Календарик.

С понедельника в лаборатории воцарилась нервная обстановка. Началось все в того, что Дурников, вернувшись с ученого совета, долго курил в общей комнате, а затем заявил, что он страшно устал и ему необходим отдых. Такое необдуманное заявление сразу же вызвало напряженность в коллективе. Для большинства уход начальника в отпуск, даже и совсем не продолжительный, означал соответствующий период относительно спокойной жизни, для меньшинства же, особ, так сказать, приближенных, это еще и пахло сладким приказом на замещение начальника, что кроме полной власти на персоналом лаборатории давало еще очень значительную прибавку к зарплате. В разное время состав меньшинства варьировался, но в последнее время стабилизировался на Викоше и Кларе Самойловне.
- Петр Васильевич,- тут же сладеньким голоском запела Викоша,- вы так много работаете! Вам просто необходимо отдохнуть!
- Такая тяжелая работа и ни минуты покоя!- придвинулась с другой стороны Клара Самойловна. Она машинально вытащила из кармана заветный портсигар, но тут же, воровато оглянувшись, спрятала его и достала из другого кармана пачку столь любимого Дурниковым «Мальборо».
- Столько работы и ни на что не хватает времени. Каждый день приходится задерживаться до девяти, десяти часов.- Дурников замолчал и опустил свой утомленный взор к полу.
- Мы знаем, Петр Васильевич,- тут же завела Викоша,- как вы много работаете! А тут еще эти совещания, конференции.
- А еще отчеты,- склонился еще ниже Дурников и совсем уже тихо добавил.- Три статьи в этом месяце пришлось написать.
- И конечно же статьи!- страстно прижала руки к своему не слишком объемистому бюсту Викоша.- Это же так важно!
С этой фразой Викоша тут же вырвалась вперед на целый корпус в гонке за заветным совмещением. Поняв, что ее обошли, Клара Самойловна окуталась густыми клубами дыма и забубнила хриплым голосом:
- Спокойно отдыхайте, Петр Владимирович, и не о чем не думайте. С запорожским заказом все будет в порядке Я сама за ним прослежу!
Удар был мощнейший. Выполнение запорожского заказа директор контролировал лично и поэтому поводу Дурникова ежедневно приглашали на высокий ковер отчитываться. Тут Клара Самойловна была вне конкуренции, а Викоша оставалась совершенно не у дел.
За всеми этими перипетиями никто как-то и не заметил, что Михайлыч во всем этом не принимает никакого участия. Конечно, к борьбе за временное место в кресле начальника, его никогда никто не подпускал, но Михайлыч, как крепкий представитель большинства тоже радовался каждому уходу руководителя в отпуск или отъезду в командировку. В таких случаях он максимально использовал предоставлявшееся время для общения со своих наилюбимейшим пивным богом. В этот же раз он ни разу не приблизился, чтобы послушать как коллектив обсуждает предполагаемый уход Дурникова в отпуск,, а тихонько сидел у себя в каморке. В приоткрытую дверь было видно, как Михайлыч с умилением разглядывает какой-то небольшой красочный журнальчик..
Вся рабочая неделя прошла под знаком подготовки Дурникова в отпуск. Он ежедневно обходил рабочие места и сокрушенно качал головой, как бы представляя, что за время его отсутствия все придет в упадок и наступит полная разруха. Он давал указания Кларе Самойловне, которая все заносила в объемистый журнал. С другой его стороны следовала Викоша и тоже что-то карябала на огрызке бумаги. Борьба за вожделенное совместительство не прекращалась между ними ни на минуту. Остальной же персонал с нетерпением ждал понедельника, когда можно будет вздохнуть спокойно, а некоторые дамы, не утерпев, украдкой доставали и любовались пакетами, в которых перекатывались упитанные мотки и позвякивали спицы.
