Вера.

Лидия Бондаренко
ВЕРА.

«Берегите в себе человека!»
А.П.Чехов

30 сентября 2019г.
«Клёны выкрасили город колдовским каким-то цветом, это снова, это снова бабье лето, бабье лето!» - Вера, то и дело опускала ресницы, прикрывая ими глаза от ярких солнечных лучей, мысленно повторяя вслед за певцом слова давно знакомой песни.
За окнами авто мелькали знакомые улицы родного города, вдоль которых кроны деревьев окрасились точно таким же цветом как пелось в песне. А выглянувшее из-за туч солнце давало надежду, что новый день порадует летним теплом, отчего Вере хотелось петь.
На перекрёстке улиц располагалось круглое здание из стекла в виде усеченного конуса, похожее на трехъярусный торт. Слева от него маленькая двухэтажная галерея соединяла его с кофейней - сказочным замком с башенками и часами. Справа, вдоль другой улицы, к конусу примыкало помпезное трехэтажное здание, которое украшали окна первого этажа в виде арок с витражным остеклением и два высоких зеркальных входа: в офис компании и банкет-холл. Красиво оформленная реклама утверждала, что это «Антошка» - компания, давно ставшая местом притяжения горожан и одной из достопримечательностей города, ведь почти двадцать пять лет она приносит радость покупателям тем, что создает вкусные и красиво оформленные кондитерские изделия доступные каждому.
Автомобиль плавно остановился у входа в офис компании, импозантный мужчина зрелого возраста помог Вере выйти из машины, и вдвоём они направились в офис.
Вскоре уже одна Вера вошла в кабинет директора компании «Антошка». Невысокая, худощавая дама с модно подстриженными светлыми волосами выглядела моложе своих лет. Одежда придавала ей определенный шарм и статусность. Деловой костюм цвета перванш, топ более теплого оттенка, зеленые кожаные туфли и сумочка выглядели стильно и строго, маленькая золотая брошь и серьги с изумрудами подчеркивали ее зеленые глаза.
Она уверенно прошла через кабинет и, открыв дверь сбоку от рабочего стола, вошла в соседнюю комнату. Яркие лучи осеннего солнца проникали сквозь большое панорамное окно в просторную комнату с высоким потолком. Интерьер этих помещений оформленный в строгих и деловых линиях стиля арт-деко даже сдержанный в палитре выглядел удивительно роскошно. Изящество интерьера говорило о том, что собственники компании могут себе это позволить.
Вера поставила сумочку на столик у большого кожаного дивана, прошла в туалетную комнату, где осмотрела себя в зеркале, поправила прическу и вымыла руки, затем вернулась в комнату и сварила две чашки кофе в кофемашине. Не спеша поставила чашки с кофе на круглый чайный столик у окна, возле которого стояли два мягких стула с высокими спинками. Над чашками поднимался дымок, аромат кофе заполнил собой комнату.
Так уже много лет начиналось каждое утро Веры и Антона - совладельцев компании по производству кондитерских и кулинарных изделий. Первые пять лет они практически жили на работе, тогда и решили не говорить дома о делах. Бизнес постепенно расширялся, и сложилась привычка приезжать на работу до начала рабочего дня, чтобы за чашкой кофе обсудить дела и планы на будущее. Сегодняшнее утро не было исключением. Впереди хлопотный насыщеннй событиями рабочий день, а сейчас Вера просто наслаждалась уютной обстановкой нового офиса: многолетнее строительство зданий компании, наконец, завершено.
Вера удобно расположилась за столиком, отпила глоток кофе и посмотрела в окно…. Этот район города ещё сохранил свой исторический вид, поэтому из окна третьего этажа открывался прекрасный вид на старинные улочки города, окращенные в яркие осенние краски. Она смотрела, как кружат по ветру опавшие листья, на поток машин под окном, прохожих спешащих на работу. Вдали просматривался старый городской парк, а рядом с ним возвышался новый православный храм. Строительные леса еще закрывали часть здания, но его золотые купола на фоне синего неба выглядели сказочно красиво.
«Где же Антон? Кофе остывает», – недоумевала Вера. Она не могла оторвать взгляд от золотых куполов, которые в ярких лучах осеннего солнца играли переливами цветов. «Вот и построили ещё один новый храм…. А ведь я помню, как ходила в школу мимо развалин старой церкви, от которой со временем не осталось следа», - с грустью подумала Вера. А память незаметно уносила её далеко-далеко, совсем в другие времена.

Сорок лет назад – ноябрь 1979 года.

Ранним ноябрьским утром Вера с бабушкой Анной Сергеевной и Антоном вышли из дома. В молчании они дошли до остановки, молча, дождались автобуса и уже больше часа с двумя пересадками ехали куда-то по городу. Наконец-то нужная остановка, при выходе из автобуса, в лицо ударил колючий ветер со снегом. Вера посмотрела по сторонам: узкие одноэтажные улочки где-то на окраине города, и на одной из них унылое запушенное здание сильно обветшавшей от времени церкви - в этом районе города она впервые.
- Подождёте меня у ограды, – тихо сказала Анна Сергеевна, при этом делая вид, что они не знакомы, и быстрыми шагами направилась в церковь.
Вера с Антоном побрели по пустынной белой от снега улице. В тишине скрипел снег под ногами и иногда слышался лай собак. Ветер нёс над землёй клочья туч, из которых сыпал редкий снежок. Они подошли к церкви и медленно прогуливались вдоль покосившейся церковной ограды. Бабушка не возвращалась довольно долго. Вера уже начала зябнуть, когда из церкви вышла пожилая женщина в чёрном шерстяном платке, повязанном поверх тёмного пальто и направилась в их сторону.
- Вера и Антон? - Они закивали головами в ответ на вопрос. - Идите за мной, - сказала женщина, и быстро засеменила назад к церкви. Почему-то она сразу не понравилась Вере: «Странно, зачем спрашивать - на улице кроме нас нет никого».
Обойдя здание церкви, слева в середине стены они увидели дверь. Втроём вошли в эту дверь, и попали в тесное, тёмное и пыльное помещение. Вера и Антон имели представление о церкви только из фильмов, и увиденное, удивило обоих: кирпичная кладка на стенах, бетонный пол, маленькое узкое окно над дверью под самым потолком, через грязные стекла которого едва пробивался свет, и низкий давящий потолок, как предчувствие беды. Вдоль одной стены стояла деревянная скамья.
- Никуда не выходить и ждать когда за вами придут, - сказала женщина и куда-то ушла через дверь в стене напротив входа.
Помещение не отапливалось: Вера и Антон присели на скамейку и прижались друг к другу, пытаясь согреться.
