Любовь и поэт

С. Троицкий




ЛЮБОВЬ И ПОЭТ
Или
Воскрешение Иисуса

(Мистерия Любви)




























Г. Иркутск






Посвящается Маме, даровавшей мне
виденье Духовной стороны Жизни,
но так же ощущение всей Полноты и
Красоты окружающей Природы, кое
дано было Ей, Свыше Провиденьем...























Троицкий С. Н.
Мистерия Любви. Предисловие и послесловие автора – Иркутск, 1991 - 124 стр.

7 М4 9 (3). ЛР 062351.
С Издательство Слово Отечества:
1991г.
























Действующие лица


1. Поэт (баритон)
2. Иисус (тенор драматический)
3. Любовь – Мария - Магдалина (сопрано)
4. Святая Мать Земля (меццо-сопрано)
5. Хор (полный набор басов, баритонов, теноров, сопрано)
6. Судья (бас)
7. Бес (лирический тенор)
8. Мефистофель (тенор-баритон)
9. Сатана (баритон)
1О. Бог (бас)
11. Хореографический ансамбль
12.Оркестр
















Предуведомление


Кажется, знаю, чувствую сердцем своим, прекрасно сознаю, что хочу сказать, что донести до Вас своего сокровенного. Своего восприятия и понимания Вами, посылаемых мною опер и Мистерии – ибо это есть усилие моего Духа, держать перспективно далекое – ближним к сердцу и им окупать Душу, то есть, впустить царствие Небесное внутрь себя… лишь оно – абсолютно, а не «нормальное» искусство, что пишется и эксперементируется
в ориентировке на слушателя, на зрителя и читателя с испорченной психикой и на возможность тут же сорвать дивиденты и аплодисменты – и так поступаясь с целым пучком степеней свободы Мысли, Совести, Слова и Духовного образа…
Боже! Какая сосредоточенная Духовная Гармония рвется из Души наружу!.. и работаю, потому что исследую и страдаю от всего существующего в человеке, так как осознаю человеческое несовершенство слишком близко…
Но тем и раскрывается Природа Духовного творческого магнетизма, которое есть – тайна. Творческий магнетизм есть притяжение Души в расколотом бытии, Гармония Духовного обновления – это Свет, проникающий в Душу, заразивший меня мечтою, развил мое воображение, ибо Он вездесущ!
Это ли не главнейшее действо творчества в материальной хляби!..
Все это произошло очень давно, когда волей людского рока: заброшен был я в детдом… Ребенком я был энергичным, веселым и музыкальным: читал стихи и пел в послевоенных госпиталях, дрался с мальчишками и поглядывал на девчонок, но более всего отдавал свое время чтению книг и мечтам…
Первыми моими книгами были «отцовы книги»: - Гомер «Одиссея и Илиада» и «А.С.Пушкин в Жизни» Вересаева. Эти книги прошли со мной всю мою предыдущую Жизнь. Уже тогда, в раннем детстве я дерзновенно что-то пытался сочинять и даже заслужил похвалу от старой учительницы по литературе и русскому языку, что, однако, не помешало той же учительнице вскоре повернуть ход моей дальнейшей Жизни в страдательное русло…
Мной был написан какой-то безвинный стишок, за который, по идеологическому кликушеству все той же учительницы, был переведен в другую школу:
« … Нам сынов «врагов народа не нужно», видишь ли, уже со школьного возраста проявляет себя с антигосударственной направленностью»…
С этой негативной характеристикой мне и пришлось идти по Жизни.
Шли лета, я уже познавал смысл борьбы идеологии с Духовным началом и пытался воплотить на бумаге свои мысли, образы, ощущения и исследования: рождались книги, стихи, поэмы и баллады. А так как во мне от рождения звучала музыка (пел я арии, романсы, песни), то и моя поэзия обретала свою музыку…
Меня очень интересовала история, философия, математика и физика, медицина и биология, а также теология. Другими словами, меня интересовал Бог, Человек и Вселенная. Многие, уже тогда, называли меня сумасшедшим чудаком, но время показывало, что многие мои выводы были правильными. Разумеется, о том, чтобы опубликовать их, не могло быть и речи, но они все же путешествовали от знакомцев к знакомцам. Некоторые, я и сам передавал в издательства, но о публикации их в те времена я и не мечтал…
Несмотря на то, что я никогда не являлся публичным критиком идеологии – меня многократно «приглашали», препровождали в государственные охранительные органы и в один из черных дней, провели обыск в моем доме и изъятие рукописей и книг, обличающих мою, якобы целенаправленную антисоветскую деятельность, злостные измышления, создание лично мной организации по свержению социалистического строя, и распространение христианской религии… на этом основании - арестовали.
…Продолжая грабить мой дом и пытаясь отыскать компроматы, так как дело против меня разваливалось, и доносы оказались мыльными пузырями, но, тем не менее, был я насильственно препровожден из колючек КГБ, в психиатрическую лечебницу, для освидетельствования шизофрении и невменяемости…
Вся система т. н. охранительных органов, включало в себя множество заблуждений и конфликтов, в которые были вовлечены буквально все, где расходовались силы народа и человека, тратились Духовные ресурсы, гасло людское понимание Мира. Народом управляли через эти конфликты, заталкивали в огромную западню, тем самым подготавливая и собственный крах… крах - Отечества.
Ужасное поражение. Отечество расчленено, народ, в который раз, ограблен и обманут, аккупирован. Те, кто казался вождями, работает на врагов. И как перенести этот позор?
Нет такой нелепости, которую бы те или другие идеологи не защищали, как истину…
Это особая тема и о ней у меня создано особое произведение: «Врачеватели дьявола»…Ему свой срок…
Ну, а тогда, вопреки очевидности, охранители все же состряпали закрытый судебный процесс, для «законного» содержания меня в застенках; «не мытьем так катаньем…» - вынесли приговор о принудительном «лечении» меня в психиатрической лечебнице тюремного типа…
Только личная воля и опыт Духовного откровения, спасал меня в течение долгого, изнурительного, морального надо мной издевательства, а так же вера и деятельность истинных друзей моих, не оставляющих надежды, вытащить меня из застенков, и моей реабилетации, послужило итогом уже нового процесса, согласно которому я был освобожден и вернулся в разграбленный, опустошенный свой дом…
Понять бы кому: что изъятие из общества индивидуального творчества, ставит крест и на коллективном, а культура превращается в грампластинку, затирающуюся от времени при бессмысленном проигрывании…
Кому бы должно понять: (столько академиков, профессоров и писателей, разных мастей) Зная, что человеку, у которого изъята свобода выбора, в том понимании, которое должен иметь всякий человек, при мысли, что и жизнь у него пойдет не своя, приказная, становится горько, думается, что человек не своей жизнью живет, выполняет чью-то скаредную волю.
Вину за это состояние психической культуры несут целиком идеологи власти.
Другими словами, начал Жить заново, - с чистого листа. Была полностью разграблена уникальная библиотека, фонотека, десятки раритетных, живописных полотен, вплоть до родового наследственного фарфора Кузнецовского царского завода, серебряные корчажки и подсвечники, подчистую - исчезли рукописи, фотографии и письма, известных в стране личностей, не счесть людскими мерками потери…
Разве ужасное чувство Духовной пустоты не продолжает существовать и ныне? Даже каждое открытие многогранности Вселенной не дает человеку чувство покоя, он не меньше ощущает свое одиночество и беспомощность, чем ранее.
Противоядия, против человеческого страха, ненависти, зависти, корыстолюбия не может быть найдено в исследовательских институтах…
Люди изыскивают разнообразные пути и спешат идти по ним: это пути удачи и известности, наслаждения и власти. Ни один из них не ведет никуда, кроме хляби. Люди запутались в паутине собственных заблуждений, они так прочно кишат в умно придуманной западне, что не видны больше ни причины, ни средства против болезни, причиняющей им смертельные мучения.
Но против всякой болезни есть противоядие и людям необходимо поспешить отыскать его. Миги времени быстро пролетают, и если путь, ведущий к выздоровлению, к Свету,
Есть возвращение к Духовному здоровью, - то люди не должны терять ни одного мига!
Но все же я стал продолжать трудиться на своей ниве… ибо, творчество мое открывало мне себя самого, и рассказывало мне все известное о том, что есть между рождением и смертью.
Вокруг меня невидимые живые миры божественных созданий. Я не вижу воздуха, но мне не прожить без него. Я не могу увидеть, что струится между нами с женой, но мы, вкусившие Любовь знаем: чем мы связаны.
Если вы любите…
Любовь относится к более высокому порядку, к высшему порядку Света.
Но много неизреченного остается в сердце.



Люди упускают возможность внимать Духовному Пути Любящего Пророка, ибо не распознают его, а Он живет среди них всю Жизнь, не может не жить! Люди все находят недостатки у Идущего. Они мало обращают внимания на его призывы:
…Откройте секрет Жизни и смерти, и вы обретете Путь к Богу, не упускайте ни одного мгновения! Позвольте Любви петь в вас, позвольте Любви смеяться и радоваться через вас одним голосом с вами, и наша Святая Земля превратиться в рай! Просто вы слепы, и глухи и не в силах увидеть, услышать Гармонию Жизни.
Это истина в моем сердце – отзвук песни тех счастливых дней, когда человек был невинным, когда не было религий, и человек был так же свободен, как птицы Небесные. Только представьте себе соловья, разглагольствующего атеиста, на тему религий и идеологических воззваниях…
Любовь и Красота человеческого Духа не может быть постигнута людским разумом, ибо людской разум не в состоянии объять такой непостижимости, как Божественная Любовь, - но именно, из этой непостижимости произрастает Прекрасная Реальность Любящей Души!
Утверждаю всею своей Жизнью, что только та душа, которая не любит любящего, со всех сторон закрыта какими-нибудь скрывающими явлениями и охватывающими ее завесами земных свойств, и она не чувствует той своей части, которая была к ней близка, прежде чем она опустилась в хлябь, где находится; а если бы она освободилась, то, конечно, обе части были бы равны в единении и Любви.
Душа Любящего свободна, и Она знает, где то что разделяло с нею близость, и стремится к Нему, и направляется, и ищет Его, жаждая с Ним встречи и привлекает Его, если может.
Внимайте Духу, и загорится сердце ваше, и вы с полной уверенностью осознаете присутствие в вас Бога…




З О В РОССИИ

Слово и Музыка С.Троицкого

Ой, ты, степь ковыльная!
Эх, да ветром чесана…
Меж лесов, да средь холмов
Ой, да поразбросана!

Эх, да пляшет солнышко
По златой речной волне.
Ой, да на святой Руси,
Где найти бы счастье мне?!

Средь косматых туч луна
Светит, как шальной фонарь!
Ой, да ты от сна людей
Подними, буди звонарь!

В колокол сильней ударь,
Разбуди честной народ.
Он давно в тяжелых снах
Спит уже который год!


А когда-то песни пел,
Ой, да песни вольные.
Звоны славы славились
Эх, да колокольные!

И кормился мир честной
Ой, да русским хлебушком,
Широко ты, Русь, жила-была
Да под синим небушком!

Времечко бежит, спешит
Ой, да все за кругом круг!
То не до, недобрый Знак,
То не ве, неверный Звук.

И не весть чего, чего
На своих плечах тащу.
И не весть зачем, зачем
Ой, да все ищу, свищу!..

Глубока ты, синь небес,
Да крутая долюшка.
Соколом расправь крыло
Ой, родная волюшка!



Эх, да лучик солнышка
На златой сосновый ствол!
То ли плаха красная,
То ли это брачный стол!

Кабы топором сплеча
Да по тонкой сосенке!
Эх, да сквозь дремучий лес
Мне бы к светлой просеке!

Там, где степь ковыльная,
Меж лесов разбросана,
Там, где моя Родина,
Вольная да сильная.

Под дождями нудными,
Под снегами злыми ли
Годы мои канули,
Годы мои сгинули.

Разверни народ плечи-сажени
Укроти злую власть, ох дубинушка!
Распрямись в рост спина-спинушка,
Пробудись скорей наша силушка.

1980г. Май

Переяславль-Залесский, светлая река Кубря.
Родина Пресветлого князя Александра Невского!


























ПРЕДИСЛОВИЕ

Любовь (и только Любовь) или есть, или Ее нет,
А тогда есть все то множественное, что Любви
Не приписывается, но - Ею является, и Ею
Отвергается. Потому что это – Гармония Духа –
Это простота бесконечности Божией, как все –
Настоящее…





Слово, голос и музыка - чудодейственные лекари, для истомившегося сердца моего. Невольно ищу вдохновенья от окружающего меня однообразия вовне и внутри себя, в музыке… Чувства просыпаются и я, совершенно незаметно для себя самого, без помех, до донышка продумываю возникшую во мне мысль, выявляю малейшее движение души своей, до тончайших её оттенков.
Счастливы те, у которых есть силы и возможности идти к намеченной цели. Лично для меня движение к цели приносит душе моей больше удовлетворение, чем её достижение...

Во мне от рожденья пресуществует божья любовь, но внушаема она многим сердцам, ибо любовь от множественности не теряет свои силы, не меркнет, так как мир человеческий больше всего нуждается в любви…
И так сильно поле притяжение разума любви, что устоять перед ним невозможно, да и вряд ли кто-то будет ему сопротивляться - ведь это поле человека делает богаче, увереннее в возможностях, заряжает желанием творить и служить в полную силу, при любых житейских обстоятельствах.
Я, переживающий вместе со своей Отчизной страдания, единение в Соборности, излучаю единую мысль и чувства, из которых и формируется макро-лептонно–квантовый информационный образ божественной России. В основе – народ и воспринимает этот сгусток Соборного желания как реального Бога, и народ прав, ибо мысль как физические колебания материальной среды – материальна. Равно справедливо и утверждение, что Бог создал человека, а человек – Бога, и такой создатель будет существовать, доколе существует убежденность народа, носителя персональной микролептонной оболочки. Здесь – таинство массовых народных мистерий, ритуалов и празднеств.
Необходимо, чтобы народ русский захотел единства – Соборности – ведь у подавляющего большинства людей импульс слаб и кратковременен. И пока народ не научиться объединяться в главных своих устремлениях, цены нет единицам таких, как А.С.Пушкин, А. Толстой, Лесков..., Сергий Радонежский, Александр Невский, чей духовный импульс способен проникать в глубины Вселенского сознания.
Человек – это открытый резонансный контур, что точка акупунктуры – это волновой диод, а весь мировой эфир пронизан виртуальными фотонами, не знающими никаких преград…
Природа и сознание совпадают в Абсолюте – изначальной духовной силе. Сознание гармонично помещено Природой в сосуды разной формы. Мы, люди, и есть эти сосуды, разные и неповторимые, в Соборности, составляющие единый фонд Духовного Разума.
В каждом из нас существует способность постигнуть, божественные тайны бытия, поскольку человек – носитель первичной информации, которой одарила нас при рождении Природа Духа.
В современных же обществах, человек – всего лишь частица огромного хаоса, от коего он полностью зависит, а с природой, словом, музыкой – полностью предоставлен самому себе, своему «я» и ищет в нём содержание и смысл всей своей жизни.
С ранней юности видел и чувствовал я трудность, непрочность и непонятность общественного существования, поэтому искал помощи в Вере своего Рода – вере в Бога, который помогал моим пращурам в Реальной Жизни, а после смерти физического тела давал вечную и счастливую жизнь Духу каждого человека, растворив его бессмертное Духовное тело в Бесконечном Духовном Теле Бога-Отца…
Наши праотцы всегда верили, что Духовная жизнь каждого человека должна протекать по законам Проявленного Мира, которые установила Богиня-Мать Огни, и Путь каждой Души должен строго следовать Пути Бога. Верили, что, только следуя в своей духовной жизни Путем, который указывает Бог, можно,
Закончив свою земную Жизнь, идти к Небесному Отцу.
Цивилизация принесла миру людей противоречивое знание и понимание того, что они, с одной стороны, есть животные и не могут перестать быть таковыми, пока они живут в физическом теле. Так как тело постоянно нуждается в воздухе, воде, пище и т. д., а с другой стороны, человек есть существо духовное, отрицающий все животные требования и живущий по абстрактным законам Духа.
Человек не животное и не чистый Дух, а является Духовным Существом, рождающимся из Животного и вся его Жизнь – это и есть процесс Рождения Духа из животной природы. Реальность – это одухотворенное Единое Существо, а индивидуальной, независимой ни от чего человеческой жизни не существует. Объективно существует не отдельный смертный человек, а бессмертная человеческая Идея (Свет), (соборность), в которой извечно сохраняются только духовные ценности. Но и человеческая соборность полностью зависима от Единой Реальности, поэтому каждый отдельный человек, если хочет в своем личном существовании иметь какие-то блага, то он их может иметь только сам, создавая эти блага другим людям по объективным законам реальности…
Желание блага всему Существующему и есть то, что дает Жизнь всему существующему – именно это и есть предназначение Божественной сущности человека или Богом внутри человека, а чувства и мысли, которые рождаются из человека его одухотворимой психикой и есть то, что становится дающим Жизнь всему существующему, то есть становится тем, что человек называет Богом вне себя…
Желание блага всему существующему – есть Начало всякой Жизни, есть внутренняя Любовь, есть Бог внутри Человека, о том же говорит и Иисус, что Бог внутри человека – это Любовь…
Кроме Бога, познаваемого в самом себе как Любовь и желание блага всему Существующему, человек познает Бога и вне себя – во всем Существующем.
Если чувственно-образный правый мозг человека выражает свою высшую Божественную Природу в виде высшего из чувств – чувства Любви к Образу Бога, то мыслящий словами левый мозг человека выражает свою высшую Божественную Природу в виде слов и мыслей человека.
Но слова и мысли человека, так же, как и рождаемые им представления и образы, усиливаются чувствами и излучаются человеком в окружающий его мир, покидая его физическое тело и приобретая самостоятельное существование, становясь Богом или дьяволом уже вне человека.
Истина, не улучшающая Природу человека – есть преступная дьявольская ложь!..
Человек произошел из Божественного Света, прошел в своем физическом развитии сигнальное взаимодействие жестового разума, прошел этап звукового словесного разума и приблизился к зрительно цветомыслительному чувственно-образному завершающему эволюцию разуму, превратив себя в единый вид лучистой энергии, из которой человек и произошел. От Бога человек идет и к Богу, в результате своей эволюции, и придет, став Божественным Светом для всей Вселенной.
Знания, стремление к творчеству, созидательный, нравственный труд на пользу человечеству, Любовь, дружелюбие и искреннее устремление во всех своих делах и мыслях к служению Родине и Общему Благу дает Святой Земле тот необходимый эволюционный потенциал, который необходим Ионосфере Земли на новом эволюционном этапе перехода человечества в лучистую форму Божественного Света.
Нравственная Жизнь позволяет всегда пребывать в радости, быть физически и духовно здоровым и счастливым и этот Свет дает всему роду и народу этот единственный Истинный Путь, следуя которому, Человек обретает обще-космический смысл своего существования и становится Высшей Божественной Истиной и Светом для всего человечества! Это – Единственный Истинный Путь в Божественное Бессмертие!
Звучит музыка, наносное исчезает, мыслящий ум, слух получает полную свободу думать и чувствовать настоящее - откровение… используя для воздействия пресуществления голоса, слова и музыки, таящих в себе гармонию бессмертия.
Священнодействие вознаграждает меня чистым стремлением к гармонии, приоткрывает сквозь пелену, тайну бытия, сердце же хранит принятое откровение, открывающее доступ к любви.
Уж не думаете ли Вы, что это второстепенное? Да это, если хотите знать, важнейшая часть бытия.
Обыденность душит Любовь.
Задайтесь вопросом, что означают слова «Я люблю тебя». Всяк ответит п о разному…
Для меня же слова эти означают:
Я ставлю Любовь, Ее интересы и Ее счастье выше своих собственных интересов и свободы, потому что я -Люблю!
Что это значит?
Я люблю тебя. Что это значит?
Думайте…
Чаще всего вы употребляете это выражение всуе.
Любовь никак не связана с тем, что вы ожидаете получить, а исключительно с тем, что вы надеетесь дать, то есть – Сполна.
Взамен вы можете получить что угодно. Но это никак не связано с тем, что вы даете. Вы даете, потому что любите и не можете не давать. Если Судьба вам улыбнется, можете рассчитывать на ответную любовь. Это непостижимо приятно, но такой исход не обязателен.
В реальной жизни Любовь требует полной самоотдачи. И это включает в себя все – и ваше доброе, и ваше дурное…
И удивительно если бы так все совпало в создании романсов, песен, тем более, что почти все положительные открытия в дальнейшем их положительном аспекте зависят от меня самого.
Духовное творчество – высшее из Земных дел человеческих, требующее от меня нравственного подвига самоочищения, помогающее открывать во временном и преходящем, Свет вечных истин и гармоний. «Делание» злободневного – ограниченного «правдой обиходной, житейской», погруженное в современные дела и делишки» уводит многих творческих личностей в никуда… в разорванность личности и действительностью, в котором сублимировано все живое, неведомое отношение к Жизни и ее Явлениям, которое содержится в Духе, настроении и миросозерцании самого Бога, Его духовный процесс…
Вряд ли разумно ожидать, что к завершению творчества у меня будут готовы ответы на все “почему? как это возможно?”
А пока что, не дожидаясь, не имя возможности ждать ответов на все вопросы, я, солисты и музыканты действуем.
Необыкновенный талант (дар) исполнения при любых обстоятельствах остаётся непостижимым …
Откровения пресуществления Слова, Голоса и Мелодии есть, и это – Воскресение, способное видеть и слышать, внимать, но уж такая преграда между гармонией и человеком – стена! Откровение заковано в цепи обыденности.
Как восторгаюсь я, подвигами внутренней работы Духа, которая идёт сейчас и коя лишь отчасти сейчас же переходит в мастерство тончайшего исполнения, обогащая и оплодотворяя произведения, исполнителей и слушателей…
Исчезает условный рубеж между творческим исполнением и моим восприятием, а так же восприятием слушателей, созидаемого действа действующими лицами на сцене.
Отношения между талантливейшими исполнителями и слушателями не могут исчерпываться подчиненностью слушателей и властью солистов – музыкантов, будто бы независимых. Солисты – музыканты, выполняя свою профессиональную работу и выполняя её с душой, творчески, творят дело света, важное для всех нас, но они, очевидно, не могут сделать его одни. Ибо они вместе со мной и слушателями попали в этот мир музыки и гармонии, мы вместе должны его воспринять, и я слышу, как они ищут поддержки у меня, (как автора) и у слушателей.
На чем же основаны наши отношения? На сочувствии исполнителей? Нет, не то - сочувствование – вот что это. Непрерывающаяся со – чувствование, как же оно удаётся им и какой ценой даётся?..
Если родник счастья, к коему приникает солист, музыкант, кажется ему кристально прозрачным, судьба не преминет пустить в него каплю мути. Но давайте не сердиться на Судьбу! Ибо эта капля предупреждает нас, чтобы мы благоговейно, без жадности, длимо, вкушали блага Земного и Горнего Бытия.
Нельзя сказать, что понимание просто – для музыкантов или для слушателей. Но в конце – почти всегда – успех.
В конце – начало. Я хочу сказать, что устранить заблуждение – это только начало вникновения в Гармонию. Потому что вся деятельная направленность так и построена, чтобы подготовить человека к восстановлению в нём самом единого духовного начала.
И вот, когда душа освобождена, когда мысли обрели опору в слове и в музыке, выявляя суть того, о чём размышляет автор – тогда… может статься, что для открытия, приятия – никаких существенных преград нет.
Нет простого творчества – без высшей задачи, без счастья удачи особенной!..
И та просветлённость духовная с безошибочно – острой работы мысли, то состояние солистов и музыкантов, которое складывается, когда они выходят на сцену, к слушателям, - уже отделившихся от повседневности, уже в предстоящем, то содержание, - которое наполняет их, когда они предстают наизготовку, чтобы через мгновение донести до всех гармонию, не иссякнет и во время концерта – мистерии.
Как будто музыканты подступили, наконец, к тому главному, к чему всю прошлую жизнь только готовили себя, как будто концерт-мистерия решающий для меня и раз навсегда решающий для них и никакого “потом” действительно не будет, если они не сладят, не совладают с музыкой. И в представлении этом, отрешённом и близком, я не могу не ощутить этой совершенной отданности творчеству – ему, его спасению!..
Наверное, в минуты усталости, после горестных неудач, в минуты сомнений, не мнимого, а истинного пессимизма наедине с собой – спасает мысль, что служить Духу это – ответственность!
И у музыкантов, всегда ограниченных в своих возможностях и вечно перед кем-нибудь виноватых, у любого исполнителя, как бы удачно не совпала, его человеческая сущность с его профессией, не может не быть таких минут.
И не в том дело, чтобы сомнение было ново, а в том, способен ли музыкант, солист, исполнитель сделать слушателей счастливыми…
Если в предыдущем представлении, во вчерашнем в своём воплощении не мог, а сегодня – смог, то это сегодняшнее сомнение, новое и – слава Творцу! – возвышающее…
В жизни смелой мысли, здравствующей и работающей в творческом воплощении, наступает момент истины, который бывает в жизни Человека, здравствующего и смелого: нужен какой то крупный, непостижимый шаг….
И музыканты, и слушатели, может быть, не сделают этого шага, пока на ногах их цепь не разомкнутых “почему”…
Что сказать о предвиденной, представимой мистерии: удалась или не удалась мистерия Красоты, Духа и Любви? Это при духовном голоде в наше суетное, политизированное - тяжкое время….
Но ведь необходимым становится трижды драгоценное душевное творчество! Всё думаю об этом. Как мало всё-таки в обществе нашем чувствования, отсюда: чуткости.
Пусть ваша Любовь продлится вечно!
Ах, если бы выяснилось так сразу! Жизнь была бы прекрасней и светлей.

