Час волшебства

Аннотация:
Сказочная повесть в духе "Гарри Поттера" и "Чарли и шоколадной фабрики". Я жду мнений о своей книге. Это моя первая попытка, так что не судите слишком строго. Приключения двух маленьких волшебников перед началом учебы в школе типа Хогварца.

Глава 1. Представление на часах.
Что мне рассказать вам про старый Лок-Хиллмор? Про звуки шагов под гулкими сводами просторных галерей, про странный холодный ветер, дующий с волшебной реки и приносящий с собой тревожащие душу пленительные ароматы, про огромную библиотеку со множеством увесистых фолиантов, до краев заполненных всевозможной магией и про другие редкости?
Про то как сладко в одиночку парить над ночной Москвой на ковре-самолете, про загадочного привратника, который охраняет одну из жутких заброшенных старых дорог в волшебном лесу, про подземную алхимическую лабораторию? О, Лок-Хиллмор!
Слушая шаги за стенами третьего этажа я думаю о том, что дежурные учителя, должно быть, уже начали свой ночной обход, а в темных закоулках уже притаились привидения.
Чем мне заполнить эту ночь, которая тянется так долго и мне чудится, что я уже никогда не выйду отсюда... И захлопнувшаяся за мною тяжелая широкая дверь уже не распахнется.
Шаги утихли, а мне не хочется спать. Меня постепенно обволакивает струящаяся вокруг ночная темнота и я наблюдаю за тем, как стремительно гаснет еще один огарок розовой свечи, принесенной кеммлингом в большом ночном колпаке. Кеммлинг этот в буквальном смысле похрапывал на ходу - интересно, как им это удается?
А я чувствую себя почти опустошенно и, кажется, теперь меня ничего не тревожит. И это навеки.
Так. У меня есть еще множество историй. Лучше начну записывать эту с самого начала...

И настало утро.
Лок-Хиллмор - это школа... Но слова школа прочно ассоциируется у каждого из нас с так некстати пришедшей датой первого сентября, и возложенными на каждого школьника скучными обязанностями, и потом с неизбежными прогулами, и с ошибками, и с непоправимыми ошибками, а ведь речь пойдет не об обычной школе, а о школе волшебства.
На самом краю города, на огромной опушке, поросшей дикими травами и цветущим пахучим фиолетовым и розовым клевером возвышалась самая удивительная в России школа - Лок-Хиллмор.
Утренняя роса выпала на листьях растений, когда, казалось, сама природа радовалась наступлению нового дня. Уже несколько дней задувал ласковый ветер с юга. Утро настало в лесу, где водились пичуги, бабочки, и разные колдовские существа.
С трех сторон света школу обступал окружал далеко простирающийся лес. Огромные деревья-исполины с неохватными стволами покачивали своими длинными ветками, самые удивительные создания находили себе место под пологом леса.
Даже воздух был пропитан лесными запахами.
Чудь дальше, к юго-западу где-то в полутора километрах от школы струила свои тихие воды небольшая прозрачная речка, в ней росли голубые водяные алмазы и над ней порхали толстобрюхие желтокрылые лягушки размером с телефон, но разумеется они умели нырять и квакать соло.
Есть много способов попасть туда. К Лок-Хиллмору можно просто подковылять пешочком или на чем-нибудь подкатиться по залитой солнцем петляющей короткой и хорошо заасфальтированной дороге меж деревьев - разумеется, не единственный ведущей в волшебную школу дороге на территории Подмосковья. Можете прибавить к этому еще несколько лесных троп, неимоверно извилистых, неизвестно когда и кем проложенных и вымощенную разноцветной плиткой дорогу к маленькой пристани - к Лок-Хиллмору можно было приплыть по реке. И это еще не все. И это только начало.
Замкоподобное строение, оно так и шло и вверх, и вниз - книзу от первого этажа простирались глубокие и таинственные подземелья, где находились подземные уровни оранжереи и зверинца для волшебных растений и животных. Высоко над ними красиво торчали высокие-превысокие башни и башенки, где любили селиться некоторые учителя, и порой казалось, что Лок-Хиллморские шпили упираются прямо в облака.
Сразу бросалась в глаза причудливая архитектура замка с следующим и тянущимся вокруг него комплексом пристроек и окруживших его построек - в него входили сверкающая на солнце длинная многоуровневая оранжерея, отдельные помещения зверинца, затем некоторые подсобные помещения и все остальное.
Высоко и низко трепетали раздуваемые ветром большие лимонно-желтые, алые, голубые и все остальные флаги с учеными котами, единорогами, грифонами, золотыми и серебряными филинами и многим, многим другим.
Несколько причудливых флюгеров бешено вертелись на ветру, когда ветра на это хватало.
Каждый год в Лок-Хиллморе собиралось огромное количество учеников - их было куда больше чем в обыкновенной средней школе.
Также волшебная школа имела несколько входов - школьники обычно пользовались главным входом, чего не скажешь о некоторых учителях. Главный вход начинался несколькими широкими каменными ступеньками, ведущими на просторное каменное крыльцо к высоким-превысоким тяжелым двустворчатым дверям красно-коричневого дерева со стилизованными изображениями посеребренной луны и позолоченного солнца.

И настал вечер.
На закате на фоне темно-синего неба часто громоздились над школой удивительные тучи - мягкие желто-золотистые - похожие на легкие скомканные газовые шарфы, темные пурпурные, напоминающие клубы дыма, и розовые, пышные и какие-то полупрозрачные, все это были облака странных очертаний и красок, они тихо проплывали, бродили по небу и иногда казалось, что какое-нибудь одинокое облачко хочет зацепиться за высокие-превысокие и словно тянущиеся к небу шпили башен волшебной школы.
Изначально она действительно имела размеры и подобие и все прилагающееся к ним великолепие чудовищно средневекового старинного замка, впрочем, трудно поддающееся определению, но неоднократно отремонтированная и перестроенная, школа волшебства сильно преобразилась. Теперь с точки зрения архитектуры уже непросто было сказать, на что она похожа - за счет кучи пристроек. На очень изменившийся замок? Вероятно так.
Высокие стены и хрупкие башенки, верткие флюгера и торжественные флаги, сказочные звуки и ночные запахи в лунном свете казались то овеянными печалью и трагедией, странно-красивыми и грустными, то наоборот безнадежно-счастливыми, раскинувшимися под небом, усеянным чудесными золотистыми крапинками звезд.
Локхиллбург - так прозвали ту часть города, где находилась волшебная школа и которая издавна служила местом жительства всевозможных волшебников и волшебниц.
Лок-Хиллмор расположился немного в отдалении от центра столицы, так как ночи Московской области были обыкновенно темны и непроглядны, в черной тьме плыли, мерцали, светили изумрудно-зеленым светом крупные и мелкие лесные насекомые, хрустальными колокольчиками звенели речные лягушки, выбравшиеся на берег. Когда глаз постепенно привыкал к темноте, выступали вверху звезды и гребни лесов, далеко за волшебной школой вырисовывались темные очертания деревьев-гигантов. И всю ночь доносились оттуда непонятные звуки, шумы и шорохи леса.
Иногда по ночам надвигались страшные темные тучи, с неба рушился ливень с грозовыми раскатами, начиналась новая буря и раздавались в небесных высотах могучие удары грома. Тогда в лесу просыпались и мяукали дикие лесные коты, ревел случайно разбуженный медведь, тявкали лисицы...

И настал полдень.
Большие старинные часы, по замыслу неизвестного архитектора украшавшие одну из главных башен Лок-Хиллмора, всегда точно показывали время. Занятия начинались не слишком поздно, но и не слишком рано - но в Лок-Хиллморе, разумеется, умели ценить время, - ведь еще так много предстоит узнать...
Когда тонкая позолоченная часовая стрелка на них переползла на отметку двенадцать и замерла, раздался странный мелодичный звон, проникающий в душу и постепенно перетекающий в праздничную музыку.
Началось обычное полуденное представление-шествие на часах - две причудливо изукрашенные симметричные дверцы распахнулись и из них один за другой стали появляться фигуры великих волшебников и волшебниц - основателей школы и каждый раз звучала новая музыка. Они сделали несколько движений под музыку - и скрылись из виду.
Последняя дверца захлопнулась и все смолкло, ничто уже не напоминало о представлении, лишь ветер продолжал тихо трепать флаги.
Нет, так я никогда по-настоящему не расскажу вам про Лок-Хиллмор!
Так мало сказано - и так много еще хочется сказать...
Лучше я расскажу вам о людях - о двух детях, однажды переступивших порог этой школы, которые однажды стали настоящими волшебниками и...
Но пока я остановлюсь!
Тсс. Об этом позже.
Пожалуй, я начну немного раньше, напишу о том, какими они были незадолго до того, как попали в волшебную школу. Я до сих пор вспоминаю ветер в волосах, мне до сих пор чудится на себе пораженный взгляд одного из них...
Да... Может следует начать в тот день, когда они снова встретили самого уродливого в городе гоблина?
Лок-Хиллмор, Лок-Хиллмор... Страницы истории и магия.

Глава 2 Феликс и Тим.
Послеполуденное небо было синим, солнце ярко пылало. Дул свежий ветер, несколько маленьких белых облачков медленно плыло по небу. Самое белое облачко было похоже на огромную спящую кошку с длинным пушистым хвостом.
Двое мальчишек негромко переговаривались во дворе старого дома. Крыша этой постройки была покрыта однообразной черепицей, а в небольшом окошке под самой крышей что-то таинственно мерцало и сверкало. На его широком деревянном подоконнике печально цвел один желтый подсолнух удивительно маленького размера в крикливом оранжевом в вертикальную красную полоску круглом горшке.
Один мальчик с длинными черными кудрями в самой расслабленной позе сидел на больших старых деревянных качелях. Он небрежно закинул ногу на ногу, но не раскачивался и хранил молчание, а другой с коротко подстриженными льняными волосами задумчиво стоял рядом с ним, засунув руки в карманы и тоже вообщем-то ничего не делал.
- Тим, а насколько мне помнится, тебе должно исполниться десять в августе? - зачем-то спросил светловолосый.
- Да. Шестнадцатого числа. И до этого дня еще так далеко... - Тим заложил руки за голову, откинулся на качелях, улыбнулся и принялся рассуждать, пока ветер как-то по-праздничному трепал его длинные черные кудри. - Скоро наступит первое июня, когда в школе магии начинаются занятия...
- Тебя уже записали в первый класс?
- Ага, - с довольным видом поведал черноволосый. - А тебя?
- Нет еще.
- Сестренка начала заниматься магией, когда ей было одиннадцать лет. Она приходила домой нагруженная кипой учебников и иногда по многу часов просиживала за уроками... С тех пор ничего не изменилось, в первый класс так же охотно берут как десятилетних, так и девятилетних, как одиннадцатилетних, так и двенадцатилетних.
Серый низкорослый гоблин один раз показался из-за невысокой ухоженной живой изгороди и тут же спрятался за него, он ловко подобрал несколько бурых комьев грязи, стремительно выпрямился, широко размахнулся и кинул ими в Феликса и Тима. Ни разу не промазал.
Зазвучали вопли, которые было отлично слышно даже на другой стороне улицы:
- БРЭГГС, ПРОВАЛИВАЙ ОТСЮДА! УХОДИ, ЧУДОВИЩЕ ДЛИННОНОСОЕ! ПОШЕЛ ПРОЧЬ!
Серое лицо довольно растянулось в хулиганистой улыбке, гоблин пронзительно захихикал и опрометью кинулся вниз по улице при виде наступающих на него сбросивших рюкзаки мальчишек.
Улепетывающий гоблин на бегу показал им мокрый длинный язык ярко-желтого цвета и беззаботно улизнул куда-то. Быстро. Пожалуй, даже слишком быстро для такого коротконого существа.
- УУУУ, ДОСТАЛ! КАК ОН МНЕ НАДОЕЛ! Моя ОДЕЖДА... Я искал его с тех пор, как вернулся из школы! И так и не сумел найти. Понятия не имею, где мог поселиться Брэггс, - рассерженно выпалил Феликс, глядя вслед потешающемуся гоблину и взвинченно сжимая кулаки.
- Это четвертое нападение за последнюю неделю, - старательно стирая грязь с кончика носа сердито подытожил длинноволосый, - Я считал.
Он ни чем не отличался от обычных Московских школьников, кроме тонкой темно-синей мантии, из-под которой, впрочем, на этот раз выглядывали обыкновенные кеды. Волосы его вились на концах и от этого живо напоминали закрученные спиральки.
- И где он живет? Скрывается в старой канализации? А может, прячется в большом заброшенном доме на одной из соседних улиц? У него уже много лет заколочены все окна и двери, и неизвестно, что может твориться внутри. Там несколько раз видели облезлого чопорного сфинкса, раскидывавшего какой-то хитроумный карточный пасьянс. И что он там забыл? А вдруг Брэггс поселился где-нибудь поблизости?
- Мне казалось, что я весь день слышу где-то рядом это знакомое хихиканье, - пробормотал Тим, старательно выковыривая грязь из волос.
- Значит он следил за тобой. Может он просто кочует с места на место?
- Брэггс дрейфует как льдина? Если ты его найдешь, то что ты собираешься с ним делать?
- Я не хочу драться с ним.
- Угу. Никакого кайфа? - сочувстенно переспросил Тим.
- Не валяй дурака, - резко отчеканил Феликс. - Неизвестно, что за гоблин нам попался, - хмуро возвестил он.
- О, конечно!
- Он везунчик. У них иногда есть какие-нибудь хитрые или просто сумасбродные трюки в запасе. На то они и гоблины. Среди древесных и таежных гоблинов есть настоящие волшебники, которые умеют превращать обычные булыжники в какие-нибудь взрывчатые вещества. Например в шипучий взрывчатый коктейль Бертрама Флоукиса или дымовые бомбы Севастьяна Подривниченко. А ты?
- Не знаю. Может, позову отца_ пожал плечами мальчик.
- Отца? - удивленно спросил Феликс. - Поверить не могу, Тим, ты что, одного ГОБЛИНА испугался? - громко рассмеялся он.
- Нет. Может их там много? Может у Брэггса целая куча родственников и гостей, таких же противных, как и он сам?
- Когда-нибудь я его поймаю... - упрямо сказал Феликс.
- Феликс, в зверинце Лок-Хиллмора когда-то жили золотистые грифоны. А нам достался самый вредный и самый быстрый гоблин на планете! - недовольно поморщился Тим.
- Может он еще и самый уродливый, - усмехнулся Феликс.
- Уродливый? О, да... - со смешком произнес Тим. - Покажите мне гоблина уродливей Брэггса... Помнишь хромого на одну ногу вечно чем-то недовольного гоблина в желтом пенсне и потрепанном облегающем плаще в желто-синюю клетку, которого мы видели в Иберфельде прошлой весной? Он не обращал на нас никакого внимания... Так вот, по сравнению с Брэггсом этот был просто симпатяшка!
- Дааа...
- Нет, ты скажи, ты когда-нибудь раньше видел таких безобразных гоблинов как БРЭГГС? - не унимался Тим, который так и не сумел успокоиться.
- Едва ли.
Сколько-то времени они обдумывали эту мысль.
- Когда тебе девять лет, - неожиданно произнес Феликс, ковыряя палочкой землю, - То любой бродяга-гоблин может спокойно закидывать тебя уличной грязью. И с этим ничего не поделаешь.
Другой мальчик ничего не ответил, но снова опустился на качели и начал пристально следить за живой изгородью, плавно огибавшей дом. С его наблюдательного пункта Тиму открывалось, что улица была совершенно пустынна.
- А у взрослых, конечно, как обычно нет времени на круглосуточные поиски какого-то неуловимого гоблина, который на моей памяти промазал только два раза, - в том же духе продолжал Феликс.
Про себя он мрачно подумал, что оба раза хитрый гоблин промазал не в него.
- Брэггс наверное с утра до вечера тренируется - развивает свою меткость, - увлеченно строил предположения Тим, - Да, хотел бы я уметь так ловко попадать в цель, как он умеет. Особенно в движущуюся...
Умевший ползать по-пластунски не хуже, чем метать комья грязи, гоблин Брэггс заслышал свое имя и напряг слух.
Он понял: все складывается просто великолепно - волшебники-дошкольники опять не заметили его приближения.
Из-за живой изгороди в опешивших Феликса и Тима снова метко полетели комья темной грязи, только еще крупнее, чем в прошлый раз.