Время тянулось медленно, казалось, прошла уже целая вечность. «Что мы здесь делаем?» - подумала Вера. Она не представляла, чего они ждут, хоть и знала, зачем они здесь. Девушка вспомнила их свадьбу с Антоном, которую отмечали в начале октября в ресторане, где работали её родители. Свадьба прошла так весело, позитивно и трогательно, казалось, этот самый счастливый, самый долгожданный, самый тёплый и искренний день в их жизни никогда не закончится, но, к сожалению, счастье длилось недолго.
Вера с утра чувствовала какое-то недомогание, но неожиданно самочувствие резко ухудшилось, стало не хватать воздуха. «Видимо это из-за токсикоза», - предположила она, что беременна девушка поняла перед самой свадьбой. В голове постоянно шумело, а теперь начало гудеть всё громче и громче, в глазах потемнело, и земля начала уходить из-под ног. Гул в голове всё нарастал. «Где-то я уже это слышала, - мучительно думала Вера, и, теряя сознание, вспомнила, - так гудели танки в тот день … два года назад».

Еще два года назад - сентябрь 1977 года.

В этом году Вера закончила школу и поступила на факультет технология общественного питания, она мечтала стать технологом и продолжить семейную традицию. Её родители работали в одном из крупных ресторанов города: отец шеф-поваром, а мама кондитером. Вера с детства любила выдумывать всякие вкусные рецепты и баловать ими младшую сестру и брата, а также радовать родителей своими кулинарными способностями. Они жили дружно и весело.
Первого сентября группу, куда зачислили Веру, впрочем как и всех первокурсников в то время, организованно вывезли на сельскохозяйственные работы в пригородный совхоз. Местом проживания стал летний пионерский лагерь, уютно расположившийся в живописной берёзовой роще в двадцати километрах от города. Их группа состояла только из девочек: жили все вместе в просто обставленной комнате. Вдоль стен полтора десятка двухярусных кроватей, большой круглый стол у окна, длинная настенная вешалка у входа – и больше ничего. Когда кому-нибудь родители привозили что-нибудь вкусненькое, еда ставилась на общий стол и моментально съедалась. Днём работали а по вечерам – музыка, танцы и всякие конкурсы между группами. Раз в неделю баня в соседней деревне. Для городских жителей всё казалось экзотикой, даже поход по просёлочной дороге с песнями в баню и обратно. Месяц пролетел незаметно - интересно и весело, но последние несколько дней по ночам стояли заморозки, и утром вода в умывальнике превращалась в лёд. Все сникли и ждали когда, наконец, их увезут в город.
Утром тридцатого сентября всех сильно огорчил слух, что сельскохозяйственные работы закончатся только через неделю. После завтрака студентов как обычно вывезли в поле. Группе, в которой была Вера, выдали специальные ножи и показали, как рубить капусту. Студенты взялись за дело в надежде быстро закончить работу и уехать в лагерь. Но в этот день всё пошло как-то очень странно. Небольшое по площади поле имело неправильную форму, а вдоль двух его сторон были вырыты довольно глубокие канавы, причем не ровной линией, а какими-то зигзагами. Девчонки почему-то сразу назвали их окопами. С другой стороны этих рвов: огромное непаханное поле с большим количеством дорог и как будто специально насыпанных пригорков, а вокруг него где-то ближе, где-то дальше ярко-жёлтые березовые рощи. Деревья ещё не сбросили листья, и солнечным сентябрьским утром всё выглядело очень живописно.
Неожиданно из этих рощиц начали выезжать танки. Казалось, они ехали в сторону студентов, и в первую минуту все испугались. Но вскоре кто-то предположил, что это полигон танкового училища, и девчонки успокоились. Танки отрабатывали какие-то свои манёвры, создавая этим ужасный грохот, но не подъезжали близко к полю.
Ближе к обеду погода резко переменилась: солнце скрылось, ветер усилился, начался моросящий дождь, переходящий в мелкий снег, отчего одежда стала намокать, а укрыться от непогоды негде. Девчонки периодически спрыгивали в ров и прижимаясь друг к другу грелись. Холод, сырость и почти трёхчасовой грохот танков уже раздражали всех. Капусту рубили и складывали в кучи по краю поля. Почему-то до сих пор не приехали ни машина, ни трактор с тележкой куда студенты могли бы погрузить капусту.
Сидя в окопе, Вера пыталась подсчитать количество танков, но сделать это никак не могла: танки постоянно находились в движении - то заезжали в рощи, то выезжали из них. Казалось, их было больше десяти…. При этом её не покидало ощущение, что из танков за ними тоже наблюдают.
В очередной раз, вылезая из канавы и пытаясь отряхнуть одежду от приставшей земли, Вера очень близко услышала грохот, подняв голову, поняла, что стоит не с той стороны рва и прямо на неё едет танк. От неожиданности и страха она оцепенела и закрыла глаза. Вдруг танк остановился, Вера открыла глаза и увидела как из нижнего люка появилась голова парня в шлемофоне. Голубые глаза весело смотрели на неё.
- Куда идешь, Красная Шапочка? - улыбаясь, спросил он.
И тут до неё дошло, что одета в ярко-желтую куртку и красную шапку. «Хорошая мишень, – подумала Вера о себе. – А сам-то рыжий!» Она заметила веснушки на его лице.
- Пошла искать Антошку, чтобы помог копать картошку, – вдруг зачем-то неожиданно дерзко ответила ему Вера.
- И ты его нашла…Прости, но сейчас не могу помочь. А тебя как зовут? Студентка?
- Вера, - кивая головой, сказала она хриплым от смущения голосом. Одновременно подумала: «Неужели его зовут Антоном? Как я могла так сказать, наверное, этот грохот так достал».
- Я уже два часа наблюдаю за тобой, - вдруг сказал парень из танка.
Ощущение Веры, что за ними следят, подтвердилось. В это время парень как будто внимательно слушал кого-то в шлемофоне, громко сказал: «Есть», потом моментально исчез в люке, и танк быстро уехал... Но перед этим успел крикнуть Вере: «Красная Шапочка, я обязательно тебя найду».
Наконец, приехал автобус и их увезли на обед. В столовой объявили, что сельхозработы прекращаются в связи с ухудшением погодных условий, всем собираться: в три часа студентов увезут в город. Это было очень кстати, потому что утром следующего дня выпал снег.
Наступили обычные студенческие будни. Вере очень нравилось учиться. Каждую субботу проводились различные мероприятия: тематические вечера, спектакли драмкружка, дискотеки с приглашением студентов других учебных заведений. Однажды Вера прочитала объявление о том, что к ним на дискотеку приезжает Высшее танковое командное училище.
