Мой первый поэтический наставник

Владимир Никанорович Мухин

(род. 17 февраля 1944 года)

В жизни каждого поэта есть творческий наставник, который самым первым поддержал его, совсем юного и зелёного. Для меня это – Владимир Никанорович Мухин. Это к нему меня в буквальном смысле за руку в мои четырнадцать лет привёл отец, с которым они вместе трудились на электронном заводе «Прогресс» и нередко вместе выступали в концертах заводских агитбригад.

Славное тогда было время, доброе. Стихи девчонки, только что перешедшей в девятый класс, благодаря стараниям Владимира Мухина вскоре начали появляться на страницах областной молодёжной газеты «Комсомолец Каспия», в те времена очень популярной в нашем городе, да не в поэтической колонке, а в серьёзном литературоведческом разборе. Да и тем ранним дебютом 6 июня 1979 года у памятника А.С.Пушкину, с которого веду начало своим публичным выступлениям, я обязана именно Мухину, а не кому-то другому.Это потом, несколько позже, Владимир Никанорович перебрался в российскую столицу, после чего я стала активно посещать литературную студию «Моряна» под руководством Нинели Мордовиной, с которой и познакомилась на своём первом выступлении в астраханском парке Пушкина.

Мы и по сей день не теряем связи с Владимиром Никаноровичем, общаемсяпо скайпу, ведём переписку, обмениваемся новостями и новыми произведениями. Отмечу, что затеянный мною в одной из наиболее посещаемых пользователями Интернета социальных сетей «Одноклассники» фотоальбом «Поэты солнечного края» был бы намного беднее, если бы Владимир не присылал мне время от времени фотографий собратьев по перу, автором которых является он сам.

Ещё в восьмидесятых годах прошедшего столетия перебравшийся на постоянное место жительства в российскую столицу, по счастью, ныне живой и здравствующий поэт Владимир Никанорович Мухин родился 17 февраля 1944 года в селе Камызяк (с 2004 года городе) Астраханкой области. Там прошло его детство, именно там будущий поэт окончил одиннадцатилетнюю школу. Родному Камызяку Владимир Мухин посвятил проникновенные строки:

Камызяк запылённый,
То милое сказанье
Над речкою Кизанью.
То зданьице невидное,
Грустящее, невинное,
С антенкою – былинкою,
С историей былинною.
Не предали забвению
Ньютона откровение
И пропись прилагательных,
Не очень притягательных…
Не предали, я верю.
А помните?..
С речами медлили.
А день был ярок и нелеп
О, как отзванивали медью нам
И зим одиннадцать и лет!
Как уносило вихрем бала
Нас в забытье далёких дней,
Как школа мимо отплывала
И память вслед клубилась ей.
Клубилась, таяла и снова,
Нахлынув, требовала слова.
Легко годами ворошила,
И вот опять заворожила.
…О время,
Ты ли утекло,
оставив нас на полустанках
Ещё не сбывшихся надежд?
Пустой перрон.
Платформы плешь
И грёз разрушенные замки.
И ждём мы поезда, как повести начало.
И начинаем новую главу,
Где поиски и срывы,
Где качает,
Где мало – удержаться
На плаву.

Жизнь поэт Мухин, как пелось в популярной в шестидесятые годы песне про того, кто работает волшебником, «учил не по учебникам». Его старший брат в восемнадцать лет погиб на Великой Отечественной войне, а отец от полученных под Сталинградом ран скончался в 1947 году. Рос будущий поэт с матерью и старшей сестрой Шурой, которую лет до десяти звал нянькой... В 1961 году семья Мухиных переехала в Астрахань, где Владимир начал работать на заводе Урицкого. С завода он ушёл в армию, служил радистом на пограничном корабле на Каспии. По окончании армейской службы работал на заводе «Прогресс», именуемом в народе электронным и одновременно обучался на вечернем отделении Рыбвтуза. О студенческих годах сохранилось написанное в ироническом ключе стихотворение «Вечерники, студенческая чернь», которое вызвало критическую бурю у сокурсников Мухина.

Недолгое время поэт работал в областной молодёжной газете «Комсомольце Каспия» вместе с Клавдией Холодовой и Ириной Юрченко, так рано ушедшими от нас. Клавдии Холодовой посвящено Мухиным это философское стихотворение:

К. Холодовой

Кому - на лаврах почивать.
Кому-то - души врачевать,
забыв о собственной, пропащей,
где, как в театрике бродячем,
печальной истины печать.
Но все, почившие на лаврах,
со степенями бакалавров
в который раз сойдут на «нет»…
А душ пропащих вечен свет!