В ходе знакомства с творчеством задаются условия для взаимопроникновения. Только начинается сотрудничество творца и Человека. Творчество – это такое воплощение, кое освобождает нас из-под гнёта обыденности, делает человека лучше, чем он есть. Человек как бы соприкасается с беспредельностью, ищет свой путь к вечной истине и гармонии.


С. Троицкий













Боги вознаграждают Любящего
Радостью сердца.
Любовь – двигатель Человеческой Жизни
До последнего вздоха.


(Судья)
Наследник Русских Вед, Святого Рода-
Даждьбога, Сына Твоего!..
С благоговением поэт готов
Вникать живым воображеньем
В Слова звучащих голосов…
В них – бескорыстный собеседник,
Чья независимая речь
способна стать судьей последним
И ободрить, и остеречь,
И кто, порой неотвратимо,
Повествованием своим
Родит вопрос неутомимый,
Не предугаданный самим…

(Поэт)
Мне говорят: кто сыт, тот не поэт;
Чем голодней поэт, тем человечней.
Но если дар поэта не отмечен
Хотя б вином, и вдохновенья нет.

Неужто, за глоток продать строку,
Мой друг?
Что ж, под луною все не ново…
Сребро - столовое, Натальи Гончаровой,
Сам Пушкин тайно нес ростовщику…

И сгустки анонимок крест над ним
Свивали, отняв речь, у Черной речки.
Поэт народом был вочеловечен,
Но не был колесован аноним!


Круг кружится. О нем последняя строка:
Ткни ею в ось! Стих, как и был, - чека.

(хор)
Отсюда в Жизни старой и новой
Не найти ни начал, ни конца…
Жизнь – с неизвестными задача,
Решение всегда впереди.

(Поэт)
Нелегко поразить человечество словом
Удивить выраженьем лица…
Отыскать в сердце заветное Слово, -
Чтоб правда в нем ожила…
И от Слова ли, от ноты ли этой,
Той, что выпадет написать,
Ранней-ранью поманило б духмяным хлебом
И уютным родимым теплом…

(хор)
Быть может, и наше дело – мистерия,
Если по сердцу вам и нам…

Увы! Из наших с вами усилий
Не сложишь и пары сносных стихов.
Из нас самих-то не выжмешь двух слов.
Так что и без нас хватает России
Своих, горланистых петухов.
Вслушайтесь… Поэта чувства сравнимы
С Гармонией Глинки, скорее с Рахманинновым…


Вы, должно быть, витаете в облаках.

Но едва ль кто ведал бы из нас,
Что от рожденья явилось откровенье:
И озарен, Он стать Поэтом.
И вот мы, в ожидании мгновенья,
Внемлем Природе, птицам, Человеку!

(Поэт)
Поэт не Человек. А изначально
И вовсе чистый дух.
Он не случайно явлен Светом.
Но как же трудно бывает временами!
И как прекрасно! (это между нами).
Ах – Велес – я люблю предмет…
Я – бестелесен. Мне лишь остается
(Пускай землянин – оппонент смеется)
Вселенский Свет переплавлять в куплет.
Мне жизнь моя тем только и любезна,
Что сладкая порой зияет бездна
В изящном сочетании примет…
Я – Сущность, я – Эфир, поймите!
Не верите, - на профиль мой взгляните,
Как образ мой трепещет и лучится.
Вот-вот, расправит крылья,
Взлетит прекрасным образом,
Скользящим ветром, серебряной волной,
Затронет сердце мягким звуком,
Благодеяньем арфовой струны -
Взлетевшим в Небо в сладостной Любви…

(судья)
Ах, эти призраки бесплотные – для людей
И страхов и надежд источник неизменный
А жизнь человека не вечна и,
Смущает сердца – и уходит из рук…
(Поэт)
Ведь с чего началось? С первой капли стыда!
Благовонно дурманили райские кущи…
И над всем сотворенным, божественно сущим
Предназначенно вострепетала звезда…

Затревожился Бог: «Дети! Дети! Вы где?
Я вас создал себе в утешенье на старость.

Где вы прячетесь, глупые? Что с вами сталось?
Не иначе, ушиблись, резвясь, быть беде!

Ева, ты меня слышишь, шалунья!
Адам, разве я обходился, когда с вами строго?
Покажитесь, не бойтесь меня, ради Бога!
Объявитесь, не то я вам трепку задам!»

Прятки так были сладки! Скрывали кусты
Незадачливых и… искушенных влюбленных.
И тогда-то впервые из чувств утаенных
Им открылся лукаво-пронзительный стыд.

И воскликнул Адам: «Отче! Грешный мой пах
Не укрыт! И у Евы разверзнуто лоно!
Мы наги!» Тут сам Бог возопил сокрушенно:
«Дуралей! Кто тебе возвестил, что ты наг!..»

И с тех пор… от Венериного бугорка,
От взбухаемых чресл, от рубца пуповины
До последних ложбинок, ни в чем не повинных,
Прячут оба, однажды сваляв дурака:

За листом фиги, - рыцаря шпагу Адам,
Ева нежный бутон – за тряпичным бикини.
(И при этом двулично грозится мужчине)
«Мне отмщенье? Так знайте ж! И я вам воздам!»
Микеланджело в Риме, в России Эрьзя,
Тот в мраморе, этот в червленом древе
В наготе обнажившие мужа и деву,
Поносились заплечно: «Кощунство! Нельзя!»

И от века доныне с голов и до пят
Прячут божию плоть от стыда покрывала!
Одного было мало в раю карнавала,
Так и в грешном аду мы рядимся опять!

Прячем все, что дано только спрятать от всех:
От друзей своих жен, заодно и любовниц,
Доски старых икон, колокольцы от звонниц
И естественный гнев, и естественный смех!

И, на скорую руку вождей погребя,
С глаз долой извлекаем их из мавзолея!
Это ль не карнавал! Это ль не Мениппея!
Да чего! Мы таимся самих же себя!..

(хор)
Прослушали мы музу не спеша
И каждый скорбью был затронут,
Когда забыв вино и споры;
Художники, поэты, режиссеры,
Пророки, слепцы и мудрецы,
Услышали прекрасную поэму…

(бес)
И как же озирались, смотрели тревожно,
Что за странные лица открылись у них!
Боязливо, трусливо внимали Слову Поэта
О племени глухонемых и слепых.
О запретах на правду и волю,
О пустом отрицании песен,
Об испуге при виде Любви!
(Судья)
Но как же так?!
Ведь Человек рожден, чтоб осознать
Порок –
Софизмы, суеверие и фарисейство.
Так оцените ж, Рода постоянство-
Мощь, Разум и Любовь Его секрет.
В открытиях Любви – вся радость Мира
И Истина преподана Гармонией,
Бальзам о лжи слепой и заблуждений,
Под коим Мир стесненный изнемог:
Мор, голод, войны, козни и разврат,
Блуд, кривосудье, роскошь, произвол –
Ничто пред искушеньем чуждой веры,
Пред себялюбьем иудеев – корень главных зол –
Невежеством питается стократно.
Невежество сразить поэт в сей мир пришел…

(Поэт)
Я под напором взглядов так спокоен:
Моя непостижимая рука
Былью пристанище такое
В Слове, нашла на долгие столетья!

Во тьме тысячелетий скрыты лица,
Но что для Духа тяжесть плит! –
Под цепким куполом гробницы
Поэзия о вечном говорит…
Поэзия о вечном говорит.

(хор)
И свой, в кругу трепещущих забот,
Настолько Он в себя поверил,
Так сжился с образом своим,
Что счел себя в какой-то мере
Устами, данными немым…

Нуждался ли в молве?..
Ничто не властно над Поэтом,
Едва присев к столу,
Перо соприкасается с бумагой,
Мир исчезает… чтоб родиться вновь.

(Судья)
Но вот особая задача
Досталась светлому уму,
Ее задал, но чуть иначе
Потом он Роду самому:

(Поэт)
А в чем же жизнь? В чудеснейшем полете?
В чертоге Неба? Духа отраженье?
Иль в том, что создает воображенье,
Когда я тот же, но совсем не тот?..
Познанье, убеждает вновь и вновь,-
В полете – жизни обновленье...

В основе Духа – все стремленья,
Он воплощает лишь Любовь!
Помимо - прах и тлен! Мы постигаем вновь –
Бессмертно лишь Души преображенье!

На – совесть, поразмыслив в ночь,
Я уходил от люда прочь, но вот,
Меня за локоть тронул кто-то:

Иисус
- Поэт, не сможешь ли помочь?

(ХОР)
В одежде странного пришельца,
Стоял, как будто, страж веков,
С тоскливым взглядом, бледной кожей
Иисус, иссохший, как скелет.
Предупредив вопрос, он жестом
Позволил поэту продолжить путь –
К не дому, где было место
Поговорить и отдохнуть.

(хор):
Такая, значит, вышла кутерьма:
Звони, звони во все колокола!
Какой же гость явился к нашему Поэту,
Ты, главное, звони – и все дела!
(звонят колокола.)
Поэта дом не видывал доселе
Чудес таковских! Знать, пора настала
Не удивляться, а гостя чаем угостить.
Гляди-ка, кто пожаловал!..

(хор)
Поэт наполнил чашки чаем,
Иисус молчание прервал:

(Иисус)
Прошло немногим больше круга,
Как я без памяти влюблен,
Она – Вениамина рода,
Где мы столетьями не брали жен.
Да я бы мог ее взять силой,
Но мне душа ее нужна.
Как сделать, чтоб со мной делила
Кров не самаритянка, а жена?
Я весь во власти дум нестройных,
Возможно ль - пробудить Любовь
Стихом из нежных и достойных,
Открытых и горячих слов?
Ведь ты Поэт, Ты целишь точно –
Пером пронзая, что Одиссеев лук…
Я сам писал, но как нарочно,
Столь нужных слов найти не смог.
Найдешь ли ты в своем искусстве
За эту ночь мечту мою?..
Зажги спасительное пламя:
Я за ценой не постою…

(Поэт)
Такую исповедь прослушав,
Кто мог бы вымолвить отказ?
Редки доверчивые души,
Что не боятся чуждых глаз,
И часто ль выпадет удача
Брать столь высокий перевал?
Мне льстила сложная задача,
Я лишь решения ее не знал.

(судья)
Не всем дано на гору Мер подняться,
Быть может, кто-то не дойдет…
Ушел болезненный страдалец,
Оставив свой тяжелый груз…
А видит каждый так, как может,
И дело вовсе не в цене…
Поэт проникся чувством скорби
Любви и жалости зараз,
Призвал всесильное воображенье,
Творя молитву, как приказ.

(Поэт)
Когда из уст звучат слова,
Из сердца тайны вырывая,
Любовь вдруг обретает берега
И обнажает душ – все вещее пространство.
Любовь жива, неудержимо,
Стремится радостью своей
Туда где синь рождается счастливо,
Где гора Мер сияет в небесах…

Любовь пришла – сознание души, -
И – вся звенит от напряжения –
Готовится к свершенью своему,
К таинственному акту само растворенья…
Природа же живет неудержимо,
И чувствует, и знает, и скорбит,
Летит, собою Жизнь благословляя,
Бесшумным взмахом божеской руки.

Преобразить бы в слове мир, дай Бог, отвагу?..

(бес)
Хотеть - не вредно… хотеть не вредно.
Взял перо и в путь словесный,
И худо-бедно накропаешь что-нибудь.
И кто тут взвесит – что важнее?..

(Поэт)
Согласен, Мир непросто сотворить,
Любовь в себе раскрыть – сложнее,
Ее ведь нечем подменить…
Но в полночном звучанье высоком
Нелегко удержаться от слов
Сердце трепещет живое!..
Восприняв, сей горячий призыв…
И, должно, не случайно, не вдруг,
Мы сошлись с тобою, Иисус?


(хор)
Свеча поэта ночь не гасла,
По куда время подошло,
Едва-едва хватило блеска
Для переписки набело.
Поэт для храбрости отпил глоточек,
Хоть не хотелось вовсе пить,
И вот, прочел готовое посланье,
Готовый сам Любви его вручить.

Из притч, услышанных когда-то,
Его хранила голова:
«Слова цветов – их ароматы,
Так аромат ума – слова»;
И не могло быть мысли горше;
Не возвратить слова назад,
А для людей они не больше,
Чем мимолетный ранний аромат.

(Поэт)
Непостижимое – чем же измерить,
В невозможном – себя как понять?
Слова – свершение. Их смысл
Нежданно горек и даже обжигает рот,
Слог сдержан, без наивной прыти
То образ нежных аллегорий.

(бес)
В вашем мире на каждом шагу – заблужденья.
Ваш поэт по собственной воле не пожил и дня.
Без него в небесах принимают решенья,
А затем своенравно величают его…

(хор)
Пришел Иисус, и был как прежде
Едва темнее белых стен
И в настроенье, и в одежде
Без самых малых перемен.
Поэт трудился не для виду:
Слова и образы – новы,
Иисус, прослушав же посланье,
Так и не поднял головы.

(Поэт)
Впервые, я увидел с грустью,
Как вдруг из строф моих исчезла власть,
И, будто от большого груза,
Душа моя надорвалась, надорвалась.
Я был готов держаться важно,
И лишь отчаянья накал
Вернул меня к презренным строкам,
И я с горячностью сказал:
Не видел я, Иисус, любимой,
Вообразил лишь, - и не мог
Бить только в цель, пришлось и мимо...
Так оцени хотя бы слог!.. хотя бы слог.
Промчится тягостное время –
Меня бездарным назови,
Если Любовь твоя не внемлет
В конце – концов, словам любви! –
Словам любви.

(хор)
Среди не выявленной Лиры
Стоял я, пунцовый, словно рак.
Иисус же, испитой и бледный,
Потупив взор, ответил так:

(Иисус)
Увы, не первый я впадаю
В ошибку старую, любя,
И за собою увлекаю
Неискушенного – тебя.
Но убедиться выпал случай:
Хоть сорок жизней проживи,
Измыслить не пытайся лучше
Слов, достойные любви.
В попытках этих мало проку,
Что б ты ни чувствовал – молчи,
И бес не зря меня тревожил; -
Скрижали власти и бичи…
Все, от раба до человека, -
С рожденья так заведено –
Скорей прислушаются к страху,
Чем к уверениям любви.
И сколько ж нужно доблести и муки
Чтобы бесов гвалт перекричать?
Что бы не заламывая руки
Светлым сердцем перед Богом встать…
Кто ж упрекнуть меня не вправе!
А если… говорить уж о Любви,
То я сейчас готов добавить
Слова уместней и верней.
Любовь, быть может, силой слова
Увлечься, словно девочка б могла,
Ведь человек – давно не ново –
Коль сыт словами, тот же раб…

(хор)
Счастье – когда постигаешь,
Испытывая радость даренья:
С друзьями делишься всем, что имеешь,
Друзей учишь тому, что умеешь.
Что ж, пусть и любимое стихотворенье
Читает друзьям между дел.
А отдых - разве у сна за вычетом, -
Так крали время стихам у сна!
А как же! Поэзия тоже нужна… нужна.



(Поэт)
Иисус, Ты слышишь гуслей сладкий звук?
Как изощренно и стройна,
Как трепетно неповторима
Аккорда нежная струна!
Ты слышишь, звуки так и льются,
Что теплый дождь на райский сад,
Борей наш в рощах затерялся
Для милых ангельских услад.
И смолкло все, что дух ласкало,
И снова - тишь да гладь.

(бес)
Всему свое и сладким гуслям
Не веки вечные звучать…

(Иисус)
Ты спаси во мне Любовь, Господи!
Не махни в ответ перстом: вот еще…
Было б у кого в горести
На земле спросить помощи.

Нет – прости меня в моей гордости,
Вспомни же, Ты – создатель мой…
Было б у кого, Господи,
На Земле просить мне прощения…

Благодарю Тебя, мой Род,,
За сердца даль благодарю!
Любовью полн, я Ею призван,
В ночи я с Нею говорю…

Заждался – ждал я тепла,
Мне и нужно-то… горсточку.
Все б я смог, все б перемог,
Было б для кого… Господи!


Ликуй же, мой Отец!
Любви мелодии бездонность
Мой слух не может приостановить,
Дать замереть биенью сердца,
Благословенью нет границ!…

(Поэт)
Иисус умолк, как бы смущенный
Душевной исповедью своей,
А я, попутно осужденный,
Возжаждал сделаться немым.
Не только мудростью своею веры
Силен он был, и, в тон стихам,
В его словах смешались странно
Печаль и твердость пополам:

(Иисус)
Я ужаснулся этой доле,
Едва вернулся я к себе.
Любовь слепа, слепа и вера,
Мудрей становишься порой.
Хоть я привык любовью бредить,
Но захотел узнать:
В предполагаемой победе –
Где я, а где же образы твои?
И, чтоб продлить игру подольше,
Не потерять ее даров,
Я что же превратиться должен
В раба тобой пропетых строф?..
Тут и слепому видеть должно:
Мудра природа и права;
В моем молчанье – правда!
Лишь складные слова – ложны.
Моя задача, искуситель,
От разрешенья – далека-а…

(Иисус)
Да знать бы самому, о, кто Она и как явилась,-
Рожденная - Солнцем иль Луной?..
Мысль ли это ума моего, созданного воображеньем,
Или образ Души, рожденный думами?
Или это образ мечты моей, в Душе возникший,-
Что представил себе и постиг мой взор.
Или нет всего этого, и Любовь – иллюзия,
С коей пришла Судьба, чтобы причинить мне боль?
И стала мысль очевидной истиной: -
…Описание райского сада не в силах
Поведать сердцу правду о его великолепии…
О, как я тягостен, а сделался легким
И прежде всегда от него убегал я;
Теперь же неустанно бегу я к нему.
И понял я: знание того, что в чертоге Божьем,
Ближе ко мне, чем Истина, кою я возглашал!

(хор)
Вздохнул и вышел, впрямь – воитель,
Не бросив даже медяка.
И вздох тоской знакомой веял
Поэту грусть передавал,
Теперь она была острее -
Он не осилил перевал.


(Поэт)
Выпадают праведные грозы.
Очистительно гремят громы.
Одиноко, грозно и пастозно
Лик, Всевышнего, является из тьмы.

(хор)
Бессловесно, зраком с укоризной
Вопрошает Бог:


(Бог)
Что умолк, Поэт?
Или сердца горестных замет
Ты уже не черпаешь из жизни?
Или жало мудрыя змеи
Вырвано из дерзких уст пророка?

Или в истине уж нету прока?
С мусором подспудно замели?
Иль в оковах просвещенья мнит,
Бросив странствовать, найти Алеко
Не кинжал – магический магнит
Для распознаванья человека?

Или ты прекрасный «наш союз»,
Тот, что был «свободен и беспечен»,
Променял на тех, кто обеспечен?
Иль, взманил какой столичный хлюст?
И за чечевичное хлебло,
Иль за тридцать сребреников суки
День сжигаешь ночью, за ночь сутки –
Ладишь дилетанта ремесло?..
……………………………………
……………………………………

(хор)
Лику, отвечая зраком в зрак,
Восклицал Поэт, как Лик, безгубо:

(Поэт)
Что Гекубе я? Что мне Гекуба?
Фифти-фифти? Все это, мура!

На весы взыскующих судей
Ляжет лишь один вердикт присяжных,
Вынесенный без игры страстей
И без околичностей бумажных!

Вот он.
Сам себя за все кляня,
Признаю себя за все в ответе!
Осуди! Не пощади меня!
Преступленье не вовне – в Поэте!

Да, моя вина, что «наш союз»
Пишется теперь с заглавной буквы;
Что для париков навили букли,
Обкорнав златоволосых муз!

И что, за отсутствием таланта,
Лазит в окна к музам книгочей,
Превращенный в книгоспекулянта.

Да, моя вина, что имена
Уж иные стерты на обломках
Самовластья, что обречена
Пушкинской поэзии страна
Без свечи брести вотще в потемках…

(хор)
Так он говорил, Поэт. И взгляд
Вдохновением горел великим.
И изрек Всевышний:
(Бог)
- Да. Виноват.

(хор)
И Поэт склонился перед Ликом.

(Судья)
Лик исчез. О гордые умы!
Пусть и вам доступны будут слезы!..
Очистительно гремят громы.
Выпадают праведные грозы.




(хор)
Поэт, в сердцах, припоминая
И слышать не хотел других,
Он все стихи возненавидел
И все, родившееся в них…

(Поэт)
В воспоминаниях, чуть позже,
Мне даже льстила эта речь:
Пускай дитя, - а все же может,
Моя поэзия верней!..
И в этот миг я всех сурово
Был рад судить – тут свет немил!
Я был в себе разочарован,
Но и Иисуса не щадил…
Как Ты – мудрец,
Мог ждать спасенья в Слове?!.
Не надоумила Природа!
Забыл Ты, видно, Соломона?..
И «песнь любви» Его?
Иль эта праздная затея
Тебя к чему-то привела?
Не уяснил ли Ты, трезвея, -
Слова Любви – дела! Дела…
От сердца к сердцу, если чуток
Бывает путь предельно прям,
Прикосновения и взгляды
Не заменить любым словам.
«Слова Любви»… Уж, верно, легче
Свершить достойных сотню дел,
Чем, с чувством, будто ты на плечи
Кольчугу воина надел…
Мычать десяток строф постылых,
Преподнося их как свои…
Где, чтоб зажечь в них искру пыла,
Твои труды или бои?..
Слова любые будут всуе,
Их не спасет блестящий стих,
Влюблен- влюблен, а чуешь,
Что не имеешь прав на них!..

(хор)
Ничто в них Любви не остудит –
Женщины бывают так хороши…
Ну, как - несмышленыши-малыши!..
Понимаете, женщины, по-своему, люди,
Им перепало и от нашей многоликой души!

(Поэт)
Дела любви доступны сердцу,
Не нужен им мирской наряд,
Будь нем, как рыба, - в деле сразу
Слова любви заговорят!
Бездеятельность, вера – то же бегство,
Нет непростительнее зла.
(бес)
Богатый выкуп – тоже средство,
Недаром память назвала…
И похищение не хуже!
Пусть сам ты слаб – поможет друг.
(Конечно, если есть он – друг!…)
Невеста обретет не только мужа,
И голубка и ангела и змеюшку-дракошу!..
И ореол в глазах подруг.
Удел мужчины, увы, труден,
Но для всего приходит срок…
Знай, победителя не судят,
А неудачнику – урок…
Я первый был бы рад призыву,
Победу делом одержать,
Но чересчур самолюбивым
Успеха часто не видать.

(Поэт)
Но можно просто, благородно,
Без лишних слов, без суеты
И без обрядности холодной,
В явь претворить свои мечты.
Попрать порядок, что от века
На сей Земле народам дан, -
Сорвать с себя хламиду эту, -
Чтоб яркий силуэт Любви излился…

(хор)
Тут послышался ангела голос:

(Любовь)
«Почему вы мне песню не спели?
Жду я долгие дни и недели,
Жду я долгие месяцы, годы,
Но никто не развеял невзгоды.

Приютите меня, приютите,
Сладким счастьем меня напоите.
Принесите мне добрую весть,
Подарите хорошую песнь…

Люди добрые, как вы добры,
Принесите свои мне дары.
Затопчите шипящее зло,
Я хочу, чтоб вам в жизни везло.

Чтоб вы были как дети, добры,
С первых дней до печальной поры…
Чтобы было вам радостно вместе,
Чтоб вы пели хорошие песни…

(Бог)
Цветы Земли! Исканий и надежд,
Несите в Мир сверкающую чашу,
Не верьте уверениям невежд,
Что в покаянье счастье ваше…»


(Поэт)
Посчастливилось мне повстречать
Цвета неба девичьи глаза,
И в устах ни хулы, ни хвалы, -
Я шепчу: «Хороша! Хороша! »
И, хотя мое гордое сердце молчит,
Душу жжет - поостынь, поостынь…
Мой взгляд проводил уплывающий взгляд.
Так звезды Вселенной с собой говорят.
Нет - стой! - не себя ль я сейчас потерял?!
И вновь непрерывно, словно тягостный груз,
Не в силах решиться - окликнуть иль нет?..
И некому дать утвердительный жест.
Продлить откровенье и спеть…
Но за мелодией гаснут слова,
За строфой исчезает строфа,
Как будто стирает их чья-то рука…
Не выбросить слова из песни, а здесь
Слова все излишни: не сложена песнь,
Лишь сердце мое о чем-то своем до зари,
С звездою полночною говорит.

(бес)
Ну, что-то где-то не того!
Вдруг и нас к чертям собачьим
Унесет. На кой – скажите люди –
В злокознях нет границ?
И отчего так своенравны вы и беспокойны?
Дерзкий взгляд и грубое словцо,
От которого уж нет спасенья
В мирской и хлябной суете?..
Но вот, еще один больной вопрос,
Среди больных вопросов прочих:
Ваш оптимизм – не истребим,
Когда себе подобных истребляете?..

(хор)
Кто не смирился – тот не побежден!
А откровенье на пороге знанья,-
Та тайна, сердечного сгоранья,
Огнем Любви обожжена…
Но разум – гордости эмблема,
Душевность – детище Земли …

(Иисус)
Не чту словес напыщенной я речи,
Свой долг неоплаченный, строго храню
И труд самый тяжкий мне кажется легкого легче,
Когда Любовь моя глядит на меня…

Но перст Судьбы! И у меня – своя -
Змеей дорога бьется за плечами
И жмет в кольцо невидимая нить,
И тайна тайн, бессонными ночами
Так сердце жмет… я сам с собою говорю,
И безутешно вопрошаю:
Что скоро ль красота природы
Преобразиться в нас навек?..
И знаю я, что все что есть – прекрасно!
Прекрасно красотой любви,
Соединяющей души светлыми лучами!

