Гл.4 Шоу начинается

Сумеречная цивилизация

Глава 4

Шоу начинается


Знойный воздух неистово гудел миллионами глоток. Беззвучно открывались громадные, как небоскрёб, ворота. Несметные ревущие толпы, яростно сшибаясь меж собою, хлынули в колоссальную чашу Стадиона: люди вопили, визжали, стонали, рычали, выли, бились, бодались, лягались, царапались, грызлись и топтали, давили упавших.
Вдруг верх одной створки ворот, оглушительно бабахнув как пушка, перекосился, створка закачалась, угрожающе визжа, и пошла с ускорением вниз. Спасаясь от гибели, брызнули с рёвом страшным люди в стороны. Вся планета от испуга вздрогнула, ахнула, жадно прилипнув к экранам. А когда створка, грохнувшись на землю и запрыгав, никого не раздавила на счастье, загудела разочарованно планета.
Поглотив миллионы, трибуны заполнились до отказа. Но там, снаружи, за толстыми неприступными стенами, людей не убавилось, и всё те же несметные толпы волновались, шумели, устремившись взглядами вверх на выпуклые, как надутые паруса, громадные полотнища экранов, на которых бегали с открытыми пастями и рычали голодные, надменные цари зверей. А рядом с ними, под прозрачным куполом, огромные рептилии: одни - сторонясь нагло вопящих им в самые рожи паскудных жаб, плескались в водоёме, другие - лежали на бережку и грелись, загорали на жарком солнышке.
На экране появилась Капсула с Президентом-богом в мельтешащем дожде из белых, алых и чёрных роз. Опять грохотала артиллерия, и небо вспыхивало и сверкало цветными узорами.
Капсула своим ходом плавно переместилась из кузова автомобиля на землю и покатилась на колёсиках по дорожке вокруг поля. Президент лёгонько подскакивал на престоле, как неискушённый седок при езде на норовистом ишачке. Улыбаясь, он приветствовал переполненные трибуны поднятою рукою и крепко клял в душе тех подлецов, что придумали засыпать дорожку крупным гравием, как видно, на вред ему.
Со слезами на глазах народ, умилённый беленьким, сияющим видом Президента-бога, махал ему рученьками, думая: "Вот, наш Президент едет в коробчонке. Чудесная, славная он личность!"
Сделав почётный круг, Капсула завернула на центральную трибуну, въехала в правительственную ложу и там встала на своё почётное место - золотой подиум. Шумно, с весёлыми возгласами поднявшись с кресел, Правительственная орава во главе с Председателем аплодировала Президенту-богу. Он в ответ небрежно кивнул.
Вдруг по всему Стадиону воцарилась безмолвная тишина, а через несколько секунд зашумели трибуны, как лес при сильном ветре:
-Гладиатор, Гладиатор... - И перешли в нарастающий рёв: - Гладиатор! Гладиатор!
"Заявился, подлец," - помыслили злобно враз Президент и Председатель и переглянулись зловеще. Друг друга они ненавидели, а Гладиатора - до умопомрачения.
Гладиатор, в комбинезоне серебристо-серого цвета стали, вошёл через главные ворота, приостановился, окинул взглядом переполненный Стадион, - с огромных экранов, расположенными над трибунами, глядел он на всех, как сказочный великан. На своих ужасно толстенных, здоровенных ногах он легко зашагал по полю.
Народ на трибунах свистел, топал, ругался, вопил и аплодировал ему.
Миллиарды людей на планете не спускали глаз с экранов, боясь пропустить хоть один миг. А всё потому, что прошлогоднее выступление закончилось в конце грандиозной катастрофой: на Гладиатора науськали стадо разъярённых ревущих слонов с носорогами. Казалось, тут-то всё, конец, песенка спета его, даже мокрого места не останется, как того ожидали Президент с Председателем, члены правительства и другие личности. Но Гладиатор, не растерявшись, вырвал с центра поля многометровый железный столб, на котором развевался флаг Объединённых стран, изловчился и хладнокровно треснул столбом по черепу вожака стада, огромного слона.
