выброшу в окно.
Я продолжала упорствовать. Герасим подошел к окну, открыл его настежь и вытянул руку с букетом наружу. Ледяной зимний воздух пронесся по комнате, и я поежилась. Розы, по-моему тоже.
Герасим с улыбкой посмотрел на меня и сказал:
- Сейчас их выброшу. Марья, я же знаю, что ты будешь переживать, если прекрасные живые цветы будут замерзать в холодном, зимнем сугробе.
- Давай букет, черт с тобой. Ты, прав, мне будет, их жаль. Но это ничего не значит. Забудь обо мне.
Он закрыл окно и, с улыбкой, подошел ко мне. Я взяла розы и мельком посмотрела на белоснежные лепестки. Не замерзли ли они. В этот момент, поэт неожиданно, обнял меня так, что я не могла пошевелиться, и впился в мои губы. Я попыталась вырваться, но это было все равно, что вырваться из железных тисков. Мы целовались - Герасим с большим удовольствием, я без удовольствия. Хотя, как сказать…
Через минуту, или две, или три, а может и четыре… , я услышала скрипение двери, почувствовала легкое дуновение ветерка, и услышала елейный голос поэтессы Даши Кулаковой:
- Я Вам не помешала, голубки? Розочки только не помните.
Герасим оторвался от моих губ, и посмотрел на меня, ошалелыми глазами. Я, красная и злая, выскочила из комнаты и пошла к себе.
Рита, увидев меня с розами, бросила книгу, и заплакала:
- Опять тебе цветы! Когда же мне подарят? Почему я такая некрасивая? Почему меня никто не любит?
- Дарю букет, самой прекрасной Маргаритке! – щедро сказала я, протягивая Рите букет.
- Нет, так не интересно. Я хочу, что бы мне их подарил, какой-нибудь мальчик.
- Подожди, и тебе подарят, - успокоила я сестру.
- Все жди и жди, надоело ждать. Когда же я стану взрослой? Когда же, когда? Папа вечно ругает, ты тоже, в школе ругают, вот стану взрослой, и никто меня не будет ругать!
- Веди себя хорошо, и никто не будет ругать, - посоветовала я.
- Папа все равно найдет, за что ругать. Я стараюсь, стараюсь, а он все равно недоволен. С мамой было лучше.

Я поставила розы в двухлитровую банку, и немного полюбовалась цветами. Красные и белые розы прекрасно смотрелись вместе, и я задумалась. Интересно, а с какими розами, белыми или красными, сравнивает меня Герасим? И почему он дарит мне именно розы? Розы колючие. А Илья мне подарил хризантемы. Что лучше розы или хризантемы…
Скоро, я вспомнила о поступлении в институт, и взяла алгебру. Сейчас, мне хотелось алгебраически отвлечься, и не думать, о страшном «Моменто мори». Но алгебра, опять витала где-то в облаках, только, не в романтических, а в детективных. Кто входил в мою комнату? Если раньше, я была уверена, что это Герасим, то теперь я уже в этом сомневалась. И пропажа дешевой Ритиной заколки, и записка из вырезанных букв, выглядели как-то нелепо и по-детски.
Через некоторое время, я закрыла заоблачную алгебру и пошла на улицу, к нашему мусорному контейнеру. Как раз сегодня утром, по графику, мусорная машина должна была освободить контейнер, и сейчас, он скорее пуст, чем полон. Тот, кто взял мои цветы, должен был их куда-то выбросить. Дома их не поставишь, а прятать их в шифоньер или в диван - глупо. Я подошла к контейнеру и заглянула. Контейнер был совершенно пуст. Ни одного мусорного пакета, ни лепестка от хризантем. Остается два варианта. Первый - хризантемы лежат в каком-нибудь сугробе. Второй вариант, тот, кто входил в мою комнату, не живет в нашем доме, и унес хризантемы с собой. Иначе, зачем было их воровать. Я решила еще раз рассмотреть листки с вырезанными буквами. Опустила руку в карман, но все мои улики исчезли. И молитва Дездемоны, и моменто мори. В кармане лежала, только одна подсолнечная семечка, оставшаяся от прежних времен. Увы, не имеющая, к расследованию никакого отношения. Но даже, если бы эта семечка осталась от воришки, то я все равно, по этой семечке, не нашла бы его.
Мне уже надоело стоять у мусорного контейнера, с умным и загадочным видом. К, тому же, я выскочила на улицу налегке, и зимний ветерок, уже подмораживал, и мои голые ноги, и мои дефективные мозги. На обратном пути, меня опять заинтересовало окно Льва Чернобыленко. На этот раз мне повезло. Штора была закрыта неплотно, и я увидела, как Лев и Максим играли в шахматы. А если сказать более точно, они не играли, а замерли, в позе жрецов, над шахматной доской. Стол стоял недалеко от окна, и я успела рассмотреть, что шахматы Льва, выточены из слоновой кости, а черно-желтая доска, по бокам покрыта золоченой ажурной вязью. Я вспомнила, что Лев был легионером в Африке, и видимо, оттуда он и привез шахматы. Интересно, а с кем Лев играл в шахматы раньше? До Максима? Сам с собой?
На первом этаже я встретила Вову. Вовочка носил по коридору с красной дудочкой и громко, пронзительно свистел. Я подозвала малыша, и попросила его, обойти всех соседей, и найти мне блестящую Ритину заколку. За это, я пообещала ему килограмм шоколадных конфет, и малыш, бросив дудочку, побежал к студентам- медикам. Из-за их двери доносился смутный гул очередной ссоры. Видимо, Ирина уже вернулась домой. На мое удивление, несмотря на происходящую ссору, Вову впустили в комнату. Но, как только мальчик вошел, из комнаты вылетел злой и красный Игорь. На ходу, застегивая куртку, он молча, пролетел мимо меня и громко хлопнул входной дверь. Я подождала, выйдет ли Вова, но он остался у Ирины, и я спокойно вздохнула. Вова, вот кто будет, моим доктором Ватсоном. Ангельский хулиган Вовочка, любимец всех жильцов. Он целыми днями, ходит по гостям, и если уж Вова, не найдет в нашем доме заколку, значит ее здесь нет.
Я поднялась на второй этаж. Герасим смазывал свою скрипящую дверь, а Даша, высилась рядом с ним, и печально наблюдала за его действиями. Я сделала вид, что их не вижу. Они тоже.
Алгебра полетела на полку. Я включила телевизор. По второму каналу, опять повторяли детектив, где леди Скотт столкнули с лестницы, и я переключила канал. В последнее время, мне разонравились детективы. По «Культуре, шел документальный фильм о Японии. Показывали весенний парк, пруд, ажурные мостики и беседки, камни на лужайках, цветущие вишни, и я вспомнила о «Сакуре». Интересно, зачем Иванов пригласил меня в ресторан?
Рита, заворчала, что телевизор мешает ей читать, бросила книгу на диван, и пошла в гости к Андрею. Я закрыла за ней дверь, снова села в кресло, и неожиданно, очутилась в полной темноте.
В комнате погас свет. Как назло, фонарь за окном, именно сегодня, не горел, и поэтому в комнате стояла кромешная тьма. Вытянув вперед руки, я подошла к двери, и чуть-чуть приоткрыла ее. В коридоре было темно, как в бездне, и я быстро закрыла дверь на ключ. В том, что погас свет, ничего удивительного не было. Он у нас гаснет два-три раза в месяц. В этом старом доме давно уже пора все заменить, но ЖЭК, каждый раз, отлаживает ремонт, на неопределенное время. Наверно в ЖЭКе ждут, когда дом развалится, и не надо будет его ремонтировать. Но ждут они напрасно. Дом крепкий, дореволюционной постройки, и спокойно простоит до третьего тысячелетия. Но возможно, уже без электричества.
Электрощит почему-то находился, не на первом, а на нашем этаже, около кладовки. Обычно, от перенапряжения, вырубался автомат, и любой из нас, мог его включить заново. Но, сегодня, у меня не было желания, брести к щиту по полной темноте. В нашем доме полно мужчин, пусть они занимаются электричеством. Хотя обычно, электричеством у нас занимается, дед Данила, бывший электрик завода.
Я не стала искать свечку, а осталась у двери. Если кто-то попытается в этой темноте, проникнуть в мою комнату, то я закрою дверь своим телом. К тому же, пока, я ее держу, успею позвать кого-нибудь на помощь. Но пока, никто в мою комнату, не пытался проникнуть. В коридоре послышался скрип половиц, и следом,
со стороны лестницы послышался сильный грохот, как будто вниз упало, что-то тяжелое. Через, какое-то время, свет включился, и я, выглянула в коридор.
Я увидела Герасима. Он закрыл электрощит и пошел вниз . Грохот заинтересовал меня, и я вышла на лестничную площадку.
Внизу лестницы, лицом вниз, лежал дед Данила. Рядом стояли Герасим и Роза. Роза наклонилась над стариком, позвала его по имени, но Данила молчал, и она взяла его за запястье, чтобы проверить пульс. Через минуту, она опустила белую неподвижную руку Данилы, и покачала головой. Он был мертв.
- Как это случилось? – спросила я, оставаясь наверху лестницы.
- Никто не знает, - пожала плечами Роза, - я только вышла от Людмилы в коридор, шаг шагнула, и свет погас. Остановилась в коридоре, и стою. Куда идти в потемках, все ноги переломаешь. Потом слышу грохот, как будто что-то упало. Как только свет загорелся, я сразу к лестнице, а тут, Данила лежит.
- Наверно пошел к щиту, и в темноте оступился, - предположил хмурый Герасим, - я, как шум услышал, сразу понял, кто-то с лестницы упал. Схватил фонарик, и пошел к электрощиту.
- Может, он еще жив? – прошептала я.
- Пойду скорую помощь вызову, - сказал Герасим и ушел в свою комнату. Скоро ко мне подошла Даша Кулакова. Она остановилась рядом со мной, театрально облокотилась на перила, и с любопытством посмотрела вниз.
Пока я наблюдала, за Дашей, внизу лестницы уже собрались все жильцы дома, и наш постоянный гость, любовник Оксаны, пьяненький Миша Тухачевский. Здесь, не было только Игоря Донских и дальнобойщика Камышина. Даже шахматист Максим, с безмятежным и отсутствующим видом, стоял около матери. Рита тихо плакала. Андрей, задрав голову вверх, с интересом разглядывал мужеподобную поэтессу Дашу. А Даша, в ответ, строила ему глазки. Получалось у нее, это, нелепо и смешно. Ничего не понимающий Вова, весело и бестолково, крутился под ногами, и Людмила, приказала Максиму, увести брата домой. Максим, с видимым удовольствием, ушел с Вовой домой. Ирина пришла позже всех, проверила пульс у деда Данилы, и равнодушно сообщила нам, что Скорая помощь, уже не поможет. Я дошла до середины лестницы и остановилась.
Сверху спустился Герасим, перешагнул тело Данилы, остановился у выхода, и сообщил всем, что Скорую, он уже вызвал, а сейчас идет, встречать машину у светофора. Иначе, Скорая помощь будет долго искать наш Космический тупик.
После ухода Герасима, все стали расходиться. Оксана, пожаловалась на высокое давление, и попросила Ирину, зайти к ней на минутку. Миша Тухачевский, пьяно махнул рукой, неизвестно на что, и пошел следом. Андрей и Рита, взявшись за руки, пошли к Максиму. Заплаканная Людмила, извинившись перед нами, ушла к детям, и мы с Розой, остались вдвоем.
Между нами лежал мертвый дед Данила. Роза, хотела подняться ко мне, сделала шаг, но посмотрела на мертвого Данилу, и не смогла перешагнуть через него. Я тоже, отказалась от желания, спуститься вниз. Так мы, и стояли. Роза - внизу лестницы, я - на середине. Мертвая тишина угнетала нас, и мы принялись обсуждать, нелепую смерть Данилы. Вскоре, разговор замолк, но через несколько минут, Роза, оглянувшись назад, еле слышно, прошептала мне, чтобы я обязательно зашла к ней вечером. Она подозревает, что Данилу столкнули с лестницы.
С улицы вошли Герасим и Моника, вслед за ними, пожилой врач и молоденькая, кареглазая медсестра. Данилу увезли, и мы пошли наверх.
По дороге, Моника, рассказала мне, что встретила Герасима у светофора, и они вместе доехали на машине Скорой помощи, до нашего дома. Я отругала подругу, за то, что она, так поздно пошла ко мне. В ответ, Моника, принялась ругать Илью. Брат обещал, отвезти ее ко мне, на своей машине. Она весь вечер его ждала, но напрасно. Недавно, Илья позвонил ей, и сказал, что машина сломалась на трассе, и он ловит попутку, чтобы довезти машину гаража. Моника, психанула, и, недолго думая, пошла ко мне. По дороге, она решила, что остановится у светофора, и позвонит по телефону Герасиму или деду Даниле, чтобы они встретили ее. Но у светофора выяснилось, что свой телефон, она забыла дома на столе. Пока, она раздумывала, идти, или не идти дальше, к светофору подошел Герасим. Он, и сообщил ей, о смерти деда Данилы.