- ФЕЛИКС!
Знакомый вопль. Это она.
- ФЕЛИКС! - Камилла Ворожейкина спускалась по лестнице, - На кого ты стал похож! Когда ты успел так вымазаться, Феликс? Лицо, волосы, руки - все в грязи!
Она резко повысила голос, хотя Феликс и так прекрасно слышал ее.
- Я же говорила тебе, что сегодня мы обязательно должны успеть в школу. Но стоило тебе ненадолго выйти во двор - и ты возвращаешься перепачканный с ног до головы. А ну иди в ванну. ИДИ В ВАННУ! Немедленно. И если ты поспешишь, то у нас наверняка хватит времени, чтобы подкрепиться! - бушевала волшебница.
Камилла с недовольством поглядела на большой настенный календарь, на котором егозила большая пронзительно-желтая тыква и постепенно лучезарно превращалась в безвкусную старомодную карету, а потом обратно в тыкву. И так круглые сутки.
Затем Камилла взяла свой волшебный посох, один раз резко взмахнула им, потом осторожно начертила посохом несколько сложных фигур в воздухе перед самым носом Феликса, уже давно привыкшего к подобным вещам, и неразборчиво пробормотала короткое тихое заклинание, наскоро уложившись в три с половиной слова.
Бултых! Большая круглая бирюзовая ванна моментально наполнилась сверкающей чистой водой. В воздухе чудесным вихрем закружились хлопья пахучей малиновой пены и медленно осели на поверхность воды.
- Мама, это Брэггс. Он на-тре-ни-ро-вал-ся. Мелкое чудовище. Кидаться грязью - это его излюбленное развлечение. Похоже на то... Или все-таки ЕДИНСТВЕННОЕ развлечение?
- Что?!
- Он, как только заметит меня или Тима, так сразу начинает забрасывать любой грязью, - миролюбиво принялся объяснять ей Феликс, слушая негромкий успокаивающий его плеск воды в ванне, - А потом он, конечно же, удирает от нас, людей...
- Да? Брэггс? Кто такой Брэггс? - искренне удивилась волшебница, повернув к себе сына и положив обе ладони на плечи Феликса. - Ни разу не слышала о нем! Это имя или прозвище? Мне так оно ничего не говорит. Нашего соседа зовут Аристарх Валентинович и он простой старый человек. Он никогда не роется в грязи и не делает пакостей своим соседям, а большую часть суток, похоже, не сходит с дивана у себя дома.
- Гоблин такой.
- О! - недоверчиво провозгласила Камилла.
- Просто гоблин... - моментально поправил себя Феликс. - Мерзкие гоблины пляшут у меня перед глазами...
Он сделал такое лицо будто вот-вот рухнет в обморок, вышло и впрямь недурно, но Камилла не поверила ни единому слову.
Волшебница демонстративно сложила руки на груди.
- Ты просто неряха, вот и выдумал какого-то Брэггса себя в оправдание, - всезнающим тоном устало сказала Камилла, которой внезапно надоело шуметь, и отвернулась.
- Мама, я говорю тебе, что это был один бродяжничающий повсюду невоспитанный гоблин, которого все называют Брэггс, - упрямо сказал Феликс, - Две длинные руки, две кривые ноги, большие уши, крупный кривой нос и снайперская меткость. И самая-самая безобразная рожа на много-много километров вокруг. Сегодня он опять удрал от нас... Видела бы ты как он удирает!
- Ну ладно, ладно. Действительно, что за фрукт этот Брэггс... - самым обреченным голосом бубнила Камилла, внимательно рассматривая лицо и плечи сына.

Камилла, небрежно набросив тонкую шальку на плечи, раскачивалась в уютном деревянном кресле-качалке с высокой спинкой и ждала, когда ее единственный сынуля наконец закончит одеваться. Кресло негромко и угрюмо поскрипывало. Камилла теребила тонкими пальчиками дырявую шаль и строила про себя различные предположения на счет Феликса, а она любила это делать, например: не пришла ли уже пора подстричь мальчика? Или подлиннее: не пора ли составить еще одно заклинание для уборки по дому? Большой и пушистый белый кот по своей кошачьей привычке запрыгнул на колени Камилле, обаятельно заглянул ей в лицо и растянулся с довольным блаженствующим видом, прижался к женщине, даже слегка обмяк.
Справа от Камиллы почти все свободное место занимала винтовая лестица, ведущая на чердак, отведенный под домашнюю лабораторию.
Первое что бросалось в глаза стороннему наблюдателю в волшебной лаборатории - это сильный микроскоп и всевозможное химическое оборудование, неизменная таблица Менделеева, висящая на стене, но почему-то перевернутая кверх ногами, прочие расставленные и разбросанные то там, то здесь лабораторные предметы. Здесь же находились запасы компонентов для изготовления всевозможных волшебных зелий, отваров и настоек - толченый коготь пустынной химеры, волос персидского шерсторога, цветки и верхушки побегов багульника болотного (он же - лесной розмарин, болотная одурь, головолом), щупальце пестрого мимикуса (можно достать не причиняя никакого вреда его обладателю - у мимикусов такая мощная регенерация, что даже завидно), несколько странных зеленых грибочков с круглыми желтыми пятнами на шляпках, плоды можжевельника, соцветия горного мордрока трехлепесткового, слизь большого болотного пиявиса из Уссурийской тайги.
Изготовление волшебных настоек и отваров, знахарство и медицина, химия и чудеса, магия и наука шли рука об руку. В двадцать первом веке это стало настоящим искусством.
У каждого уважающего себя волшебника или волшебницы была своя лаборатория для изготовления чего в голову взбредет. Это считалось достойным занятием для тех, кому хочется убивать время.
Слева от Камиллы в круглых оранжевых горшках высилось несколько самых крикливых подсолнухов обычного размера, зато разных и изумительно дурманящих глаз оттенков, за ними находился большой и доверху забитый тяжелыми как полноценный кирпич залистанными книгами заклинаний шкаф на толстых деревянных ножках, похожих на красивые львиные лапы. Шкаф был явно старинный и к тому же запирался на ключ. Возле шкафа стоял узкий изящный диванчик с высокой спинкой, на котором обычно спал Феликс. Сейчас на нем были во множестве разбросаны потрепанные книги, посвященные, в основном, тонкостям разведения всевозможных волшебных цветов.
Камилла пробормотала новое заклинание своего собственного сочинения, еще раз ленивым движением кисти взмахнула волшебным посохом. Несколько ярких синих вспышек в воздухе и две темные расчески, смирно лежавшие у большого зеркала, сначала медленно взмыли в воздух, потом кинулись к ней и принялись расчесывать и укладывать взлохмаченные абрикосово-каштановые волосы волшебницы с искусностью лучших парикмахеров.
Ей уже исполнилось тридцать пять лет, семь лет назад, когда Феликсу было всего два года, она похоронила своего мужа и с тех пор жила со своим сыном на улице Кассиана Кактусова.
Ах да, эта улица... В давние времена она была названа так в честь знаменитого волшебника-знахаря восемнадцатого века, который совместно с другой не менее известной родовитой волшебницей долгое время изучал свойства ягоды Камалиция Проукис или волшебной розовой смородины-молчанки, произрастающей в разных концах нашей огромной страны. И их тогдашние исследования принесли свои плоды - а значит в мире стало больше магии, новых заклинаний немоты, составленных сходу, разных рецептов магических зелий, снадобий, настоек и всего прочего, а также контрзаклинаний.
Вдвоем мать и сын занимали весь старый дом, неизвестно из чего построенный и мало чем отличавшийся от нескольких окруживших его зданий.
Камилла задумчиво посмотрела в окно на заросший цветами и травами просторный дворик, где пролегали несколько тропинок, где находились и качели ее сына, и несколько широких разросшихся кустов шиповника, которые никто не стриг и не вспоминал, и несколько старых высоких деревьев. Она побарабанила пальцами по узкому деревянному подлокотнику кресла, из комнаты, где переодевался Феликс, не доносилось ни единого звука.
Рука ее с несколькими золотыми кольцами, одно из которых было с поблескивающим темно-розовым камнем, неспеша потянулась за свежим номером 'Волшебных Известий Лок-Хиллбурга', лежавшим на столике рядом со скандальным 'Еженедельным вестником магии', 'Ворчуном', 'Окончательной Иллюзией', комиксами, повествующих о приключениях придурковатой семейки лесных оборотней и стопкой прочей прессы, и Камилла, сдвинув шляпу набок, углубилась в чтение.

Глава 3. Хохот гоблина.
Успевший переодеться Тим бесшумно спрятался за огромный покрытый красными и желтыми цветочками куст, произрастающий на улице Кактусова, потом осторожно выглянул из-за него. Одна ветка больно ударила его по щеке. Он едва не вскрикнул от боли и понял: идущий по своим делам гоблин точно не заметил его присутствия. Издали он увидел спину неспешно удаляющегося Брэггса, беспечно бормочущего что-то себе под нос на неизвестном языке. У гоблина не было глаз на затылке.
Тихо следующий за ним по пятам Тим все время с возрастающим интересом прислушивался к доносящимся до него словам и хохоту Брэггса, делал про себя некоторые выводы и, в конце концов, не без брезгливости решил, что эта чепуха несколько напоминает ему какую-то безусловно глупую, но режущую слух и ставшую бесконечной в исполнении вредного гоблина вроде бы детскую считалку с продолжением. Или песенку. Ну и ну.
Брэггс абсолютно спокойно протащился мимо старого заброшенного трехэтажного дома с высокой остроконечной крышей, много лет назад выстроенного из розового кирпича цвета безумного фламинго, а ныне - одиноко стоящего с наглухо заколоченными окнами и дверями в том, что осталось от окружавшего его старого сада с лужайкой и верандой. Проходя мимо гоблин даже не захотел оглянуться, а спешащий следом за ним Тим несколько раз осторожно суетливо осмотрелся, но не увидел поблизости ни одного сфинкса.
Но стоило им обоим скрыться за углом, как из трубы заброшенного дома с печальным хохотом одиноко вырвался пляшущий сноп ярких вишневых искр. И столь же неожиданно погас.
Идущий впереди гоблин совсем не обратил внимания на тяжелую металлическую крышку люка, ведущего куда-то глубоко в дебри заброшенной старой канализации. Крышка эта выглядела такой прочной, такой массивной, что глядя на нее Тим невольно прикинул - а сумело бы это безобразное тонкошеее создание хотя бы просто приподнять ее? И проползти в щель? Вместо этого худощавый гоблин быстрым шагом свернул в один из пустых безлюдных переулков, словно не чувствуя на себе задумчивый пристальный взгляд светло-серых глаз, а Тима что-то так и потянуло пойти вслед за Брэггсом, не отрываясь. Вот это уже действительно монотонно...
В правой руке преследующий гоблина Тим, осторожно сжимал лучший волшебный посох его отца, такой длинный, тонкий, великолепный, сработанный красиво и на совесть, светлого дерева и и с изысканно позолоченными деталями, украшенный хитро ограненным переливающимся призрачно-желтым камнем. Не слишком большой и тяжелый для мальчика его возраста. Тим не без основания рассчитывал, что когда-нибудь он перейдет к нему по наследству. Своих волшебных посохов у него никогда не было.
Узкий, окованный волшебным металлом наконечник, сложное и едва ясное Тиму устройство - так выглядели многие волшебные посохи. И именно так выглядела он, когда много несколько лет назад маленький Тим впервые узрел его в огромном магазине, торговавшем оптом и в розницу всевозможными волшебными посохами и другими зачарованными предметами, куда он зашел вместе с отцом. Мрачноватом магазине, который открывался только после полудня и закрывался после полуночи, где всегда было мало покупателей и где отец Тима приобрел один посох для себя самого. И с тех пор Тим неоднократно уносил его куда-нибудь, конечно, тайком от родителей. Это было нарушением всех домашних правил.
На территории маленького и очень старого городского парка, не попросту неухоженного, но даже порядком запущенного, в котором и без неуправляемого гоблина Брэггса хватало своих тайн, совсем неподалеку от улицы Кактусова в неглубокой ложбине лежал ни чем не примечательный серый валун, большой, тяжелый как настоящий камень и, конечно, не приковывавший к себе ничье внимание.
Так лежал бы он себе и лежал еще долгие годы, но тут объявился ни кем не понятый гоблин Брэггс и начал тихонько колдовать подле камня.
Гоблин внезапно затормозил около него, опустил голову и зловеще прошептал несколько неясных мальчику слов магии, резко постучал кривым указательным пальцем по валуну и обыкновенный камень, намного превосходивший своими размерами самого Брэггса, как от нечего делать и словно демонстрируя всем свою медлительность, тихо отъехал в сторону, правда, при этом он чуть не отдавил гоблину все пальцы на левой ноге. Но Брэггс, надо отдать ему должное, все-таки успел отскочить в сторону в нужный момент. Веселья ему это не убавило.
Тим по инерции снова высматривал гоблина из-за так кстати выросшего неподалеку от валуна и послужившего ему очередным укрытием красивого чудного дерева с толстым шероховатым желтым стволом и странными узкими бледно-оранжевыми листьями. Имевшие вкус сладкого шоколадного коктейля съедобные желеобразные сгустки уже разрастались под некоторыми из них. В довершение всего с дерева свисало несколько больших жестких желтых лиан, формой больше похожих на завитки волос Тима, чем на обычные лианы.
На валуне один за другим появились несколько едва различимых грубых тусклых символов, похожих на крайне исковерканные салатовые буквы алфавита, такие скрюченные, как будто их день и ночь мучил артрит. Невеселые закорючки, которые ничего не сказали притихшему мальчику.
Что ж, оказывается незатейливому камню было, что скрывать...
Пораженный Тим увидел перед собой глубокую пещеру, куда и отправился как ни в чем не бывало бормочущий что-то себе под нос гоблин, только теперь он едва ускорял шаг. Тоже шагнувший вперед Тим обратил внимание на огромное количество следов Брэггса, то там, то сям рассеянных у входа. Ему показалось, что в глубине распахнувшейся перед ним пещеры что-то загадочно светится то угрюмым зеленым, то каким-то другим мрачноватым притягивающе-отталкивающим цветом, но, тем не менее, он со всех ног поспешил за все успевающим Брэггсом, одетый почти как самый настоящий чародей.
Гоблин Брэггс чуть-чуть вздохнул.

Феликс натянул на себя синие джинсы с большими карманами и просторную розовую футболку с малиновыми звездочками, набросил свободный синий джинсовый плащик и вышел из комнаты. Но Камиллы нигде не было!
Вдруг две быстрые теплые руки опустились на глаза мальчика и он узнал ее.
- Феликс я сумела уменьшить один из наших подсолнухов. Тот, что наверху.
- Этот? Опять... Ээээ, ну и что ты с ним для этого сделала? Не поливала его целую вечность?
- Нет. Как он тебе нравится? Немного полезной магии и немного особых удобрений и огромный подсолнух становится размерами не больше кактуса. Я даже пересадила его в горшочек поменьше. Ничего, теперь с этим новым удобрением из волшебного магазина сестричек Гальбо я способна на большее!
Он вытащила откуда-то и показала Феликсу маленький сиреневый мешочек с изящно вышитой на нем буковкой Г.
- А в прошлом месяце ты уже говорила мне что-то подобное, - пробормотал Феликс, присаживаясь на диван неподалеку от колдуньи.
- Так то было в прошлом месяце, Феликс, - Камилла отмахнулась с таким видом, будто речь шла о давно побитом рекорде. - Потом посажу еще один подсолнух...
- Или два? - издал звук ее сын.
- Или два, - спокойно подтвердила все еще обдумывающая что-то волшебница, - Только надо будет прикупить новые цветочные горшки и...
Наконец, наговорившись, Камилла удовлетворенно оглядела сына и отправилась в соседнюю комнату, чтобы забрать оттуда их зонтики.
Волосы Камиллы обыкновенно распущенные, завитые, едва доходили до узких плеч волшебницы. Ее свободный фиолетовый плащ с единственной позолоченной застежкой на груди и очень расклешенными свободными рукавами всегда развевался при ходьбе. Длинное прямое ярко-желтое платье доходило до тонких щиколоток и ничего не подчеркивало. Образ довершали золотистые босоножки на невысоком каблуке. Шляпы она выбирала еще более придирчиво, чем подсолнухи. Большая, широкополая и остроконечная шляпа - была как раз в духе своей эпохи и как раз для нее.
Камилла была ладная, худощавая и не очень-то высокая, даже некрупная чародейка. Бледное, тонкогубое, чуточку вытянутое лицо матери безусловно напоминало черты сына.
Мать Феликса можно было даже назвать симпатичной, особенно когда она брала в руки волшебный посох и начинала колдовать... В изящном теле женщины таились немалые силы, грозные силы волшебства - и про таких как Камилла говорили: родилась с волшебным посохом в руках...