Взбесившись, вожак проломил решётки и бросился на трибуны. За ним устремилось всё стадо - и началась чёртова свистопляска! Звери топтали, давили людей, и те, разбегаясь, топтали, давили друг друга.
Через некоторое время, придя в себя, люди организовались в отряды самообороны, вооружились чем попало и растерзали зверей. После чего камня на камне не оставили от Стадиона. Также разнесли, стёрли с лица земли величественную, надменно вознёсшуюся выше небес статую Президента-бога - грандиознейшее сооружение всех времён и народов. А потом уж, превратившись в звероподобных троглодитов, принялись терзать свой своего... Большинство населения земли, наблюдавшее за происходящим по телевизорам, были в восторге от остросюжетного зрелища.
Президент, узнав после трагических событий о гибели своей статуи, был глубоко возмущён актом вандализма. Но больше всего на свете он, вспоминая катастрофу, был потрясён тем, что если бы не сверхпрочная Капсула, то его раздавили бы как муху. А ломившихся тогда к нему членов Правительства с Председателем он не пустил к себе в логово, ссылаясь на то, что места самому мало. Правда, Председатель и члены Правительства всё же уцелели, благодаря своей поразительной способности - забиваться в любую щель, как таракан. Там в щелях и схоронились.



Гладиатор одиноко стоял на середине поля и молчаливо глядел на ревущие трибуны и рычащих зверей.
Львы и крокодилы на минуту замолчали и, с подведёнными от голода животами, принюхиваясь и облизываясь, страстно мечтали только об одном - о неистовом пиршестве.
Поочерёдно выступили Президент и Председатель, поздравили всех жителей планеты с долгожданным шоу.
Злорадно рассмеявшись, Председатель скаламбурил:
-Последнее выступление последнего литератора и Гладиатора.
Слово опять взял Президент. Он одобрительно помянул древний мир с императорами и с гладиаторскими боями. Вдруг, взвинтившись, вспомнил ни с того ни с сего распятого Спасителя и стал метать громы и молнии: обозвал Господа отъявленным проходимцем и клеветником, каких свет не видывал. Обвинил в дружбе с голодранцами, жуликами и проститутками. Высунув кулак в форточку, погрозил небесам и пожелал дурным голосом:
-Чтобы вы все там околели, мошенники!
И тут же успокоился. Ласкающим голосом долго витийствовал о беззаботной, райской жизни, наступившей благодаря ему. Затем стал утверждать, что земная цивилизация во Вселенной является единственной и бесценной жемчужиной, с которой не сравнится ни одна инопланетная.
-Не найти такой больше! - хвалился он. - Только и делай что: веселись, пей, питайся деликатесами, наслаждайся жизнью и славь меня, Президента-бога!
На трибунах понимающе посмеивались, усмехались, зевали и лениво хлопали в ладоши.
Проворчал и грохнул где-то далеко гром. Пылающее солнце в синеве, изнемогая от жара, привалилось к влажному боку сиреневой тучки, и, зашипев, как масло на сковороде, весело покатилось прочь, - звонко брызнули золотистые нити дождя.
Президент хмуро взглянул на небо и враждебно уставился на Гладиатора:
-Я требую от тебя, сквернослов и похабник, - вонзил он указательный палец пред собою в воздух, - подчиняться законам, по которым живут все цивилизованные, честные люди.
Крокодилы высунули рожи из воды с ехидными улыбками, щёлкнули челюстями и завыли - доведёт же голод! - тоскливо, по-волчьи, на аппетитные и кучерявые, как барашки, облака.
-Ух ты! - взахлёб восхищались зрители и толкались, пихались. - То ли ещё будет!
-Было бы очень справедливо не нянчиться с ним, - Президент медленно поворачивал голову, окидывая недобрым взглядом трибуны, - а натравить на это ничтожество сразу всю свору зверья и покончить с негодником раз и навсегда! Я думаю, мною обожаемый народ поддержит меня. - И он одарил мир ослепительной жемчужной улыбкой.