Памяти, упрямой не избегнуть –
Увидев вдруг, себя со стороны:
Отраженьем, взошедшим над бездной,
Правдой – разбивающей негу Земли…

(бес)
Постой же!..
Он прошел по касательной вашей судьбы,
Как вам приятно – многообразие боли?..
То, сверх-боль, сверх-беда, беспредел!
Восходящим маревом зла отравляющим бездну…

Где ж рай, что легким сердцем славил чародей?
В безвыплаканных славе и мольбах,
Не ангелы ль на суд его направили?
О Боже, увы, ему и ах!..
Слезами горькими вы озираете
Котурн его божественного воскрешенья!
Надеясь, что на блюде принесет вам он
Ключи от врат небесных!
Глупцы! Глупцы!..

(Судья)
Не принесет спасенья вам,
Где храм, где смертный крест,
Есть час разгневанным рабам
И в клетке лев!..
Не на лугах пасомый овн,
Не мирный пес,
Терновый вымученный стон
Судье принес – достойную,
По службе честь –
Да нежную для сердца лесть!
За верность гордым – на себе,-
За веру в тех, кто губит распрями
В беде и любит смертный грех.

(хор)
Мы чашу зла до дна испили,
Гордясь великим братством.
У нас в крови единства знак,
Мы – плод от божьей сердцевины,
И жить привыкли только так:
В борьбе, в Любви – во всем едины.
И если боль – во всех сердцах,
И если мир, то всем народам,
А если бой, то до конца,
Во имя Жизни и Свободы.
Нам не к лицу не вспоминать
Скрижали, ставшие святыней,
В них пращуров печать,
Пред кем склоняемся мы долу.

(бес)
Хвала и честь сынам Отчизны,
Но кто сей путь обозначал?
Ха – ха – ха…
Любя и ненавидя – уступать,
И льстить, и предавать,
Когда б не эта ваша черная потреба: -
Последний хлеб, отняв у брата,
Любезно недругу отдать…
Ох, уж деянья ваши,
Затмившие - сияющую благодать.
Не вы ль, глупцы! не веруя в чужие бредни,
Крестились, запамятовав отцовский Род?
И, дабы честь не посрамить,
Не до семи ль прощать учились?
Ха – ха – ха – ха!..
Ради приличия смешного не смели
Врагу в глаза сказать святую правду!
Стыдливо отстранялись от победы,
За зло врага не наказав...

(Судья)
С тех пор, душа больная, настигнутая мраком,
Среди болот бредет и буеракам
Не размыкая глаз своих.
И тянутся сомненья тяжкой вереницей…
Закон – вас разделяет бездной,
И он бесплоден, бесполезен, вреден.
Лишь стук сердец – святая безмятежность!
Все остальное – чушь да блажь…

(Любовь)
О, эта боль смотреть в Его глаза.
В разверзшиеся, прожитые бездны.
Вот мысль-волна, с проявленной слезою –
Горит!
Хрустальная, рассыпавшись, уже во мне!..

Бездонный мир о светлый взгляд разбит
Ужели мне, глубинных глаз отрада,
Испытывая на бездумье разум,
Мне говорит: нет, ты не позабыта!..

Заветная Любовь, я верю, ты воскресла –
Ведь в дольном мире ты не заключена –
Лишь Солнца луч окрасит Землю,
Как мы отпразднуем победу!..

И воссияет птицей Ангел надо мной,
Присядет мне на плечи, в глаза мои глядя
И выгонит из сердца сожаленья,
Раскрыв цветы моих надежд!
Раскрыв цветы моих томительных -
Надежд!

(Поэт)
Если б я над временем был властен
Для Любви Мир был бы сотворен!
Не волновался долго б я –
Любовь! – стеснить не в силах, ни какой закон!..

(бес)
И кто же, Род вас рассуди,
Костер пылающий остудит?!
И кто от слова – врага ты не убий,
В сердцах воскликнет: - Ложь! Ложь!..
Зачем без надобности смертный крест
Ваш Дух закрепощает?
И разве только идиот,
Не зная меры и традиций
Начнет молиться день и ночь,
Отдав на откуп все границы…
И что, каков же результат?
Стоите у той черты –
А дальше будет – бездна…

(Судья)
Взгляните же!.. И прах не отрясая,
Узрите все!.. Предвечность отрицая –
Вы насладитесь зрелищем вполне…
Беспутные сыны что отвернулись
От родного Рода!
Ведь всюду тьма разор и нищета.
Куда бредете вы плачевные стада,
Ни ведая, ни пастыря, ни броду?
Лишь слезы ваши льются – как вода…

(хор)
Стоим пред чревом распятой Земли,
Видим смертных, спешащих в сей ад,
Видим русских красавиц, лукавых мужей,
Отыгравших и ставших добычей червей.
Что мы видим? Народы, гонимые на смерть.
Возвратившихся - нет, из загробного мира,
У кого бы справиться: как там дела?

(бес)
Да, трудно жить им, не секрет,
И не живут, как жить бы должно.
И не за эти ли молитвы
Народы стали нищими?
Скучнеет райская Земля,
А вместе с ней и мы скучнеем.
Нужна улыбка им, и Жизнь
С Ее Любовью и отвагой…
Ужели мор иль судный день,
Или, Творцом, - отлучены?..





























Второй акт


(Хор)
Мы знаем, - мы дети этой девы,
Наследники ее любви и воли, -
Все маемся, с вопросом:
«быть или не быть?»
В предчувствии душевного распада…
И вот надвинулся на нас девятый вал,
Земля в этой бездне стонала…
Мы пытались схватиться руками за звезды,
Безуспешно – и вот, уже поздно –
Мы в объятиях с илом и гальклой
Смешанной тьмы…
Нас свирепые волны мчали по изломам своим,
Но пытались мы ухватиться за Солнце –
Только тщетно, уже шумно и грозно
Низвергались в пропасть, разверзшейся -
Черной дыры.
Мощный голос свой смерть обретала…

(Поэт)
Чего попусту славословить.
Жизнь не кончилась –
Какой, к дьяволу, потоп?!

(сатана)
А ты куда попал, любезный, не ведаешь?
В провал безвременья!
Как сумел только…

(Поэт)
Так это ты меня сюда зазвал?


(сатана)
Я, голубь, я. Долго я тебя искал,
ох, долго!
Но нашел, раззадорил, помог,
чем сумел.

(Поэт)
Выходит, вот кто проведал мой секрет!

(сатана)
Есть человек – талант, провидец, есть.
Живут такие, бьются над разгадками Жизни,
Пытаются лбом стены прошибить…
Может, прошибут.
В Жизни всякое бывает, дружок…
Разные времена – разные песни…
Много ли радости – знать все?

(Поэт)
Бог в помощь, старикан!

(сатана)
Это ты хорошо придумал, молодец!
Вот только бога в этом крае, знаешь ли,
не поминают.

(Поэт)
Н-да, да тут я промахнулся, не обижайся,
Я не со зла – по недомыслию…

(сатана)
Во-во… друг, товарищ и брат…
Этого добра у людей довольно.
А пуще всего – у талантливых, эх!..


(Поэт)
Плохо учили – а, дорогой?

(сатана)
Так ведь не слушали!

(Поэт)
Подход нужен. Научить?
А нет, так, прощай…
Мне спешить надо.
Я спрашиваю не о них, а о сущем.
А терпение и у меня не вечное.

(сатана)
Я бы тебе своего терпения одолжил,
Но ведь ты от меня сего подарка
Не примешь, верно?

(Поэт)
Обманешь ведь? Не отдашь, терпение-то…
Но тогда тебе не поздоровится.
Я человек въедливый, скор на руку
И на память не жалуюсь –
Все твои слова и дела на карандаш возьму!

(сатана)
Не страшен ты мне, талант только зря тратишь.
Много его у тебя, так ведь есть и поталантливее.

(Поэт)
И здесь нет спасения от вашей путаницы.
Ну, никому нельзя верить!..
Надеюсь, больше ты меня не собьешь с пути.



(сатана)
Всякая полярность несет в себе третий элемент.
Правда: пространственные измерения, полярность –
Не более чем иллюзия. Во всем существует единство.
Во всякой вещи есть единый Бог и единый Дух…

(Поэт)
А как же добро и зло?

(сатана)
Не существует ни добра, ни зла,
Но вы толкуете иначе.
Вам кажется, что вы способны различить
добро и зло.
Но эти понятия преходящи,
А полярные силы необходимы Вселенной
Правильно функционировать…
Единство всего сущего во мне – живая реальность.
Я дышу сознательно понимая,
Что каждый вздох соединяет меня с Жизнью…

(Поэт)
Старикан, ты прелесть! Налить тебе вина!

(сатана)
Сперва - дело. Ведь мне предстоит быть тебе проводником. В кои-то столетья встретил понимающую
Душу…

(Поэт)
Дорогой, ну а какой душе идет разговор?..

(сатана)
Как бы то ни было:
Заимствуя, если есть где, и прилагая,
Если приложимо, узнавая, когда не знаешь,
Или открывая, когда неизвестно, -
А на свои вопросы тебе самому и отвечать.

(Поэт)
Немая ночь, что тьмы темней –
Ни проблеска, ни звука в ней,
И Небо близко-близко,
К Земле спустилось низко-низко…

Пугает душу тишина,
Волною мысль ослеплена…
Хотя бы луч звезды единой,
Хотя бы вздох души любимой!

Разъята смерть, погублена и Жизнь –
Она – разбитая и выпитая чаша.
Беда во мне, в душе холодный яд разлит!
Смерть в дольной жизни – божия загадка…
Ведь смерть, небытие – нисходит без покрова,
О, заглуши, душа, дыхание свое!..
Вот даже, немолчная ночь и та в смятенье,
И надрывает душу криком!..

Ночная плачущая жуть возмущена
Немым моим молчаньем,-
Весь мир, истерзанным страданьем,
Взывает к Богу, напрягая свою грудь…

(хор)
Земля очистилась вновь и первозданной стала,
Как в первый миг творенья, предвкушая
Боль и радость…
Лишь заалело в Небе Солнце кристальным взглядом,
Проявленной в вечности глаз…
И воскресла Любовь!..
В свете лазури ее – мы – вечные дети…
Поэт идет по выжженной Солнцем земле и пытается осмыслить происшедшее с ним. Он вполне свеж, несмотря на свое перемещение в тысячелетиях вспять и в ином краю Земли. Но вдруг, послышались голоса, он даже понять не успел, и только оглянувшись, увидел развалины, должно быть, когда-то бывшими прекрасным сооружением, увидел вкруг бушующую толпу. Какой-то странный человек, раздвинул ее пред поэтом: в середине толпы предстало растрепанное, истерзанное существо, в которой едва можно было различить женщину. Тончайшие ее платья были изорваны в клочья, обнажившееся тело – в синяках, в кровоподтеках и ссадинах. Лицо перекошено отчаяньем.

(хор)
попалась, сообщница, блудница!
Где он? Где тот, который зовет себя мессией?
Признавайся!

(Поэт)
Могу узнать я, что здесь происходит?

(сатана)
Ничего серьезного, поэт,
Хотя ситуация довольно неприятная.
Наша милая оказалась возлюбленной
Возбудителя спокойствия блюстителей закона,
Иешуа…

(Поэт)
Немедленно отпустите ее! Что за чушь?
Мария Магдалина, ответь им!..

(хор)
Чтоб она не сказала, слушать некому…
Мы, конечно, знаем, видели как…
И главное, закон требует,
Побить ее каменьями…

(Поэт)
Кто вы такие, чтобы губить красоту?
Кто вообще имеет на это право!
Вы лгуны и предатели,
Устрашатели, и подкупатели,
Убиватели и взрыватели –
Драчуны за бессмертие зла!
Убивая, вы узнаете смерть изнутри,
И будете сожалеть, что не умерли сами…

(сатана)
Вы – червяки! С кем вздумали тягаться!
Вершители судеб мира – ха!
Спасители закона! Слизняки!
Вы давно преступили тот рубеж,
За коим превращаетесь - в убийц
И никому нет дела до вашего, лживого,
Позднего покаяния…
Ха! Помощник первосвященника!
Ах, старый плут!..
Кого это ты здесь исповедовал?
Признавайся!

(хор)
Не твое дело. Закон всему основа!

(сатана)
Все знают, что ты ненавидел эту
Прекрасную женщину!
Она отказывала тебе
В твоих плотских желаниях…


(хор)
Что ж происходит? Он нас надул,-
Пройдоха!.. Совратитель!.. Ату, его! Ату!..

(сатана)
Все! Довольно! Пошли все прочь,
А то придется мне всех вас поджарить!..

(толпа от страха ринулась – сломя голову, не отставал и горбун).

(Поэт)
И на что же похоже?

(сатана)
О, нежить…
Живет человек как человек-
Люди его с пеленок знают.
Родился, вырос, некоторые и семьей
Успевают обзавестись.
И вдруг порча на него находит.
Внешне тот же: ходит, спит, разговаривает, ест.
Да только мертв он уже,
Видимость одна осталась.
А внутри сидит, смотрит его глазами,
Двигает его членами, говорит его языком
Мразь черная, жуткая…
Ходит та нежить меж людей,
Криви и крови алчут.
В обхождении ласковые, а лютее их нет…

Поэт
Разве можно такое сказывать?



(сатана)
Или такая правда тебе не понутру?

(Поэт)
Правду-то я переварю любую,
Но хочется мне чего-то светлого…
(сатана)
А вот это совсем непросто!

(Поэт)
Боже, страсти-то какие!

(сатана)
Толпою легко управлять, ты не заметил?

(Поэт)
Допускаю…

(сатана)
что ж, ты хотел ясности?
Ну, кажется, вот он момент истины!
Ты заскучал? Смотри.
И где эта ясность?..
Вспомни, ты только что видел
Бушующий потоп, ну и где она
Твоя ясность?
Подумай, стоит ли связываться,
По плечу ли твоему замах?

(Поэт)
Вероятно, и тебе есть, кого опасаться?

(сатана)
Конечно, есть, но я этого не скажу.
У меня тоже, есть свой секрет,
Своя гордость, но ждать я умею…
(Поэт)
Гордый дорого платит за свое дерзновенье!

(сатана)
Гордость – чувство беспокойное.
А я просто живу, гордости тут нет.
Бог не выдаст меня… и потом,
Разве я не с ним? С Ним!
Умеешь ли ты, мой друг,
Полными горстями черпать блаженство?
Вскипает в тебе жаркая, томительная,
Сладостная волна? Нет?
Так для кого ты хранишь верность,
Кому она нужна, ответь?..

(Поэт)
Старикан, ты выводишь меня.
Некогда мне по вашим хлябям
Плутать…

(сатана)
Не моим, а вашим, вашим!
Безумие!: победить толпу невозможно.
Это стихия, тупая и неодолимая!

(Поэт)
Пусть они попробуют убедить меня,
Не верящим им…

(сатана)
когда все вокруг наскучило и нагоняет тоску,
разве плохо испытать воскрешение, даже,
если ради этого пройти через смерть?
И с чего ты, собственно, решил, что толпу
Так легко убить? Ведь она ваша смерть.
В каждом из вас живет толпа, надо только
Уметь вас раззадорить …
Вы бежите - вникновения в ход сути событий.
Мой уход вызовет в вас тяжелейший распад личностей,
Превратит вас в идиотов, а этого вам следует
Избегать всеми средствами…
А главная же нелепая ситуация – в том.
Что ненавидеть меня вы не в состоянии.
Я даже симпатичен вам…
Уж трудности-то вы умеете себе создавать!
А как же познание истины, правды?..

(Поэт)
А вот это уже моя забота. Сгинь!

(Поэт берет на руки женщину и направляется к источнику, нежно опускает на траву и помогает ей умыться и привести себя в порядок, укутывает ее в свой плащ).

(Мария Магдалина)
Прошу вас господин!
Отпустите меня.
Они могут вернуться.
Я ничего не знаю!
Я не сделала ничего дурного!
Прошу вас, добрый господин,
Отпустите меня, должно быть,
Меня потеряли, ждут…
Но, удивительно, как вы схожи с Ним…
(она поспешно уходит)

Поэт смотрит на упругое гибкое женское тело, вдоль которого струятся пшеничные волосы, и восторгается этим чудом…


Что можно говорить о живой тайне?
Ей можно жить. Ею можно вздыхать.
Можно посвящать свои молитвы, и,
Постигая ее душой, блюсти ее в себе,
И благодарить Всевышнего, за это счастье,
И молчать…

(сатана)
Мне так и показалось, что ты ставишь себя выше толпы.
А ведь в стадном, рефлекторном единстве – сметающая
Сила толпы.

(Поэт)
Никогда не опускался до сравнения с толпой. Да и единство ее можно нарушить.

(сатана)
А хочешь, расскажу тебе странную сказку?

(Поэт)
Нашел время. Ладно, туману тебе напускать!

(сатана)
Ведь такой подвиг может прославить в веках!.. И может, и правда поспорить тебе за руку Магдалины с Иешуа? Ну, в самом деле: отдать такое чудо – и кому?.. К черту! К тому же, женщина эта только кажется существом беспечным и шаловливым…

(Поэт)
Кто Магдалина? А кто же она, по-твоему?

(сатана)
Впрочем, это не более, чем слухи. Да что плохого: разве женщинам не к лицу загадочность? Любая истинная красавица немного ведьма.
(Поэт)
Ну, ты даешь!
Но как чудесно бывает вместе с одеждою
Сбросить с себя липкую паутину запретов!..

(сатана)
Опасный путь.

(Поэт)
Да разве я не понимаю? Но этого не избежать.

(Хор)
Если не давать себе выхода; можно ведь и забыть,
Какая ты настоящая. А как радостно бывает ощутить
Всей кожей себя, бежать нагой по росе…

(сатана)
заманить милого в райский сад…
своей красотой и неприступностью.
право же, это уж чересчур!
А у тебя губа, поэт, не дура!
Уж не решил ли ты все-таки
сам сорвать этот цветок?

(Поэт)
Я уже нашел, что искал. Желаю и тебе того же…
По- моему, ты не жалуешь этого - Иешуа…

(сатана)
Он отважился искать страдальцев,
Мучительно и трудно отъединившихся, от толпы,
Но не уходивших в гордый, высокомерный индивидуализм, пытавшихся, подобно тебе,
Понять себя и мир, достичь истины.


(Хор)
Их всегда немного, но они есть,
И пришла пора собраться им вместе.

(сатана)
Легко сказать… Я проклинаю доброту, которая не умеет ни себя, ни женщину свою защитить!
А смерть – это покой и повиновение, бездумное, беспрекословное чужой воле. Как же я могу такое приветствовать…

(Поэт)
Ты не любишь людей?..

(сатана)
Любят достойных.

(Судья)
Воистину, не от моего или чужого
произволения
Зависит; иметь Родину или не иметь ее,
Оторваться от нее или переменить…
Душа не священна сама по себе;
Она освящается бытием и своею –
одухотворенностью…
И быт свят не сам по себе; он освящается
бытием –
Личным и народным, то становится его
сосудом или его ризою…
И то во что излился Дух,- и человек, и стихотворение,
И напев, и храм, и род,- становится священным
и дорогим…

(Поэт)
Открывшийся мне и нам, моему роду и
Нашей Родине, лик самого Рода!..
И вот, Род-Бог, - есть выстраданные нами, и открывшиеся нами Лики Его:
В песнях поэмах и трагедиях в созданиях Духа
И в подвигах праотцев-духовидцев и пророков.
И еще: Род, – который выстраивался и выносился
Моим родом в нашем бытии в нашем быту,
И который непостижимо, но неизменно
Владеет и моею душою, и дыханием, и вздохом,
И стоном и жестом, и пляскою…
И еще – Бог-Род – это те пращуры, те вдохновенные
Боговидцы, и осененные пророки, которые пребывая
В этом Духе, осуществляли и закрепляли Его,
Видели и осознавали и создавали для меня
Узренные ими лики Рода…
Род мой есть нечто от Духа и для Духа и для Духа
И тот, кто не живет Духом, тот не живет и для -
Рода-Бога;
И Род остается для него темною загадкою и странною
Ненужностью на безродность обречен тот,
У кого душа закрыта Божественному Духу,
Глуха и слепа для него. И если Веды, прежде всего,
Призваны раскрыть души Роду-Богу, то отпавших
От Него коренятся, прежде всего, религиозные
Бесовские заблуждения…

(сатана)
Постой поэт, я не понял, разве бес не тот же человек,
Только мозгами и бытом тронутый?..
Вот и видно, что в вашем краю бесы-то вывелись.
А уж я-то их в жизни повидал!..
Бес отличается от человека так же, как волк от собаки:
Видом схожи, да порода разная.
Беса уму-разуму обучить можно, но до настоящего
Человека ему будет, как до Священной звезды –
Целое государство не управится.
Счастье еще, что потомства они почти не дают,
Хотя и живут очень долго.
Расплодились бы – вас со света сжили. А так – мало их…

(Поэт)
Вот те на!.. А откуда ведьмы да оборотни взялись?
Бесовское отродье!
(сатана)
Боитесь вы их, силу их чувствуете. А разобраться –
Самый несчастный народ. Люди их от себя гонят,
Мне они тоже не нужны…

(Поэт)
Как это тебе они не нужны? Разве не твое это воинство?

(сатана)
Никто мне не нужен, живу сам по себе, сам для себя.
Бесов использую при надобности, но и только.
Так же как и священническую братию всех мастей.
Этим власть дала силу да гонор, а умом и душой
Их Бог обделил. Не хотят они признать, что человек
Богоподобен, ВОТ И БЕСЧИНСТВУЮТ…

(Поэт)
Я СЛЫХАЛ, есть и добрые попы?

(САТАНА)
Есть НЕ ЗЛЫЕ – БЕЗЗЛОБНЫЕ. НЕ ВРЕДНЫЕ, НО БЕЗРАЗЛИЧНЫЕ – ЭТО ОБЩЕЕ У ТАКИХ. Кроме своей выгоды ничто их не беспокоит.
А если пути священника и людей пересекутся, тут уж держись!..
Я ведь чего добивался… хотел, чтобы человек умом своим стал сильнее
Бесов, священнослужителей и прочей нечисти…
Чтоб человек мог летать, как птица, плавать, как рыба…
Хотел построить такой механизм, с которым человек мог бы придушить зарвавшуюся нечисть, словно комара…
И бесов чтобы отвадить - пусть не лезут в дела человеческие, со своими плутнями пусть сначала разберутся.



(Поэт)
Я так думаю,- что в жилах этого Мессии, возмутителя спокойствия этой - нежити, есть Дух Человеческий. Иначе откуда было взяться их ненависти?..

(сатана)
Давай, поэт, старайся! – Твори поэзию Духа, так мы всю эту нежить в пепел превратим, в сказках только и останутся – нечего народ зря мутить! И люди станут сильные и разумные, а что скучные да серые –
Это пусть, кому это важно?

(Поэт)
Об этом после думать будем. Всему свой черед.

(сатана)
Уговор есть уговор.

(Поэт)
Дела! Впервые гляжу на такое, а ведь чего только не повидал.
Не сам ли ты это выдумал, сатана?

(сатана)
А хоть бы и сам?


(Поэт)
Не ясный ты для меня фрукт. Не думал я, что есть существа в истине разбирающиеся, - люди-то в этом смыслят чуть более курицы…

(сатана)
что же это за истина такая? Немыслимая, а ведь кажется мне: сия истина и поэту опасна.

(Поэт)
А что, это идея! Истина ведь должна выстрелить – чего зря речь вести?
Истина же сия та, что я не желаю превращаться в проводника темной
Воли нежити, я привык мыслить сам, без подсказки.

(сатана)
Против истины не попрешь. Стараниями этой нечисти, Земля чуть не осталась без красивых женщин и без настоящих мужчин…

(Поэт)
А чего же добивались они? Чтобы все походили друг на друга, будто роботы? Я могу на тебя положиться?..

(сатана)
Само собой. Они считают, что всему должна быть мера!

(Поэт)
И эта мера – церковников? Интересно как превышение над своим ростом разрешали они? Наверное, и этот Мессия выпал. А я?

(сатана)
Про тебя не уверен, поэт, но вот Иешуа – наверняка. Кстати, его вскоре насадят на крест…
(Поэт)
Очень уж резок ты!

(сатана)
зато ты благодушен не в меру. Дождешься, подцепят и тебя на крюк!

(Поэт)
А в чем, собственно, проблема? Мы мигом ее разрешим.

(сатана)
Дело в том, что временные векторы вам не подвластны.
И если с прошлым вы научились манипулировать довольно уверенно, то с настоящим и с будущим…

(Поэт)
Против истины возразить не могу.

(сатана)
Только я могу уравновесить все энергии и все силы, нет-нет, не спрашивай меня ни о чем!.. Стану я расхлебывать заваренную нежитью кашу!

(Поэт)
А собственно, почему ты должен плестись в хвосте событий? Не разумнее ли работать на опережение?

(сатана)
До сих пор все мои начинания кончались крахом. С меня хватит, сыт - по горло!