«Вот и повод выгулять новое платье», - подумала Вера. Недавно первокурсникам, как стройотрядовцам, выдали небольшую зарплату за уборку урожая, полученных денег хватило на новое платье, которое она присмотрела в магазине. Платье отлично сидело на Вере, но единственное, что смущало – его ярко-жёлтый цвет.
- Чего-то не хватает,… может добавить брошь или шарфик? А может - красную шапочку? – Весело рассуждала она вслух, собираясь на вечер.
Остановившись у большого зеркала в вестибюле посмотреть, как она выглядит, Вера неожиданно позади себя услышала радостный голос:
- Здравствуйте, Красная Шапочка. Прибыл в Ваше распоряжение…, могу копать картошку и собирать капусту.
В зеркало на неё смотрел парень лет двадцати, довольно располагающей внешности — рыжий, с светлым лицом, открытой улыбкой и таким радостным сиянием в голубых глазах, что Вера сразу узнала Антона, того парня из танка.
Через зеркало они, не отрываясь, смотрели друг на друга. Для обоих было очевидно - настоящему чувству не надо время, ты сразу понимаешь это твоё.
*****

Вера пришла в себя от ощущения влаги на лице. Открыв глаза она увидела что лежит на скамейке, а рядом с нею стоит Антон с кружкой воды.
«Где он взял воду, - удивилась Вера. – Неужели куда-то выходил»?
- Вера, давай уедем домой. Мы мерзнем здесь уже три часа, - он помог ей сесть. Антон любил свою жену и беспокоился о её здоровье, а также об их ребёнке.
- Ты же знаешь, я согласился только ради тебя. Думал, это поможет тебе успокоиться. Давай всё сделаем когда-нибудь в другой раз. Анна Сергеевна, наверное, давно уехала. Она же предупреждала, что ждать нас не будет, так что одна здесь не останется. Давай и мы уедем. Какая разница кто и что будет говорить. Я не дам вас в обиду никому.
В свои девятнадцать лет Вера была довольно самостоятельной девушкой: целеустремленной и настойчивой, правда долго принимала решения, следуя пословице «семь раз отмерь…», но приняв решение, всегда доводила дела до конца. Она тоже сомневалась в необходимости делать это прямо сейчас, но не представляла, что они скажут дома, если сбегут отсюда. Вера доверяла родителям: не могли же они посоветовать делать что-то плохое. Но главное, душевные страдания, вызванные страхом за ребенка, вообще лишили её способности думать.
- Нет, вдруг другого раза не будет, а беременна я сейчас, – очень тихо сказала она.
Когда после свадьбы объявили родственникам о том, что ждут ребёнка, реакция удивила. Особенно странной казалась реакция бабушки, узнав о том, что Вера вышла замуж беременная, она сделала жизнь молодоженов совершенно невыносимой. Бесконечно убеждала Веру, что грех выходить замуж беременной: теперь их самих и ребёнка ждет наказание. Защитить семью и искупить этот грех может только обряд Венчания. Дома с утра до вечера шли одни и те же разговоры о том, что станут говорить знакомые, когда ребёнок родится раньше положенного после свадьбы срока. Вера спрашивала совета у родителей, но они относились ко всему этому спокойно: не настаивали, но и страшного ничего в венчании не видели.
- Как мы можем венчаться, если некрещеные оба? – Говорил Антон бабушке, – да и вдруг кто-нибудь узнает об этом.
- Сейчас уже другие времена, - отвечала ему бабушка, – пять лет назад, когда родился Павлик, младший брат Веры, её родители обвенчались же и ничего - никто не узнал до сих пор. Кому вы нужны, чтобы за вами кто-то следил? Ничего что некрещёные всё можно сделать в один день: сначала вас окрестят, потом обвенчают.
Вера не знала, что пять лет назад опять же бабушка убедила родителей тайно обвенчаться, потому что, по ее мнению, нельзя иметь троих детей и быть не венчанными. Она считала грехом жить столько лет вместе без божьего благословения.
Анна Сергеевна, родилась в самом начале века, ещё до революции в шестнадцать лет её выдали замуж, и, конечно, она венчалась в церкви. Вдруг выяснилось, что бабушка совершенно не признаёт гражданский брак.
- Как можно жить без божьего благословения? – говорила она, задыхаясь от возмущения.
– Но церковь, же признаёт брак заключённый государством, - возражал Антон.
- Да, но вы вступили в отношения до регистрации брака. А сожительство один из семи смертных грехов. Ваш ребёнок зачат в грехе. Регистрация в ЗАГСе не освободит от этого греха, - не унималась Анна Сергеевна.
Бабушке всё-таки удалось убедить Веру, что она договорится и Крещение и Венчание пройдут в тайне, никто об этом ничего не узнает. Антон сопротивлялся, как мог и согласился в надежде, что Веру это успокоит и всё станет как прежде. Он понимал, что в случае огласки возможны последствия, но в реальной жизни о таких случаях, ни разу не слышал и, как говорится, понадеялся на авось.
Антону шёл двадцать второй год. Его воспитывала мама – Ирина Петровна, отец - летчик-испытатель погиб много лет назад. Антон тоже хотел стать летчиком, но мама согласилась только на танкиста: ей казалось это безопаснее, и вот он курсант последнего - пятого курса военного училища и летом станет офицером Советской Армии. Мама Антона очень гордилась тем, что смогла воспитать настоящего мужчину. Ирина Петровна жила в одном из районных центров области, работала в школе завучем и преподавала физику. Она считала себя атеисткой, но вместе с тем всегда красила яйца луковой кожурой и пекла куличи на Пасху. Антон подшучивал над этим, как это совмещается с атеизмом. На что мама всегда отвечала: «Просто это наша семейная традиция: моя бабушка всегда так делала, а потом и моя мама. Помнишь, какие вкусные куличи были у твоей бабушки?» Конечно, Ирина Петровна была бы против венчания, если бы об этом узнала. Антон не хотел заставлять свою мать волноваться, поэтому решил сообщить ей об этом когда-нибудь потом.
И вот уже почти четыре часа они сидят здесь в маленькой заброшенной церкви где-то на краю города. Антон видел, что Вере становится всё хуже, но не мог, ни уговорить её уехать и тем более уехать самому, оставив её здесь одну.
Наконец, пришла та же женщина и провела их в помещении церкви, там царил полумрак. Им казалось, что кроме этой женщины, священника и их двоих в церкви больше нет никого. Вся церемония прошла довольно быстро, по сравнению с временем ожидания, и после обеда они вышли на улицу. Находясь в полуобморочном состоянии, Вера почти ничего не могла вспомнить потом: только полумрак внутри церкви, а затем белый снег и холодный ветер, который ударил в лицо, как только они вышли на улицу.