Председатель, уже давно метивший на место Президента-бога, осторожно возразил:
-Я, конечно, извиняюсь в нижайшем поклоне перед выдающимся Президентом. Но осмелюсь во имя великого торжества справедливости и для всеобщего блага внести предложение: будет не особо демократично, если несчастные львы и крокодилы, вместо того чтобы разорвать щелкопёра, бросятся жрать друг друга, а он, наглец, будет в стороне посмеиваться. Разве это правильно?
На трибунах поднялся раздражённый галдёж и вспыхнули потасовки. Президент нацепил на нос пенсне и блеснул ядовито стёклышками на Председателя, - чтил Президент, как реликвию, это пенсне пращура, обладавшее, по его мнению, магической силой.
Ещё в далёком детстве, найдя пенсне в домашнем хламе, он частенько цеплял его на нос и кривлялся перед зеркалом, воображая себя очковой змеёй. А выйдя играть на улицу, обожал нагонять страх на ребятню-мелкоту, которая, увидев скорченную гримасу в пенсне, разбегалась в панике.
Со своим пенсне-талисманом Президент-бог никогда не расставался, и в сложные минуты жизни, веря в его сверхъестественную, всепобеждающую силу, надевал на нос.
-Честный референдум, честный референдум! - ревели грозно трибуны.
Президент нахмурился и снял пенсне. Дыхнув на стёклышки, протирал их платком.
"Честный референдум" срочно провели и большинством голосов решили: вначале напустить на Гладиатора благородных владык водяной стихии - крокодилов. А уж потом, что от него останется, пусть львы, цари зверей, дожирают.
Гладиатору (по воле зрителей) разрешили на прощание сказать несколько слов, и голос его загремел добродушно:
-Друзья мои, я искренне рад нашей встречи! Ведь все мы - люди, а значит - братья!
Трибуны ответили весёлым ржанием.
-Какой ты нам брат, - задребезжал наигранным смехом Президент и отмахнулся рукой. - Ой, лучше не смеши.
-Сотни миллионов лет, - продолжал Гладиатор, - отделяют появления первого зверя до зарождения человечества. А человеку, чтобы превратиться в зверя, сколько нужно пройти?
Микрофон отключили, и Гладиатор, как немой, шевелил беззвучно ртом на экранах.
Грянули фанфары, рассыпалась дробь барабанов, и шоу началось.
Гладиатор проделывал замысловатые гимнастические упражнения: то, подпрыгнув высоко и кувыркнувшись в воздухе несколько раз, приземлялся на ноги; то задирал ногу выше головы и падал в шпагат. Вдруг он закрутился юлой - и сделался невидимым. Летели минута за минутой, а его не было.
Трибуны гудели, недовольно свистели, местами взрываясь страшным рёвом. Серьёзно запахло большой грозой. Председатель, уже наготове, глазами приискивал удобную щель, в которой, что случись, можно будет ему схорониться. Злорадно усмехаясь про себя, он мысленно прощался с женою навсегда, потому что ей, с такими мощными габаритами, спастись невозможно.
И вообще, как любил говорить Председатель: "Женитьба на этой стерве была страшным заблуждением моей беспечной молодости".
Маленького роста, жгучий красавец и известный сердцеед, он побаивался и ненавидел свою жену, с пудовыми грудями, большую и сильную, как корова. Она, бывало, поколачивала его за то, что он, увидев первую попавшуюся хорошенькую юбку, тотчас плевал на все правила приличия и начинал отчаянно волочиться за нею хвостом.
Стадион закипал.
У ворот наготове стояли войска.
Руки Президента-бога виртуозно мелькали, проверяя засовы на двери Капсулы.
По полю рыскали полицейские с четвероногими ищейками. Протяжно рычали львы и крокодилы. Ищейки, поджимая хвосты, дрожали в полуобморочном состоянии и, мучаясь расстройством живота, след брать не хотели.
Въехала спецтехника с радарами, рентгенами, электронными сетями - прощупывать, просвечивать, прочёсывать и воздух и землю. Но нигде не было обнаружено следов Гладиатора.
