Золотой телёнок и "Вор в законе"

Золотой телёнок и «Вор в законе»

Получив от Корейко свой заслуженный миллион рублей, Остап Бендер подумал, что добился поставленной цели, однако вслух с досадой произнёс:
- Сбылась мечта идиота!
Вместе с полученным миллионом, как у альпиниста, покорившего неприступную снежную вершину, у него пропал интерес к Рио-де-Жанейро и белым брюкам:
- Белые брюки я могу купить себе и здесь.
Деятельная натура Остапа не позволяла ему успокоиться, даже после того, как он получил миллион. По правде говоря, и миллион-то он получил из чисто спортивного интереса. А получив его, сразу потерял к нему интерес, как к никому не нужным цветным бумажкам. Он даже хотел отправить эти бумажки народному комиссару финансов, но вовремя передумал.
Теперь Остап стал думать, как легализовать этот миллион:
- Если я не легализую деньги, то не смогу даже выпить коньяка с лимончиком, съесть клецки из дичи и фрикандо с шампиньонами! Прежде всего, нужно изменить свой статус. Пора превращаться в респектабельного человека. Прочь мошеннические способы зарабатывания денег! Есть куча способов зарабатывать деньги официальным, легальным путём.
Он немного подумал и добавил:
- Или полулегальным.
Остап принял решение создать свой новый бизнес в Черноморске, а именно открыть элитный ресторан с подпольным казино.
- Да-да, именно элитный, чтобы в него не заходила всякая шушера, которая приезжает целыми семьями на курорт, снимает дешёвое жильё в частном секторе и ходит питаться в забегаловки.
Для этого было много предпосылок. Во-первых, город был курортным, и сюда съезжались на отдых не только высокопоставленные госчиновники, но и обеспеченные предприниматели. И у тех и у других водились немаленькие денежки. Во-вторых, за бокалом старовенгерского вина можно обзавестись нужными связями на самом высоком уровне, и, наконец, самое главное, в-третьих, обеспечить себе райскую жизнь на берегу Чёрного моря, о которой мечтал всю жизнь.
Прежде всего, нужно было придумать себе новую биографию. Остап подумал:
- А не стать ли мне знаменитым писателем, который после долгих лет странствий, наконец, вернулся на свою родину! Как писатель я имею право на псевдоним. Скажем, писатель Задунайский. Пожалуй, звучит! Я много лет работал в Турции, напечатал неимоверное количество рассказов и роман, которые были переведены на многие языки мира. То, что меня не знают в России, так это временное явление. В типографии Стамбула уже печатаются мои произведения на русском языке.
Убедив себя в такой перемене профессии, Остап стал даже мыслить, как писатель, и усиленно вспоминать имена известных зарубежных писателей и поэтов, с которыми он встречался за границей.
В Черноморске не составило большого труда найти портного еврея, который уклонялся от уплаты налогов за индивидуальную трудовую деятельность. Остап пошил у него шикарный костюм бежевого цвета и превратился в респектабельного человека. Чтобы не таскать с собой большую сумму денег, Остап не смог придумать ничего лучшего, как по примеру Корейко сдать свой саквояж с деньгами в камеру хранения вокзала.
Остап шёл по широкому проспекту по направлению к бирже на улице Меринга. У Шуры Балаганова он взял адрес Козлевича и решил привлечь его вместе с «Антилопой» к своему бизнесу.
Адам Казимирович Козлевич сидел под палящим южным солнцем, облокотившись на руль своего видавшего виды автомобиля. Клиентов не было. Жужжали надоедливые мухи, а из прохудившегося масляного шланга капало масло. Каждая капля болью отдавалась в сердце Козлевича, но он ничего не мог поделать, потому что нового шланга не было.
Едва увидев Козлевича, Остап сам не ожидал, что так обрадуется:
- Как поживает колхозная сноповязалка, сделанная из простой швейной машины Зингера?
Козлевич хотел огрызнуться, но услышав знакомые слова, обернулся, обрадовался, сорвался с места и с распростёртыми объятиями полетел навстречу Остапу:
- Командор!!!
- Тише, тише, любезный, вы испачкаете мой дорогой заграничный костюм.
Глаза давних знакомцев светились счастьем. Козлевич чистой фланелевой тряпкой, которой он обычно протирал хромированные части «Антилопы», протёр кожаное сидение:
- Прошу, командор! Куда поедем?
- Поедем к зданию горисполкома. По пути я расскажу тебе о своих планах. Ты же не откажешься поучаствовать в моих планах?
