Моя строка: лагерь

Спортивно-трудовой лагерь школьников

В 1963 году после альплагеря "Джайлык" я получил задание Горкома комсомола организовать спортивно-трудовой лагерь для трудных подростков. После подвигов в горах я бесстрашно принял это поручение. Только потом понял откуда дули ветры. Объединённый институт ядерных исследований построил гостиницу "Дубна" по болгарскому проекту в аккурат к Рочестерской конференции. Это было международное событие, престижное в научных и политических кругах. Такая конференция, похоже, в СССР проводилась впервые. Все должно было быть в ажуре и на высшем уровне. Гостиницу только открыли, а в баре уже объявились эти самые "трудные". Надо было их убрать из города и как можно быстрее.
Второй секретарь горкома Людмила Синицына умело настроила меня на важность работы с подростками. Будущее представлялось так. Мои славные ребятки выезжают в район деревни Устье-Стрелки на реке Дубне, разбивают палатки и обустраивают быт. Днем работают на свекольных плантациях по 4 часа, купаются в реке, играют в футбол, волейбол, занимаются туризмом. Талдомский совхоз оплачивает работу натурой и деньгами. С руководством это согласовано, а в случае чего - надо обращаться в партком совхоза. Через день была назначена встреча с ограниченным контингентом архаровцев. Народ собрался хороший - от шестого до девятого класса. Большинство состоит на учете в детской комнате милиции, несколько настоящих комсомольцев в придачу. После знакомства обсудили, как будем жить. Наиболее активно обсуждали самоуправление и свободы в лагере. Максималисты требовали права курить во время работы, умеренные - в установленных местах, а по Закону ведь - ни курить, ни пить. Предстояло выработать консенсус на месте. Нам было обещано через день выдать питание на три дня, спальники и палатки из проката, топор , пилу и два эмалированных ведра. Всем было предписано иметь по списку личное снаряжение и никакого алкоголя!.

Опаздывающих при отправлении не было. Хозяйственный набор меня обескуражил скудостью, но процесс пошел... Настроение у ребят было боевое - ведь они шли на героическое дело. В автобусе я поддерживал это настроение. Пел сам и поощрял их пение. Однако, репертуар принимал блатную направленность. К счастью, энтузиазм запевал быстро иссяк. При выгрузке нашего добра я пытался себя убедить, что мы ничего не потеряем, не рассыплем, а ребята не поглотят самое вкусное. У нас было несколько вилков капусты, картошка, бумажных пакетов с крупами, макаронами, сахаром, солью; тушенка, сгущенка, аптечка, брезентовые палатки. Я - един во всех лицах и функциях, а их - восемнадцать мальчиков и девочек.

Солце. Тепло, Трава. Цветочки, ласточки. Идиллия. Надо переправляться через Сестру, а на реке ни души. Придется переплыть, у аборигенов попросить лодку. Если я поплыву сам - народ непонятно как себя будет вести без контроля. Это исключено. Если послать добровольца - скорее всего, захотят все. Надо отобрать двоих сильнейших.
- Кто из вас хорошо плавает? Поднимите руки.
- Кто из вас плавает лучше всех?
Предлагаю Саше Туманову выбрать напарника для заплыва. Он польщен доверием и уплывает со своим другом. Народ ревностно наблюдая, оценивает технику пловцов. Они же на берегу обследовали лодки, пристегнутые замками, потом пошли в деревню. Когда мы переправились, узнал, что ребята никого на улице не встретили. Нашли гвоздик и им открыли замок. Я заметил, что за такое могут засудить и больше таки методы запретил применять. Если бы они этого не сделали, то мы могли бы ждать переправы Бог весть сколько.

Разбивка лагеря для ребят, что строительство дома. Энтузиазм велик, а умения нет. Я заготовил для одной палатки колья, а за одно - флагшток. Вернулся в лагерь, а народ уже плещется в реке. В пионерском лагере за это голову на рукомойник свернут. По инструкции - ни в коем случае! Истерикой здесь не прошибешь. Спокойствие и методичность. Выманил всех из воды и с помощью двух человек показал, как ставить палатку. Потом разбил народ по палаткам и предложил приступить к постановке. Топор стал яблоком раздора. Вот колья заготовлены для всех палаток. Думаете мое сердце не замирало, когда я видел, как они обращались с топором? Замирало. Именно поэтому я провел с ними беседу по ходу дела по безопасности, объяснил как работать с топором, как разводить костер, как не обвариться кипятком. Все научились как держаться на воде при судорогах. Понятно, что такое не дается за один присест. Между тем, постановка палаток была шумным, радостным и бестолковым действом. Опорные колы почему-то падали, палатка обретала вид косоугольного домика. Требовал от ребят ставить палатки правильно, чтобы не завалились от ветра, не протекали при дожде.