Публика буйствовала. Вывороченные сиденья тяжело взлетали большими неуклюжими птицами и тут же стремительно возвращались на головы ей.
Раздался тяжёлый топот: колонны штурмовых отрядов с засученными рукавами, выдыхая шумно "ха", вбегали на Стадион и раздували хищно ноздри.
-Извини, дорогая, я на минутку. - Председатель с насмешливым видом уходил и, оборачиваясь, махал ей рукою. - Чао, крошка!
Под протяжную заунывную музыку, доносившуюся откуда-то со стороны, он бодро направился к чернеющей щели под каменной ступенькой. И как ему думалось: прощался с женой навсегда.
Президент-бог гордо восседал на престоле, поливая Стадион презрительным взглядом. Вокруг Капсулы вились встревоженными осами члены Правительства. Их супруги визгливо хохотали, кричали, сбившись в кучу.
На трибунах послышались возгласы:
-Глядите, что за чертовщина!
-Где, где, где, где?
-Да вон же, вон!
-Ух ты-ы-ы-ы! Ух ты-ы-ы-ы!
На центре поля разрастался, красно пламенея, колючий куст шиповника. И - превратился в Гладиатора.
Люди и звери оглушительным рёвом приветствовали его.
Кривя физиономию в ухмылке, Президент отщёлкивал камни на чётках.
Председатель, стоявший у спасительной чёрной щели и уже готовый в неё втиснуться, захихикал и пробежал взглядом по физиономии Президента, оставляя на ней грязные следы лапками. Нагадив на президентский солидный нос, взгляд Председателя задумал скрыться и, стремительно прыгнув, поскакал по трибунам, как заяц, петлями, и вдруг, скакнув резко вбок немыслимо длинно, да ещё с кувырком, исчез.
Почувствовав, что по физиономии будто проскакал лихой табун тараканов, Президент посмотрелся в зеркало, в ярости вытер её платком, усыпанную крапинками следов. Он инквизиторским взглядом помчался искать злодеев. Но, вконец заплутав в хитроумных петлях следов, прекратил погоню и оглядел правительственную публику в ложе, чуя звериным нутром: где-то здесь, среди них, коварные враги затаились.
Решив не тратить напрасно время на поиски и не размениваться по мелочам, он ухмыльнулся и, от всей своей жуткой, пропащей души и с превеликим удовольствием, обильно и долго гадил ядом мыслей на весь Стадион.
Потом, задумав достать ядовитым жалом до сердца Гладиатора, люто вперился в него. Но не сумел пронзить комбинезон.
Тогда Президент решил вкрасться к нему через канал уха в головной мозг для того, чтобы там побродить по извилинам, разнюхать, подглядеть мысли и планы, а после подкинуть в них яд и заселить в его мозговые клетки своих самых ужасных хищников. Похрюкивая и колыхаясь студенистым телом, взгляд прошлёпал по лицу, вскарабкался сопя на ухо - и был прихлопнут железной рукою. Вздрогнув и скорчив гримасу, Президент заскрипел зубами от боли.
Гладиатор брезгливо вытер с ладони платком раздавленное им что-то липкое, тягуче-мерзкое, хрюкнувшее, и продолжил разминку в одном быстром темпе, разбивая о свою голову кирпич за кирпичом. Мужчины смотрели с трибун на него со снисходительными усмешками и крякали от удовольствия при каждом разбитом кирпиче. Блестя глазками, женщины прихорашивались и произносили "ах-ах!"
Неподвижные гляделки крокодилов, как перископы, высовывались из воды, созерцая хищно пространство вокруг, бесконечно полное пищи. На спинах у них, развалившись комфортно, паскудные жабы нагло таращились. Львы шумно дышали и злобно фыркали от смеси слащаво-парфюмерного духа трибун и от болотного, затхлого запаха водоёма.
Груды кирпичных обломков росли на глазах.