Я слушала Монику, а сама все думала, о словах Розы. Мы дошли до моей комнаты, и я сказала подруге, что мне надо срочно сходить к Розе. Моника хотела пойти со мной, но я попросила ее, посидеть в моей комнате и посмотреть телевизор. У нас с Розой секретный разговор. Моника, ревновавшая меня, ко всем моим знакомым, обиделась. Но мне некогда было ее утешать.
Заплаканная Роза, пригласила меня за стол. На стуле спал Марсик, и она согнала его на пол. Кот недовольно мяукнул, и перебрался спать на звездную карту, разложенную на кресле.
На столе стояла бутылка армянского коньяка, которую Роза, по-моему, никак не может выпить уже три месяца. Соседка предложила мне, помянуть Данилу, и я согласилась. На душе было муторно, и тяжело.

Мы выпили за помин души деда Данилы, закусили сырым космическим ужином, и Роза, близко придвинувшись ко мне, прошептала:
- Маша, мне кажется, Данилу, кто-то столкнул с лестницу.
- Вы это видели?
- Нет, ничего не видела, да и что увидишь в этой тьме. Но я, расскажу тебе про свои ощущения. Я вышла от Людмилы, сделала два шага, и погас свет. Я остановилась. Через некоторое время, послышался грохот, и, через несколько секунд, как будто, кто-то пробежал по лестнице. Тихо, на цыпочках, но быстро. А потом мимо меня пролетел холодный могильный ветерок. Сначала я думала, что кто-то упал внизу лестницы, поднялся и побежал к себе в комнату. И ветерок этот, вырвался из открытой двери. А когда, включился свет, и я увидела Данилу, то сразу поняла, кто-то столкнул его с лестницы, и убежал.
- Роза, срочно звони своему знакомому следователю, и пусть он по горячим следам ищет убийцу, - вскинулась я.
- Не могу, - возразила Роза и, печально глядя на меня, вздохнула.
- Почему? - удивилась я.
- Во-первых, я могла ошибиться, вдруг мне это показалось. Я же ничего не видела, только чувствовала, некое движение. Что-то такое почти нереальное, легкий поток холодного затхлого, какого-то могильного, воздуха. А вдруг это инопланетная субстанция? Я даже шагов не слышала, просто интуитивное ощущение, что кто-то пробежал по лестнице, но после того, как Данила упал. Во-вторых, если я, свои подозрения сообщу следователю, то первый, кого он будет подозревать – это ты.
- Я???
Роза, махнула рукой, встала из-за стола, достала из шкафа коробку с документами, перебрала в ней бумаги, и положила передо мной листок. Я, недоумевая, взяла его в руки и прочитала. Это было завещание деда Данилы. Свою комнату он завещал мне. Документ был оформлен по все правилам, и заверен нотариусом. Я отложила завещание в сторону, и удивленно спросила:
- А почему он завещал комнату, именно мне. Вы все здесь живете, намного дольше, чем я.
- Не знаю. Я не стала спрашивать. Мне то, какое дело, это его комната. Может быть, он чувствовал к тебе отеческую привязанность. У Данилы ведь был сын, но он рано умер. В восемнадцать лет. Тебе тоже восемнадцать.
- А почему он завещание отдал Вам?
- Я тоже удивилась, но Данила сказал, что стал сильно болеть, и боится, что умрет, а завещание украдут, и ты никогда не узнаешь, что он оставил тебе комнату. А нотариус, у которого он оформлял завещание, чем-то ему не понравился. Сама знаешь, иногда у стариков бывают странные причуды, взбредет им что-то в голову, и уже не ничего им не докажешь. В общем, два дня назад, он отдал мне это завещание, деньги на свои похороны, я тебе их сейчас отдам, и попросил, когда придет время, отдать завещание и деньги тебе. Мы с ним выпили по рюмочке армянского коньяка, и он ушел. А я, после его ухода, сразу подумала, не жилец он. Его уже небо зовет, и он это чувствует.
- А может, никто деда Данилу не сталкивал с лестницы, и он сам упал? Например, остановилось сердце, и он упал с лестницы.
- Может быть, - неуверенно сказала Роза.
- Хотя, если ты, что-то почувствовала, значит, так оно и есть, - задумчиво сказала я, и заинтересованно продолжила, - а тот, кто пробежал по лестнице, вниз бежал или вверх?
- Трудно сказать, но мне кажется, что сверху вниз, на первый этаж. А может и наоборот. Но сказать, в какую именно комнату, он вбежал, я не могу. Вокруг меня темнота и тишина. Только помню легкое холодное дуновение, как будто могильный ветерок по моим ногам пробежал. А может даже, это был космический ветерок
- И ни одна половица не скрипнула ? Странно! У нас в коридоре половицы всегда скрипят, и внизу тоже.
- Это если идти по середине коридора, а ближе к стене, половицы не скрипят. Я сама иногда по краю коридора хожу. Ненавижу скрипение.
- Значит, что получается: Данила, как обычно пошел к щиту, включить автомат, но этот неизвестный, столкнул его, и сбежал вниз, на первый этаж. Кто на тот момент, был на первом этаже? Оксана, Миша Тухачевский. Людмила, Ирина. Поэтому, можно спокойно вычислить, кто из них убийца. Этот человек, должен был выйти из комнаты, обязательно перед тем, как в доме погас свет. Он поднялся наверх, вырубил автомат, дождался Данилу, столкнул его и вернулся в комнату. Сейчас, я схожу вниз, и выясню, кто вышел из комнаты, до того, как погас свет, а когда свет включился, он уже был в комнате. И еще, я проверю, из какой комнаты, когда открываешь дверь, идет легкий холодный поток, похожий на запах сырой земли.
Я вскочила из-за стола, чтобы бежать вниз, но Роза схватила меня за руку:
- Подожди, пойдем вместе, а то ты наломаешь дров. Ничего не выяснишь, и себя подставишь. Потом еще и тебя, как Данилу, столкнут с лестницы. Будем вести себя конспиративно.
- Ты думаешь, это все из-за комнаты Данилы?
- Не знаю. Но из-за чего еще, могли убить старого, безвредного человека. Из-за его Библии?
- А кому бы перешла комната Данилы, если бы он, не написал завещание мне?
- Любому из нашего дома. Дело в том, что у каждого из нас, если нам не хватает положенных квадратов, есть возможность, занять пустующую комнату. Но только пустующую.
- Значит выморочную.
- Какую? Рюмочную?
- Выморочную. Это квартира умершего, не имеющего наследников. Обычно она отходит государству, - пояснила я.
- А в нашем доме, она отходит жильцам. Мы сейчас сообщим всем, что эта комната теперь твоя. И тот, кто попросит тебя, ее продать, или откровенно расстроится, что она досталась тебе - этот человек, убийца.
- А если, следом за Данилой, меня убьют, чтобы вселиться в эту комнату?
- А мы скажем, что ты уже написала завещание в пользу женского монастыря рождества святой богородицы Марии.
- Зачем монашкам комната в нашем доме?
- Монашкам она не нужна. А нам, монашки нужны, для конспирации. Идем, - решительно сказала Роза, а я ей напомнила, чтобы она не забыла, когда нам будут открывать двери, искать этот странный поток воздуха. Тот самый космический ветерок.

Мы с Розой пошли на первый этаж проводить расследование. На лестничной площадке, второго этажа, мы остановились. Из-за полуоткрытой двери кладовки, послышались голоса, и я заглянула туда. В полутемной кладовке, на старой ободранной лавке, сидели Андрей и Рита. Максим, сидел спиной ко мне, на старом погнутом цинковом ведре, и монотонно раскачивался. Марсик уже был тут, и спал на коленях у Риты. Он, конечно же, как всякий марсианский наблюдатель, не мог пропустить очередное земное собрание. И я, вздохнув, подумала, что наверно только кот, и не заметит исчезновения добрейшего деда Данилы. Рита, увидев меня в проеме двери, вздрогнула. От страха, ей показалось, что в кладовку, пытается заглянуть, мертвый дед Данила.
Я вызвала сестру на лестничную площадку, закрыла плотно дверь кладовки, и тихо поинтересовалась, где они все были, когда выключился свет. Рита, рассказала мне, что они все втроем сидели в подвале. Мальчишки курили, а она выпытывала у них разные секреты. На мой вопрос, выходил ли кто-нибудь из них в подъезд, до отключения света, или после, в темноте. Рита уверенно заявила, что никто не выходил. Они все трое сидели в подвале, и до отключения света, и после. В этом, она уверена, потому что, когда в подвале погас свет, Андрей и Максим, принялись, пугая ее, тихо, как привидения, завывать, а Рита плакала. А самое главное, мальчики, никак не могли пройти мимо нее. Она сидела у самого входа, на узкой лестнице, которая спускается в подвал, и любому, кто хотел бы выйти из подвала, тем более в темноте, пришлось бы натолкнуться на нее.
Выслушав ее рассказ, мы с Розой переглянулись, и пошли дальше, выяснять кто убийца Данилы.
Комната Оксаны, была первой от входа, и мы начали с нее. Дверь нам открыла, взъерошенная, полураздетая Оксана, и нас, чуть не свалил с ног, крепкий пивной дух, вылетавший из ее комнаты. Новицкая, не спрашивая нас, зачем мы пришли, тут же усадила нас за стол, чтобы мы помянули деда Данилу. Мы с Розой, не отказались, для конспирации. На столе стояло несколько пустых пивных бутылок, полупустая водки, и закуска. Миша Тухачевский, похрапывая, спал на диване. Мы помянули Данилу, и слово за слово выяснили, что Оксана и Миша, отключение света не заметили, так как оба лежали на диване, и в комнате был выключен свет. Выключила свет - Оксана. Она не любит заниматься любовью при свете.
Роза рассказала Новицкой о завещании Данилы, и пьяная Оксана принялась упрашивать меня продать ей комнату Данилы. Она уже придумала комбинацию, как соединить две комнаты с разных этажей. Так как, комнаты Данилы и Герасима рядом, то Герасима, она переселит вниз, в свою комнату, а взамен получит две комнаты рядом, для себя и Андрея. Я туманно пробормотала, что подумаю, над ее предложением, а Роза, совсем ни к месту, сообщила Оксане, что я уже давно, написала завещание, по которому все мое имущество, отходит женскому монастырю Святой Богородицы Марии. Услышав про женский монастырь, пьяная Оксана принялась дико хохотать. От ее громкого хохота, проснулся Миша. Он встал с дивана, подтянул повыше, полосатые зелено-желтые трусы и полез к Оксане обниматься. Мы с Розой, быстро ретировались, из этого тупикого любовного гнездышка. В коридоре, я поинтересовалась у Розы, почему Миша не женится на Оксане, и Роза, прошептала мне, что Миша женат, у него трое детей, и разводиться с женой он, не собирается. Хотя Оксану, он очень любит и ревнует, как настоящий Отелло.
Следующая комната принадлежала студентке Ирине. Идти к ней, нам вроде бы не было смысла. Во время смерти Данилы, Ирина была одна, и могла спокойно, без всяких свидетелей, выйти и вернуться в комнату. Но, на всякий случай, мы с Розой, зашли и к ней.
Ирина, как будто ожидая нас, тут же открыла дверь, и на нас подул холодный поток воздуха, пропитанный одуряющим ароматом мази Вишневского.
Донских радушно пригласила нас к себе, но, несмотря на ее радушие и гостеприимство, чувствовалось, что она была взвинчена до предела. Видимо, недавний скандал с Игорем, еще не остыл в ней, и она, то и дело, поглядывала на часы. Время приближалось к двенадцати ночи, а муж, так и не вернулся. На указательном пальце Ирины, белел бинт, и сквозь ткань, просачивалась коричневое пятно мази. Роза пристально взглянула на забинтованный палец, и студентка, пояснила нам, что вчера в институте, поранила палец о перила лестницы. Сегодня, рана загноилась, и пришлось наложить мазь.
Мы обсудили смерть Данилы. Ирина высказал предположение, что у семидесятилетнего Данилы, случилась остановка сердца, и,
в следствии этого, он упал с лестницы.
Через какое то время Ирина успокоилась, и наша беседа пошла легко и непринужденно. Ирина хвалила наш дом. Ей нравился, и тихий зеленый тупик, и чистый воздух, и близость к Зоопарку, в котором она любит гулять, и хорошие спокойные соседи. Особенно, ей нравились, наши тупиковые соседи. По ее словам, здесь, она чувствует себя, как дома, и даже лучше, чем дома. Дома, ей было скучно и одиноко. Она единственная дочь. Мать и отец, все время пропадали на работе, а подруг у нее не было, так как родители, постоянно улучшая жилищные условия, часто меняли квартиры. И она, не успевала, подружиться с местными ребятами. Особенно, Ирина была рада, дружбе с Розой. Розины астрологические прогнозы, помогают ей, избегать многих неприятностей. Роза, благодушно улыбнувшись, махнула рукой, и опять не к месту, рассказала Ирине про завещание деда Данилы.
