Как Илья Муромец СССР строил

( сказка )

Приближался очередной день выборов 2091 года. На Красной площади красовались вырезанные из фанеры и окрашенные красной гуашевой краской четыре цифры, которые символизировали 100-летний юбилей Великих Демократических преобразований. Динамики заливали площадь торжественными звуками марша Мендельсона.
Да и сами выборы главы царствующей фамилии проходили в публичной и совершенно демократичной обстановке. По традиции на площадь выкатывались две коляски. В одной из них сидел действующий глава, а в другой – его преемник. Хор казаков исполнял ораторию «Слава нашему атаману», завершавшуюся общим ликованием и возгласами «Люба! Люба!» После чего выходила Люба, проводила с кандидатами игру «Ладушки-ладушки». Тот из кандидатов, кто ни разу не сбивался с ритма, тот и становился новым главой на десять лет. Люба оглашала декларацию о доходах победителя, в которой главной ценностью была машина самоходная марки «Москвич». Коляски укатывали в кремлёвские покои до следующих выборов.
Так проходили выборы последние 50 лет. После торжественной церемонии на площадь выносили Пугачёву, которая, лёжа, издавала какие-то звуки и рассказывала всем о своём последнем гастрольном выступлении. Но на этот раз Пугачёву почему-то не вынесли. То ли у неё опять был медовый месяц, то ли она делала уроки со своими маленькими чадами, но по толпе собравшихся прошёл возмущённый ропот (историки потом назовут это событие – Пугачёвский бунт): «Как это так, - шептал возмущённый народ, - что жа это мы таперь и без песен жить должны?» Атмосфера накалялась и, наконец, из толпы вырвался одинокий голос какого-то удальца: «Мы – не рабы! Айда Илюшу Муромца будить!». Тут же были выбраны ходоки и отправились они во древний город Муром, где уже вот как 833 года спал себе на печи былинный русский герой.
- Что же это ты, Илюшенька, на печи дрыхнешь? – выступил вперёд главный ходок, как токо вся делегация переступила через порог покосившейся хаты. – А в Расеи-матушке вон чего творится…
- Совсем обнаглел энтот олигарх, - подхватил второй ходок, - даже концерту нам не показал!.. Всё токо по корпоративам, да по корпоративам…
- Никакого праздника нет у нас таперя, - поддержал товарищей третий ходок. – Более и отымать нечего… Вот так мы живём, Илюшенька!..
- Вставай-ка, делай давай ужо хоть что-нибудь, - подытожил главный ходок, - а то нам таперь не житьё…
Выслушал ходоков Илья Муромец, потянулся на печке и молвил:
- Больно вы не вовремя, товарищи ходоки… Ныне, ить, каникулы зимние, никого до весны в палатах да хоромах не сыщешь…
- Ничего не знаем, - загундосили ходоки, - а ужо пора…
Попробовал Илья встать, а ноги-то не слушаются, шутка ли – 833 года балду на печке гонять.
- Ну, и чё мне таперь делать, товарищи ходоки? – спросил Илья Муромец, глядя на пришедших. – Может, ну его на фиг?..
- Не, не, не, Илюша, мы по первах табе поможем, - запротестовал главный ходок, - а далее ты ужо покажи свою богатырскую силушку. Вот тебе, родной, водица оживляюча, - плеснул он в ковшик из бутылки самогону вонючего, - выпей, силушки тебе на пару дней и прибавится. А пока во хмелю будешь, ступай, Илюшенька, в тридевятое царство, где Соловей-разбойник усех грабить да убиваеть. Як одолеешь ты того супостата, так сыми с его шапку. Та шапка, Илюша, не простая, она тебе опосля добрую службу сослужит. Токо оденешь ты её на головушку богатырскую, да как скажешь «Ну, веди меня, шапка, к чиновникам-взяточникам!», так сразу сделаешься невидимым. А там ужо поступай по уму-розуму…
- Много тебе, Илюша, исходить придётся, так как попасть на приём к ентим бюрократам, не одни сапоги сотрёшь, - молвил второй ходок. – Но мы табе и в ентом поможем. Опосля, як одолеешь Соловья-разбойника, ступай, Илюша, в тридесятое государство, да отыщи там Идолище поганое. Как побьёшь Идолище, так сыми с него сапоги. А сапоги, Илюша, не простые будут, скороходы оне прозываются. Какой у тебя размер? - глянул он на ноги богатырские. – Ну, да ничего, разносишь…
- А ещё, Илюша, как оденешь ты сапоги-скороходы, так поспешай сразу на остров в море-окияне где проживает Кощей Бессмертный. Там на дубе увидишь ты, Илюша, - висит ларец волшебный. В ём всё будущее СССР сидит. Токо скажешь ты, Илюша, «Двое из ларца!», так выскочат оттудова добрые молодцы, и шо ты им прикажешь, то они и построят. Любой наказ исполнят тую же минуту!..