Еда в полевых условиях - святое дело. Расписал дежурство по кухне по дням. Одна палатка - три человека. Дежурная палатка трижды в сутки кормит горячей пищей. Первая команда суетно занялась делом. Помогал и подсказывал. К этому времени вокруг костра разложили бревна для сидения, вырыли ступени в береговом откосе для спуска к воде. Вот в ведрах (этих эмалированных) и кипит и шкворчит. Все ждут с нетерпением - ну, когда же. И тут … подгоревшая стойка сгибается…Одно ведро я ухватил. Макароны по-флотски из второго ведра залили костер. Оцепенение сопровождалось взрывом эмоций. Все что-то кричали и кого-то обвиняли. Этот случай немедленно использовал для призыва к порядку и ответственности. Поскольку запасов еды у нас мало - придется обойтись только щами и чаем с батоном.
Вечером народ испросил разрешения погулять по деревне. В ту пору эта патриархальная деревня забыла даже скрип тележный. Угасали в ней несколько бабулек, но к ним приехали на отдых дети с внуками. Я в лагере с частью ребят занимаюсь по своей программ, но временами слышу в деревне базлание гуляк, внезапные песнопения и их угасание. Народ собрался в лагере на рассвете, Пообещал утром разобраться.

Наутро в лагерь пожаловала депутация старушек. Они обвиняли меня в том, что хулиганы затоптали грядки, выпили молоко, что охлаждалось в колодце, что им и их гостям не давали спать. Они требовали прекратить безобразия, а еще лучше убраться вон. Мне предстояло найти выход в разрешении конфликта и установить добрые отношения с ними.
- Я должен извиниться перед вами за проделки моих подопечных. Я здесь по приказу свыше должен заниматься с этой "золотой ротой", которую потребовалось срочно убрать из города. Это и хулиганы и шпана, и дети очень уважаемых родителей. Вот Муха, шестиклассник. Дед - генерал КГБ, отца нет. Мать дружит с солдатами местной воинской части и ей некогда воспитывать сына. Парень имеет деньги и знает, что милиция его не обидит. У всех ребят нелады в семье. Вот они кучкуются в компанию, находят взаимопонимание и уважение. Они и пьют и курят и матерятся, могут запросто пырнуть ножом и дать по морде. Это среди них право сильного или ловкого. Теперь давайте посмотрим, что можно сделать, чтобы не было безобразия. Ведь они и деревню могут спалить со злости.
- Что уж, прости господи, это за родители.
- И зарежут по злобе. Так что давайте вместе искать выход из положения.
Конфликт был исчерпан, но предстояло провести педагогический мастер-класс.

Флаг-символ лагеря. Здесь построение, разборки, приказы. Утром подъем, вечером спуск. У флага я сделал разборку ночных гуляний. Сказал, что местные жители возмущены бесчинствами гуляк, что это ведет к озлоблению даже добрых людей. Из-за хулиганства нескольких нас всех могут зарубить топорами, либо, когда поймают на воровстве, пристрелить. Подействовало.
Мучительно, впроголодь, никому, практически, ненужные мы жили в палатках, пололи и мотыжили свеклу, зато жили шумно и весело. Заявлялись ходоки из города - там распространяли о лагере легенды. Когда пришла пора свертываться, горком решил продолжить эксперимент. Все бойцы остались на вторую смену, но появились и прихожане. Я потребовал, чтобы на каждого принимаемого была рекомендация и личная ответственность. Нас стало 23. В августе нас передислоцировали в Стариково для переработки зерна в местной церкви. Палатки поставили под липами рядом, на месте забытого кладбища. Начались дожди. Зерно сгорало и требовало переработки. Я ребят настроил работать, как это мы делали на целине. И разве не чудо, что эти хулиганы и шпанистые дети работали много и добросовестно. Халтуры и сачкования не было, зато и отдыхали от души. Если бы что-то случилось - меня бы обвинили во всех тяжких грехах. Мне бы "век свободы не видать", но победителей не судят. Идею лагеря одобрили в ОИЯИ, поддержали профсоюзы. На следующий год я в качестве секретаря комитета комсомола ОИЯИ организовал стационарный лагерь в Старикове. Народ набирал в школах города добровольно, на комсомольских собраниях. Теперь на 90 человек дали помещение школы, автомашину обеспечения, начальника лагеря, завхоза, воспитателей, медработника: смету, централизованное обеспечение продуктами, спорт и культинвентарь. Вот так от искры возгорается пламя. Две смены прошли на ура. К нам приезжали корреспонденты и телевидение, ученые, которые писали диссертации о трудовом воспитании. Ребята гордились сопричастностью к лагерю, это было статусно. Потом это движение вошло в традиционные бюрократические рамки, обросло благоустройством и комфортом, пресытилось и зачахло. Добровольцев поубавилось, ввели обязаловку для школьников. Полный абзац, как говорили ребятки. Это началось года через три после того, как наш комитет сложил полномочия. Идею лишили романтики, приземлили до культурного отдыха и хлебоясти. При перестройке о детях вообще позабыли.
Так был проведен эксперимент по воспитанию школьников трудом, романтикой и спортом. Это не только история города, но и историческая память у сотен дубненцев о здоровом образе жизни.