Сага о Гаральде Гардраде и о нормандском завоевании Англии

Сага о Гаральде Гардраде
и о нормандском завоевании Англии.


1
Гаральд в боевое садится седло,
Покинул он Киев державный,
Вздыхает дорогою он тяжело:
«Звезда ты моя, Ярославна!

2
Надежд навсегда миновала пора!
Твой слышал, княжна, приговор я!
Узнают же вес моего топора
От края до края Поморья!»

3
И Русь оставляет Гаральд за собой,
Плывет он размыкивать горе
Туда, где арабы с норманнами бой
Ведут на земле и на море.

4
В Мессине он им показал свой напор,
Он рубит их в битве неравной
И громко взывает, подъемля топор:
«Звезда ты моя, Ярославна!»

5
Дает себя знать он и грекам в бою,
И Генуи выходцам вольным,
Он на море бьется, ладья о ладью,
Но мысль его в Киеве стольном.

6
Летает он по морю сизым орлом,
Он чайкою в бурях пирует,
Трещат корабли под его топором,
По Киеву сердце тоскует.

7
Веселая то для дружины пора,
Гаральдовой славе нет равной –
Но в мысли спокойные воды Днепра,
Но в сердце княжна Ярославна.

8
Нет, видно ему не забыть уж о ней,
Не вымучить счастья иного –
И круто он бег повернул кораблей,
И к северу гонит их снова.

9
Он на берег вышел, он сел на коня,
Он в зелени едет дубравной –
«Полюбишь ли, девица, ныне меня,
Звезда ты моя, Ярославна?»

10
И в Киев он стольный въезжает, крестясь,
Там, гостя радушно встречая,
Выходит из терема ласковый князь,
А с ним и княжна молодая.

11
«Здорово, Гаральд! Расскажи, из какой
На Русь воротился ты дали?
Замешкался долго в земле ты чужой,
Давно мы тебя не видали!»

12
«Я, княже, уехал, любви не стяжав,
Уехал безвестный и бедный;
Но ныне к тебе, государь Ярослав,
Вернулся я в славе победной!

13
Я город Мессину в разор разорил,
Разграбил поморье Царьграда,
Ладьи жемчугом по края загрузил,
А тканей и мерить не надо!

14
Ко древним Афинам, как ворон, молва
Неслась пред ладьями моими,
На мраморной лапе пирейского льва
Мечом я насек свое имя!

15
Прибрежья, где черный мой стяг прошумел,
Сикилия, Понт и Эллада,
Вовек не забудут Гаральдовых дел
Набегов Гаральда Гардрада!

16
Как вихорь обмел я окрайны морей,
Нигде моей славе нет равной!
Согласна ли ныне назваться моей,
Звезда ты моя, Ярославна?»

17
В Норвегии праздник веселый идет:
Весною, при плеске народа
В ту пору, как алый шиповник цветет,
Вернулся Гаральд из похода.

18
Цветами его корабли обвиты,
От сеч отдыхают варяги,
Червленые берег покрыли щиты
И с черными вранами стяги.

19
В ладьях отовсюду к шатрам парчевым
Причалили вещие скальды
И славят на арфах, один за другим,
Возврат удалого Гаральда.

20
А сам он у моря, с веселым лицом,
В хламиде и в светлой короне,
Норвежским избранный от всех королем,
Сидит на возвышенном троне.


21
Отборный и гридней и отроков рой
Властителю служит уставно;
В царьградском наряде, в короне златой
С ним рядом сидит Ярославна.

22
И к ней обращаясь, Гаральд говорит,
С любовью в сияющем взоре:
«Все, что пред тобою цветет и блестит,
И берег, и синее море,

23
Цветами убранные те корабли,
И грозные замков твердыни,
И людные веси норвежской земли,
И все, чем владею я ныне,

24
И слава, добытая в долгой борьбе,
И самый венец мой державный,
И все, чем я бранной обязан судьбе, -
Все то я добыл лишь на вено тебе,
Звезда ты моя, Ярославна!»


Эта баллада А.К. Толстого поэтически рассказывает о знаменитом викинге и норвежском короле Гаральде Гардраде. Я же собираюсь рассказать о подлинных исторических событиях, связанных с этим героем, но начну с другой страны и с несколько более раннего времени.