Моряк-пограничник, монтёр связи, выпускник вечернего отделения астраханского института рыбной промышленности, инженер-наладчик станков с программным управлением – всё это – бывший сельский парнишка.

Вот что говорит о начале поэтической деятельности Владимира Мухина его одноклассница З.Р. Жумашева: «Учились мы в средней школе в селе Камызяк. В классе было двенадцать человек. Володя очень хорошо учился, ему легко давались физика, математика, литература. Он принимал активное участие в классных и школьных делах, занимался в фотокружке, был членом редколлегии. Радиогазеты выходили каждую неделю. Володя занимался в радиокружке в Доме пионеров. Много читал, особенно классику, неплохо рисовал. В старших классах увлекался спортом: входил в сборную школы по волейболу и баскетболу. В те годы мы много трудились на сельскохозяйственных работах – работали на сорока гектарах кукурузы!

Владимир работал на молочной ферме, владел трактором. Я помню его искренним и доброжелательным парнем. Мы его очень уважали. Писать стихи начал в девятом классе, началось всё с дружеских шаржей. Печатался в «Пионерской правде», позже – в газете «Волга». Но особенно много писал, учась в институте и позже, находясь на службе в армии».

В главе «Поэтический край Дельтограда» книги «У Волги, у Каспия» (Москва, «Современник», 1985) профессор-литературовед Н.С.Травушкин сказал о Владимире Мухине немало добрых слов. Травушкин со свойственным ему «стремлением дойти до самой сути» не просто описывал биографию поэта Мухина, он стремился докопаться до причин появления многих мотивов лирики Владимира Никаноровича. Так открываетисследователь главку, посвящённую началу творческого становления самого молодого на 1985 год из поэтов Астраханского края, обладающего членским билетом Союза писателей СССР: «…переехав в Астрахань, бывший сельский парнишка, был «городом захвачен» и «переиначен». Но этой своей участью поэт Мухин вполне доволен, у него и мысли нет отвергать город, его напряжённый темп и техническую вооружённость, сложность быта и отношений людей.

Город – это его жизненная среда, естественная, вполне понятная, во всём доступная. Именно здесь он находит своё поэтическое вдохновение, видит много прекрасного, живого, возбуждающего мысль и чувство.
Его захватывают напряжённый темп жизни города, сложность быта и отношений людей. Онпонимает, что в этом мире своё место занимает сверхновая техника: телевышка, лазеры, мезоны. Сам силуэт Астрахани - воспринимается через техническую атрибутику:

И, оттенив собою
Изыски и модерны,
Ступенями – ракетами
Стартуют ввысь соборы.

Поэт хорошо знает и чувствует природу Волжского Понизовья. Вот он представляет приближающуюся моряну:

Пригнутся ветлы над белёсой Волгой,
И облака помчат, осатанев.

Он ощущает «минорную торжественность заката», «звёзд колючее тепло», грустит, что осенью «каждый лист дождинками окраплён, как будто бы оплакан до зимы». Природа у него как живое существо, она дышит, чувствует, радуется и печалится».

Виктором Кочетковым, автором краткого предисловия к поэтическому сборнику «Дельтоград», вышедшем в столичном книжном издательстве «Современник» в 1980 году, верно подмечено то, что поэт Мухин «открыл для себя особый мир поэзии там, где сталкиваются «поэтическое» и «непоэтическое», слова домашнего обихода, расхожая лексика горожанина и общепринятый словарь художественных образов».

Впервые в жизни не соглашаюсь со строками моего любимого друга, ныне покойного поэта Павла Морозова, посвящёнными в числе прочих и Владимиру Мухину:

Грустно мне, когда на рассвете,
Устремляя взгляд в синеву,
Едут маленькие поэты
Умирать в большую Москву…

Как тут не вспомнить известные строки Николая Дмитриева, которые любил цитировать другой «шестидесятник» Николай Ваганов? «Поэты не бывают областными, как небо не бывает областным».
Пока поэт жив, пока он продолжает писать (а Владимир Мухин едва ли не каждый месяц присылает мне по электронной почте новые стихи), о смерти – как о физической, так и о творческой - говорить явно рановато.
О том, как встретила столица нашего земляка, красноречиво говорит его стихотворение «Зал ожидания», созданное в 1983 году:

О, Господи, Москва моя вокзальная,
За что дорожной мукой повязала ты
Детей своих,
Какой тоской железной
И реактивной тягою небесной?
Ужели ныне слаще хлеб насущный
И мы – за ним – по небу и по суше?..
Газетку расстелив, трапезничаем сыто,
И нет на нас креста и жёсткого лимита.
Ещё денёк, ещё другой промаемся
И на скамейке жёсткой в сон провалимся.
Разбудят нас, поднимемся ли сами –
Все будем там, как сказано в Писанье.
Все будем там, коль расписанье есть.
Когда – Бог весть, да и зачем – невесть.