- Я не понял, старики, так я чё теперь без выходных, что ли, подвиги совершать буду? – почесал за ухом Илья Муромец. – А отпуск когда?.. Давайте договоримся: после кажного подвига я с девчонками в Куршевель на две недели…
- Эдак мы, Илюша, никогда перестройку не закончим, а нам ещё СССР строить надо, - выдохнул главный ходок.
- Не понял, - аж подпрыгнул Илья на печке, - я ещё и строить что-то буду?! Да вы чё?!
- Чё, чё – да ни чё! Ничего ты строить не будешь, - успокоил Илью главный ходок, - ты токо скажешь «Двое из ларца», так они сами всё и построят. Но о Тайландах да о Гоа рано нам ещё, Илюша, мечтать… Не время нынче… Мы, ить, не олигархи да думские бояре какие… Вот как построим СССР, так в Артек с тобой и поедем…
Взял Илья ковшик с самогоном, глянул в него.
- Э-э-э… А чего так мало?.. Мне ведь три подвига совершать надо!.. А тут и на один-то не хватит, - возмутился богатырь. – Плесни ещё…
Главный ходок долил ковшик до краёв и подал Илье Муромцу.
- Ну, будем, - крякнул Илья. – За СССР! - Он махом опрокинул ковшик и аж присел. – Во! Вот теперь можно и на подвиги! Так что вы там говорите – Соловей-разбойник? Да я ему мигом хвост выщипаю. Он у меня ещё и гимн петь будет. Всё, отцы, бывайте, мне некогда. Пока хмель не вышел, побегу, чтобы успеть. Всё. До встречи.
Схватил Илья шапку да биту бейсбольную и вылетел за порог. Главный ходок разлил оставшийся самогон по кружкам и подал своим спутникам.
- Ну, вот, как говорил один специалист по перестройке: «процесс пошёл».
И подался Илья Муромец в тридевятое царство. Смотрит, у речки Смородины дуб растёт высокий, а на нём Соловей-разбойник сидит. Кричит, злодей, по-звериному, а свищет по-соловьиному. От его покрика, от его посвиста цветы и травы осыпаются, деревья к земле клонятся, люди замертво падают.
- Эй ты, ворона не общипанная, а ну, хватит свистеть – денег не будет! Отдавай шапку по- добру поздорову!
Ещё пуще засвистел Соловей-разбойник, Илья еле на ногах удержался.
- Эй, слышь, солист недосоленный, я ить сейчас милицию вызову и, потому как ты бусурман есть, отвезут тебя в какое-нибудь казанское отделение… А там – знаешь, чего и куды тебе вставят?
Как услыхал Соловей-разбойник про отделение милиции казанское, так и рухнул на землю замертво. Подхватил Илья шапку-невидимку и помчался в славный Киев-град, где хозяйничало Идолище поганое. Подъезжает Илья к Киеву, а навстречу ему нищий идёт. Просит его Илья:
- Дай мне твоё платье нищее, а себе моё возьми.
Удивился бедняк, согласился с радостью. А Илья переоделся да в Киев-град к Идолищу идёт.
- Пришёл я поглядеть на тебя, царь Идолище, - начал Илья, - каков ты есть?
Усмехается Идолище.
- Что ж, гляди. Я тебя не гоню.
- Нерадостную весть принёс я тебе, царь Идолище, - говорит Илья, - ведь жив Илья Муромец, здоров, завтра хочет с визитом к тебе пожаловать.
- А велик ли ростом ваш Илья? Много ли ест, пьёт? – спрашивает Идолище. – Вот я, к примеру, быка могу зараз проглотить.
