Май посреди зимы

Клоуны с детства вызывали во мне смешанные чувства: с одной стороны, вроде, взрослые, а с другой – шумные, веселые, бесшабашные, дурачатся как дети. Трудно определить, сколько им лет, и вообще – грустят ли эти странные люди, бывают ли у них проблемы.
Словом, не жизнь, а сплошной праздник. Когда однажды, стащив у мамы помаду, я разукрасила лицо и попыталась что-то по-клоунски изобразить, это не тронуло сердца окружающих. И, простившись с мечтой о цирковой карьере, я быстро нашла применение неуeмной детской энергии. Клоуны же так и остались для меня представителями особой касты, посланниками из детства, как напоминание о самых удивительных и счастливых годах в жизни каждого из нас. А мечта встретиться и поговорить с клоуном все же жила, хотя где-то в глубине души засел страх: смогу ли я стать для него достойным собеседником? Тем более если беседуешь со знаменитым Евгением Майхровским, который почти 40 лет работает на манеже под звучным теплым именем Май. В Курск же приехал с программой «Морские звезды», где на манеже не только он, но и многочисленные представители династии Майхровских. Разговор состоялся в антракте, но был настолько содержательным, что я лишний раз убедилась: клоуны – редкие, глубокие люди, обладающие не только неподражаемой мимикой, но и драматическим талантом.
– Я окончил театроведческий факультет ГИТИСа– по первому образованию театральный журналист, так что мы с вами коллеги, – начал разговор Евгений Бернардович. – И только потом было цирковое училище: у нас преподавали педагоги МХАТа, театра имени Вахтангова – школа у меня хорошая. А теперь сам провожу мастер-классы для своих артистов. Драматический талант для артиста цирка тоже имеет большое значение, особенно если речь идет о клоунаде. Сегодня мы играем цирковой спектакль, когда действие объединено единым сюжетом, и каждый номер развивает сюжетную линию, делая ее яркой и четкой. Я вообще сторонник именно цирковых спектаклей: играл Бумбараша, ставил «Каштанку». Горжусь тем, что воспитан на лучших традициях русского и советского цирка.
– Евгений Бернардович, у вас замечательное сценическое имя – Май. Но это ведь не только звучная часть фамилии?
– Я лирический клоун. И одна из моих задач – создавать у зрителей весеннее, теплое настроение. Кстати, я окончил цирковое училище в 1965 году, а Май «родился» в 1972-м, так что ему сейчас под сорок лет. А до этого я был цирковым артистом Евгением Майхровским.
– У клоуна особая миссия – играет репризы, когда идет смена декораций. Как у Пугачевой в «Арлекино»: «А мною заполняют перерыв». Насколько я поняла, ваша задача – отвлечь людей от того, что происходит в манеже?
– Скорее, не отвлечь, а увлечь, чтобы зрители не обращали внимание на техническое переоснащение в манеже, да и от житейских, каждодневных проблем отдохнули. Они же пришли сюда, чтобы поднять настрое- ние, для взрослых это еще и встреча с детством.
В былые времена «заполнять перерыв» было непрестижно, клоун был второсортным артистом, почти обслуживающим персоналом. Но после того, как на манеже появились великие мастера жанра – Карандаш, Леонид Енгибаров, Олег Попов, Юрий Никулин, Андрей Николаев, клоунада стала восприниматься как высокое искусство. Их номера были признаны настоящими аттракционами, шли наравне с дрессурой и более сложными жанрами. Более того, клоунам стали давать звания народных и заслуженных артистов, чего раньше не было. Что ж тут скажешь: пришло признание не только к конкретным людям, но и к жанру.
Зрители всегда «шли на клоунов», ведь если в представлении нет смешных сценок, реприз, это уже неполноценное цирковое действо. Но если клоун профессионально не подготовлен, он и в наши дни выглядит как прислуга, «заполняющая перерыв». Это же живое искусство, никакие спецэффекты не помогут наладить контакт с залом, расшевелить людей, заставить их улыбаться. Без таланта, мастерства, любви к своему делу ничего не получится. Наше искусство – самое невинное, красивое. У нас не ругаются матом, а в театрах и кино такое – дань времени, на манеже не раздеваются догола. В цирке выступают талантливые, молодые, красивые люди, которые много работают, перед тем как выйти к зрителю. И мы гордимся этим.
