Исламский мир как опора существующего миропорядка

Лично я к собственно исламу отношусь ровно (как, впрочем, и ко всем остальным религиям). Должен же, в конце концов, человек во что-то верить, чтобы придать осмысленность своему существованию и организовывать сообщества, не основанные исключительно на палочном праве. И то, что ислам стал использоваться почти исключительно как средство манипулирования находящимися ещё в растительном состоянии соплеменниками и как знамя, под которым совершаются самые что ни наесть аллахопротивные деяния, вызывает у меня нечто наподобие праведного гнева.

Паразитические сущности, коими несомненно являются почти все государственные образования исламского мира, как наглядно подтверждают последние события в Египте, Турции, Катаре и т. д., составляют одну из главнейших опор существующего миропорядка. И индустриям воинственного холуйства в странах «революций курортной обслуги», и анекдотичным в своей цивилизационноватистой дикости шейхам верблюдоводов (они же короли нефтяных и газовых полей, они же сиятельные чурки) просто жизненно необходимо сохранение статус кво для продолжения хоть какого-то процветания (или его подобия).

Тут некоторые могут возразить, что я не знаю древнюю и великую историю исламских стран, их богатое культурное наследие, что не надо обобщать разные по развитию страны, что вообще о каком паразитизме может идти речь, если у Турция - 25-30 процентов промышленности, причем с высокой степени переработки; Малайзия - 30-35 процентов промышленности; Индонезия (крупнейшее исламское государство в мире) - 45%, Иран - 40%. и Т.Д.?

Увы. Официальную-то историю я знаю достаточно хорошо, чтобы быть уверенным, что ссылаться на неё как на последний довод в каком бы то ни было споре, - это всё равно, что пытаться сразить оппонента наповал доводом типа: «а вот сегодня по телевизЕру сказали». Об истории до 17 века мы можем знать только то, что написано маститыми (да и безвестными) сказочниками на потребу детей старшего школьного возраста в более поздние времена. Читая официальную «историю» создаётся впечатление, что некоторые народы появились на их нынешнем месте, просто спустившись с деревьев и заместив невесть куда сгинувшие коренные народы. – Ну, те самые, из этой «истории». И вообще «жизнь» сама по себе очень странная штука: её главное свойство – текучесть. И я не очень удивлюсь, когда лет через пятьдесят услышу, как экскурсоводы представляют туристам Храм Василия Блаженного в качестве «гениального творения таджикских (чеченских?) зодчих».

Не надо говорить о взлётах и упадках цивилизаций. Живой организм может жить только в развитии. Альтернатива – увядание и смерть. На себя, человече, посмотри. Так что нынешние первобытные исламские племена не имеют никакого отношения к сказочным образам из глубокой истории, которые создала фантазия «востоковедов», и являют собой общности, которые, цепляясь за подол более-менее продвинутых западных народов, пытаются вслед за ними выползти на более высокий уровень развития.

Более того, никто не может утверждать, что знает даже Новую и Новейшую историю, если он хоть раз оторвался от этого самого «телевизЕра» и посмотрел в окно. Уж кому как не советским людям, на чьём веку историю переписывали три раза, не знать, что это всего лишь сказки, чтобы занять досуг и отвлечь внимание у непритязательной досужей публики и отличное средство внедрения «правильных» представлений о мире. И этот «творческий» процесс продолжается (уже не таясь) прямо на наших глазах. В наглую прямо под нашим носом переписывается уже даже не позавчерашняя, а уже вчерашняя история. Да что там говорить, уже сочиняется завтрашняя.

И никакого «нового» слова от исламского мира ждать бесполезно, да и упаси боже. Такое «новое» слово мы уже сами сказали лет так 1500 тому назад. Если верить «Истории».

Что касается промышленности. Ну да. Всем им на сегодня осталось место только скобяных и портяночных мастерских западного мира. И работают они на западном оборудовании, на западном научном потенциале, по западным технологиям, на предприятиях, принадлежащих западному капиталу. Они живут (питаются) западной цивилизацией как неким субстратом. Так что в данном контексте «паразиты» - это чисто научный (а именно биологический) нейтральный термин. И не надо о трудолюбии мусульман. Это как бушмены, - уж на что трудолюбивый народ: постоянно то коренья выкапывают, то в носу ковыряют. Ни минуты простоя.

Ну, а насчёт того, что все они разные. - Разные-то они, может, и разные, да только суть одна: все они с большой охотой, можно сказать, воинственно и алчно идут по пути догоняющего развития за старшими товарищами. Они по-своему ценят то, что получили и хотят большего.


И в любой из этих стран смена политической власти теоретически может выглядеть так: приходит 3-й советник Посольства США в сопровождении двух морских пехотинцев к президенту тамошней «суверенной» автократии и представляет действующему Президенту (эмиру, королю) его сменщика. Ну а в междуцарствие несомненно возможно и даже полезно предоставить доверенному суверену некую свободу действия, разумеется, в пределах некоего подобия детского манежа, подбрасывая туда время от времени блестящих и пёстрых цацек.

Таким образом, в исламском мире (да и в «развивающихся» странах) и весь политический строй с его элитой, и весь экспортно-сервисный экономический строй настолько плотно «зависят от» и «переплетены с» действующим ныне миропорядком, что даже тем лидерам этого мира, которым это и не нравится, остается лишь беспомощно наблюдать, как с каждым новым поколением в головах их народов в общем-то безобидные иллюзии принадлежности к некой великой и самобытной цивилизации (исламской ли, китайской ли) с тревожной скоростью заменяются на опасные иллюзии принадлежности к некоему «цивилизованному» миру (это где, как известно, человек человеку либо волк, либо баран). Их заскорузлые мозги ещё неспособны не только принять, но и даже понять «традиционные ценности» этого мира. Но на использование его плодов они уже подсели плотно и бесповоротно. А уж «новые ценности», олицетворять которые заслуженно здесь поставим пидарастические браки, вообще приводят их в ступор и требуют срочных упрощений. И вот в такой переходный период подопытные фактически пребывают в состоянии расщеплённого сознания, т.е. шизофрении разной степени тяжести.

И это очень неприятно для окружающих. Не то, чтобы такое состояние «соседей» однозначно тяготило своей неопределённостью. Отнюдь, напротив, можно 100%-но быть уверенным, что даже тихий ныне пациент назавтра непременно схватится либо за верёвку, либо за кинжал. И вот здесь-то ты на, так сказать, бытовом уровне как раз и ведать не ведаешь наперёд что, при случае, может оказаться полезнее: иметь ли при себе кусочек мыла или постоянно держать в надлежащей чистоте операционное поле твоей шеи?