(Судья)
Поэт почти перестал дышать, заворожено за сатанеющей толпой, чувствуя, как изнутри поднимается что-то темное и страшное; всплывает, почувствовав слабинку молекул, его личный персональный демон. Толпа теряла остатки человеческого, приходя в дикое исступление, когда хочется рвать себе подобного, бить, насиловать, когда полностью снимаются внутренние запреты и вырываются на волю темные страсти. Поэт пытался обуздать страх и ярость, возбуждающую нутро его. А посреди толпы: величественная, светлая фигура, прекрасное лицо, небесно голубые глаза, которые уже залиты кровью и ею же, окрашенные светло русые волосы под тернием, одежды изорваны и тело в синяках и ранах. И, однако же, в этом хаосе происходящего преобладало прекрасное явление – среди гадливого ужаса изуверства. И этот крест, который обхватывали Его изумительной формы и упругости, руки и Его Голос:

(Иисус)
Много раз желал я услышать единое из моих слов,
И не было, кто бы сказал.
Еще многое имею сказать вам, но теперь вы не можете
Вместить! Все, кто со мной, не понимают меня!
Бог с нами всегда и во всем! Он Отец, Истинная Мать
И Первосвет Ур – Сын, проявивший Себя через видимую Вселенную и создавший совершенного человека.
Единый – это единовластие, над которым нет ничего,
Это Бог Истинный и Отец всего, Дух незримый,
Кто над всем, кто в нерушимости. Кто в Свете чистом,
Кого глаз человеческий не может узреть,
Но может ощущать и постигать.
Единый – Повелитель и Высший Судия всего сущего
И существует лишь в Себе одном и не нуждается
в чем бы то ни было,
так как полностью совершенен в Свете и не имеет недостатков. Он безграничен и непостижим, ибо некому
Его ограничить или постичь. Он неизмерим, вечен,
Невидим и неназываем, ибо Он – Свет невыразимый
В нерушимости. Он не телесный, не большой и не малый, никогда не заключенный во времени, Он – Вечное Блаженство и Жизнь. Он – высшее знание,
Дающее Знание. Он – Добро и Милость, дающая Добро, милость, спасение и Благодать нерушимую. Он есть –
Любовь! Он дал Образ и предвидение всему проявленному…
Ваш же отец – дьявол, и вы хотите исполнять похоти отца вашего, он был человекоубийца от начала
И не устоял в истине, ибо нет в нем истины; когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи.
Видевший меня видел Отца!

(Хор)
Он говорит не как пророк –
От имени сущего, -
Но как, Сам Сущий!..

(Судья)
И вдруг пророк был повален толпой на этот самый крест, и уже слышались удары молотков по гвоздям, пронзавшим насквозь божественные эти руки…
Поэт не мог видеть всего этого из-за толпы, но пронзительная боль обожгла его ладони, все его тело, судороги вывернули суставы. Захлебнувшись в крике, он почти окаменел, дышал тяжело и прерывисто, неправдоподобным усилием, вытер со лба холодный пот. Рука стала алой и липкой от крови. И опять выворачивающая душу боль. Но он рванулся к поднятому уже на кресте, стиснув зубы, не издавая ни звука, игнорируя удары и боль – на шаг, на метр, почти не надеясь, не веря, что достигнет цели, что, сможет помочь распятому Ангелу. Поэт забыл все, боль вытравила все мысли и чувства, остались только ненависть и упрямство.
Поэт и сам, не ожидал в себе столько силы, и прошло не мало времени, прежде чем он прикоснулся, наконец, к стопам распятого. Кажется, он почти мечтал о смерти, избавившей бы его от унижения, от этого животного фанатизма толпы, чтобы возродиться снова – победоносным, прекрасным, вечным в своей молодости и Любви.

(Иисус)
Свет насквозь пронизает меня
И не разжать запеченных кровью глаз.
Сердце в груди переходит на крик:
Где же ты, Боже, чтобы утешить меня?

(Поэт)
Где же ты, Боже, чтобы утешить Его?

(Судья)
Отчаянный и жуткий миг
Распутий, и напутствий, и пустот:
Слилися губы, уже не сумев озарится;
И слились в лики когда-то несхожие
лица…
меркнет Ангела свет, навсегда,
навсегда, навсегда…
В этом мире скорбей умирать –
Ему не впервые…

(Поэт)
Умирать – Ему не впервые…

(Иисус)
Отсвет звезды моей, пронзивший крест,
Затрепетал, смолой стекая,-
Соединяя прах и пламень;
И луч надежды вспыхнувший, во мне угас.

И я узрел в душе зияющую бездну,
И отступившись от Земли – в который раз!
Душа моя, настигнутая мраком,
Среди людских теней плыла,
Не размыкая вежд своих…
Лишь иглы терния – вонзались в сомкнутые
Веки…
Когда вступал я в свой исход…
Внизу ехидничала, копошилась нежить
И множась, преступала тот рубеж,
Где люди превращаются в убийц…-
И приглядевшись, я похолодел:
В след душе моей – представленные –
В лицах
Прозрения тянулись тяжкой вереницей,-
Что никому нет дела до покаянья моего
И безнадежной жажды искупленья…

Да, я узнал, смиряя разум свой:
Мечта моя – подобна приведенью –
Застыла, бедная, окаменев на век.
И скорбный кубок с треском раскололся:
И тело бренное заголосило в голос;
И, божий Дух, воззвал в сердцах ко мне:

(Бог)
Взойди же сын! И, прах не отрясая,
Узри сие… живое отрицая –
Ты насладился дерзостью вполне?..

(Иисус)
И, поднебесную окинув взором,
Я понял – ни наветам, ни разорам
Не опалить уже смеженных век моих…
Простившись с тяжестью земною,
Я осознал, что время устремилось за мною,
Киша у ног моих клубком змеиным…
Душа моя в смятении взирала,-
Из глаз любимой лился дождь…
И стало сердце тяжелее злата:
Заблудший муж, гордынею томимый,
Я отвернулся от своей Любимой,
Скитаясь – легче пустоты – по странам,
Подобно ворона птенцам, исторгнутым
Из праха,
Весь сочлененья дерзости и страха,-
Изведал лишь одно:
Поникнут возмущенные стада
В своих прискорбных заблужденьях.

(хор)
Наложницей! Невестой!
Изведавшей все царской девой –
Проклятьем фарисеев,- прощение и месть,
Пред распятьем смешалось все как есть…
Все лучшее осталось позади…

Солнца луч, что скрыт в ее предсердье,
Миг единственной ее надежды…
До исхода час и миг…-
Светлый Ангел за душой Его приходит
Вечной…

И под визги, стоны, гибнувшей паствы,
Онемевший святейший Отец,
Как последнее чудо-лекарство?
Вещее Слово возносит к Небесам,
Словно слепец…

Рушатся назем целые веси,
Толпы людей пожирает война,
Стаей Ангелы в поднебесье,
Отпевают людей до утра…

А – Земля – кровавой кометой,
Что волнует потомков умы,
В боли сжалась в отблесках Света,
Но не света хотелось, а тьмы…

Вновь сгрудились, будто слились,
Мириады созвездий с межзвездною
Пылью
И сплелась, и свилась над распятьем –
Та, все вещая даль, - возвратись и замри…

Вновь заря, как прежде – прекрасная!
Надвинулась Гефсиманскими чащами,
Всплеском света, звуча над Судьбой,
Истеченьем Жизни святой…

Ушло мгновенье в вечность расставаний,
Ах, суждено ль с Любовью повстречаться?..

Лишь только разлилось глубокое Небо,
Вышли ясные звезды в подвенечных одеждах,
Растворился Иисус в загорающей бездне,
Стал Он вечной – Гармонией Света!..

(Поэт)
Звезды проступают на Небе,
Но я не нуждаюсь в их мерцающем свете,
Я прекрасно могу ориентироваться
И без помощи глаз…
Это странно, но и к этому я привык.
Сейчас я вижу дальше, чем в полдень.
Стоило чуть углубиться в себя
И всевидящее зрение устремилось
В любой край Земли и Неба,
И с любой скоростью,
Высвечивая все подробности,
Каждую движущуюся тварь…
Наверное, так же – не шевелясь
И не размыкая век –
Иисус смог бы путешествовать
По всему Израилю и Иудеи,
По всей планете, но до этого ли
Ему было на кресте?..
Внутри зияла такая бездна,
Что я сам испугался бы, если б сумел.
Какие странствия, о чем же это я?
Иисус выжиг себя дотла –
Осталась лишь оболочка,
Заполненная отчаянием… Нет, ложь!
Если бы выгорело все,
Ушла бы эта тоска, беспросветная и гнетущая, -
Тоска одиночества…

(Иисус)
Но почему? Разве я один?
У ног моих застыли в скорби ученики
И мать моя, моя Любовь,
Верная Мария-Магдалина!-
Они-то еще не представляют
Весь ужас смерти!..

(Поэт)
Проклятие, проклятие воображению!
Это оно заставляет примерять на себя
Судьбу Иисуса,
Против воли втискивает в мое тело.
Как смеют они убить того,
в ком сформировались бездны возможностей –
пусть нереализованных, упущенных,
но ведь не умерших!
и этим распятием, смертью –
в бездну всю эту беспредельность?
Ужас, ужас!..

(Иисус)
Они распнут не только меня,
Но всех лучших, достойных.
Где выход?..
Я призывал их к Любви, к милосердию.
Я не мог допустить убийство.

(Поэт)
Как сравнивать бесконечности?
На словах просто, но меня, кажется,
Несет в иные сферы – проклятое воображение!..
Невольная жертва толпы и их властителей.
Садистская машина смерти,
Они еще могли стать прощающими,
Но они распяли Тебя, убив тем самым в себе душу,
И уже ничего не поправишь!..

(Иисус)
Нет, я не жалею, я и сейчас поступил бы так же…

(Поэт)
Но как больно и страшно отпускать Тебя в смерть!..
Да, знай, Иисус, как далеко ушел я от себя прежнего,
Он и, Сам действовал бы куда решительнее.
Что я могу противопоставить толпе теперь?
О, Боже, великий и Всемогущий,
Помоги мне не потерять себя!..

(Любовь)
Все, что любила в Нем, хочу я оживить.
Хотя б на миг, на самый краткий миг!..
На сон и явь, мой Бог, позволь мне раствориться.
Приди, явись, моя не прожитая жизнь…

Войти в любовь, где так была неосторожна,-
Ей отдала себя ни меркнувшим огнем
И в губы те, что крылья наземь Ангел
Сложил,
На собственную жизнь просрочены права?..

Восстань же Дух, моей любовью окрыленный!
Здесь сердцем целовала кровавые твои стопы,
Божественной красы влюбленные глаза…
С Тобой прошла тропою обновленья…
Ужель сейчас нельзя? Ответа я не слышу…
Стекает по губам твоим моя горячая слеза.

(Иисус)
Волос моих не трогай,
Рукой не гладь…
Не береди тревогой,
Тишь, благодать…
Не уноси покоя,
Слов сквозь слезы не сули…
Пока с тобою мы –
Благодари!.. Благодари.
Волос моих не трогай,
Рукой не гладь,
Мне будет легче
Уйти не плача и не любя,
Щади Любимая, молю тебя!..
Волос моих израненных
не трогай
и не неволь…
уйду своей дорогой –
оставив боль…
есть в нежности Твоей –
любви предтеча –
извечного, душевного стремленья,
дарить Любви себя… дарить себя,
дарить Любви себя… дарить себя.

(Любовь)
За последним касаньем Моим,
За трагическим мигом прощанья,
За прозрачным взглядом
Ушедшей из Жизни Любви…
Не ужель испарилось время Твое?

Ни вернуться Тебе по росе,
Ни открыть синих глаз на меня,
Лишь Всевышний Отец, что над нами,-
Лишь, Один – вечно зряч и могуч…

(Поэт)
Как можно жить без Любви и вне Любви?
Нельзя позволить торжествовать похоти-нежити:
Заставить меня обойтись без Любви,
Сделать из Нее – им подобную нежить…
Ведь: чем меньше любишь, тем меньше хочется,
Между тобой и Любовью встает уже вся невозможность
Полноценной Духовной Жизни, не Сущую, без Любви!..
Удивительно не то, что, Любишь, а то, что не любишь.
Ничего не произошло – отделилось.
Ведь Любовь – такое явное торжество Духа,
Такая воочию – Жизнь, что удивительно,
Как Она вообще допустила – не Любить…
Любовь – от Бога к Человеку, от Человека к Человеку,-
Любовь во мне являет – Бога – не для того, чтобы –
Победить, - а для того, чтобы себя –
Подарить Богу в себе, в своей Любви –
Озарить и озариться!.. Озариться Любовью!
И озарить что-то вечнее Любви…


(Судья)
Единственный дар на Земле Человека –
Правда, всего существа – Любовь! Воплощение Любви!
Взращивание Любви в себе – непостижимым ароматом,
Сердечным звучанием уст: Люблю!..

(сатана)
Что! Испугался! Что тебе терять, кроме жизни!
А много ли она стоит, отдельно от всего?
Ты утратил смысл, когда ушел Иисус?
Ты потерял силу и гордость и теперь готов рыдать,
Кричать, и тебе не будет стыдно?
Да ты уж потерялся!
Ты так же слаб и мелок, как эта толпа –
Ничтожество и нежить! У них не чувства, а рефлексы,
Будто у простейших…

(Поэт)
Ты прав! Нельзя лгать! Ни другим, ни себе –
Иначе не пробиться…
Люди наловчились, притворяться, изловчаться,
Придумывать оправдания, прикрывать законами
(и идеалами) - шкурность –
мне никогда не стать смиренным! Я – Человек,
почти приравнявший себя Иисусу,- чего я стою?
Кажется, теперь-то я это вижу, но хочу ли меняться?
Я остановился посередине
и оттого мучаюсь раздвоением.
Когда-то я был полностью закрыт
И прекрасно существовал,
А сейчас достичь цельности можно
Только полной открытостью, никак иначе.
Ничего нельзя делать наполовину,
Полумеры хуже бездействия…
Перемены должны стать необратимыми.
И пусть я превращусь в Иисуса, пусть!
Хуже не будет…
Ущербные, злобные твари, вам этого не понять.
Если вы объедините все свои привязанности –
К соплеменникам, к родичам, к священникам,
К власти… что там еще?
Нет, и тогда вам не представить,
Иисус – это я сам. Я сросся с Ним, понимаете?
Вам смешно? Ну, Смейтесь!..
А я, кажется, скоро срастусь и с Богом,
А заодно и с Марией-Магдалиной,-
За какие грехи меня так наказали?..

(Судья)
Поэт открыл глаза, но не увидел почти ничего.
Если бы не звезды, тьма поглотила бы Землю.
Не эта ли тьма так ожесточила сердца людей,
Превратив каждое их мгновенье в битву за жизнь?
И чего же добились они, не оторвавшись от Земли,
Ползущими по ней, будто гады?..
А может, это к лучшему? Пока они не стали людьми,
Их следует изолировать.
Чем обернулась неутехающая война между ними?..

(сатана)
Да, ты уразумел, поэт:
Люди и в самом деле злобный организм –
С общими страстями и биологическим развитием.
Беда в том и состоит, что почти для всех высших –
Смысл и радость – раствориться в толпе,
И лишь немногие стремятся к свободе.
А эти последние сторонятся всего.
Что может сделать их зависимыми,
Не выносят людских скоплений и соглашений.
Но разве свобода – в изоляции?
Разорвать стадные путы, подняться над толпой –
Зачем? Чтобы забыть родство с людьми?
Или это переход к новому качеству общности?
Ты, талантливо сумел победить в себе эгоизм –
Многие ли способны на такое?
И не говори мне о братстве любви;
Оно лишь повышает выживаемость на пути к общей цели, а стоит интересам, религиям пересечься…

(Поэт)
У истока всегда есть начало;
Не устану искать родника я Любви,
Где журчит Она - меня призывая,
Чтоб вздохнуть, и напиться на все времена.
Настанет миг, настанет! Молчанье красоту откроет,
И наяву наш Мир построит,
Любовью - озаряя сердца!..


Когда ж Любовь заговоришь?
Немыслимо твое молчанье.
Горит звезда еще, горит
И на Небе сиянье…
Я жду еще одной весны
И песни лебединой,
Печалясь, что слова пресны
И холодны, как льдины.
Сквозь Жизнь мечта меня ведет
И в сердце возбуждает дрожь.
Тобой подсказанное Слово
Я распознать – не смог…
Я пропою и замолчу,
С Тобой, играя в прятки.
И по медвежьему рычу:
«О, сердце, пробудись от спячки!..»

(хор)
Оазисы светлой Вселенской мечты
По слову живому, дыханью строки,
О высшем – прорастают сады,
Цветами, плодами навстречу Любви!

(Иисус)
И забился по телу свет небывалый –
То ярко-лазурный, то белый, пурпурный,
То Ангелы Божьи, спустившись на зов,
Всей древнею кровью моей Небеса прославляли,
Чтоб в последнем биенье своем
Постичь мне свое существо…

(Судья)
Вдруг Поэт понял, что до краев наполнен, заряжен дерзкой, звенящей силой. Мгновения медля Он уже ясно осознавал, что его не удержат никакие гвозди, цепи – став призрачным и бестелесным. Плавно поднял себя в воздух и поплыл над толпой, без труда пронизал пространство… и оно уже не пугало своей неизведанностью… Он погрузился в него, бесстрашно исследуя самые его глубины. Мгновенная судорога сотрясла Его тело и пропала, унося с собой болезненное, тягостное напряжение последних мгновений. Плечи расправились, кисти рук были легки и сильны, словно освободившись от тяжести плоти…

(Поэт)
Стало быть, я воспринимаю памятью Его.
И все, что я теперь вижу,- это Его сознание
И я волен, брать там в любое время?..
Спокойнее, спокойнее…
Почему же не предположить,
Что я действительно слышу Его, Живущего вне меня?
Могу ли я с уверенностью очертить границы своих возможностей? Но Он-то прорвался ко мне!
То ли Его воля, Его жизнеспособность, Его Любовь
Оказались выше некоего порога и вот мы вместе
Ринулись друг к другу идентичным сознанием,
Позаимствовав друг у друга силу Духа познания?..
И если мы стали Едины, скорее всего – Едины…
Внутри меня скользят мысли и образы
Кои я считываю. Как же велико Его знание!
Полное растворение, оказывается возможно!
Мы с Ним во многом схожи, но это сходство
Таит в себе и неудобства: для Него я чересчур своеволен. Если бы он завладел менее строптивым
Сознанием и – разумеется в высших целях! –
Использовал его на все сто, это было бы лучше
Для Него, для Жизни… ну и для меня, само собой…
Смежив веки, Он разглядывает меня…
Странная, двусторонняя взаимно пронизывающая
Энергия ликует – она неуничтожима…

Прозрения мои тянулись тяжкой вереницей…

(судья)
Поэт вникал в смысл слов, который просачивался
В сознание через звучание Его Чудного Голоса.
Конечно, все это невероятно, но вполне связно и убедительно…

(Поэт)
Я все помню. Я не поэт, не старик, я не Иисус и вообще-
Я не из этого мира! Как я сюда попал? Что я ощутил и увидел! И сколько времени прошло? Всего – ничего, а показалось!.. Неужели и вправду Он меня призвал!
О мощь! Непостижимо! А я-то мнил себя парящим над
Миром Ангелом. Как пылинку!.. Что же я видел? Реальность, вне всякого сомнения. Достоверная, былинная, идейно свершенная и завершенная – Правда.
Кто же это мне открыл ее? Неужели и вправду Бог?!.
Где я зарвался? Углубился без оглядки, без спроса?
А что оставалось делать? Не вкусив яблока, вкуса не узнаешь. Попросить, воззвать, что ли, следовало?
Ну конечно! Всемогущий Отец, открой мне двери в запутанное непознанное…

(сатана)
Прощай, поэт. Если меня что-то еще и удерживало здесь, так это боязнь оставить тебя одного.
Удачи тебе, поэт!..
В этой толпе ты не приживешься.
Сколько не маскируйся. Толпа вытолкнет тебя
Или распнет, как Иисуса, - ты инороден ей.
Не понимаешь? Мне жаль тебя, поэт…

(Поэт)
Довольно, старикан! Я не хочу тебя слышать,
Я ищу Марию Магдалину, ты ее не видел?
Нет? Ну, так проваливай!.. Извини, она нужна мне…

Боль! Невозможная, всепоглощающая мука.
Да откуда же ты? Вот он – пик страдания,
Предел терпимого!.. Бог, за что?

(Иисус)
Ну, виноват, виноват!.. Я сеял и умножал Любовь!
Но это чересчур, меня раздавит этот груз!
Мыслимое ли дело – терпеть за всех сразу?..
Я же с ума сойду, какая боль…
Что вы со мной делаете? Перестаньте, перестаньте!..
Что? Я не оглядываюсь, нет! Я иду… иду…
Мне нечего терять, я ничего не страшусь…
Изверги, вы ослепили меня! Что это?
Уберите свет, я ничего не вижу!..



(Хор)
Поэт пытался удержаться в сознании,
Но мощный поток повлек его в пустоту,
Которую он пролетел за мгновенья,
Погружаясь, все глубже, глубже.

(Поэт)
Тише, тише… что? Иисус не ускользай,
У меня больше нет сил, слышишь меня?
Иисус! Иисус!!. - да-да, это я… Я с Тобой.
Если это смерть – пусть. Я с тобой.
Бог, наконец-то! Я с Тобой…

(Голос Иисуса из невидимого пространства):
Постой, поэт… Я видел сына –
Он у меня малыш совсем…
Я так к нему привязан…
Так вот, он бежал по траве голышом,
Тянул ко мне свои руки и смеялся…
Я точно знал, что это мой сын.
И я подумал, как ты прав, поэт,
Я вижу в сыне продолжение себя,
Во многом он похож на меня,
Но разве точно так же не повторяюсь
Я в тебе? Где та грань, за которой кончается
«наше» и начинается «их»?
Я не вижу ее, не вижу!
Я сравниваю своего сына с тобой… Что?!
Нет разницы, нет качественной разницы,
Понимаешь?..

(Поэт)
Старик, ну хоть ты-то объяснишь, что происходит?

(сатана)
Увы, светлорожденный! Так что будь уж добр,
Освободи меня от объяснений, разъяснений…
Одно скажу, умрешь идеалистом ты –
Это так трогательно! Да и на что тебе ответ?
У тебя же не хватит фантазии распорядиться
Им как должно! Про-о-о-ща-ай!..

Поэт шагнул к зеркалу, с пристрастием себя оглядывая.
(Поэт)
И так, я это или не я? Черт возьми! Я же помню все:
Я – поэт, живу в Сибири… Все! Но откуда тогда эти глубокие раны на моем любу и руки, ладони мои пробиты насквозь и кровоточат? Что лжет: зеркало или моя память? Или мое воображение? Конечно, образы – штука занятная, но только до тех пор, пока они отличимы от реальности. Иначе это сродни помешательству. А все же, зримое значимо. Его стоит воплотить в слове.
Рука его потянулась к чистому листу, но застыла в воздухе.

Нет! Не может быть! Я не хочу!..
Размеренное, свободное, Его дыхание на задворках сознания, с которым я уже сжился, вдруг остановилось, и мир перед моими глазами плывет странным образом
Оставаясь недвижным…

(сатана)
Налетался? – засмеялся знакомый голос. – Ангел парящий! Ну, что, изведал тайну?.. Жизнь – игра.

(Поэт)
Может, и игра, только играют-то пока нами.



(Судья)
Однако поэту позволили прикоснуться к истинному и важному. И он увидел Нечто. Но и его вывернули наизнанку, на всякий случай: не каждый уверен в себе настолько, чтобы напоказ выставить все нутро! Одно – важно, что память-то драгоценная его осталась для толпы вне досягаемости. Оттого-то, наверное, и расшалился так старик – пришлось прощупывать поэта косвенными методами.

(Поэт)
Остановись! С чего это я пришел в восторг?
Ах, да,- сумел-таки этот всезнайка меня заинтриговать.
Ну, а на самом-то деле, имеет ли эта фантасмагория отношение к главной цели – Любви? Ох. Бог ты мой!
Как ноет мое тело, пострадавшее за чужие грехи…
Это похоже на сон. Слава Богу, я знаю цену таким снам!
Но мне надо разыскать…
Ушла душа, оставила мгновенье,
О, как бессилье превозмочь?
То мгла в душе моей усталой,
Сегодня в ней настала ночь…
Лишь звезды источают свет
И что-то шепчет море,
У онемевших моих ног…
А мысль одна пьянит, как небыль,
И манит глубиной своей,
В мир, где никто на свете не был,
Где одиночества покой…
И там, и там ласкают звезды,
Души невянущий цветок,
Любовью освежают сердца нежность,
Чтоб жизни боль мне превозмочь…



(сатана)
Он выполнил свою миссию…

(Поэт)
Все ты врешь, старикан.

(сатана)
В этом моя беда. Сколько не пробую говорить правду, никто не верит. Зачем тогда пробовать? Раньше-то мне до людей дела не было: ну, живут себе и пусть живут, лишь бы мне не докучали. А тут вдруг оказалось, что они, да и Он, просто слабые люди. Правда, некоторые утверждают, что Иешуа, своей величественной внешностью, напоминает Бога, между нами говоря. Они зря впутывают Бога в дела, к которым он в действительности непричастен. Как бы то ни было, мать его Мария Его не испортила, да и отец его тоже… ведь он как-никак имел к этому отношение.

(Поэт)
Чем тебе насолил Иисус? Он нес миру Любовь!

(сатана)
Какую, к черту, любовь? Мазохизм он проповедовал, всепрощенчество и отказ от реальной жизни, на загробную, вечную. А откуда знать ему: есть она или нет… Мне, я и не упомню, сколько мне лет и, думаешь почему? Я живу каждым мгновением, вкушаю его всем своим существом, тем и жив, а вы живете то прошлым, то будущим, поэтому вы и проваливаетесь в смерть, в небытие. Он и ко мне пытался подобраться, искушал меня любовью, да куда ему! Бедняга проиграл по всем статьям, по всем затеям в своей незадачливой, бестолковой жизни..