Десятилетием позже, когда страну захлестнула волна митингов и демонстраций, затем всем печально памятный путч и последовавшие за ним события, в 1993 году поэтом были рождены и горькие строки, ещё раз доказывающие, какой «сладкой» поначалу была его столичная жизнь:

НОЧЬ У БЕЛОГО ДОМА

Легко на баррикадах очутиться,
Когда они - картон и черепица
(и что ещё - во тьме не разберешь...)
Но нервная пронизывает дрожь,
Когда сирена взвоет - вдруг поймешь,
Что Рим в хмелю и лай сирен в ночи!...
Нет, ничего с тобою не случится -
Хлеб разноси,
А горечь очевидца
Оставь себе, но только не молчи!

Вызывает недоумение страница Владимира Мухина на литературном сайте «Профессионалы слова», где этот яркий поэт упомянут в ряду куда как более слабых стихотворцев как бы нехотя да вскользь. Подозреваю, что данный сайт и затевался по типу «немного обо всех». Но к чему столь напыщенное наименование – «Профессионалы слова», если многих имён действительно заслуживающих внимания поэтов-земляков на этом сайте днём с огнём не отыщешь, зато так называемых «временщиков» - однодневок там пруд пруди?!..

Тем не менее, следует отдать должное создателям этого сайта – именно там приведены лучшие образцы лирики Мухина конца 60-х-начала 70-х годов. Именно на этом сайте встречаем одно из лучших стихотворений Владимира «Ночной трамвай», по странной случайности не вошедшее в самую позднюю по дате издания поэтическую антологию Астрахани «Свет мой безмерный», вышедшую в 2013 году под редакцией Сергея Золотова.

НОЧНОЙ ТРАМВАЙ

Язык трамвайский вы понимаете?

В. Маяковский из поэмы «Люблю»

Запоздалый,
Последний,
Январский,
Заиневший насквозь,
Ледяной.
И кондукторша в шубе боярской
Да с бренчащею медью сумой.

Он с упреком вселенским
Надмирным
Над полуночью нависал,
И стонали с органным надрывом
Все четыре его колеса.

И, качаясь устало,
Ко мне припадал
Дребезжал, громыхал беззащитно
О привязанности к проводам
И о доле нелегкой, ямщицкой.

А я слушал
И в сердце затеплил слова
И прощаясь,
В морозных скрипах
Прозвучало мое:
«До свида… до свида…»
На чистейшем трамвайном санскрите.

Тема городского трамвая проходит через творчество поэта Мухина красной нитью. Николаю Ваганову, который называл Владимира в шутку «трамвайным поэтом», посвящено стихотворение «Вот и умер город трамваев…», на сей раз в антологию включённое. Подозреваю, что составитель антологии попросту не захотел ставить рядом два стихотворения на одну тему. Изрядно зря! Эти стихи отделяют по дате создания несколько десятилетий, и, если сопоставить их по смысловой и эмоциональной нагрузке, получим небезынтересное живописание истории нашего города. Да иВаганову второе стихотворение посвящено не случайно. Реквием городу трамваев ныне воспринимается как реквием учителю идругу, с которым изъезжено немало дорог, в том числе и вдоль трамвайных рельсов, хотя Николай Ваганов нелепо погиб тремя годами позже, в 2011 году, по странной случайности получив несовместимые с жизнью травмы от иного городского транспортного средства, более современного и жестокого…

Николаю Ваганову

Вот и умер город трамваев.
Ныне стал Караван-Сарай
Нефтегазовых самураев,
И для нищих поэтов-рай!..

Я шагаю по ржавым рельсам,
Словно в Лету канувшим рейсом...
Мимо степи плывут облака...
И безропотно мимо, безмолвно,
О плотины сдирая бока,
Пробивается к морю Волга -
Обескровленная река.

Я по ржавым рельсам шагаю -
И свидетель - и гость - и земляк...
Надо мной грозовой столбняк -
Птиц встревоженных белая стая-
Словно россыпь искр дуговых-
"единичек" и "круговых"...