У молодоженов наступил медовый месяц. Жизнь вошла в обычную колею, никто ничего не вспоминал. Хоть беременность протекала непросто, Вера постепенно успокоилась.


Прошло пять месяцев. Конец апреля 1980 года.

Вера проснулась рано - часы в комнате показывали шесть утра. Антон едва слышно дышал рядом, он спал тяжёлым и беспокойным сном; периодически открывая глаза, а затем вновь быстро погружаясь в сон. Она тихо встала, чтобы не разбудить мужа и, придерживая руками живот, подошла к окну. На тихой пустынной улице ещё не погасли фонари. Предрассветное небо хмурилось, по краешку неба появилось размытое мутно-желтое солнце. «Похоже, день будет пасмурным», - подумала Вера, глядя в окно.
В связи с беременностью и предстоящими родами, две недели назад она написала заявление на академический отпуск, а сегодня её вызвали на заседание комитета комсомола. Никуда идти совсем не хотелось, но надо. «Опять очередной трудный день, надеюсь, после этого всё закончится, - она тихонько поглаживала живот и думала, что именно ребёнок даёт ей силы жить. - За что всё это»?
После обеда супруги вышли из дома. Стоял неуютный холодный, сырой и пасмурный день. Небо полностью затянули свинцовые тучи. Весна робко вступала в свои права, редко радуя горожан солнышком. Вера с Антоном сели в подъехавшее такси, Антон назвал адрес, и они вдвоём поехали на заседание комитета комсомола, сейчас он никуда не отпускал Веру одну.
***
В третьем часу дня у многих студентов заканчивались занятия, поэтому в вестибюле царила суета. Комитет комсомола занимал один кабинет на первом этаже, Вера открыла дверь и вошла.
- Здравствуйте, я приехала, – сказала она Светлане - девушке сидевшей за столом. Та посмотрела на Веру долгим взглядом.
- Здравствуйте. Хорошо. Заседание в пятнадцать часов, еще никого нет. Подождите в вестибюле. Когда все соберутся, я вас приглашу.
«Странно, - подумала Вера. Ей показалось, что девушка, разговаривала с нею доброжелательно и смотрела с каким-то сочувствием. – Наверное, мне показалось».
Вера сильно удивилась бы, узнав, что ей не показалось. Светлана со вчерашнего дня находилась в смятении. Из-за последних событий она и так переживала за свою дальнейшую судьбу, а вчера узнала нечто, что заставило её волноваться ещё больше. С раннего утра она пыталась собраться с мыслями, но это никак не получалось.
Светлана работала освобожденным председателем комитета комсомола. Девушка не отличалась красотой: невысокого роста, крепкого телосложения, каштановые волосы ниже плеч, простая скромная одежда. Но внимательный взгляд больших карих глаз, тихий спокойный голос и умение всегда выслушать вызывали у людей доверие к ней.
Они жили вдвоем с мамой. Отец умер, когда ей едва исполнилось два года, дал о себе знать оставшийся с войны осколок. Её родители - оба фронтовики, познакомились в госпитале где мама работала медсестрой, и куда отец поступил с тяжелыми ранениями. Там же в госпитале поженились и жили, как говорится, душа в душу. Их Светочка родилась только через семь лет. После смерти мужа одной с ребёнком в чужом городе жилось тяжело, и мама решила переехать в город, где ещё оставались родственники.
Светочка росла подвижным, активным ребёнком, всегда оказывалась в центре всех событий. Она успешно закончила школу, потом университет, но по специальности практически не работала. Еще в школе всегда находилась в гуще общественной деятельности, в университете была комсоргом группы, потом её приняли в партию и постепенно комсомол стал её профессией. Недавно ей исполнилось тридцать лет, а это значит, пора заканчивать свою карьеру в комсомоле и искать другую работу. Ей помог счастливый случай: в июне освобождалось место секретаря партийной организации на швейной фабрике, и его предложили ей, более того её кандидатуру уже утвердили, остались только формальности. Всё складывалось хорошо, но вдруг случилось это происшествие. Они с ректором уже получили свои партийные взыскания «за ошибки допущенные в воспитатании молодых строителей коммунизма», а сейчас нужно отчитаться о принятых мерах.
Несколько дней назад Света поделилась со своей мамой тем, что произошло. Мама переживала и молчала несколько дней, Светлана удивилась такой реакции: они даже не знакомы друг с другом. А вчера мама сообщила ей эту новость, оказалось, они с отцом крестили её в церкви.
- Это случилось не здесь…. Твоё рождение стало каким-то чудом, мы уже не надеялись на это. Ты родилась слабеньким болезненным ребёнком, мы опасались за твоё здоровье и делали все, что могли. Однажды отец договорился где-то в соседней деревне и тебя тайно крестили, – сказала мама и передала Светлане её крестик.
- Интересно, если б не этот случай, я что об этом никогда не узнала бы? - только и смогла сказать она. Всё было так неожиданно, Света не знала, как реагировать, - и как я теперь могу судить кого-то за то же самое?
Узнать такое о себе в тридцать лет да ещё в такой ситуации. Получается, она легко может попасть на место Веры, и последствия будут не предсказуемы.
- Мама, ты же не верующая, как вы могли крестить меня?
- Ой, доченька, на войне неверующих не бывает.
- Получается ты тоже крещеная, я ни разу не видела, чтобы ты ходила в церковь. И, вообще, церкви разрушены, а те, что есть в запустении. Туда мало кто ходит. А как тогда отличить верующих от неверующих?
- Это очень просто: есть совесть – верующий, а нет совести – неверующий, пусть хоть каждый день в церковь ходит. Жить надо по совести, доченька.
Светлана была обескуражена таким простым, по сути, ответом.
С утра она думала только о том, как побыстрее провести это заседание, чтобы все проголосовали как надо и никто не продолжил писать жалобы: вдруг кому-то покажется недостаточным наказание. У Светланы не было желания карать кого-то, она лишь хотела, чтобы всё быстрее закончилось, забыть об этом и никогда не вспоминать.
К пятнадцати часам собрались все члены Комитета Комсомола. Обстоятельства этого чрезвычайного происшествия держались в строжайшей тайне. Светлана не могла предположить, как студенты будут реагировать на услышанное, поэтому с некоторыми поговорила днём, пытаясь присмотреться и понять реакцию. По стечению обстоятельств тринадцать человек членов комитета комсомола: Светлана и студенты разных курсов и групп, выбранные своими товарищами, должны принять решение, которое может повлиять на судьбу человека, а может даже на его жизнь. «Хотя это решение, скорее всего, последнее наказание и не является настолько жизненно важным как остальные, – думала Светлана, - главное, как говорится, не перегнуть палку».