(Судья)
Невесть кому все блага роздал,
Единый щедрый бес – война,
Но и огонь преодоленья
Угас, как юности порыв,
Бесплодным жертвоприношеньем
Святую жертвенность убив…
Перевели слова Иисуса
На все иные языки,
И их толкуют так широко,
Что вместо слов звучат раскаты,
Какие только ароматы
Вас не сбивают, как туман,
И властно брата шлют на брата,
Забыв, святое – «не убий!..»

(Поэт)
К чему укор, на распри эти
Чуть повнимательней взгляни –
Клянусь, не сможешь не заметить,
Как муки слова им сродни.
Иисус, монах, аббат двуличный,
Чуть не про них звучат слова,
Воспламеняются внезапно,
Как пересохшая трава…

(Судья)
Все чаще знак, что путь сей ложен,
Все чаще людям слова вражды
Необходимей и дороже,
Чем в жаркий день глоток воды.
О, пусть, Сам Род объявит милость,
Убрав невидимый покров,
Чтоб показать, что зло таится
В забвенье Духа своего…

Акт третий


(хор)
Творящий благо – есть Поэт?

Скорее, сеятель благого,
Но это не Его вина…
Ведь близость для него что даль –
Нет разницы.

(Иисус)
О, как прекрасно!
Творение Любви боготворить,
И в Жизнь, вдыхая Жизнь
Всевышнему – Отцу,
Тайну сердца открывать…
И умирая, в тот же миг,
Мгновением рождаться снова,
Ведь сердца песнь - всему основа.

(бес)
Когда вселенную постигнет день конечный,
И рухнут Небеса, и Путь померкнет Млечный,-
Я, за руку схватив Создателя, спрошу:
«За что же ты Его не спас, Владыка Вечный?»
Во всемирном потопе, бушующем в душах,
В мире скорби – Любовь – Воскресенье Земли.

(Иисус)
Я жду жены дарованной в столетьях,
Принявши дерзко за оковы, мечты, связующие нас…
Ах, Бог мой, мочи нет в борьбе с людским недугом,
Хоть силой Ты меня не обделил,
Я ж всем чужой среди живых…

(судья)
О, Иисус! Среди всех виноватых,
Ты, сильней виноватей других
И зрачки твоих глаз бесноватей,
Для меня не приемлем, Твой взгляд.
По твоим они светят законам,
И презреньем, гордыней блестят.
И зачем ты сегодня все время,
Окрыленный мечтою своей,
Объяснялся словами пустыми,
А молчаньем – только с поэтом?..

(бес)
И в чем же смысл всезнания его
И слуха изощренного и зренья,
Когда лишь извлекает из всего
Лишь тяжкий плод людей греха,
Тяжелых дум и озлобленья?
Взошел на крест, гордыней согнут,
Безумью, сдавшись на милость,
Давным-давно он не был сам собою,
Лицо столетья не светилось,
И кажется, что вовсе не жил он…
Был остановлен бег его,
Запечатленный, смертною печатью
И дым мученьем вечно восходить,
И пеплом отзываться на проклятья.

(Иисус)
Да, знаю я, и кто мне друг,
И кто мне враг,
Но, безразличен я и к врагу, и к другу,
На них, распространяя эту муку…
Стремился я к духовному открытью.
Да, я узнал. Что значит смерть.
Набрался храбрости – любить
И, полюбив, - пошел на смерть,
И умер и воскрес!..
Не понять им мою ликующую душу:
Глянь, природа вешняя шумит,
Им же их душа немая
Спать ночами не велит…

(Судья)
Но я Тебя приветствую,
Держащегося за Истину упрямо,
Чтоб умереть и возродиться вновь…

(Иисус)
Помню, долгой ночью, когда спит Земля,
Помню кожей, в клочья сорванной с меня,
Тернием мой мозг пронзившим,
Мне знакомо тленье и не надо слез…

(бес)
Но это – к слову. Так сказать,
О тех, кого судить бы строже,
А впрочем, надо ли вязать,
Что ныне делу не поможет!
Чего коснуться не посмею,
Чего не видел, вероятно,
Не мог понять – туда ли шел?
А, может, надо плыть обратно?!
Кто этот путь обозначал?
Кресты и тернии, подбросил,
И где он, собственно тот рай?..

(Иисус)
Когда б скрижаль мне вдруг подвластна стала,
Из мира б я печаль молитв изгнал бы навсегда,
Весь путь бы свой я вновь перелистал,
Безжалостно сжигая скорбные деянья…
Головою от радости Небо достал.
Но, увы, иссякает мой дух и немеет,
Как бережливо я его не хранил!

(судья)
Одни живут, чтоб умирать,
Другие в жизни вечной будут.
Одни в желаньях жизнь прожгут,
Другие в Истине пребудут.
Одни страдают от греха,
Другие в истинном блаженстве.
Одни бредут невесть куда,
Другие мчаться в совершенстве.

(Иисус)
В своей гортани стенание свое замкну.
Не оскверню и Дух, святую боль тысячелетий:
Святых людских страданий,
Лелею я, храню дороже клада
И берегу не тронутые их…

Скользят из уст моих слова,
Распахивая сердце настежь,
Дыханьем расплавляя горечь
Неупиваемых обид.

Но просияет то, что донно -
Что в человеке вижу и таю,
Знак не стираемый, нетленный,
Узор, проявленный в раю…

В просвете вечного творенья
Тоскую по своей Земле!..
И грустно мне: чем незаметней,
Тем, божественней Она.

Когда, мы в Млечный Путь из Жизни
Перейдем,
Забывчивость земную пожалеем,
Не зная, чем обставить Вечный Дом…
Прости, Поэт, за все прости,
Что не было и было…
Что быть могло, но не было, прости…

(хор)
Блажен, кто мудр, и смел
И предан в трудный час Любви:
Не соглядатаем живет,
В каком бы ни был он строю
Непросто сделать шаг отважный.
О, плутовство, обряженное в мудрость,
Да будь же проклято оно!

(Поэт)
Любовь, Иисус, Любовь!
Ума завороженного свершенья,
Увы, Своею смертью смерти не поправ…
Зачем же Богом был оставлен?

(бес)
К чему вопрос?..
Оставлен им был Бог при жизни.
Отверг он храм Божественной Любви
И Солнце он отверг, что в сердце Человека
Любовь лелеет и искрится…

(судья)
Свод Неба, это – дух живого бытия?
Да жив ли, в человеке ясный свет,
Божественный, по образу подобный
Из веры в чудо – не иссякший?

(Иисус)
Небесный свод людские жребии вращает,
Он фарисея от мудреца не отличает.
Все в мире – от высочайших заблуждений
До зеленеющей Земли – растает в безднах,
Размолотым вращеньем сфер небесных…
Я осужден смотреть на изменяющийся мир.
Когда б я властен был над собственным вращеньем,
Его б давно я воскресил навечно…

(хор)
Где тот пророк, мирозданья постигший секрет?
Смысла в жизни ищи до конца своих горестных лет.
Все равно ничего достоверного нет –
Только ад, в коем люди находятся ныне…
Исчезают из этого мира, не зная
Ни начала, ни смысла его, ни конца.

(Поэт)
Мы раскаяньем сегодня полны,
Но прощения нет, оправдания нет.
Мы, безумцы, ослушавшись Божьих велений –
Делаем все, чтобы только нарушить запрет!

(бес)
Отчего ж всемогущий творец человеческих тел
Даровать вам бессмертья не захотел?
В чем тут секрет?..
Если вы совершенны – зачем умирать?
Если не совершенны – то кто тут виной?

(Судья)
Да, полно, бес!
Душа нетленна, что ей и рай и ад –
Пустое словоизверженье, блуд смердящий.
Так кто же создал эту смерть и грех?
Не слышу ответа…
В любви ты к Человеку не отмечен.
К кому ж тогда любовь?
Так что с того?!.

(бес)
потешайтесь над моим пораженьем,
над слабостью моей.
Над недостатком гордости и воли.

(судья)
между верой и безверием
не существует никаких противоречий,
как не существует их между жизнью и смертью,
ибо – жизнь есть умирание, а условие жизни
является смерть. Все едино есть…
противоречия между участием и неучастием,
между заинтересованностью и равнодушием,
между живой мыслью и мертвой формулой,
между знанием и глупостью, однако
нет противоречия между ночью и днем,
между выражением согласия и отрицания…

(Поэт)
Трагедий нет ни в чем
И что такое – Божий дар?
Я, как и ты, о, бес… -
пред совестью в ответе,
покуда сердца бег не остановлен.

(бес)
вопрос неискренен порой, фальшив,
будто все, что легко,
есть и верно, и правильно…


(Судья)
Не выдумывает Бог силлогизмов,
Но рождает Жизнью Природы –
Любовь! – саму реальность, начало Света!

(Поэт)
«Любовь» это я сам, и каждый,
кто, Любит, - это Любовь!..
И изъясняюсь в Любви с такой же легкостью,
С коей Ангел взлетает над нами или
С какой источник бьет из земли.

(хор)
От всего ж, что было, не было ль,
Жизни Истина иль заблужденья?

(Иисус)
Все это понимаешь и видишь,
Когда уже ничего нельзя исправить…
Вот если бы, то или иное обернулось иначе,
Либо вот если бы этого вообще не случилось,
То все вышло бы по-другому…

(хор)
Вот никогда бы не подумали, что ты –
Крепколобый упрямец, и откуда ты взялся?
А то, что ты утверждал –
Или как там эта проповедь прозывалась –
Не уж то и впрямь такая ценность,
Что из-за нее нужно было идти на крест?

(Иисус)
Жертвовать во имя Любви – прекрасно!
Но в смерти же нет ничего притягательного,
Готов я признаться.
Любовь гораздо важнее, чем смерть…

(Поэт)
Не все, не все посильно нам
Бывает горше, тошно даже,
Но если надо – Жизнь отдать,
Без излишних слов…
Идем на смерть…

(бес)
Да разве всех, кто за нее погиб в бою,
Народ упомнит?..
Пророков нет в своем краю…
Религии же иллюзорные миры –
Молитвами рисуют фигурально.

(Судья)
Много ль проку от чьих-то молитв и кадил?
В рай лишь тот попадет, кто не в ад угодил…
Что кому на роду предначертано будет –
До начала творенья сам Род утвердил!
И раскаянья Он никому не дарует,
Ну а если дарует – зачем оно вам?

(Иисус)
Свет – вечный Феникс, горит не сгорая,
В небесном раю без улыбки – не жизнь.
Без объятий сердец – что за жизнь?
Все что в мире я зрю, стоит мало,
Но в Любви и с Любовью – я – Бог!..

(Поэт)
Мне б песни петь, пусть с радостью несутся
За звуком звук, неся слова Любви
И Жизнь будет вечно продолжаться…


(Хор)
К чему делиться малым самым
С непримиримейшим врагом,
Давать злу приют под Небом,
Под крышей Рода своего?!

(Иисус)
Да знаете ли поиски ночи,
И одиночества страданий,
И может ль кто без сожаленья
Расстаться со своей Судьбою?..
Да знает ли кто, сколько светлого Духа
Рассеяно мной по дорогам Земли?..
Нет, не уйти от себя так легко и без боли.
Не одежду ж я сбросил с креста,
А руками фарисеев сорвал с себя кожу,
Не мысли, идеи и притчи оставил,
А ду-ш-ша, умягченная любовью и жаждой, воссияла,
И радость возликовала высоко над Землею
Распахнулись врата Души моей
И радость возликовала далеко над Землею.
И открылись глаза в свет Божьего сердца.

Благодарю тебя, Господь!
За Вифлиемские росянки –
Моя взыскующая плоть,
Моя болезная Земля!..

На теле не было креста,
Но все ж перстами осеняюсь –
Молитва ласкова, проста –
Восходит к вечному сиянью.

С небес направленных лучей…
Мой монастырь – стенанья, стены,
В миру материй я – ничей,
Растут невечные растенья.

Дай мне осилить силу зла,
Дай ощутить величье, волю…
Благовестят колокола
Воспоминаниями полдня.

Сыновью суть свою –
Цветы своих прозрений,
Принес на свет, принес на суд –
Позволь, с Любовью на колени!

(Поэт)
Иисус, Иисус!..
Поэт я. Что движет мною;
Коль просто я служу проводником,
Но мне понятен смысл, воссозданного зренья,
А образы проявлены, рожденье дал им я!..
И Любовь – не потребность моя, а очищение.

(Иисус)
Не льстил народам я, Поэт. И без меня
Довольно было демагогов,
что хотели свалить Любовь,
чтоб собственную глупость
Водрузить!..


(Судья)
Дар, дарованье, одаренность –
Дарованное провиденье…
В сонм богов приотворенность,
А то, что в вас отворено…
И, даровавший, в вечном бденье,
Следит: блюдешь? Велик иль мал?
Не вверил злу, растленью лени?
На чечевицу не сменял?-
Глядит-твердит – утрой старанье,
Вино уйдет, коль худ сосуд!
Дар, одаренность, дарованье…
Судьба скора на самосуд…
Еще ты весь – удач свеченье,
В бреду побед, но крут закон –
И к высшей мере наказанья
Твой бедный дар приговорен.
Творец, проспавший день творенья,
Строитель, строящий на слом…
Все дарованья, все даренья –
Лишь плач души на вздыбленном кресте,
Вне - истины - в себе рожденье…

(Поэт)
Не для того ль, служил ты Богу,
Привычно призывая люд;
Красою, объективностью, судьбою,
Двоякий мир, где нечего вздохнуть,
Душе истерзанной и чистой?..
Противен был обман Тебе,
во всех его обличьях…

Нет, не приемлю я нелепой,
Тысячелетней рабской нищеты,
И этот крест, и этот венчик белый,-
Блаженным, - ждущим свою участь,
Как пародию совести в душах бездарных
Словно – смерть, как палач и озноб,
И последний рассвет…
О, Душа, поднимись, тишина благотворна!
И за эту гармонию чувств,
Что мне участь, Твоя, если даже разрыв
Между жизнью и смертью – малая частность…
Кто? Зачем? И за что растерзал, Твою жизнь,
И по ветру пустил, и мечтанья, Твои
И Любовь и надежду ?..

Оказаться б Тебе в начале Пути,
Разглядеть – в собственном сердце,
В том клубке начала нити найти,
И распутать себя осторожно,
Как волшебный узор настоящей Любви,
Что стремится летящей стрелой,
Открывая божественный миг воскрешенья…

(Судья)
Поэт, поэт, какой же ты чудак!
Ты не скупец, чей дом невесел,
В сомнениях не бьешься, как в сети,
И если чувство перевесит,
То в жертву есть что принести.
Подобный выпад – шаг опасный,
Опасней – страх: а что потом?
А вдруг напрасно? Не напрасно!
Есть воля – образа в полете
На обезумевшем пере,
Есть – в созидаемом оплоте,
Святая доля близости Любви.
Но ты, - безмолвствуешь, не пишешь…
Так странно. Все исчезает в тебе?
Проплывают моря по сознанью
И уже не чаруют страданья,
И не хочется больше Любви?..

(Поэт)
Еще не гибель, если тело
Пьяно и ранено тоской,
Душа еще не отлетела,
Хоть видит только мрак пустой.
Но что душа без созиданья,
А сердце – без мечты?..
Пустеет сердце – мирозданье
В объятьях млечной глубины.
Остался путь большой надежды
Да беспредельная мечта…
Иди и верь. С тобой, как прежде
Зовущая мелодия Любви.
Поступок этот не померкнет,
Каков бы не был результат.
Будь только сердцем чист и весел –
Вот что превыше всех наград.

(хор)
Во тьме предметы нереальны
Их вовсе нет, и потому –
В стихах вот точно, растворенным
Увидел Свет новорожденный,
Являя склонность к песнопеньям…

(Любовь)
«Есть среди грез одиноких одна,
Больше всех на Земле незабвенная,
Есть среди дум заповедных, страна!
Откровений, в стремленьях, высокая…

В радостный миг неземной полноты,
Любовь рождением светится…
Счастлив, в чьей доле исход темноты
Этой ласкою божьей отметится…

В дольных путях по откосам земным,
Все изгладится в сердце, забудется,
Только Любовь, с постоянством живым,
Будто сон утоляющий светится…

Сердца Любовь нас упорно ведет
«Млечным Путем» в бесконечности…
Тихо, как мать, надо мною, поет
О ликующих празднествах Вечности»

(Иисус)
Кто ты? Я Любовь тебя узнаю?..

(Любовь)
Все славно, мой родной – все хорошо.

(Иисус)
В самом деле?

(Любовь)
Главное – Ты победил судьбу, прорвал цепь неудач…
Не только своих. И повернул ход событий.

(Иисус)
А что же фарисеи, книжники и сатанисты?

(Любовь)
Предоставь их своей судьбе,
Им за все воздастся сполна!..

(Иисус)
Кто ты? Ну, ответь же скорее…

(Любовь)
Я – Ева! Я Мария из Магдал. И я – Любовь - Твоя!
В те трагические времена на меня было наложено
Проклятие, и спало оно благодаря нашей любви…

(Иисус)
Надеюсь, больше в тебе никого нет?
С меня этого достаточно!

(Любовь)
Весь мир во мне, мой любимый!
Я – Ева, сотворенная из твоего ребра…
Твое, родное, вспомни, прими.
Мужчина мой, твое пусть сердце вздрогнет,
Толчком горячим в виски ударит
и тело в озарении рванется!
Твое! Что больше может быть,
Чем эта принадлежность?
Что проще может быть,
Чем эта истина, которую открыть не можем.
Что сладостнее может быть, покоя,
Когда сливаешься с своим родным, родным
И страхи и сомненья отступают?..
И боль неистового одиночества…
Уйдут тревоги, подозренья, боль –
Когда ты, Сам с собой и нечего бояться,
Ты, Сам с собой, но одиночество не гложет больше.
Покой! Что недоступнее быть может?..
Но существует он,- не только в смерти,
Не только в том, что делается дело,
Не только в том, что желтый лист ложится,
Кружась, из года в год в одно и то же место.
Покой! Его – возможно, пить, не утоляя жажды,
Он – в пониманье! Он – в общности судьбы
И в разделенье чувств!..
Его - возможно, жаждать, но не познать…

(Иисус)
Будь Солнцем ты, в груди моей горящим,
Лучом своим ударь и озари,
И душу в пламень преврати,
И с этим светом полночь озари…

Будь красной девицей ко мне спешащей
Будь огнем желанным для меня,
Будь цветущею поляною Весны,
Будь Жизнью вечной для меня…

Слез своих не лей – моя голубка!
Что ж рыдать в преддверии любви!
Я лишь об одном тебе шепчу:
На божьем свете только ты да я,-

Мы населяем нашу Землю…
Одно мы с нею – навсегда!
Одно мы с нею – навсегда!
Любовь моя!

(хор)
Чудеса!..
Однако… полдень уж скоро.
Взгляните, Солнце ходит тропой лебедей…
- Вы находите? Это, пожалуй, Поэт вам
внушил реальности вопреки.
-Пусть так! И мы, Иванушки-дурачки,
За мистерию! Взгляните на Землю!
А вам подавай созвездие Гончих Псов? Орион?
И звезд – не менее – чтоб триллион?

А между тем, мы участвуем в Мистерии…
Да! В самое пекло – на вы…

Бывало, в застолье
Под приглушенный звон стекла,
Тот давний случай новой гранью
Воскресшей памятью звучал.
Он, унизительный, как пытка,
И спор затух уже в крови,
Поэт исследовал попытки
Решить загадку - слов Любви.
Ведь Он писал довольно веско,
О чем Его не попроси;
О духе светлом и безгрешном,
О неге непостижимой красоты…
И вот что думал одиноко
Знаток рождающихся строф,
Когда и много позже срока
Слова Любви не шли на зов:



(Поэт)
Зачем извечные страданья?
Зачем в нас, немощных, Даждъбог
Вложил безумное желанье
Все в Мире выразить в Словах?
Мы ищем точных строф, как будто
Дела избежать хотим
И, дав название чему-то,
Вмиг возымеем власть над ним?..
Дела-делами, но, бывает,
Не все решают и дела.

(хор)
Он не забыл нужду, какая
К нему Иисуса привела.

(Поэт)
В делах неведомых и тонких
Пружины-страсти, а слова
Звучат порывисто, негромко
И кратко, точно тетива.
И, прежде чем Судьбы свершенья
Преодолеет торный путь,
Незримое прикосновенье
Должно проникнуть в чью-то грудь.
Но вот беда: в уединенье
И в бездне сердца рождены,
Боятся страсти обнаженья,
Как обольстительные сны.
Вот ты нашел простое слово,
В уме сказал его стократ –
Уста, привыкшие к оковам,
Не весть что вслух наговорят.
В свои неопытные годы
Попробуй кто-нибудь реши:
Запрет ли тут самой Природы
Или подавленность души?..

В причины гордо не вникая,
Самолюбивый человек
Век промолчать предпочитает,
Чем быть осмеянным навек.
Нет. Пусть и слово не из лучших,
Не то, что принял бы Иисус, -
Попытка стоит страсти жгучей
Без слов о многом говорит.
Не зря тягчайшие потери
Бывают вовсе не в пути.
Слова Любви – слова доверья –
Не выживают взаперти,
Ну, а пока что с ней незримо
Душа общением полна.
Весь Мир – лишь копия любимой,
Слова Любви? Из Неба, рая –
Откуда взять нам слов таких?
Мы этих слов одни не знаем
Иль сам, Даждъбог, не знает их?..
Скажи, Иисус, а не из страха
За свой божественный удел,
Дар Рода милосердного,
Ты спрятал в отрешенье,
Не иначе?
Всегда ли сможешь, если надо,
Любую страсть угомонить,
Любому чувству дать отраду,
Любую жажду утолить?..

(Судья)
Лишь для Любви нет выраженья! –
Изъян на лике божества.
Что, божеством для откровенья,
Еще не созданы слова?
Когда б мог, смертный, умудриться
Природу Духа побороть,
Внушить, что мертвые страницы
Живее, чем живая плоть?!!
Ты верил сам, поэт, что в Мире этом
Слова прощенья не так нужны,
А все молитвы
Для неопознанной весны?..

(Хор)
Что ж, нам душевней Веды.
Сравнить их в Мире не с чем.
Ведь в Ведах, на любой странице,-
Живых горячих слов,
Бальзам невидимый точится,
Как между смертными – Любовь!
Наука, та или иная
К нам исходя из вечных Вед,
За каплей капля, проникает
В наш быт, в наш Дух, и наш язык.

В нас – отложилось как основа:
А, Род, провидит сквозь столетья...
Любой величественный стих... –
И в Мире не было такого,
Чего бы не было до них…
Иисус, истину так рьяно! –
Сражен сомнением своим,
Познал, капля жизни пряной,
Полезна и опасна ей...

(Судья)
Среди своих алканий вещих,
Иисус провидел в горении своем:
Не вознесется над людской тщетою
Ни правдою, ни славой, ни молитвою – вовек!
(Поэт)
Деревья, отягченные плодами, -
Они не уплывут, не улетят,
И ты вернешься, и это будет ароматный
Расцветший райский сад…
Уняв смятенье, сам в себе откроешь
Незамутненный внутренний покой.
Вернись иным, в божественном обличье
И в роднике извечной красоты
С самим собою соединись навечно,
Как бы вспомнивши, как бы узнавши
Улыбающийся любящий лик…

(Иисус)
- Мой ангел, мой друг, огнекрылый,
Без имени дорог ты мне.
Устало душа воспарила,
Когда ты явился ко мне.

Гермесом ли, Азраилом…
Я помню: светился твой лик,
Была в нем небесная сила –
Не выскажет грешный язык.

Да что в том, коль нету помина,
С тобой наяву мне не быть.
На Голгофе, трепещут осины
И мне без печали не жить.

Хоть в сердце живет сожаленье,
Усталость снедает, мой друг,

А не суждено провиденьем
Изведать кольцо твоих рук.

(хор)
В строках Луки, и, Иоанна,
Как сквозь решетку на окне,
Как жалким пленникам религий
Мир мрачным видится и мне?..
А вдруг, Иисуса просветляя,
Превратно понят был Господь
И вот ошибка роковая
Грузнеет, множась, каждый миг?..
Не зная прежде этих мыслей,
Кощунственно пришедших вдруг,
Не смел поэт - своими числить,
Остерегаясь высказать их вслух…
Сбить наваждение надеясь,
Не раз он спорил сам с собой,
Но неуступчивая совесть
Была горою перед ним.
Не признавая роли Рока,
Он вновь и вновь искал причин,
Зачем Иисус в уста «пророков» –
Вложил не песни, а молитвы?

(Судья)
Понимал ли, Поэт, рождая Слова,
В ослепленье светящихся строф,
Что причисленный к сонму великих,
Иисус отчасти уже неподсуден?..

(бес)
Говорил же вам сатана, будто Свет –
Это Жизнь не за лик, а за лица…
Мир икон – потаенный обман,
Что питается кровью провидцев.

Многолики иконы – надежды глупы;
Этот рай – разберетесь ли сами,
Колокольный, лошадиный ли цок
Тонким звоном летит меж ушами.


И зачем же: звенеть и звенеть,
О воскресшем когда-то страдальце…
Не хотите нормально вы жить,
Совесть душу сомнениями гложет.

Ваша совесть умытая спит на крестах,
Как пред общим расстрелом…
Вы ль искали жизни – такой,
Не завещанной - Родом и Небом?..