Ирина, поздравила меня, и сказала, что завтра же позвонит другу Игоря, Ивану. Иван хочет, перед написанием диплома, уйти из шумного общежития, и как раз сейчас, ищет себе тихую квартиру.
И если я, сдам ему квартиру, то все будут довольны. Иван получит тихий космический уголок. Игорь будет жить рядом с другом, а я буду с этой квартиры, иметь хорошие деньги. Тем более, я собираюсь поступить в институт, и постоянный доход, будет мне хорошим подспорьем. Время было позднее, и мы, извинившись за поздний приход, собрались уходить. Ирина умоляла нас посидеть еще, но мы, еще раз извинившись, ушли. В коридоре, Роза вспомнила, что забыла сказать Ирине, про женский Свято-Мариинский монастырь, но потом, мы вместе решили, что завтра Оксана, и без нас, сообщит об этом всему дому.
Следующей была комната Малышевой. К ней мы пошли, исключительно для того, чтобы Роза понюхала комнату.
Людмила нас встретила с забинтованной ногой. Из открытой двери, на нас дохнуло, недавним пожаром.
Окно было открыто. На окне висела обгорелая штора, в углу валялся обгорелый плед с дивана. Вовочка стоял в углу, и увлеченно ковырял, забинтованной рукой, розовые обои. Людмила, подошла к сыну, и треснула ему по шее. Вова захныкал, и мать, быстро отправила его спать. Хулиган Вовочка, наверно первый раз в жизни, побежал спать с большим удовольствием.
Людмила выключила свет и включила торшер. Вовочка затих под одеялом, и в комнате наступила тишина. Полусонная Малышева, рассказала нам, про пожар, устроенный Вовочкой.
Роза вышла от Людмилы, и через некоторое время, в комнате погас свет. Людмила, ожидая его включения, легла на диван и мгновенно уснула. Смелый и умелый электрик, Вова, в кромешной тьме, нашел газету, спички, и зажег свет, в виде пылающей газеты. Огонь, мгновенно добрался до руки мальчика, и он отбросил пылающий листок на диван, а точнее, на ногу матери. Штора и электрический свет, загорелись одновременно. Обезумевшая Людмила, с обожженной ногой, соскочила с постели и принялась тушить пожар. Хватило ведра воды. Огонь, она благополучно потушила, и теперь проветривает комнату. Мы опять вспомнили деда Данилу, и Людмила, сообщила нам, что завтра же пойдет в ЖЭК. У нее двое детей, и квартира Данилы, должна принадлежать ей. Оказывается, она уже успела поговорить о пустующей комнате с Максимом, и он очень рад, что наконец-то получит свою отдельную комнату. Людмила, так радовалась виртуальной пустующей комнате, что я не знала, как сказать ей, что комната, уже принадлежит мне. Но Роза, не отступала от своего плана. Она сразу же, остудила воспламенившуюся Людмилу. Комната Данилы, теперь принадлежит Марии, а после ее смерти
( то есть, после моей), она перейдет женскому монастырю рождества святой богородицы Марии. Малышева, принялась громко возмущаться. Зачем монашкам комнаты в нашем общежитии? Это дом, слишком мал, для нового монастыря, да и церкви здесь рядом нет. Роза развела руками, и успокоила Людмилу. Ее астрологический прогноз, насчет судьбы Людмилы, сообщил ей, что скоро она получит большой, четырехкомнатный дом в деревне, и двадцать соток земли в придачу. Людмила онемела от счастья, и посмотрела на Розу, как на святую божничку. Я, искоса посмотрела на Розу, но она хитро подмигнула мне.
Мы вышли в коридор и остановились. Последняя комната, дальнобойщика Камышина была пуста. Он еще не приехал из рейса, но Роза подошла к его двери, и наклонилась к замочной скважине. Выпрямившись, она уверенно заявила, что воздух в этой комнате, отдаленно похож на тот самый ветерок. Но через минуту, она сменила свое мнение, камышинский ветерок, был другим. Мы вышли на улицу через черный вход и посмотрели на темные окна Николая. Форточка была открыта. Ничего необычного в этом не было, Николай всегда оставлял ее открытой. Ограбления он не боится, так как по причине, множества детей и любовниц, ему есть куда тратить свои деньги.
Мы вернулись в дом, и я сказала Розе, что зря она, обнадежила Людмилу. Теперь, ей сто лет будет сниться прекрасный четырехкомнатный дом в деревне и двадцать соток земли. Краснова улыбнулась.
Дед Данила написал два завещания. Второе завещание принадлежит Людмиле. Он завещал Малышевой, и даже не ей, а Вовочке, дом своих родителей. Сейчас там живут русские беженцы из Узбекистана. К весне, они достроят свой дом, и Людмила, может переезжать, в свой прекрасный деревенский рай. Дом хороший - четыре комнаты, есть отдельный однокомнатный кирпичный домик, деревня у красивой реки, есть школа, дом культуры, спортивный комплекс, построенный Газпромом. Недалеко от деревни, лечебный санаторий «Радуга». Но об этом, она сообщит ей завтра. В целях конспирации.
Мы расстались с Розой. Я пошла к себе, и неожиданно свернула в комнату Данилы.
Казалось, Данила, лишь на минуту вышел из комнаты. В комнате горел свет и работал телевизор. На голубом экране сиял летний день. По летней деревенской улице ехал мотоциклист, за его спиной сидела белокурая девушка, похожая на Оксану. Постель была уже расстелена. На постели лежала синяя клетчатая рубашка, синие нитки и ножницы. Видимо, перед отключением света, дед Данила, пришивал пуговицу. Громко тикал, красный механический будильник. Я подошла к столу. На столе стоял стакан холодного чая; старые очки, с одной дужкой; рядом, раскрытая библия.
Я взяла в руки книгу, и прочитала изречение из первого послания к Тимофею святого апостола Павла:
«Ибо мы ничего не принесли в мир; явно, что ничего не можем и вынесть из него». \ 6 глава\
Я выключила телевизор, свет, взяла с собой библию Данилы, и закрыла комнату на ключ. В коридоре было тихо, дверь Герасима была приоткрыта, и я, стараясь не скрипеть половицами, заглянула в комнату. Герасим спиной ко мне сидел у компьютера. Даши Кулаковой не было видно. Если только, она не спряталась в шифоньер. Впрочем, ее громоздкое, длинное тело туда не уместится.
Рита уже спала. Моника, с несчастным видом, смотрела фильм ужасов. В кровавом мраке, ухмыляющиеся вампиры, тянули костлявые руки к молодой девушке. Я выключила телевизор, обняла подругу, и пообещала ей, что завтра, весь день проведу только с ней.
Моника расцвела, но принялась выговаривать мне, что я совсем забыла про нее. Теперь у меня в голове, только Герасим и его розы. Я удивленно посмотрела на нее, и вскоре выяснилось, что подруга, считала, что я, все это время, провожу у Герасима, а походы к Розе, были, только прикрытие. Она не раз заходила к Розе, но меня там никогда не было. Пришлось объяснять Монике, что в это время, я носилась, то по улице, то по соседям, то заглядывала в окно ко Льву, и даже, один раз, в гордом одиночестве, стояла у мусорного контейнера. Я рассказала подруге обо всем, что узнала за эти дни, и поинтересовалась, что она обо всем этом думает. Моника затруднилась ответить. У нее есть свой подозреваемый, но если она назовет его имя, я все равно ей не поверю. Я попыталась вырвать у нее это имя, но во время наших громких споров проснулась Рита, и мы притихли.

Наступило утро моего второго выходного дня. Я приподнялась с дивана, и посмотрела в окно. На улице было пасмурно. Опять шел снег, и белая мелькающая пелена затмевала серый, нерадостный мир. Моника и Рита еще спали, и я поднялась готовить завтрак. А заодно обед, ужин, и все в одной кастрюле. Русский борщ. Чем он отличается от украинского? К украинскому борщу подают пампушки.
Я резала горький лук, и плакала. Деда Данилы больше нет, и будто, исчезла, какая-то нужная и незаменимая часть, моего маленького, крохотного мира. И пусть часть эта, казалось мне совсем маленькой незаметной, сейчас, у меня было такое чувство, словно огромный кусок меня, навсегда улетел в космические дали.
Кто завтра, встретит меня с улыбкой, на пустынной вечерней дороге, полной страшной и жуткой тишины? Герасим? Он предлагал мне, встречать меня вечерами, вместо Данилы, но я отказалась. Я взглянула на красные и белые розы, вздохнула. Отчего вздохнула? Не знаю.
Мы еще завтракали, когда в мою комнату громко и требовательно постучали. Рита, раньше меня, выскочила из-за стола и открыла дверь. В коридоре стояли Ирина, Игорь и невысокий блондин, приятный во всех отношениях. Ирина представила мне парня. Это был Иван Новоселов. Он хотел снять у меня комнату Данилы. Я, извинилась перед Ириной, но до похорон деда Данилы, и еще сорок дней после, комнату сдавать не буду. Иван, откровенно расстроился моим отказом, но видимо, он не совсем уж впал в расстройство, потому что, тут же пригласил меня в кинотеатр. От кино, я тоже отказалась. Пока никакого кино. Сорок дней. Может быть потом. Попозже. Когда-нибудь. Из своей комнаты вышел Герасим, приветливо поздоровался с четой Донских, и пошел к лестнице. По пути, его занесло, и он чуть не сшиб Ивана с дороги. Новоселов успел уклониться, и отскочить к стене. Ирина, еле сдерживая смех, посмотрела на меня. Я пожала плечами, и распрощалась с гостями.
Я заглянула к Розе, у нее сидел мой воздыхатель Смирнов Павел Ильич. Роза рассматривала звездную карту, и что-то бормотала, а он, с видом прилежного ученика, прислушивался к ее бормотанию.
Я не стала мешать этой звездной встрече, и тихо прикрыла дверь.
После завтрака, мы пошли с Моникой в ритуальную службу «Реквием». Надо было оформить похороны деда Данилы.
Полдня мы бегали по городу. Погода была отвратительная. День был мрачный, ветреный, и мы продрогли до костей. По пути к моему дому, Моника заставила меня сделать круг, чтобы затащить меня к себе. Илья был дома. Мы втроем пили чай с моим любимым тортом «Прага», купленным Ильей, специально для меня. мы неплохо провели время. И Моника, не оставляла надежды, соединить меня со своим братом.

После посиделок у Моники, погода стала еще отвратительней. Резкий ледяной ветер обжигал лицо, и когда мы вошли в теплый и светлый подъезд нашего тупикового дома, я почувствовала настоящее блаженство. Оказывается, блаженство – это, с мороза, войти в теплый светлый дом.
В доме нас встретил Вовочка. Вова и марсианин Марсик, носились верх и вниз по лестнице. В руках у Вовы, был потрепанный букет белых хризантем. Если бы не прочная целлофановая упаковка, то от цветов, мало, что осталось бы. Увидев меня, Вовочка кинулся ко мне, и вручил мне хризантемы от дяди Герасима. Я взяла букет и Моника нахмурилась.
Рядом с красными и белыми розами, я поставила букет хризантем, и Рита опять, принялась рыдать, и называть себя несчастной, невезучей уродиной. Моника принялась утешать ее, объясняя ей, что она не одна такая уродина, у нее та же история, и когда-нибудь счастье улыбнется и им. Я посоветовала им не придуриваться, никакие они не уродины, а обыкновенные закомплексованные дуры. Мое успокоение подействовало на них, и они принялись смешить друг друга.
Я сходила к Андрею, дала ему денег, и попросила завтра утром, купить Рите букет цветов. Лучше хризантемы. И я, и Рита любим хризантемы.
Когда я вернулась, Рита уже унеслась проводить свое тупиковое расследование. Я выключила свет, включила настольную лампу с оранжевым абажуром, и мы с Моникой принялись обсуждать смерть Данилы. В итоге, мы так и не выяснили, кто убийца. К концу нашего бесплодного расследования, Моника попросила сдать комнату Данилы, не студенту Ивану, а ей. Я удивилась. Зачем ей эта комната? У нее есть своя квартира.
Моника, смущенно призналась мне, что она любит мужчину из нашего дома, и хочет быть ближе к нему. Но кто он, она ни за что не скажет мне, даже под пыткой. Я мгновенно, пересчитала всех наших мужчин: Игорь Донских, Николай Камышин, Герасим, на всякий случай, я приплюсовала сюда, любовника Оксаны, Мишу Тухачевского, но так и не нашла, объект ее любви. Я ни разу не замечала, чтобы подруга, общалась с моими соседями мужского пола. Обычно она сидит у меня или у Розы. Опять же, все мужчины, так или иначе, посещают мадам Розу. Они приходят просто поболтать. Мужчины тоже хотят общения, а мадам Роза умеет, ненавязчиво и незаметно, создать хорошее настроение.
Моника продолжала упрямо выпрашивать у меня комнату, и, в конце концов, я попросила ее подождать сорок дней. А потом, я подумаю над ее предложением. Моника это приняла, как отказ и обиделась.
