Любовь и усилитель вкуса

Уехала любимая женщина. Уехала надолго. Так надолго, что возможно – навсегда. Пробыла у меня две недели. Так мало и так много. Я даже не успел опомниться, а ведь за это время прошла целая маленькая жизнь.

Сегодня утром она последний раз проснулась в моей комнате, последний раз принимала душ и ела со мной овсяную кашу на завтрак. Сегодня она последний раз расчесывала свои волосы перед моим зеркалом и последний раз сидела в кресле, что напротив компьютера. Сегодня я последний раз дышал ее губами и ощущал ее пульс. Последний раз чувствовал запах ее шампуня. Последний раз видел ее темно-коричневые глаза.

Она все время смотрела на меня по дороге на вокзал. А я потратил наши последние два часа на то, чтобы просто не расплакаться по дороге. Черт возьми, мне уже почти двадцать пять лет, а я веду себя как маленький мальчишка. Мы еще не расстались, а я уже начал умирать от тоски. Стоило заглянуть ей в глаза, как в горле разбухал огромный ком. Он полностью лишал меня возможности говорить и даже дышать, а перед глазами все плыло. Поэтому всю дорогу смотрел, как парень играл в змейку на телефоне. Еще никогда я не был так сосредоточен на телефонной игре.

В зале ожидания я незаметно сунул ей в пакет свой теннисный мячик. Что-то типа талисмана на память. Наверное, это ужасно глупо.

Потом объявили ее поезд. Я занес сумки в вагон. До отправления оставалось еще десять минут. Мы вышли прощаться на перрон. Быстро обнял ее и так же быстро поцеловал в губы. На слова «ведь еще десять минут» я, собрав последние силы, ответил, что не буду ждать. Развернулся и почти бегом пошел прочь. И если бы она схватила меня за руку и не дала уйти, я бы разрыдался прямо перед вагоном.

Хотелось бежать без оглядки, куда глаза глядят. Бежать до тех пор, пока не упал бы и не задохнулся. Хотелось потерять сознание, хотелось забыться. Точно знаю, что если бы я не был так категоричен к алкоголю, то сразу же пошел и напился до синих чертей. Это был бы здоровский выход на сегодня.

По дороге домой у меня не было попутчиков-игроманов и пришлось достать свою методичку по микроэкономике. Предельная норма замены и товары субституты помогли отвлечься от гнетущего чувства. До самой своей станции я держался молодцом. А свежий воздух на улице и вовсе вернул к жизни.

Но стоило зайти домой… В комнате еще остался ее запах. Воздух, которым она дышала и которым мы любили друг друга. Мне стало по-настоящему плохо. Было такое ощущение, что я начал терять сознание. Подбежал к окну и открыл его настежь. Это не помогло. Казалось, еще чуть-чуть и мое горло разорвется. Внутри что-то натянулось до предела и вот-вот лопнет. Я не выдержал и расплакался. Уперся головой в стену. Лицо закрыл свитером. Так и стоял. Не знаю даже сколько. В этот миг я потерялся: в пространстве, во времени и в себе. По мере того, как комната наполнялась сырым январским воздухом Питера, я приходил в себя. Позже мне все же удалось взять себя в руки. В отчаяние набрал номер друга. Мысленно умолял, чтобы он взял трубку. Однако стоило начать разговор, как я искренне пожалел об этом. Как только он спросил про нее, я запнулся и понял, что не могу произнести ни звука. Слезы опять застилали глаза. Даже вздохнуть не мог. Очень глупо позвонить человеку и на втором предложении просто замолчать. Безумным взглядом уставился в окно, как будто там, на улице, был кто-то, кто должен помочь мне успокоится:
- Алло, ты слышишь меня?
- Да… Все в порядке…
- Так ты проводил ее?
- Ну конечно проводил…
- Что-то ты какой-то загруженный.
- Нет, тебе показалось, все нормально, спасибо. Какие планы на завтра?

Потом еще звонок и еще один. Поздравления с новым годом, местные новости, шутки и колкости. Оказывается, за эти тринадцать дней я полностью выпал из своей обычной жизни и своего круга общения. Все это время я провел в городе, но было полное ощущение того, что я только приехал откуда-то с другого конца света.

Целый вечер старался забить голову всем чем угодно, лишь бы не думать о ней. Старался напугать себя предстоящим экзаменом, вспоминал о том, что нужно успеть сделать до конца новогодних каникул, убирался в комнате. Тщательно уничтожал все улики: все то, что могло бы напомнить о ней. Когда перестилал кровать, увидел на белой простыне ее волос: еле сдержал слезы. Скомкал все и бросил в корзину с грязным бельем.

