ХАНДРА ПОДЛЕЖИТ КРЕМАЦИИ! (Интервью с Арменом Григоряном)

«Крематорий» - это микромир, который развивается по своим законам. Понимание приходит не сразу - нужен год для того, чтобы они стали частью жизни.

«Если музыкант верит в себя и не слушает никаких скептиков, если у него есть идеалистические планы, рано или поздно они воплотятся в жизнь. Я как давний булгаковец считаю, что ничего ни у кого просить не надо. Если суждено, значит, придет само».
Армен Григорян

Армен Григорян - поэт и композитор, создатель и лидер группы "Крематорий" родился в Москве. В годы учебы в Московском авиационном институте организовал группу тяжелого рока "Атмосферное давление". С 1983 года группа сменила название на "Крематорий", при этом с выходом первого магнито-альбома "Винные мемуары" кардинально изменился и прежний музыкальный стиль. В 1984-м вышел второй альбом группы «Крематорий-2». В 1986 году музыканты вошли в состав Московской рок-лаборатории и получили на ее фестивале Гран-при. Сегодня группа заслуженно считается одной из наиболее ярких в современном российском рок-н-ролле. Арменом Григоряном написано более 200 песен, группа выпустила свыше 20 виниловых пластинок и компакт-дисков. Большая часть сыгранного и записанного группой за 20 лет вышла на СD-коллекции из 15 альбомов.
www.crematorium.ru

-Армен Сергеевич, на сайте довольно подробно описана история вашей группы. Скажем так: жизнь очень бурная! Такое впечатление, что с момента возникновения это была такая своеобразная молодежная тусовка, такие… разгильдяи от музыки!
-Так оно и было, так во многом и осталось…

-Однако сейчас, по отзывам прессы, вас считают одной из самых интеллигентных российских рок-групп…
-У нас сейчас, конечно, профессиональный состав…

-Но в душе те же?
-Пожалуй, не совсем. Сейчас уже не получается совмещать образ жизни и сценический образ. Раньше-то однозначно это было одно и то же. Сейчас отношение к музыке изменилось. Стало понятно, что она дала нам то, чего общество дать не могло. И мы стали такими свободными благодаря ей. И появилось серьезное отношение к музыке, стало понятно, что с ней нельзя шутить. И поэтому у нас сейчас, как правило, трезвые концерты. Музыканты – все профессионалы, и мы часто работаем за границей. Ездим, например, в Европу, в Америку. Там и местные приходят на концерты, и свои. Музыкальная составляющая выросла. И потом сейчас экспериментируем с языком исполнения. Раньше мы никогда не пели на английском, считая, что музыка у нас в России такая… специфическая, что она не может за границей дать такого национального колорита, что ли… А на самом деле иногда нужно использовать язык, который международно понятен. Сейчас эти эксперименты привели к тому, что мы получаем уже приглашения оттуда, как англоязычная группа.

-Как часто вы сейчас за границей выступаете?
-Сейчас стали довольно часто. Недавно вернулись из Германии. Причем, если в предыдущие гастроли по Германии было всего три концерта, то в последние это было девять концертов плюс еще Амстердам. И это было уже настолько профессионально организовано, что последние гастроли можно считать самыми успешными за всю нашу историю зарубежных туров.

-За границей кто приходит на концерты? Скажем в Германии в основном публика – выходцы из бывшего СССР?
-В основном, конечно, наша диаспора. И благодаря этому порой случаются казусы. В Берлине, скажем, мы играли концерт в одном из клубов. Директором клуба оказался Леван – такой настоящий грузинский парень. Естественно, он накрыл стол перед концертом, выкатил вина.… Ну и музыканты нарушили свои традиции. Так что в музыкальном плане концерт этот оказался самым весёлым за весь тур …

-Но это был праздник?..
-Ну, в общем-то, да. А вот все остальные концерты были трезвыми… Однако это не мешало нам попадать в анекдотические ситуации и на трезвую голову. Когда мы приехали в Гамбург, наш барабанщик, Андрюша Сараев, как раз недавно прочитал книжку о Джоне Ленноне, в которой подробно описываются гастроли начинающих битлов в Германии. Мы решили непременно разыскать тот клуб, в котором они играли. Естественно не нашли, хотя исколесили весь город. А потом, когда приехали на концертную площадку, выяснилось, что мы выступаем в том самом клубе, в который в 1962 году Пит Бэст привез «Биттлз», о чем гласила табличка. Вся эта канитель находилась в «розовом» квартале с соответствующим населением, где даже полицейские ходят, трогательно держа друг друга за ручки. «Битловский» клуб оказался очень интересным: двухуровневым, с двумя изолированными площадками. И на афише написано было: клуб «Kaiserkeller» 8 числа – малый зал - группа «Крематорий», а на следующий день в большом зале - Роби Вильямс! Афишку мы, конечно, взяли на память и в Москву доставили.