Тим упорно следовал за маячившей перед ним маленькой фигуркой.
По пути, извилисто пролегавшему по множеству неодинаковых пещер и соединявших их переплетений всевозможных тоннелей и проходов, Тим не переставал удивляться - он, ко многому привыкший сын волшебника и волшебницы, никогда не видел таких необычных мест, даже по телевизору и на картинках, которые попадались ему в различных книгах. О, раскинувшиеся неподалеку от улицы Кактусова пещеры оказались настоящим подземным миром, куда и увел его от людей один квазибезобразный гоблин!
Спускаясь все глубже и глубже, постоянно вертевший головой Тим иногда замечал редкие и так или иначе сопровождавшие их путешествие загадочные рисунки на стенах пещер и тоннелей, среди которых он приметил с немалым художественным вкусом выполненных шипастых ползучих червезмей одного очень опасного и редкого вида, водившегося только в глубинах под землей и радых похрустеть всяким неосторожным путником, вставшим на их пути, особенно с мая по октябрь. Такие уж у них гастрономические пристрастия... Тим, глядя в спину Брэггса, спокойно отметил, что неизвестному художнику особенно удались отталкивающие ядовитые челюсти монстров с длинными острыми зубами.
Впрочем, не все подземные рисунки оказались столь уж просты - в одной из самых глубоких и маленьких пещер, куда забрел неутомимый гоблин Брэггс под звуки своей призывной песенки-считалки, Тим узрел совершенно иную роспись, ненадолго приковавшую к себе все его внимание - несколько мрачных длинных фигур в темных плащах со множеством аккуратных сладок и тут, и там, словно притаившихся в тенях, но без волшебных посохов, которые сообща уныло хоронили и оплакивали кого-то явно скверного. Видели они и другие вещи.
Тим и Брэггс постепенно двигались дальше. Так вместе, гоблин и мальчик вступили в очередную пещеру, где было очень прохладно и на множестве всхолмий и вздутий неутоптанной ничьими ногами рыхловатой почвы произрастали сияющие каким-то печальным светом гигантские кристаллы и мелкие кристаллики вокруг поразительного мутного зеленоватого озерца, окруженного незнакомой Тиму, но чудесно пахнущей растительностью и мелкими мокрыми желтыми грибочками. Дивные фиолетовые цветы успокоительно покачивались на тонких темно-зеленых стебельках с крохотными листочками, а на некоторых из них уже созрели мелкие грязноватые красные ягодки не очень-то аппетитного вида.
Тим внимательно осмотрел самый яркий зеленый кристаллик, полюбовался и даже пожелал попробовать отломить хотя бы один кусочек себе на память об этом необыкновенном подземном месте, но только незаметно для удаляющегося от него Брэггса и, конечно, под его неизменный мотив. Но когда Тим осторожно приблизился к нужному ему камню сперва его зашатало, потом затошнило, потом мальчик стремительно впал в какое-то очень-очень болезненное, иначе не напишешь, состояние, и когда ему стало совсем плохо, воздух вокруг него вспыхнул яркими пятнышками полуобморока, а со дна мутного озерца к Тиму суетливо потянулась длинная, липкая и мускулистая нагая человеческая рука нечеловеческого цвета, вся в зеленой тине и каких-то мелких тусклых сочащихся неизвестно чем пупырышках-нагноениях.
Тим бесшумно отступил назад, гадая, сколько времени нужно, чтобы развить такую мощную мускулатуру. Его слабость и дурнота одновременно прошли, их место быстро заняло привычное хорошее самочувствие, и Тим, все время нервно оглядываясь, поспешил поскорее покинуть это опасное место.
Он сделал еще несколько шагов и подумал про себя, что, на его удачу, тоннели и пещеры, которые выбирал гоблин, оказались не слишком темны и тесны для человека. Кроме кристаллов там имелись и другие источники света, так кое-где под потолком висели зеленые и голубые шары размером примерно с футбольный мяч и явно растительного происхождения, светившиеся одинаковым мягким зеленоватым светом.
Тим прикинул - было ли их удобное расположение под потолком какой-то причудой или необыкновенным замыслом природы, либо тут уже поработал неведомый осветитель? Был ли это сам Брэггс? Из каких потрясающих мест тогда он пришел...
А гоблин двигался все медленней и медленней, и следивший за ним Тим с замиранием сердца решил, что их блуждание по однообразным темным, освещенным и полуосвещенным тоннелям наконец-то подходит к концу.
Наконец Брэггс остановился посреди самого длинного тоннеля, заложил обе руки за спину и замер как гордый памятник самому себе или самому воплощению безобразия, а Тим внезапно услыхал, как за его спиной откуда-то сбоку упало несколько больших камней. Мальчик даже не успел обернуться, как позади него что-то мощно загрохотало и взорвалось.
Ба-бах! Прогремевший взрыв моментально швырнул его вперед, туда, где секунду назад стоял Брэггс, но гоблин с мрачным хохотком уже кинулся опрометью в один из самых маленьких боковых тоннелей, куда Тим, при всем своем желании, не смог бы протиснуться. Попутно бесконечно гордый своим поступком гоблин снова показал Тиму длинный липкий язык.
Тим с трудом поднялся и встал на ноги. Вот бы добраться до этого гоблина... Мальчик устало прислонился к стене тоннеля. Все тело ныло как один большой синяк, а в ушах гудело.
Осмотр первых четырех боковых тоннелей ни к чему не привел - все они были слишком узки для Тима или оканчивались тупиками. В одном из таких тупиков он неожиданно наткнулся на скелет большой собаки, в котором недоставало нескольких костей, а рядом с ним пылились обломки старого лакированного волшебного посоха темных тонов.
Шумок, который раздавался то из одного, то из другого тоннеля все время напоминал Тиму о том, что гоблин Брэггс бродит неподалеку. И, может быть, все это время хитро посмеивается над Тимом. А вдруг, где-то там есть маленькая дверца в жилище гоблина?
В остальных трех подземных тоннелях иногда шевелилось что-то непонятное, очень грубое с виду, и в то же время представлявшееся настолько неприятным, что Тим, вспоминая про увиденный им собачьи останки и размышляя про участь неизвестной собаки, решил не испытывать судьбу и так и не рискнул зайти туда.
Единственный ведущий назад путь назад был под завязку завален тяжелыми камнями. Тим устало присел рядышком с завалом и тоскливо прислонился к холодным камням щекой и, повертев в руках бесполезный волшебный посох, стал думать о своем прошлом и, конечно же, снова о гоблине Брэггсе. Застрявший под землей - а такого с ним раньше никогда не случалось, к этому моменту он уже не мог вспомнить, сколько времени провел здесь.
Сначала в одном из тоннелей он увидел усталые и грустные горящие тоской зеленые глаза - такие не могли принадлежать человеку. Мальчик спрятался за углом и, не шевелясь, ждал целых две минуты, пока их жуткий обладатель не скрылся из виду. Тим неожиданно приметил, что чудовище вроде бы не без удовольствия ковырялось в носу.
Точно так же из темноты выплыла иная фигура, и снова притаившийся неподалеку Тим с трудом подавил вскрик.
Тим обернулся и начал беспомощно разглядывать большой завал, перегородивший единственный проход, ведущий наружу из этого места. Мальчика потянуло попробовать в одиночку разгрести его - только бы хватило на это терпения и сил, ибо он знал, что работа предстояла огромная.
Так, стоя перед завалом, Тим ни на секунду не сомневался в одном: его здесь не оставят, родители обязательно заметят его исчезновение, когда вернутся с работы и рано или поздно они начнут искать своего сына, но, скорее всего, это будет ближе к ночи, когда уже совсем стемнеет - то есть еще очень нескоро. А потом...
А что будет потом? Он прислонился к стене и начал медленно сполз на пол, сложив руки на груди.
Он вспомнил, что его родители давно привыкли к тому, что Тим с утра до самого позднего вечера пропадает у свои приятелей или еще где-нибудь.
Секунды шли, складывались и превращались в минуты. Тим, засучив рукава рубашки, начал деятельно разбирать завал, отбрасывая назад все подворачивающиеся камни. Стук, стук, стук...

Погода изменилась, а треплющий огромные шелестящие зеленые кроны деревьев ветер стал намного прохладнее. Солнце светило уже не столь жизнерадостно. На горизонте появилось несколько темных туч, обычных предвестников дождя.
Снова полностью предоставленный самому себе пушистый и белый как только что выпавший снег кот Магнус, к тому же ловкий, как и все кошки, вспрыгнул с облюбованного им диванчика на деревянный подоконник на первом этаже дома Камиллы и Феликса, а затем лениво растянулся на нем, щуря свои яркие желтые глаза и время от времени поглядывая на улицу.
Лениво поводивший ушами из стороны в сторону кот сначала просто наблюдал за тем, как Камилла запирала входную дверь на ключ, потом как они с Феликсом пересекли улицу и быстро свернули за угол.
- Как ты считаешь, дождь скоро начнется? - помахивая зонтиком, поинтересовался Феликс.
- Думаю, что да, - ответила занятая своими мыслями Камилла, отрешенно разглядывая темнеющее небо. - Сейчас самое время для дождя. Даже для самой настоящей грозы. Если только кому-нибудь не взбредет в голову поколдовать чуток и изменить эту погоду...
В тех краях. где селились чародеи и чародейки, часто можно видеть как дождевые облака, роняя капли, уходят в сторону или мечутся с места на место, подгоняемые летящими в них со всех сторон заклинаниями, пока наконец не окажутся над лесом, где смогут без помех избавиться от молний и пролиться дождем.

Несколько больших колючих ярко-зеленых щупалец бесшумно вынырнули из одного не обследованного Тимом глубокого тоннеля и жадно потянулись к нему, возможно, привлеченные поднятым им при работе шумом, пускай и негромким. Правда, их необыкновенного обладателя, по-видимому немало жаждущего сцапать и изловить мальчика, невозможно было разглядеть с того места, где Тим так усердно и все-таки безрезультатно продолжал ковыряться в большом завале.
Заметивший приближение щупалец Тим решительно, но как-то невпопад взмахнул волшебным посохом и выпалил унылым голосом некогда услышанное от отца новое запатентованное (в том числе и за рубежом) заклинание:
- Фламвельгия Бёглис!
Волшебный посох негромко устало зашипел и вяло подергался в его руках, затем чуть заискрился мягкими фиолетовыми огоньками и быстро погас как умирающий светлячок. Ничего не вышло. Тим не хотел погибать за несколько месяцев до своего десятого дня рождения.
Тим тревожно покрылся липким потом и начал медленно шаг за шагом отступать куда-то назад и в сторону, чтобы только оказаться подальше от ищущих его повсюду длинных ловких щупалец, но моментально уперся спиной в стену перегороженного завалом тоннеля и тоскливо отчаянно завопил, мечтая, о том, чтобы его кто-нибудь спас:
- НА ПОМОЩЬ! КТО-НИБУДЬ! ПОМОГИТЕ МНЕ! ААААААААААААААА!
На это монстр с чувством собственного достоинства оглушительно фыркнул, а его щупальца хищно и крепко обвились вокруг ног холодеющего от ужаса Тима, они грубо повалили его и стремительно потащили кричащего, шмыгающего носом и изо всех сил вырывающегося мальчика все дальше и дальше в устрашающие глубины далеко не пустых подземных тоннелей. Кто знает, что еще могло таиться в подобном подземелье.
По пути одно из шипастых зеленых щупалец с нечеловеческой силой вырвало из ослабевающих пальцев Тима волшебный посох и одним ловким дразнящим движением грубо сломало его на пять одинакового размера кусочков перед самым носом мальчика.
У Тима задрожали губы, он мысленно распрощался с ним - лучший волшебный посох его отца на проверку оказалась очень хрупким и хрустким. В этих опасных тоннелях глубоко под землей он был уничтожен невосстановимо - раз и навсегда.
Влекомый щупальцами, один раз он крепко ударился головой о твердую стену тоннеля, тихо охнул несчастным голосом и в этот самый миг взволнованному Тиму вдруг почудилось, что в его ушах все еще стоит раскатистый хохот гоблина...

Глава 4. И снова о волшебных посохах.
Тим устало повис вниз головой наподобие уснувшей летучей мыши под потолком просторной пещеры, куда мальчика с хищной ловкостью сначала просто подняли, а еще несколько секунд спустя приклеили изловившие его шипастые зеленые щупальца, к тому же выяснилось, что они способны выделять какое-то пахучее клейкое вещество специально для смазки нелипких подошв его бело-золотистых кед.
Через узкую длинную потолочную щель в отдаленном углу пещеры внутрь угрюмо лился яркий дневной свет и нес измученному Тиму весть о желанной свободе - было ясно, что это место не так уж сильно удалено от поверхности.
К удивлению Тима, нужно сказать, что само висение не причиняло ему никакого неудобства, никаких мучений, т.е. ни чем не отличалось от стояния. Видимо оттого, что шипастые щупальца успели с легкостью наложить на него парочку связывающих левитационных заклятий, прежде чем совсем исчезли из виду в одном глубоком боковом тоннеле.
Тим с высоты с горечью думал об обломках утраченного им треснувшего волшебного посоха и жалел, что ему не сиделось дома весь этот день. От крепких шипастых щупалец досталось не только ему и отцовскому посоху, но и одежде. Плащ Тима был изорван до состояния лохмотьев, ноющая левая коленка и обе руки были слегка расцарапаны и ободраны, в довершение ко всему от его рубашки почти оторвался один рукав, теперь он едва держался на нескольких ниточках.
Большая пещера кишела крысами, но которых Тиму очень не хотелось падать, особенно с такой высоты и книзу черепом.
Крупные, усатые и с виду деятельно обмозговывающие что-то животные иногда поднимали кверху длинные морды и вглядывались, вглядывались, вглядывались в беспомощного пленника, как-то довольно и недовольно всматривались, будто жалея его и обнаруживали в нем что-то забавное. Потом отвелкались.
Вдруг какое-то испуганное шевеление под ним привлекло внимание Тима: крысы, которые до наступления этого момента остававшиеся такими спокойными и уравновешенными, сначала едва заметно насторожились, а потом заволновались и заметались все как одна.
Затем началось рьяное копошение, которое вскоре переросло в настоящий живой водоворот из торопящихся крыс и вскоре облюбованная ими яма совсем опустела, все животные полностью отхлынули, сбежали, в том числе и по друг другу - это снова из темноты появился нетрогательный монстр со щупальцами, но на этот раз он медленно и чуть торжественно прибыл весь откуда-то из отдаленных и не обследованных Тимом тоннелей, хищно вполз, тяжело суетливо ввалился, и для начала они с мальчиком сумели тщательно изучить внешность друг друга.
Тим с содроганием сумел вспомнить: несколько лет назад он видел точно такого же полуцветка-полуспрута, но только постарше и погабаритнее, на картинке в толстенном учебнике 'Волшебные растения и гербаромагия, 4 класс, Гарделлы Гумбрии и Филиппа Бананоса' в крепкой обложке из желтой кожи, принадлежавшем его старшей сестрице, которая уже окончила все шесть классов Лок-Хиллмора и вышла замуж за одного молодого волшебника без денег и без остроумия, вообще без всего.
В книге на одной из последних страниц находилась большая и, как он понял теперь, абсолютно точная цветная иллюстрация, не похожая на комикс и аккуратно передававшая внешний вид монстра, но не передававшая его дикого норова, плюс куча малопонятных для едва знакомого с гербаромагией Тима пояснений.
Чудовище сие, активно преследующее Тима, - из мира Вриглей Ночных или, как их иногда называют в народе, Шевелюг Проклятущих, то есть последовательно неприятных хищных растений. Ночной Вригль всегда начинался с одного короткого твердого корешка, который по желанию сам и без чьей-либо посторонней помощи он выдергивал из земли и носил как Камилла свои кольца или Феликс все необходимые им зонтики. Ночному Вриглю обыкновенно не сиделось на одном месте, особенно когда по нему хотели врезать, и он с небольшой скоростью докучливо перебирался куда-нибудь еще. Выше корня у типичных Ночных Вриглей обычно имелось малость мясистых ярко-зеленых и желто-зеленых листьев, зато множество грубых крепких зеленых щупалец, готовых вцепиться в очередную жертву, потрясти или оцарапать ее, но в то же время обеспечивающих мобильность Ночного Вригля, а меж них вызывающе цвел неприятный большой красно-розовый ротик с толстыми светлыми тычинками и пестиками, зазубренными и острыми на лад кольев. Понятно для чего.
Для полноты картины нужно сказать, что Ночных Вриглей никто не проклинал, просто имели они самую показательно устойчивую дурную репутацию для представителей растительного царства во все времена.
Зато толстые корни всех без исключения представителей Вриглевых (Ночных, Дневных и Вечерних) в мире волшебства издавна очень ценились за свои исключительные свойства - они представляли собой еще один компонент, необходимый для создания разных лечебных и нелечебных зелий и отваров (в том числе и тех, которые помогали от нестерпимой зубной боли). Гербаромагия просветила Тима, что такое качество как агрессивность не было присуще всем представителям растительного семейства Вриглевых.
Вригли Вечерние с мягкими голубыми цветами часто селились около пресноводных водоемов, могли слопать таксу, только не ели людей, не охотились на них и иногда даже помогали человеку, но с наступлением ночи приходило время царствования их хищных собратьев. Вригли Дневные своими повадками напоминали обыкновенную картошку. Корни какого-нибудь Вригля обычно можно было достать за приличную сумму денег в том или ином вовсю приторговывавшем ими магазинчике для тех, кто имеет дело с магией. Впрочем, для Тима в его нынешнем положении это не имело никакого значения.
Щупальца агрессивного цветочка снова жадно и сосредоточенно потянулись к отпрянувшей от ужаса добыче несовершеннолетнего возраста, но на этот раз не успели обвить ее. На середине пути они остановились, даже не коснувшись худощавого тела мальчика, и мелко тоскливо задрожали.

- Гринджамос люктос! - выкрикнул кто-то.
- Шшшшшшшшшш... Шшшшшшшш...
- Вертиголо бреннарис! - дразняще произнес кто-то.
Тим поежился. Что-то в этих словах его взволновало, но только что? Они отдавали насмешкой, если не грубой издевкой. От этих слов даже не в меру ограниченному Вриглю стало немного не по себе.
- Давай, врежь ему, папа! - Тим неожиданно узнал голос своего младшего брата, - Скорее, а то он до него доберется!
- Это я доберусь до него! - зарычал отец.
В цветущего монстра полетело несколько обжигающе горячих ярко-зеленых вспышек заклинаний, и одно из них с шумом откинуло плотоядный цветочек к дальней стенке пещеры. Ночной Вригль шмякнулся об нее всей своей непроклятой плотоядной массой, а затем потерпевший поражение хищник, со свирепым шипением переваливаясь, исчез где-то в глубинах.
Обрадованный до глубины души Тим узрел сначала очень рассерженного отца в цилиндре и плаще, в спешке появившегося из какого-то бокового тоннеля и, на огромную удачу Тима, точно знавшего, что следует делать с вышедшими на охоту изголодавшимися Ночными Вриглями, а позади него - пухлую, наглую и веснушчатую физиономию своего семилетнего братца с большим ярко-красным леденцом на палочке и вскачь припустившего вслед за отцом.
Анатомически точный леденец аккуратно передавал формы человеского скелета. Максимильян, брат Тима, ясное дело, совсем не умел колдовать и не разбирался в магии.
- Папа! - отчаянным голосом выкрикнул Тим.- Ооооо, папа! Как хорошо, что ты меня нашел! Сними меня отсюда! Скорее!
- Тим, расскажи, как ты сюда попал? - сварливо поинтересовался чародей Нектарий Закодовщиков.
- Неважно!
- Но с тобой все в порядке?
- Я хочу на землю! - Тим заорал и бешено задергался. - Я ХОЧУ ВНИЗ! Ты слышишь? ХОЧУ ВНИИИЗ! Мне надоело висеть здесь!
- Тебя ранили? Тебе плохо? У тебя идет кровь?
- Мелочи! - фыркнул Тим.
- Что?!!
- Кровь - это только царапины! Еще несколько дней и все пройдет!
Взгляд Нектария выражал недоверие.
- Это так?
- Это правда! Я не хочу вечно болтаться здесь под потолком, - издерганно отрезал мальчик.
- Сейчас я тобою займусь. И все-таки как легко ты от него отделался, Тим...- с облегчением произнес Нектарий, пытаясь наложить на отпрыска какое-то короткое заклинание, отчего его страший сын стал подергиваться, так будто его опасно било током, но своего местоположения в пространстве так и не изменил.
- Ты называешь это - легко? - Тим поверил ушам своим, вспылил и наконец-то рассердился. - Издеваешься, да?
- Ночной Вригль не сделал из тебя котлету, - бескомпромиссно отрезал Нектарий, которого совсем не задела последняя реплика сына. - Держись. Сейчас я тобою займусь...
Макс созерцал это зрелище с ледяным спокойствием. Наконец, он отошел от поглощенного разговором с Тимом отца и принялся по очереди тихо заглядывать во все имеющиеся вокруг глубокие туннели, но оттуда ни разу ничего не высунулось.
Макс сделал несколько шагов вперед. В темноте что-то мелькнуло. Потом промелькнуло еще раз.
Он еще раз лизнул леденец, круто обернулся и прошествовал обратно в пещеру, где члены его семьи не прекращали орать друг на друга.