Тысячу лет тому назад был в Англии король Этельред из саксонской династии. Правили когда-то до него великие короли из той же династии: Альфред, Эдуард Древний … А вот Этельред имел прозвище “Unready”, что переводится обычно как «неготовый» или «неразумный». В то время в северо-восточной Англии жило довольно много датчан, которые осели там еще полтора-два столетия назад, во времена великих походов викингов. С тех пор они умерили свой буйный нрав и стали почти совсем послушными подданными. Но король, справедливо или нет, подозревал их в связи со своим врагом, датским королем Свеном. Чтобы окончательно решить «датский вопрос», Этельред прибег к геноциду и, устроив внезапную резню, перебил многих своих подданных-датчан; погибла и родная сестра короля Свена, которая была замужем за одним из английских вельмож датского происхождения. Ничего хорошего из этого не вышло – возмущенный датский король Свен Вилобородый в ответ захватил Англию. Этельреду с женой Эммой и детьми пришлось бежать на родину жены – во французскую Нормандию. Буквально через несколько недель Свен умер, оставив наследником своего сына Канута. Этельред вернулся в Англию вместе с женой и старшим сыном Эдмундом, пытаясь вернуть себе престол. Особенно отличился в это время в боях с датчанами молодой Эдмунд, получивший прозвище “Ironside” – Железнобокий (в гораздо более поздние времена такое же прозвище имели воины Кромвеля, сражавшиеся с королем, возможно, в память о древнем герое). Этельред вскоре умер, а поскольку ни Канут, ни Эдмунд не могли добиться победы, они было согласились разделить Англию на датский северо-восток и саксонский юго-запад, так, как это было когда-то при Альфреде Великом. Но тут Эдмунд умер (или был убит), Канут остался королем всей Англии; вдова Этельреда Эмма Нормандская стала его женой, а малолетний сын Эдмунда был увезен в Венгрию.
Канут, как наследник отца, был еще и королем Дании, а кроме того, захватил и норвежский престол, согнав с него короля Олуфа Святого, впрочем, с согласия большинства норвежцев, недовольных своим королем. Этот Олуф назывался «Святым» не из-за своей доброты и прочих добродетелей; но он был, как теперь говорят, экстрасенс, т.е. умел лечить наложением рук, что, считалось, присуще только святым людям. Со своими же подданными он обращался сурово; пытаясь внедрить в Норвегии христианство, а также порядок и дисциплину, рубил непокорным руки и головы. Его подданные – бонды (свободные землевладельцы), которые становились викингами, садясь на свои боевые корабли, не привыкли к такому обращению. Поэтому когда Канут с дружиной проплывал вдоль берегов Норвегии, бонды выходили к нему и приносили клятву верности, как своему королю. Оставшись без подданных, Олуф сбежал на Русь, к князю Ярославу Мудрому; через два года он вернулся в Норвегию с войском, но потерпел поражение в битве со своими бывшими подданными – бондами, и был убит. В этом бою принимал участие его 15-летний брат по матери Гаральд (отцы у них были разные). Гаральд был ранен, его укрыли в глухой деревне, а потом переправили на Русь, где правил тогда князь Ярослав Мудрый. В Киеве было в то время немало выходцев из скандинавских стран; Гаральд жил какое-то время при княжеском дворе, говорят, влюбился в дочку Ярослава Елизавету и даже сватался к ней. Но ему тогда отказали – он был всего лишь беглый мальчишка, хотя и знатного рода, а Ярослав – великий князь, владевший самым большим по территории государством в Европе.
Гаральд уехал искать свое счастье в Византию, поступил там в наемную варяжскую дружину. Вскоре он выделился своей доблестью и организаторскими способностями, стал командовать этой дружиной. Он много воевал по всему восточному Средиземноморью: и в Греции, и на Сицилии, и в северной Африке, и в Палестине. Награбил он в своих походах немало добра, которое, говорят, хранил у князя Ярослава. Принимал он участие и в византийских интригах, государственных переворотах, которые устраивала императрица Зоя, меняя мужей одного за другим, и возводя каждого нового мужа в императорское достоинство. В Киев он вернулся прославленным воином и богатым человеком, и имел теперь достаточно силы, чтобы претендовать на норвежский престол. Он снова посватался к Елизавете, на этот раз получил согласие и увез молодую жену в Норвегию. В Норвегии ее звали Эллисив, вероятно, в честь золотоволосой богини Сив, жены скандинавского бога-громовержца Тора.
Король Канут к тому времени умер, на престоле Норвегии сидел сын Олуфа (и племянник Гаральда) Магнус. Человек он был покладистый, без драки уступил Гаральду половину царства, а вскоре, после смерти Магнуса, Гаральд получил и остальное. Но буйный дух Гаральда не успокоился, недаром его называют последним великим викингом, он каждое лето отправлялся куда-нибудь в набег, чаще на Данию. Он получил прозвище «Гардрад», что обычно переводят как «суровый» или «смелый». Кроме того, он был довольно известным поэтом-скальдом; стихи А.К. Толстого – это на самом деле перевод, а точнее, вольный пересказ собственного стихотворения Гаральда. На русском языке существует около 10 переводов (пересказов) этого стихотворения, в том числе «Песнь Гаральда Смелого» К.Н. Батюшкова. На самом деле поэзия скальдов настолько своеобразна по форме, что не поддается сколько-нибудь адекватному переводу ни на какой другой язык.