Один Михайлыч как-то выпал из столь напряженной жизни коллектива. Кое-как справляясь со своими ремонтными обязанностями, он все время пропадал в каморке. Самое удивительно было то, что он даже как-то перестал вспоминать про своего пивного бога. Столь необычное его поведение не могло оставаться долго незамеченным. Как всегда в подобных случаях, первой внимание на это обратила Викоша. Не смотря на усилившуюся борьбу, она все-таки находила минутку, чтобы тайком понаблюдать за Михайлычем. Наблюдения толком ничего не дали. Михайлыч либо возился с очередной установкой, либо сидел у себя в каморке и с упоением разглядывал журнальчик. Узнать что это такое Викоше никак не удавалось. При посторонних Михайлыч прятал журнальчик в стол. Викоша даже заключила временное перемирие с Кларой Самойловной и они, задержавшись после работы, проникли в каморку Михайлыча, но ничего не обнаружили. По всей видимости, с журнальчиком Михайлыч никогда не расставался.
Неделя завершилась. В упорной борьбе за теплое кресло победили мудрость и опытность, а молодость вынуждена была уступить. Конечно, если бы не контролируемый директором заказ, победа, несомненно, досталась бы Викоше, но тут требовались результаты и пальма первенства досталась Кларе Самойловне. В качестве утешительного приза было объявлено, что Викоша на это время будет заместителем Клары Самойловны. Денег это не предполагало, но, по всей видимости, грело викошину душу. Михайлыча это никак не затронуло. Он все также продолжал отсиживаться у себя в каморке.
До среды лаборатория жила обычным порядком. Клара Самойловна мудро руководила, Викоша, в те моменты, когда не была занята на установке, ей помогала и она вдвоем обходили немногочисленные рабочие места, или отсиживались в кабинете Дурникова. В среду же пришел срочный заказ на измерения и тут началось.
Михайлыч в этот день пришел на работу принаряженный в поглаженных брюках и светлой рубашке. Не успел он усесться за свой стол, как в нему в каморку ворвались Викоша и Клара Самойловна.
- Алексей Михайлыч!- фальцетом завела Викоша.- В установке нет воды. Невозможно работать!
- Необходимо что-то срочно предпринять!- хриплым басом вторила ей Клара Самойловна.
Михайлыч тяжело вздохнул и потянулся за измазанным черным халатом.
Ситуация прояснилась сразу — для работы установки необходимо было наполнить объемистый бак, который находился под самым потолком. Раньше это делалось просто. К водопроводному крану подсоединялся шланг и бак наполняли водой, теперь же по какой-то причине вода никак не хотела перетекать из водопровода в бак. Первое предложение наполнить бак, таская воду ведрами, развития не получило. Михайлыч принялся откровенно филонить, ссылаясь на больную спину и слабое здоровья, а самим Викоше с Кларой Самойловной это было просто не под силу. Второе предложение - отыскать сантехника и добиться от него, чтобы вода все-таки начала перетекать из водопровода в бак, оказалось более продуктивным. На поиски сантехника был отправлен Михайлыч, как единственный представитель мужской половины населения.
Сантехник со скучающим видом посмотрел на тоненькую струйку воды слабо бегущую из крана и равнодушно пожал плечами:
- Знаю. Только что я могу сделать? В институте большой расход воды вот директор и приказал дроссельную шайбу поставить. Руки помыть можно и достаточно.
- Что же нам теперь делать?- горестно заломила руки Клара Самойловна.- Нам же срочно нужно провести измерения.
- Нет, ну если сильно нужно,- сантехник забегал глазами по сторонам.- Мы же понимаем, что если нужно...
Он замолчал, выразительно сглотнул и продолжил окрепшим голосом:
- Я же понимаю, что если нужно... Измерения... Можно, конечно, что-то придумать...
Клара Самойловна с Викошей и Михайлычем переместились в кабинет Дурникова и провели оперативное совещание. Было понятно, что для улучшения думательных способностей сантехника потребуется некая сумма, выраженная по возможности в стеклянной национальной валюте. Михайлыч был тут же откомандировал в ближайший валютообменник, где произвел обмен бумажной, полученной из секретного фонда Дурникова, валюты на стеклянную.
- Алексей Михайлыч, смотрите! Я на вам надеюсь!- строго предупредила Клара Самойловна Михайлыча, отправляя его на переговоры с сантехником.