Все заняли свои места за столом, Светлана сидела во главе.
- Итак начнем наше заседание, - сказала она спокойным голосом, оглядев всех присутствующих.
- Сегодня у нас на повестке дня один вопрос - о поступке нашей студентки третьего курса Веры Журавлёвой, - Светлана сделала паузу, - прежде чем мы пригласим её, хотела бы коротко ввести вас в курс дела.
Все внимательно смотрели на Светлану.
- В конце января в разработку Комитета государственной безопасности по анонимному доносу попали двое молодых людей. Кто-то выслал в КГБ по почте фотографии с церемонии Венчания в церкви. Проверялись все учебные заведения, которых вы знаете в городе немало. И, несмотря на очень плохое качество фотографий, личности венчавшихся всё-таки установили. Ректора вызвали в КГБ и показали фотографии, девушка на них оказалась наша студентка Вера Журавлёва,
Как обвенчалась? Зачем? Когда? Да как комсомолка могла венчаться? Посыпались вопросы и возмущения с разных сторон. Такая новость стала неожиданностью для всех.
- Это было в ноябре прошлого года. Говорит, что выходила замуж уже беременной и бабушка уговорила их венчаться, потому что грех до свадьбы вступать в половые отношения.. Сначала они отказывались, но под психологическим давлением Вера согласились и уговорила мужа.
- Как это происходило и где? – прозвучал очередной вопрос.
- Точно не знаю, в церкви где-то на окраине города. Журавлёва говорит, что практически ничего не помнит, их прятали там в какой-то комнате несколько часов, и они никого кроме свяшенника не видели.
Присутствующие вели себя по-разному и их эмоции менялись постоянно: от сильного удивления и непонимания как на это реагировать и что делать, до резких и порой агрессивных высказываний.
- Никто её силой в комсомол вступать не заставлял. Если человек вступил в комсомол, дал клятву, он обязан действовать в духе идеологии коммунистической партии, что в том числе включает в себя атеистическое мировоззрение. Она нарушила клятву и должна понести наказание! – Высказала свое мнение студентка второго курса Зацепина Ольга.
- Да, история нелепая. Могли бы объяснить бабке, что венчаться им нельзя, поскольку вся их жизнь и карьера может рухнуть. Да и бабка странная – получается жизнь её ничему не научила? – Раздался голос с другой стороны стола.
- Что значить нелепая? – Заговорила девушка, сидевшая рядом с Зацепиной, - на двух стульях не усидишь. Либо ты убеждённый комсомолец и пользуешься всеми благами социалистического общества, либо искренне верующий, готовый отказаться от карьеры и даже пострадать за веру.
Ситуация выходила из-под контроля. Из тринадцати человек четверо приняли слишком активное участие в обсуждении случившегося, остальные просто слушали и молчали. Светлана попыталась свернуть дискуссию.
- Конечно, государство должно себя защищать. КГБ проводит работу с ними и их родственниками.
- Гнать надо таких везде! – продолжала возмущаться Зацепина.
Дальше Светлана неожиданно сообщила информацию, в которую изначально не планировалось посвящать присутствующих.
- Это не для протокола, – обратилась она к секретарю писавшему протокол.
- Я же сказала, ими занимается Комитет государственной безопасности... - Светлана сделала паузу - Они несколько дней провели в следственном изоляторе. Мужа Журавлёвой исключили из партии, и из Высшего военного училища - с последнего пятого курса. Свекровь уволили с работы, из-за всех событий она умерла две недели назад – повесилась... – Светлана сделала паузу и наблюдала за реакцией присутствующих. – Уже неделю отец Журавлёвой в больнице с обширным инфарктом. У самой Журавлёвой восемь месяцев беременности. Она написала заявление на академический отпуск, и две недели не посещает занятия, а через год к вопросу её исключения из института вернутся.
Светлана не стала говорить, что замена исключения на академический отпуск стала возможна только под личную ответственность ректора из-за беременности Веры.
- Мы с ректором беседовали с нею, чтобы понять как такое могло произойти…- Светлана помолчала, как будто вспоминая что-то, - Журавлева находится в тяжелом психологическом состоянии. Я хочу попросить вас, слишком сильно не давить на неё и выбирать слова, потому что если после заседания с нею что-нибудь случится, мы будем винить себя до конца своей жизни.
Светлана посмотрела на присутствующих, некоторые сидели в шоке, от услышанного. Почти все молчали, некоторые опустили головы. Зацепина со своей соседкой попытались продолжать дискуссию,
- А что они думали, когда венчались? Как говорится, "либо крест сними, либо штаны надень".
- Наша задача исключить Журавлёву из комсомола, а не довести её до самоубийства. Это уже согласовано с вышестоящими органами, – твёрдым голосом обратилась она к Зацепиной с соседкой. – Исключение из комсомола - это самое большое наказание, которое в нашей компетенции… - и подумав, добавила, - или вы хотите, чтобы она нам прямо здесь родила?
Светлана обвела всех взглядом. Присутствующие растерялись от неожиданной перспективы принимать роды.
- Ну что я приглашаю её?
В кабинете стояла тишина. Светлана встала и сама пошла к двери пригласить Веру.
- Заходите,- сказала она открыв дверь.
В кабинет вошла маленькая худенькая девушка на большом сроке беременности, можно сказать симпатичная несмотря на измученное бледное лицо и зелёные потухшие глаза, в которых, казалось, нет интереса к происходящему, её русые волосы были аккуратно собраны на затылке в хвост. Девушка вошла и молча остановилась у края стола, все смотрели на неё с любопытством. Она выглядела как затравленный, находящийся в безвыходном положении человек..
Светлана заняла своё место за столом.
- Итак продолжаем наше заседание. Сегодня у нас на повестке один вопрос о поступке нашей студентки третьего курса Веры Журавлёвой. Прошлой осенью она вышла замуж, а затем в ноябре молодожёны обвенчались в церкви. У кого есть вопросы к Журавлёвой, пожалуйста, задавайте.
Все молчали, одни рассматривали Веру, другие вообще не смотрели в её сторону.
- Ни у кого нет вопросов? - Спросила Светлана, - может у кого-то есть замечания или предложения?
И опять тишина...
- Считаю что данный поступок не совместим с дальнейшим пребыванием Журавлёвой в комсомоле и предлагаю исключить её из наших рядов, – сказала Зацепина.
- Другие предложения, замечания есть? - вновь спросила Светлана.