Из сгущающихся туч так и не закапало.
- Расскажи-ка мне про школу волшебства, - наконец потребовал Феликс у Камиллы.
- Самое время, - тут же откликнулась она, поздоровавшись и весело помахав ручкой проходящей мимо знакомой волшебнице в броских малиновых мантии и шляпке. Та мягко улыбнулась в ответ и тоже негромко поприветствовала Камиллу.
За руку волшебница неспеша вела куда-то зевающего сонного карапуза лет четырех-пяти в колпачке с разноцветными звездами, а во второй руке держала вместительную плетеную корзинку, откуда во множестве торчали пучки волшебных растений. Феликс едва успел в них вглядеться - должно быть, она только что заглянула в небольшой магазинчик 'Чудесные травы и корни' Адалии Секунды, притаившийся за углом совсем неподалеку. Крышей этому магазину служила старая шляпка исполинского серо-зеленого гриба.

- ТИМ! КАК ТЫ ПОСМЕЛ ВЗЯТЬ МОЙ ВОЛШЕБНЫЙ ПОСОХ! - заорал чародей Нектарий Заколдовщиков, медленно кружа одним из оставшихся у него волшебных посохов перед собой, сопровождая это нескольким плавными жестами свободной руки. Правда, с плавностью у него иногда выходило как-то не очень... Особенно в быстром темпе.
Макс очень внимательно наблюдал за каждым движением его рук, он даже забыл на время о своем леденце.
- Извини, па. У меня его больше нет. Такие дела, - несовершеннолетняя жертва гоблина слегка пожала плечами и с любопытством уставилась на отца.
- Я знаю, - вздохнул волшебник. - Я так и думал.
- Ты знаешь? Погоди... Но как ты узнал?
- Что ты сделал с моим посохом?
- Честное слово, я не хотел отдавать его Вриглю, - невесело начал Тим, замечая как лицо отца все больше хмурится, а брови сердито сходятся на переносице. Это не предвещало ничего хорошего. - Он обвил меня своими колючими щупальцами и так крепко вцепился в посох, что деревяшка под давлением хрустнула и разлетелась на части. Ну... Всего-то на пять частей.
- Тим, я не могу поверить, скорее всего ты все-таки сумел найти единственного на всей территории серверо-восточного Лок-Хиллбурга Ночного Вригля, чтобы вручить ему мой лучший волшебный посох, - насмешливо фыркнул его отец.
Макс не удержался и хихикнул.
- Если б я опоздал хотя бы на минуту... - начал Нектарий.
- Но ты не опоздал ни на минуту! В следующий раз я достану что-нибудь из твоей домашней лаборатории! - громким голосом прервал его Тим. И выжидательно замолчал.
- Держи свои руки подальше от лаборатории, - выкрикнул Нектарий, теряя контроль над собой.
Макс один раз выглянул из-за его спины, сочувственно улыбнулся уголком некрасивого длинного рта и подумал, что залезть в лабораторию - не такая уж плохая идея для будущего колдуна.
Тут из длинного и толстого деревянного посоха Нектария вырывались редкие снопы зеленоватых искр, а пустая пещера огласилась тихим монотонным жужжанием.
Что-то у него не вышло с первой попытки. Посох взял и сам разрядился от магии. Искры исчезли, все стихло.
Глядя на это, Тим, у которого, к слову, начала возмущенно чесаться левая пятка, расстроился еще больше.

"Леонид Ксанф Декстер: Palla et scipio" - именно так назывался этот магазин волшебных посохов.
Нектарий позвонил в колокольчик и дверь медленно, с ужасным скрипом отворилась. Они переступили порог: сначала Тим, потом его отец - в помещении было тепло и уютно, на улице - сыро и прохладно.
- Здравствуйте, здравствуйте! А где наш Лео? - Нектарий обворожительно улыбнулся.
Усталая грузная колдунья лет сорока с двойным подбородком и очень нездоровым цветом лица, сидела в старинном кресле с высокой спинкой, изогнутыми деревянными ножками и ручками напротив грустного маленького Тима.
Леонида Декстера в тот день почему-то не было дома и им пришлось общаться с его супругой.
Она едва обмахивалась большим веером с каким-то непередаваемо глупым и столь же непосредственным рисунком - заинтересованный Тим удивленно присмотрелся, кажется, это могли быть персонажи все тех же самых мегапопулярных комиксов, демонстрирующие свою крутизну - в общем жуть. В остальном в облике степенной немолодой женщины не просматривалось ничего несерьезного...
Перед болезненного вида колдуньей на темном деревянном столике была неаккуратно вывалена целая куча каталогов разной степени потрепанности, где всевозможные мастера и фирмы предлагали свои изделия на продажу, а отец Тима перебирал их и все ни как не мог сделать выбор и остановиться на чем-нибудь.
В какой-то момент Тим, которому было нечем заняться, приметил-таки, что женщина тем не менее все время исподтишка наблюдает за его отцом. За каждым его движением. За каждым действием. За каждым касанием...
Это был поздний осенний вечер, полная луна уже выползала из-за крыши соседнего дома и за окном вовсю клубился загадочный туман, так что невозможно было даже просто отчетливо рассмотреть из окна, что происходит на другом конце мрачной улицы. Зацокали копыта и из тумана медленно выплыла коляска, запряженная лошадьми с горящими глазами, похожими на белесых призраков, у каждой из которых малыш Тимми насчитал по восемь уродливых тонких ног. Коляска чинно остановилась у дверей полуразвалившегося особняка напротив. Из окна над входом лился суматошный желтый свет. Из коляски вышли тощий как жердь продрогший мужчина неопределенных лет в длинном облегающем плаще и похожая на ссутулившуюся гречанку мрачноватая женщина. По мокрой дорожке они засеменили до дверей особняка и те плавно закрылись за ними...
Грянул гром. Внезапно Тим с ужасом вспомнил: про этот дом говорили: каждый, кто там побывал, никогда не возвращается обратно...
Несколько причудливых светло-зеленых и темно-зеленых светильников на длинных поблескивающих позолоченных цепях картинно свисали с высокого потолка и едва покачивались как маятники. На прилавке сидел мрачный крупный черный ворон, терзаемый приступом птичьей меланхолии, переступал с ноги на ногу, молчал и сыто оглядывал всех собравшихся, которым тоже было не до веселья.
Тим по-детски вздохнул и подпер рукой щеку. На его нахальный вопрос о том, когда они наконец пойдут покупать его любимое мороженое - клубнично-бананово-виноградно-кокосово-персиково-арбузно-малиново-яблочно-абрикосово-грушево-апельсиново-вишнево-лаймовое, Нектарий сначала пожал плечам, а потом ответил категорическим тоном, что он здесь не бритву выбирает, а волшебный посох, так что пусть подождет со своими капризами, на что колдунья с нездоровым цветом лица очень энергично закивала, вытирая лоб носовым платком, но не вымолвила ни единого слова. Ее глаза медленно рассматривали Тима с ног до головы.
Мрачные тучи тянулись по небу, за окном вовсю хлестал дождь. Нектарий немного помедлил и вяло отложил в сторону еще несколько посохов. Кажется, и он начал уставать... Нектарий плюхнулся в свободное кресло, заняв место побоку от колдуньи, закинул ногу на ногу, растянулся в кресле и уставился в одну точку, меж тем его сын грезил наяву и наблюдал за тем как дождевые капли сбегают по стеклу.
Тим закрыл глаза. Дрова так уютно трещали в камине. В комнате приятно пахло яблоками и жасмином вперемешку с какими-то душистыми травами.
Наконец Нектарий распечатал один принесенный колдуньей длинный и узкий футляр черного цвета и остановился, замер с выражением полного и окончательного восторга на лице...
Это было давно. А сейчас...

Снова вышедший на прогулку по подземным глубинам гоблин Брэггс с точно таким же выражением лица остановился в одном из опустевших тоннелей, где он неожиданно наткнулся на несколько обломков того, что некогда было волшебным посохом тонкой работы с желтоватым хорошо ограненным камнем.
Сначала удивленный гоблин просто с любопытством склонился над ними, заложив тонкие худые руки за спину, а потом двумя пальцами медленно и осторожно поднял один из них и чуточку повертел, улыбаясь и многозначительно разглядывая его с разных сторон. И внезапно оживился. Потом взял и поднял другой...
Эти обломки о многом сказали Брэггсу, вовсе не чуждому магии. Тщедушный гоблин просто не мог поверить своему счастью...

Глава 5 Еще немного волшебства.
С третьей он все-таки снял сына с потолка. Медленно спикировавший к полу мальчик перевернулся в воздухе, мягко приземлился на ноги и сразу же заговорил:
- Ночной Вригль... - Тим хотел начать свой рассказ, сглотнул и испуганно оглянулся. Но голодного Вригля и след простыл. Должно быть, он уже полакомился какой-нибудь крысой.
- Ушел. Он больше не вернется. Теперь он меня боится, - успокоил его Нектарий. - И крысы тоже не вернутся, пока мы не уйдем.
- Здесь было целое море крыс... Они выглядели так словно хотели утроили вечеринку. Наверное в честь меня... А Ночной Вригль зачем-то решил приклеить меня к потолку прямо над ними.
Взгляд Нектария жестко уперся в то место, откуда он еще недавно снял живого Тима.
- Максим, может у тебя есть еще один такой леденец? - вдруг поинтересовался Тим.
- Нет, - Максим решительно помотал головой, разгрызая леденцовый череп и смакуя великолепную клубничную начинку.
- Ладно. А теперь расскажи, что ты здесь делал, - раздраженно потребовал у него по горло сытый неприятностями Нектарий.
Он внимательно выслушал сбивчивый рассказ Тима о неудачах и блуждании под землей, а также поисках логовища гордого Брэггса.
- С ним все ясно, - бросил Нектарий таким тоном, будто с ним действительно все было ясно и снова принялся столь же неукротимо цепляться к старшему отпрыску. - Ну скажи мне теперь... Что тебя дернуло идти за гоблином в эту пещеру?
- Если б ты знал... - ухмыльнулся его сын.
- Он же ГОБЛИН, причем ЗЛОЙ, - рассержено выпалил отец Тима, едва дослушав его.
- Может поищем Брэггса вместе? - без особой надежды попросил его Тим, - Я на все сто процентов уверен, что гоблин следил за мной, пока эти щупальца не появились.
Ответом ему было раздраженное фырканье.
- А все-таки? - упорно настаивал Тим, - Давай попробуем. Может мы его сумеем отыскать его?
- Нет. Сомневаюсь, что мы найдем его здесь даже к концу дня. Думаю, что гоблин давно успел изучить эти лабиринты. Да... Скорее всего, он хорошо умеет прятаться от посторонних глаз.
Похоже, что поиски неуловимого гоблина определенно не входили в планы Нектария. Разбушевавшийся отец орал на старшего сына еще минуту, а потом устал орать и глубоко задумался. Глядя на его усталое непроницаемое лицо, Тим уже ничего не понимал.
- Тим, скажи, ну почему ты схватил именно его? А не тот из клена, который всегда стоял в углу возле камина?
- Па, прости, что прерываю, но у меня в голове не укладывается, как все-таки ты оказался здесь? - без бодрости высказался его сын.
- К твоему сведению, этот волшебный посох был специально настроен на волны моего мозга, - огорошил его отец, - Единичная модель. Во всем мире нет ни одной копии. И когда его уничтожили, я ощутил это. Как тихий такой треск в ушах... И что я буду без него делать? - недовольно закончил он.
Рассматривая отца, про себя Тим печально подумал, что мозги у них в школе проходят только в девятом классе.
- Настроенный на волны твоего мозга? Ах вот как, оказывается, ты меня отыскал... - ответил он с грустью. - А я и не догадывался...
Максим с очень вежливым видом снова облизывал красный леденец и спокойно дожидался начала более длинной речи.
Тим приходил в себя и начал уже немного присматривался к очередному волшебному посоху его отца, который тоже выглядел таким длинным и твердым. И вроде бы крепким, как сказал он самому себе, то есть не таким как какой-нибудь разношенный в клочья старый тапок. Что ж, будем надеяться, что так оно и есть...
Что только не лезет в голову, когда смотришь на эти волшебные посохи... И этот волшебный мир...

- А что бы тебе хотелось узнать, Феликс? - спросила Камилла, разглядывая еще одну волшебную лавку на другой стороне улицы.
Зачарованные манекены зашевелились как превосходные актеры на сцене чудовищного театра. Их было несколько. Один из них, заметив Камиллу и Феликса, куда-то шествовавших мимо витрины, грациозно приподнял шляпу и шагнул по направлению к женщине, другой сделал вид, что пытается наложить на него какое-то грозное заклинание, хотя у него не было с собой припасенного для такого случая волшебного посоха.
На входе на двух металлических цепях висела старая деревянная вывеска - 'Архимаг'. Мужская одежда.
Здесь можно было купить украшенные древними символами плащи магов стихий - синих, зеленых и голубых оттенков с символами воды, которые заметно напоминали о чем-то быстром и текучем, незаметно о погружении в беспредел, белых и голубых - с символами воздуха, которые заметно напоминали о движении и о ветре, незаметно - о всепоглощающей легкости бытия, оранжевых, желтых и красных с символами огня, заметно напоминающие о чем-то жарком и пламенном, незаметно - о неугасимых страстях, а также коричневых и кофейных с символами земли, заметно напоминавшие о чем-то тяжелом и твердом, незаметно - напоминавшие о том, что все когда-нибудь станут прахом. Так они и выглядели.
На манекенах также был представлен спортивный стиль - на крайнем из них висел голубой джинсовый плащ, к нему была нахлобучена лихо заломленная островерхая синяя джинсовая шляпа с джинсовой же заплатой на ней.
- Во сколько лет ты попала в волшебную школу?
- О, это было так давно! Тогда мне только исполнилось десять. Умение хорошо использовать настоящую магию почти всегда пробуждается в девять-двенадцать лет, поэтому в первый класс школы решено принимать детей этого возраста - рассчитывают, что они примерно одинаково развиты, - рассказывала Камилла. - Ты то уже произнес свое первое заклинание...
- Да.
Феликс сразу же вспомнил как он немалым трудом с помощью маминого волшебного посоха заставил легкое маленькое белое перышко, собственноручно извлеченное им из пестрой расшитой диванной подушки, сдвинуться с места на несколько сантиметров. Камилла посмотрела, покивала и сказала, что для начала и это сойдет. После этого она впервые заговорила с ним про Лок-Хиллмор...
Переходя дорогу, Феликс не удержался и один раз оглянулся. Манекены стояли рядышком, обнявшись как два самых закадычных приятеля и, казалось, что они провели так уже целую вечность. Один из них весело и беззаботно помахал рукой Феликсу...

- Гринждамос люктос? Я видел как его подбросило. Что это за заклинание? - поинтересовался Максим.
- Сильный толчок. Моментальное перемещение предмета. Сгодится в разных непредвиденных ситуациях, вроде этой, - Нектарий пустился в бурные путаные обьяснения. Очки его сползли на кончик носа, между бровей залегла задумчивая складка.
Тим шел медленнее всех и слушал вполуха:
- С помощью этого заклинания можно кого-нибудь атаковать: сбить с ног, столкнуть или сбросить откуда-нибудь, например. Хмм... Я не помню, проходят его сейчас в школе или нет. Но, как я сказал, оно годится для разных ситуаций. Если бы я захотел, чтобы кто-нибудь откуда-нибудь свалился, то я бы применил именно это заклинание. Но в отличие от заклинания Ледяного Кулака, оно намного опаснее, поэтому больше подходит, когда сталкиваешься с серьезным противником. Поскольку всегда есть дополнительный восьмипроцентный шанс затормозить того, на кого оно направлено.
- Ага.
- Шанс можно увеличить вдвое и даже втрое, если заклинание использует очень опытный и сильный волшебник. Но таких мало.
- А второе?
- Вертиголо - это защита. Слабенькая и требует дополнительной концентрации, но даже для самого быстрого Вригля и этого довольно. Ну да. А, кстати, объясни-ка мне, а почему ты так быстро вернулся из школы? Я думал, что у вас будет еще урок или два.
- А у нас заболела учительница рисования, - протянул Максим, догрызая леденец. - И нас всех отпустили пораньше.
Феликс и Тим оба ходили в обычную начальную школу, учились и получали там какие-то оценки.
Мир магии живет по своим законам, прибавлю еще, что это особенный мир, волшебники и волшебницы легко умеют оставаться незамеченными для тех, кто не имеет дело с магией и школа - это не самый худший способ напрактиковаться в этом. Что значит - есть множество вещей, о которых обычные обитатели столицы даже и не подозревают.
Правда иногда они пренебрегают всякой маскировкой. Что чревато...
В подземных переходах Москвы есть несколько зачарованных дверей, на которые не обращают внимания обычные люди, но которые может только заметить волшебник, а за дверьми располагаются постоянно действующие простые порталы классов Альфа-1, Альфа-12 и Бета-5 (то есть малой и средней дальности действия), ведущие в те места, где живут маги. Там, где волшебник видит странную дверь с ручкой и с изображением магической руны или налепленной рекламой, в которую он непременно зайдет, обычный человек не видит ничего, только голую стену (иногда с морочащими голову надписями. Или в лучшем случае неровным рисунком двери, причем такому восприимчивому к магии счастливцу кажется что на него из-за двери вот-вот налетит скорый поезд на огромной скорости).
Есть множество других лазеек - фальшивые здания, стены, фонтаны, заборы, лестницы, даже канализационные люки, и так далее, и тому подобное.