Вернемся теперь к событиям в Англии. После смерти Канута, а вскоре за этим и двух его сыновей, из Нормандии вернулся в Англию Эдуард, сын Этельреда и Эммы. Совет старейшин (Визенгемот) избрал его королем Англии. (Заметим, кстати, что старинное слово «Визенгемот» известно той нынешней молодежи и старикам, которые внимательно читали книги о Гарри Поттере, так называется там верховный совет волшебников.) В те времена королевская должность в Англии (а также во Франции и Германии) в принципе считалась выборной, хотя обычно старшему сыну короля не отказывали в праве занять место отца, а король старался короновать старшего сына еще при своей жизни. Этот король известен как Эдуард III Исповедник; человек он был очень религиозный, государственными делами занимался мало, в основном постился и молился, а правили за него другие. Однако после смерти его очень почитали, а через некоторое время даже объявили святым, на законы и обычаи его времени к месту и не к месту любили ссылаться в последующие времена. Правил же вместо него самый сильный в то время в Англии человек, граф Уэссекса Годвин со своими многочисленными сыновьями. Годвин даже женил Эдуарда на своей дочери Эдите, но только Эдуард, говорят, даже не спал ни разу со своей женой, то ли от святости, то ли от неспособности. У Годвина, впрочем, были соперники, те придворные, которые приехали с Эдуардом из Нормандии, и которых Эдуард предпочитал. Им даже удалось на время отстранить Годвина от власти и изгнать его из Англии. Но тот вскоре вернулся, подкрепив свои притязания военной силой, а после его смерти место около короля занял его старший сын Гаральд.
Но вот в начале января 1066-го года умер король Эдуард, не оставивший, естественно, наследника престола. Шустрый Гаральд в самый момент смерти короля объявил собравшимся придворным, что король только что назначил его своим наследником, а буквально через пару дней с согласия Визенгемота он был коронован новым королем Англии. Всем бы хорош был новый король: хватало у него и ума, и воинской доблести, и народной любви, но у него был один крупный недостаток – он был не родственником, а только шурином (братом жены) умершего короля, поэтому его власть сразу же стали оспаривать другие претенденты. Похожая ситуация случилась в России пятью столетиями позже, когда после смерти очень религиозного и неспособного царя Федора к власти пришел Борис Годунов. Так про него сказано в «Истории государства Российского…» А.К. Толстого:
………
Борис же, царский шурин,
Не в шутку был умен;
Брюнет, лицом недурен,
И сел на царский трон.
При нем пошло все гладко,
Не стало прежних зол,
Чуть-чуть было порядка
В земле он не завел.
К несчастью, самозванец,
Откуда ни возьмись,
Такой задал нам танец,
Что умер царь Борис.
…………………………