Все сидели молча, некоторые потупили взгляд.
- Если других предложений нет, ставлю на голосование. Кто за то чтобы исключить Веру Журавлёву из комсомола поднимите руки.
Медленно в абсолютной тишине все начали поднимать руки. Светлана обвела всех взглядом.
- Тринадцать - единогласно, - сказала она, посчитав голоса, - Против, воздержавшихся нет.
Все произошло, даже для Светланы, неожиданно быстро. Никто не успел опомниться от услышанного, да и других вариантов голосования не могло быть. Каждый понимал, проголосуй сегодня против, завтра сам можешь оказаться на этом месте.
- Решением комитета комсомола Вера Журавлёва исключена из рядов ВЛКСМ, - подвела итоги заседания Светлана.
- Вам понянтно, - она обратилась к Вере.
Девушка стояла совершенно погруженная в себя и свои мучительные воспоминания. Чтобы прийти на это заседание Вера собрала все свои оставшиеся силы и настроилась на час-полтора беседы. Она понимала, что её пригласили, чтобы исключить из комсомола, ну что ж без этого можно как-то прожить.
После Венчания месяца четыре они жили спокойно, и надеялись что всё действительно прошло тайно, можно ничего не бояться. Антон так и не решился сообщить о венчании своей матери.
Но они ошибались, в начале марта их забрали из дома сотрудники КГБ. Веру отпустили через несколько часов, а вот Антон провел там неделю. Еще через неделю его исключили из партии, а через месяц из училища.
Антона отпустили домой в воскресенье. По стечению обстоятельств в этот день на площадях во всех микрорайонах города проходили гуляния в народных костюмах с блинами и песнями под гармошку, играми и соревнованиями и, конечно, с сожжением чучела зимы. Город широко праздновал Масленицу. Ведь такова многовековая традиция - провожать зиму на Масленицу.
Ирина Петровна узнала обо всем, когда её вместе с заведующим районным отделом образования и директором школы, где она работала, вызвали в КГБ и показали фотографии. Несмотря на безупречную двадцати пяти летнюю работу, мать Антона уволили из школы за несоответствие занимаемой должности без права работы в образовании, не позволив уволиться самой. Коллеги отвернулись от неё, соседи посматривали косо и сторонились. Ирина Петровна понимала, что пять лет в училище сын потратил напрасно, и в будущем не сможет получить высшее образование, не сможет устроиться на приличную работу, да и она тоже. Но главное она не могла понять как её любимый сын, которому она посвятила свою жизнь, даже не сообщил ей о своём поступке, не посоветовался с нею. Вся её жизнь рухнула, оставшись одна в изоляции, она не нашла никакого выхода и однажды вечером, две недели назад, взяла в сарае верёвку. Её обнаружил участковый на следующий день, когда как обычно пришёл с проверкой.
Родители Веры должностей не занимали, а работали в одном ресторане на кухне, им просто предложили уволиться с работы. Отец винил себя и просил прощения у Веры, за то, что с его молчаливого согласия всё это случилось с ними. Но оставшись без работы, отец не понимал, как растить несовершеннолетних детей, если нельзя работать даже поваром. Очевидно, из-за всех этих событий у него произошел обширный инфаркт: уже неделю он находился в реанимации. Мама плакала день и ночь. Антон замкнулся, и винил себя в смерти своей матери. Бабушка поехала в церковь выяснить, как такое могло случиться, зачем фотографировали. Но новый священник сказал, что ничего об этом не знает и видит её в первый раз.
- Молитесь, Бог милостив к избранным и справедлив ко всем остальным, - сказал он ей и перекрестил Анну Сергеевну.
Вера считала себя виновной в том, что уговорила Антона. Девятнадцатилетняя девушка не могла понять, и всё время думала: «Я же не первая кто вышел замуж беременной, почему у всех других дети радость, а наш с Антоном желанный ребенок такой большой грех? За что?» Цену, которую они заплатили за свой поступок, она считала слишком высокой и несправедливой. От безысходности в ней просыпалось раздражение человека, которого пытаются загнать в угол.
- Журавлёва, вам понятно, - ещё раз спросила Светлана.
Вера очнулась и вопросительно посмотрела на неё.
- Вы исключены из рядов ВЛКСМ, можете быть свободны.
Вера удивилась и подумала: «Так быстро и никто не мучил распросами и нравоучениями». Она не могла поверить, что все закончилось, помотрела на всех с благодарностью, и на секунду у неё в глазах появился огонек жизни.
- Спасибо, - тихо сказала Вера и вышла из кабинета.
Светлана сидела и смотрела на закрывшуюся дверь. По-человечески она сочувствовала им, но как должностное лицо на это не имела права. Светлана не могла понять, как такое вообще стало возможно, ведь эти двое не были верующими, к этому шагу они пришли не осознанно, а под жестким давлением родственников. Зачем родители уговорили их пойти на это? А с другой стороны она не понимала необходимости такой жестокости наказания и не находила оправдания действиям доведшим человека до самоубийства. Размышляя так, Светлана не могла даже предположить того, что через двенадцать лет в жизни всей страны всё повернётся на сто восемьдесят градусов. И атеисты, сегодня судившие этих ребят, вдруг станут верующими, а ей всё-таки придётся осваивать новую профессию.
В кабинете стояла тишина. Светлана обвела взглядом всех сидевших за столом, некоторые так и сидели не поднимая головы.
- На этом повестка дня исчерпана, заседание закрыто.
Все медленно начали вставать и молча выходить из кабинета. Светлана была уверена в том, что никто из них не будет рассказывать никому того что произошло, во всяком случае сейчас. Дело сделано, а осадок остался.
Вера закрыла за собой дверь, медленно надела пальто и вышла на улицу. На крыльце её ожидал муж. Антон стоял в сторонке и нервно курил, эта привычка появилась после смерти матери. Увидев жену, он бросил сигарету в урну и посмотрел на неё с тревогой. Антон совсем не был похож на того весёлого рыжего парня, с которым она познакомилась два года назад, горе моментально сделало его взрослым. Вера стояла на крыльце и свежий ветер трепал её волосы. Она посмотрела вокруг: тучи начали расходиться и небо посветлело. Антон подошел ближе, вопросительно глядя ей в глаза. В это время их ребенок пошевелился и постучал ножкой.
- Назовём дочь Надеждой, - почему-то у неё появилась уверенность что это девочка, – она главное и единственное, что у нас осталось. – Вера легко вздохнула и, задумчиво глядя в небо, вдруг сказала всем, и себе тоже, - даже если небо затянуто тучами, на горизонте всё равно появится солнце и наступит новый день.

Сентябрь 2019г.