- Что вы, командор! Я готов участвовать во всех ваших предприятиях, потому что я знаю, что вы чтите уголовный кодекс.
- Вот именно! Но, ради Бога, не называйте, меня больше командором. Автомобильный пробег давно закончился. Называйте меня писателем Задунайским. Да-да, так всем и говорите: «Я вожу знаменитого писателя Задунайского!» Будем открывать официальный бизнес. Мне нужен личный шофёр. Дорогой Адам, вы будете моим личным шофёром?
- С удовольствием!
- Я так и думал.
Остап с шиком подкатил к зданию горисполкома, но не сразу вышел из машины, а подождал, когда Козлевич откроет дверцу автомобиля. Намётанный глаз великого комбинатора уже заметил, что некоторые служащие горисполкома с любопытством выглядывают из открытых окон. Когда Остап степенно подходил к массивной двери, она услужливо открылась перед ним. У двери стоял милиционер в белой форме, которому он и отрекомендовался:
- Писатель Задунайский. Мне к председателю горисполкома.
- Проходите на третий этаж.
- Благодарю.
Остап важно поднялся на третий этаж, отдавая почтительные поклоны, сбегавшим по мраморной лестнице молодым людям. На третьем этаже он уже было приготовился подарить шоколадку с орехами секретарше и сделать комплимент, но вдруг, замешкался, увидев, вместо секретарши крупного молодого человека, который печатал на машинке «Ундервуд»:
- Здравствуйте, я - известный писатель Задунайский. У меня есть деловое предложение к председателю горисполкома Розе Эммануиловне.
Секретарь поднял глаза и увидел респектабельного гладко выбритого мужчину, от которого доносился аромат дорогого одеколона. Он цепких глаз молодого человека не ускользнул перстень с крупным бриллиантом на его безымянном пальце, и он подумал:
- Наверное, не меньше четырёх каратов.
Вслух же ответил:
- Сегодня Роза Эммануиловна занята.
И очень внимательно взглянул в глаза великому комбинатору. Остап не заставил себя ждать:
- Может быть, вот эта шоколадка смягчит её сердце?
Он положил шоколадку в серебряной обёртке на стол секретаря. Секретарь улыбнулся, положил шоколадку в ящик, сказал: «Присядьте, я сейчас узнаю» и сразу же прошёл к своей начальнице.
Остап через местных предпринимателей знал, каким образом Роза Эммануиловна добилась такого высокого положения. Это знание было его козырем в разговоре с ней.
Секретарь вышел от начальницы:
- Прошу, проходите.
Кабинеты высоких чиновников похожи друг на друга, как братья-близнецы. Кроме широкого письменного стола обитого зелёным сукном, стоял пружинный диван с вставленным зеркальцем на деревянной спинке и полочкой для различного рода безделушек и подарков посетителей. Два плоских шкафа, как былинные великаны, стояли по бокам письменного стола, упираясь в потолок. Платяной шкаф своим замутнённым зеркалом отражал широкий солнечный луч на затёртый ковёр, лежащий на полу. И всё-таки Остапу показалось, что именно в этом кабинете есть какое-то несоответствие, какая-то необычность. Роза Эммануиловна, сидевшая за столом, была маленькой миниатюрной женщиной с очень густыми чёрными вьющимися волосами, которые широкими волнами спадали на её худенькие плечи. Чувствовалось, что это предмет её гордости. Остап стоял посередине кабинета и, увидев, как она поджала ноги под неестественно огромным письменным столом, наконец, как бы прозрел. Эта маленькая женщина любила всё большое! Письменный стол был просто огромным, мягкое кресло, на котором она сидела, было похоже на трон. Наверное, в этом кресле она чувствовала свою значимость, соответствующую её должности.
Остап дал ей на вид лет сорок-сорок пять и, отметив, что она не замужем, как всегда, постарался сразу перехватить инициативу в свои руки:
- Здравствуйте, Роза Эммануиловна! Я - известный пока что только за рубежом писатель Задунайский.
- Здравствуйте, товарищ Задунайский. Прошу присаживаться. Что Вам угодно?
Она молниеносно оценила его бравую выправку и стать, и жестом пригласила его присесть на один из двух мягких стульев с вытертой материей, от которой уже отделились толстые шерстяные нитки и грозили вот-вот порваться при каждом прикосновении к ним мягких мест.