- Клара Самойловна, все будет в порядке, сейчас вода побежит, как поток!- Михайлыч потряс в воздухе позвякивающим пластиковым пакетом.
- В этом я как раз и не сомневаюсь,- Клара Самойловна с сомнением осмотрела Михайлыча и осторожно добавила.- Может, лучше Вика сходит?
- Как вы можете во мне сомневаться?- Михайлыч возмущенно выгнул грудь колесом.-
Я все сделаю все лучшем виде! Тем более сегодня такой день!
- О чем это вы?- растерялась Клара Самойловна, но Михайлыч уже скрылся в глубине коридора.
В скором времени давление воды было восстановлено. Бак соединили с краном синей клистирной трубкой и в ней весело забулькала вода. Когда мерное стекло показало достаточный уровень воды в баке, принарядившаяся Викоша запустила установку. Загудели вентиляторы, нагреватели начали поднимать температуру и тут вся комната наполнилась звонким перестуком весенней капели. Потекли трубки, соединяющие бак с установкой. В свое время кто-те упростил себе работу и в установке использовали точно такие же клистирные трубки, как и та, что соединяла бак с краном. От старости трубки потрескались и вода начала сочиться во многих местах разливаясь по столу и осыпая Клару Самойловну и Викошу сверху мелким дождиком цвета осенней листвы.
- А-а-алексей Михайлыч!- пронзительно взвыла Викоша.- Вода! Вода бежит!
В это время, ничего не подозревавший Михайлыч, показывал сантехнику свой заветный журнальчик:
- Вот видишь — разбито по неделям и на каждый месяц отдельная страничка.
- Ух ты!- в восхищении изумился сантехник.- А это что за циферки рядом с датами?
- Так это же самое главное — это сколько дней осталось!
- Осталось? До чего?
После получения стеклянной валюты сантехник начал соображать несколько хуже и теперь взирал на Михайлыча бараньими глазами.
- Я же тебе говорил,- принялся втолковывать ему Михайлыч.- Это календарь такой. А числа рядом с датами — это сколько мне до пенсии осталось!
- О как!- восхитился сантехник.- Здорово! И сколько осталось?
- Так вот же видишь двести пятьдесят. Вот с сегодняшнего дня и начинаю вести!
- Так это же получается круглая дата?- мгновенно сориентировался сантехник.
- М-м-м да!- протянул Михайлыч, присматриваясь к собеседнику.
- Круглая! Так это же надо отметить!- натренированным нюхом сантехник почуял приближающуюся возможность еще раз прикоснуться к стеклянной валюте.
Михайлыч, после недолгого раздумья выставил на стол купюру достоинством в пол литра, однако развития эта валютно-календарная идиллия не получила. Через несколько минут в каморку к Михайлычу ворвалась вся покрытая бурыми пятнами, как гиена, Клара Самойловна и закричала:
- Алексей Михайлович! Что же это творится? Вы тут за столом прохлаждаетесь, а у нас вода льется!
- Как же! Сделали, вот и льется!- важно проговорил Михайлыч, указывая зажатым в руке куском сосиски на уже совсем осоловелого сантехника.
Тот с достоинством покачал головой и проговорил:
- Как просили, так и сделали!- и потом значительно поднял вверх указательный палец.- Сегодня же двести пятьдесят!
- Что двести пятьдесят? Каких двести пятьдесят? Что вы ерунду городите!- от возмущения Клара Самойловна даже перешла на надтреснутый фальцет.- Вода не из крана льется, а из установки! Нужно что-то предпринять!
Идиллия закончилась и Михайлыч выступил на борьбу за герметичность. Пока он подтягивал многочисленные соединения и латал треснутые трубки изолентой, Клара Самойловна с жаром сообщала ему подробности водяной катастрофы. Викоша, которая при первых же каплях укрылась в дальнем углу за шкафами, предоставив Кларе Самойловне единолично сражаться с разбушевавшейся установкой, теперь выглядывала оттуда и утвердительно кивала головой.