Глава 6 Три кеммлинга и один великан.
Так они и вышли оттуда. Впереди бурно веселящийся Макс, за ним покорившийся судьбе Нектарий и сразу за ним загадочно улыбающийся Тим. Он уже начал строить грандиозные планы на счет нелегкой судьбы следующего волшебного посоха своего отца.
Они выбрались наружу тем же путем, которым провел Тима гоблин Брэггс. Нектарий с легкостью расковырял подземный завал парой-тройкой выбранных им головокружительно сложных заклинаний.
Нектарий долго, сипло и возбужденно сообщал по телефону об обнаружении опасного подземелья в пришкольном районе в Департамент Волшебной Безопасности, ему так же долго отвечал приятный вкрадчивый женский голос, а потом из какого-то азарта продолжая изредка на все лады попрекать вовсю отнекивающегося Тима, извлеченного, по словам самого Нектария, практически из пасти опасного людоеда, вместе с двумя его не спешащими повзрослеть детьми отправился прямиком к себе домой. Но на пороге его дожидались новые неприятности...
Нектарий Заколдовщиков со своей второй женой Клементиной, их двумя ничего не понимавшими в тонкостях магии сыновьями, грубой, старой, зато многое понимавшей в магии и заодно в устройстве мироздания тещей и своим привлекательным холостым братом тоже жил в одном из домов на длинной улице Кактусова. С самого начала их угораздило поселиться неподалеку от Камиллы и Феликса, так что оба мальчика с детства знали друг друга, успев совершить немало такого, о чем их родители вспоминали с содроганием.
Когда-то он уже был женат, но из этого брака ничего не вышло. Нектарий взял и развелся. Он не любил упоминать о своей первой жене... Лувиса, взрослая дочь Нектария от его первой жены, поселилась отдельно от них в другом конце города в большущем скрипучем старом доме вместе со своим горестным мужем-магом, который время от времени тянулся к бутылке и пытался научить ее этому. Но ничего не выходило...
Удача много раз улыбалась Нектарию, в сорок лет у него было почти хорошее здоровье, высокооплачиваемая должность в одной волшебной-преволшебной (да, есть и такие...) компании, немало друзей и огромное количество разных стрессов, которые во множестве и не скупясь дарила ему жизнь - таких как, например, этот: уничтожение его лучшего волшебного посоха, угораздившее точно в дату явления отряда отборных ревизоров, пунктуально присланных сверху, как ему и было однажды обещано.
Компания, в которую много лет назад для своих нужд пригласили совсем еще зеленого Нектария, занималась подбором и изготовлением компонентиков, нужных для сотворения разнотипных зелий и других чудесных изделий, таких как, например, волшебная вкуснятинка и волшебная косметика. Очень надо...
Он носил очки с толстенными стеклами в тонкой металлической оправе, не очень коротко и не очень длинно стригся, иногда забывал это делать и своей наружностью ни чем не напоминал Тима. Ну, почти ни чем. Глаза у них обоих были светло-серые и красивые, так и просящиеся на полотно какого-нибудь великого художника.
Длинный, худой и широкоплечий Нектарий обычно ходил повсюду в сером цилиндре и каком-нибудь помятом светлом плаще, иногда неожиданно исчезал и столь же неожиданно появлялся.
И иногда он побеждал кого-нибудь в бою. Мда. То же самое можно было сказать и о Камилле. Вывод: как ни крути, а волшебник или волшебница все-таки не самая легкая добыча. Но стоит ли этого касаться?
Младший сын многим походил на отца, но уже успел наесть пухлые щечки и небольшой животик. Он очень посредственно учился в первом классе обычной начальной школы, в которой не было ни капельки волшебства, но, разумеется, еще не дорос до поступления в Лок-Хиллмор. Чихал он на него.
Макс был довольно высок для своих лет - мальчик был выше всех детей в своем классе и первый стоял в строю на уроке физкультуры. На голове у него была короткая стрижка с небольшой челкой, волосы младшегозо сына Нектария были совершенно прямые. Отличительный признак: Макс был совсем без ума от сладостей...

Это происшествие с Брэггсом и Ночным Вриглем внесло какое-то тошнотворное разнообразие в относительно размеренную жизнь Тима на улице Кактусова и невольно заставило его задуматься о притаившихся во мраке чудовищах. Его размеренную жизнь - конечно, лишь в той мере в какой размеренной может быть жизнь будущего мага...
Последние услышанные им звуки считалки гоблина приснилась Тиму в кошмаре, где за ним исполнительно гонялся кто-то сложный.
Как обычно проснувшись в своей кровати на втором этаже родительского дома, Тим в первую очередь прислушался к стуку своего сердца. За стеной мирно похрапывали, за окном задувал прохладный ночной ветерок и мерно неслышно колыхались ветви высокого дерева.
Почтовый голубь Красавчик Карни полудремал-полубодрствовал в своей высокой позолоченной клетке рядом с кормушкой и полной воды поилкой и иногда ехидно косился на своего хозяина. Клетка не запиралась - волшебный голубь никогда не сбегал от хозяев. Карни был большой красивый белый голубь, вредный и насмешливый.
Распрямившись, Тиму тихо и задумчиво сидел в постели безо всякого занятия, скрестив ноги, следил за тем, как не стене колышутся тени, и вдруг медленно-медленно взлетел - его словно подбросило, он поднялся к потолку безо всяких там волшебных посохов и заклинаний.
Необыкновенное чувство - ты паришь словно пушинка...
- Брэггс - Вригль - схватка - это еще не конец! - решил Тим, под удивленное курлыканье стукаясь макушкой о твердую потолочную балку. - Гоблин еще дождется своего. Это был наш первый раунд. Но не последний...
В окно светила луна, словно смеялась.
На следующее утро с гнусным гоблином они так и не встретились.

Феликс и Камилла чуть-чуть ускорили шаг. Мимо них стремительно пронесся огромный красный грузовик, один раз гневно сверкнули фары. Они увидели согнувшегося рыжеволосого великана, сидящего в кабине.
Меж темных туч четко прорисовались светлые изгибы молний и первые потоки дождя стремительно обрушились на город. Из мокрых кустов одиноко выскочила крупная белка пустынно-розового цвета и перебежала прямо перед ними выложенную неяркой плиткой намокшую от дождя дорожку, по которой они шли.
Белка забралась на широкий ветвистый дуб, беззастенчиво и недружелюбно уставилась на прохожих. На голове у нее сверкала маленькая золотая корона похожая на удаленный стоматологом крупный коренной зуб.

По улице Кактусова мерно трусил шоколадного цвета пони, запряженный в красивую синюю тележку. По спокойствию маленькой лошадки невозможно было угадать, что только ей не довелось повидать в своей жизни.
Три кеммлинга - низких, крепко сбитых, волосатых и длиннобородых, но в больших ярких колпачках, сидели на тележке, немного тряслись и тихо переговаривались между собой. На обоих бортах их тележки был ярко выведен герб Департамента волшебной безопасности.
Глаза у всех трех кеммлингов в тележке были голубые как у невоспитанных сиамских котов и с такими же зрачками.
- Хагли, говорят, что в департаменте остались только Версинджеторикс и Коротышка? - негромко проскрипел один из кеммлингов.
- Не неси чепухи, Люкси... - с чувством собственного превосходства откликнулся самый тщедушный кеммлинг, едва причмокивая губами, - Когда ты в последний раз видел Коротышку?
- Когда Грабгубер захотел превратить его в таракана... - откликнулся Хагли.
- И постеснялся, - зычно и сурово закончил самый старший кеммлинг. - Пришла Ботни. Трудно понять, как Ботни, такая крошка, подчинила-таки себе этого верзилу, - нравоучительно проговорил он.
Остальные энергично закивали, причем Хагли при этом умудрился чуть не вывалиться из едущей тележки.

Кеммлинги... Эти маленькие, рукастые, круглолицые существа, похожие на нерастраченный заряд энергии, помогают некоторым волшебникам и волшебницам. С утра до вечера они хлопочут по хозяйству в некоторых чародейских домах и победнее, и побогаче, так что у тех волшебников, которым посчастливилось поселиться вместе с кемлиннгами, остается время пойти поискать смысл жизни или просто пропадать неизвестно где.
Нужно сказать, что кеммлинги всегда сами выбирают себе хозяев.
По древнему договору между племенем кеммлингов и людьми они отрабатывают ровно год, а потом отправляются восвояси, к другим хозяевам или неизвестно куда. Но иногда остаются и никогда не объясняют причин этого поступка. По тому же договору, заключенному еще в глубокой древности кеммлинги иногда забирают младших членов семьи пообщаться с ними и поглупить, что обычно не занимает много времени, но в редких случаях может растянуться аж на 2-3 дня. К взрослым они почему-то практически не испытывают интереса.
Они любят разное сладкое угощение, предпочитают селиться в старых домах. Они немного любопытны и охотно выбирают семьи с детьми и подростками и сами охотно приходят туда, где много детей и подростков. Впрочем, это не всегда на них похоже, особенно в последнее время.
И числятся за ними маленькие причуды. Вот одна из них - кеммлинги предпочитают без разбору - неважно настоящий подросток или хорошо сохранившаяся взрослая особа лет, к примеру, двадцати двух, просто постоянно похожая на подростка, сложенная как подросток и всегда ведущая себя под подростка лет хотя бы шестнадцати-восемнадцати, к которой точно можно подступиться как к подростку, если, конечно, вы кеммлинг.
Какая интересная польза бывает впадать в детство, если вы еще владеете чарами...
Все без исключения кеммлинги тоже владеют волшебством, может, этим и объясняется их стремление селиться поближе к некоторым магам.
Они неизменно следят за тем, как волшебники соблюдают условия своего договора и при несоблюдении чародеями всех пунктов просто сбегают неизвестно куда. Некоторые могут и отомстить за плохое обращение. Почему-то другие кеммлинги быстро узнают, что из какого-то дома сбежал их соплеменник, спровоцированный чем-то. В таком доме больше не поселится ни один из них.
Он бывают очень обидчивы и колки, комплименты людей до них не всегда доходят. Зато оскорбления всегда доходят моментально. Оскорбленные кеммлинги куда-нибудь уходят.
В условиях договора между кеммлингами и людьми значится многое... Можно долго перечислять и от этого не захватывает дух. Они не собственность волшебников у которых живут и не их слуги - это раз, они не присягали человечеству на верность - они кеммлинги - это два. Люди не ловят их - кеммлинги идут своей дорогой и вечно сами по себе - это три.
Бывает они уходят, когда им не оставляют достаточно подарков, уходят ни с того ни с сего, уходят из семьи, где не осталось детей и подростков, а также похожих взрослых людей, напоминающих подростков.
Не любят когда их боятся и ни во что не ставят - от обиженного кеммлинга никогда не дождешься помощи.
В последнее время кеммлинги принялись за компьютеры, особой популярностью среди них пользуются ноутбуки новейших моделей. Еще один способ сделать приятное кеммлингу любого пола - преподнести компьютер.
Компьютерная свалка - жилище какого-нибудь кеммлинга, из их народца мало выходят разного рода программисты и хакеры и не только они.
Создается впечатление, что они чему-нибудь учатся от волшебников и всего остального человечества.
Культура и искусство их неизменно находятся приблизительно на уровне описанной ниже песни.

Три кеммлинга как раз представляли собой довольно редкое исключение из всеобщего правила - после долгих уговоров кучки магов поупрямей, а таже множества преподнесенных им сладостей они поселились в департаменте.
Разговоры прекратились. Кеммлинг со щербатыми зубами остановил своего пони у ограды дома Тима и громко спросил вышедшего на улицу и вовсю зевающего Эмиля, дядю Тима, как покороче проехать к здешнему парку.
По сути дела, старший кеммлинг разговаривал со взрослой копией Тима. Копией без малого. Симпатичный двадцатичетырехлетний амбал в длинном голубом плаще и черных остроносых ботинках один скучаючи бродил по саду, заложив руки за спину и поджидая своего затерявшегося где-то давнего приятеля, с которым он то отчаянно дружил, то не менее отчаянно враждовал еще со времен своего раннего детства.
Получив все необходимые объяснения, кеммлинг поехал восвояси, во весь голос жизнерадостно напевая что-то самое невысокохудожественное, может быть обрывки песен. Эмиль с измученным выражением лица прислонился спиной к шершавому стволу одного толстого дерева, закатил глаза и крепко закрыл уши ладонями. Свернув к старому парку компания кеммлингов мирно приостановилась неподалеку от заколдованного валуна, три кеммлинга вытащили из тележки все необходимые им инструменты, разложили их рядом и терпеливо приготовились ждать.
Но ждали они совсем недолго. Огромный красный грузовик, похожий на пожар на колесах и явно изготовленный не без помощи какой-нибудь непредсказуемой магии, стремительно вынырнул из-за угла и лихо затормозил перед ними. Сидевший за баранкой своего необычного транспортного средства огромный водитель - великан, с рыжими волосами, похожими на тонкую медную проволку, густобровый и густоволосый, безбородый, в простой черной кожаной куртке без чудес, черной кепке и крепких кожаных ботинках медленно вылез из машины как радующийся жизни полусувенир. У великана тоже было прозвище, он исправно носил его еще со школьных времен: вредина.
Во весь голос поздоровавшись и быстро перебросившись парой словечек с занятыми собой кеммлингами, которые очевидно откуда-то его знали, он аккуратно извлек из кузова машины нечто, одновременно напоминающее детали от мучимого икотой разобранного сейфа и крышку издерганного канализационного люка и выложил возле инструментов.
Сначала великан и кемлинги просто стояли и переглядывались. Говорливый водила-великан первым закурил, предложил закурить трем кеммлингам, те тоже закурили и стали ждать. Потом великан тихо присоединился к завязавшемуся разговору кеммлингов, которые очень громко обсуждали проблемы их Департамента и изо всех сил, не жалея красок, очерняли какого-то Тяпкина.
Самыми последними на место происшествия прибыли запыхавшиеся колдун и колдунья на потрепанных толстых мягких коврах-самолетах и шумный разговор о Тяпкине моментально закончился.
Грустно спикировав шагах в двух от великана, они резко затормозили и остановились. Видно было, что они так спешили в подозрительный Лок-Хиллбургский парк явно не с праздника.
Волшебник был немолодой, плотный, почти что складный, одетый в серо-синий колпак с кисточкой и длинный широкий синий плащ.
Оба предъявили перешептывающейся компании, состоявшей из кеммлингов и великана, потрепанные удостоверения Департамента Волшебной Безопасности и после этого сжимающая в руке волшебный посох волшебница в одиночку отправилась под землю.
Чародейка, легко сдвинув нежно-зеленую шляпу набок, исчезла в далеких тоннелях так, будто ее и не было.
Она была с ног до головы одета в зеленое - большую остроконечную шляпу, длинную травинисто-зеленую мантию и свободные серо-зеленые клетчатые брюки.
Волшебник сначала просто изучал с разных сторон камень с помощью лупы и волшебного посоха, поколдовал, остался недоволен результатами, недовольно пнул камень, снова поколдовал, потом велел великану забрать валун на экспертизу. Камень незамедлительно погрузили в машину, и великан прочел с первой до последней строчки и подписал документ с гербом Департамента, ловко подсунутый ему чародеем, который надо было обязательно предъявить кому-то в Департаменте Волшебной Безопасности, и унесся на прежней скорости.
Несколько кеммлингов спокойно взялись за работу, потея, кряхтя от натуги и устанавливая по частям тяжелый люк сложного устройства (он был тяжелее чародея).
Потом колдунья вернулась, обменялась несколькими тревожными словами с волшебником, удивленно пожала плечами и они вдвоем бок о бок отправились в подземные тоннели, бросив оба ковра под присмотром кеммлингов.
Вернулись они усталые, целые и невредимые, но нескоро. Напоследок оставив кеммлингам кучу разных указаний, колдун и колдунья отправились восвояси, разлетелись в разные стороны на коврах-самолетах.

В старом парке, после того как великан уехал было немного прохожих и редко порхали кое-где ковры-самолеты.
Кеммлингов замечали, люди оборачивались и посматривали на люк. Несколько человек даже подошло поговорить с ними. В их числе была и Камилла. Лицо ее вытянулось от удивления, когда она увидела крышку люка, она решила заговорить с предводителем кеммлингов.
Камилла крепко держала за руку Феликса и болтала не то с сельским, не то просто с дворовым кеммлингом, который с двумя помощниками, которых он то усердно бранил, то не менее усердно хвалил, устанавливал люк сложной конструкции на входе в злосчастную пещеру.
Они словно поменялись ролями - теперь Феликсу очень хотелось поторопить окончательно увязшую в разговоре мать и он не видел ничего интересного в этой истории, но когда незнакомый маленький бородач начал в подробностях рассказывать о попавшем туда кудрявом черноволосом мальчике лет девяти-десяти, благодаря которому эта дыра и была обнаружена, у Феликса возникли кое-какие свои предположения на этот счет. Он уже начал кое-что понимать...
Камилла же наоборот никуда не спешила и немного расспрашивала, а еще с большим интересом рассматривала большую тяжелую дверь. В глазах ее установилось совершенно непонятное выражение.
Вечером того же дня в парк телепортировался специально подготовленный третий специалист из Департамента, провозился минут пятнадцать и наложил множество защитных заклинаний на запечатанную яму - он вытер вспотевший лоб ладонью и понадеялся, что теперь туда никто не проникнет. И оттуда никто не прорвется. После этого он преспокойно отправился домой с чувством выполненного долга, считая, что это было одно из самых спокойных поручений в его жизни.
В Департаменте знали, понимали, надеялись, а также много об этом молчали: только редкий колдун или колдунья в нашей стране либо за рубежом способен проломить такую защиту. Некоторая часть этих живых редкостей с волшебными посохами как раз и работала в Департаменте Волшебной Безопасности. Так он наконец стал самим собой.
Напоследок на заколдованную дверь установили широкую ярко-красную табличку: Не входить! Не открывать! Опасно для жизни! Место заколдовано!