– Если уж проводить параллель между цирком и театром, то невольно сравниваешь шекспировского шута с клоуном. У Шекспира шут при короле – это не дурачок, который мелет, что в голову придет. Каждая его реплика, как головоломка, зачастую наполнена двойным смыслом: он может быть смелым в высказываниях, прикрываясь шутовской маской, и даже давать советы королю. А ведь клоун тоже может воспользоваться, так сказать, служебным положением и сказать нечто злободневно – острое. И, наверное, сойдет с рук… Вам доводилось играть репризы на злобу дня?
– Бывало, ко мне приходили странные люди в черных костюмах и пытались выяснить, не имел ли я в виду Леонида Ильича Брежнева в своей репризе? А я ведь ничего такого крамольного и не говорил. Более того, я произносил со сцены только утвержденный текст, записанный в репертуарном листе. Например, подобное произошло в Перми после спектакля «Бумбараш». В 1975 году попал в неприятную ситуацию в Молдавии. Там я играл сценку с собачками, которых кормил сосисками. А в СССР в это время были проблемы с продуктами, и мне порекомендовали больше такого не показывать. Мол, не надо злить народ, у нас людей кормить нечем, а вы собакам сосиски отдаете. На что я ответил, что ни один зритель с подобными замечаниями не приходил. Наоборот, в зале смеются, когда хитрые собаки в конечном итоге съедают целую связку, а я остаюсь без обеда. Но второй план в репризах, конечно, присутствует. Мне нужно вовлечь зрителя в действо, сделать и его частью представления. Когда я достаю большой носовой платок и всем своим видом показываю, что сейчас чихну, из зала кричат: «Будь здоров!» Или говорю «ахалай», чтобы услышать вторую часть фразы от зрителей – «махалай». Возник диалог – добился желаемого результата. Клоун должен быть грамотным и культурным человеком, потому что на представление приходят и дети, и взрослые. Люди с разными судьбами, разных профессий. Одна из моих задач как бы уравнять зрителей, сделать перед лицом цирка одинаковыми и стариков, и их внуков, и академиков, и грузчиков. Поэтому, когда здороваюсь с ребенком, говорю: «Привет, старик!», а бабушке могу сказать: «Здравствуй, девочка!» Это вызывает самую правильную реакцию – смех. И чувствуешь, как становится теплее в зале, и мы связываемся в единое целое: и я со зрителями, и они между собой. Вот такая магия.
Май, безусловно, творит волшебство, хотя он настаивает на главном: клоун должен быть мастером, и этим все сказано. За легкостью и некоей дурашливостью клоунады стоит огромный труд, это большая работа души и ума. И Евгений Бернардович не просто эксперт в этом вопросе, а артист, всю жизнь проживший на манеже. Цирк – его семья. Более 70 лет он существует в этом особом мире. Трехлетним мальчиком уже выступал вместе с родителями: они были акробатами и преподавали в цирковом училище. Сегодняшнее шоу «Морские звезды» поставлено и мастерски разыграно артистами из династии Майхровских. На сцене уже правнуки клоуна Мая, с ним вместе выступают внуки и зятья, жена с дочкой. И их сплоченность, вовлечение в общее дело настолько каждому по душе, что просто физически ощущаешь, какое удовольствие доставляет этим артистам работа. Потому что трудятся они до седьмого пота, дрессируя животных или оттачивая номер в воздухе. Но для зрителей – только улыбка и горящие глаза. И это тоже признак высочайшего мастерства. А на вопрос, что самое сложное в профессии, клоун Май отвечает:
– Самое сложное – остаться в душе ребенком. Никто не верит, что мне 73 года. Но вокруг меня всегда столько детей, что по-другому быть и не может. Конечно, удалось сохранить хорошую физическую форму, но важнее – актерское мастерство. Я должен говорить так, чтобы на самых последних рядах было слышно без микрофона. При этом четко и…смешно. Это вахтанговская школа, и хороший актер будет регулярно тренировать речевой аппарат, совершенствовать свое мастерство. Мы привезли в Курск современное шоу с использованием прогрессивных технологий, но я работаю при полном свете и без спецэффектов. Мне важно, чтобы зритель услышал и понял меня, ни на что не отвлекаясь.
– Ясно, что настоящий клоун должен быть артистом с хорошей драматической школой. А любой артист сможет быть клоуном?