Борису удалось процарствовать около 7 лет, Гаральд же не продержался и года. Главным претендентом на престол был двоюродный племянник умершего короля, нормандский герцог Вильгельм, связанный с ним родством через мать короля Эдуарда Эмму. Гаральд еще при жизни старого короля побывал в Нормандии, обсуждал с Вильгельмом вопрос о престолонаследии и даже поклялся, положив руку на ларец со святыми мощами, что признает себя вассалом Вильгельма. Правда, клятва была получена хитростью, ларец был спрятан под покрывалом, но в Европе все заинтересованные лица, в том числе Папа Римский, признавали законность клятвы, а Гаральда, когда он получил королевскую власть, считали клятвопреступником и узурпатором.
В это время появился и еще один претендент на английский престол, причем законнейший. Когда-то, после смерти короля Этельреда, его малолетний внук, сын Эдмунда Железнобокого, был увезен в Венгрию; теперь он вернулся в Англию с сыном и двумя дочерьми. Сам он умер, не доехав даже до Лондона, но остался его 16-летний сын Эдгар Этелинг (принц Эдгар). Правда, шансы получить престол у него были минимальные – он был слишком молод, за ним не стояло в то время ни хороших знакомств, ни военной силы.
Но первая опасность для Гаральда пришла с другой стороны. У Гаральда был брат, граф Нортумберленда Тости (Нортумберленд – это область севернее Лондона, с центром в городе Йорк). Его еще при жизни старого короля за какие-то грехи выгнали не только из его владений, но и вообще из Англии. Когда к власти пришел его брат, Тости, не сумев договориться с ним добром, отправился по заграницам продавать родину. Сначала он поехал к датскому королю Свену, и стал ему толковать, что еще недавно его предок Канут Великий был королем не только Дании, но еще и Англии и Норвегии. На это Свен ему ответил, что он не такой великий, как Канут, и у него едва хватает сил, чтобы отбивать ежегодные набеги норвежского короля Гаральда Гардрада. Тогда Тости отправился к этому Гаральду и ему напомнил о Кануте, добавив, что власть в Англии, можно сказать, на земле лежит, и ее подберет тот, кто смелый. Гаральду в то время было около 50 лет, но боевой и авантюрный дух еще не угас в нем. Собрав войско, он вместе с Тости и его дружиной высадился около Йорка, разбил местные войска, захватил город и стал готовиться к походу на юг. Гаральд английский готовился отразить нападение из Нормандии, но вместо этого ему пришлось срочно маршировать на север, чтобы сразиться со своим норвежским тезкой. Перед боем была сделана слабая попытка договориться миром. Брату Гаральд предложил вернуть графство и свою братскую любовь, а норвежскому Гаральду дать не более, чем семь футов земли для могилы, а если он такого большого роста, как о нем говорят, то прибавить еще несколько дюймов, но Тости отказался предать своего союзника. Последовавшая битва описывается в балладе А.К. Толстого «Три побоища» с точки зрения ворона, жаждущего крови убитых:
……………………….
Лечу я от города Йорка!
На битву обоих Гаральдов я там
Смотрел из поднебесья зорко:
Был целою выше варяг головой,
Чернела, как туча, кольчуга,
Свистел его в саксах топор боевой,
Как в листьях осенняя вьюга;
Копнами валил он тела на тела,
Кровь до моря с поля струилась -
Пока, провизжав, не примчалась стрела,
И в горло ему не вонзилась.
………………………………
Так погиб герой-викинг Гаральд Гардрад, оставив вдовой свою Елизавету Ярославну, но битва еще продолжалась. Вскоре погиб и Тости, но от кораблей подошел отряд норвежцев под командой Эйстейна Тетерева. Тетерев оказался птицей боевой, отчаянная битва продолжалась до вечера, но в этот день счастье было не на стороне норвежцев, мало кому из них удалось вернуться к кораблям.
Победители не успели еще отдохнуть, как пришло известие, что Вильгельм уже высаживается с кораблей на юге Англии, около города Гастингса. Войско снова двинулось на встречу с врагом, Гаральд остановился в Лондоне всего на несколько дней, чтобы наскоро собрать подкрепления, хотя армия Вильгельма оставалась около кораблей, не стремясь наступать вглубь страны. Перед боем Вильгельм предложил Гаральду личный поединок, чтобы решить вопрос о престоле, но Гаральд отказался, сказав, что он поручает судьбу богу битвы. Видимо, он не очень надеялся на свою силу – Вильгельм был могучий мужчина высокого роста, к старости он сильно погрузнел, а в то время он был в полном расцвете сил, Гаральд же был человеком роста небольшого. Кроме того, он, возможно, был не очень-то уверен в своей правоте, а ведь в таких поединках, как считалось, Бог дает победу правому.
И вот утром 14-го октября 1066 года войска выстроились на поле битвы. У Гаральда не было конницы и почти не было лучников (знаменитые отряды английских лучников, решавшие судьбы сражений на полях Столетней войны, появились значительно позже). Зато его воины прекрасно сражались боевыми топорами и копьями и были почти непобедимы, пока они бились в сомкнутом строю. У Вильгельма же основной боевой силой была рыцарская конница и лучники. Кроме тех, кто пришел в его войско по призыву, как его вассалы, к нему собралось и немало авантюристов со всей Европы, всегда готовых помахать мечом и пограбить, но желательно, чтобы за правое дело, каковым и считался поход Вильгельма. Тяжелый бой продолжался до вечера, обстрелы лучников и конные атаки не смогли поколебать строй англичан до тех пор, пока часть английского войска не попыталась преследовать отступающих нормандцев. Те в свою очередь контратаковали и уничтожили нарушивших строй англичан, Гаральд был убит стрелой, попавшей ему в глаз, а оставшаяся часть войска отступила. Так сказано об этом в той же балладе «Три побоища»:
……………….
……………Я, кровию пьян,
Лечу от Гастингского поля!
Не стало у саксов вчера короля,
Лежит меж своих он, убитый,
Пирует норманн, его землю деля,
И мы пировали там сыто!
Победно от Йорка шла сакская рать,
Теперь они смирны и тихи,
И труп их Гаральда не могут сыскать
Меж трупов бродящие мнихи.
………………