В дверь тихо постучались, и я крикнула: «Водите».
В комнату вошел дальнобойщик Николай Камышин. У нас с ним, с первого дня общения, сложились хорошие, приятельские отношения. Впрочем, у него со всеми соседями добрые отношения. Он, из тех людей, кто в любой компании, свой парень. С ним можно смело отправлять на Эльбрус и в Сахару. Но женщинам, я бы не советовала этого делать. Иначе, посреди пустыни, их смогут сменить на красивую бедуинку, и им придется пересекать пустыню втроем.
Николай, по-хозяйски, расположился в кресле, и шутливым, страшным голосом, пророкотал:
- Что сидите в темноте? Думаете, убийца не увидит вас во тьме.
- Уже рассказали, - вздохнула я.
- Конечно! У нас в тупике, как в маленькой деревне. Только я вернулся домой, тут же, все по очереди побывали у меня, и рассказали мне, под самым страшным секретом, свои самые верные и правдивые версии.
- И кого все подозревают? - поинтересовалась я.
- Все уверены, убийца не из нашего дома. У нас живут только добрые хорошие люди.
- Так кого же подозревают?
- Самое интересное, все тупиковые следователи, описывают его одинаково. Это ужасный, страшный оборотень. В глазах у него горит огонь, зубы волчьи, а повадки лисы, - ответил Николай, подражая дрожащему голосу, сказочной Бабы Яги, и до этого, грустившая, Моника, рассмеялась.
- А если серьезно?
- Если серьезно. Все думают, это какой-то, сумашедший из Северного микрорайона.
- А почему из Северного?
- Только заводские знают о нашем тупике, а почти все заводские, живут в Северном.
- А ты что думаешь?
- А я ничего не думаю. Я только сейчас узнал, что убивают проституток.
- Кроме проституток, еще убили врача Полину Попеску.
- Может, маньяк думал, она тоже проститутка. Кто поймет мысли сумашедшего? Самое главное, я вне подозрений. Меня тут не было, и потом, если бы я взялся убивать проституток, то скоро бы на всех трассах страны, исчезли бы эти бедняжки.
- Бедняжки?
- Поверь мне, это бедные несчастные женщины, и почти все они, алкоголички, или наркоманки. На трассе, элитных проституток не держат.
- Я думаю, проституцию надо запретить, а проституток сажать в тюрьму,- страстно вмешалась Моника.
- Да хоть сто раз запрещай, пока есть мужчины и женщины, всегда будут проститутки, - зевая, ответил Николай.
- Значит, их надо выгнать с нашей трассы, - не уступала Моника.
- Выгонишь их с трассы, они в леса уйдут, в подполье, - засмеялся Николай, и, устало, вздохнув, серьезно продолжил, - когда похороны Данилы?
- Через четыре дня, в среду, в двенадцать дня, в морге первой городской больницы, - ответила я.
- Жалко старика. Хороший был мужик, - вздохнул Николай.
В комнату, с хитрым видом заговорщика, заглянул Тухачевский. Он, с улыбкой, оглядел нашу троицу, и, понизив голос, сообщил, что он уже купил водки, и теперь ищет по всему дому Николая, чтобы вдвоем помянуть Данилу. Камышин поднялся, чтобы уйти, но Тухачевский, забежавший на секунду, вошел в комнату, сел на край дивана, и принялся обвораживать нас с Моникой. Но долго ему обвораживать нас, не дала Оксана. Она, как фурия, влетела в комнату, полоснула нас, злым, ревнивым взглядом, схватила, оторопевшего любовника за руку, и буквально утащила его из комнаты.
После ухода, развеселивших нас гостей, Моника заметно повеселела, и, сославшись, на то что, она обещала вечером зайти к Ирине Донских, ушла вниз. Сразу после ухода Моники, ко мне пришла астролог Роза и марсианин Марсик. Она принесла нам три билета в театр. Мне, Монике и Рите. Я давно хотела посмотреть новую постановку. И Роза выполнила свое обещание.
Мадам Роза внимательно посмотрела на мои розы, понюхала их, и грустно сообщила мне, что оранжерейные розы ничем не пахнут. Как будто они не настоящие, а искусственные. Следом за Розой, цветы понюхал Марсик. Кот подтвердил слова Розы – понюхав розы, он громко и недовольно фыркнул. Это означало, что аромат роз, действительно оставляет желать лучшего.
На место Моники, села мадам Роза, и некоторое время, мы опять обсуждали смерть Данилы. Роза сообщила мне, что сегодня, выискивая тот странный ветерок, она снова обнюхала все комнаты, переговорила со всеми соседями, но ничего, чтобы натолкнуло ее, на след убийцы не нашла. После этого, она составила гороскоп Данилы, и пришла к выводу, что сосед умер своей смертью. С чем, я тут же согласилась. Мы с Моникой уже узнали в морге, что врачи Скорой помощи, поставили диагноз: обширный инфаркт. Роза, услышав эту новость, облегченно вздохнула, и успокоилась. Значит, убийства никакого не было, и все что она почувствовала, ей просто привиделось. Как говорится, космос попутал.
В комнату заглянул Герасим, у него дома закончился сахар. У нас это обычное явление. Меня, даже стало удивлять, что в последнее время, у наших соседей ничего не кончается: ни сахар, ни соль,ни деньги. Я молча, насыпала соседу стакан сахара. Герасим взял сахар и молча ушел. Роза, с любопытством, спросила:
- Вы что поругались?
- Нет, мы не ругались. Я просто сказал ему, что он напрасно дарит мне цветы, - пояснила я.
- Неужели, три шикарных букета не вызвали в тебе хоть искорку благожелательности?
- Может, только искорку.
- А вдруг, из искры возгорится пламя.
- Вряд ли. Столько времени не загоралось, а теперь, вдруг запылает.
- По моим звездным раскладам, у тебя должно быть двое воздыхателей-соперников.
- А у меня их три.
- Три? И кто третий?
- Сейчас за мной ухаживают Илья, брат Моники, и директор нашего магазина Иванов. По крайней мере, он вчера, пригласил меня в ресторан «Сакура». Но, насчет Иванова, я точно уверена, что он, в число моих воздыхателей не входит. Иванов задумал какую-то аферу, но каким боком она касается меня, я пока не пойму.
- А может, ты не права. Ты хорошенькая девушка, к тому же умная. Почему бы молодому парню, не влюбиться в тебя. У нас помню, в театре, актриса была Ангелина Капустина – страшная, ни кожи, ни рожи, но голос ангельский. И представляешь, Марья, отхватила себе богатого и симпатичного мужа. Весь театр, взвыл от зависти. А ты , не чета ей, посмотри какая красавица, почему бы Иванову, не потерять голову от твоей космической красоты.
- Спасибо за красавицу. Хоть и неправда, но приятно. Сами же знаете, я обычная девушка. Может только глаза красивые - большие и синие. По крайней мере, мне часто об этом говорят.
- Маруся, посмотри на меня, я красавица, - неожиданно спросила Роза.
- Хм-м-м. Честно? Не красавица, но приятная, симпатичная дама.
- А, мой муж, всегда мне говорил: « Вот, смотрю на других женщин, и вижу, что ты Розочка, у меня самая красивая». Пойми, Маруся, если человек любит тебя, то для него, ты самая прекрасная жэенщина на свете.
- Все равно, все странно. То никого, кроме безработного Герасима. То вдруг, сразу три ухажера.
- А что тут странного? Впереди Новый год, и они захотели провести его с тобой. Заметь, Маша, не с Дашей, не с Парашей, и не с Дусей, а именно с тобой.
- Все равно, что-то меня настораживает. Чувствую, какое-то непонятное космическое влияние, - улыбнулась я.
- Вот! Уже и ты, поверила в космическое влияние, - обрадовалась Роза.
- Я пошутила. А если серьезно, завтра мне на работу, а мне страшно не хочется идти в этот «Дешевый продукт». Никакого настроения нет. Везде ужас - и дома, и на работе. Позавчера, опять баба Яна-Яга прилетала в магазин, и опять шабаш устроила. И некоторые покупатели, присоединились к ее шабашу на Лысой горе.
- Опять баба Яна прилетала? И, правильно сделала. Это тебя космический разум наказывает, за то, что ты ленилась при прошлом, поступлении в институт.
- При чем здесь космос? Покупатели-то, не из космоса, а земные.
- Покупатели-то земные, но в них вселилось космическое зло. Зло всегда, вселяется в пустых, никчемных людей. В них легче войти.
- Роза, ты умница! – от всего сердца, сказала я.
- А я, это давно знала, – засмеялась Роза, и встала, чтобы уйти. Я упрашивала ее, еще посидеть у меня, но она, отказалась. Поднялось давление, и она хочет пораньше лечь спать.
Я немного позанималась алгеброй. Случайно взглянула на часы. Время было позднее, завтра нам на работу, Рите в школу, и я пошла, их искать.
Я вышла на лестничную площадку, посмотрела вниз и остановилась. Вчера, возможно с этого же места, дед Данила упал, и больше его нет. Мне стало нехорошо, голова закружилась, я подняла ногу, чтобы ступить на первую ступеньку, и неожиданно, как будто, кто-то меня толкнул, оступилась, потеряла равновесие, и кубарем полетела вниз. Я так быстро, приземлилась внизу, что не успела ничего сообразить. Всего один миг, и я уже лежу внизу, у подножия лестницы.
Я взглянула наверх. На верхней лестничной площадке никого не было. Лишь, кот Марсик, словно сфинкс, восседал на верхней ступеньке. За его спиной, чернела приоткрытая дверь кладовки.
Я поднялась с пола, шагнула шаг, и чуть не взвыла от боли. Идти я не могла, и облокотилась на перила. Никто не слышал моего падения. В отличие, от падения Данилы, которое происходило в полном мраке, сейчас во всех комнатах работал телевизор, холодильник, и прочие шумовые электроагрегаты. Продолжая следить, за дверью кладовки, я крикнула Монику. Но первой ко мне спустилась Роза, в шикарной розовой ночнушке. Она легко слетела по ступенькам, и встревожено спросила:
- Что-то случилось? Ты так крикнула, что я перепугалась.
- Я упала с лестницы. И кажется, подвернула ногу. Теперь, не могу идти.
- Надеюсь, тебя никто не столкнул? – спросила Роза.
- Если, ты никого не найдешь в кладовке, значит я упала сама.
Роза быстро поднялась по лестнице, вошла в кладовку, вернулась и отрицательно покачала головой. В кладовке никого не было. Роза крикнула Герасима. Он спустился ко мне, и отнес меня на руках на мой диван. Роза шла следом и охала. Роза и Герасим, встали вокруг меня, словно доктора, у постели умирающей больной. Лица, их были, такими траурно-печальными, что я расхохоталась, и они удивленно посмотрели на меня. Я объяснила им, свой смех, и попросила Розу, вызвать Скорую помощь. Герасим пошел одеваться, чтобы встретить Скорую, у светофора.
Мы с Розой остались одни, и она принялась добиваться от меня признания, что меня, как и, деда Данилу, столкнули с лестницы. Я сто раз, объяснила ей, что меня никто не сталкивал с лестницы. Просто я, вспомнила о смерти Данилы, и у меня закружилась голова. И если кто-то, и пытался столкнуть меня с лестницы, то это мог сделать, только марсианин Марсик. Марсианская идея, или идея о космическом влиянии, очень понравилась Розе, и она принялась рассуждать об этом зловредном влиянии, на наш Космический тупик.
Совсем скоро, Роза, решила, изгнать это зло из тупика. Назавтра она пригласила батюшку Пантелеймона, освятить наш несчастный дом. Я спросила Розу, как она может верить и в астрологию и в бога. Но Роза, принялась мне объяснять, что Бог пришел из космоса, и ушел туда, так что, космос и Бог, это единое целое.
В комнату вернулись Моника с Ритой, и Роза ушла домой. Приехала Скорая помощь. Меня увезли в травматологическую больницу. Герасим поехал со мной. По его словам, ни Моника, ни Рита, не смогут нести меня на руках. Я согласилась, так как наступать на левую ногу не могла. А прыжки на здоровой правой ноге, доставляли страшную боль, больной левой. В травматологии, мне сделали рентген, и после рентгена, мою левую ногу зацементировали в гипс. Кое- как, мы с Герасимом добрались до нашего дома. Почему-то в этот вечер, ни одно такси не хотело ехать в Космический тупик. Услышав этот адрес, они тут же отказывались везти нас туда. Нам пришлось долго стоять на остановке, и мы впервые по-человечески поговорили. Двенадцатый, совершенно пьяный, таксист, с большим удовольствием повез нас в Космический тупик. Оказывается, он думал, что мы шутим, и космическим тупиком называем Северный микрорайон.
Дома меня встретила, встревоженная Моника. Нас долго не было, и она боялась, что Герасим, уже закопал меня в лесу.