Усердный труд Михайлыча под бдительным присмотром четырех женских глаз дал свои плоды. Через некоторое время герметичность была восстановлена и установку снова запустили. Пока набиралась температура, Михайлыч успел смотаться к себе в каморку. Обратно он вернулся с каким-то торжественным видом и все время время громко бормотал что-то про двести пятьдесят.
Викоша, услышавшая бормотание Михайлыча за спиной, обернулась и нажала что-то не то. Вентиляторы взвыли на высокой ноте, что-то громко треснуло и тут же с оглушительным хлопком слетел какой-то шланг. Упругая струя воды ударила в лицо Михайлычу и совершенно ослепила его. Викоша в ужасе отскочила в сторону. На нее надвигался совершенно мокрый Михайлыч с выпученными, ничего не видящими глазами и протягивал вперед руки с растопыренными пальцами, с которых капала какая-то бурая жидкость.
- А-а-а!- завыла Викоша, пытаясь уклониться от пальцев Михайлыча. В горячке она сделала шаг не в ту сторону и тоже угодила под струю воды. К завываниям прибавилось еще некоторое побулькивание и тут ее настигли пальцы Михайлыча.
Ослепленный водой Михайлыч пытался уклониться от бьющей ему в лицо струи и мелкими шажками продвигался вперед. Тут пальцы его наткнулись на что-то упругое. Не осознавая что он делает, Михайлыч ухватился покрепче за этот предмет и потянул его на себя. Викоша истошно заорала, потом послышался громкий треск , а крик Викоши перешел в щенячье повизгивание и потом совсем стих. Михайлыч ощутил у себя в руках что-то упруго-округлое и тут же принялся протирать им глаза. Когда же он вновь обрел зрение, первое, что он увидел, была какая-то мокрая черная тряпка, из-под которой явственно виднелась женская грудь. У Михайлыча закружилось в голове и он тяжело плюхнулся задницей на мокрый пол. Викоша, с совершенно безумным выражением лица, зажимая обеими руками халат унеслась куда-то по коридору.
Только Клара Самойловна не потеряла в этой ситуации присутствия духа. Она вернулась в комнату в тот момент, когда к Викоше сзади стал подкрадываться Михайлыч, а та, с каким-то перекошенным лицом, нажала кнопку на пульте и тут же в лицо Михайлычу ударила струя воды. Тот совсем озверел и вцепился растопыренными пальцами в бюст Викоши. Последняя в ужасе отступила назад и Михайлыч с треском оторвал ей обе груди. Клара Самойловна даже прикрыла в ужасе глаза, ожидая увидеть фонтан крови и оголенные ребра, но... Но в руках сидящего в полной прострации на полу Михайлыча она увидела всего лишь накладной бюст, которым по все видимости Викоша и компенсировала недостатки своей фигуры.
Через два часа, отмывшись в душевой опытного производства и приведя в порядок себя и рабочую комнату, дамы продолжили измерения, а Михайлыч закрылся у себя в каморке. Оторванный фальшивый бюст Викоши до такой степени лишил его душевного равновесия, что даже периодическое обращение к учету национальной валюты никак не могло вернуть его в норму. Клара Самойловна несколько раз наведывалась к нему и заставала одну и ту же картину — Михайлыч сидел за столом с зажаты в руке стаканом и с улыбкой рассматривал все тот же журнальчик. При виде Клары Самойловны он быстро опрокидывал содержимое стаканчика себе в рот и пытался принять рабочий вид. В конечном итоге, поняв полную бесперспективность дальнейшего его пребывания на работе, Клара Самойловна отпустила Михайлыча домой.
- Домой? Можно? Вот спасибо Соломо... Семе... Симедоровна!- несказанно обрадовался Михайлыч.
С трудом поднявшись, он натянул кепку, потом плюхнулся обратно на стул и что-то вычеркнул в своем журнальчике.
- Двести сорок девять!- радостно воскликнул он, запихивая журнальчик во внутренний карман пиджака.
- Что — двести сорок девять не?- поняла Клара Самойловна.
- До пер... пес... пенсии осталось двести сорок девять дней!- Провозгласил Михайлыч и покачиваясь направился в сторону проходной.