Труп Гаральда потом все-таки отыскали и похоронили, но никто уже не мог оказать Вильгельму серьезного сопротивления, и тот вскоре короновался, как король Англии. Это событие не было только заменой короля – нормандцы стали захватывать земли у прежних владельцев, англичане восстали, и Вильгельму пришлось вести долгую и упорную войну, прибегая иногда к тактике выжженной земли, особенно на севере, в районе города Йорка. Вот тогда то он и получил прозвище «Завоеватель», говорили, что он не меньше заслуживает звания «бича божия», чем сам Аттила, с той разницей, что Аттила разорял чужие земли, а Вильгельм – свои собственные. Но через 20 лет, к концу жизни Вильгельма, его власть в Англии стала прочной, большая часть земельной собственности, церковные и государственные должности перешли в руки нормандцев, королевский двор разговаривал и издавал документы по-французски, и так продолжалось три столетия, до начала Столетней войны. Это событие нельзя назвать «французским» завоеванием Англии, оно было личным делом нормандского герцога Вильгельма. На самом деле французские короли Филипп, а потом и Людовик VI, плели всяческие интриги, стараясь оторвать Англию от Нормандии, поскольку они опасались непомерного усиления их же вассала, нормандского герцога. И не зря, потом так оно и случилось, и еще в худшем варианте, чем можно было ожидать.
Сразу после гибели короля Гаральда Визенгемот в Лондоне провозгласил королем юного принца Эдгара, но тот просидел на троне всего несколько дней, столько, сколько потребовалось Вильгельму, чтобы дойти от Гастингса до Лондона, а потом вместе с сестрами сбежал в Шотландию, к королю Малькольму III. Этот Малькольм – не кто иной, как шекспировский герой, сын короля Дункана, убитого Макбетом. Он сбежал в Англию, к королю Эдуарду Исповеднику, а потом вернулся с английским войском и отвоевал себе престол. На этом кончается пьеса Шекспира, но жизнь продолжалась, Малькольм еще долго сидел на шотландском престоле. Он женился на сестре Эдгара Маргарите; воспользовавшись смутным временем, наставшим в Англии после захвата ее Вильгельмом, он совершил немало набегов, захватывая пленников и поселяя их на своей территории. Многие переходили к нему и добровольно, спасаясь от жестокостей Вильгельма – Завоевателя. Малькольм захватил и порядочный кусок английской земли с городом и крепостью Эдинбург, который стал с тех пор столицей Шотландии. Он, может, был бы не прочь посадить своего шурина Эдгара на английский престол, но на это сил у него уже не хватало; напротив, Вильгельм заставил его выслать Эдгара из Шотландии. Погиб Малькольм во время очередного набега на Англию уже во время правления Вильгельма Рыжего, сына Вильгельма – Завоевателя.
У Вильгельма было три сына: старший буйный был детина, средний был и так и сяк, а младший был не дурак, а наоборот, очень умный, но его время пришло позже. Старший сын Роберт, по прозвищу «Коротконогий», не раз ссорился с отцом, желая получить свою долю власти. Дело доходило до вооруженных стычек, в одной из которых Роберт ранил отца, сбросил его с коня на землю, и тому пришлось звать на помощь своих придворных. Роберт после оправдывался, что не узнал отца, потому что на том был шлем с опущенным забралом; отец его проклял, но потом простил. Умирая, Вильгельм разделил свои владения: Роберту досталась Нормандия, средний сын Вильгельм Руфус (Рыжий) стал королем Англии, а младший, Генрих, получил поначалу замок и некоторую сумму денег.
Через 10 лет по призыву Римского Папы Урбана II начался первый крестовый поход для освобождения Гроба Господня из рук неверных (в те времена это предприятие называлось просто «паломничеством»). Роберт, как человек воинственный, о котором говорили, что он настоящий берсерк, как его старые предки-норманны, принял участие в этом походе. Он заложил свои владения брату Вильгельму, английскому королю, за деньги, которые были нужны ему, чтобы собрать войско. Пока Роберт геройствовал в крестовом походе (а он считался там одним из лучших бойцов), Вильгельм погиб на охоте от стрелы, отскочившей от дерева и попавшей ему в грудь, и королем Англии стал младший из братьев, Генрих. Впрочем, дело это темное, высказывались подозрения, что это было убийство, замаскированное под несчастный случай.
Когда Роберт вернулся, подлечившись на обратном пути в Италии, в знаменитом медицинском центре в городе Салерно, Генрих вернул ему Нормандию, но вскоре там начались всякие раздоры и мятежи. Роберт оказался никудышным администратором; кроме того, многие нормандские бароны были недовольны разделением прежде единого государства на две части, потому что они имели владения по обе стороны пролива, и в результате им приходилось служить сразу двум государям. Генрих разжигал и принимал участие в этих мятежах, и вот осенью 1106 года, почти ровно через 40 лет после битвы под Гастингсом, на территории Нормандии произошло сражение, в котором войско Роберта было разбито, сам он попал в плен и просидел «в гостях» у брата Генриха почти 30 лет, пока не умер в возрасте около 80 лет. Вместе с Робертом сражался и попал в плен еще один герой старого времени, претендент на английский престол принц Эдгар. С Робертом он подружился, видимо, во время Первого крестового похода, в котором он принимал участие, и умер в плену года на два раньше Роберта.