Рассмеялся Илья Муромец:
- Что ж! У моего батюшки была корова прожорливая. Тоже много ела. Да под конец у неё пузо треснуло… Я те вот чего скажу, Идолище поганое: будешь кочевряжиться, сейчас кликну младореформаторов нашенских, быстро у тебя тут всё приватизируют. И за все твои сундуки с золотом два ваучера тебе в одно место всунут. Испугалось Идолище поганое, а сапоги не отдаёт. Одел Илья шапку-невидимку, подошёл к Идолищу сзади, да как огреет того прямо по маковке, тут и упало Идолище поганое замертво. А Илья сапоги с него снял да вместо своих и обул. Словно крылья выросли у Ильи Муромца и помчался он к Кощею Бессмертному за ларцом волшебным.
Быстро донесли сапоги-скороходы Илью Муромца к острову в море-окияне. Разогнался Илья Муромец, перепрыгнул на остров, глядит – дуб растёт, а на нём ларец висит. Только Илья полез на дерево, глядь – бежит старик и руками размахивает.
- Ну-ка, слазь, хулиган! Ты чего полез? Там у меня яйцо лежит! Не трожь мои яйца!
Илья Муромец одел шапку-невидимку, Кощей так с катушек и свалился.
- Ты где? Эй… Ты куда девался? Я ведь чую – русским духом пахнет… Где же он? Наверное, в лес сиганул. – И помчался Кощей в чащу лесную.
А Илья Муромец отвязал ларец, слез с дерева, разбежался да на другой берег моря-окияна и прыгнул.
Вот сидит Илья Муромец на берегу моря-окияна и думу думает: «Эх, похмелиться бы… Где эти ходоки?.. Постой! А чего это я торможу?.. Сейчас проверим. Нут-ка, «двое из ларца!» Смотрит Илья и глазам своим не верит: выскочили из ларца два здоровенных детины да как рявкнут: «Что, хозяин, прикажешь?» Илья от испуга аж подпрыгнул.
- Э-э-э… Вы потише… А то ведь с бодуна и крыша поедет… Ну-ка, принесите мне вискаря бутылочку, - осторожно промолвил богатырь.
Илья и глазом не успел моргнуть, глядь, а уж перед ним на салфетке бутылочка виски стоит, закусочка порезана…
- Ух ты, вот это да…
Выпил Илья стаканчик, закусил и так ему захорошело…
- Ну-ка, где вы там, двое из ларца? – А те уж тут как тут. – А нут-ка, постройте мне хоромину, как у олигарха энтого и чтобы команда, значит, ну… в футбол гоняла, а то скучно мне без футболу…
И минуты не прошло, а на берегу моря-окияна ужо замок аглицкий стоит, а рядом на поле футбольный мяч гоняют.
- Ну, вот… Энто другое дело…
Вдруг слышит Илья голос: «Може, табе бабу ещё?»
- Да не, бабу не надо… Посплю я чуток, а то притомился я с энтими подвигами. – Зевнул Илья, подложил шапку-невидимку под голову и захрапел.
А в это время ходоки мимо проходили. Заслышали они крик «Шайбу! Шайбу!» С чего бы это? Да так на крик и подались. Долго ли, коротко ли шли, а к вечеру вышли к стадиону. Смотрят, аглицкие команды играют, а рядом с полем Илья Муромец спит богатырским сном.
- Э-э-э… Ты чаво это, Илюша? Нут-ка, вставай! Дел непочатый край, а ён тут як олигарх какой, - запричитал главный ходок.
Открыл Илья глаза, глядь – ходоки!
- О, старики! – совсем проснулся Илья. – Вот и хорошо… А то я тут один, как алкоголик…
Налил Илья ходокам по стаканчику, выпили они, покряхтели, закусили. Илья им рассказал, как подвиги совершал.
- Ну, вот и славненько, - подытожил главный ходок. – А теперь, Илюша, за работу. Впервое, что нужно сделать – вырвать с корнем всю коррупцию поганую, что всю землю-матушку испоганила. Одевай, Илья, сапоги-скороходы, бери шапку-невидимку и айда во все палаты да хоромины царские. Как соберёшь всю погань в один мешок, так и повертайся на Дон-батюшку, мы тебя там дожидаться будем.