Не в беспамятстве, не в бреду
Я по ржавым рельсам бреду,
что столетье почти пролежали...

И обидно мне не за державу,
А за крохотку милой земли.

(2008)

Ощущаете разницу в настроении? Такие стихи сопоставлять особой нужды нет. Юношеский задор «Ночного трамвая», увы, сменил плач по нему. Мухину удалось передать в поэтических строках боль поколения не одних «шестидесятников». Нашу общую боль. А тем, кто умеет читать между строк, понятно, что боль эта отнюдь не только земляческая да астраханская.

Не берусь адвокатствовать, но поскольку органически не терплю и малой несправедливости в отношении своих собратьев по перу, никогда не соглашусь и со строками почитаемому и уважаемому мною и многими писателя-краеведа А.С.Маркова:

«1985 год, 6 мая

Был в писательской организации. Меня тут же направили в «дихлофосную». Там на стене висел великолепно оформленный «Дихлофос», втайне подготовленный Вагановым и Суровым. Он вышел под рубрикой «От Бляхина до Мухина». Писателям это многое говорит». («Волга», 15.02.2013 №22).

Лично мне это «многое» (точнее, о многом) вовсе не говорит, а говорит лишь о том, что между Павлом Бляхиным и Владимиром Мухиным проходит целая эпоха астраханской литературы, хотя, забавно, конечно, любителям-острословам оценивать её сквозь призму пресловутой псевдо фольклорной «бляхи-мухи».
Попал этот отрывок и в изданную в Год литературы в России книгу «Ускользающее время», в которой также читаем:

«Недавно вышел на пенсию поэт Владимир Мухин. Он десять лет ходил в молодых, потом пять лет в подающих надежды и ещё пять лет в не подающих надежд. Наконец-то вышла в свет его книга: «Остановись, мгновенье! Ты прекрасно!» («Ускользающее время» (из дневниковых записей писателя А.С.Маркова), часть первая, Калининград, 2015, с. 7).

Правда, второй из цитируемых отрывок приводится краеведом в качестве цитаты из шутливого новогоднего репортажа Юрия Селенского с диктором астраханского радио Лёвочкиным как репортаж из 1999-ого при праздновании 1977-го года. Но, как говорится, в каждой шутке… Каково было слышать и читать это Владимиру Мухину, остаётся лишь догадываться. Хорошо, что он – не из обидчивых:

Сверяюсь по часам любви,
Но не смиряюсь пред тобою.
Все откровения твои
Не продиктованы судьбою.
А если выхлынет печаль,
Они навеют мне, навеют
И голос в сумраке аллейном,
И щек зардевшихся печать…

Они по памяти идут
В тебе, во мне,
Но только кто-то
Проносит золото минут,
А кто-то стрелок позолоту.

Мне могут возразить – эти, мол, строки – о любви да о женщине. Только ли? Умеющие вникать в смысл поэтических строк - поймут.

А говорят, на свете больше зла.
И зря.
Я в то не верю.
Просто доброта не может быть,
Как злоба, вопиющей.
Ну, взять хотя бы мелочи:
Вчера я вдруг рискнул –
И вымыл всю посуду,
И даже коврик вытряхнуть решился!
И что же?
Ни единая душа
Ни словом не обмолвилась об этом,
Как будто ничего и не случилось!
Но посади несчастное пятно
На те же брюки или на рубашку –
И все заметят, все загомонят,
И сотню,
Нет же, тысячу упреков
Придумает и выложит жена.
И говорят - на свете больше зла,
Но вы же сами видите, что зря!

Надежды можно подавать сколь угодно. Главное – оправдать поданные когда-то эти самые надежды. Вот стихи Владимира Мухина, созданные не столь давно и посвящённые дочери Софье:

В детстве думалось – что нам станется -
К лику вечности причтены…
И когда ж мы успели состариться
Беспричинно так, без вины.
А пришли мы из тьмы, ниоткуда.
Оглянулись- уж край межи…
Из мольбы сотворенное чудо-
Просочилась сквозь пальцы жизнь.
Но ни горечи, ни соблазна-
Повторить, повернуть назад…
И сияют бесстрашно-прекрасно
Молодые твои глаза!