(Судья)
Иисус, они ж прельстились
Завоеванием Земли, -
И заповедную страницу
В самих себе пересекли.
Не с тех ли пор, туманных, рьяных,
Когда внедрялись в Мир иной,
Они несли в другие страны
В делах глубинных для успеха,
Реальных целей бытия…
Оставив лишь народам поздним,
Запрет любви, запрет и знанью…

(Поэт)
И все ж Любви совершается
Предначертанный круг,
Сад цветущий – рай наш Земной!
Не желаю очутиться в ином…

(Хор)
Всегда ли скоротечно время,
Как с Неба падающий дождь?
И если звук протяжен кратко,
То, что же вечное тогда?..


(Иисус)
Безжалостен круговорот времен!
Им не один из всех узлов не разрешен.
Но, в сердце чьем-нибудь едва заметив рану,
Уж рану новую готовит он ему…
Зачем пришел я в этот мир, скажи Поэт,
Раз – без меня ль, со мной ли –
Все так же он вершит свой непонятный путь?

(хор)
Любовь пришла вечернею порою,
В Ее глазах светился ясный взгляд
И волосы золотистою волною
Струились по белоснежным плечам…

(Любовь)
Преодолев Земное притяженье,
Безумно мчась к Галактикам иным,
Не забывай, родной, что Ты своим Рожденьем
Обязан и - отцу, и матери, прекрасным и Земным.
От Тебя, что Ты был и что есть, -
Сквозь столетья, несмотря на реальность –
Люди примут тепло и Любовь как свою
Как умел отдавать и умел Ты - Любить…

(хор)
Поэт любил уже эту женщину!
Он Ей рукоплескал…
О, если б Ее одежды женщины;
Были бы легки и широки,

Чтобы собрать под крыльями их
Всех страждущих в летящем этом Мире!..

(Поэт)
Мне теперь не до сплетен и не до встреч,
Хотя, честно сказать, ну кто не влюбляется
В Красоту!..

Музыка вечная, испробуй мой голос
На прочность – Гармонией звуков
Волшебных и ясных. Да пребудет с тобой
моя тайна.
Мысли - как ноты, как первые образов строфы,
Что значат До, Соль, Фа и Ми?!.
И что могут они? Воспевать? Провожать и тревожить?
Где же здесь скрипка? Фагот? Мелодии стройность?
Движется Жизнь в голосе, данном Богами –
Откровенье – Вселенских Душевных смотрин.
Но кто подберет, пусть годами поет,
Хоть ноту из двух, до осмысленных Слов?
Голос сердца звучит, затронута чья–то Душа…
Куда ж ты? Постой. Извини, пошути…
«Вернуться? Но некогда слушать, надо идти».
Страшнее, чем смерть, себя не услышать,
С собой, разойдясь, мы не так далеки –
Всего расстоянье – простертой руки.
Я медлю - Крещендо! Я еще не постиг,
Как дорого стоит голоса Свет…

(хор)
Вошла Любовь и ручкой так небрежно: - Здрасьте!
Хоть падай, а лучше руки проси!
Ах! Ручки Ее … и… все в высшем классе!
В Любви это отнюдь не пустяк.
Еще и глаза не протер наш Поэт,
Как был с ним вопрос абсолютно ясен.
Короче: влюбился, погиб Поэт!

-Не-ет, люди правы: - Любовь это сила,
Особенно если Ее ждешь!


Нельзя загадывать счастье заранее,
Оно само к вам придет в свой час.
И от него уж не спрячешь глаз.
И дело не в том, Иисус иль Поэт…

Ну, вы даете!

Для каждого фрукта свои измеренья,
У каждой мистерии своя эпоха.
Мы чтим Поэта. Да, видно, зазря
Вызволили с того света Иисуса.

Отнюдь! На том свете совсем неплохо,
Откровенно-то говоря!

(Любовь)
Я пойду, Поэт, невестится в цвету –
Душа чиста, - нехоженое поле.
Нехоженое - к счастью моему
И мне осуществлять мечту свою.

С Любовью своей молчаливой,
Звеня тишиной соловьиной,
Быть одиноко – счастливой,
Нет, нелегко, о, Поэт!..

Милая радость сменяется болью,
Слышишь, тревожен покой…
Внимает душа, а цветы в затухании,
Стонут под нежной рукой –

А я ж, вся в белом одеянье,
Среди цветов, невестою стою,
За миг Любви, ожег прикосновенья,
Ему готова - Жизнь отдать свою!..»



(Поэт)
Сны! О вещие сны под 13 – день!
Суеверия ложны, но в мире реальном
Обладают пророчеством материальным
И наводят зловещую тень на плетень.

Пробудитесь от сна – из окна уж надзор
Фонарем вашу комнату шарит снаружи…
Без Любви по утрам тьмы крадутся и стужи
Углядеть в наготе беспорочный позор.

Выдать знобкость за неутоленную страсть,
За следы вожделенья по телу мурашки,
Заглянуть под кровать, заглянуть под рубашку
И нащупать под ней все, что можно украсть!

Кто же вас защитит, беззащитный мой друг!
Укрывайте теплей свои зябкие плечи –
И бегите! Дрожите! Молчите… коль нечем
Ни заластить молвы, ни задобрить испуг!

Путь накатан – ступайте, сторожко скользя, -
Оступиться всегда представляется случай…
Обопритесь, мой друг, я случайный попутчик,
Но одна нам, как видно, лихая стезя.

Мне – за письменный стол:
Отличать ложь от правды…
Вам – Любить, врачевать человеческий дух.
Панацеи, взыскующих в Жизни…
В добрый час! И да будьте тверды! Вот порог.

О, как страшно, как жутко пускать вас одну!
Впору мне угодить на тюремную койку…
Знайте ж, в нужный вам срок вырвусь я –

Из словесной «попойки» и явлюсь к вам,
Мой ангел, и тихо шепну:

- «Сурсумкорда» - изгоев и парий пароль.
И взбеснуются упыри, бесы, химеры,
Да хоть сам сатана – «Сурсумкорда!» - Изволь!

На 13 – й день обесчещен был храм
Всех заблудших, нуждающихся и скорбящих!
Мессалина лгала упоенно, тем слаще,
Чем ее улещал верноподданный хам!

Уши вяли! Средь ряс золоченых
И прекрасней был лик без вины устыженной.
О! За что вас порочат, безвинные жены,
Пред порочнейшими источая елей!

Вас – как если б на казнь!
Вас - как если б к кресту!
Вас пинали, калечили, поносили!

Вам, казалось, уже не хватало усилий
Устоять, отстоять, защитить наготу!

Но в ответ фарисеям – но слова, ни слез.
На заклании агнцем сама Справедливость.
Беспорочная Лада, яви свою милость!
И да будь Судиею, Всесердный Сварог!..

(Иисус)
Я мысль, зажатая в своей темнице,
Пугаюсь света, но в тепле и в холе,
Сквозь щели в стенах рвусь я словно птица;
Меж страхом смерти и мечтой о воле.
И инстинктивно зная о Завете,
Я, продираюсь сквозь шипы сомнений.
Гордясь, купаюсь в отраженном свете,
Промахиваясь в каждом из рождений…
И припадая к родимой Земле,
Тщусь нащупать Ее своим сердцем,
Руками, сорванными в кровь
Объять, обильно политою ядом…
Мой светлый Бог, я – Свет, Твоих творений,
Что вознамерился решить, Твою загадку.
Прости. Позволь вершиной устремлений
Песчинкой лечь в сияющую кладку.

(Поэт)
Но не с излишней ли свободой
Я вдруг историю призвал,
И с человеческой природой
По первой прихоти связал?
Ни в чем упорствовать не стану,
Всему предел конечно дан,
Безбрежно лишь, Любви творенье –
Не виден разве в том удел?
И кто польстится опровергнуть
То, что сказал младой поэт?
Я лишь свидетельствую верно,
Сам – неудачливый избранник.
Да, ничего не утверждая,
Я на распутье нахожусь.
Но почему-то мысль простая,
Придя порой, наводит грусть:
«Друг пред тобой иль враг заклятый,
Душой поэта не криви,
Скажи: клонящийся к закату
Ты склонен думать о Любви?..»

(Хор)
Средь златоглавых куполов
Звучат молитвы онемевших голосов,
Их, простирая к поднебесью…
Они есть язва всех вещей,
Людей от Неба охраняя…



(Поэт)
Вокруг и впрямь красот немало
И я взираю, как и все,
В землю вросшие порталы
Дворцов, церквей и теремов –
Дома тут сказочно прекрасны,
Полны раздумий, молчаливы, -
Пример живущим навсегда.

Сквозь синь и колокола звон,
Шатры златые, паруса расправив -
Белые громады
Несутся лебедями в Небеса.
И я в восторге, изумленный
Взошел ступенями в открытые врата.
Вокруг все в позолоте плыло,
Кроваво рдел иконостас,
И сотни ангелов двухкрылых,
Раскрыли веки мертвых глаз.
Я ужаснулся, Иисус остался у ворот…

Раздался голос средь икон,
Узрел я, Ту, Всевышний,
В чью честь Любовь вознесена!
Нежнейшая, о Матери рука!

Святая Мать Земля
Несправедливы дети!
Храня тысячелетья
Резных и писаных уродов,
Тех, в ком тепла и жизни нет?
Зачем, к самим себя ревнуя,
Не пощадили даже, Мать Святую,
В ком воплотилась Земля моя –
Любовь, Гармония и Красота!

(Судья)
Как жалок жребий человечий!
Стирает Родину и Честь
Им лишь нужна святая Матерь
Светлейшим Ликом, не Душой…
Из их молитвенного гама
Взывают слезы, стоны, крики
Тех обездоленных людей,
Коим, ни к чему, ни звезды,
Ни планеты.

(Поэт)
Святая Мать моя!
Очнувшееся сердце пред Тобою
Взыграло жаркой кровью и Весною:
Простором, Светом, взыскующей Душою –
Воспламеняющийся взгляд и голос - Твой!

(Мать)
Сын Мой! Уменье мечтать –
Словно ясность в глазах,
В этом с Тобою не имеем разлада,
Меняя капель на блистательный крах
И свежий огонь от великого Райского сада.
Как в Ведах, которых никто не читал,
Как в сказках, о Правде которых забыли,
Поверишь ли, Сын Мой,
Мне хочется сжать вороненую сталь
И порушить всю – нечисть распада, единым размахом.
Властители хаоса, на ваших глазах:
Проходят парады, зачистки, аншлаги
И нега сгорает на этих кострах
И масками лжи венчаются черные лица.
«Кто души погубит во имя меня,
Тот души спасет» - Вот мерило деяний…
В этот миг, между Светом и тьмою,
Сухи губы и вынут язык…
О, восстань же мой сын, коль не выйти из ада,
Воспрянь же народ Мой, - и даруй Мне огня!
Хотя бы на пламень от великого Райского сада!

(судья)
Свобода утверждается Любовью –
И ей решетки не помеха
И Он не волен в собственном уме, - в себе –
Готов к беседе с Горним миром…

(Мать)
Так знай же, Сын Мой, Твоя Душа вовне
Любых запретов, предательств и наветов.
К чему бояться правды? –
Не в численности бесов его зовущих
По имени, и не в объеме лбов, Иисуса –
Бессмертным признающих…
А в имени, Отца, зовущего к Рассвету!..

(Поэт)
И, как в смертный свой час прозревает слепец,
Видя всю свою жизнь в краткий миг сублимаций,
Поднялся гордо я: «Мать моя, ведь еще не конец!..
Я тоскую по людям. Они чудаки,
Полагают, что завидую я - Иисусу. Да не в жизнь!
Без вины, осужденный - чего уж кошмарней!..
Мне и здесь – не беда. Память – спасибо! – жива,
Чтоб к истине подобраться…

(Хор)
Все здесь – пустота, Иисус в провале доски,
Все пожухло, поблекло, истлело
И глядят в бездноликом молчанье,
Сквозь краски, закопченных икон,
Меркнут химерою лики и лица…


Поэт охраняет суть
Необходимую людям,
как мы понимаем…

(Поэт)
Благословляю, Мать!
Твое высокое стоянье,
Великодушие и знанье
Великой тайны бытия!

Благослови и Ты меня,
Поэта Вед и святой веры,
Вдохни огонь в мои напевы,
Хочу счастливым быть и я!..

Своей истерзанной Душой,
О, наконец-то, я спокоен.
Простор Земли, мне было б больно
Не знать порог высокий, Твой…

Вновь возроди свой юный Дух,
Из пепла силой возрождайся,
Я чуда этого заждался,
Как просветления народ…

Благоговея, я войду
Под свод торжественно-высокий,
Воспрянет Дух мой одинокий,
Слова Любви я прошепчу…

И, горько Родину, Любя,
Я проплыву в Твоих пределах
Легко, как облачко, без тела
Огонь Любви я за свечу…

Гори, гори, огонь Любви –
Ты память подвигов бессмертных,
Сынов Земли, ранимых, смертных,
Не поддающихся врагу…

(Иисус)
Есть в каждом Слове даль. И глубина,
И, Т а й н а, что таится под покровом,
А что найдешь, когда пойдешь за Словом,
О том дорога ведает одна…
Темнеет, и деревья уж не те,
Что днем мне представляются - при свете,
Они себя скрывают в темноте,
Так суть предмета прячется в предмете.
Понятно, что деревья не стоят,
Хотя и неподвижные, однако,
Они в себе движения таят,
Как их в себе таит - личина мрака.
Подвижен Свет и неподвижна тьма,
Как час назад подумать мог я,
Что можно что-то видеть без ошибки?
Я различаю тень и Свет в Ее улыбке.

(Любовь)
Какие ветры? Ветры ни при чем,
Не в них искать беды первопричину,
Но если сорван с места дом,
Где женщина устала ждать мужчину.

Любовью наши держатся дома,
О, без Любви, что стоят стены эти?
Какая их срывает кутерьма
Во всех широтах Солнечной системы?

И дом летит – погашены огни,
Исход полета этого незнаем.
Отчаянье безумию сродни,
Где видано, чтобы дома летали?

Он рвется прочь – от прошлого подальше,
От памяти – ее так горек яд,
От утешений – в них так много фальши…

Скорей – уж не дожить и до утра.
Скорей – разметан скарб скорбей и вдохновенья.
На смерть Любви всегда поют ветра
И гонит Жизнь от призраков –
До Вечности – секунда…

(Иисус)
О, Поэт! Вот вернулся я вспять
Мыслью холодной – без скошенных губ –
Без грома побед и без слез поражений.
Осуждаешь меня ль?..

(Поэт)
Всему – свое: Гармонии, во веки вечные звучать.
Цветку цветка сменять, одно другому дать рожденье,
Цветок опять родит цветок…

(Судья)
А если звук живет не вечно, что ж вечного тогда?
А, впрочем, что ни говори, вам и теория сложна,
И мудрена науки муза…
Не просвещенность вам нужна – Любви глоток
И мочи нет в борьбе с недугом…

(Иисус)
Какой недуг тебя снедает? Лукавишь ты, поэт!
Лживой премудрости лучше бежать,
Лучше Любовью себя воскрешать!

(хор)
В житейском, душном бездорожье
Мечтал поэт постичь начала всех начал.
И вот, достиг, постиг начало
Извечно вещего венца – страдальца!

И вдруг Любовь, негаданно, нежданно:

(Любовь)
Как тесен Мир Земли!
И как тут взвесить – что важнее?
Цветущий сад сердец – не разделить вовек…

(Иисус подходит к Любви):
У меня для Тебя уж давно…
Припасен драгоценностей клад:
Там, за каменной, белой стеной
Расцветает невиданный сад…

Там, побыть мне еще не пришлось,
Но в тени этих мраморных стен,
Сердце радостью вдруг ожило,
Запросилось в неведомый плен…

Мне оттуда звучат голоса,
Но не ясен тот тайный призыв,
Там, над садом светлы небеса,
За стеною смеется родник…

Уж давно у стены я брожу
И хочу все пробраться в тот сад,
И давно о березах грущу,
Что над белой стеною шумят…

Я тебе расскажу про таинственный сад,
Про березы родные, про запах немыслимых трав.
Ты смеешься? Послушай родная:
Там, за мраморной, белой стеной расцветает
Любовью тот сад…

У меня для тебя уж давно
Припасен драгоценностей клад:
Там, за каменной, белой стеной
Расцветает прекрасный наш сад.

(Иисус сбрасывает ветхие одежды и на глазах преображается. Иисус с Любовью кружатся в вальсе).

(Иисус)
Не для того - Любить мне суждено,
Чтоб все в гордыне слить в одно.
А чтоб хоть миг всего дышать вовне себя,
Люблю тебя Любовь – живя!

Я нигде преклонить головы уже не смогу.
Верить в мир беспредельный – уже – не могу.
Верить в то, что, истлевши, восстану из праха
Хоть бы радостным Ангелом – уже не могу.

(хор)
– Какая-то мистика, а не наука!
Но реальность-то истину говорит!

Так-то так, да ведь вот уж и сдали нервишки –
Вдруг поверили вздорному пустяку.

Ну, это вы слишком…
Что за женщина! О, как она величава!
О как страстно, как царственно влюблена!

(Любовь)
Я не только что женщина. Я - ж е н а!
(хор, отвешивая ей земной поклон)
И жена, и возлюбленная по праву.

(Иисус)
Они говорят очень дельные вещи.
Благодарю тебя, Поэт!
Что наших дней вереница –
Опадающих листьев,
Кружат сквозь седые столетья.

Когда в той жизни жил, все тайны бытия,
Казалось, я раскрыл. Ах, ошибался я!
Мне разум говорит. Я ничего не понял,
Бесплодной и пустой прошла вся жизнь моя.

Бродил я по кругам бесчисленных рождений,
Ища – не находя – возведшего сей дом.
Рождаться вновь и вновь – о, как это печально…
Но, зодчий! Ты теперь увиден ясно мной.

Отныне никогда мой дом не будешь строить:
Стропила все твои сломал я навсегда,
И балка главная мной в прах раздроблена.
Гляди! – мой ум достиг свободы безусловной:
Всю бесконечность цепи заколдованной:
Чьи звенья – страсть и страх, я разорвал
Свершилось то, что было суждено – Люблю!
Люблю…
И к поэту:
Прощай, Поэт! Круг наш замкнулся,
Что лотос перед завтрашней зарей,
А то, что нам с Любовью предназначено,
Мы сохраним.
Не забывай, что мы вернемся вновь.
Еще мгновение помедлим,
Проявится Светом - Наша Любовь!..
Прощай, Поэт! Совсем недавно пришел я к Тебе
За помощью. Ты осветил сердце в моем одиночестве,
и я из страстных откровений построил Храм Любви:
Я ожил, стал дышать, Воскрес! Родилась Весна Жизни –
Даже всем людям не под силу разрушить Ее.
Я прозрел, тронут вечною Любовью!..

(появляется мефистофель)
Что за бред!

(Поэт)
Вы искренни?.. С Любовью баловаться – не смейте!

(мефистофель)
Я живо по пригашу ваши страсти
И весь этот все ослепляющий сверк!
Я доложу!.. Самому!..
Даром вам не пройдет, поэтических дел мастер,
Подпаливший патрону моему авторитет!
Черт знает что! Услыхав о Любви Иисуса,
Я – лечу со всех ног! И что же?..

(судья)
М-м-да-а… но здесь посторонним не место,
Особенно в столь напряженный момент.
Вы, собственно, кто?..

(мефистофель)
Личный посланец шефа…

(хор)
То есть как? Посланец…

(мефистофель)
Самого! То есть, нет… Люцифера.

(Поэт)
Проверьте. Сомнительный элемент.

(мефистофель)
Да как вы смеете!

(Поэт)
Смею. Вот горе –
Канючит такой над душой с пустяком…
Стыдитесь – Сам Иисус и невеста ожидают молчком.
А что!? (смешливо) Будешь шлейф нести за невестой.

(мефистофель)
- Ка-а-к?!.

(хор)
И ты еще спрашиваешь у Поэта!
Здравствуйте, мы ваши тети!
Тоже мне навязалась на шею родня!

(мефистофель)
Вы шутите? Вы возбуждаете гнев и…

(хор)
Ну-ну?

(мефистофель)
Я приемом таким поражен
( этаким фертом к невесте)
Красавица!.. Иисус не может жениться.

(Любовь)
Руки прочь от Любви, нечистая сила!
Прикуси свой язык и тут не моги,
Я не посмотрю на твои измышленья!
Хватит слов, мелкотня.
Говорят, ты любитель до безобразий…
Главное, глупостей не мели.

(Хор)
Эй, ты, речистый!
Любуйся! Невеста вся в белом.

(Поэт)
Я где-то встречал ее. Вот она какова!
Чего ж я волнуюсь! Да, я. Все впорядке.
(Хор)
Поэт мечтатель. И это прекрасно!

Ну, знаешь, это не для посторонних ушей.

У каждого… это… призванье свое…

(Судья)
Ловко!
Примазались к творческой славе – Поэта!
А это, ребята, вы, пожалуй, что зря.
Беда! На вас глядит вся страна.

(Хор)
К нам вы строги.

(Поэт)
Такие, выходят, друзья, пироги!

(Судья)
Ах, да! Почему здесь не видно невесты?

(Любовь)
Другие с очами и личиком светлым,
А я-то ночами беседую с ветром.
Не с тем италийским зефиром младым,
А с нашим широким, российским, сквозным.
Другие всей плотью по плоти плутают,
Из уст пересохших дыханье глотают,
А я – руки настежь – застыла – столбняк! -
Чтоб Душу мне выдул российский сквозняк!
Другие! О, здешние путы!
Нет, с нами Борей обращается круто:
Не бойся, не растаешь, одна, мол, семья,
Как будто, и вправду не женщина я…

(мефистофель)
Как все на Земле изменилось за эти столетья,
Ни почтенья, ни страха. А бывало…

(Иисус)
Ко всем чертям!
(Иисус замахивается посохом на Мефистофеля,
под его рукой он разрушается).
Сгинь! Чтоб рассыпаться вашим костям с Люцифером!
На кой мне ныне сатанинская рать! И где сгодится!
Любовь, я готов служить только Вам!

(проявляется разъяренный сатана).
Иешуа, ты - спятил?! Вот, вот,
Настал и мой черед;
Где женщина – там я!
Иешуа, сам ты не знаешь – что почем…-
Нет явства слаще! -
Напыщенность… всего не счесть!

(Иисус)
Не дерзить! Искуситель…
Не то я такого поддам пинка –
Все с хохота схватятся за бока,
Любовь – не товар…
(и к Поэту)
Я правильно объясняю, любезный воитель?
Пускай я и светлый небесный житель,
Дай мне по Земле в Любви погулять!

(сатана) в зал:
А если это – не курьез, не просто так,
Потехи ради?
Что женщина: пыльца с цветка,
Его листок в миниатюре!
Все прозаичней: Дело – в ком?
(сатана)
Человек, рожденный вне меня
Не понимает движущие силы тьмы.

(хор)
Человек, рожденный без твоего вмешательства
Самодостаточен.
Ему улыбается Мир и он с этим Миром смеется.

(сатана)
Однако им очень трудно найти свой Путь…

(Хор)
Вторят тебе - нечистые,
Не устоявшие - пред соблазном твоим.

(сатана)
Заблуждаетесь! Сколько прекрасных
Созданий рук человеческих погибло.
Ничто не вечно на свете,
Как часто и как глубоко заблуждаются люди…
Даже самые одаренные.

Вами правит насилие, злоба и месть,
Что еще в них достоверного есть?
Счастливы ль в озлобленном мире?
Если да – то лишь мгновенье одно…
И уходите из этой обители бед
Осознав, ничего постоянного, прочного нет.
И до смерти не станут они ни лучше, ни хуже –
Все такие ж, какими создал вас бог!

Судья
Изначальней всего остального – Любовь.
В ранней юности первое слово – Любовь.
О, отчаявшийся жить человек,
Все ж предчувствует, что всей жизни основа –
Как прекрасна же эта Любовь!

(сатана)
Зачем же строить дом,
Если заведомо знаешь, что не достроишь.
Падает человек и поднимается.
Грешит вволю на этой земле,
Чтоб надзирал за ним бог и радовался.
Ибо тешат его грехи человеческие, как отца –
Сумасбродство дитяти, и хотя он взбатетенивает сына,
Сам радуется тому, что бурлит в дитяти жизнь.
Без прегрешений людских
Заснет господь на седьмом небе, седьмом…
Не будет у него ни дел никаких, ни забот…
И чем больше грешит человек,
Тем больше ищет бога,
А чрез бога и людей,
Даже у них просит о прощении…

(хор)
Привыкнуть к лицедейству?
Сколько же мук нужно принять,
Чтобы натворить такое?!

(сатана)
Множество грешных людей развелось,
Но пускай! Они – тоже рабы,
Слуги церковного господа…
Вот и Иисус стал Ангелом, а коли так,-
Сотворил я для него благо,
Избавив от заблуждений его,
Дабы вознесся он прямиком в рай…
Как ни верти, судья,
Любовь ведет человека к богу.

(Хор)
Смотрите, как смотрит на всех свысока!
Старается в глаза заглянуть, искуситель,
А у самого глаза горят и сверкают…
Ох, помолимся за душу, видите –
Гнетет его какой-то великий грех,
И дух у него обмирает,
Как бы не раскрыл он пред нами
Страшную тайну свою…

(сатана)
Ежели я сохранил эту Землю, и вас, человечков,
То за что будет судить меня господь?
Если допустил он,
Чтобы я сотворил Землю, и все, что на ней,

С какой стати требует он,
Чтобы я был покорен ему?

(хор)
Однако же не может человек жить постоянно
С падшим Ангелом. Он отвратится от него.

Поди, разберись! Что, мучает душу человеческую?
Надо прислушаться к тому,
Что говорит падший Ангел,
Ибо он тоже верует в Бога,
Иначе в чем ему оправдание?