Рита уже спала. Я дошла, вернее, допрыгала, до своего дивана, разделась и залезла под одеяло. Страшно хотелось спать. Но, перед тем, как уснуть, я успела подумать, что наконец-то, сбылось мое космическое желание. Я буду десять дней валяться в постели, и смогу по-настоящему, начать готовиться к экзаменам. Еще бы, для полного счастья, не болела бы нога. А болела она, ужасно. И вскоре, я прекратила радоваться, своему нечаянному отпуску. Ведь, впереди Новый год, а я буду встречать его хромой, одноногой. И в театр билеты пропадут.

Наступило утро. В доме стояла вязкая, непривычная тишина.
Дом словно вымер. Я вспомнила, что сегодня понедельник.
Значит, Рита и мальчишки ушли в школу. Людмила и Оксана на завод. Вовочка в детский сад. Студенты в институт. Роза в театр.
Герасим, тоже, в последнее время, целый день носится в неизвестных далях.
В комнату постучали. Я на одной ноге допрыгала до двери, и, услышав голос Герасима, открыла дверь. Поэт-боксер принес мне новенькие костыли и манную кашу, сваренную им специально для меня. От одного вида манной каши, меня опять разобрал смех. Манная каша была вполне съедобная, но очень сладкая.
Герасим окружил меня заботой. После каши, он мне принес мне фрукты, апельсиновый сок, и кучу мазей для моей поломанной ноги. Я не стала, долго раздумывать, как намазать мазью, загипсованную ногу, а сложила все тюбики в аптечку. Но Герасим не успокаивался: он развлекал меня, смешил, принес стопу книг для чтения, и вообще, относился ко мне, словно я, серьезно больна, и от его заботы зависит, выживу я, или нет.
Честно сказать, его забота, была мне очень приятна, уже давно, никто так, за мной не ухаживал.

В полдень, в мою комнату вошел Иванов. Он недовольно и надменно, посмотрел на Герасима, и я попросила соседа, на минуту выйти. Герасим, окинул Иванова насмешливым взглядом, и вышел. Директору, его взгляд не понравился, он зло поморщился и сел в кресло. Некоторое время, он без всякого интереса, интересовался моей ногой. Я успокоила его. Моя нога, жива и будет жить еще сто лет. Выполнив формальности, директор достал из кейса чистый лист бумаги и сообщил мне, что в связи с кризисом, все работники пишут виртуальное заявление на увольнение, и ему нужна моя подпись на чистом листе бумаги. А заявление и дату, он напишет сам, когда придет время. А может, оно никогда не придет, успокоил он меня. Я отказалась ставить подпись, на чистом листе бумаги. Иванов, принялся настаивать, но я твердо стояла, на своем. Моя, мама была бухгалтером, и она мне говорила, что бы я, никогда не ставила подпись на чистом листе. Иванов, увидев мое упрямство, бросил меня уговаривать, и злой, недовольный, покинул мою комнату. В комнату вернулся Герасим. Мы обсудили с ним, этот странный лист чистой бумаги, и он пообещал мне разузнать, по своим каналам, этот ребус Иванова. Ребус, где лишь чистый лист бумаги, и нет ни одной буквы к разгадке.
В полдень ко мне пришла Ирина, и Герасим, нехотя, ушел к себе.
На последней паре, Ирина вспомнила, что я, дома совсем одна, и в целях моей безопасности, отправилась домой, чтобы охранять меня. Убийство проституток, и Полины Попеску, тревожит ее, и она, высказала мне, некоторые свои подозрения. Во-первых, Ирина уверена, что убийца, постоянный гость нашего дома, и хорошо знает и тупик, и наш дом. Я, встряла в ее рассуждения, и сказала, что дед Данила и Моника, уверены, убийца живет в нашем доме.
Ирина покачала головой. Доказательства у нее нет, но ее интуиция говорит ей, убийца, человек пришлый. Во-вторых, Ирину тревожит, что два дня подряд люди падают с лестницы. О моем падении, ей рассказала Рита. И если, падение Данилы, Ирина восприняла, как случайность, то второй случай, уже со мной, по-настоящему взволновал ее. Я успокоила Ирину. Меня никто не сталкивал с лестницы. Я упала сама, и Донских облегченно вздохнула. Наш дом, ей нравится, и уходить из него, из-за трагических событий, ей бы не хотелось.
Потом, мы вспомнили о Полине Попеску, и вместе попытались, выяснить, кто бы мог желать ее смерти. Я высказала предположение, что ее, по каким-то неведомым нам причинам, убил любовник. Но кто он в больнице никто не знает. Ирина, согласилась со мной. Но сразу же сказала мне, что Полину Попеску она не знала, и зачем она, пошла в наш дом, не имеет никакого представления. Но она, хорошо помнит, что в тот вечер, когда убили Попеску, она должна была, примерно в это время возвращаться домой одна, без Игоря. По пути домой, она вспомнила, что у нее сломался электрочайник. Она зашла в ближайший универмаг, купила чайник, и как любая женщина, еще некоторое время, бродила по магазину. В тот вечер, она купила Игорю синий галстук, себе модную джинсовую юбку, и вернулась домой намного позже обычного. А об убийстве Полины, узнала от нас с Розой.
В комнату заглянул Андрей, зыркнул по сторонам, увидел, что Риты нет, и скрылся. После его ухода, Ирина, пожаловалась мне, на Андрея. В последнее время, он стал наглым и дерзким. И обычно спокойный, неконфликтный Максим, под его влиянием, сильно изменился.
Я предположила, что это возрастное, и со временем пройдет. Скорей всего, мальчишки начинают чувствовать себя мужчинами, и отстаивают свое право на самостоятельность. Ирина согласилась со мной, но в ответ, привела мне слова историка Прокопия Палестинского, жившего в Константинополе в 500 году: «Самые опасные из всех нарушающих закон – юнцы. Ночью они буквально наводняли город, Под туниками на бедре, они прятали кинжалы, и как только сгущались сумерки, собирались в группы, чтобы грабить свои жертвы».
Я посоветовала ей, не нагнетать обстановку, а вспомнить себя в этом возрасте. Ирина, на минуту задумалась, нахмурила брови, вспомнила себя, и буквально схватилась за голову.
В пятнадцать лет, она считала себя очень взрослой и самой умной, а своих родителей, старыми глупцами. Ирина постоянно ссорилась с матерью, и даже один раз, сбежала от нее к бабушке, в другой город. А мать, в это время чуть не сошла с ума. Она думала, что дочь убили, или силой увезли в один из борделей. У них тогда в Красногорске, не раз пропадали девушки, и некоторых из них, потом находили в борделях Турции.
Я предложила Ирине выпить чаю, и попрыгала на костылях к столу, чтобы вскипятить чайник. Ирина, глядя на мои передвижения, рассмеялась.
Чайник вскипел, но выпить чай, нам не удалось. В комнату, заглянул недовольный Игорь, и моя соседка, вспомнив, про обед, который она не приготовила, ушла.
Я выпила чай, доковыляла до дивана, села, и долго улаживала свою загипсованную ногу. В любом положении, она доставляла мне неудобства и ноющую боль.
В комнату влетела, взвинченная и хмурая Рита. Она, бросила портфель на пол, села на стул у двери, и стала тихо плакать.
- Рита, что у тебя опять случилось? - спросила я.
- Маша, можно я буду жить с тобой, - сквозь слезы пролепетала сестра.
- Объясни мне, что случилось?
- Я после школы, пошла домой. Зашла домой, а у нас на кухне командует, какая-то крашеная блондинка.
- Может, она в гости к твоему отцу пришла, – пожала плечами я.
- Она, не в гости пришла. Эта Лена, будет моей мачехой. Она мне об этом сообщила. Маша. Представляешь, папа опять решил жениться. Как он мог! Я давно знала, что у него в Красногорске. какая-то мымра живет. У него в сотовом телефоне, ее имя, и они все время перезванивались. А он, мне все время врал, что едет в Красногорск к двоюродному брату. Маша! Представляешь, у меня будет мачеха! Я не хочу! Я твердо решила, жить я с ней не буду, я буду жить у тебя.
- Подожди, Рита, не пори горячку. Мне тоже не нравится, что он так быстро, после смерти мамы, женился. Но, тем не менее, я завтра съезжу к твоему отцу, и мы с ним поговорим. Может, эта Лена, торопит события, и твой отец, не собирается на ней жениться.
- Не надо, не езди.
- Почему, - удивилась я.
- Маша, я давно хотела тебе сказать, но все боялась.
- Говори сейчас же, не пугай меня, - дрожащим голосом, сказала я.
- Я беременна, - еле слышно сказала Рита.
- Что??? Беременна!!! Тебе всего четырнадцать лет!!!
- Четырнадцать лет и десять месяцев, - пояснила Рита.
- Кошмар! Ужас! Позор, моим сединам!- я схватилась за голову.
- А Джульетте, тоже было четырнадцать лет, когда она полюбила Ромео, - шмыгая носом, пролепетала русская Джульетта.
- Вот поэтому-то, Джульетта умерла в четырнадцать лет. А если бы она влюбилась в Ромео в восемнадцать лет, то дожила бы, до ста лет. И кто же этот Ромео? Я его сейчас пойду и убью.
- Не скажу. Он же не виноват, что мы полюбили друг друга, - надувшись, пролепетала сестра, и еще тише, продолжила, - папа меня убьет, точно убьет.
- Я думаю, ему, вряд ли понравится гениальное произведение Шекспира, у себя дома. Говори, сейчас же, кто этот Ромео! - Рита упрямо молчала, и я стала, рассуждать сама с собой, одновременно, наблюдая за ее лицом. Вдруг я, по выражению ее лица, догадаюсь, кто этот негодяй,
- Будем рассуждать логически. В последнее время, ты практически, все свое свободное время проводишь у меня. Значит, скорее всего, этот Ромео, из нашего дома. Кто он? Андрей? Максим? Герасим? Камышин? Тухачевский? Отставной полковник Смирнов?
Рита, все ниже опускала голову, и я, не смогла определить, кто же, этот растлитель малолетних.
Мы сидели и молчали. Рита тихо рыдала у двери, я в другом конце комнаты, на диване, смотрела в окно. На улице сияло зимнее холодное солнце. Не знаю, сколько бы еще времени, мы сидели бы, в этой гнетущей атмосфере, но дверь слегка приоткрылась, и в узкую щель заглянул улыбающийся Андрей. Он увидел Риту, и вошел в комнату. В руках у него был букет белых хризантем. Я зло сказала:
-Теперь, я знаю, какой Ромео украл у меня хризантемы.
- Маша, ты что забыла? - удивился Андрей.
- Да, я все забыла. После того, что вы с Ритой натворили. О, боже, как я ненавижу хризантемы.
- А вчера, ты говорила, что Рита и ты, любите хризантемы, - сказал Андрей, и я вспомнила, что вчера, после рыданий Риты, сама попросила Андрея, купить ей хризантемы. И денег ему дала.
Рита продолжала сидеть с опущенной головой, и Андрей, буквально вложил букет, в ее сжатые руки. Новицкий, пожав плечами, ушел.
Я посмотрела на талию сестры. Все такая же, как и всегда: маленькая, худенькая, талия, как у осы. Я засомневалась в ее беременности, и еще раз спросила:
- Рита, а ты не врешь?
- Нет, - прошептала сестра.
- И сколько месяцев?
- Два. Папа меня убьет!
- Может, ему надо плясать от радости, - разозлилась я, и отвернулась к окну.
Рита легла, рядом со мной, на диван, уткнулась головой в подушку, немного поплакала и уснула.
С горя, я доковыляла до полки, и взяла Алгебру. О, счастливая Алгебра! Ты не знаешь печалей и горестей. Я всегда прихожу к тебе, чтобы забыть об этом несчастном и несправедливом мире. Ты спокойна, как Эльбрус. Величественна, как небо. Предсказуема, как восход солнца. У тебя все рассчитано и подсчитано, все идет по законам и правилам, и никакая, даже маленькая ошибка, не нарушит твою холодную, расчетливую математическую душу.
Мы дружили с алгеброй, не больше часа. В комнату, шумно влетела, нервная и взвинченная Людмила. Она разбудила Риту. Сестра встала с дивана, взяла книгу, принесенную Герасимом, открыла ее, и некоторое время, бездумно листала ее. Я вздохнула, и посмотрела на Людмилу. Малышева, мимикой и жестами, показывала Рите, чтобы она оставила нас одних. Видимо, сестра все-таки заметила ее жестикуляцию. Она закрыла книгу и вышла из комнаты. Я попросила Людмилу, тайком подсмотреть, к кому она пойдет. Малышева удивилась, но выполнила мою просьбу.
Людмила вернулась в комнату, и сообщила мне, что Рита зашла в комнату Новицких. Она попыталась, узнать, почему меня это интересует, а я, в ответ, спросила ее, почему она не на работе. Мой вопрос, сбил ее с мысли, и Людмила, забыв обо всем на свете, принялась рассказывать мне новости.