Внезапно её воспоминания прервал звук сирены за окном – машина скорой помощи освобождала себе дорогу. Вера посмотрела на часы и удивилась – прошло пятнадцать минут, а ей показалась целая жизнь. «Кофе почти остыл. Ничего не понимаю где Антон, мы же приехали вместе»? - Вновь подумала она. Вера снова посмотрела на золотые купола, которые в лучах восходящего солнца на фоне голубого неба стали ещё ярче. Воспоминания не хотели отпускать её.

***

Вскоре родилась их старшая дочь Надежда, а через год Вера вернулась в институт, где к тому времени о ней все благополучно забыли. Теперь Вера понимала, о чём ей год назад говорила ректор – уже пожилая женщина: «Верь, - сказала она. - Всё пройдёт. Всё плохое когда-нибудь заканчивается. Ничто не длится вечно. Сейчас пиши заявление на академический отпуск, а через год будет видно, что делать». Вера перевелась на заочное отделение и через несколько лет получила диплом.
К осени она устроилась на работу кондитером в столовую, Антон работал автомехаником в автобусном парке, Надю водили в детский сад. Помогали маме, ведь отец так и не смог пережить инфаркт, и на попечении у мамы остались несовершеннолетняя сестра и совсем еще маленький брат. Бабушка часто болела, и через два года её тоже не стало.
Так они жили потихоньку, и даже думали иногда: может и хорошо, что Антона исключили из училища, и он, как некоторые другие выпускники, не попал в Афганистан. Они много размышляли над тем, кто же сделал эти фотографии и с какой целью, почему не сразу, а только через два месяца выслал их в КГБ? Пытались выяснить, но так и не смогли ничего узнать.
И вот однажды их пригласила в гости коллега Веры Марина. Отец её мужа недавно подарил им на свадьбу небольшой уютный домик с верандой, огородом и садом. Молодожёны пригласили Веру с Антоном на шашлыки отпраздновать новоселье. Марина вышла замуж во второй раз, и к её десятилетнему сыну добавился ещё один ребенок, ведь пасынок был младше отчима всего на одиннадцать лет.
Внимание Веры привлекли свадебные фотографии, которые в большом количестве лежали везде на веранде. Некоторые из фотографий явно неудачные и смешные: одна невеста всё время попадала в такое освещение, что на фото выглядела в нижнем белье без платья. Всей компанией они рассматривали эти фотографии, шутили и смеялись.
- У вас кто-то женился из родственников, зачем так много фотографий и почему на них свадьбы разные? - Спросила Вера у подруги.
- Ой, лучше не спрашивай, из-за них постоянно ругаемся. Нигде мой долго на работе не задерживается, хорошо, что папа помогает. Месяц назад взялся свадьбы фотографировать. Люди несколько раз приходили за фотографиями, но ему всё некогда. Потом, наконец, напечатал фото, но они ему не понравились. Вот теперь валяются здесь. Только деньги на материалы потратил, а толку нет.
- Так что люди остались без свадебных фотографий? – Вера удивилась такой безответственности.
- Видимо да. Где теперь заказчиков искать, уже никто не приходит. Он же сказал им, что фотографии не получились.
Антон удивился не меньше Веры этой истории с фотографиями, но промолчал и уже дома вдруг высказал предположение.
- А что если с нами также произошло?
- Не поняла, о чём ты говоришь, - переспросила Вера.
- Такой же горе-фотограф сделал наши фотографии в церкви, о которых никто его не просил, понял, что качество плохое и неизвестно кому отдавать: они у него где-то валялись два месяца. А кто-то третий увидел фото и уже из своих побуждений взял и выслал их в КГБ. Возможно, цель вообще были не мы, а священник, например, он же исчез. Сегодня мы могли взять сколько угодно фотографий, и никто на это не обратил бы внимания.
Вера задумалась. Во всяком случае сейчас это казалось правдоподобной версией того как могло произойти. Позже они больше никогда не возвращались к этому вопросу, всё так и осталось загадкой.
***
Жизнь шла своим чередом: Надя уже ходила в пятый класс, а они с Антоном ждали второго ребенка. И снова на последнем месяце беременности случился ещё один крутой поворот в их жизни. Правда, на этот раз тяжёлые испытания ожидали не только их, а всех граждан огромной страны, которая в одночасье перестала существовать.
Сейчас Вера даже не хотела вспоминать весь этот кошмар девяностых, когда тысячи людей остались без работы, без денег на которые нечего покупать в магазинах, а потом еще лишились всех своих небольших накоплений в банках. Большая часть населения чтобы выжить вооружилась огромными клетчатыми сумками и стала называться «челноками». А красочная газета «SPEED-INFO», которую можно назвать первым разрешенным порнографическим изданием, вдруг стала самой популярной газетой в самой читающей стране. Со страниц этой газеты под эгидой Ассоциации борьбы со СПИДом на читателя обрушился поток порнографии и подробного описания разного рода половых извращений. Беспробудное пьянство, бандитизм, проституция и экстрасенсы стали обычным явлением. Если вначале казалось, что кто-то контролирует этот процесс, то постепенно всё погружалась в неуправляемый хаос. И в это время Вера родила вторую дочь.
Антон заранее предупредил, что в этот раз имя дочери выбирает он.
- В прошлый раз, когда мы потеряли почти всё, помогла выжить Надежда. Сейчас будем надеяться, что нас спасёт Любовь. Так и назовём, – и весело добавил, - теперь со мной всегда будут: Вера, Надежда и Любовь - и мы всё сможем пережить.
Антон продолжал работать в автопарке, но зарплату деньгами выдавали редко, в основном макаронами и водкой. Вера боялась, что он как многие другие начнёт пить, ведь пили прямо на рабочем месте, и некоторых, чтобы отвезти домой, даже выносили из ворот предприятия. Но этого не случилось, наоборот, в это время Антон бросил курить. Кондитерский цех, где работала Вера, закрылся, и выходить из декрета оказалось некуда. Закрывались детские сады, столовые, магазины – не хватало продуктов. Чтобы как-то выжить, Вера решила готовить обеды для «челночников», торговавших на рынке. Подъём в пять утра, приготовить, разложить порционно по стеклянным банкам, поставить всё в утеплённый ящик, на тележке отвезти на соседний рынок, продать, закупить продукты на следующий день, собрать банки, перемыть всю посуду и готовиться к следующему дню. «Хорошо, что Надя уже взрослая, а с Любой сидит мама», - думала Вера, заводя будильник на пять утра, и засыпая совсем без сил.
Вера хорошо помнила день, когда Антон привёз домой несколько ящиков, в которых оказались пряники - это была зарплата. Получил тем, что осталось. Вера ахнула.
