О КРИЗИСАХ

Греческое слово «krisis» звучит угрожающе, но на самом деле означает «решение». Первоначально оно применялось к судебной тяжбе двух сторон, а затем к процессу обсуждения вообще. Далее — к борьбе мотивов в человеческой психике. Наконец, ко всякому состязанию сил противоположных или конкурирующих. В наше время понятие кризиса расширилось и стало применяться ко всякому резкому переходу, ко всем существенным переменам, возникающим в результате противоборства каких-либо сил. Так, принято говорить о «кризисе болезни», когда наблюдаемые симптомы резко меняются. В физике есть целый ряд «критических величин», то есть, величин, с которыми связано возникновение кризисов, например, точка плавления, точка кипения и критическая масса урана. В социально-экономических системах кризисы проявляются в форме революций, мятежей, путчей, дефолтов, забастовок и других явлений, где в той или иной форме присутствует противоборство социальных и экономических сил.

В обыденном понимании кризисы ассоциируются с катастрофами, авариями, банкротствами, стрессами и другими явлениями, несущими в себе потенциал разрушения. Человек боится кризисов и старается их избежать, инстинктивно предчувствуя таящуюся в них угрозу для своего существования и благополучия. Но, вместе с тем, несмотря на все усилия, кризисы постоянно сопровождают нас в течение всей жизни. С системной точки зрения жизнь любого организма представляется как один целостный ряд кризисов, начиная с кризиса рождения и заканчивая кризисом смерти. Человек, так же как и любая другая система, живет только потому, что в процессе эволюции научился преодолевать большую часть кризисов без катастроф, поскольку выработал соответствующие механизмы и закрепил их наследственно. Таким образом, кризисы представляют собой опасные, но, в тоже время, жизненно необходимые явления для любой системы. Как показывает история, кризисы — это атрибут любой социально-экономической системы, вне зависимости от ее устройства и желания людей.

Для чего нужны кризисы, почему они жизненно необходимы любой системе? Если исключить на время эмоции, то можно утверждать: кризисы формируют в системах условия, необходимые для того, чтобы в них реализовывался процесс самоорганизации, а именно: открытость, неустойчивость и нелинейность развития. Действительно, для самоорганизации необходимо, чтобы система обладала способностью обмениваться веществом, энергией и информацией с окружающей средой. В противном случае ее движение предопределено — в конечном счете, она попадет в состояние, характеризуемое максимальным беспорядком или дезорганизацией. Анализируя феномен кризисов, нетрудно убедиться в том, что именно они являются тем механизмом, который регулирует степень открытости систем. Содержание таких механизмов заключено в том, что кризисы предполагают борьбу двойственного характера. С одной стороны, борьба ведется за обладание ресурсами, необходимыми системам для существования и развития, и, следовательно, кризисы выступают в качестве силового способа ликвидации ресурсного дефицита путем его заимствования у окружения. С другой — борьба ведется за сохранение имеющихся ресурсов, и потому, кризисы можно рассматривать как способ защиты от различного рода посягательств со стороны других систем. Двойственный характер кризисных процессов приводит или к вскрытию системы, или к ее самоизоляции. Поэтому можно утверждать, что кризисы выступают своеобразным регулятором, открывающим и закрывающим путь к взаимодействию систем с внешним миром.

Для того чтобы происходила самоорганизация, система должна постоянно находиться в неустойчивом состоянии и одновременно иметь возможность переходить из одних областей неустойчивости в другие неустойчивые области. Другими словами, траектория ее развития должна носить нелинейный — ветвящийся характер. Иначе система со временем переходит в какое-либо устойчивое глобальное состояние и процесс самоорганизации прекращается. Препятствуют такому развитию событий кризисы, которые, не только ликвидируют область глобальной устойчивости системы, но и трансформируют ее во множество локальных областей слабой устойчивости, в которых (если система не погибла) берут начала новые направления ее развития. Иными словами, кризисы, разрушая старое, дают толчок новому: прогрессивному или регрессивному, конструктивному или деструктивному.

Последние категории собственно к кризисам не относятся. Функции кризисов зачастую смешивают с оценками их результатов по шкалам «прогресс — регресс» и «конструктив — деструктив». Оценки на таких шкалах всегда субъективны. Они зависят от того, в какой период времени оценивается тот или иной кризис, и могут быть даже противоположными. Это порождает различного рода спекуляции вокруг того или иного кризиса, когда он в зависимости от текущих интересов объявляется то прогрессивным — то регрессивным, то конструктивным — то деструктивным. На самом деле кризисы как явления не несут в себе ни одной из перечисленных функций, предоставляя людям возможность их реализации. Порочны, коварны, кровожадны, деструктивны, прогрессивны и т.п. не кризисы, а люди с их поступками и деяниями. Поэтому смысл крылатого изречения Жоржа Дантона: «Революция пожирает своих детей», не в том, что такова сущность любой революции, а в том, что сами революционеры таковы, что борьба между ними после победы революции становится неизбежной, и обычно люди, которых революция вознесла на вершину государственной власти, гибнут первыми.