- Я недавно прибыл в Россию из Турции. Ностальгия по родине не позволила мне и дальше прозябать за границей. Сначала я решил поехать в Москву поближе к Союзу Писателей, где меня знают, но увидел Ваш город и, как зачарованный, решил остаться здесь. Какая разница, где писать книги?
- А от нас то, что Вам нужно?
- Всё дело в том, что я хочу помочь вашей городской типографии наладить выпуск книгопечатной продукции. В России и в Черноморске много литературных талантов, которые хотят опубликовать свои произведения, но не могут это сделать по причине отсутствия денег. Я мог бы в этом помочь. Сейчас я жду, когда мне перечислят гонорары за опубликованные в Турции книги. Цель моей жизни быть издателем. Помогать молодым дарованиям.
- Что же, это очень благородная цель. Вот если бы Вы ещё помогли с печатанием школьных учебников и наглядной агитации…
Остап моментально подхватил эту идею:
- Несомненно, я готов спонсировать и столь важные задачи. Однако боюсь, что моих гонораров на это всё не хватит. Мне нужен бизнес, который позволил бы регулярно вносить вклады в такие благородные фонды. На берегу моря я видел один пустующий особняк, который при некотором вложении денег, мог бы стать прекрасным местом отдыха с элитным рестораном для руководства города и гостей.
Глава города внимательно посмотрела на писателя и подумала:
- Да… этот предприимчивый парень не промах! А, действительно, в нашем городе до сих пор нет ни одного приличного ресторана. Одни забегаловки. Нельзя же каждый раз водить гостей в ресторан при Гранд-отеле, в котором уже все стены и мебель так облезли, как лысина прокурора, когда он пережарится на солнце.
Вслух же она сказала:
- Есть над чем подумать. Приходите завтра после обеда.
- Зачем же откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня? Разрешите пригласить Вас на ужин в ресторан при Гранд-отеле.
Первым желанием Розы Эммануиловны было отказаться. Но посмотрев в настойчиво горящие глаза этого молодого красавца, она подумала, что пока в городе его никто не знает, и сдалась:
- Хорошо. Только закажите отдельный кабинет.
Утром следующего дня Остап вышел из Гранд-отеля, где жил в номере «люкс», в хорошем расположении духа. У дверей отеля стояла «Антилопа-Гну» и нервно повизгивала своими поршнями. Личный шофёр Козлевич, заменивший наконец-то маслопровод, улыбался в усы всходящему солнцу и радовался постоянному заработку от своего богатого патрона.
- Сейчас поедем к прокурору города.
- Свят, свят, свят, -
сказал не верующий ни в Бога, ни в чёрта Козлевич,
- Какая нелёгкая нас туда понесёт?
- «Антилопа», Козлевич, твоя «Антилопа»!
У Козлевича сразу испортилось настроение, и он буркнул:
- Прокуратура на другой стороне улицы через два квартала. Можно и пешком пройти.
- Нет, Козлевич, поедем на автомобиле. Я должен показать свой статус. Вчера мы с городским головой недурно провели время. Знойная женщина. Может быть даже более знойная, чем мадам Грицацуева.
Козлевич очень выразительно и даже с некоторым восхищением посмотрел на Остапа, как бы взглядом задавая сокровенный вопрос. На что Остап просто ответил:
- Да, Адам, да. Ева съела своё яблоко.
- Эх-прокачу, с ветерком!
Взвизгнув тормозами, как ржавая телега на ухабе, автомобиль, как вкопанный застыл напротив входа в прокуратуру.
Также степенно сойдя с автомобиля, писатель Задунайский направился в прокуратуру. Остапа поразило, как много в прокуратуре работает молоденьких девушек. Они то и дело семенили перед ним, как будто выходили на подиум, чтобы показать свои новые наряды. Прокурора пришлось ждать почти час, потому что график посещения работы он составлял себе сам. Для прокурора было главным, чтобы в этом графике были учтены все требования вышестоящего начальства, к которым относилась и Роза Эммануиловна.
Прокурор Михаил Соломонович принял писателя Задунайского очень благодушно. Может быть, потому что его об этом попросила Роза Эммануиловна, к которой он был неравнодушен. Кроме того, он надеялся поживиться за счёт нового предприимчивого молодого человека, который, как он увидел, и сам был не прочь оказать ему самое дружеское расположение.
Уладив дела с руководством города, Остап рьяно бросился ремонтировать бывший барский особняк, который был когда-то разграблен пролетариатом. Как человек предусмотрительный, Остап нанял бригаду строителей из заезжих греков, один из которых с трудом говорил по-русски. Греки-контрабандисты сразу сообразили, что здесь можно получать не только зарплату, но также заработать на строительных материалах и на поставках мебели, и с радостью предложили хозяину свои услуги.