Одел Илья сапоги-скороходы, взял с собой шапку-невидимку и отправился во столичный град в палаты царские, где сидели кровососы народные. Перед столичным градом нахлобучил на голову шапку-невидимку и давай всех блох да клопов, присосавшихся к казне, в мешок складывать. Много он всякой погани подсобрал – полный мешок. Те в мешке пищат, дерутся – не поймут, кто кому должен взятку или откат дать, чтобы из мешка выбраться? Завязал Илья мешочек, взвалил на плечо и подался по городам и весям тамошних кровососов собирать.
Сладил Илья это дело и на Дон-батюшку, где его ходоки поджидали, отправился. Еле дошёл – сапоги совсем прохудились. А уж в древнем граде прослышали, что Илья возвращается, вышли встречать с хлебом-солью богатыря русского. Несёт Илья два мешка со всякими кровопийцами. А оне ужо и не дрыгаются – видать, от жадности так и покусали друг друга. Вытряхнул Илья в чистом поле всю энту погань из мешков, так вороны налетели и тут же всё и склевали.
- Ну, - говорит главный ходок, - с первым делом ты справился, а таперя ещё главнее задание будет: СССР построить надо бы. Чтобы поля колосились, чтобы заводы гудели и трубы дымились, чтобы в народе веселье наблюдалось и чтобы всякие вороги наши по углам разбежались.
Призадумался Илья Муромец – никогда, ить, СССРов не строил, а тут – на тебе… С чего начинать – никто не знает, не ведает…
- Так это, старики, може, программа кака есть? – спрашивает он ходоков. – Партии, ить, чай написали?.. Партии-то есть у вас аль нет?..
- Да партии у нас есть, их числом один миллион пятьсот тридцать три тысячи восемьсот пятнадцать будет…
- Так чего же энто они свои программы в жисть не претворяют?
- Так некому, Илюшенька, - вздохнул главный ходок, - старики подустали ужо, а молодёжь нынче из угла в угол скитается да ищет вот – чем бы заняться… Ты ужо подсоби нам, родненький, а то нам без СССРа никак дале нельзя…
- Ну, ладно, - отвечает Илья Муромец, - постою за землю русскую. Эй, двое из ларца! Ну-ка, подь сюды…
Выскочили два детины из ящика:
- Что, хозяин, прикажешь?
- Ну-ка, давайте, постройте-ка СССР обратно, чтобы в радости всем жилось. Чтобы ракеты там и балет… ну, чтобы обязательно мы – впереди планеты всей!..
Пустились детины вперегонки: тот землю пашет, тот заводы строит, тот ворогов пугает да по углам разгоняет. Целый месяц без выходных работали. Как закончили всё, еле до ларца дошли и без сил в ларец повалились, токо прошептали: «Всё, хозяин, готово…»
- Эй, старики, - зовёт Илья Муромец, - идите глядеть: СССР – не СССР? Да пойду я в свой Муром, на печку русскую…
- Погоди, милок, отвечает главный ходок, - ты сперва нам акт приёмки предоставь, чтобы в ём все подписи стояли…
Делать нечего: поплёлся Илья по министерствам да ведомствам акт подписывать. И куда не придёт, все его посылают: кто – справку принести, кто – ещё каку бумажку… Дескать, кто его знает: кто, когда, зачем, на каком основании? Финансовый отчёт требуют да выговором по партийной линии пугают. Ходил, ходил Илья, да так ни одной бумажки и не подписал… Воротился он к ходокам и поведал им своё горе-кручину.
- Не могу я, старики, справиться с этим трудным заданием, все меня посылают – справки требуют, взысканием пугают… А как я докажу: СССР это или не СССР?..
- Не кручинься, добрый молодец, - заулыбался главный ходок, - тут и доказывать не надобно: раз ни одной бумажки за месяц не подписал, значит, мы ужо в СССРе!.. Ступай сабе в Муром, ты таперь законный пенсионер. А старикам у нас – почёт!.. Вот тебе, Илюша, грамота от крестьянской партии «За освоение потерянных земель русских».
Просветлело лицо богатыря русского. Взял он грамоту благодарственную и пошёл в СССР, в город Муром на печь русскую.
И я там был, мёд-пиво пил, по усам текло, а в рот не попало…