Довольно-таки быстро все кирпичи были разбиты. Гладиатор отряхивался от пыли. Над его загорелом лысом черепе воздух радужно переливался.
Бетонные блоки он крушил кулаками и ногами.
В голодной ярости цари грызли, гнули решётки, которые скрежетали в их пасти, и огненные искры сыпались от клыков. Крокодилы, наоборот, тихо вели себя, несколько даже, казалось, пристыженно и виновато улыбались, темно зеленея в воде замшелыми брёвнами. Не выпячиваясь, избегая общения с паскудными жабами, они старались всё больше держаться в тине и быть незаметными.
Жена Председателя, председательша, глядя туманно на Гладиатора, то тихо вздыхала, то всхлипывала, то теребила платок... И слетела с неё высокомерная ледяная маска и звонко разбилась на кусочки о пол. Обливая слезами своё несчастное лицо, женщина вцепилась в затрещавшую рубашку мужа и указала рукой на Гладиатора:
-Видишь, вон человек лбом бетон пробивает, чтобы до людей достучаться. А мы... мы-то что? Надоело мне. Кругом одно ханжество, клевета, идиотизм высшей пробы. Опротивело всё, тошнит от всего этого. Не могу, не могу... - всхлипнула председательша, - унеси меня в края лазурные.
Председатель, с развязной улыбкой, презрительно поглядывая на членов Правительства, вылупившихся беспардонными физиономиями на него и на жену, цедил сквозь зубы:
-Не мели чушь. Заткнись, чёртова баба, на нас смотрят.
-Не могу так жить... Мне очень тяжело... Кто бы только знал! Убегу я от вас всех. Убегу на край света.
-Ну-ка, куда ты захотела, а? - сошлись его угольные брови на переносице.
-Умоляю, унеси меня в края лазурные! - ответила она, вытирая цветастым платочком слёзы.
-Совсем, дура, с ума сходит. Наслушалась, начиталась басен этого безумца. Ничего, потерпи, - он хохотнул, - скоро его сожрут звери. - Опять хохотнул. - Мегера, чтоб тебя, ух... - и прошептал: - Разорвало.
-Что ты сказал?
Председатель ухмыльнулся:
-Как же я тебя унесу в края лазурные, когда в тебе веса больше центнера. На тягаче разве тебя тащить, волоком, как бегемота.
Большие и влажные глаза председательши мгновенно высохли. В них, сухо потрескивая и перескакивая из одного глаза в другой, засверкали угрожающе огненными змейками молнии. Расправив широкие толстые плечи, она встала и сурово тряхнула пудовыми грудями.
-Значит, по-твоему, я - мегера и меня нужно тащить, как бегемота? Боже мой, и это мне говорит человек, отец моих детей и мой муж, который когда-то стоял передо мной на коленях и клялся мне в верности и любви до гроба!
От вздымавшейся над Председателем большой и грозной фигуры жены дохнуло обжигающим морозом и раздался из недр её души отдалённый нарастающий грохот сходящей снежной лавины. На трибунах ошарашенный народ вскакивал в панике с кресел, крутил головами, не понимая - где это так страшно загрохотало и почему в жару вдруг откуда-то потянуло ледяным холодом и в воздухе закружились серебристые снежинки.
С брезгливостью на физиономии Председатель отстранился от неё и провякал:
-Прочь от меня.
-Ах ты кобелина, только и знаешь таскаться за каждой юбкой!
-Заткнись, ведьма, - огрызнулся он и локтем злобно пихнул её, ойкнувшую, в мягкий живот. - Не вздумай на меня распускать свои грабли.
Ему в лоб ткнулся, будто молот, пухлый кулак супруги. Бо-о-о-ом! - загудело протяжно у него в голове. Стадион перед ним качнулся, и стены за трибунами посеребрились изморозью и потрескались. Грохоча, снежная лавина накрыла Председателя и закружила, поволокла его мимо прозрачной, искрящей на солнце реки, прямо в болото, в котором он увидел себя, погребённым в трясине на дне.
"Если тогда я погиб, то почему я сейчас живой?" - недоумевал он.