Теперь Англия и Нормандия вновь объединились, Генрих долго и успешно правил своим государством. У него было прозвище «Боклерк», что можно перевести, как «хороший писарь» или «грамотей», и администратором он был хорошим, в отличие от брата. Но у него в семье случилось несчастье, погиб его старший любимый сын и наследник Вильгельм. Когда принцу исполнилось 18 лет, отец повез его из Англии в Нормандию, представить его тамошним баронам и получить от них феодальную клятву верности, как полагалось. По-видимому, Генрих собирался короновать сына еще при своей жизни, что часто делалось в те времена. Заодно он женил сына на дочери анжуйского графа Фулька Матильде. Поездка была обставлена торжественно, у принца был свой молодежный двор из сотни юношей из лучших домов Англии и Нормандии, были и девушки в этой компании, и им был предоставлен отдельный «Белый корабль». При возвращении в Англию перед самым отплытием молодежь неплохо погуляла, заодно и морячков угостили. Когда они, наконец, погрузились на свой корабль, королевский корабль уже далеко отошел от берега, а их веселые моряки не справились с управлением и грохнули корабль о прибрежные скалы. Принца сначала было спасли на единственной лодке, но когда он услышал позади крики погибавших, и среди них голос его любимой сестры, он приказал поворачивать обратно. Около корабля за лодку стали хвататься утопающие, лодку перевернули, все оказались в воде, все и утонули. Спасся только один человек из экипажа, который сумел ухватиться за мачту корабля и провисеть там до следующего утра, когда его удалось снять; он-то и рассказал о том, что там происходило. На королевском корабле слышали крики позади, но думали, что ребята просто веселятся, а ребята погибали в это время. Король поначалу напрасно надеялся на чудесное спасение сына; говорят, что после этого он до конца жизни ни разу не улыбался. Молодая жена принца осталась жива, потому что она была на королевском корабле; она вернулась на родину и ушла в монастырь.
Перед королем теперь встала большая проблема – кому отдать престол. У него было два варианта. В Лондоне жил его племянник Стефан, сын его сестры Адели и графа Блуа, тоже Стефана, который участвовал и погиб в первом крестовом походе. Молодой Стефан был парнем красивым и речистым, но большим умом не отличался. Была у короля еще дочь Матильда, замужем за германским императором Генрихом V. Но император умер, Матильда осталась бездетной вдовой, в Германии никому не нужной; отец вернул ее в Англию, а потом выдал замуж за молодого анжуйского принца Жоффруа (брата несчастной вдовы погибшего принца Вильгельма). Юному мужу было всего 14 лет, на десять лет младше своей жены, но в таких деловых, династических браках на это особенно внимания не обращают. Детей у них несколько лет не было, Матильда подолгу жила в Лондоне, а потом вдруг уехала к мужу и родила сына Генриха. Ходили слухи, что этот сын вовсе не от мужа, а от красавца Стефана, с которым она была в дружбе в то время, но возможно, что это всего лишь сплетня. Вскоре после этого умер король Генрих, так и не решив окончательно, кому он оставляет престол. Матильды тогда не было в Лондоне, Стефан, зарабатывая популярность, щедро раздавал обещания и горожанам, и баронам; он и стал королем.
Дать обещания было гораздо проще, чем их выполнить. Здесь как раз бароны и вспомнили вольности времен короля Эдуарда Святого, которые были основательно урезаны сильными королями Вильгельмом и Генрихом, и стали брать их самовольно, понастроили множество замков, укрывшись за стенами которых, они чувствовали себя независимыми от короля. Авторитет Стефана быстро упал, в Англию прибыла Матильда, у которой нашлось здесь немало сторонников. Так началось смутное время в истории Англии, которое историки называют «войной Стефана и Матильды», продолжалось оно около 15 лет. Эта свара между внуками Вильгельма Завоевателя попортила немало крови англичанам, даже заметно уменьшилось население страны. Было время, когда на престоле Англии сидела Матильда, а Стефан – в тюрьме. Но Матильда отличалась грубым и заносчивым характером, со своими сторонниками она быстро рассорилась, с престола ее согнали, вернув туда Стефана. Пришлось ей убраться в свои французские владения – Нормандию и Анжу, оттуда она еще пыталась вмешиваться в английские дела, иногда пытался ей помогать сын Генрих, совсем еще мальчик в те годы. Ее муж, анжуйский граф Жоффруа Красивый непосредственно в английскую войну не вмешивался, но помогал удерживать Нормандию. Так все и шло, пока не подрос Генрих, но последующие события – это уже другая история, которую можно назвать «Сказанием о королеве Элеоноре и образовании государства Плантагенетов».