- Что мы с ними будем делать? Мы всё это сами не съедим. Они же быстро засохнут.
- Давай попытаемся предложить соседям, родственникам, да всем подряд. В магазинах нет ничего, может быть, пряники люди будут покупать, – предположил Антон.
Их удивлению не было конца, когда к обеду следующего дня остался только один килограмм для себя. Вечером за чаем с пряниками Антон размечтался.
- Вера, давай начнем печь пряники, - предложил он, - сейчас все уходят в свой бизнес. Твоя выпечка намного вкуснее, давай начнём с пряников?
- У нас же нет денег, чтобы начать бизнес. Из чего мы их будем печь и где? Нужны продукты и дома не напечёшь столько. А потом, их где-то надо продавать. – Вера растерялась от неожиданного предложения.
- Ты же технолог, посчитай, сколько надо продуктов для начала, сколько это будет стоить. Потом подумаем где деньги взять и где печь. Я беру снабжение и реализацию на себя. – Антон уже загорелся неожиданно пришедшей идеей. - Вера, не возможно эти банки возить всю жизнь. Я же вижу как тебе тяжело, ты практически не спишь ночами, а дохода от этих обедов почти нет. Да и у меня зарплаты месяцами нет, это тоже не работа, – с грустью добавил он, и уже с хорошо знакомым блеском в голубых глазах закончил свою речь словами, - ну что я зря пять лет в военном училище учился, чему-то же меня научили.
- Оказывается, в военном училище ты пряниками учился торговать.
- Вера, ты же знаешь, сейчас торгуют все: и учителя, и врачи, и кандидаты и доктора наук. А чем мы лучше или хуже остальных? Давай хотя бы попробуем, начнём, а там война план покажет.
- Ладно, попробую подсчитать все расходы, - согласилась Вера.
Через два дня она показала свои расчеты Антону.
- Вот что у меня получилось, - грустно сказала Вера, - меньше печь смысла нет. Но с таким объёмом выпечки мне одной не справиться.
- Я уже нашел, у кого занять денег, - сказал Антон, затем подумал и спросил, - а коллега твоя Марина, чем сейчас занимается, может она согласится работать с тобой?
- Надо спросить. Давно не виделись с нею, - Вера задумалась, ей уже начинала нравиться затея открыть свой бизнес. - А наш цех так и закрыт до сих пор. Может поговорить с хозяином, вдруг согласится сдать в аренду, в долг конечно, - Вера вопросительно посмотрела на Антона.
- Молодец, мне нравится ход твоих мыслей, - Антон весело подмигнул ей, - я уверен – у нас всё получится.
И работа закипела. Они взяли в долг две тысячи долларов на закупку муки, сахара и маргарина, арендовали маленькое помещение и начали печь пряники. Вера вдвоем с Мариной пекли пряники, а Антон, как обещал, занимался снабжением и сбытом: сначала на рынке а потом и в магазинах - их пряники понравились покупателям. Всё делалось вручную. Так через три года изнурительного труда удалось скопить денег чтобы купить помещение и открыть свой первый настоящий кондитерский цех и магазин. К тому времени в их компании уже работало пятьдесят человек. Только ещё через пять лет открыли дополнительные точки торговли, потом через два года построили и открыли первую кофейню. Именно ту, что сейчас стала частью целого комплекса зданий на перекрестке в центральной части города. Это строительство, на которое ушло еще почти четырнадцать лет, закончено в этом году.
Так незаметно в каждодневном труде прошли годы. Сегодня созданная ими компания «Антошка» известна далеко за пределами области. Дочери выросли, получили образование. Надежда пошла в мать и вышла замуж за военного, но на этот раз моряка. У неё двое детей: старшему сыну двадцать лет и семилетняя дочь. Они живут во Владивостоке, потому что зять служит на Тихоокеанском флоте. Младшая дочь Люба закончила юридический факультет и работает в семейной компании с родителями, и тоже недавно вышла замуж.
Через неделю сорок лет со дня их свадьбы с Антоном. Говорят, рубиновая свадьба – это праздник истинной любви и крепкой семьи, но Вера с годами стала суеверной и категорически отказалась отмечать сорок лет. А ещё Надежда сообщила, что, скорее всего, не сможет приехать.
«Кажется, все мои мечты сбылись, и жизнь удалась, не смотря ни на что», - думала Вера. Она продолжала сидеть за столиком и смотреть на золотые купола храма. Неожиданно раздался телефонный звонок, который окончательно вырвал её из воспоминаний.
- Антон, ну где ты ходишь? Кофе совсем остыл, - Вера посмотрела на часы, - я тебя жду уже двадцать минут!
Почти одновременно она услышала в своём кабинете быстрые шаги и весёлые голоса, а затем в комнату вбежала дочь Надежды София и бросилась к бабушке.
«Значит, приехали и традиция не нарушится, ведь сегодня наш день, который мы всегда проводим вместе», - едва успела подумать Вера, как в комнату вошли Надежда и Любовь. Дочери обнимали и целовали Веру. У неё на глазах появились слёзы радости.
В это время на пороге появился совершенно лысый импозантный мужчина с огромным букетом белых роз. Его ярко-голубые глаза лукаво улыбались, и на фоне веснушек казались ещё ярче. «Всё такой же рыжий…, как сорок два года назад, - подумала, смотря на него, Вера, - Антошка»!
- Вот так сюрприз! – вслух сказала она, - А я тут одна что-то загрустила и ушла в воспоминания. Как раз вспоминала день нашего знакомства с папой – сегодня же тридцатое сентября.
- День Веры, Надежды, Любви и их матери Софии - хором весело сказали дочери и муж.
- Какая я вам мать? – Пожимая плечами, возмутилась София, – я дочка и внучка!
- Мудрая ты наша! – сказал Антон, а София закивала головой, соглашаясь с ним.
Все весело засмеялись.
- Мои дорогие, как я вас люблю! Я счастлива, оттого что в этот чудесный осенний день мы снова все вместе, - Вера улыбалась, принимая букет её любимых белых роз.
- Сорок два года со дня нашего знакомства, как один день! Я люблю тебя, Красная Шапочка, – сказал Антон, целуя супругу.
- А теперь фото на память об этом дне, - сказала Надежда, доставая из сумочки телефон.
При слове «фото» Вера вздрогнула, видимо, память всё ещё не отпустила её.
Все весело заняли места вокруг неё, а Вера вдруг вспомнила слова песни, что звучала утром в машине: «Что так быстро тают листья, ничего мне не понятно. А я ловлю, как эти листья, наши даты, наши даты».
Май 2023г.