Если теперь подключить эмоции, то его превосходительство Кризис, в какой-то мере можно сравнить с его величеством Солнцем. Конечно, не буквально, а в том смысле, что кризис, как и солнце, выполняет свои функции независимо от воли и желания человека. Обгорев на пляже, мы же не говорим, что солнце плохое, или, замерзая в снегах, нам даже в голову не придет хулить солнце, несвоевременно (по нашему мнению) ушедшее за горизонт. Мы говорим — это мы виноваты в том, что обгорели или замерзли. Так почему же попав в беду в результате какого-либо кризиса, мы во всех своих несчастьях обвиняем этот самый кризис (вспомните расхожее выражение: рубль упал в результате кризиса). Это мы сами вели себя в кризисе так, что оказались у «разбитого корыта». Это руководители нашего экономико-финансового блока так руководили своей отраслью, что попав в кризис, устремили валютную стоимость рубля к нулю, а многих из нас сделали банкротами. Очень удобный прием — списывать на кризис все свои просчеты! Кризис — он и есть кризис, какой с него спрос? Но хватит эмоций, продолжим наше беспристрастное научно-популярное повествование.

Важно отметить, что любой кризис является составной, но не всегда обязательной частью более общего процесса конфликта: не бывает кризисов вне конфликтов, а вот конфликты могут проистекать и без кризисов. Кризису предшествует определенная предыстория (конфликтная ситуация, латентная стадия, конфронтация) и на них (кризисах) конфликт еще не завершается. Такое понимание места кризисов позволяет утверждать, что любой кризис всегда надлежит рассматривать как подсистему некоторой конфликтующей системы. Это снимает «шоры» с глаз того, кто анализирует кризисы, и позволяет использовать результаты анализа для правильного решения задач их урегулирования.
С кризисами тесно связано понятие эволюции (от лат. evolutio — прямое развитие), которым постулируется доминирование развития и совершенствования над застоем, стагнацией и движением в сторону хаоса, беспорядка и дезорганизации. Антиномией эволюции выступает понятие инволюции (от лат. involutio — обратное развитие). Обе противоположности имеют под собой убедительные научные обоснования и подкреплены многочисленными историческими фактами. Противоречивость этих концепций удается совместить, если исходить из того, что регулятором противоположно направленных тенденций выступают кризисы.

Регулирующая функция кризисов проявляется в том, что они открывают или закрывают системы. Для закрытых систем, вне зависимости от желания их субъектов, характерно инволюционное развитие, а для открытых эволюционное развитие. В то же время как инволюционный, так и эволюционный процессы сопровождаются кризисами, изменяющими характер взаимодействия системы со средой. В результате может произойти инверсия развития, то есть в системе возникнет состояние, когда эволюция сменяется инволюцией или, наоборот, инволюционное развитие переходит в эволюционное. Наглядный пример регулирующей функции социально-экономических кризисов демонстрируют революции — типичные кризисы в развитии социальных и экономических отношений. Независимо от их целей и конечных результатов, революции выступают переломным моментом в развитии общества, после которого оно либо закрывается (как, например, произошло после победы большевизма в нашей стране), либо открывается, как, например, случилось после победы французской буржуазной революции в конце XVIII века. Итак, в развитии социальных и экономических систем наблюдаются циклы эволюции-инволюции, а точки инверсии определяются кризисами, которые непосредственно и регулируют процесс их развития.

К кризисам можно относиться по-разному. Я сторонник того, что кризисы — это признаки жизни и движения, только у мёртвых нет кризисов. Кризисы — не грянувшее с неба зло, это неизбежные этапы для того, чтобы люди могли задуматься о своем дальнейшем пути, осмотреться, оценить текущее состояние, отбросить старое плохое, и приобрести новое хорошее. Хотите развития к лучшему — учитесь управлять кризисами, работайте не покладая рук, генерируйте новые идеи, проверяйте их на эффективность, а не становитесь сторонними наблюдателями. Боитесь кризисов, не умеете управлять ими? Тогда отойдите в сторонку, уступите дорогу другим, а сами оставайтесь в прошлом, где вам самое место.

Вместе с тем с кризисами не стоит горячиться и развязывать их без особой необходимости. Следует помнить, что кризисы очень «коварные» и слабо предсказуемые явления. Они вскрывают в людях не только положительные, но и исключительно негативные качества. Примеров тому несть числа. Все кровавые революции делались именно под лозунгом старое «разрушим до основания, а затем мы наш, мы новый мир построим». Помимо нашей октябрьской революции, под этим лозунгом уничтожалось «прошлое» древних культур таких стран, как Китай — Культурная революция, и Камбоджа, где носителей «прошлого» (преподавателей, ученых и т. п.) убивали ударом мотыги по голове.