Дополнение 1. «Как появилась на свет Французская Нормандия».

Это произошло еще примерно за 100 лет до правления короля Этельреда, в эпоху великих походов викингов – норманнов. Было три норманнских народа: норвежцы, датчане и шведы, которые разделили между собой направления для своих набегов. Норвежцы осваивали северное направление – на Шотландию, Ирландию, Исландию, Гренландию и, видимо, вплоть до Северной Америки, а также южное, где они грабили Южную Францию, Испанию, которая была тогда почти вся под властью арабов, Италию, и доходили по Средиземному морю до Византии. Датчане разбойничали в Англии, Северной Франции и Германии, а шведы освоили русский путь «из варяг в греки», откуда через Черное море совершали набеги на Византию.
Одним из вождей викингов, по-видимому, норвежского происхождения, был некий Хрольв (или Роллон), по прозвищу «Пешеход». Говорили, что он был так велик и тяжел, что ни одна лошадь не могла его поднять. В скандинавских мифах рассказывается, что бог-громовержец Тор, оказавшись в такой же ситуации, ездил на повозке, запряженной двумя козлами. Хрольв с козлами не связывался, а ходил пешком, но очень быстро. Захватив порядочный кусок французской земли в низовьях Сены, Хрольв пожелал узаконить свои новые владения и обратился к французскому королю Карлу с предложением стать его вассалом с титулом графа.
У этого короля на сто лет раньше был предок, император Карл Великий, владения которого тоже были великими, занимая территорию Франции, Германии и Северной Италии. И враги у него были великие – Византия и арабский Кордовский эмират в Испании; а союзник у него был и вовсе сказочный, из «Тысячи и одной ночи», багдадский халиф Гарун-ар-Рашид (впрочем, вполне реальная личность). Теперешний же Карл имел прозвище «Простоватый», владения его были только осколком от владений его великого предка. Враги у него были серьезные – эти самые викинги, но ни он, и никто другой так и не решился сразиться с ними по-настоящему, только в лучшем случае оборонялись, когда на них нападали, или старались откупиться, да возносили молитвы: «Господи, спаси нас от ярости норманнов». Когда же удачливый пират, захвативший часть его земель, предложил стать его союзником, Карл с радостью согласился.
Во время принесения вассальной присяги произошел скандал. По обычаю приносящий присягу вассал должен был поцеловать королевскую туфлю; не желая наклоняться, Хрольв дернул короля за ногу, так что тот полетел вверх тормашками (по другой версии, Хрольв сам вовсе не желал целовать туфлю, а поручил это сделать своему сподвижнику, который и повалил короля). Пришлось королю стерпеть и эту обиду. Хрольв вскоре крестился, приняв имя Роберт, и честно служил королю, защищая его и от других викингов, и от Бургундского герцога, который был непрочь примерить на себя королевскую корону.
С тех пор земля, захваченная Хрольвом – Робертом, стала называться Нормандией, хотя настоящих норманнов там было не очень много, и обычаи, и язык страны оставались в основном французскими. Но что удивительно, эти, казалось бы, полудикие варвары принесли с собой более высокую культуру управления государством, чем была до тех пор во Франции. И это проявилось не только в Нормандии, но и в других местах, которые захватывали северные пришельцы: в северо-восточной Англии, где еще задолго до Вильгельма существовала «Данло» – область датского права, и в Англии после захвата ее Вильгельмом, и в захваченной в то же время норманнами южной Италии и Сицилии. Видимо, то же самое было и на Руси, где до прихода варягов, как говорит летопись, «Земля была велика и обильна, но порядка в ней нет».


Дополнение 2. «Как отец Вильгельма - Завоевателя Роберт в паломничество ходил».