Остап восстановил всю лепнину на фасаде особняка, положил новые паркетные полы в залах, заказал хрустальные люстры. На первом этаже он расположил большой ресторан, кухню, складские помещения. На втором этаже были отреставрированы апартаменты для жилья. Эти апартаменты состояли из трёх спален, ванной с водопроводом и газовой отопительной системой, отдельным санузлом и огромным балконом, скорее похожим на небольшую террасу с видом на Чёрное море. Самое же главное, что он сделал, это подвал, который вырос до невообразимых размеров. Подвальное помещение превратилось в сверкающую зеркалами и хрустальными люстрами большую залу, посередине которой стоял новенький, блестящий хромовыми и лакированными деталями стол с рулеткой. Был предусмотрен стол для игры в бридж и другие карточные игры. Вход в казино был замаскирован в одном из складских помещений ресторана. Всё было сделано по высшему классу, насколько это возможно в провинциальном курортном городке.
Кроме того, грекам Остап поручил ответственейшее задание - прорыть длинный туннель из подвала под домом к берегу моря, где был небольшой деревянный причал с рыболовецкими баркасами, шаландами и небольшими лодками. Так, на всякий случай.
Окинув отремонтированный особняк хозяйским взглядом, Остап начал разговор с Козлевичем:
- Адам, дай телеграмму Шуре Балаганову. Пусть приезжает к нам. У меня есть для него постоянная работа.
Козлевич обрадовался:
- Непременно сейчас же пошлю!
- Договорись с греком шеф-поваром, чтобы он переходил ко мне на работу в новый ресторан. Плачу вдвое больше прежней зарплаты!
- Будет сделано!
- Потерпи, милый Адам, из первого же дохода нашего заведения я вполне официально куплю тебе новый агрегат на колёсах.
От этих сладких слов у Козлевича выступили слёзы на глазах.
- Адам, как нам назвать наш ресторан? Может быть «На лазурном берегу» или «Черноморская Ривьера»? Нет, это звучит пошло и банально. Давай назовём его по-домашнему тепло - «У лейтенанта Шмидта». Пусть для всех непосвящённых это звучит по-революционному, а мне это название будет напоминать о молодости и безвременно ушедших товарищах. Остап сделал движение, похожее на смахивание слезы с глаза, и замолчал, склонив голову.
- Да, это было бы справедливо.
И уже распорядительным голосом Остап добавил:
- Купи открыток и разошли приглашения на презентацию ресторана владельцам частных компаний Черноморска. Официальных лиц я буду приглашать сам!
К официальным лицам относились: председатель горисполкома, прокурор, начальник милиции, председатель налогового управления, главный пожарный и главный санитарный врач. Каждому из них писатель Задунайский нанёс визит и лично пригласил на бесплатный закрытый банкет для избранных лиц по поводу открытия нового ресторана.
Прибывшему без промедления Шуре Балаганову с его лопатообразными ладонями, которые при случае могли превратиться в огромные кулачищи, Остап поручил важную и ответственную должность швейцара-вышибалы, а по совместительству стать авторитетом для местной шпаны.
Такого пира Черноморск не видел никогда в своей истории. Новоиспечённый ресторатор решил шикнуть на всю катушку, чтобы слава об его заведении среди деловых людей и чиновников широко разнеслась за пределы захолустного Черноморска.
Повара суетились на кухне, как черти на сковороде. Подавались салаты: греческий, оливье под соусом провансаль, македонский с соусом ремулат. Холодные закуски из морепродуктов и рыбы: креветки, омары, кальмары, осетрина, сёмга малосольная и даже устрицы – всё было в свежайшем виде. Официанты разносили розетки с заливным из щуки и судака под хреном, чёрную и красную икру с блинами. Из мясных холодных блюд была буженина, карбонат и сырокопчёная колбаса высшего качества. На горячее приготовили жареную золотую форель, стерлядь, кефаль, морского окуня и даже тунца. В качестве главного блюда ждал своей очереди огромный осётр горячего копчения в окружении жареных молочных поросят, шашлыков из молодых барашков, свиных отбивных на косточке, шницелей и много-много другого. Огурчики малосольные и порезанное филе малосольной сельди с холодным картофелем, посыпанное зелёным лучком и сдобренное оливковым маслом, предназначались к холодной водке, настоянной на почках смородины. Бутылки белого и красного французского вина стояли на столиках, как букеты из стеклянных роз. На десерт был подготовлен французский выдержанный коньяк, ликёры и чудо кулинарного искусства – сливочное мороженое.