Как говорится, дай Бог так писать многим поэтам современной Астрахани, да и не только Астрахани.
Были в биографии поэта Мухина высшие литературные курсы при Литературном институте имени М.Горького в Москве, где поэтический семинар вёл Александр Петрович Межиров. Межиров был почти ровесником старшего брата Владимира Мухина, который остался лежать под Витебском и тоже писал стихи. Его светлой памяти и трудному детству Владимир Мухин посвятил это стихотворение:

Я в доме своём, что войной обворован,
Не стал, как водилось, шпаною дворовой -
Поскольку бессменно хранили меня
и мать, и сестра, и большая родня.
И знал, что не все полегли мужики -
вернулись отцы без ноги, без руки
с проклятой, с великой – короче - с войны,
Но всё же живые, родные, свои...
И мой возвратился, почти что живой,
Но в 47-ом не вернулся домой -
Остался лежать на Маячном Бугре...
Три годам не было тогда на земле.
И брат мой погиб о семнадцати лет...
Меня ещё нет, -
Но зачем этот Свет,
Пронизанный болью,
Игорем,
И тьмой-
Ответь мне, о Господи, боже ж ты мой!?

Ещё до поступления на высшие литературные курсы Мухин был знаком с творчеством Межирова и однажды к нему приезжал, чтобы узнать подробней, как происходит учёба на курсах, хотя многое об этом и прежде слышал от Юрия Селенского, но тот учился в семинаре прозы.

Александр Межиров был совершенно не публичным человеком, не посещал литературных тусовок, не примыкал ни к «западникам», ни к «почвенникам», да и семинары чаще отдавал вести другим поэтам, а если вёл сам, то всё шло почти без его участия. Высшие литературные курсы - это не Литературный институт, где правит бал молодость, там обучались уже сложившиеся поэты, но учиться никогда не поздно.

Межиров часто повторял строки Бунина о том, что поэзия - совсем не в том, что мир зовёт поэзией, она - в нашем наследстве... На ознакомительном семинаре он выяснял у каждого слушателя личные биографические подробности, вплоть до дедов и прадедов. Для него, историка по образованию, многое значили и происхождение поэта, и его житийное бытие.

Мухин, фигурально выражаясь, отмечает, что у них с Александром Межировым совпала группа крови, поэтому он любил слушать старшего товарища и многое заново открывал для себя. Это не значило, что он стал по-другому писать, просто сам он стал другим.

Женщина, идущая с цветами,
вне торжеств и таинств,
быта вне,
в облаке любви или во сне,
женщина проходит – не святая.
Ты её в заветную тетрадь
занеси, чтоб чаще вспоминать,
и, воспоминая, не тужи,
от надежд бесплодных откажись,
но оттисни дерзкими словами,
как она, овеянная снами,
проходила медленно с цветами,
не с тобой – и всё же вместе с нами,
женщина,
которой имя – Жизнь.

Владимир Никанорович, мой первый поэтический наставник, и сегодня даёт мне дельные советы. Вот что пишет он в эссе-обзоре на книгу стихов «Попытка бегства» (привожу эти цитаты в очерке о Мухине не с целью самопиара, а с целью разговора о роли редактора и критика):

«Мне кажется, что писать рецензию или отклик нет смысла, поскольку ты уже прошла не только огонь и медные трубы, и ещё что там полагается поэту, но и сама теперь то милуешь, то казнишь.

Я уяснил для себя очень важное – что роль редактора и критика также сложна, как и поэта – во всяком случае, они должны быть одного профессионального уровня (Оскар Уайльд, тот вообще говорил, что критик должен быть выше). В моей молодости это был Николай Ваганов».

Здорово, что в молодости Мухина был Николай Ваганов! Ощущается это явно и ярко в органичной звукописи мухинских строк:

ГЕОГРАФИЯ ДЕТСТВА

Скажу волшебное – Сезам! –
и выплывут в тумане:
«Канава», «Косточка», «Кизань»
канвой воспоминаний.
И припомнится горок глазурь
ледяная, дух леденящая,
где летал на коньках завалящих
и в сугроб зарывался внизу.
То забрезжит Калмыцкий ерик,
плоскодонки носами в берег,
деревянных мостов горбы,
и дорога, и в степь столбы.
Пристань шаткую и колёсный
пароходик увижу тот,
что однажды за мной придёт
и оставит село за плёсом.
Но моей географией отчей
ты останешься навсегда,
с позолотой песка «Павильончика»
крутояров живая вода.

И родной для Мухина Камызяк, и милая сердцу нынешнего москвича Астрахань не забывают его. Отрадно, что творчеству поэта Мухина был посвящён исследовательский проект «Откровения» Ксении Мамаевой, на время создания работы – школьницы. Этот проект интересен не только тем, что девушка умело находит выразительные поэтические средства в поэзии Мухина - метафоры и эпитеты, указывает на своеобразие рифмовки, беспокойный, часто ломающийся ритм:

…О, как отзванивали медью нам
И зим одиннадцать и лет!