(Судья)
Как бы ни был мал человек по сравнению с Вселенной,
Он по силе своей мысли, мечты, по охвату и
Проникновению в отдаленные,
Глубинные края Мира, равен ей, подобен ей.
Поэтому, как бы ни оставался мал человек и забывчив
В своей бренной плоти,
Он не имеет право мыслить мелко, низко.
Разум – это то, что равняет Вечность и
Безграничность Вселенной с силой ума человеческого.
Человек – плоть Вселенной, но и Дух!..

(сатана)
Не возможно поверить!
Люди совсем не легко расстаются
С кровно приобретенным –
Зарывать богатство мысли в бездну небытия,
Не смешите меня.
Это же самоотречение и от лавр, и от известности,
И от самого, что ни на есть прогресса,
О коем вы все так печетесь…

(Судья)
Да, слабых - до славы, было не мало…

(Поэт)
А ведь точно, слабые - твоя единственная надежда:
Захочешь, дашь свет, не захочешь, не дашь.
А если дашь, то возьмешь все что захочешь.
Это тебя ограниченные люди, сатаной называют?..

(сатана)
Погодите, помещу вас всех в ад…
Ох, что это я?.. Заговоришься тут с вами!

(хор)
С вами спятишь! Поэт, скоро ваш выход.
Ах, к сожаленью, не Ваш! Иисуса с Любовью!..
Как, Любовь с Иисусом?..

А я повторяю вам в сотый раз:
Любовь верна Иисусу!
Не смейте интриги строить!

Понимаю вас, вы в азарте…
Не надо стесняться слов.
А где ж сатана?

(сатана)
Мне не до женщин…
(исчезает)

(хор)
Вам пора. В добрый путь…

(Любовь)
Ой, и, правда, пора нам!
Ах, да! Нам под венец!
Вот Время! Люди добрались до светил!
Сколько в них животворных сил, а Ты сомневался!
На нас, любимый, глядит вся Земля.

Сирени белой льется снег
И белый, нежный лунный свет
Струится с гроздьями сплетаясь
И как туман, земли едва касаясь
Плывет неведомо куда…
Я никогда бы не посмела
Поверить в то,
Что ночь такой быть может белой,
Гармонией безмерной,
Дыханьем, Жизнью полной…

(Иисус)
Чтоб охмелеть, Любовь, не надо нам вина –
Напоены мы сверканьем допьяна.
Любимая моя, я лишь тобою пьян,
Весь Мир расплылся, спрятался в туман.
Я сам исчез, и только Ты одна
Моим глазам, глядящим внутрь - видна.
Так полный Солнцем кубок пригубя,
Забыв себя, я нахожу Тебя. Я нахожу Тебя…
Когда ж опомнюсь, вижу вновь черты,
Черты Земного Мира, - исчезаешь Ты.

(Любовь)
Так откажись от внешности, любимый и умри
Для суеты и оживи внутри.
Уняв смятенье, сам в себе открой,
Незамутненный внутренний покой.
И в роднике извечной чистоты
С самим собой соединишься Ты…

(хор)
Такие, выходят, у нас, пироги!
Ну? Грянем разом?
Тьфу, тьфу, тьфу! – Чтоб не сглазить!
Налей, налей бокалы полней…
Кто врет, что мы, брат, пьяны!..
Но - тс-с! Об этом ни слова…
Ну, кто так бессовестно врет!..

(Поэт)
Эй, вы! Как вас там?.. Заткнитесь!

(хор)
Да он и сам, наш поэт, пьян.

О нет, благородный он витязь!

Поэт и всегда быть должен поэт.
Стихи любят кого? Ду- ра- ков!..



(Бог)
О, как прекрасен был бы Мир,
Когда бы в нем все Сущее, живое
Не причиняло б никому вреда,
Когда б оно употребляло пищу
Бескровную и чистую одну,
Ведь пищи и питья довольно на Земле:
Златые зерна, чудные плоды
Рождают дерева, растут питательные травы,
В источниках струится чистая вода:
Добро родит добро…

(Мать)
Сыновний, мощный глас Моей Земли,
Лазурь и синева, и слово, звук, палитра,
Материя Любви, симфония живая,
Как бьющий ключ из камня…
О, Светлый Род в сиянье торжества,
То светлый мой народ в сиянье возрожденья…

(сатана)
(вновь появляется сатана)
Я где-то встречал этого поэта. Вот он каков!
Фантасмагория – не иначе!..
Поэты должны сделать мир удобным
К употреблению, так сказать!
Что все, что захочешь, -
Брать, брать и брать!…

(Поэт)
Да вы, мой друг, или вдребезги пьяный,
Иль не сознаете значения слов.
Мир не может быть в целом съедобным!

(сатана - сладострастно)
Для чего же сатане дана черная рать?!.
И чтобы божественные сосуды…
Амфоры эти… грудки… бока…
Вскружил ты Иисусу голову! Полный прокол!

(хор)
О да! Любовь это чудо!

(Иисус)
Что моего во мне, вот разве только жажда:
Святая жажда жить, да так чтоб весь!
Сгореть в Любви? Но это может каждый…
Что моего во мне, от каждого я - есьм.

От каждого кого любя при жизни встретил,
От инока, едва вкусившего от уст,
Чтоб пасть и помереть в запрете
И в узилище славить прочность уз.

От беглого, едва добегшего до дома,
Как вкривь его и в плеть его и вкось,
И снова в кандалы, как это мне знакомо:
Обресть свой дом и дома не иметь!

И они на вести аще-творяще мне передалось,
Не верьте, Господи, какого духа есть вы?
Ведь это же и мне, за месть мою и злость…
Ликуй же, Иоанн, ликуй Иаков,
Что грех ваш приписал я собственной вине,
Но перед Сеятелем каждый одинаков,
Как каждый - есьм во мне…
Пашу не оглянусь, приму тоску и муку,
Что моего во мне, когда я есьм везде!

(сатана)
Что ж мне предпринять?..
Смотрю, удивляюсь, - Иисус – и свадьба!…
До рожденья он не нуждался ни в чем,
А родившись, нуждаться во всем обречен.
Только сбросивши гнет непосильного тела,
Снова станет свободным, но что мне за дело.

(Поэт)
И я смотрю на проблеск утренней зари,
Взираю в не, но суть его внутри.
Тот ясный свет – основа всех основ,
Что освещает грезы моих снов…

(Судья)
То око мудрости, что истину прольет
Когда к тебе прозрение придет.
Внимательнее в мир ты посмотри,
Мир только символ Сущего внутри.

(Поэт)
Постой же, старикан. Как у тебя там, на счет вина!

(сатана в сторону)
Я т-тебе покажу вино…
Ох, уж горе-горюшко мое!

(Поэт)
Старикан, а чего б
Свадьбу не отпраздновать нам вместе?
Обидно только, что ты без жены.

(сатана)
А если?.. (игриво)
Чего ж волноваться!
Мне не впервой.
Ох, потешил ты меня, касатик!
Сила духа у тебя не здешняя
И дух вроде знакомый…
(Поэт)
Я все то же думаю:
Уж не земляки ли мы с тобой?

(сатана)
хо-хо… Может быть, любезнейший,
все, может быть, не помню я, старый…

(Поэт)
Темнишь, старик?

(сатана)
нравится мне тут, вот былое и позабылось.
Приятелей сколь новых, и все в силе –
Повеселиться можно, покуражиться,
Набедокурить – ух!.. А в старых краях – что?
Каждый сморчок норовит укорот сделать –
Разве ж это жизнь?..

(Поэт)
Акклиматизировался, стало быть, на новом месте?
Не бойся, я тебя не обижу…

(сатана)
Неужто, что лихое задумал?

(Поэт)
Задумал рать твою попридержать,
Да и тебе хвост прижать…

(сатана)
такого способа еще не придумали.

(Поэт)
Давай спорить, старик

(сатана)
а если проиграешь?
Пойдешь ко мне в услужение,
Достопочтимый поэт?
Жениться – не драться
Или ты смел только в стихах?

(Поэт)
По рукам…
Послушай меня, доблестный земляк.
Мы танцевали и пели -
Ты смотрел и слушал.
Будет справедливо,
Если теперь для нас
Споешь и спляшешь ты…

(сатана)
я спляшу с тобой!
Но не пожалел бы ты!
Ты неистов без меры, себя не бережешь.
Узды не терпишь, даже собственной.
Такие быстро сгорают.
Не лопни от гордости…

(Поэт)
Уж ты-то не сгоришь.
Не нравится? Дорогой ты наш,
Прости меня глупого, не угодил!
Уж так старался, так старался!..

Значит, прижился ты у нас?

(сатана)
прижился, милок, прижился. Душой прикипел.


(Поэт)
А внуки-то твои как же?

(сатана)
А чего внуки?

(Поэт)
Слушаются?

(сатана)
Ох, не слушаются!
Как силу набирать стали,
Так все по-своему, все поперек.
Носятся по свету, как угорелые,
Шуму много, дела знать не хотят…

(Поэт)
А что за дело, дедуся?

(сатана)
Дело? Так дело наше известное,-
За людьми присматривать.
Прежде я один управлялся,
А сейчас дела обществом вершатся.
На всю Землю сеть наброшена!..

(Поэт)
Так уж на всю?

(сатана)
Не веришь? Вот факел суну в муравейник людской,
Завертятся рабы божьи, забегают…
Ой! Болтлив я сегодня, перебрал малость.
А ты хитер, поэт, ох, хитер!
Умеешь старику язык развязать! Ну, ладно.
Ты иди уж, поэтушка к женеху да невесте, иди!
Что наболтал – твое, уноси. Но главного-то ты
Не узнал, да и не узнаешь. А мне на боковую пора:
Светает. Уж не серчай!

(Поэт)
Никаких таких «боковых»!

(сатана)
Но как же! Ведь я…
(и в сторону)
Хотя нет – хватит с меня, натерпелся.
Боже, что это за беспокойные эти люди?
Неужто это и есть ваше прошлое –
До той благословенной поры,
Когда именем божьим выжгли друг в друге
Всякую благодать и благопристойность,
Уничтожив мудрые учения, вместе с их носителями,
Наложили запрет даже на память об этом…
А потом и правители разных мастей постарались,
Снося слишком высоко поднятые над толпой головы –
На радость бездарям и лакеям.
Вот и добились, унифицировали род человеческий.
Ну и что теперь им сирым делать?..
Кстати, они просчитались: на счастье мне,
Поэт плохо поддается дрессировки.
Сколько пыла сладкого и жара в нем! –
Пусть забавляется…
А я и его включу в список?

(Хор)
Простите, в какой список?

(сатана)
встреченных мною чудес.


(Хор)
О, значит, большой этот список?

(сатана)
Маловат…
Впервые гляжу на такое, а ведь чего только не повидал!

(хор)
Да разве в этом беда?

(сатана)
дело не в этом, но где вам понять…
Влюбился поэт, она же вышла за другого…

(хор)
Отрекся, значит?..

(сатана)
легко сказать. Наградил бог талантом-
нет бы кому другому! Нет, не может
приписать себе право на Любовь…

(хор)
А чего ему терять? Взыграла спесь человеческая?..

Судья
Нет, честь!..

(Поэт)
Мне видно все! Откуда вам понять…
Я попал в созвучие с Сущим,
Влюбился во все, что окружает меня…
И снял с себя тяжкое бремя.
В Мистерии я – повелитель – искатель!
А ну-ка, дыхни!

(сатана)
Согласен. Прошло мое Время.
Поэт мечтатель. И это прекрасно!
Кстати, где ж твоя женщина?..

(хор)
Ну, вы выдаете за новостью новость!
У нас к сатане пропадает вкус…

(Поэт)
Не мешало б проверить сейчас твой пульс,
Прошу тишины. Праздничная готовность.
Пожалуй, и пообедать пора,
Пока свадебные будут картели,
Ел я, определенно, вчера.

(хор)
Тут бы стопочку водки,
За подвиг Иисуса. А не мешало б и две.

(Поэт)
Ах, соколята!.. Чувства юмора в вас как всегда…

(хор)
Есть!

(Поэт)
Добро! Но проверьте, все ли в порядке…

(хор)
Да мы ведь не против, но тут перед нами
Вся, можно, сказать, планета Земля.
Дай бог, Иисус сотворит кренделя,
Тогда и встречайте пару по-русски…
В том и потеха…

(Поэт)
Давай без оказий.
От вас только и жди безобразий!
Не живали в дворцах, черт побери!
И куда глядели Иисуса ученики?

(сатана)
Ну, насчет апостолов Поэт ты это зря…
До сих пор их притчи встречает заря,
Чтобы там ни придумали в книге иеговисты.

(хор)
Пг – гастите, мы спггосим вас в свой черед…

(Поэт)
Боже вас упаси! Они та-акое наврут…
Хотя вроде бы представляют пророков…

(сатана)
Поэт. Вы портите мой имидж,
Вот в чем закорюка!
Быть может, не стоит вслух?..

(хор)
Он… без короны с-сплошной и- диот…
Кончай, старикан, хорохориться и… налей-ка!

(сатана)
У каждого… призванье свое!..
( и в сторону) Я вам налью!…

(хор)
Ах, душ-га!..

Ты что-то не то говоришь.

У нас это, может, вершина острот.
Нас не возьмешь на испуг…

Так! Неохватной мысли глыбы –
Непостижимость, прошу учесть, -
Свернул Поэт, Ему слава и честь.
Сердечное, в общем, за все спасибо.

(Поэт)
Но зуб у меня на вас все-таки есть.
И нужен глаз да глаз за вами.
А тут в пику несносный сатан,
Рвется воздать Иисусу за поиск сторицей,
Превышающий интеллектуальный запас!
Как примерить характер несносный?
Вспыхнет – того и гляди –
мировой пожар приключится!

(хор)
Все страшны оборотни, черт их возьми!
Подземное царство и нам – темный лес.
Но все ж мы прокрались за ними следом.
У нас свои счеты, свой интерес…

(сатана в своем подземелье)
Эй, кто там?! Да, что, в самом деле!
Вы, собственно кто?

(Поэт)
В данный момент как бы божий воитель,
Вернее, Поэт я…
Известно, что ты сатана потерял свой престол,
А с ним, признаться, и сановитость…
Чуть-чуть, так сказать, ослабел.
Но, знай, я, что буду столь резко привечен тобой…

(сатана)
Скажи ж, Поэт, ты мой смертельный враг иль так?

(Поэт)
Твой мертвый дух, от него по Земле
Все зло и дурман… Ты, одумайся, приятель.

(хор)
Так он не бесплотен!
Знать, много еще изворотливых выжиг
Хоронится под землей и вокруг…

Подземный? Так и сидел бы себе!

С Иисусом у них давняя, видно, вражда.
Им, даже бесплотным, месть не чужда.

Бесплотен? Ну, так испарись, коль бесплотен!
Как пить дать, мы с ним еще хватим лиха.

(Поэт)
Нет, дорогие мои, тут не мыслим просчет.
Послушай, да где ты?..

(сатана)
Везде! И всегда! Как все сущая тварь!
Я там, где вы только затеете свару;
Я там, где солжете вторично «Люблю»;
Я там, где рвачи поклонились мамоне;
Я там, где возможно не быть бы пожару войны,
Так я разожгу – на другого - свалю!
Я – сатана! Ты ж, Поэт, испортил Иисуса.
Ни религия не в прок Ему, ни серебро.
Ну что за дурак Он, повеса!
Хочешь золото, груду каменьев,
Живи себе вволю и радуйся,
В обмен на беспечного - дурака!..
(Поэт)
Видывал вашего брата, старатель!
Хитрость твоя – комариный укус.
Выкурю я твой дух лицемерный!

(появляется Иисус)
Сдержись, Поэт, я с ним сочтусь.
Да так, что комар не подточит носа!
С такими ухо держи востро,
Он заговорит и остро и пестро,
А всмотришься – мягкому месту заноза!
А тоже туда же – отдай Поэта – перо!
А это не видел?..
(из глаз его выстреливают струи гнева)

(сатана)
Ну, берегитесь, Иисус и Поэт…

(Судья)
Твоих злодеяний не видно конца,
В судный миг не надейся на милость творца!
Бог, простивший не сделавших доброе дело,
Не простит сотворившего зло подлеца…
(сатана испаряется)
Да повсеместно свет, воцарится…
Вот, собственно, все.
Поэт, как символ, - Мечта,
Похвастайтесь Им, вижу, всем интересно.

(сатана за сценой)
Совратил всех Поэт…

(Иисус)
Нет, направил в нужное русло.
Хватит слов. Стол накрыт!
И не смейте опаздывать…
(хор)
Праздненство великое настало!..
Колокола звоните!..

(Судья)
И Он, страдалец и воитель,
Спешит в стихах увековечить
Те чувства, по которым плачет.
Не только от того, что одинок,
Совсем не потому, что нечем жить –
А оттого, что слишком мало силы,
Чтобы - Любить всю эту жизнь!

(Иисус)
Все, Что Сотворилось В Небесах,
На Земле Святой Проявится!
Будет Любовь Могущество Иметь,
И С Нею Никому Уже Не Справиться!
Весь Космос На Защиту Встал,
Союз Галактики Восстал!
Чтоб Возродилася Земля,
В Любви с Любовью Поднялась!
Пусть Нескончаемым Потоком
Льется Изобилие Любви!
Прекрасным и Ярким Истоком,
Проявится В Звездной Дали!
Пусть Наша Земля Расцветает,
Галактик Жемчужиной Станет,
Пусть Опыт Всего Мирозданья
В Ней Лучшую Силу Проявит!!!

(Поэт)
Прости Любовь! Но я грущу…
Несут Небесные нас кони
Сквозь стоны чувств и рев стихий
Галопом огненной погони.
И чтоб добраться до тебя,
Сверкающей в весенней дали,
Себе желаю от души
Держаться крепко за поводья!
Пусть я погибну, а достигну,
И в глубине любимых глаз
Все, что возникло между нами,
Пускай останется для нас…

Быть может, не было Иисуса,
С его смущающей тоской,
И не горел от всех укрытый,
Мой свет во тьме ночной!
Где, то доверье, приобщенье!
Я снова в замкнутом кругу,
Но позабыть того горенья
И через вечность не смогу…
(Судья)
Вечность неторопливо перелистывает
Книгу Судеб по - своему…
Да-а, если не вырывает страницы
Из общей Книги бытия…

(Поэт)
Солнце, дай мне Жизни безбрежной,
От волны серебром озари,
Тихий ветер, сыграй мне на гуслях,
В руки дай расписной посошок…

С юных лет я люблю эту Вечность
И рассветов седых благодать,
Этих пашен, лугов бесконечность
И лесов длинноногую стать…

Горных рек лебединую стаю
И ручьев ледяные струи…
Я, Люблю тебя, Жизнь, воскрешаюсь
У Байкала в безмолвье стою…

Я, Люблю! – мой спутник крылатый,
Твой всевидящий зов неземной…
Невесомые взмахи дождя золотого
Шелестят над истомой Земной…

И воскликну: спасибо, что светишь!
И замру над веткой расцветшей,
Зажмурюсь, уменьшусь и в Вечность
Пройду озаренным - Сварогом - насквозь!

(хор)
Море подмигивает волнами счастливо.
Ах! Море смеется!.. Но люди наивно
Надеются пересмеять все моря.
Конечно, поэтом, Байкалу поются гимны,
Но не в тайге же бросать якоря!..

(Поэт)
Как братья, судьбы наши сходны,
И, как сомненья, никогда
Для нас не станет путеводной
сатанинская падучая звезда…
Я часто вздохи слышу рядом –
Так только Иисус умел вздыхать –
Ищу его тревожным взглядом,
Готов я тотчас же узнать…
Один ответ пытливым взорам… -
Архитектура. А она –
Не та ль решетка, за которой
Лицо скрывает вся Земля!

Я закрыл эту книгу, присел у огня,
На губах трепетала заветное Слово.
Здесь, в Сибири, где плачет пурга
И глухая печаль заметает снега,
И горящим агатом восходит Заря.
Я печален в веках. Мир – реален –
Моею Любовью…

(Бог)
Видишь, чувствуешь, как все дрожащим пронизано светом!
Как красиво кругом! Как любая значительна мелочь!
Все струящимся, тонким, дрожащим пронизано сном.
Я, Люблю этот Мир: эту Землю!..
И сынов своих – живое участье сердец.
Я, Люблю эту Жизнь: Эти ждущие Лица
И восстану из листьев снегов и метелей,
И восславлю тот миг озаренья Любви:
Я, Люблю Тебя крепко! Так больно!
Я, Люблю Тебя Вечно – я Вечен.
И Любовь Моя бесконечна, Мой сын, Творение Мое!

(Поэт)
Не наш ли славный этот Мир, скажи, Мой Род, -
Звездой сияет путеводной?..

(Судья)
Вот и подошло окончание Мистерии, но это не точка,
А линия, не как атом, но как волна; это конец
Переходящий в Бесконечность, истаивание,
Рассеивание звука равномерно по Вселенной:
А-а-а-а… открытость и расслабленность, полный космос
И полое Пространство; «А» - самое естественное
Звучание – Жизни, чистое Пространство Любви…


С. ТРОИЦКИЙ











Познание

(Как послесловие)