- Вы все правильно говорите! - гаркнул Камилле Хагли, один из занятых дверью кеммлингов, у которого уши были разного размера.
- А у нашего Департамента, конечно, не хватает времени, чтобы обшарить каждый клочок суши, который может представлять опасность для волшебников, - понимающе покивала Камилла. - То есть когда они доберутся до этой ямы... - не скрывая своего недовольства начала она.
- В мире появятся еще одна, а может две или три другие норы, такие же страшные как эта. А может и пострашнее, - тихо вторил ей главный кеммлинг.
- Улица Кактусова всегда была тихим местом без происшествий, но вдруг как что-то полезло этого парка... - вдруг отчего-то пожаловалась кеммлингам колдунья.
- А все потому что этот район построен давно... - снова откликнулся всезнающим тоном занятый дверью Хагли, у которого что-то не ладилось.
- Да ладно... - буркнул старший.
Каждый думал о своем.
Главный кеммлинг важно откашлялся:
- Вы не представляет себе, что только не происходит в таких местах, как эта пещера... - и вдруг он осекся со страшным выражением лица, так, будто брякнул что-то лишнее.
После столь многообещающего вступления все почему-то замолчали.

Длиннокрылая фиолетовая птица с большими круглыми глазами и розовым хохолком, одиноко сидевшая на одной из веток раскидистого коктейльного дерева, наблюдала за работающими кеммлингами, блондинистым мальчиком и длинноволосой женщиной в развевающейся мантии.
Она смотрела и в упор не понимала, что тут происходит и что все это может значить и во имя чего все это творится.
Птица ненадолго спрятала голову под крыло.
Как обычно, она придумывала различным поступкам людей сотни причин, но сейчас ни ее одна возникшая в ее мозгу догадка не казалась ей верной или даже близкой к истине. Птица была немного застенчива, чуточку ранима и слишком стеснялась задавать вопросы. И отвечать на них.
Старший кеммлинг в упор посмотрел на Феликса, он доходил примерно до середины его груди, и сказал чародейке:
- Это очень непонятное подземелье, - он наградил ее еще одним многозначительным взглядом, потом его отвлек нагло размахивающий инструментами помощник, кеммлинг один раз сдержанно похвалил его, а потом продолжил, - Я бы сказал: какое-то оно неправильное.
- То есть?
- В пещере творится что-то странное. И это не колдовские иллюзии, хотя и без них как не обошлось! Так что следите за своим мальчиком!
- Очень неприятные тоннели, - мрачно сказал у него за спиной кто-то из его подчиненных.
- Вот еще, - прибавил старший кеммлинг в лимонно-желтом колпаке, оглаживая длиннющую чайного цвета бороду. - Им известно только два выхода - больше не удалось найти. Этот, который мы закрываем, - он сделал небрежный жест рукой в сторону возящегося с инструментами и картинно хватающегося за голову Хагли, - И узкая трещина в потолке одной из отдаленных пещер, куда с трудом пролезет моя голова.
- И что?
- А пузо застрянет, - брякнул второй его помошник, искусно что-то завинчивая. Так, будто он этим занимался всю жизнь, - Так, ничего особенного. И что ты будешь делать, а?
- И они полагают, что из пещеры должен быть третий выход. Или еще несколько выходов. Этим выходом из пещеры пользовались редко - камень тяжел и очень зачарован - кто-то основательно над ним потрудился. Здесь есть следы обыкновенного гоблина и больше ничего.
- А почем они так решили? - спросила Камилла. Феликс внимательно слушал и не вмешивался в разговор.
- Они говорят, что в пещере должен был находиться этот самый гоблин - так вот, его там точно нет. Он куда-то ушел. Один.
'Брэггс' - пораженно подумал мальчик.
Не обращающий на него никакого внимания кеммлинг продолжал:
- При всем желании, он бы не смог протиснулся в потолочную щель, расследование показало, что он не пользовался этим входом, который мы запечатываем.
- А что еще они говорят?
- Если будете соблюдать все меры безопасности, - пустился в объяснения кеммлинг, - то с вами ничего не случится. Так что будьте внимательны и осторожны. Не открывайте двери незнакомцам и не гуляйте без волшебного посоха, когда стемнеет. И не отпускайте ребенка одного поздно вечером или ночью! Особенно в новолуние.
- А кто там завелся?
- Ночной Вригль - они его не нашли, но он там точно есть, впрочем все они ночные жители и не любят яркого света, затем какая-то неописуемая тварь с яркими зелеными глазами, - затараторил ее собеседник. - Сотрудники департамента утверждают, что там внизу уже завелось еще что-то. Но я запамятовал... - пришла очередь длиннобородого кеммлинга жаловаться.
- Все время что-нибудь забываешь... - насмешливо фыркнул Хагли, все еще занятый дверью и едва не лопающийся от самодовольства.
-Я...
- В прошлый раз ты забыл наше самое лучшее ведро, - Хагли наконец-то оторвался от работы и обернулся к предводителю. - Мы так из-за него убивались! Чуть глаза не выплакали!
- Подожди... - запротестовал тот.
- В позапрошлый раз ты оставил где-то лопату и оба молотка, - рявкнул Хагли. - А в позапозапрошлый мы так долго откапывали...
Видно было, что воспоминания об этом случае не доставляют старшему кеммлингу никакого удовольствия.
- Заткнись! - пронзительно рявкнул на него главный кеммлинг, - Хагли, почему ты все время отвлекаешься? Давай, берись скорее за дело и хватит тявкать! Еще одно слово и я...
Он не успел договорить свою угрозу. Хагли, не отрываясь от работы, ловко запустил в него гаечным ключом. Старший кеммлинг проворно увернулся. Гаечный ключ по инерции пролетел еще несколько метров, попал прямо в ухо прячущемуся неподалеку Брэггсу и вышиб остаток мыслей из его головы.
- А что по этому поводу думают в Департаменте? - поинтересовалась Камилла.
Помогающий Хагли кеммлинг в одежке, сшитой из неодинаковых фиолетовых и малиновых джинсовых лоскутков, пронзительно захихикал. Страший кеммлинг сурово посмотрел на него, но похоже это не произвело на его подчиненного никакого впечатления. Он снова аккуратно принялся за работу.
- Они ее запечатают. И заколдуют, - отрезал главный кеммлинг.
- Очень хорошо, - удовлетворенно произнесла волшебница, глядя на работающих кеммлингов и составив вместе кончики пальцев. - Она будет под наблюдением?
- Думаю, что нет. Пока они предполагают, что местная пещера из категории неопасных для жителей поверхности - и для вас тоже - ясное дело, при соблюдении всех предосторожностей.
- То есть, по их мнению, что бы оттуда не выбралось, оно не в силах навредить мне и моему сыну, если мы будем внимательны? - осторожно спросила Камилла, понемногу начиная воображать, что некое неведомое зло уже притаилось где-то рядом. И, возможно, изготовилось наброситься на нее и на ее сына.
- Абсолютно верно, - покивал совершенно согласный со всем кеммлинг. - А если б дела обстояли иначе, представители Департамента уже оцепили бы пещеру, исследовали ее и обыскивали, - произнес он внушительно.
Он поймал на себе насмешливый взгляд Хагли и гордо приосанился.
В вечернем выпуске местных волшебных новостей после рекламы объявили про загадочную пещеру, один раз показали побывавшую там колдунью, три раза - волшебника, запечатавшего вход заклинаниями, сидящего в каком-то странном приборе, похожем на разрезанную пополам огромную классическую алюминиевую банку из-под пива и с аппетитом уплетающего ванильный пудинг, а далее все было как по словам кеммлинга - предупреждение не выходить ночью из дома без волшебных посохов, не выпускать детей и домашних животных одних после шести часов вечера и так далее, и тому подобное...
Они все-таки добились своего. Теперь все волшебники и волшебницы узнали об этом месте.

Камилла и Феликс едва слышно ушли, оставив кеммлингов размахивать лопатами и возмущенно препираться.
- Как хорошо, - негромко сказала волшебница, положив теплую твердую ладонь на плечо сыну. - Что эту яму запечатали.
Что-то угадывалось в ее голосе такое, что Феликс немедленно захотел переспросить.
- Что ты хочешь сказать?
- Я запрещаю тебе ходить в этот парк без меня, - отрезала волшебница.
- Но... - попробовал возразить ее сын.
- Никаких но, Феликс! - ответила Камилла, глядя на него. - Я сказала: пока специалисты из Департамента Волшебной Безопасности не обшарят пещеру сверху донизу в этот парк ни ногой.
- Ну да. Откладывать что-нибудь до поры до времени - это как раз во вкусе нашего департамента, - вздохнул мальчик. - Если они решили, что в таком виде пещера не опасна для местных жителей, то возможно, специалистов пришлют только этой зимой. И, главное, каких!
- Что бы они не решили, - серьезно заявила чародейка, - Один ты туда не пойдешь. Да, да, да. И не смотри на меня так.
Феликс мило улыбнулся ей:
- Можно я схожу туда днем? Ну по-жа-луй-ста...
- Нет, - резко ответила волшебница. - Ни днем, ни ночью. И не проси меня. Даже не пытайся. Я сказала - в этот парк ни ногой.
Ее сын притих и принялся вспоминать выражение глаз старшего кеммлинга, когда он говорил про парк и создавшуюся обстановку. Наверное, кеммлингу очень хотелось удрать оттуда, побросав инструменты и все остальное...
Феликсу уже хотелось осторожно послоняться по ставшему таким опасным и интересным парку, особенно в окрестностях столь великолепно разросшегося коктейльного дерева. И, вполне возможно, гуляя по парку в свой черед он набрел бы там на находящегося в стадии отхождения от легкой контузии гоблина Брэггса.

Глава 7 Terra magica.
На столе осталось несколько крупных застывших капель розового воска. Где... МОЙ ВОЛШЕБНЫЙ ПОСОХ? Неужели... он остался где-то на стене школы? Значит придется искать его там, да еще и в полной темноте. Какая неудача! Можно будет просто взять нож и соскрести весь воск...
Я смотрю со стены замка, расположенного на возвышенности - с одной стороны передо мной открываются древний лес, отсюда видна даже петляющая между деревьями дорога, а с другой я вижу всевозможные покатые крыши, три-четыре высоких-превысоких остроконечных волшебных башни на горизонте, несколько огромных желтых, синих и зеленых грибов на длинных тонких ножках, растущих то там, то сям на клумбах и в городских парках, украшающих длинные причудливые как древние полустершиеся письмена улицы города, да, отсюда неплохо виден Лок-Хиллбург, вернее его зеленые окраины, но далеко не весь мир, где вещи меняются, вечно во всеохватывающей страсти, в поиске чего-то нового, мир полный огня, полный смутных желаний и чудес.
Что за шум? Кто-то колдует неподалеку? Я слышу... Это совсем рядом со мной. Кто-то крадется и произносит слова заклинания!
- Гринджамос люктос!
Я действительно падаю со стены или мне это только кажется?

День-ночь, день-ночь...
Если бы неделю назад Тим в полночь вместо того, чтобы беспокойно дрыхнуть под одеялом в своей постели под бабулин равномерно громкий храп и смотреть лишенные всякой логики сны, побывал в недрах маленькой и жутко секретной лаборатории с некоторой поры действующей где-то в пределах Лок-Хиллмора и увидел все, что там с некоторых пор творилось, то он бы ничего не понял.
Длинный и тяжелый темный деревянный стол со множеством въевшихся пятен был заставлен различными явно имеющими отношение к магии колбами и пробирками, химическими приборами и ингредиентами, спиртовками и ретортами. На стене висела предельно натуралистическая картина со внутренностями пестрого мимикуса.
Посреди стола возвышалась какая-та длинная одним своим видом поражающая воображение конструкция, собранная из множества странноватых сосудов, соединенных между собою тонкими изогнутыми прозрачными трубками. По ним бежала, переливалась, протекала, загадочная мутноватая жидкость, она нагревалась и остывала, проходила через несколько фильтров - порошкообразный желтый, расщепляющий красный и похожий на плоскую губку коричневато-серый, отчего она вдруг начинала слегка пузыриться.
Словом... Многое указывало на то, что здесь колдовали.
Рядом на стуле сидела колдунья лет тридцати-сорока, худая, с неряшливо растрепанными черными волосами, немного листая большую толстую книгу в грязной обложке "Прикладная алхимия для знатоков", явно неновую, она шелестела страницами, раздумывала и делала в ней какие-то пометки.
Колдунья была одета в остроконечную черную шляпу с широкими полями и длинное грязноватое черно-белое платье, подчеркивавшее сильную бледность ее кожи. Прибавьте к этому резкую впалость щек и слабый намек на некоторый ущербный аристократизм в лице... У нее был суровый взгляд, она любила покомандовать, но временами с ее уст не сходила лукавая усмешка.
Жидкость попадала по капле в массивную серебряную чашу с двумя ручками по краям. Колдунья изредка отвлекалась от книги и задумчиво созерцала содержимое чаши.
Толстая деревянная дверь в углу комнаты внезапно распахнулась. На пороге показался высокий мужчина в развевающемся длинном плаще, но женщина даже не обернулась. Вообще никак не прореагировала на его появление.
Появившийся очень отличался от нее. Его волосы были густыми и золотисто-каштановыми, кожа - немного смуглой и на вид ему было не больше тридцати лет. На его губах блуждала мягкая добродушная улыбка, вообще во всей его внешности не было ничего резкого. На его пушистых взьерошенных кудрях кривовато сидела очень большая волшебная шляпа. В руках он держал большой посох с окованным металлом наконечником и переливающейся сине-зеленой сферой на другом конце.
Волшебница не была красива. Впрочем, зашедший даже не посмотрел на нее. Словно не заметил... Не заинтересовался ни ей самой, ни ее книгой. Вместо этого он один раз бросил быстрый взгляд на чашу, в глазах его мелькнуло неопределенное одобрение и он тихо поинтересовался:
- Наконец-то... Все уже собрались. Ты положила последний ингредиент Антония?
- Я? Почему я? По-моему это должен был сделать ты, Мелиссен, - резко ответила колдунья.
- Мы же договаривались... - всплеснул руками маг.
- Ах да... Что-то припоминаю...
- Ну что, готово?
- Почти... - ответила ему женщина, стремительно долистывая книгу и громко захлопывая ее. - Скоро перельется через край...

Где-то недалеко от Москвы.
Тишина. Серое предрассветное молчание. Terra magica. Звезды уже скоро погаснут.
Мелиссен вытер пот со лба. Он наконец-то закончил очерчивать большой замысловатый круг на каменном полу и рисовать в нем мелом большую семиконечную звезду в окружении разных рунических символов - в основном защитных. Два символа из них Тим бы узнал. В некоторых не разобрался бы и Нектарий, тут было над чем поломать голову.
Колдуны и колдуньи - профессора волшебной школы явно что-то замышляли.
Мрачная уединенная комната на первом этаже Лок-Хиллмора была любимым кабинетом Тони. На стенах висело несколько портретов ее надменных предков и одна небольшая картина, изображавшая ночь на заброшенном уединенном кладбище. Изображение могил, надгробных камней и склепов наводило на разные мысли - в основном о покое и смерти.
В одном из углов находилась полка с черепами каких-то загадочных существ, в другом скопились целые паутинные города, в которых жило и плодилось весьма многочисленное население. Густая паутина оплетала и ножки широкого письменного стола, заваленного какими-то свитками, склянками, пробирками, толстыми книгами и чертежами. Над столом одиноко возвышался древний позолоченный подсвечник с оплывшими в нем огарками. Из позолоченного же кубка на столе торчало полдюжины обглоданных перьев. Стол для опытов был заляпан разноцветными пятнами. Напротив стола стеной выстроились несколько забитых книгами монументальных книжных шкафов с массивными дверцами, украшенными резьбой.
Сначала в кабинет вошли торжественной походкой двое с увесистыми посохами в руках, потом почти по их следам протопали двое с тяжелой серебряной чашей - они держали ее за ручки, в ней не то сиротливо, не то оскорбленно хлюпало какое-то потрясающее мутное варево, кто-то сразу за ними подошел с несколькими книгами.
Следом за ними откинув капюшон вошла сама Тони. У нее было умное и чуточку брезгливое лицо, темные брови иногда сходились на переносице, длинные прямые волосы ниспадали на плечи.
Под другим капюшоном было лицо старика с короткой седой бородкой.
Аделфий был невысокого роста, его глаза умудренно поблескивали из-под накинутого капюшона плаща, длинные седые волосы были собраны в аккуратный хвостик на затылке. Он был чуточку старше школьной директрисы, которая хотя и руководила волшебной школой, но не была замечена на этом замечательном сборище.
Антония случайно обратила взгляд на картину с кладбищем. Долговязый скелет в древних доспехах как раз закончил откапываться из могилы и, потягиваясь, удовлетворенно озирался по сторонам - будто не знал куда пойти...
- Давайте начнем, - нетерпеливо произнесла Тони. - Как только я вспомню сколько нам еще предстоит мне хочется немедленно взяться за дело!
- Это очень опасная магия, - внезапно предупредил ее старик и помрачнел. - Если что-то будет не так... Если мы совершим хоть одну ошибку...
- То наши косточки еще долго будут собирать... По всему кабинету, - жестко закончила за него Тони. - Ну что ж, в таком случае, приступим поскорее...
Зелье было почти готово, оставалось немного поколдовать над ним. Это старинный рецепт, его придумала знаменитая пятерка магов, в свое время основавших эту школу. Какие потрясающие чудеса они творили, когда были живы! Сколько великих дел совершили! Словно сама стихия магии подчинилась им...