Хозяин заведения гордо восседал за главным столом банкета между председателем горисполкома и прокурором. Собралось человек сорок от нужных городских чиновников до менее нужных, но состоявших в категории «пригодятся», различного рода предпринимателей. Многие бизнесмены гордились тем, что были приглашены на закрытый банкет, несмотря на то, что пришлось выложить за входной билет кругленькую сумму. Остапу нужно было обязательно пустить им пыль в глаза. Когда приглашённые гости расселись по своим местам, писатель-ресторатор встал и, постучав серебряной вилочкой по хрустальному фужеру, на правах хозяина ресторана начал свою речь:
- Дорогие сограждане, уважаемые гости! Империалистические державы хотят удушить нашу молодую республику, но мы не позволим им сделать этого!
После этих слов все госчиновники, начиная от председателя горисполкома и заканчивая главным санинспектором по труду, начали хлопать и одобрительно гудеть. Предприниматели, недоумённо переглядываясь, также поддержали всеобщее одобрение жидкими хлопками.
Остап продолжал:
- Как известный писатель, я обязан заявить: в тяжёлых условиях буржуазной блокады живёт наша творческая интеллигенция! Я имею в виду наших начинающих писателей и поэтов. Я уверен, что в нашем городе их более чем достаточно. Им нужно помочь. Именно с этой целью я открыл этот элитный ресторан, где могут отдыхать только состоятельные люди нашего родного города. Часть выручки от дохода ресторана я обязуюсь ежемесячно перечислять в созданный мною Фонд Помощи молодым литераторам. На это я уже получил разрешение у дорогой и всеми нами почитаемой Розы Эммануиловны!
Здесь Остап сам, не дожидаясь других, стал истово хлопать в ладоши, повернувшись к Розе Эммануиловне, чем неожиданно вогнал её в краску. Все присутствующие поддержали его оглушительными аплодисментами.
- Прошу всех предпринимателей присоединяться к участию в этой благородной миссии. Родина вас не забудет!
Дальше Остапа понесло. Он начал выдавать лозунги, не уступающие партийным, которые сопровождались оглушительными овациями:
Пополним Союз Писателей нашей страны новыми талантами!
Утрём нос буржуазным писакам!
Взрастим молодые дарования на нашей плодородной земле!
Напечатаем больше книг, чем во всей буржуазной Европе!
И прочее, и прочее, и прочее…
На этом торжественная часть закончилась, и гости позволили себе расслабиться. Расслаблялись они до трёх часов утра, пока одна часть из них не сползла под столики, а другая часть хоть и с трудом, но самостоятельно добиралась до своих пролёток, бричек и других повозок на одной лошадиной силе.
Шура Балаганов, показав местной шпане несколько примеров успешной работы столичного вора на местном колхозном рынке, завоевал непререкаемый авторитет и даже стал проводить среди них мастер-классы по воровскому делу. С лёгкой руки Шуры Балаганова в преступном мире Черноморска к Остапу приклеилась кличка «Писатель». Воровские доходы Шуры не шли ни в какое сравнение с размахом мошеннических преступлений Остапа Бендера. А когда Балаганов и Козлевич ещё и намекнули, у какого босса они работают, то преступный мир Черноморска безропотно принял его за своего вора, который работает законно. С тех пор из маленького Черноморска по всей России пошла гулять, как почётное звание среди криминального мира, фраза - «вор в законе». Со временем местные воры поняли, что Писатель обладает незаурядным умом и стали приходить к нему на приём, чтобы он по справедливости решал их проблемы.
В тёплый солнечный летний день Остап-Сулейман-Берта-Мария Бендер-бей в красивом турецком халате сидел за миниатюрным стеклянным столиком на террасе своего белого особняка. В руках у него был хрустальный фужер с французским коньяком, а на блюдечке лежал порезанный лимон с серебряной вилочкой. Великий комбинатор, перевоплотившийся в «вора в законе», посмотрел на морской горизонт, по которому плыл белый теплоход, и громко произнёс свою крылатую фразу:
- Ну, что же, товарищи советские чиновники и бизнесмены города Черноморска, наступил мой период правления. Командовать парадом буду я!














Фото vip-zone.ws