174. ВИ.Агошков. Становой Колодезь. А.Белохвостова, часть 4

174. ВИ.Агошков. Становой Колодезь.

А.Белохвостова

часть 4

В.И.: – Антонина Сергеевна, а как Вы с мужем своим познакомились?

А.С.: – Петра Максимовича сразу после демобилизации в декабре 1946 года направили к нам в школу учителем немец-кого языка. Он переводчиком был в своей воинской части, язык знал хорошо. В феврале 1947 года мы расписались, стали жить в доме у моих родителей.

В 1948 году у нас родился сын Юрий, а в августе 1952 года я защищала диплом «вместе» со вторым сыном Игорем, который родился в сентябре. После окончания института я пришла на работу в школу в Становой Колодезь.

Мне сначала было робко как-то, опыта, чувствовала, было ещё маловато. Да тут одна Полякова Ольга Герасимовна чего стоила – ас своего дела, другие учителя… Рядом с такими про-фессионалами боялась опростоволоситься, как говорится.

Да много можно учителей заслуженных вспомнить. На-пример, Прасковья Никаноровна Фёдорова – учитель матема-тики. Была очень грамотным, знающим специалистом; умела руководить коллективом, но в то же время отличалась, как бы это сказать, строптивостью.

Была очень властной женщиной, не признающей компромиссов: уж если что решила, то обратного хода никогда не давала, даже если при этом потом сама при-знавала, что решила что-то ошибочно. Коллектив у нас по-разному менялся: и проходимцы были, и настоящие патриоты, энтузиасты, великие в своём деле люди.

Леонид Алексеевич Ребров! Слепой человек с «коричне-выми» надрукавниками, а как он школу поднял в эстетическом отношении: первые премии брал и в районе, и в области по во-кальным, хоровым, историческим, самодеятельным конкурсам. Ребята его очень любили. Работать в этой школе было трудно: и ремонты делали, и пристройки две возвели – всё ведь руками учителей, учеников…

В.И.: – Антонина Сергеевна, не помните, как отца моего, Ивана Петровича Агошкова, арестовали?
А.С. – Вот этого я не помню.
В.И. – Ну, а Вы знали, что его арестовали?
А.С. – Да, конечно!
В.И. – А что тогда говорили о причинах ареста?

А.С. – Да по тем временам достаточно было кого-нибудь послать к чёрту, чтобы оказаться под арестом. Писали доносы друг на друга. В Казиновке был такой случай: жил сапожник Иван Афанасьевич – хромой, инвалид детства, но кто-то дал ему кличку «Сталин».

Идут бабы из города, а одна женщина сапогом натёрла себе ногу. А сапог этот как раз Иван Афанасьевич ре-монтировал. И вот женщина идёт и приговаривает:

«Вот, чёрт бы его взял, этого «Сталина» – всю ногу из-за него растёрла, идти не могу!». На второй день «чёрный ворон» приехал за ней. Кто-то донёс, шли ведь все с поезда и все, вроде как – свои… Это благо, что она была беременной, да ещё дома у неё полуторагодовалый ребёнок.

Плюс – председатель поехал и рассказал, что, дескать, вышло недоразумение – это у нас тут вот этого инвалида кто-то прозвал «Сталин».

Ну, и эту женщину несколько суток продержали и отпусти-ли потом. Так стали докапываться, кто Ивана Афанасьевича прозвал «Сталиным»!

В.И.: – Отца моего два месяца под арестом держали как кулака: я нашёл документы – с 17 января 1939 по 19 марта 1939 года.

А.С.: – Это в 39-м, а если бы в 1937, то, скорее всего, рас-стреляли бы…
В.И.: – А в Нагорном кто из старожил остался?

А.С.: – Остались Верижников Александр Ефимович, Пер-вых, в Заре осталась Юры Первых сестра Рая. Ну, а у меня се-мья – просто педсовет: Пётр Максимович – стаж работы в шко-ле 40 лет, у меня – 50 лет, а дочь Елена, которая родилась в ию-ле 1958 года, сейчас в Мценске завкафедрой. Муж её был де-каном факультета, сейчас на пенсии, но ещё работает там же преподавателем. Володя, внук, в нашей школе работает уже 15 лет… Я ведь ещё 30 лет была пропагандистом, и вот у меня был один очень интересный слушатель.

В последние годы, конечно, более всего было моих бывших учеников разных выпусков, коммунисты в основном. Выделялся Яков Трифонович Тиняков, который был уже к тому времени довольно пожилым мужчиной, за 60. Дочь его, Наталья Яковлевна, работала учительницей в Лупленской школе. Он был таким, знаете, тонким политиком, себе на уме, с хитрецой.

Вот выходим с ним из школы, а он так издалека: – «Школа… – Храм Божий, а Храм-то этот основал Ти-няков Максим Александрович…» И молчит. А ещё во время ок-купации, когда у меня было осложнение на ноги после тифа, у нас в доме в Волниково приютилась семья Стебакова Василия Петровича, по-уличному – Волчковы, Волоковы. Помню, читаю я лёжа, а он подходит: – «Что читаешь?».

– «Робин Гуд». Он отнимал деньги у богатых и раздавал бедным».
– «Эх, Сергеевна, и у нас такие были. Жил в наших краях помещик Максим Александрович Тиняков, и было у него два сына. Один сын – умница, хозяин, а другой – шалопай. Отец его направил в Петербург учиться, а он там с партией какой-то свя-зался.

Отец с братом дома работают, рук не покладая, а этот как приедет – то овцу кому отдаст, то тёлку, то сено и т. д. Намаялся с ним Максим Александрович».

…И вот мне Яков Трифонович говорит:

– «Да, был у нас здесь умный хозяин – Максим Александ-рович: владел лошадьми, занимался подрядами при строитель-стве здешней железной дороги. Сдавал в аренду лошадей вме-сте с работниками: возили щебень, лес, шпалы. Однажды его конюх, который выгонял лошадей «в ночное», нашёл какой-то саквояж и привёз его хозяину. Максим Александрович сказал, что пока, мол, иди, работай, а вечером откроем и посмотрим, что там.

Вечером – открыли, а в саквояже бумаги какие-то. Максим Александрович, видимо, разобрался, что там были за бумаги – человеком, повторюсь, он был умным очень. А конюх был, так сказать, с чудинкой. В общем, говорит этому конюху, что, дескать, дружочек, нас за эти бумаги с тобой могут под суд отдать, давай их с тобой сожжём, а на земельке поклянёмся, что ничего не знаем. На этом дело и кончилось».


см 5


© Copyright: Василий Иванович Агошков, 2012
Свидетельство о публикации №21204110881