Чашу поставили в середину нарисованного круга. Семеро собравшихся встали вокруг нее на одинаковом расстоянии друг от друга - каждый находился на отдельном луче звезды. Один из волшебников торжественно читал над чашей древнее длинное заклинание, другие молчали или тихо перешептывались.
Сначала зал утонул во мгле, потом начертанные на полу символы вспыхнули цветными огнями.
Сильная магия Воздуха подняла чашу над землей, круг и символы вспыхнули, а серебряная чаша жизнерадостно воспарила и принялась медленно поворачиваться в воздухе по часовой стрелке, из нее вверх пошел густой зеленоватый пар. Над чашей один за другим появлялись большие изображения всех гербов факультетов волшебной школы.
Антония с интересом следила за ними. Она впервые присутствовала при большой церемонии приготовления зелья для поступающих в школу детей.
В Лок-Хиллморе издавна было пять прославленных факультетов. И у каждого из них был свой герб, свои цвета, свой стиль и свой девиз на латыни.
Первым из пара торжественно выплыл герб чародейского факультета - там учились самые одаренные ученики, те для кого использовать волшебный посох было столь же естественно как и дышать, класс - украшение волшебной школы, цвет Лок-Хиллмора. На гербе был изображен грандиозный изумрудно-зеленый дракон, выдыхающий алое пламя из пасти, цветами факультета были зеленый и насыщенный золотой.
Затем шли алхимики - специалисты в своей трудной сфере приготовления волшебных зелий и снадобий, их герб украшала крупная желто-зеленая виверна, цветами были зеленый и лимонно-желтый.
За ними шли гербомаги и микомаги - так прозвали волшебников, изучающих магию растений и грибов. Их цветами были черный и желтый, на гербе был изображен пушистый леопард.
Следующим из пара выпорхнул герб факультета зоомагов, изучающих жизнь и повадки волшебных животных, - большой пурпурный дракон, цвета факультета - бледно-розовый и пурпурный.
Последними шли знахари - волшебники, обратившие свою магию на то, чтобы помогать другим, использующие ее могущественные силы для того, чтобы поднимать больных с постелей и возвращать им силы, бороться со смертью. На гербе был изображен один белый единорог с серебристым рогом, цвета - молочно-белый и искристый светло-серебристый
Опасность? Что же... Чаша замедлила свое вращение. В какой-то момент в глазах старого седовласого волшебника мелькнула тревога и тут все сомнения разом рассеялись. Последний герб исчез, а роскошная серебряная чаша с тихим стуком опустилась на каменный пол.

После колдовства магическое зелье преобразилось - стало прозрачным и зеленоватым, мягко отливало темно-зеленым и хлюпало душевно, пахло ромашкой и крекерами, капризами и лекарством от кашля, подвигами и удовольствиями, кошмарами и эмоциями, музыкой и чудесами.
Колдуны и колдуньи чуть-чуть приблизились, каждый из них сделал по нескольку шагов вперед.
Над зельем моментально склонилось симпатичное, кажется, лицо одного их восьмерки.
Привлекательные черты молодого еще мужчины впрочем выдавали какую-то холодную мрачность, темно-серые глаза его блеснули в полумраке залы, в них проступило какое-то неясное затаенное выражение - может быть это была сомнение, а может удовлетворенность.
За его спиной возник еще один силуэт - Тони со скрещенными на груди руками. Бледность ее при таком освещении казалась почти болезненной.

Глава 9 Профессора.
От картины, что предстала взору Феликса, захватывало дух.
Мальчик с волнением взирал на древнюю громаду, больше похожую на иллюстрацию в книге сказок, нежели на учебное заведение. Сходство дополняли длинные развевающиеся флаги и тонкие остроконечные башенки.
У основания серых стен настырно, цепляясь за выступы, вползая в трещинки, рос плющ. Каждое утро его немилосердно выпалывал садовник, и каждое утро плющ рос вновь. Растение веками жаждало покорить каменные уступы, такому упорству можно только позавидовать.
Феликс и Камилла поднялись по каменным ступенькам крыльца, распахнули огромные деревянные двери и вошли внутрь.

В просторной комнате с высоким потолком уже не раз собиралась приемная комиссия - трое профессоров выжидательно сидели на малость скособоченных стульях разной высоты, кривизны и разных будоражащих глаз диких фасонов, к которым очевидно приложили руку, а может и ногу, трудолюбивые как и весь их непостижимый народ мастера-кемллинги. Перед тремя стоял большой стол, на нем валялись какие-то неоконченные торопливо составленные от руки списки, кипы непонятных бумаг, перья и чернильницы и почему-то пухлая большая энциклопедия "Волшебный травы средней полосы России" со множеством торчащих оттуда закладок.
По комнате порхали кружились, вальсировали, бархатисто переливались белые облачка разных оттенков, на них горели и догорали очень яркие свечи. Нет, это нужно было видеть, как они избегали столкновений с людьми, предметами обстановки, друг другом и всем остальным.
Они были самые различные и причудливые - низкие и широкие, высокие и длинные, двухцветные, трехцветные, многоцветные, самых необычных и причудливых стилей и фасонов
Все вместе это давало не меньше света, чем обычная лампа. Неудивительно, что в Лок-Хиллморе, в доме Тима, да и в некоторых других волшебных местах еще как признавали такой способ освещения.
Свечи горели долго, симпатично, степенно, очень редко погасали.
На каменных стенах висело несколько больших вытканных старинных гобеленов, изображающих волшебные края, веселую пьянку трубадуров и турнир рыцарей. Кроме них на стенах были развешены пять больших широких щитов с гербами факультетов школы.
Антония отложила наполовину исписанную страницу, вздохнула и закрыла глаза. Она очень устала и больше всего ей хотелось отдохнуть: пойти полежать на скрипучем диване у себя в кабинете. Но работа есть работа. В этом году в школу поступало очень много детей. Вот один из них - тонкий и светловолосый. Он сидит напротив, в розовой футболке с малиновыми звездочками и синих джинсах и улыбается.
Рядом с Тони сидел Аделфий, одетый в свободную синюю мантию со звездочками и высокий синий колпак. Он составил вместе кончики длинных тонких пальцев и задумчиво развглядывал новичка.
Мелиссен, одетый в голубой плащ мага стихий с символами воды и голубую остроконечную шляпу, был третьим. Он выглядел добродушней всех и спокойней всех, только изредка переводил задумчивый взгляд на Антонию.
Кроме Феликса, Камиллы и трех профессоров в комнате присутствовал один вертлявый кеммлинг в ярком желтом колпачке, занятый уборкой. Кеммлинг Микки надраивал полы, стремглав носился со шваброй туда и обратно, изредка отвлекаясь для того чтобы вставить пару словечек в разговор собравшихся.

Феликс без конца ерзал на краешке стула и внимательно рассматривал трех профессоров. Ему пришло на ум, что эти взрослые не очень-то похожи друг на друга.
Вот - волшебница в черной шляпе. Она кажется довольно строгой, такую не очень-то разжалобишь. Сверлит Тима суровым взглядом и что-то записывает на листочке бисерным почерком. У нее темные глаза и крупный орлиный нос.
Рядом с ней колдун, который выглядит очень старым и мудрым. Когда они встретились взглядами, старик улыбнулся Феликсу, но ничего не сказал.
Слева от него сидел лохматый кудрявый волшебник. Именно он первый заговорил с мальчиком.
- Как тебя зовут?
- Феликс... - протянул мальчик.
Антония привычно заскрипела пером.
- Феликс? Замечательно! Сколько тебе лет, Феликс? - неспеша продолжал волшебник.
- Десять.
- И ты хочешь учиться магии?
- Хочу... - спокойно кивнул мальчик.
- Покажи что ты умеешь, Феликс, - Камилла не стала дожидаться следующего вопроса и решительно подтолкнула сына к столу.
- Сейчас.
Феликс взял волшебный посох из рук матери, взмахнул им и прочитал коротенькое заклинание:
- Феллс мордрик!
Маленькая радуга появилась из ниоткуда и зависла в воздухе. Кеммлинг Микки на секунду прекратил работать, восторженно ахнул и шумно зааплодировал Феликсу:
- Браво! Браво! - писклявым голосом восклицал он.
- Неплохая иллюзия, - небрежно похвалила Антония. Она нетерпеливо щелкнула пальцами и радуга над профессорким столом исчезла. - Но это обыкновенная магия воды. Можно было сделать ее чуть-чуть побольше... И поярче... - придирчиво закончила она.
- Все-таки у тебя отличные способности, мальчик, - полувеличаво-полупокровительственно произнес старик, молчавший все это время. - Добро пожаловать в школу колдовства! - он сделал приглашающий жест.
Сердце в груди Феликса подпрыгнуло от радости.

В Локк-Хиллмор зачисляли очень просто - по традиции будущий ученик сначала демонстрировал свои способности к магии - произносил какое-нибудь заклинание, потом его угощали особым зельем (рецепт хранился в строгом секрете), придуманным основателями волшебной школы и подводили к зеркалу.
Там он видел себя либо с посохом и книгами - значит он станет хорошим колдуном, либо с колбами и пробирками - алхимиком, либо с каким-нибудь прирученным волшебным животным - станет зоомагом и так далее.

Мелиссен достал из глубокого ящика стола изящную бутылку толстого зеленого стекла и высокий стакан, вытащил пробку и налил в стакан пенистую жидкость. Он протянул стакан Феликсу:
- Выпей. Это поможет определить твои способности.
- Оно очень сильное, с непривычки у тебя может закружиться голова. Это нормально, - внезапно предупредил Аделфий.
Феликс поднес стакан к губам. Профессора следили за ним во все глаза. Напиток выглядел хорошо - как пузырящаяся зеленоватая газировка. И пах приятно.
Феликс сделал глоток. Вкус волшебного зелья постоянно менялся. Сначала это было яблоко, через секунду - пирожное, потом фруктовый салат, кекс, пицца с сыром, кола, апельсин, мед, чай, молочный шоколад, ананас и так далее.
Феликс распробовался и сделал еще несколько глотков. В ту же секунду у него закружилась голова и ему показалось, что он плывет, сидя в огромной пустой кофейной чашечке по океану сладкого кофе с молоком и немного покачивается.
А мимо плывет Брэггс, грубый как корсар, ржет и испускает страшные крики.
Когда он очухался и рассказал это, Аделфий и Антония переглянулись и немного заулыбались, а Мелиссен мягко рассмеялся.
Феликс поднялся и тихо подошел к огромному зеркалу. Его отражение туманилось, менялось, расплывалось, обретало, а потом опять теряло свои контуры, потом - словно прошел какой-то дождь и смыл все старые краски и в зеркале возникла фигура юного мага с длинным посохом и в развевающемся плаще. Под мышкой он держал толстую старую книгу заклинаний с изображением большой магической руны на обложке.
- Мои поздравления, Феликс! - сзади раздался вкрадчивый голос Аделфия.
Старый волшебник положил руку на плечо Феликса и важно произнес, глядя на мальчика, пока его отражение суматошно листало доставшуюся ему книгу:
- Теперь ты зачислен на факультет чародеев.
Пронзительно-зеленый дракон на большом щите захлопал крыльями так, будто вот-вот взовьется ввысь.

Глава 10 Сладости и ужасы.
Тим успел-таки устроить пару взрывов в их домашней лаборатории, которая следуя логике вещей тоже могла когда-нибудь перейти к нему в наследство - не то он пытался найти средство от облысения для вовсю линяющего кота Магнуса, не то занялся изготовлением волшебной взрывчатки (кажется по рецепту Флоукиса), не то просто вовсю развлекался. Не поймешь.
Сначала он просто обложился несколькими имевшимися у них дома книгами, посвященными искусству изготовления волшебных снадобий и прочих чудесных веществ, а также волшебными энциклопедиями и трагически затих.

Вечером Камилла стояла в прихожей, уже собравшаяся для вечерней прогулки по волшебным магазинам, чтобы потом выпить обязательную чашечку кофе со сливками в какой-нибудь забегаловке прямо центре Лок-Хиллбурга, из тех что никогда не пустуют.
Часы пробили пять и Камилла, помахав рукой Феликсу, стремительным шагом отбыла делать покупки. Чуть позже та же самая дверь распахнулась, только уже затем, чтобы впустить внутрь немного задумчивого Тима, явившегося в гости. В длинной синей мантии со звездочками и в большой остроконечной синей шляпе.
- Привет! - заявил он с порога.
- А я уже не надеялся, что ты ко мне зайдешь. Проходи... - пригласил его Феликс
Магнус, как пушистый белый воротник, повис на шее своего девятилетнего хозяина к полнейшему восторгу мальчика, даже не думая запустить в него хотя бы один коготок. Тим захлопнул входную дверь и принялся сосредоточенно сверлить глазами усатую мордашку жмущегося к Феликсу кота, который тоже в свою уставился на Тима.
- Что делаешь? Магнуса катаешь? - наконец невесело усмехнулась жертва гоблина.
- Он недавно произнес свое первое слово, - величественно объвил Феликс, обнимая довольного кота.
- Да? И какое же? - прыснул Тим.
- Энтропия... - весело признался Феликс. - Больше ничего не сказал! Такой хороший котик! Надеюсь у него не поедет крыша ни в этом, ни в следующем, ни в каком году. Тим, может ты хочешь пирожное?
- Может и хочу. А какого оно вкуса? - тут же поинтересовался Тим.
- Банановое.
- Тогда давай. А твоя мама дома?
- Снова пошла покупать какие-нибудь горшки для своих цветов, - Феликс непроизвольно зевнул и принялся рассказывать. - После полосатых горшков, которые принимались пронзительно вопить, когда растущие в них цветы слишком долго оставляли без водицы, я даже не в силах вообразить, что она способна приволочь теперь. А где ты был все это время?
- Гоблина искал. - вяло откликнулся Тим.
- Ну что, нашел?
- Гоблин пытался меня убить. И ему это чуть было не удалось.
- Брэггс?
- Подстроил мне ловушку. Пойдем, это долгая история... Где твои пирожные?

Месяц май - вверху день и ночь плывут облака сахарной ваты, вместо воды в ручейке течет иная жижа, блещет и пузырится как чистой воды Пепси-кола. Вообще-то это и есть Пепси-Кола.
На заднем плане высятся шоколадные горы увенчанные белоснежными холодными шапками клубничного и лимонного мороженого.
На холме стоит белая леденцовая мельница и лопасти ее крутятся день-деньской...
Обступивший мельницу лес - это нежнейший зефир в зеленой глазури на карамельных палочках.
Раскинувшиеся по соседству с лесом болота - сладкий зеленый крем с торчащими из него коричневыми шоколадными камышами.
Какая-то тень мелькает у входа на мельницу и удаляется вглубь картины. Далеко-далеко.
Вот уже и не рассмотреть кто это был...
Откуда-то доносится тихий мелодичный звон, иногда непонятный гул, река бурлит, газированные волны подхватывают и несут маленькую изящную лодочку из белого шоколада.
Если сладкое дерево падает в лесу из сладостей и никого нет рядом, то какого оно цвета?
Камилла плавно перемещался по залу кондитерской и непрерывно фантазировала о шоколадках и мороженках, твердых безрассудствах и смелых приключениях, смутном течении чувств и природе этих исчезающих тающих образов, запутанных интригах и сложных шахаматных головоломках, сладости любви и горечи поражения...
В руках у энергичной волшебницы был зажат посох. Можно было сказать, что посох Камиллы формой напоминал самую стройную самую сладкую самую красивую клюку...
Нет, все-таки не стоит этого говорить. Это не так. Это не правда.
Нет, нет и еще раз нет! Лучше смотрите сны...
Леденец. Правда: посох имел форму гигантского полосатого красно-белого леденца с загнутым концом.
В руке у волшебницы был здоровенный полосатый красно-белый леденец...
Его можно было съесть. Его можно было облизать. С ним можно было делать все что угодно.
Камилла Ворожейкина выбирала длинный посох-конфету для своего единственного сына, поступившего в школу волшебства. Своевременный подарок - в ближайшем будущем Феликсу предстояло много колдовать и у него должен был быть хотя бы один волшебный посох. Чародейка рассматривала выставленные на продажу посохи-конфеты, переходила от одного к другому и подолгу размышляла над каждым из них.

Через пять минут, расположившись на диване, мальчики ели восхитительные банановые пирожные, запивали их ледяной Колой. Феликс с ногами забрался на диван, расслабленно откинулся на спинку, прикрыл глаза и вспомнил про Брэггса. Никто не пытался его убить. Ему ничего не грозило. Ему было так мало лет и так много еще предстояло прожить... Он потянулся и еще раз отхлебнул из своего стакана восхитительный напиток.
Тим, закинув ногу на ногу, задумчиво сидел рядом с ним.
Мальчик рассматривал корешки книг в шкафу: ближе к нему на одной из нижних полок стояли красочные "Лучшие чудо-рецепты праздничного пирога" Гликерии Кокосовой, затем друг за другом "100 великих волшебных трагедий 20-го века" Никтополиона Мрачных и "100 великих ковров-самолетов" Квинтилиана Аса.
- Что скажешь? - спросил Тим, закончив рассказывать свою историю
- Невероятно. Я не ожидал такого от Брэггса, - тихо признался Феликс.
- Я тоже, - печально вздохнул Тим. - Но гоблин оказался намного хитрее, чем мы про него думали.
- Теперь придется быть ооочень осторожным...
- Ещё бы. Особенно учитывая что он любит следить за нами. А что у тебя новенького? - спросил Тим, немного оглядываясь по сторонам.