Божественная Жизнь Человека как видение непосредственно в единой генеалогической завязи Природы – Истину и Мораль (Познание, Нравственность и Сердце) в их качестве взаимопроникнутых элементов. «Гений и злодейство – две вещи несовместные». Это прозрение подводит меня к тому, что не только Мысль, но и Добро имманентно Материи; что эти сущности образуют, подобно кваркам или генетическому материалу клеток одного организма, Атом Природы.
Именно взаимопроникнутость двух фундаментальных начал: Познания и Нравственности. Здесь соединенность (соитие) двух единственно сущих Миров: Мира Природы и Мира того, Что внутри нас мыслит и чувствует, являясь ее же частью, ее же мыслью, ее же чувством, - т.е., ею самой (естественно, это совсем не обязательно только человек). И это мыслящее и чувствующее существо, связанное со всеми и всем до взаимодейственного состояния растворенности, самостоятельно и ответственно вырабатывает свои отношения с окружающим миром, принимая на себя неизбежные результаты своих правильных или неправильных действий. А что, вообще говоря, еще есть в мире? А больше ничего. Сам этот мир и Ты. Все остальное лишь вытекает из - Твоего отношения к этому миру, к себе и к другим, которые тоже – часть Тебя. Этим отношением, соответствующим духу Природы, должна быть – Л Ю Б О В Ь - а не вражда, не алчность, не слепота…
Эти последние действия ведут к страданию, Любовь – к Счастью. Поэтому действиям надо подарить полную осознанность. Будущее в руках самого человека…
Мое самосознание, в отличие от религиозных учений, не навязывает никому деспотически своих принципов или догм и ничего не кому не доказывает. Исследуй! Человеческое собственное непосредственное усмотрение – вот внешний авторитет. Верь только своему опыту. Это Путь. Ставь под вопрос все, даже Бога, - и убеждайся в Его истинности. Это уникальное исследование: в нем объект, субъект и средства исследования совпадают. Цель же моя – поиск истины. Ни одна религия не ставит перед собой такой цели, считая это кощунством. Я это делаю сквозная тенденция = Бог! Она (рождает логику и целесообразность, гармонию и красоту, в конечном счете отсеет и глупость и вражду, то есть, именно
«красота Любви спасет мир». Гравитирование к гармонии раздавит всякую рефлексирующую дрянь! Однако во всем этом нет замысла и промысла, тем более – того предела наивности, который называется актом творения. Ведь очевидно, что если имеется хоть какая-то малая Природа, то в ней не может не быть тенденций. Как раз отсутствие тенденций было бы здесь – сверх-чудом! И вполне естественно, что эти сквозные тенденции работают и на уровне межчеловеческих отношений. Этика – одна из физиономий их проявления. Поэтому отсутствие Бога не означает, что «все дозволено». Напротив: там, где распоряжаются всепронизывающие законы Природы, не скроешься от последствий. Легче было бы обмануть Бога. Карающий или вознаграждающий Бог есть не более чем сказочный образ, призванный работать на уровне детского мышления.
Любая самая умная цивилизация не могла избежать в своей истории этого этапа развития мысли. Ибо все мы расположены в том, что, по логической неизбежности, находится ВНУТРИ ПРИРОДЫ и лишены возможности увидеть ее «снаружи». Не дано – возможности взглянуть со стороны(?) – вот в чем дело! «Откуда» «все» «это»? «Кто» «сделал» «это»? – неизбежные вопросы ума, только что взметнувшего взгляд к звездам и увидевшего себя как объект. Ясно, однако, что – нет, и не может быть, востребуемых космических ответов на вопросы, воспитанные и отчеканенные в мозгах земных отношений. «Кто тут главный бог?» «Откуда все взялось?» - такие детские вопросы неприложимы к мирозданию Оно – просто Факт. Однако то, что этот ряд приближений к истине бесконечен, вовсе не означает бесконечной удаленности от истины. Да, именно «неисчерпаемость», но отнюдь, не неисчерпаемость материи или Природы, а неисчерпаемость самого ПОЗНАНИЯ… Человек, почувствовавший в себе это Сокровище, не захочет его терять, оно лишь будет расти в нем, как цветок неуязвимый. Истинный показатель познания – выражение человеческого лика, духовное прозрение, Солнце внутри. И уразумение того факта, что мир не только снаружи – требующий манипуляций с предметами и мыслями о предметах, - но и целый особый Мир – внутри. Солнце (Бог) в человеке – вот оправдание человеческого рода. Это не религия среди других религий, а жизнь на другом уровне.
Из тайников потаенности, замкнутости Духа и закованности Души, не имеющей представления и воображения о том, как легко и хорошо можно сосуществовать со своим Духом, Душой и Разумом, без всякого согласия с общественными установками, входить в Божественный правопорядок, где общество не давит на человека, а блюдется достоинство личности и равенство.
Так и чувствуется, и приоткрывается, слой за слоем, то ли Природное, то ли Духовное откровение, где застенчивость моя русская – получает историческое и политическое и космическое объяснение…
И разум моих героев расправляет крылья – и взлетает он и в философию Природы, и в познание Духа, и в законы душевно-нравственной жизни. Герои научаются сами ведать что есть благо и ценность истинная, и как жить и организовывать свой опыт и путь, так чтобы максимально при совести и радости пребывать (сам свой высший суд) – и не надо ему никакого воспитания и руководства со стороны или сверху. Свободная мысль – ему водитель и не надо ему иного вождя.
Я живу каждый свой миг полной жизнью. Чем бы я ни занимался в данную минуту, мгновение, - я настолько переживаю каждой молекулой своего существа чудо своего существования и чудо этого мира. Я прост во всем и равнодушен к материальным благам, но не впадаю в нарочитую аскезу, и Земные радости мне не чужды. Сократ, который, несомненно, был исследователем и мог, как ребенок наслаждаться жизнью, восклицал, оказавшись на базаре: «Какой же я счастливый! Как много в мире вещей, которых мне не нужно»!
И при этом нужен – весь мир! Более того, он и есть – я же. Я чувствую себя слитым с этим миром во всех аспектах. Научные представления и факты науки не чужды моему вниманию, их я ассимилирую в своем сердце. Мы дети Космоса в прямом смысле слова. Но и Космос – наше Дитя, поскольку мы Его гонцы в этом мятущемся пламене бытия, и я помещаю весь космос (в себя) как малый мир сего.
Эта парадоксальная Природа (которая бесконечно больше космоса)) такова, что все и вся в ней одновременно и родители, и дети, и любовники. Материя и дух породили и порождают друг друга, теряя свои грани в перспективах глубин и чеканя их лишь в головах философов и духовидцев. Я чувствую весь мир как свое тело. Я – и во всех живых существах. Вот у ног моих собака: я – это она. Вот поет кенарь: я – это он. Вот голуби перелетают и воркуют возле своих голубок: эти голуби – я сам. В камине горят березовые дрова: этот огонь и береза – я сам. И даже рукопись лежащая на столе, которую я только что закончил – я сам.
Имея такое мировосприятие, невозможно быть вредным, скучным и пустым. Я – весь мир и весь мир – Я. Жизнь обретает вместимость Вечности: при всей своей краткости Жизнь бездонна и тем Бесконечна. Это не уровень воображения – летучего, забвенного. Это уровень постоянной органической данности, растворенности в мире. Не страшна смерть, я слит с Природой, и нет конца. Если Природа осталась, то разве я умер? Что до реинкарнации… Вероятно, это так. А может быть, и нет. Здесь непостижимое! Не экзотика главное в моей жизни, а мой особый путь постижения истины, моя человеческая мудрость во всем и моя этика, слитая с восприятием всего мира.
Я - внутренняя сторона Природы! Встречаясь с собой, я встречаюсь со ВСЕЙ ПРИРОДОЙ. Моя задача состоит в том, чтобы научиться отделять шумы менее реальных явлений Природы от основного тона ее абсолютной реальности и учиться мудрости у этого тона.
Освобождение от мыслей, образов, эмоций – то есть всего того, что составляет содержание ментального потока, - создает ту необходимую тишину ума, на фоне которой, как на поверхности озера в безветренную погоду, только и можно магически писать, или, точнее, ч и т а т ь выписываемые Природой вечные письмена. Неожиданные уроки, преподаваемые мне Природой, когда я нахожусь в медитации, не ограничиваются уникальными впечатлениями этих минут или часов. Их просветляющее влияние проникает во все дела и сферы моей Земной жизни, они удивительным образом изменяют меня, сообщая мудрость, даря независимое счастье, вознося выше любых обстоятельств и обогащая дух непостижимой щедростью.
Эта та Космическая арена опыта, на которой дух атомарно встречается с материей, где возникают глубочайшие прозрения и где наука, будь она полюбознательнее могла бы, наконец, приблизиться к решению психофизической и психофизиологической проблемы. На этом уровне можно услышать очень многое, быть может, даже подсказки генетической памяти из глубин миллиардов лет и увидеть ту исходную иррациональную направленную и, быть может, эклектическую песчинку, на которую намоталась регулярными слоями вся жемчужина мироздания.
(Более того – быть может, вся наша Вселенная после схлопывания в точку при очередном коллапсе сохраняет в себе в какой-то форме плоды достигаемых, в ее чреве культур, и следующий Большой Взрыв (Рожание) будет несколько иным, более мудрым – благодаря таким эфемерным вещам, как уже прозвучавшие сто миллиардов лет назад музыка Моцарта и поэзия Пушкина? «Нет, весь я не умру…» - на уровне ином? Мы не напрасно и мыслили, и плакали, и смеялись, и - Любили, и не напрасно что-то тут поняли! Быть может, именно эти циклы - в сотни миллиардов лет – и прозрел А.Пушкин? Но тогда… это в принципе доступно каждому. Прозреть, проникнуть в себя и увидеть там то, что уже было. И понять, куда все идет. И стать самому тем провозвестником, который делает вклад в Непостижимую Жизнь!.. Или вам безразлично, что будет через сто миллиардов лет? Что ж, этим о вас все сказано. Вы не тот Провозвестник Жизни.) Эти подсказки встроенные в мозг, о чем свидетельствует нейрофизиология, обнаружившая отдельные нейроны с жестко заданной функцией, которой соответствует то или иное сложное понятие на уровне дискурсивной мысли. Значит, углубляясь в себя, я исследую и направленные стволы своего мозга! Надо лишь ОСТАНОВИТЬ его постоянное бормотанье, и я услышу ЗНАНИЕ, вложенное в меня ЛАДОНЯМИ САМОЙ ПРИРОДЫ. Уроки, преподанные Духовным исследованием, обладают достоверностью непосредственного усмотрения.
Во мне есть все, что есть в Природе. Это – своеобразное зеркало, в которое Она глядится, изучая себя. Но глядится Она МНОЙ. Я есть мир, содержательно симпатичный ВСЕЙ ПРИРОДЕ. Непростительно проморгать - этот Мир и прожить свою жизнь в пустой суматохе - внешних - ничтожных ценностей общества…
И почему общество, множество умнее одного человека? Сильнее? – да. Но умнее? – вопрос. Бездуховнее, безнравственнее, вот это точно. Сколько государств, столько и образований. Но таких образований в Бытии, конгломерации в Галактиках – мириады, и каждая держава в этом плане такая же частность, как в нутрии ее частный индивид (Дух - познающий и созидающий) и его частная Жизнь. Но индивид честно знает, что он – часть и по частям разумеет. А вот чуть образовалось общество, некое микроцелое – сразу претендует быть сверхмудрым – и лжет. И потому как, может быть, частная - честная жизнь, так общественная лживая…
Но индивид мало понимается в обществе, как ценность, субъект бытия и источник творчества.
О, если бы общественные деятели могли утешаться в своих раздражениях и огорчениях этим духовидческим откровением! О, если бы они не были так рефлекторно смелы и героичны, по понятиям толпы, а осмелились бы отступить в Истину от мнения о себе! И как редчайша в личности эта, последняя смелость (чаще всего за счет народа!) И как потому актуальнейшее нравоучительна такая духовидческая Истина. И как важно уразуметь эту личностную ценность и ввести в обиход – взамен общественных расхожих стереотипов: героя, играющего жизнью своей и чужой; вообще воина, а не Духовного строителя – семьи, дома, Духа, Рода!..
Как случилось, что Человек пройдя с вечностью среди других голов, набитых мякиной, невероятно легкомысленных и жестоковыйных эпох и людей – сберег, сохранил и через всю Жизнь пронес свой Божественный Дух, свою нетленную Душу?! Государства тянули в подвиги завоеваний – в безумии плясать пред ковчегом завета; дразнить Судьбу и друг друга, убивая в себе и других Любовь, Красоту и Честь, насильственно вправляя другим людям мозги…
Но Духовный Человек оставался неколебимым в своем божественном предназначении. Для того чтобы сохранить этот живительный источник Духа, надо было иметь не только стойкость и волю, но и великую веру в Божественную Любовь!
Казалось бы, Божеское откровение – Любовь, но и это откровение и завет рушился, и рушится, по сей день, от вновь возбуждаемого катаклизма общественных рефлексий, жажды властвовать, эгоизма и садизма и напряженно – личное, яростное отношение к чужому…




Мистерия Любовь и Поэт осуществляет полный переворот в общепринятых (оперных) формах, боюсь, останется непонятой при нынешнем состоянии умов.
Стихотворный текст расширяет смысл посредством присоединения звуковой выразительности столь глубоко эмоциональной и экспрессивной. Концертная музыка, чужда действию, единственное оправдание которой только в ее условности, музыка, которая во многих случаях засоряет самые известные оперы… и это идет в разрез со здравым смыслом и не совместимым с высокой миссией духовного распознавания драматического действа, достойного этого звания.
Но как сочетать независимость, которую требует поэтическая концепция Мистерии, с музыкальной формой, являющейся только условностью?.. Если придерживаться абсолютной логики, то люди, прежде всего не поют, когда спорят, не поет человек в припадке гнева, ревности, в момент умирания. Следовательно, опера есть условность от начала до конца. А сама по себе инструментовка?.. Кто может с точностью сказать о разбушевавшемся оркестре, изображает ли он бурю, распятие или плач? Всегда условность.
Очевидно, в опере условность допустима, - и даже в очень большой мере, иначе пришлось бы совершенно отказаться от оперы… и даже музыкальной комедии. Не подлежит также сомнению, что условностью, возведенной в ранг искусства, можно пользоваться только в случаях, когда она не будет противоречить (приводить) к абсурду, и смешному.
Кто рискнет к Мистерии притронуться, если заведомо не отважится на подвиг?
Тем, пожалуй, и прекрасна Мистерия, что для нее немыслима в исполнении красота голоса вне драмы человеческих страстей. А уж на таком материале, как роль Иисуса, где герой, пришедший за (Помощью) к Поэту чтобы через Него выразить свои чувства к Любимой, добровольно отказавшегося от непосредственного прикосновения к ч и с т о т е, от судьбы за слабость свою получает муку своего осознания п р о ш л о г о, - возникает характер трагедийной мощи и обреченности всех провозвестников религий, пребывает в эпицентре памяти (трагедии) народов…
А ведь Иисус жил и действовал подобно пророку, но то, что открыл о Себе, не позволяет ставить Его в один ряд с другими учителями. Любой из них сознавал себя лишь человеком, обретшим истину и призванным возвещать ее. Они ясно видели дистанцию, отделившую их от Вечного…
А Иисус? Со спокойной уверенностью, чужд фальши и экзальтации, провозглашает Себя единственным Сыном Божиим. Он говорит уже не как пророк – от имени Сущего, - но как, Сам - Сущий.
Неудивительно, что многим Иисус кажется неразрешимой загадкой. Можно даже понять тех, кто пытался рассматривать Его как миф, хотя эти попытки потерпели неудачу.
В Мистерии, Любовь Иисуса такая надмирность идеала, такая «ангельская» женственность, что думается: Любовь «впрямую» и - Любит Легенду-Иисуса – скорее, легенду о сказании (о своем служении), чем о явлении пророка Иисуса. И, наконец, хор, как будто подвигаемый к освоению «статуса» самоанализа героев и событий. Пленительная мягкость, причудливость детскости и скоморошества, удивления, не подвластности горю и даже провидения страданий, что присутствие представляется парадоксально самым земным, а бытие бесовщины едва ли не антилегендарным, утратившим свою мощь и возможность влиять, как на события, так и на героев. И в этом я вижу правдивость будущности, всамделишность наступающего сегодня…
И тоска не потому, что было, свершалось что-то великое, в те давние времена, где что-то началось, а по Миру, в котором еще все звучит божественными именами.
И хор детства Души и Духа поправляет тебя нынешнего.
Хор – это внутренний голос, и судьба, которая поет и вещает.
Теперь, спустя Жизнь, герои сами в себе – Хор. Звучат и Мира им мало для всего того – что проникает в души и вот приходит ясность!
Мир бесконечно расширяется – в этом его неисчерпаемая гениальность.
Являются новые взаимосвязи и качества.
Содержание нашего мира подобно творчеству проявляющемуся в том, где все вроде кончается.
Продолжить направление расширяющегося Духа – в неведомые энергии – это откровение Вселенной, которая рождает Любовь. По функции Духовные образы – многоглагольные, как судьбы.
Внутри каждого гена заключен человек, весь мир. В нем стыкуется личность и мир.
В творчестве мечта Духа – во многом воспоминание, притворившееся будущим. Мечта удерживается в душе в образах протяженного звучания, на это звучание и свет и движется слово…
Слово имеет силу только, когда оно даже не красота и правда, а с п о с о б - Ж и т ь…
Прощание? Скорее - взгляд - в вечное, - в себя. Что-то от Духа в неволе тела с одним утешеньем – живая песня. Открытие Жизни в другое продолжение.
Ощущение отнятого, неволи, стесненности – это болеют крылья Души перед отлетом. И уже Землю и Жизнь Душа видит как бы сверху, с Небес, куда уходит…
Мистерия раскрывается вдумчивой самоосознанностью Любви.
Возникают и мотивированные танцы с элементами орнаментальной символики. Появление (Проявления) Матери Земли монументально и лаконично, открыто духовному сказанию, аккомпанирует Сыну доминантами, точными акцентами: Род-Дом-Родина…
Я далек от того, чтобы оспаривать обаяние чистой музыки, как таковой, ибо сам испытывал его в стольких, по праву прекрасных оперных ариях (удачах). Я противостою против той роли, которая отводится этой музыке, обрекаемой обслуживать чисто развлекательные вставки, или, когда, чуждая сценическому действию и подчиненная рутине, она имеет только услаждать слух. Вот с чем я борюсь и чему противодействую.
Мистерия по моей мысли, самим существом своим предназначена представлять Живой Организм, в котором сосредотачиваются в полном согласии все искусства, участвующие в его становлении: поэтическое, музыкальное, живописное и пластическое. Недопустимо низводить музыканта до простого инструментального иллюстратора какого-нибудь либретто, с заранее по шаблону расставленными номерами арий, дуэтов, сцен, ансамблей…- одним словом отрывков, то есть оторванных кусков, в точном смысле слова, которые ему предлагается перевести на ноты, примерно как колористу раскрасить черно-белые гравюрные оттиски…
Конечно, существуют многочисленные примеры, когда композиторы, вдохновленные волнующей драматической ситуацией, создали бессмертные страницы музыки. Но сколько в тех же партитурах встречается страниц, испорченной неправильной трактовки. Только полное взаимодействие и взаимопроникновение музыки и драмы, пока этот двойной замысел не будет сразу же выливаться в единую Мысль, - до тех пор не будет истинной музыкальной Мистерии.
Ничто не мешает мне слышать музыкально свою Мистерию. В Слове героев лежит такая печать музыкальности, такого непосредственного вдохновения, что трудно ее не проявить… Важно, довести до слушателя и зрителя, воплощение музыкальной картины в том виде, в каком она витает в моем видении.
Это не так противоречиво и в то же время не так неосуществимо, как это может показаться с первого взгляда.
В результате естественного, хотя, возможно, и медленного раскрытия логически неизбежно зарождение синтеза будущего, к которому причастно все человечество, откуда проявится столь же плодотворная, сколь и прекрасная ориентация в концепциях поэтов, композиторов, певцов и публики.
Это становление требует усилий, но оно неминуемо. Разве народ создает своих учителей, а не учители формируют народ?
Что касается художников разных ориентаций, они убедятся, что Мистерия не даст им повода для дешевых успехов – они осознают, что на них возлагается более высокая миссия. Необходимо жить в атмосфере, где все составляет часть целого и где ничто не может быть второстепенным.
Больше того, отвыкнув от эфемерных успехов, приносимых скоропроходящей… славой, они убедятся в возможности окружить свое имя более славным и более долговечным ореолом тогда, как они будут сживаться с изображаемыми персонажами и в психологическом и человеческом плане проникаться смыслом их поведения в Мистерии, когда они будут опираться на углубленное изучение идей, нравов, характера эпохи, в которой происходит действие и, наконец, когда они к своей духовно-музыкально-правдивой и благородной исполнительностью прибавят безупречную дикцию.
Необходимо связать задачу выразительности, каждого слога в речи с мелодической формой, чей определенный ритм и симметрическая согласованность составляющих частей, должны определить ее облик.
Я не отказываюсь от мелодии. Наоборот, я слышу ее – и полной чашей. Разве не мелодия дает расцвет музыкальному организму? Без мелодии, нет и, не может быть, - музыки. Но мелодия мелодии рознь… Я хочу мелодию свободную, независимую, не знающую оков; мелодию точно указывающих в своих характерных очертаниях не только каждый персонаж. Так, чтобы его нельзя было смешать в общем, но любой факт, любой эпизод, вплетенный в развитие Мистерии; мелодию, по форме очень ясную, которая очень гибко и многообразно откликаясь на смысл поэтического текста, могла бы растягиваться, суживаться, расширяться, следуя за требованиями музыкальной выразительности, которой добивается композитор: где свободное пение, акцентирующее каждое слово и поддерживаемое трепетным сопровождением оркестра, достигает высочайших вершин духовного открытия.
Какие огромные неисчерпаемые ресурсы несет Мистерия присвоения каждому персонажу, каждой данной ситуации мелодической формулы – типа, способной по мере хода действия сохранять свой первоначальный характер и подвергаться самому многообразному и самому широкому развитию.
Мистерия требует превосходного ансамбля певцов. Когда очарование звуков выражаемых голосом действительно захватывает слушателя, тогда Слово проникновенно входит в мозг. Какая сила, какой огонь был в Федоре Шаляпине! Какие сокровища содержало его Божественное пение! Пожалуй, для меня Шаляпин эталон певца, столь притягательно его духовное воплощение в образы, исполняемых им арий, романсов, песен, баллад и былин, а так же, его патриотизм! Шаляпин шел путем подлинного Духовного творца – и это хорошо!
Нынешние поэты, писатели и композиторы не являются хорошими патриотами нашего Отечества! Потомки А.Пушкина, Глинки, совершают, подражая Западу, преступление против Русского провиденциального творчества, и занимаются делом дьявольским и разлагающим человеческую душу.
Воскресить в человеке - традиции наших пращуров и ограждить от легко доступного, ставящего целью превратить Божественное искусство в бесовской шабаш шоу-бизнеса, пользующегося подражательностью рефлексий… выпирающих наружу гипертрафированную сексуальность (безмозглость), губящую в человеке – его Душу. Вот, - Духовная задача…
Главным в творчестве является этическое начало, способность повелительно воздействовать на духовный, эмоциональный мир человека, на его мысли и чувства. Это и составляет основную квинтэссенцию всякого творчества.
Но различные люди по-разному осуществляют данную задачу, идут к ней разными путями.
Люди подражательные, имитируя действительность, изображают внешние проявления душевных движений. Слово же, являющееся языком Духа, не подражает, а выражает, то есть, представляет явления уму и возбуждает им сердце. Музыка – искусство выразительное, она проникает в душу слушателя и волнует его, возбуждая в нем эмоции, доставляет наслаждение, что и является ее целью, эмоционально обогащая человека, порождает в нем богатство чувств (тут и чувство Любви к Родине, и жажда свободы, и упоение радостью жизни, и горечь разлуки…)

Итак: хороший певец для хорошего исполнения песни, романса, партии, должен быть достойным интерпретатором замыслов автора и стараться передать их со всей энергией и возможной душевной силой.
У теперешнего поколения слушателей, посвятившего себя материальному выживанию, вряд ли найдется время прочесть мои книги, но возможность выразить свое Видение Жития в песнях, романсах и Мистериях, открывает для меня возможность влиять на изменение сознания общества уже сегодня.
Если народ не заботится о своей Душе, что Ему нужно тогда, чтобы жить? И тем самым прозревать, куда же он забрел, его завели и ведут…
Необходимо пробуждение.
Представляя на обозрение свою Мистерию, я даю духовно понять, насколько горячо относятся герои к Богу и к Человеку, к своей Матушке Святой Земле и к тем благородным чувствам, которыми Душа человеческая преисполнена.
Тяжко на нашей Земле духовидцам, Земле миллионов замученных и убиенных, стонов неузнанных и плененных голосов, особенно обостренно видящих, слышащих и чувствующих. Их дар и награда – высветлять омраченные Небеса Светлой Любовью, надеждой и красотой истинности видения.
Желаемый образ человека Любви, который хочет того, что с величайшим трудом можно получить от Мира, чего напрасно требует мудрец от посвященных друзей, отец – от своих детей, супруга – от своего мужа, брат от брата, словом, человек хочет сердца; этого Он хочет для Себя и достигает этого совершенно бесстрастно…
Лишь одному Ему удалось возвысить человеческое сердце к невидимому до пожертвования - временным, и при помощи этого средства Он связал Небо и Землю.
Этот Светлый Образ подобен Солнцу и я благоговею перед Ним и склоняюсь перед Ним, как божественным откровением высшего принципа нравственности.
Вдохновение – всегда жертвоприношение.
Никто не вправе зачеркнуть эту жизненную вечность, которая в глубине человеческой Душе, восхитительно мятежная Духом, полная откровений, смеха, радости, юмора, музыки, Любви и Света и все такая же грустная. Почему? Почему? Да потому, что человек жертва того, что не определяется словами…
Даже Он, не свободен от этого…
Прошлое не разгадано, оно обращено в недра будущего, и следует разгадать магические рубежи и срезы событий.
Никогда идеалы не бывают в прошлом. Это фетиши.
Новое - рождается, мучаясь в противоречиях прошлого и противореча самому себе.
Создавать новое – это и есть подлинная Жизнь, когда из факта рождается идея и образ.
Чтобы стать высшим смыслом, Слово в сердце должно оставаться молодым и любящим.

Когда люди пошли на людей, родились черти и дьявол. Он – вечный укор человечества за повседневное искушение тепленьким счастьем.
Люди дьявола выпустили из себя.
Дьявол, по существу, дух бессильный от утомления вечностью, и после вечности любовь – не дар, а попытка чувствовать то, что люди, то есть нечто временное, мнимое…
Получилось так, что не дьявол искушает человека, а человек – дьявола своей серединной и малосрочной жизнью.
Куда-то за горизонт невесомости люди отодвинули дьявола, оставив себе его зло.
Змея уползла – яд остался.
Люди живут как бы по ту сторону добра и зла. Но у добра и зла нет той стороны. Только – эта. И вот с этой стороны видится, что люди, не будучи в состоянии преодолеть противоречия мира, ими принятого, могут тяготеть и к жестокости. Это ж, каким высокомерием надо проникнуться в своем уразумении, чтобы войнами и убийствами нести «культуру и религию», не подозревая даже в себе виновников во всех пагубах, обрушившихся на Землю, что рано или поздно и им, завоевателям, придет срок быть убитыми и рабами…
Когда в сердце пусто, можно сметать и города и веси. А откроется ли пагуба сия, если да, то Душа смутится наконец благотворным смущением…
Человеческий голос – высший дар - Бога, призванный озвучить сосуществование горнего и дольного Мира. Голос – это одно из самых прекрасных даров Природы – Человеку!
Истинное провидение дано не всем, боги даруют его единицам…
Сосуществовать с Природой – это чудо, но люди устроены так, что склонны к тому, чтоб это чудо, которое видят на каждом шагу, считать обыденным. Вот и сумей отстаивать разум и правду…
Голос – Слово и Музыка в сосуществовании есть – гармонический язык. Выражение музыки не так ясно и определенно, как значение Слова, но она одушевляет Его. Голос может оказаться пустым звуком без духовного значения. Музыка сама по себе выразительный язык, который мгновенно проникает в душу и сильно ее волнует. Язык музыки является общим для всех поколений, всех народов и всеми понимается, потому что понятен сердцем. Язык этот разнообразен, благодаря бесконечному разнообразию оттенков, модуляций и приобретает силу и привлекательность от сочетания многих голосов и звуков! Музыка производит изумительные эффекты, когда она сочетается в драматическом искусстве, когда идеальная выразительность музыки сливается с истинной выразительностью Слова и Голоса. Тогда Слово и действие выражают самые тончайшие и самые конкретные особенности чувств, музыка ведет нас в более возвышенную, более широкую и более отвлеченную цель. Музыка является моральной атмосферой, в которой голос представляет Духовное действие.
Если бы я мог использовать только одни голоса без всякого сопровождения, это был бы, торжественный, божественный жанр, удивительно соответствующий возвышенной Гармонии Человека (иного воздействия и полного раскрытия смысла…)
Глубинную Правду, полную истинного чувства, составляющую субстанцию Творчества Человека в целом.
А хор есть коллективное внутреннее продление, недоговоренность, внутреннего, душевного состояния на Духовном языке Мистерии…
Из всех мистических представлений именно Мистерия Жизни, Любви, Смерти, Воскрешения, благодаря своей идеальной сущности больше всего близка для моего сердца.

Забывшим - Любовь Бога, Святая Мать не простит. Они как были безродными, так и пройдут в забвенье безродными. И вслед им, может быть, прозвенит какая-нибудь озорная народная присказка как приговор.
А Жизни Любви нет предела.
После Орфея можно ли было предвидеть Заратустру, Будду, можно ли было предвидеть Пифагора, после Платона – Иисуса? А ведь это еще не конец. Каждый должен если не обязательно открыть Светлый Дух, но, обрести, по крайней мере – Свою бессмертную Душу!


С. Троицкий.



© Троицкий Сергей Николаевич 1977 год.