173. ВИ.Агошков. Становой Колодезь. АС.Белохвостова. часть 3

173. ВИ.Агошков. Становой Колодезь.

АС.Белохвостова

часть 3

Жуткая картина. И кто их потом похоронил, куда их дели – не знаю до сих пор, в той стороне я больше ни разу не была. В итоге, я оказалась в родной деревне Волниково, и здесь пере-жила 22 месяца оккупации. В Германию меня не угнали только лишь потому, что, как по поговорке: не было бы счастья – да несчастье помогло. Заболела туляремией – это страшный мы-шиный тиф: железы все пораспухли, волосы повыпали.

Очень долго шла на поправку. В конце мая 1943г, уже пе-ред освобождением, немцы снова приехали в деревню, чтобы набрать людей для отправки в Германию. Набрали нас, молодё-жи, – 20 человек, а надо было немцам – 15. Ну и как выбрать?

Сход решил жребий тянуть: написали на бумажках – «В Германию», а некоторые бумажки оставили чистыми. Кинули эти бумажки в шапку, собралось начальство, стали тянуть. А у нас урядником был Студенников Фёдор Семёнович. Он когда меня увидел, то решил, значит, за меня свататься. Так вот, этот Фёдор держал в руках ту самую шапку.

– «Следующий!» – я руку запустила в шапку, а он мне в ла-донь, чувствую, талончик суёт. Я не пойму, в чём дело, бумажку эту взяла, в сторону отхожу, разворачиваю – пустая! Сама не верю – к маме на колени упала. Тут женщины вокруг: – «Ой, То-ня, ты счастливая!». А буквально этим же вечером он с каким-то начальником приехал ко мне свататься. А мама моя, хотя и не-грамотной была, но женщиной в то же время очень тактичной, вежливой, культурной, говорит ему:

– «Фёдор Семёнович, разве не слышишь, как громыхает, война идёт. Когда успокоится всё, тогда и приходи. Тем более что на дворе – июнь месяц – самая голодовка, давай до осени подождём!». Надо отдать ему должное: он не приставал – ничего, очень корректно себя вёл. Я ему благодарна, что не угнали ме-ня в Германию. Кстати, некоторые наши девчата, которых угна-ли, сбежали в Белоруссии, и по болотам возвращались обратно в деревню. С ними и я могла бы быть. Тут – освобождение!

30 июля 1943г наши пришли: дождь, туман, грязь – жут-кая. Ночью проехал последний немецкий обоз по мосту. А мы-то около моста жили. В подвале кадки с песком насыпали – фаши-сты же бросали в подвалы гранаты. А ложились мы сами, на-крываясь подушками, перинами так, чтобы в случае чего перо в подушках, перинах нас спасло. Кто-то нам подсказал, что так можно защищаться от осколков.

А ребят-то, моих братишек, не удержишь – одному было 13, другому – 14 лет, выскочили из подвала, кричат: – «Наши, наши!». Мы тоже вышли им навстре-чу: смотрим – звёздочки, шлемы, погоны. Они нам – где нем-цы? Ну, ребятня – тут как тут: рассказали, где немцы, в Берёзо-вом лесу за церковью были власовцы, на самой церкви – при-кованный цепями пулемётчик немецкий. А по нашему мосту, где ещё прапрадед с лешим повстречался, прошла «Катюша» – зачехлённая, тихо-тихо прошла.

От Берёзового леса, где власовцы были, только пенёчки остались. До моста 50м не доехали немецкие «Тигр» и «Ферди-нанд». Артиллерийским огнём уничтожили и пулемётчика на церкви. 5 августа 1943г освободили город Орёл.

Я сохранила все свои документы: паспорт, комсомольский билет. Поехала я и ещё две девушки в райком комсомола. Там нас встретили, конечно, очень неприветливо: «немецкие шавки», а если девочка более-менее симпатичная, то смотрели так, что… Сказали, мол, идите сначала в НКВД, там подробно опишете, как проводили время в оккупации, что делали и т.д. А когда мы вышли из райкома, то встретили нашего бывшего директора Лупленской школы Курдюмова Павла Герасимовича, в которой мы учились до 7 класса.

– «Девочки, Тоня, Шура, Юля, вы куда направились?» – спросил он нас. Мы ему: так, мол, и так. Постойте, говорит, по-сидите, меня здесь подождите. И он пошёл в РОНО, а нас в при-ёмной оставил. Смотрим, дверь открывается:

–«Заходите! Давайте ваши документы. Пойдёте работать к Курдюмову, он будет отвечать за вас. Но будут ещё проверять, достойны ли вы. Пишите заявление».

И так мы оказались учителями Лупленской школы. Начали сначала собирать по деревне, что у кого сохранилось: учебники, парты, стулья, карты. Учебный год начали с 1 октября.
Помню, во что же были только ни одеты наши ученики: кто в немецкой шинели, кто – в нашей, кто – в каком-нибудь ватни-ке. Собирали в округе топливо: в школе установили «буржуйки», которые стояли прямо посреди класса.

Топливо – торф – возили из Казиновки и Нагорного. Урок пройдёт – 35 минут, и ребя-тишки по очереди возле этой «буржуйки» отогревались. Вот та-ким мне запомнился первый учебный год.


© Copyright: Василий Иванович Агошков, 2012
Свидетельство о публикации №21204110872