Роза рассказала ей, о завещании, деда Данилы. Малышева отпросилась с работы, поменялась сменой со своей напарницей, и сегодня утром, поехала смотреть свой дом. От автовокзала до деревни Самарская, она ехали всего пятьдесят минут. Деревня ей очень понравилась, а дом, доставшийся ей от деда Данилы, еще больше. Беженцы, живущие в доме, показали ей дом. Четыре комнаты, во дворе есть отдельный кирпичный домик, который можно сделать летней кухней. В доме все удобства, большой огород, все постройки, в хорошем состоянии.
В конце января, беженцы, переезжают в свой, почти достроенный дом, и Людмила сможет переезжать сюда. Обратно, она ехала довольная и счастливая. Ей казалось, что за спиной у нее выросли крылья, но дома, все ее прекрасное настроение, испортил Максим. Он пришел со школы, и радостная мать, в радужных красках, описала ему райский уголок, в который они скоро переедут. Обычно спокойный и флегматичный Максим, психанул, и грубо заявил матери, что он, никогда, и ни за что, не переедет из города в деревню. Людмила растерялась, и принялась ласково уговаривать сына. Ведь в этом доме, он наконец-то получит то, о чем мечтал всю свою сознательную жизнь – свою отдельную комнату. Но сын уперся, как баран, и теперь уже разозлилась Людмила. Она накричала на Максима, обозвала его идиотом, и хлестанула полотенцем. Сын, психанул еще больше. Он стал собирать свои вещи, чтобы уйти к своему отцу, запойному алкоголику. Людмила, зная невероятное упрямство сына, испугалась, и принялась умолять Максима, согласиться на переезд. Дед Данила подарил им счастливый билет. Если бы не его завещание, они бы до скончания века жили в одной комнате. Максим, бросил собирать вещи, и, как ребенок, расплакался. Людмила расплакалась вместе с ним. Они вместе поплакали, и Максим признался ей, что он не хочет ехать в деревню, потому что там ему будет не с кем играть в шахматы.
К концу своего рассказа, Людмила совсем приуныла, и попросила меня, поговорить с Максимом. Не может же она силой, тащить за собой в деревню, здоровенного парня. Я, удивленно пожала плечами, и отказалась. С какой стати, Максим будет слушаться меня. Мы с ним очень редко общаемся, и вряд ли, пятнадцатилетний подросток, послушается восемнадцатилетнюю девушку. Но Людмила, быстро отмела мои возражения, по ее словам, я имею огромную власть над ее сыном. Максим в меня влюблен, и сейчас она, приведет его ко мне, чтобы я уговорила его ехать в деревню. Людмила уже нервно, соскочила со стула, чтобы бежать за Максимом, но я остановила ее, и она опять плюхнулась на стул.
У меня появилась отличная идея. Я посоветовала, Людмиле, взять с собой в деревню Льва Чернобыленко. Все равно у него нет своего жилья, и в любой момент, он может потерять и дом, и работу. А в ее деревенском доме, есть отдельная избушка. Лев может жить в этой избушке и помогать ей по хозяйству. Мужские руки везде пригодятся, особенно, если при доме, есть двадцать соток земли. А по вечерам, если у Льва останутся силы, после ее огорода, он может играть с Максимом в шахматы. Но перед тем, как звать Льва с собой, пусть она выяснит у Максима, действительно ли, в момент убийства Полины Попеску, Чернобыленко играл с ним в шахматы. Людмила внимательно выслушала меня, и в ее глазах загорелся огонек. И даже не огонек, а настоящий костер. Она вскочила со стула, торопливо попрощалась со мной, и ушла. Я была уверена, она побежала к Чернобыленко, склонять его к переезду в деревню.
Интересно согласится он, или нет? А моя идея все-таки хороша!
А может, это моя ошибка?
Сегодня моя дверь почти не закрывалась. Казалось, я лежала в больнице, и все мои знакомые, именно сегодня, решили посетить мою загипсованную ногу. Следующим был Илья. Он был в приподнятом настроении, и в этот раз, вместо хризантем, принес мне букет алых роз. Я почему-то, обрадовалась Илье, и пошутила, что скоро, моя квартира превратится в клумбу. Я попросила Илью поставить цветы в воду. Он незамедлительно выполнил мою просьбу, и посоветовал мне выкинуть белые и красные розы. Они начали увядать. Я согласилась с ним, но сказала, что выброшу их сама. Сегодня же вечером. Теперь Илья, окружил меня заботой и теплом. Я принимала его ухаживания, и вспоминала, что всего полгода назад, была влюблена в него, как юная Джульетта.
Скоро, наш веселый и ничего не значащий разговор, плавно перетек в более значительное повествование. Илья предложил мне выйти за него замуж. Он осознал свою прежнюю ошибку, и больше ее никогда не повторит. В свою очередь, я спросила его, почему он выживает Монику из квартиры, Илья был несказанно удивлен. Он всегда считал, что это сестра выживает его из дома. Он бы с удовольствием ушел жить к свому отцу, но в последнее время, с ним невозможно находиться рядом, потому-то, он и ушел от отца к сестре. После смерти мачехи, отец сильно сдал, и стал посещать религиозно- мистическую секту « Космические братья». Теперь, в его доме, нельзя смотреть телевизор, слушать музыку и читать книги. Читать можно, только мистическую литературу, издаваемую их космическим гуру, по имени Марс.
Космические братья видимо так достали Илью, что он, с яростным пылом, принялся рассказывать мне про эту секту.
Гуру секты Марс, видимо обладает гипнотическими способностями, потому что дотоле разумный отец, полностью изменил свою жизнь. Ест отец, теперь мало, и только вегетерианскую пищу, которая в секте, почему-то называется марсианской. Каждый вечер, как библию, читает эту дурацкую мистическую литературу. Каждое воскресенье посещает марсинскую церковь, и половину своей, немаленькой зарплаты, отдает космическому Марсу. А самое главное, что тревожит Илью, это то, что Марс, методично внушает своим последователям. Мол, в начале весны, астероид Иридос, упадет на Землю, и наша планета разлетится на миллионы осколков. И теперь последователи секты, и его отец, совершенно серьезно готовятся загробной космической жизни. Илья, даже боится, как бы отец не продал кваритиру, чтобы отдать ее космическому Марсу.
Я слушала в пол уха о космической секте, а сама думала о дележе квартиры их матери, и о том, кто из них врет, Илья или Моника. А может, они оба правы, и это обычные семейные разборки, в которых каждый считает себя правым, а другого сосредоточием зла и несправедливости. Пока я искала правых и виноватых, я чуть не пропустила самое важное. Илья уже говорил мне, о том что, после свадьбы, мы с ним отправимся в романтическое путешествие в Рим. Я улыбнулась, и сказала, что подумаю над его предложением, а через три дня дам ответ. В канун Нового года. Мы еще немного поговорили, посмеялись, как в старое доброе время, и он ушел.

В комнате стояла тишина. Я машинально взяла с дивана книгу, из той стопки книг, которую принес мне Герасим, и прочитала заглавие А.И. Куприн «Яма». Насколько я помню, эта повесть о дореволюционном публичном доме. Я открыла книгу. Книга была с иллюстрациями, и, от нечего делать, я стала просматривать их. Из книги, на мои колени, выпал исписанный листок, я взяла его в руки. Этот листок был вырван из моей записной книжки. Тот самый, на котором я писала абракадабру: студенты - дивиденты, проститутки - попутки, му-му – почему, и так далее. Я позвонила по сотовому Герасиму, чтобы он ко мне зашел на минутку. Сосед ответил, что в данный момент, он идет с остановки домой, и скоро зайдет ко мне.
Теперь меня посетил веселый Герасим, и тоже с букетом алых роз. Он поставил цветы в воду, и, по-моему, не обратил внимания, на новый букет роз, подаренным мне Ильей.
Герасим сел в кресло, и вкратце рассказал мне, о тайне, чистого белого листа, с моей подписью. Оказывается, мой отец Альберт Иванович Иванов, (о котором я услышала первый раз в жизни), умирает от рака. Жить ему осталось, не больше месяца, и перед смертью, во искупление своих грехов, он решил оставить своей незаконнорожденной дочери, то есть мне, маленькое наследство – магазин «Дешевый продукт».
А его сын, и мой сводный брат, Иван Иванов, считает, такой маленький подарок, слишком большим для меня. И подпиши я, этот белый лист, то после смерти отца, лишилась бы отцовского наследства навсегда.
В первый момент, подумала, что Герасим шутит. Ну не верю, я во все эти романтические истории. Папа миллионер дарит, незаконнорожденно дочери магазин. Фантастика! Сказка! Именно это, я ему и высказала. Герасим, не стал меня разубеждать, но сказал, что придет время, и я этому поверю.
После этой сказочной истории, я чуть не забыла о листке, найденном в его книге «Яма». Я вспомнила, про него, так как он лежал на моей загипсованной ноге. Я показала Герасиму мой листок из записной книжки, и спросила, знает ли он, о чем здесь идет речь. Герасим подошел ко мне, внимательно прочитал мои бредовые детективные записи, и предположил, что наверно, это Рита, писала, какую-то белиберду, у нее и надо спрашивать. Лично он, никакого смысла, в этих записях не видит. Обычная чушь и портрет марсианского кота Марсика со звездой во лбу.
Теперь уже, Герасим, предложил мне выйти за него замуж, а в свадебное путешествие, мы с ним, отправимся в Париж.
Передо мной встал выбор, что лучше, Париж или Рим?
Рим или Париж? Конечно, в душе я уже чувствовала, что мне хочется посетить больше всего на свете, и с кем именно. Но я все время помнила слова Розы - один мой поклонник принесет мне счастье - другой зло. Поэтому, я пообещала Герасиму дать ответ через три дня. В канун Нового года. Почему-то мне казалось, что к 31 декабря, все станет ясным и понятным. В комнату влетела веселая Рита. Она бросилась ему на шею, и Герасим, строго посмотрев на нее, увернулся от ее объятий.
Поэт ушел. Беременная Рита весело и беззаботно пела песенку, а я пыталась вычислить, кто отец ее ребенка?
Вечером, после работы, ко мне приехала Моника, вместе с братом. Илья довез Монику до моего дома, на своей машине. И опять, как в доброе старое время, нам было весело и хорошо втроем.
Было уже поздно, Илья нехотя ушел, и Моника была весела, как никогда. Видимо, брат уже рассказал ей о своем предложении, она уже видела меня своей невесткой.
Подруга несколько раз, выходила из комнаты и стучалась к Розе. Но ее любимая Роза, куда-то ушла, и приунывшая подруга, опять возвращалась ко мне.
Дверь распахнулась, и ко мне влетела запыхавшаяся Роза. Она села рядом со мной на диван, радостно стукнула кулаком по моей загипсованной ноге, и я громко ойкнула. Но Роза, моего «ойканья» не заметила, глаза ее радостно сверкали. У нее была потрясающая новость. Она все-таки нашла тот могильный ветерок. И нашла она его в подвале. Я удивилась ее сообщению. Я сто раз бывала там, и знаю, чем он пахнет. А пахнет, наш подвал, вековой пылью, старыми тряпками и табачным дымом, от сигарет пацанов. Но Роза, отмела мои устаревшие знания, и принялась оживленно рассказывать мне и Монике, свои следственные действия.
Этот проклятый ветерок, никак не давал ей покоя. Ведь если этого ветерка не было, значит, Данила, сам упал с лестницы, и можно дальше спокойно жить, не подозревая своих соседей. А если этот ветерок, все же был, тогда надо срочно найти преступника и предать его справедливому земному суду. Космический суд тоже подойдет, но в космосе, слишком дальние расстояния, и судебные решения часто запаздывают.
У театра, Розу встретил на своем стареньком «Жигули» старичок-боровичок Смирнов. Он был в плохом настроении, и пока довез ее до дома, замучил ее своим ворчаньем. Сегодня он был уверен, что жизнь, это космический тупик, и вселенское зло.
Смирнов довез Розу до Космического тупика, и она, как водится, пригласила его в гости. Смирнов, как всегда, был рад ее приглашению. Дома, они, для исправления мирового зла, выпили по маленькой рюмочке армянского коньяка, и Роза, в самом хорошем настроении, составила ему астрологический гороскоп. По этому гороскопу выходило, что Смирнов будет ближайшие двадцать лет, весел и счастлив. Он сразу повеселел, и для закрепления вселенской радости, выпил еще рюмочку коньяка, и выкурил сигарету. Они еще немного поболтали, и Смирнов распростился с Розой до следующих выходных.
Роза не любила табачный дым, и после его ухода, решила проветрить комнату. Она раскрыла окно настежь и сырой могильный аромат влетел в ее комнату. Роза высунулась из окна, и на нее попеременно дул, то теплый могильный ветерок, то морозный и свежий. Роза закрыла окно, и некоторое время раздумывала, откуда же прилетел этот мерзкий ветерок. Определенно, он вылетал из чьей-то форточки. И этот аромат, то долетал до ее окна, то ледяной ветер его отгонял. Роза женщина решительная, и она тут же ринулась искать это коварное место. Она, еще раз обошла всех соседей. Обнюхивала, изо всех своих нюхательных сил, все тупиковые квартиры, но искомого запаха, так и не нашла. Тогда Роза решила посетить квартиру Льва Чернобыленко. Конечно, он может не пустить ее в квартиру, но, мадам Роза была уверена, тем или иным способом, она, прорвется в его жилище. Даже если ей, придется вызывать для этого милицию.