-А ту программу вы работали на английском, немецком или русском языке?
-Собственно, как делится публика, так и делится программа, которую работаем за границей. У нас же музыка камерная, нас можно в любой немецкий, английский или ирландский паб засунуть, и программу «Звёзды зарубежной эстрады» мы сыграем легко: того же Леннона с Маккартни, «PINK FLOYD», «Тне DOORS» – мы начинали с этого, это нам проще. Поэтому можем варьировать. Но у нас сейчас есть и свои композиции, которые мы так скромненько пока...

-То есть песни на английском языке, написанные под вас и для вас?
-Не совсем так. Просто сейчас в группе сложилась такая ситуация, что «Крематорий» в своей классической форме существует как коллектив концертный. А вот в студии возникла идея записать сольный альбом. Мне захотелось поработать с другими музыкантами. И была серьезная психологическая дилемма: не убить «Крематорий», не «пустить под нож корову, которая приносила молоко». Но идея была такая мощная, что я не мог от нее отказаться. В результате был создан проект «3’Ангел», записан альбом «Китайский танк», в котором помимо наших российских артистов задействованы и западные музыканты и даже один блюзмен-афроамериканец. И конечно, пригласить человека из Америки сюда к нам для того, чтобы записать вещь – вылетишь в трубу, причем в прямом смысле (вот такой «крематорский» юморок!) Но так как у нас был Интернет и связь он-лайн, то мы с ним через Интернет и записались. Он играл партию и, по-моему, во время игры успевал поглаживать свою собаку, потому что там кто-то тявкал в паузах (смеется). Но он сыграл то, что нужно! Это было на самом деле интересно! У меня, кстати, есть приятель, который уже долгое время живет в Сан-Франциско. Он занимается веб-дизайном, и делал сайты очень известным людям, включая экс-президента Клинтона. В общем, сотрудничал с такими известнейшим музыкантам как Мадонна, Майкл Джексон, Бон Джови, Джон Фогерти. А когда во время гастролей в США мы встретились с моим старым дружком, то Дима подарил мне гитару, которую ему в своё время подарил Джон Фогерти, и с тех пор «Fender» от Фогерти стала моим постоянным концертным инструментом.
Вообще-то старые связи в последнее время очень помогают. К примеру в песне «Ля мур де труа» на французкой гармошке сыграл мой родственник, живущий во Франции. Да так правдиво! Воистину, если хочешь услышать настоящую русскую песню…

-Надо ехать в русскую деревню…
-Абсолютно с тобой согласен!

-Хотите услышать волынку – надо ехать в Шотландию.
-Совершенно верно! В той же песне «Китайский танк» - мы там использовали три языка: русский, китайский и английский. Китайский нужен был для того, чтобы придать колорит, достоверность. У меня есть китайские переводчики, но по-китайски я эту фразу все равно произнести не смог – потому что это невозможно. Благо недалеко от нашей студии находится общежитие, где живут собственно китайцы. Мы там человека по имени Юнь выловили, затащили к нам в студию, налили, и он нам все, что надо было, вдохновенно спел.

-Он, сам того не зная, стал звездой?
-Он стал мегазвездой, но дело не в том… Несмотря на то, что фраза была совсем маленькая, всего из шести букв, Юнь никак не мог попасть в тональность. Когда я попросил спеть немного повыше, он сказал: «Повыше нельзя, иначе одно из двух слов превратится в очень нецензурное ругательство». Спрашиваю: «Как? Одно и то же слово, спетое в разных тональностях?» Он говорит: «Да!». Хорошо, говорю, тогда оставь так, как есть. С 25 дубля записали и, как это ни странно, именно так, как нужно, как это звучало в его голове.

-Армен Сергеевич, у нас журнал бильярдный, поэтому нам безумно интересно, что Вы раньше взяли в руки – гитару или кий?
-Нет, ну конечно, сначала гитару. Потом карты. Потом была рулетка – тут уже появился шар. Потом этот шар стал понемножку увеличиваться, и мы дошли до бильярда. Так что на сегодня у нас два таких основных… нет, три вида спортивного досуга. Это боулинг, бильярд и армрестлинг. По армрестлингу ежегодно 1 июня мы устраиваем фестиваль наших фанатов, так как аббревиатура «В.О.Д.К.А.» расшифровывается как «Всемирное общество друзей кремации и армрестлинга». Делается это для того, чтобы убрать границу, которая все-таки разделяет людей при общении через Интернет. А настоящее, не виртуальное общение с глазу на глаз отсутствует. И мы устраиваем такие вот вечера, чтобы они встречались, чтобы по-человечески общались, а не только в сети. Последний такой турнир у нас был женский.