После ужина разложил учебники и методички перед собой. Спокоен. Все под контролем. Голова хоть и тяжелая, но я понимаю текст, анализирую графики, начинаю вникать в суть проблемы. Пять минут, десять, пятнадцать. Начинаю входить в свой обычный образ жизни. В комнате теперь только я, мои книги и тусклый свет лампочки. Все так, как и было раньше… Так, как раньше?! Но я не хочу так! Черт, просто не смогу жить как и прежде после всего, что было у нас за эти две недели!

Меня охватил резкий приступ нестерпимой духоты. Тут же понимаю всю наигранность и бессмысленность происходящего. Какие, к черту, графики, какие формулы и правила… Ведь она уехала!!! Ее нет больше! Я, возможно, никогда больше ее не увижу!!! В комнате и без того довольно холодно, но я опять дергаю окно и жадно глотаю ночную сырость. По телу бегут мурашки. Ощущаю ужасное напряжение. Что-то тянет в груди, и одним концом это что-то явно крепится к сердцу. Оказывается, сердце действительно есть и находится слева, под ребрами.

А спустя несколько минут я открываю Word и начинаю набирать вот этот текст. Нужно с кем-то поделиться. Обязателно, иначе то, что натянуто внутри лопнет. Потому что там уже нет места. Слишком много чувств и эмоций накопилось за эти две недели. А плакать мне вообще-то не положено. Ведь я же мужчина. По крайней мере, очень хочется в это верить.

Пару дней назад мы были с ней на спектакле «Старая дева». Попали туда случайно. Мои знакомые преклонных лет купили билеты, но их планы изменились. И они любезно предложили нам сходить вместо них. Спектакль показывает жизнь матери: старушки, которая вот-вот испустит дух и ее уже далеко немолодой дочери, одинокой дамы. Они ведут затворнический образ жизни в своей квартирке и практически не выходят на улицу. А все их страсти и переживания заключены в десятитомнике Диккенса, которого они читают вслух каждый вечер. Бедные женщины всячески стараются оградить свой маленький искусственный мирок от внешнего вмешательства. Но по воле случая в их доме появляется мужчина. А вместе с ним и проблемы и радости и страхи и любовь. Спектакль определенно рассчитан на зрителей, кому за пятьдесят. Мы оба засыпали как в начале, так и в конце действия. Ни разу я не сумел заставить себя смеяться в те моменты, когда весь зал заходился от смеха. Да и вообще, если я и улыбался, то только той глупенькой улыбкой, которой улыбается человек, который явно не понимает того, что происходит на сцене. Короче, спектакль меня не зацепил. Однако одну фразу героини я запомнил хорошо и только благодаря ей могу сказать, что не зря потратил вечер. В порыве страсти герой дает пощечину женщине, той самой немолодой даме. Несколько позже он извиняется за это. И вот что отвечает ему героиня:

«Не стоит извиняться за ту пощечину. Я благодарна вам за нее. Благодарна потому, что вы сделали меня по-настоящему несчастной. А ведь до этого я даже несчастной себя не могла почувствовать. У меня вообще ничего не было».

То есть ее жизнь была настолько скучной пресной и тусклой, что она не знала не только настоящего счастья, но и несчастья тоже. Болото, понимаешь? Полный штиль. Ничего нет. Пустота. Один день как другой и так всю жизнь. Но ведь все мы люди. И всем нам хочется чувствовать, что мы живем. Что мы есть здесь и сейчас. Мы все знаем, что когда-то умрем. И каждый день на счету. Поэтому всем нам очень хочется, чтобы эти дни проходили не в холостую.

И теперь-то я понял, почему многие считают любовь смыслом жизни. Потому что любовь усиливает чувства. Доводит их до предела. Она, как усилитель вкуса: заставляет чувствовать жизнь на все сто. Сильная любовь – это одновременно и эйфория и отчаяние. Одно без другого не работает. Не будет той остроты. Любовь раскачивает лодку и, иногда, кажется, что ты сейчас выпадешь за борт. А это вполне может случиться. Многие хорошие люди покинули этот мир, отведав настоящей любви. Зато как здорово вдыхать полной грудью запах настоящего шторма после пыльной духоты рутины! И как же здорово почувствовать себя по-настоящему живым!