***
…И звёзд колючее тепло.

***
…Платформы плешь
и грёз разрушенные замки.
Олицетворения: …то зданьице невидное,
грустящее, невинное.

***
…И память вслед клубилась ей.
Клубилась, таяла и снова,
нахлынув, требовала слова.

***
Камызяк – «милое сказанье»
« … с историей былинною…».

Проект интересен ещё и тем, что школьница вносит подробности в биографические сведения о поэте: «Тесная дружба связала Владимира Мухина с Григорием Чулковым, - пишет Ксения, приводя воспоминания семейства Чулковых.

Приведённое выше стихотворение «География детства» - посвящение другу Г. Чулкову, которому поэтом был дарован первый поэтический сборник «Часы «пик», сопровождённый надписью: «Самому старинному другу детства Г. Чулкову от В. Мухина…».

Владимир Мухин – автор поэтических сборников «Часы пик» (1969), «Пятое измерение» (1974), «Дельтоград» (1980), «Письма в долину» (1983), что и является его вкладом в развитие литературы Астраханского края. Поэтические подборки этого поэта имеются во всех трёх антологиях астраханской поэзии, изданных на сегодняшний день - «Где Волга прянула стрелою…»: Астрахань поэтическая (составитель Галина Подольская, 1995 г.), Антология астраханской поэзии под редакцией Павла Морозова, 2003 год, «Свет мой безмерный». Антология астраханской поэзии – редактор-составитель Сергей Золотов, 2013 г.

А лично для меня Владимир Мухин дорог ещё и тем, что был он в моей судьбе первым серьёзным литератором, обратившим внимание на школьные опыты зелёной девчушки. Дорог тем, что знал и помнит моего отца. Дорог тем, что он – настоящий поэт, которого ценил довольно въедливый, но справедливый критик Николай Ваганов. Впрочем, судите сами:

ПОЭТ

В электричке Коста Бравы. Перестукам легким в такт,
Пел бродячий музыкант - Как же пел он, Боже правый!
Я не знал испанских слов. Но поклясться был готов-
В песне той - ни капли грусти, о которой мэтр Светлов
Сочинял когда-то стих. Но не прав он был, прости...
С этим хлопцем Барселону исходил-подметки свёз,
Но испанскую корону, как свою, в душе пронёс!..
И по Рамбле, как Арбатом, шли с тобою - брат за братом-
Страсть испанская и грусть - очень русская - и пусть!
И скучая по России, яотметил про себя:
Александру и Гарсиа - был ты ровня и родня...
Побережье Коста Бравы
Паруса вдали, закат...
Неумолкшая гитара,
Барселона и Мальграт.

(Каталония, 2013 г.)

Произведения Владимира Мухина:

Мухин, В. Н. Часы «пик»: стихи/ В.Н. Мухин. – Волгоград, 1969.- 42 с.
Мухин, В. Н. Пятое измерение: стихи/ В.Н. Мухин. – Волгоград,1974.- 63 с.
Мухин, В. Н. Дельтоград: стихи/ В.Н. Мухин. – М.: Современник, 1980.- 63 с. .

Мухин, В. Н. Письма в долину: стихи/ В.Н. Мухин. – Волгоград, 1983.- 47 с.

Литература о жизни и деятельности В. Н. Мухина:

«Где Волга прянула стрелою…»: Астрахань поэтическая/сост. Подольская Г.Г. – Астрахань, 1995. – С. 252-254
Антология астраханской поэзии/ред. - сост. П.В. Морозов. – Астрахань, 2003. – С. 139-147
«Свет мой безмерный». Антология астраханской поэзии/ред. - сост. С.А.Золотов, 2013.- С. 378-391.
Мухин В.Н.: [биографическая справка]//Литературные встречи. – Астрахань, 1983. – С.12.
Мухин Владимир Никанорович//Астраханский край: события и даты на 2009 год. – Астрахань, 2008. – С.12.
Татаринцева, Э. (о Мухине В.Н). - «Пульс Аксарайска». – 2008. – 19 сент. – С. 13.
Топольская, И. «Да минет взгляд случайный ваш»: (о творчестве В. Н. Мухина) «Комсомолец Каспия». – 1980. – 6 дек. – С. 3.
Травушкин Н.С.«У Волги, у Каспия» – М., «Современник», 1985. – С. 287-291.