Прошло около ста лет после завоевания Нормандии Хрольвом – Робертом Первым, и герцогом там стал его потомок Роберт Второй, который имел сразу два прозвища: Роберт Великолепный, или Роберт-Дьявол. У него была жена, но детей долгое время не было. Однажды, проезжая по городу Фалез, Роберт увидел красивую девицу, которая таращила глаза на его великолепие; девушка понравилась ему с первого взгляда, и герцог приказал взять ее к себе во дворец. Она оказалась из простых, дочерью ремесленника – кожевника, Роберт так на ней и не женился, но она родила ему сына Вильгельма. Вильгельм имел немало неприятностей из-за того, что он был незаконнорожденным, да еще от матери низкого происхождения. Если вспомнить роман Вальтера Скотта «Айвенго», то там один из главных героев Седрик-сакс, вспоминая о Вильгельме, постоянно обзывает его «ублюдком» (так в переводе, в английском языке существует более благопристойное слово «бастард», но означает оно то же самое). Однажды, уже в свои поздние годы, осаждая во время войны с французским королем какой-то город, Вильгельм увидел на его стенах коровьи шкуры, напоминающие о профессии его деда с материнской стороны; герцог жестоко наказал жителей города за такие грубые шутки.
Когда Вильгельму исполнилось всего восемь лет, Роберт вдруг стал собираться в далекое паломничество, в Палестину, ко гробу Господню. Неясно, почему он так спешил, может быть, почувствовал, что здоровье стало подводить, а грехов он успел поднакопить немало, недаром он имел прозвище «Дьявол». Его подозревали даже в том, что он поспособствовал ранней смерти своего старшего брата Ричарда, из-за чего он сам и стал герцогом. Роберт взял клятву у своих вассалов, нормандских баронов, что они признают герцогом Вильгельма, если сам он не вернется из паломничества; те хотя и морщились, но такую клятву дали. Стать воспитателем малолетнего Вильгельма он попросил соседа, Бретонского герцога, у французского короля Генриха I он также просил покровительства для сына. Уладив таким образом свои дела, Роберт отправился в свой дальний поход.
Это были тридцатые годы одиннадцатого века, время сравнительно мирное и для паломничества благоприятное. До крестовых походов оставалось еще около 60 лет, турки еще не пришли на Ближний Восток; путь от Константинополя до Иерусалима проходил в основном по Византийским владениям. Сам Иерусалим был под властью мусульманского Египта, но египтяне не препятствовали христианам молиться у святых мест, лишь бы те денежки платили. Идти в паломничество полагалось смиренно, пешком и без оружия, но Роберт устроил из этого предприятия спектакль на всю Европу. Он и шел пешком, но при нем было вооруженное сопровождение из нескольких сот человек, везли большие богатства для пожертвования храмам в святых местах. Проходя по Франции и Германии, герцог приказал раздавать деньги местным жителям, которые выходили его приветствовать, приказал ковать лошадей серебряными подковами на одном гвозде, и не подбирать те подковы, которые отвалятся. После Константинополя герцог почувствовал себя плохо, дальше его уже несли на носилках четыре негра. Ему встретился какой-то знакомый из его владений, возвращавшийся из паломничества, Роберт обратился к нему с просьбой: «Когда вернешься домой, расскажи, что сам видел, как вашего герцога четыре дьявола на своих плечах в рай несут». У ворот Иерусалима Роберт увидел большую толпу паломников, которые, не имея денег, не могли войти в город; он всем им оплатил входную пошлину. Домой он уже не вернулся, умер на обратном пути где-то возле Константинополя.



Дополнение 3. «Как король Канут Великий море останавливал».

Канут был Великим королем, владевшим одновременно английской, датской и норвежской коронами, и льстивые придворные не забывали напоминать ему об этом, говоря, что он такой великий, что ему повинуются не только люди, но и стихии. Кануту, наконец, это надоело, и он решил несколько вразумить своих придворных. Он приказал поставить свой трон на морском берегу, там, где дно открывается во время отлива, и герольды провозгласили королевский указ, что морю запрещается вновь занимать эту землю, принадлежащую королю. Море, конечно, не послушалось и подмочило пятки королю и его придворным, после чего Канут назидательно заявил: «Вот видите, море подчиняется не мне, а только своему Создателю».
Этот анекдот, видимо, широко известный в Англии, иногда встречается в английской литературе без объяснения его смысла, что при переводе иной раз приводит к недоразумениям. В одном из детективных романов Агаты Кристи упоминается некий букинист, который, подобно королю Кануту, не мог сдержать прилива своих книг, и они валялись у него повсюду, даже на лестнице. В этом месте есть примечание переводчика, что Канут здесь упоминается потому, что он заботился о просвещении народа, но это неверно – любовью к книгам и стремлением просвещать народ известен другой, более ранний король, Альфред Великий. Среди детективно-фантастических романов современной американской писательницы Буджолд есть такой, в котором описывается, как главный герой Майлс Форкосиган приводит свой космический флот для ремонта на Землю, в район г. Лондона. Дальнейшие события происходят в подземных помещениях дамбы в устье Темзы, которая была известна под неофициальным названием «Дамба имени короля Канута».