Реальность и сознание

Реальный мир и сознание

По материалам интервью с Вадимом Рудневым
(фрагменты)

Популярность настигла Вадима Руднева в 1997 году,
когда вышел его "Словарь культуры ХХ века"
ставший уже знаковым, если не сказать классическим.

кто его автор сам по себе и чем он занимается.
А кто он, в самом деле, такой: лингвист? Филолог? Исследователь культуры?
Семиотик, как его часто называют?
Может быть, теоретик безумия? Это и попыталась выяснить корреспондент
Ольга Балла.

- Вадим Петрович, как вообще строилась ваша интеллектуальная биография?
- Я начинал как стиховед - занимался метрикой,
потом перешел к математической логике, затем -
к фундаментальной философии, а после этого познакомился с профессором Бурно,
психиатром, и попытался соединить аналитическую философию с психопатологией.

- Как в вас уживаются все эти специалисты в разных областях?
Не конфликтуют ли? Кто среди них главный?
- Философ, конечно. Лингвист я только формально,
хотя прослушал очень хорошие курсы в университете
и защитил диссертацию по общему языкознанию.
Моя родная специальность - лингвистическая философия:
ранний Витгенштейн, "Логико-философский трактат"

се эти специалисты прекрасно во мне уживаются и помогают друг другу.

Культура как предмет моих занятий - это побочный продукт.
Я вообще против слов "культура"
Я занимаюсь философией.

- Вы против слова "культура".
Но каким словом вы бы описали то целое, которое исследуете
и по которому как-никак выпускаете уже третье издание словаря?
- Я бы назвал это развитием мысли.

- Даже если это не мысль, а, скажем, чувство?
- Чувство - тоже мысль. Как говорил Витгенштейн,
"мысль есть осмысленное высказывание".
Мысль первичнее чувства, если оно выражается.

- Что дает для понимания культуры предложенный вами взгляд на нее?
- Он позволяет рассмотреть мир с точки зрения познающего сознания...
Я вообще не верю, что реальный мир существует вне познающего его сознания.

- Занимаетесь ли вы как исследователь культурой в становлении -
тем, что происходит после ХХ века?
- Только в свете психопатологии...

Сейчас говорят о "полифоническом характере".
Так вот, этот полифонический характер, где, как осколки,
связываются различные характеры, по-моему, наиболее перспективен в культуре.
Мне кажется, что за ним будущее.
И если мне удастся, я попробую его исследовать -
как часть психосемиотического мира.

- В чем же его перспективность?
- В том, что после постмодернизма стало уже ясно:
один-единственный взгляд на истину, на пространство, на мир - неадекватен...

"Полифонический" человек стереоскопичен.
Для него не то чтобы нет никаких приоритетов -
какие-то есть, конечно, но он наиболее широк.
При условии, правда, что он человек творческий.

- Значит, подход со стороны "безумия" к "культуре" видится вам
наиболее продуктивным? Как вы различаете "безумие" и "норму"?
Если безумие так плодотворно в культурном, в смысловом отношении -
что же тогда норма?
- Об этом очень хорошо сказал Л.:
норма - это просто очень хорошо адаптированный психоз.
Никакой нормы на самом деле нет.
Есть симуляция нормы.

- Что же, "норма" и "безумие" - это лишь разные степени адаптированности?
- Совершенно верно. Б. говорил, что есть талантливые безумцы, а есть бездарные....

- Уж не получается ли, что, вместо того
чтобы нормализовывать так называемых душевнобольных,
безумие стоило бы культивировать?
- Такая попытка была - в 60-е годы...
Но из этого ничего не получилось.
Потому что в подлинном безумии есть психическое страдание.
И его никуда не денешь.
Именно по этому критерию мы отличаем подлинное безумие от, скажем,
просто причудливости мышления, всего такого...

- Значит, каждый - в той мере, в какой он рассогласован с реальностью, - безумец?
- В той или иной мере всякий рассогласован с реальностью.
Но существует и такое понятие, как...
То есть такая нетворческая норма...

Тех, которые полностью сохраняли бы адаптацию в подобных ситуациях,
я знаю очень мало...

- Что же, они были рассогласованы с реальностью?
- Они были безусловно рассогласованы с реальностью
так называемого нормального человека.
И что самое интересное, обычно ведь бывает так,
что гении придумывают что-то такое, в чем сами далеко не уверены,
а толпа это подхватывает,
и в конце концов это превращается в новую модель реальности.
<....>

- Можно ли говорить о том, что у каждого времени свои виды безумия?
- Конечно. Например, во времена Фрейда главной была истерия.
Она была функцией от запретов викторианской эпохи,

У Фрейда есть замечательная статья "Скорбь и меланхолия",
где он, в частности, замечает, что депрессивных людей вообще довольно мало.
И это он пишет в 1917 году!

А после конца Первой мировой войны начинается наплыв депрессий. Почему?
Депрессия - это потеря...

А потом, когда началась уже эта борьба с реальностью,
главной болезнью стала шизофрения
ХХ век развивался под знаком шизофрении, и где-то в постмодернистскую эпоху
она закончилась. Постмодернизм перешагнул через это, он сумел себе помочь.

- Стало быть, шизофрения как болезнь века позади и нас ждут
некие новые виды конфликтов с реальностью?
- Да, мне кажется, по-настоящему страшная, кафкианская шизофрения позади...

Если говорить о главном психическом расстройстве новой,
постшизофренической эпохи, то, видимо, это прежде всего будет ...полифонический характер.

ХХ век, если говорить коротко, это культура борьбы с реальностью.
XIX, например, реальность осваивал, пытался ее анализировать.
Он даже добился в этом определенных успехов - пока не возникли
квантовая физика и общая теория относительности, которые всё перевернули.

- Но как мог ХХ век бороться с реальностью, если она,
как вы сказали, конструкт сознания?
- Он боролся с химерой реальности как чего-то независимого от сознания.
<...>
- За что же вы ненавидите СМИ?
- Ну не знаю..
Но, например, "Живые журналы" я, человек ХХ века, не люблю...
И вообще интернет, по-моему, очень ненадежная вещь.
Я лучше хорошую книжку почитаю, чем стану
лазить по интернету: я люблю читать лежа, карандашом подчеркивать...

- Но есть же электронные книги, их можно лежа читать...
- Нет, электронная книга - ни за что!...

- То есть вы считаете, что материальные носители мысли
решающим образом влияют на ее восприятие и усвоение?
- Именно...

Может быть, я слишком рано родился и поэтому как-то застрял
в этом столетии - я его, кстати, очень люблю, несмотря на все его ужасы и кошмары,
которые я разделяю и болею за них....
А с XXI веком мне плохо - ничего не поделаешь.


Беседовала Ольга Балла