-Ирина (администратор группы, девушка плотненькая и спортивная) наверное, была в числе победителей? Или она в судейской коллегии была?
-Она – судья. Хотя у нас есть своя команда. В нашей группе чемпионом является Сергей Третьяков, бас-гитарист. Причем не знаю почему. Видимо у него инструмент с самыми толстыми струнами… Вот он действительно увлечен армрестлингом. Кстати, он же больше всех увлечен и бильярдом. Это он нас привел в бильярд.

-В каких клубах в бильярд играете?
-У меня недалеко от дома находится «Баскервиль», поэтому мы если и ходим, то туда. И еще этот бильярдный клуб хорош тем, что там собираются профессиональные игроки. И вот этим нам бильярд и интересен. Потому что мы – понятно, просто гоняем шары. Вообще, насколько я знаю, бильярд возник в тавернах, где курили, пили и заодно играли. То есть у нас игра так и осталась на таком уровне – для нас это просто вид досуга. Но вот когда ты видишь, что эта игра уже переходит в искусство! Так же, как, если вы помните, в «Мастере и Маргарите». Был такой момент, когда Азазелло стреляет через подушку в спрятанного под ней туза и попадает в правый верхний, и Маргарита говорит: «Я не знаю, как это делается, но я уважаю, когда это делается профессионально». Вот и мы с удовольствием ходим смотреть на мастерскую игру.

-А сами вы, кстати, в русский играете или в пул?
-Мы играем в зависимости от обстоятельств: и в тот и в этот. Но русский же намного сложнее. И в русский мы больше любим смотреть за игрой профессиональной команды: когда ты вроде знаешь правила, но вот повторить этого не можешь, и это вызывает восхищение. Поэтому у нас есть такое четкое разделение: игра для себя, и мы к ней относимся как к проведению досуга, и мастерский бильярд как спорт, за которым мы наблюдаем как за чудом что ли…

-А играете просто для удовольствия или все-таки «на интерес»?
-Ну, мы играем «на интерес».

-Какие самые большие ставки были?
-(Смеется) Нет, ну был такой случай, когда мы $1000 проиграли, наша команда. Но после этого мы никогда не позволяли себе играть на деньги с неизвестными нам людьми. Потому что это был специалист, хороший психолог. В общем, все поначалу шло очень-очень хорошо, и Серега Третьяков подумал, что он настолько хорошо играет, что может идти дальше на повышение ставки. Это была учеба, и я к этому отношусь как к нормальному жизненному опыту.

-А между собой на интерес играете?
-Играем!

-Шляпу не закладывали?
-Никогда!!! Ни жену, ни шляпу до сих пор не закладывал! А вот если откровенно, когда мы только начинали свою музыкальную карьеру, свою первую ударную установку мы выиграли в бильярд. Я не люблю об этом рассказывать. Но уж ежели начал говорить правду, то буду рассказывать до конца. Дело было так: мы действительно придумали схему, по которой можно было у владельца как бы по-честному эти барабаны отобрать. Человек был малопорядочный, поэтому мы не испытывали никаких угрызений совести. Он действительно несколько раз нас «подставлял». Но был из богатой семьи. А наш ударник Сашка Севастьянов играл на таком «ассорти» с пионерским барабаном в качестве рабочего и похоронным в качестве «бочки», а у богатея была настоящая барабанная установка. Играть он на ней не умел, но она у него была и время от времени он нам сдавал её в аренду. В общем, был такой немножко нерокерский парень. И мы придумали схему честного отъёма. У нас был очень хороший приятель, кстати сказать, очень известный в Москве бильярдист. Его звали … (И называет имя хорошо известного, можно сказать выдающегося мастера игры на бильярде, фамилию которого я тут же и добавляю: имя очень редкое) Да. Хм… Тогда все, нет, нельзя называть его имени! (все смеются) Просто напишите «один знакомый», потому что он просил не называть его никогда в связи с этим случаем. Вот, и мы устроили такой турнир. Мы играем. Естественно проигрываем. Потому что, скажем честно, парень-то играл на бильярде лучше нас. И потом вроде как случайно появился человек… И наш «барабановладелец» на раже – бах! – и у нас появилась фирменная ударная установка. Я поэтому до сих пор благодарен бильярду: вдруг вот этого случая не было бы, и не было бы «Крематория» - все возможно! Кстати по иронии судьбы и вторую барабанную установку мы тоже выиграли, но уже в рулетку… Думаю, что сейчас всё это вспоминаются с юмором всеми без исключения участниками событий…