Роза спустилась вниз по лестнице. Из подвала вышел Максим, и она почуяла, как из подвала на нее накинулся, тот самый ветерок.
Она спустилась в подвал и включила свет. Несмотря на то что, мальчишки, открыли настежь несколько вентялиционных окон, и холодный ветер, свободно гулял по подвалу, все пространство, пропахло гнилыми, отсыревшими тряпками, сырой землей, и каким-то легким, еле ощутимым зловонным ароматом. Роза обошла подвал, и в углу, чуть не упала на скользкой глинистой земле. Под трубами, на кучу старых, прогнивших тряпок, капала горячая вода, и теплая, отсыревшая земля, парила, в свете тусклой лампочки. Роза раскидала тряпки под трубою, и нашла под тряпками, малюсенькую дохлую мышку.
Роза закончила свой рассказ, и вопросительно посмотрела на меня. Мы обе прекрасно знали, что во время смерти Данилы, в подвале были трое: Андрей, Максим и Рита. Я попросила Розу позвать ко мне, Максима. Я потом, я поговорю со всей троицей, наедине.
Роза забрала с собой Монику, и они ушли в гости к Людмиле. Я решила отбросить все эмоции, и отнестись ко всему с математической точностью и расчетливостью. Первым ко мне зашел Максим, потом Андрей, последней Рита.
Каждый из них, уверял меня, что никто из них, из подвала не выходил. И когда погас свет, и когда его включили, все трое видели друг друга, сидящими на своих местах.
Рита и мальчишки ушли, а я так ничего и не выяснила. У меня уже опустились руки, но тут, я вспомнила про дневник сестры. Раньше, когда мы жили вместе, Рита вела дневник. Если она, еще не бросила своего детского занятия, то именно там, я найду разгадку. Я взяла костыли и допрыгала на костылях до Розы. Роза и Моника пили чай с колбасой. Видимо Роза, опять принялась за земные блюда. Сырая космическая пища, теперь будет долго ждать Розиного приближения.
Я попросила подругу вызвать такси, и проехать со мной до моего бывшего дома. Роза, решительно встал из-за стола, и категорически заявила, что она поедет с нами. Если, на нас нападет убийца, то только она, сможет всех спасти от неминуемой гибели. Я махнула рукой, пусть хоть весь космос едет, если конечно, он влезет в такси.
Я вернулась в комнату и позвонила отчиму. Отчим тут же ответил мне, и по его словам, в данный момент, он отдыхает у своего двоюродного брата в Красногорске. Странно, а Рита, мне говорила, что встретила сегодня свою будущую мачеху, у себя на кухне.
Я вытащила ключи, из куртки Риты. После моего переезда в бабушкину комнату, отчим сменил замки. А мне очень хотелось найти дневник Риты, узнать ее секреты, следственные действия, а самое главное, выяснить, кто отец ее ребенка.
Рита, меня всегда смешила своей страстью к сохранению всего и вся. Она практически ничего не выбрасывала. И если бы не мама, то ее комната, давно бы напоминала, склад забытых и потерянных вещей. Рита хранила все, и среди ее памятных вещей, были и камешки с Черного моря, и бусинки от порванных бус, и поломанные заколки, и старый авиабилет до Сочи, и записка, хранимая с первого класса, от одноклассника Алеши Корнеева. Надеюсь, точно такие же записки от Ромео, я найду в ее архиве.

Мы втроем вышли из моей комнаты. Роза вышагивала впереди, в норковой кокетливой шляпке с цветком из меха. За ней, мелкими шажками, семенила Моника. Я, как кенгуру, прыгала за ними, на костылях. Герасим вышел из комнаты, улыбнулся и спросил, куда мы отправились. Роза, загадочно улыбнулась, и гордо вскинув голову, ответила: « В логово врага» .
По дороге, в такси, Роза пыталась выпытать у меня, зачем мы едем в мою бывшую квартиру, но я молчала, как партизан.
Мы вышли из такси, и я посмотрела вверх, на окна моей бывшей квартиры. Окна чернели мрачной космической пустотой.
Лифт не работал, и я еле допрыгала, до седьмого этажа на костылях. Мы остановились у двери. Я подала ключи Монике, она открыла замок, и мы вошли в темное пространство.
Моника и Роза нерешительно остановились у дверей, и я, попросила их, на всякий пожарный случай, покараулить вход. На самом деле, караул мне был не нужен, просто хотелось пройтись по квартире одной.
В нашем доме ничего не изменилось, все осталось, как было при маме. Даже ее старый синий зонт, висел на вешалке у двери.
Я прошла в комнату отчима. Мне хотелось удостовериться, что он действительно уехал в Красногорск, а не улегся спать, раньше обычного. В комнате никого не было. Постель была аккуратно заправлена, а на журнальном столике, скопилась многодневная пыль. Я выключила свет, и прошла в комнату Моники. Когда-то мы занимали ее вдвоем.
В комнате был кавардак: на расстеленной постели, валялась одежда; письменный стол, напоминал взрыв на горе Фудзияма; а посреди этого взрыва, возвышался букет засохших белых хризантем. Я посмотрела на хрустальную вазу, в которой стояли цветы. В вазе не было воды, видимо, впопыхах, Рита забыла налить ее. Я еще раз посмотрела на хризантемы, украденные Ритой, и принялась искать дневник. По пути, я нашла много интересного. В деревянной шкатулке, которую я подарила сестре год назад на день рождения, среди других безделушек, лежала ее сверкающая дешевая заколка. В письменном столе, валялась газета с вырезанными буквами, а под этими газетами, ксерокопия завещания деда Данилы. Я даже нашла записку от первоклассника Алеши, но никаких записок от Ромео, не было. В отличие от юного шекспировского героя, этот, был осторожный и расчетливый.
Дневник я нашла на верху шифоньера. Я села на диван, и перелистала страницы, разыскивая последние два месяца. Но все записи обрывались именно два месяца назад. Наверно, когда Рита сообщила ему о беременности, он тут же исчез, и у нее уже не было настроения, заглядывать в дневник. Я стала читать последние записи. Они были написаны туманным, эзоповским языком. Даже если бы отчим случайно нашел этот дневник, он бы в этой розовой чуши, не нашел ничего крамольного. Даже Ромео, у нее проходил под кодовым именем Икс. Я ходила к Икс ( дальше, романтическая баллада, где она действующее лицо). Мы встретились с Икс.
( дальше, розовая сказка, с детским лепетом). Икс сказал, что любит меня, ( дальше два листа описаний ее чувств, заимствованных из индийских фильмов). Единственное, что я узнала, из дневника, они начали встречаться, как только я переехала в тупик.
Я забрала с собой дневник, ксерокопию завещания, спрятала их в сумку, и попрыгала из комнаты. Роза и Моника, весело болтали в прихожей. Роза, как самый настоящий охранник, навалилась на дверь, прикрывая своим космическим телом вход. Увидев меня, они встрепенулись, и Роза, спросила меня, нашла ли я здесь следы убийцы. Я ответила, что ничего интересного здесь не нашла, и Моника, уверенно заявила:
- Значит, плохо искала, я сразу тебе сказала, что все убийства, дело рук твоего отчима, или Герасима.
- Моника, не городи чушь, - возмутилась Роза, и твердо продолжила, - Герасим, хороший парень, я его с детства знаю.
- А я в его компьютере, нашла описание убийства проститутки, - парировала Моника.
- Моника, зачем, ты хочешь опорочить парня. Хотя, я знаю, зачем. Чтобы Машенька, за твоего братца вышла. Извини, твоего брата я не знаю, зато хорошо знаю Герасима, и в обиду его не дам, –укоризненно сказала Роза.
- Маша, сейчас придем домой, сходи к нему и прочитай, на его компьютере роман, где он описывает, убийство проститутки. И зовут ее Оксана.
- Так, это же роман. Решил человек писателем стать. Молодец!- успокоилась Роза.
- Странный роман, убийство старика и проститутки, - вскипела Моника.
- Поехали домой, и все выясним, - предложила я, и мы вышли из квартиры.
КОНЕЦ.
Мы вернулись домой, и все втроем зашли к Герасиму. Он сидел за компьютером, и что-то быстро печатал. Роза, зевнув, села в кресло, и расстегнула шубу. Моника, осталась стоять у двери. Я подошла к соседу, попросила его показать нам роман, где убивают старика и проститутку, и заглянула в экран. На экране, чернели обрывки фраз, и понять смысл, было невозможно.
Герасим повернулся к нам, и задорно рассмеялся:
- Так я и знал, что в нашем Космическом тупике, ничего не утаишь. А я, хотел, рассказать вам обо всем, попозже. Вы, наверно решили, что это я убийца с северной трассы. Напрасно подумали. Это не роман, а мой детектив. Кстати, издательство «Космос», неделю назад, приняло у меня два детектива, и теперь я пишу третий. Даже придумывать ничего не пришлось, только изменил имена соседей, и тупик назвал по-другому - Дремучий тупик.
- А кто, в этом Дремучем тупике убийца? – живо заинтересовалась Роза.
- Пришлось, чтобы никого не обидеть придумать злодея Петю Лисичкина. Его я поселил, в подвале у Льва Чернобыленко, - засмеялся Герасим.
- А если бы не было, этого Лисичкина, то кого бы, ты сделал убийцей, - спросила я.
- Кота Марсика. Он такой хитрый и молчаливый, все подслушивает, и вынюхивает, как раз подходит, на роль убийцы, - отшутился Герасим, и продолжил, - Роза, я несколько елок купил, и у входа их в сугроб воткнул, разбирайте их, и наряжайте, не забыли еще, что через два дня, Новый год.
- Забыла! Совсем забыла! Из-за этих убийств, все вылетело из головы. Скоро Новый год! - Роза вскочила и пошла за елочкой. Из коридора, она успела мне крикнуть, что принесет елочку и мне.

Я еле-еле, доковыляла на костылях до дивана, поудобнее уложила, разболевшуюся ногу, и попросила Монику найти Риту. Подруга ушла искать сестру. В комнату вошла Роза с маленькой пушистой елочкой. Она поставила ее в угол, подошла ко мне, поцеловала меня в щеку, сказал мне, что все будет хорошо, и ушла.
Моника, привела недовольную сестру, и помчалась к Розе, составлять свой новый астрологический прогноз.
Я посмотрела на Риту, и видимо, в моем лице, она прочитала что-то такое, отчего ее лицо сделалось испуганным, и мертвенно-бледным. Сестра села у двери, подальше от меня.
- Рита, я все знаю. И сейчас расскажу тебе очень страшную сказку: про дремучий лес и глупую, злую лисичку.
И сочинила я эту сказку, благодаря Алгебре, только факты, и никаких эмоций. Начнем с самого страшного.
В подвале Вас было трое, и я решила исходить из того постулата, что все вы, говорили правду. И до отключения света, и после его включения, все трое находились в подвале, и видели друг друга. Поэтому я сразу уточню, что свет никто не выключал. Скорей всего, от перенапряжения в электросети, отключился автомат в электрощите, это у нас иногда бывает.
Свет погас, вы все трое в подвале. Дверь плотно закрыта, чтобы табачный дым не выходил в подъезд, иначе, Оксана или Людмила, спустятся в подвал, и юным курильщикам не поздоровится.
Если никто не выходил из подвала, тогда откуда же появился неприятный ветерок, который Роза, назвала могильным. Значит, дверь все-таки, открывали. Так кто же выходил из подвала? Андрей, и Максим сидели в глубине подвала, у вентиляционного окна. Ты на узкой лестнице у входа. Свет выключили, и мальчишки, даже в полной темноте, не могли пройти мимо тебя незамеченными, а ты могла в потемках, спокойно выйти и вернуться назад. Скорей всего, дело происходило так. Свет отключился. Андрей и Максим, пугая тебя, стали еле слышно завывать. Ты крикнула им, чтоб они перестали тебя пугать. Мальчишки продолжали выть. Ты выскочила из подвала, и кинулась наверх, держась за перила, чтобы не упасть. Поэтому, Роза не слышала скрипения ступенек. Наши ступени скрипят, только посреди лестницы, а у стены, и у перил, ступени не прогибаются, и естественно не скрипят. А тихое завывание пацанов, в глубине подвала, Роза, или не слышала, или в этот момент, когда открывалась дверь, они замолкали, чтобы набрать в легкие воздуха. Я проверила, долго выть, без глубокого вдоха невозможно.