– Многие актеры пробовали выходить на манеж, но не каждый может здесь работать. Сейчас модно выступать в цирке, едут с гастролями и эстрадные певцы, но зачастую они ощущают себя на цирковой площадке неловко. Они не чувствуют пространства, теряют контакт со зрителем. Когда я вначале выхожу со словами «ой-ой-ой-ой», обвожу взглядом весь зал, чтобы сразу «взять» зрителей. Вроде кричу что-то тонким голоском, люди смеются, и не замечают, что уже в моей власти. Работать на цирковой площадке нужно уметь. Меня этому научили в свое время, а теперь я передаю опыт молодым.
– В 2011 году Юрию Владимировичу Никулину исполнилось бы 90 лет. Он-то как раз был и прекрасным артистом, и непревзойденным клоуном. Вы получали какие-нибудь советы от Никулина?
– Мне, безусловно, повезло, потому что судьба свела с замечательными людьми редкого дарования. Учась в ГИТИСе, я писал дипломную работу о Карандаше, с Олегом Поповым до сих пор переписываемся, а учился я вместе с Леонидом Енгибаровым. С Юрием Владимировичем мы частенько рассказывали анекдоты друг другу, он передал нам «по наследству» свою клоунаду с бревном и даже помогал нам с партнером репетировать. Но я соло-клоун, владею всеми возможными жанрами, кроме дрессуры хищников. Да и не стремлюсь к этому. Был воздушным гимнастом, акробатом, играю на саксофоне и трубе. А самое главное – люблю цирк и зрителей и не мыслю своей жизни без них.
Время, отведенное на интервью, закончилось, а хотелось еще так много спросить. И почему-то вертелся в голове вопрос: «А где делают смешные клоунские башмаки?» А когда расшифровала пленку, еще больше заинтересовалась судьбой клоуна Мая. Из многочисленных статей узнала, что Евгений Бернардович с детства мечтал стать драматическим артистом, но экзамены не сдал, да и в цирковое училище попал с испытательным сроком – до первой сессии. А потом поражал преподавателей не только талантом, но и редкой работоспособностью. Что всех своих собак, непременно белых и лохматых, он называет Филями-Простофилями, в честь той, которую когда-то почти мальчишкой купил на Птичьем рынке. Сегодня Евгений Майхровский – руководитель театра морских животных, глава большой творческой семьи и просто удивительный человек, нашедший смысл жизни, свою точку опоры в смешном и глубоком искусстве – клоунаде.
_______________________________________
В продолжение темы
Как-то дочка задала мне традиционный вопрос: «Откуда берутся дети», и я придумала для нее сказочную историю про Школу Аистов, где живут все малыши до рождения. В одной из главок есть небольшая история о клоуне: так, всего несколько штрихов. Это было до интервью с Маем, и хотя невозможно узнать человека за 20 минут, мне кажется, что я написала про него задолго до этого интервью.
…Главной задачей каждого Аиста было сохранить в подопечном любовь к детству и к детям, и не важно, как к этому относились на Земле. Высочайшим знаком отличия была пурпурная мантия – ее получали те преподаватели школы, чьи ученики приносили детям настоящую радость и делали их счастливыми.
– Господин Кляк, вы достойны пурпурной мантии, – сказал Аист интеллигентного вида своему коллеге. – Вы воспитали настоящее чудо – я давно так не смеялся, как в это воскресенье на цирковом представлении. Ведь клоун Макс, если не ошибаюсь, ваш ученик.
– Да, – ответил тот, кого назвали Кляком. – Потрясающе, как он не забыл все то, чему я его учил, ведь на Земле очень сложно помнить о таких вещах.
– Это потому, что он клоун, – заметил собеседник Кляка. – А клоуны, как и мы, постоянно возятся с детьми.
– Макс не просто клоун, он волшебник, – с теплотой в голосе ответил Кляк. – Самый чистый и светлый из людей, которых мне доводилось знать. Он делает счастливыми чужих детей, а его сын тяжело болен. Мальчику может помочь только чудо, и это чудо – его отец. Вчера Распределитель Жизней специально вызывал меня по этому вопросу. Сначала мы хотели послать клоуну еще одного Малыша, но поняли, что это не сделает боль Макса меньше, если его старший сын не выздоровеет. Тогда Распределитель Жизней издал Указ о том, чтобы Боль и Горе покинули дом клоуна, через несколько месяцев его сын будет абсолютно здоров. А через два года в их семье появится чудная Малышка. Это награда Максу за его золотую душу и талант.
Журнал "VIP"- Курск, №6, 2011