-И еще такой вопрос – поскольку интервью будет в новогоднем номере – как обычно новогодние праздники проводите? На гастролях? Или все-таки удается дома?
-Мы стараемся дома. У нас был только один зимний выезд в страну Израиль. Мы туда поехали на концерты и решили остаться там на Новый год. И после этого стараемся проводить этот праздник в странах, где есть снег, ну на худой конец хотя бы ёлки и этот неповторимый запах зимы. А в тот раз всё было как-то странно: кругом экзотические растения и жара. Мы поехали на Красное море, нашли какую-то низкорослую пальму, повесили на неё бутылочки, а потом решили устроить купание, поплавать. Ну, Сережка Овсянников, наш звукореж, – пловец известный у нас, «дальнобойщик». Он уплыл, мы сидим. Потом – катер, сирена, мигалки! И Серегу привозят на берег на этом катере. Оказывается, он пытался нарушить водную границу Израиля и уплыть в Иорданию. Был выловлен и доставлен на берег израильскими пограничниками. Вот так и отметил Новый год, сам того не зная, пытаясь пересечь границу сопредельного государства.

-А он с тех пор День пограничника не отмечает?
-Ну, надо будет ему эту идею подкинуть

-С детьми-то успеваете время проводить?
-Очень мало… К сожалению, это – больной вопрос. Дети уже выросли, они уже стали другими. И мы чувствуем перед ними коллективную вину, потому что когда они нуждались в нас, мы мотались по гастролям, и время воспитательное было упущено. Благо, что женам нашим удалось взять это бремя на себя. Но мужское влияние, необходимое при взрослении, у них все же было: все-таки мы как-то успевали, хотя бы в качестве «воскресных пап».

-От вопросов воспитания как-то очень хочется перейти к тому, как Вы относитесь к группам с несколько «скандальной репутацией» которые в своих текстах вовсю используют ненормативную лексику? Ну, скажем, «Ленинград»?
-Что касается эпатажа – как правило, это проходит. Да, собственно говоря, я ведь тоже этим грешил, поскольку название «Крематорий» появилось, как страшилка для тогдашнего строя. Но ведь смотрите, что получилось в результате. С таким названием мы не рассчитывали прожить так долго. Значит, есть нечто большее, что выводит группу в такой «долгоиграющий» проект и не делает ее «однодневкой» - это песни. Вот если сила песен реальна, то она позволяет вам преодолеть любые рамки, включая и эпатаж. Но если этого нет, то группа со временем испаряется, как дым, и остается ПУСТОТА. Только время способно быть судьей для музыканта. Что касается «Ленинграда» - мы как-то пересеклись на совместном концерте, и наши музыканты чуть было не подрались в гримерке. Но, тем не менее, я считаю, что в этой группе играют профессиональные музыканты. Что же касается повальной матерщины, меня лично она раздражает. Можно, конечно использовать крепкие русские слова – есть такие, которые, увы, просто незаменимы. Ими пользовались и Пушкин, и Маяковский, собственно говоря, и мы тоже иногда используем их для выразительности. Но все дело в мере. Если вы читаете Сорокина, и понимаете, что, в общем-то, неплохой у человека слог. И когда у вас начинает развиваться отвращение, когда вас буквально тошнит, значит, грань ЛИТЕРАТУРЫ писатель перешел и ушел в китч, а порой – даже в пошлятину. Потому что между вкусом и пошлостью – полшага. Вот если соблюдать эту грань – все может выглядеть изящно. Если слово точно определяет процесс и нет синонима, его можно использовать. Вот есть такое слово – и есть. Но не превращать всю речь в площадную брань.

На этом мы и расстались, поскольку Армен Сергеевич спешил на сцену. «За кадром» осталось множество тем, на которые можно говорить долго и обстоятельно. И потому получили приглашение запросто заходить в знаменитый «Дом с трубой», который, как оказалось, находится совсем недалеко от московского представительства журнала. (Небольшое одноэтажное здание, прячущееся среди «сталинок» в самом центре Москвы – это и есть знаменитый «Дом с трубой», репетиционная база «Крематория». Прим.ред.)


Светлана Крутских, Евгений Мастепан
Для журнала «Бильярдный мир», ноябрь 2005 г.