На верхней лестничной площадке, ты натолкнулась на деда Данилу. Он подошел к электрощиту, чтобы его починить. Ты, мгновенно, вспомнила про завещание, и со всей силой, столкнула его вниз. Данила мешал тебе заполучить комнату, которая тебе была нужна позарез. Отец, твой человек жесткий, и вспыльчивый. И ты, как любой подросток, до смерти боялась сообщить ему о своей беременности. А, заполучив эту комнату, в которую, конечно же, я бы тебя, беременную пустила, ты бы убила сразу двух зайцев. Во-первых, ты смогла бы жить отдельно от отца, который по твоему мнению, слишком жестко тебя воспитывает, и к тому же, он собирается привести в дом мачеху. Во-вторых, заселяясь в эту комнату, ты наконец-то чувствуешь себя взрослой и независимой, о чем ты давно мечтаешь. А кто будет кормить тебя, и твоего ребенка, ты вряд ли задумывалась. Конечно же, не имея профессии и образования, ты рассчитывала, что твой отец, и я, будем поддерживать твою независимость и самостоятельность.
- Интересная сказка, - съязвила Рита, и нагло, в упор, посмотрела на меня.
- Эта еще не вся сказка. Я съездила к нам домой, и кое-что нашла в твоем дремучем лесу. Я достала из-под подушки дневник, ксерокопию завещания и показала его Рите. Лицо ее стало еще белее.
- А сейчас поговорим о завещании. В нашем доме, только одна Роза знала о завещании, а деда Данилу, убили, именно из-за его комнаты. Сейчас, я в этом уверена. Возьмем факты. Герасим, Камышин, Роза и супруги-студенты, не могли претендовать на его комнату. У них хватало квадратов на одного человека. Следовательно, к смерти Данилы, они не имеют отношения. Остаются, Новицкие, и Малышевы. Только, эти две семьи, могли получить его комнату, и именно они, не знали и не ведали, что комната уже завещана мне.
Но вернемся, к началу этой дремучей сказки. Погас свет. Полный мрак. Роза стоит в коридоре. За ее спиной комната Людмилы, рядом комната Оксаны. Как раз, те двое, кому позарез нужна эта комната. Через какое-то время, Роза почувствовала холодное дуновение ветерка из открытой двери, и она определила этот ветер, как могильный, или затхлый.
В это время, Оксана со своим любовником Мишей, уже давно отмечали, какой-то неизвестный праздник, и у них на столе стояли пустые бутылки пива и открытая бутылка водки. Поэтому принять пивной и водочный аромат, за могильный, Роза никак не могла. Людмила Малышева, в этот момент уснула, а Вовочка поджигал газету. И запах горелой бумаги, Роза тоже могла легко распознать. Но и это, еще не все. Если бы Людмила попыталась выйти из комнаты, то Вова бы помчался за матерью коридор. А Вовочка и тишина, две вещи несовместимые. Остается, только подвал, где сидят двое пацанов, заинтересованных в комнате Данилы. И я долгое время подозревала их. А ты, я считала, говоришь мне неправду, защищая или Андрея, или Максима. А может их обоих вместе.
Знаешь, в какой момент, я поняла, что иду не в том направлении. Когда я нашла в книжке Герасима, листок из своей записной книжки. Герасим мечтает на мне жениться, а теперь объясни мне, зачем, он вкладывает в книгу листок из моей записной книжки, и потом приносит мне эту книгу. Он, что идиот? В этом действии нет никакого смысла, тем более, этот листок, настоящая абракадабра, и он это должен прекрасно понимать.
Именно, когда я его нашла, я поняла, кто-то пытается, по-детски, глупо и наивно, подставить Герасима. Но кто?
Из-за гипса на ноге, я целый день сижу в комнате на диване. Все, кто заходил ко мне, ни на минуту не подходили к стопке книг, которая лежит на моих глазах, рядом со мной. Только ты, брала в руки эту книгу. И если бы я, не нашла этот листок, ты бы сама его нашла вечером, и предоставила, как доказательства вины Герасима. Из этой же сказки, и другой случай, с Ириной. В ее мусорном пакете у двери, лежит газета с вырезанными буквами. Сразу скажу, что эта твоя подстава была еще более глупой и наивной. Я никогда не поверю, что студентка четвертого курса, вырезает и наклеивает буквы на листок, чтобы подбросить его мне, ей легче воспользоваться компьютерной распечаткой в институте. Но даже если на секунду представить, что Ирина сошла с ума, зачем она это делает? Из ревности? Но мы с ее мужем Игорем практически не общаемся. И все, в нашем прозрачном и всевидящем доме, вплоть до Вовочки, это знают. Это раз. А два, это то, что, ее муж, в тот момент, собирался уйти от нее к другой женщине, поэтому писать угрозы мне, совершенно нелогичный поступок. Муж уходит к Тане, а угрожать я буду Мане: « Молилась ли ты, на ночь, Дездемона!»
Пойдем дальше в дремучие дебри. Если, подозреваемая, это ты, значит, ты видела завещание деда Данилы. Иначе, все не имеет смысла. А везде, даже в движении атомов, есть смысл. Теперь вспомни, кто предложил нам с Моникой обыскивать комнаты, что бы найти убийцу. Ты! А я прекрасно знаю, если тебе Рита, что-то взбредет в голову, то ты обязательно выполнишь задуманное. Тем более, обыскивать комнаты, в нашем доме, проще пареной репы. Все идут, друг к другу в гости, не закрывая своих комнат. Потому что, ни один из тупиковых жителей, не войдет в пустую чужую квартиру. Не знаю, сколько комнат ты уже успела обыскать, но я думаю, именно в комнате Данилы, ты нашла завещание. Потому что, сомневаюсь, что ты взяла завещание у Розы, сделала ксерокопию и вернула его на место. Мадам Роза редко ходит по гостям, так как гости, и так, не выводятся из ее дома.
Одно я не понимаю, зачем ты сделала ксерокопию завещания? Молчишь. Тогда я предположу, ты боялась, что настоящий документ пропадет, но тебе по твоей дремучей глупости, не пришло в голову, что ксерокопия, никакого юридического значения не имеет.
Пойдем в дремучий лес еще дальше. Меня всегда удивляла пропажа хризантем, и заколки. Зачем их воровать? Ворованные цветы в вазу не поставишь; прятать их в наших маленьких комнатах негде, не засунешь же их в шифоньер, или в кухонный шкаф; в мусорном контейнере, хризантем не было; а уносить их отсюда, чтобы выбросить за тридевять земель, действия Иванушки-дурачка. Тогда я, предположила, что хризантемы, или кто-то из гостей нашего дома унес с собой, или их подарили человеку далекому от нашего тупика. И тогда я стала подозревать Андрея. У него есть девочка Кристина. И возможно этой девочке, он подарил мои хризантемы, и твою заколку.
Я замолчала и вопросительно посмотрела на Риту. Она, опустив голову, обрывала лепестки красной розы, и красные, почти черные лепестки, валялись у ее ног черными кляксами. Сестра молчала, и я взорвалась:
- Рита, хватит молчать! Или мы, сейчас с тобой, откровенно поговорим, и я, может быть, никогда никому не расскажу, о твоем преступлении, или я сейчас, вызову милицию, и дальше, ты будешь молчать со следователем. В отличие от меня, он с тобой нянчиться не будет, быстро развяжет язык, и ты полетишь, как электрометла, в колонию для малолетних преступников.
Рита бросила оборванную розу на пол, взяла из вазы хризантему, и искоса глядя на меня, принялась обрывать белые узкие лепестки. Я протянула руку к журнальному столику, взяла сотовый телефон, открыла его и, сделала вид, что набираю номер милиции.
Рита бросила полуощипанную хризантему на пол, и плаксиво сказала:
- Маша, ты, правда, никому никогда не скажешь, что я столкнула Данилу! Он все равно с ума сошел от старости.
- Не скажу, и только потому, что ты ждешь ребенка. Надеюсь, проституток, убивала не ты.
- Не я! Это дед Данила убивал.
- Опять врешь! Данила постоянно читал Библию и верил в бога.
- Ну и что! Он считал, что проститутки, это исчадие ада на земле, черти. Он мне сам об этом говорил.
- Откуда ты знаешь, что это дед Данила убивал?
- А мне, это Максим сказал. Максим любит один бродить по вечерам, и однажды, он видел, как Данила мертвую женщину в большой черный пакет запихивал.
- А почему, Максим ничего никому не сказал?- поразилась я.
- Он любил дедушку, и подумал, а вдруг, дедушка эту женщину не убивал. Вдруг, кто-то другой убил ее, а дедушка мимо шел, нашел ее, и решил выбросить в мусорный ящик. Только я, сразу поняла, это дед Данила убивал проституток. Он в последние два месяца, стал какой-то странный: то нормальный человек, а то какую-то чушь городит. Это, он с тобой всегда добренький был, и с мальчишками тоже, а я сколько раз, слышала, как он разговаривал с телевизором, или с Библией. Сядет около Библии и спорит с ней, а как только Вовочка зайдет к нему, он очнется, и опять нормальным становится.
- Все равно не могу поверить в это!
- Клянусь, это был Данила. Я сама нашла у него черную шапочку с прорезями для глаз. Сама скажи, зачем эта шапка старому деду. И потом, Данила всегда этих проституток ненавидел. Это мне тоже Максим сказал. Тетя Люда, ему рассказывала, много лет назад, Дима, сын Данилы, связался с одной проституткой. Она посадила его на наркоту, и он умер в восемнадцать лет от передозировки наркотика.
- А Полину Попеску, кто убил?
- Наверно, тоже дед Данила. Следователь, говорил Розе, что Попеску, у проституток на трассе дорогу спрашивала к Механическому тупику, и Данила, наверно подумал, что она тоже с трассы.
Рита замолчала, и опустила голову. Я вспомнила вечер убийства Попеску, и наш разговор с дедом Данилой. В тот вечер, он мне сказал, что не вышел меня встречать, потому что слышал мой голос из-за моих дверей, и думал, что я дома. А я, не обратила на это внимание, подумала, что это бред, на фоне высокой температуры.
- А кто из вас пугал Оксану? Я помню, это ты высказала версию, что ее не хотели убивать, а хотели просто напугать.
- Это я решила, ее попугать.
- Зачем?
- А чтобы весело было. Чтобы, как в настоящем детективе все было.

У меня не было слов, я вздохнула, и взяла в руки дневник. Открыла его, бездумно посмотрела на исписанный Ритиными каракулями лист, потом перевела взгляд на покрасневшую Риту, и попыталась выведать имя ее мужа:
- Рита, я знаю, кто отец твоего ребенка, и думаю, он обязательно, в ближайшее время, на тебе женится.
- Правда! - обрадовалась Рита.
- Правда. Ему придется, жениться на тебе. Я думаю, он не захочет лучшие годы своей жизни, провести в тюрьме.
- И ты не будешь обижаться, если Илья женится на мне, - спросила Рита.

На некоторое время, у меня опять, пропал дар речи. Илья!!! Значит, именно поэтому Рита украла хризантемы. Ведь их подарил мне Илья. Сестра, увидев перемену в моем лице, захлопала глазками, а я, безо всяких эмоций, устало сказала:
- Я не буду обижаться! Желаю вам счастья! Я давно не люблю Илью. Я люблю другого человека. Только боюсь Рита, когда тебе исполнится восемнадцать лет, и ты станешь совершеннолетней, Илья разойдется с тобой.
- А я, ему до восемнадцати лет еще троих детей рожу. Я его так люблю, - счастливо улыбнулась Рита.
В комнату заглянул Максим, и счастливая Рита вприпрыжку выбежала из комнаты. Я вызвала такси, доковыляла до Розы, вызвала Монику в коридор, тихо рассказала ей об Илье и Рите, и попросила отвезти мою сестру, к своему брату.
У Моники на глазах выступили слезы, и она сквозь слезы простонала:
- Машенька, какой ужас! Ей всего четырнадцать лет.
- А что теперь делать? Раз Илья «полюбил» Риту, пусть теперь и мучается.
- Рита, моя невестка! Да она выживет меня из дома, через три дня! А Роза мне предсказала, что у меня впереди целый год счастья, - простонала подруга.
- Я поговорю с Ильей, и они уйдут к своему отцу.
- Он почему-то и слышать об этом не хочет, - вздохнула Моника.
- У него отец связался с какими-то космическими братьями, и они ему всю голову заморозили. Поэтому придется отца Ильи, отогреть и перепрограммировать, а к этому, я подключу космическую сестру Розу. Космическая Мадам, ему быстро все мозги вправит, как положено. Я уверена в этом, на 100 процентов.
- Ура! А может они даже поженятся, Роза и отец Ильи, - размечталась Моника.
- А ты, с кем собралась провести целый год счастья? – поинтересовалась я.
- С Николаем Камышиным! – весело пропела Моника.
- Поздравляю! Целый год счастья, разве этого мало!
- Я так счастлива!
- Скоро такси подъедет. Увезешь Риту, и обратно приезжай.

Я вернулась в комнату, и взобралась на диван. За окном опять начался снегопад. Белая стена закрывала наш дом, от страшного, и бездонного космоса. Елочка, начала оттаивать, и по комнате разнесся аромат леса и дождя. В комнату постучался Герасим. Он написал первую главу нового детектива, и решил посоветоваться со мной, насчет закрутки сюжета. Герасим монотонно читал мне свой детектив. За окном падал белый снег, на столе алели розы, а я думала, что скоро Новый год, а потом придет весна.