Тим вполуха слушал истории Феликса о том, как Камилла постепенно и неуклонно превращает их жилище в настоящую цветочную оранжерею, говорящий кот Магнус по особым поводам научился становится невидимым, но больше минуты у него пока не выходит, а сам Феликс после тщательной проверки был наконец-то зачислен в Лок-Хиллмор. В первый класс.
Не успела уставшая жертва гоблина с неизвестно откуда появившимися темными кругами вокруг глаз поведать Феликсу о том, что она думает по этому поводу, как вдруг...
- Ты слышишь?
- Что? - негромко прочавкал Феликс.
- А ты что действительно ничего не слышишь? Странно... А в дверь, кажется, постучали... - с расстановкой протянул Тим.
- В дверь?
- Ну да.
- Мама? - недоуменно поразился Феликс. - Что, неужели она решила вернуться?
- А почему бы и нет? - спросил его Тим.
- Ты ее не знаешь. Она сказала, что вернется не скоро. Она никогда не возвращается домой слишком рано... или слишком поздно. Так. Должно быть, это кто-то еще.
- Может твоя мама что-то забыла? - поинтересовался Тим.
- Нет, - резко мотнул головой Феликс. - Она никогда ничего не забывает. Это на нее совсем не похоже. Может это за тобой?
- Нет. Точно нет.
Феликс, которого оторвали от банановой начинки, недовольно поплелся открывать дверь. В голову у него роились разные мысли. В прихожей он один раз запнулся об оставленные там черные ботинки Тима с квадратными пряжками. Ну неужели Камилла действительно уже успела вернуться?
Феликс медленно протянул руку к большой металлической ручке двери в форме головы филина, но внезапно передумал. И остановился. В этот вечер его ничего не тревожило.
- Кто там? - беззаботно спросил он. И прислушался.
Спокойный вежливый баритон осторожно ответил ему:
- Откройте.
Магнуса, царственно лежавшего на своей мягкой кошачьей подстилке в стоящей на полу плетеной корзине под большим цветущим подсолнухом в желто-оранжевом горшке, как ветром сдуло. Кот испуганно прижал уши с большими пушистыми кисточками к голове и во всю силу четырех кошачьих лапок кинулся на чердак.

В отличие от уничтоженного Вриглем волшебного посоха, колдовкие посохи-конфеты продавались и покупались в особой кондитерской - в магазине сладостей. Пожалуй, стоит мне отступить и все-таки описать его поподробней, ибо больше нигде в мире вы такого не встретите... Эта кондитерская заслуживает своей совершенно отдельной истории.
Жизнерадостная длинноволосая колдунья в объёмной пестрой шали и зеленой остроконечной шляпе с голубыми цветочками сидела у кассы.
Множество маленьких волшебников и волшебниц толпились у прилавков и витрин, рассматривали выставленные там сладости, потом выбирали и покупали себе что-нибудь. Впрочем, Камилла не была единственной взрослой покупательницей.
Слева от нее в ярких обертках лежали жевачки с наклейками, изображающими знаменитых чемпионов-гонщиков на их коврах-самолетах - Литтл Барри Брауна - прошлогоднего чемпиона Уэльса, Матильду Соколову - нынешнюю чемпионку России и остальных.
На отдельном специально затемненном прилавке лежали светящиеся свеми цветами радуги сладости, мигающие в темноте.
В большой прозрачной коробке ползали как живые сахарные тараканы, мармеладные пауки и сороконожки, гусеницы из жвачки и прочие аппетитные представители мира насекомых сладостей.
Конфетки-черепа пружиня подпрыгивали на прилавке и смачно клацали челюстями. Возле них высились манящие миниатюрные шоколадные гробы с сверкающими сахарными останками-скелетами. Останки, впрочем, выглядели весьма празднично. Как и все здесь.
Под потолком, подвешенные на заклинании левитации висели, вращались торты. Все что находилось поверх бисквита было словно создано для того чтобы поражать воображение. Торты были украшены целыми кремовыми, фруктовыми и леденцовыми замками с фонтанами, рвами, перекидными мостами, донжонами, башнями и прочим.
Рядом с жвачками лежали несколько упаковок болтливого пудинга, он славился тем, что заболтает кого угодно если не съесть его немедленно после открытия.

Феликс не открыл дверь и даже не сдвинулся с места. Этот голос... Обращал на себя внимание. Он был решительно не похож на голоса всех известных Феликсу знакомых Камиллы, поэтому он решил поинтересоваться еще раз, так, на всякий случай:
- Кто там? - пискнул Феликс.
- Не пригласите ли вы меня на чашечку детской крови, мальчик мой? - столь же вежливо ответил загадочный голос. И умолк.
Феликс заглянул в глазок. Никого!
Чашечку детской крови? Ну уж это слишком!
Феликс попятился от двери. Кусок непрожеванного бананового пирожного застрял у него в горле, не смея скользнуть в пищевод. Голос за дверью сердито нетерпеливо кашлянул, выдавая волнение.
- Нацедите мне детской крови, мальчик мой, я вас умоляю, - не сдавался уже взбудораженный голос, - Нацедите мне детской крови, и я опрокину стаканчик за ваше здоровье! - издевательски честным тоном закончил он. А потом зловеще захихикал, вроде бы и хитро, и в то же время свирепо.
- К-кто там? - осторожно повторил Феликс, немного сомневаясь и прикидывая про себя, уж не дурацкий ли это розыгрыш. Но во имя чего? И кто способен на подобный поступок?
- Мальчик мой, я...
Магнус! Как он подскочил... И как рванул!
- Открой дверь... - это снова раздались увещевания из-за двери, только на этот раз они вдруг стали убийственно ласковыми.
- Убирайся отсюда! - раздраженно выкрикнул Феликс, содрогнулся и чуть не кинулся на чердак вслед за удравшим туда Магнусом.
Удивительно, но он действительно убрался. Феликс услышал какой-то звук, который принял за мягкие шелестящие шаги. И облегченно вздохнул.
Чужак по-видимому удалился в сад.

Глава 11 Вампир.
Оставшись один, Тим в нетерпении бродил по комнате и размышлял про себя: что же такое энтропия? Он не обратил никакого внимания на взъерошенного Магнуса, оживленно несущегося куда-то наверх...
До Тима едва доносился оживленный разговор Феликса с каким-то незнакомцем, но он не подслушивал. Мальчик расслышал появившиеся истерические нотки в голосе Феликса, но Тим преспокойно решил, что это ему мерещится.
Тим знал хорошо расположение комнат в доме Феликса. Все, они уже прекратили болтать. А теперь Феликс, кажется, пошел на кухню... Что ему там понадобилось?
Тим подошел к окну... Отошел от окна. Снова подошел к окну. Что же делать? А не включить ли ему 'Самые чудесные новости недели'? Тим взял телевизионный пульт и заколебался.
Мрачный вечер и какой-то не такой. Как само настроение Тима. Словно что-то угрюмое сконцентрировалось в воздухе...
Он снова повернулся к окну. Вот качели, на которых раньше сидел Тим... Теперь на них никто не качается. Мальчик внезапно почувствовал, что этому саду не хватает... простоты.
Сад был большим и разросшимся. Дул ветер, старые деревья шевелили своими ветвями и где-то в глубине сада изредка раздавалось тихое чарующее пение какой-то птицы. В густой траве похожие на хвощи волшебные растения покачивали длинными мягкими иголочками бледно-зеленого цвета и, казалось, перешептывались между собой. Несколько светящихся теплым приглушенным белым и ярким призрачным зеленым светом насекомых явно волшебного происхождения порхая носились по саду - мимо качелей и разросшихся кустов и иногда, погаснув, исчезали где-то в кронах высоких деревьев. А потом возвращались...
А это кто?
В саду у Феликса уже много лет стояла покосившаяся деревянная скамеечка и на ней загадочно и угрюмо сиживало нечто такое, отчего у Тимми пропал аппетит и ему стало сразу не до всех чудесных новостей в мире. Вампир, одним словом. Мороз по коже.
Мальчик напряженно отпрянул от окна. Тим ломал голову, как же он теперь будет возвращаться домой через этот сад?
Он наблюдал. Чудовище умышленно ковырялось в том, что по мнению Тима представляло собой его ноздри. Оно не было близко к самоубийству.
В зеленых глазах горело что-то злое. Монстр мастерски ковырялся носу, как будто похвалялся этим искусством, но ужасности это не убавляло.
Это его он однажды видел глубоко под землей. Совсем рядом, всего в нескольких шагах от себя. Как он оказывается похож на покойника!
Наконец вампир медленно поднялся и прошествовал к дому по посыпанной песком тропинке, вившейся между кустами жимолости и шиповника.

Феликс схватил трубку телефона, стоявшего в прихожей, и стал набирать номер, но не смог никуда позвонить, а в трубке тем временем что-то спокойно повторяло как самый обыкновенный автоответчик, словно подражало ему:
- Не пригласите ли вы меня на чашечку детской крови, мальчик мой?
Феликс не пожелал поддержать разговор, сердито бросил телефонную трубку и без слов уставился на свое отражение в зеркале. На него смотрел растерянный светловолосый мальчик.
Нет, обыкновенного вампира же невозможно выпроводить с банкой вишневого компота! Феликс захотел вернуться в комнату, где находился Тим, но передумал и завернул на кухню и меланхолично покосился на большую закрытую банку, занимающую немало места на одной из кухонных полок.
В холодильнике, да и во всем доме у них с Камиллой к великому сожалению Феликса не завалялось ничего такого, что при желании, можно было бы выдать за настоящую детскую кровь... Он ни при каких условиях не собирался выдавать подлинник.
Что-то зашумело у него за спиной. Магнус? Кажется, он видел эту белую шерстку...
Он обернулся и печально вздохнул. Нет, никого. Видимо ему начало что-то чудиться... С какой бы это стати?
Феликс вздрогнул. Ну почему, почему Камилла ушла из дому именно в ТАКОЙ день?

- И чем он теперь занимается?
- Он... Оооо, я просто не знаю что делать, - ответил Феликс.
Тим выжидающе уставился на него.
- Он ходит вокруг дома, - сказал Феликс. Заглядывает во все окна... Смеется. Хочет напугать. И злится. Все время.
- Ты помнишь, что сказал кеммлинг твоей матери? - Тим стоически повысил голос. - Ни в коем случае не выходить на улицу вечером.
- Ну и что? Я запер входную дверь, - Феликс облегченно вздохнул. - И даже свет в прихожей погасил. Здесь мы в безопасности. Будем сидеть пока...
- Кстати, что ты так долго искал на кухне? - прервал его Тим.
- Чем бы его подкормить... Не знаю. Не думаю, что он любит вишни. Зато я их люблю. Чепуха, не стони, что ты так смотришь на меня... Успокойся. Думаю, он скоро уйдет.
- Феликс, ты закрыл все окна на первом этаже? - напряженно спросил его Тим.
- Нет... ЗАБЫЛ! - на лице Феликса написалось взаправдашнее отчаяние.
Ощущение страха с легкостью завладело им, Тим тоже не знал, что им делать.
- Туда даже я моментально забрался бы, чего уж говорить о нем! - нервно заговорил Тим, думая про чужака. - А у него самый подходящий рост для баскетбольной команды.
И верно, и верно. Самые мрачные их предположения сбывались.
- Может, попробуем запереться изнутри на чердаке? И будем сидеть тихо-тихо? - нерешительно предложил Феликс.
- Запремся. Нет! Стой... Он уже здесь.
Да. И сердит.
Вампир внезапно возник в дверях. Феликсу померещилось, что его руки уже перепачканы чьей-то кровью...

Камилла свернула направо. Шоколадные батончики Меркурий и Юпитер лежали на прилавках с таким видом будто поступили из далеких глубин вселенной.
Дальше шли конфеты волшебница Зари и волшебница Вечера, волшебница Ночи и волшебница Утра и сладкие пироги, кексы, рулеты и бисквиты со всевозможными начинками из волшебных ягод и фруктов.
Покупатели расхватывали яркие пакетики с разноцветными леденцами в форме филинов (нужно успеть их сьесть, пока они не разлетелись), к ним же на всякий случай прилагался удобные сачок.
В большой морозилке лежало зачарованное мороженое - съешь одно такое и полетаешь немножко.
Прямо напротив Камиллы стояли сладкие шахматы из горького и белого шоколада, которые не таяли даже в самую сильную жару. Она присмотрела себе несколько сладких леденцовых волшебные колец - с их помощью можно было один-два раза сотворить заклинание попроще, а потом съесть их.
В маленьких ярких коробочках лежали конфеты, взрывающиеся во рту, не берите их за щеку слишком много - с самыми разными вкусами: мята, яблоко, малина, кофе, пиво, банан, шоколад и многое другое...
С ними соседствовало разноцветное глазированное печенье в форме звезд и месяцев и пряники той же астрономической формы.
Следом шли холодильники с напитками, в них рядом с друг другом стояли: кока вызывающе светящаяся в ночи откровенно-синего цвета с улыбчивым черепом в потрясающей шляпе волшебника на этикетке, затем исступленно-зеленая также светящаяся в ночи кока с знатным черепом на этикетке в конусообразной остроконечной шляпе без полей - это определенно женщина и ярко-красная светящаяся кока с кокетливым черепом в цилиндре, сдвинутом набок. Дальше мелькали лихой череп с современным сноубордом, жеманный череп с зажженной сигаретой, мрачный череп с острым мечом и многие, многие другие. Соберите двести различных этикеток - и вам подарят волшебные часы.
Три сорта отличались вкусом, степенью запузыренности-загазированности, калориями и конечно же концентрацией.
Но настоящим украшением магазина служили несколько съедобных леденцовых волшебных посохов, просто искрящихся настоящей магией. Они был разноцветные - красно-белые, розово-фиолетовые, бело-кремовые, оранжево-желтые и другие.
Наконец, поколебавшись, Камилла выбрала фруктовый бело-розовый леденец, форме которого тотчас позавидовала бы любая клюка. Умерла бы от зависти.

Злыдень не стремился выглядеть мощно или так, чтобы на него любовались, тело его так и не украшали длинные хваталки с очень крупными узловатыми длиннопалыми кистями. Их было ровно две. У него были длинные большие и почему-то заостренные на концах ногти, они были гораздо шире и толще, чем ногти любого человека. Большие ладони двигались непредсказуемо, но создавали беспокоящую атмосферу типа казней или еще чего-нибудь далеко не симпатичного.
Между тем, казалось, что он временами он просто излучал мягкое суматошное веселье, по вкусу приправленное нехорошим волшебством.
Выше худых сильных рук, словно готовых сграбастать что-нибудь живое, начинались плечи, тоже неслабые.
Все остальное, что прилагалось к голове, рукам и плечам было искусно задрапировано обыкновенной тканью, у которой, может быть, имелись какие-нибудь необыкновенные свойства, продиктованные волшебством.
Одеждой чужаку служил длинный болтающийся на нем плащ, сшитый не без элегантности с просторным капюшоном, даже приличествующий волшебнику, из довольно толстой и к тому же весьма добротной материи. Кроваво-красный цвет ткани с мягким отливом ассоциировался с чем-то струящимся.
По бокам головы упыря торчали кокетливые острые уши. Его голый лысый череп был обтянут серо-зеленой с оливковым отливом кожей, рот похож на пустой и ни чем не заполненный провал. Изо рта наружу высовывалось два длинных острых клыка.
И, впридачу, он не был похож ни на что, что доводилось видеть Феликсу и Тиму.
Вампир не произносил жутких заклинаний, от которых сотрясается земля и рушатся стены. Он просто коснулся указательным пальцем головы Феликса и тот пошатнулся и свалился к его ногам.

Упырь довольно закинул обессилевшего Феликса на плечо - он был меньше и ниже Тима, а следовательно его было легче тащить.
К слову он совсем не обратил внимания на то, что черноволосый маленький волшебник сначала заорал как резаный, потом рванул куда-то вбок, налетел на телевизор, сшиб телевизор, отскочил от него как теннисный мячик, стукнулся лбом об угол книжного шкафа, сполз на пол, поднялся с пола, снова заорал и бессмысленно кинулся в другую сторону, попутно разбил три горшка с подсолнухами (ужасные цветы... Кто только такое покупает? - подумал вампир. Его передернуло), поскользнулся на высыпавшейся оттуда липкой влажноватой земле, потом подскочил и снова растянулся.
Вампир усмехнулся, презрительно фыркнул и, сверкая глазами, отправился восвояси, не выпуская из рук добычу.

Глава 12 Схватка.
Ночь такая длинная, а у меня уже нет сил писать.
В окошко заглядывает юный Вечерний Вригль. Так вот кто, оказывается, торчит здесь по ночам! Должно быть, он потерял терпение и обглодал какую-нибудь шавку.
У меня уже нет сил писать... Нет. Но! Еще чуть-чуть...

Стемнело и в окнах многих домов на длинной улице зажегся свет.
Это была нарядная пригородная улица - много красивых витражных окон и остроконечных черепичных крыш. В доме Феликса на улице Кактусова, как и во всех окружающих его домах, не было ни одного непримечательного окна - всех их украшали вычурные многоцветные витражи - красные и зеленые драконы, единороги, волшебники и волшебницы, загадочные животные и растения, замки и волшебные башни, прекрасные цветы, создававшие ту кричаще-изысканную атмосферу, которая окружала мальчиков с самого раннего детства и была им решительно по душе.
Улица Кактусова не вела напрямую в центр Лок-Хиллбурга, откуда нагруженная покупками возвращалась домой Камилла. Скорее, улица огибала центр с его многочисленными лавками и лавочками, и многим, многим другим почти по касательной.
С того места, где поселились родители обоих мальчиков было рассмотреть только множество причудливых и многоликих домов с печатью волшебства и одну вызывающе высокую волшебную башню, расположенную ближе к центру, тоже залитую каким-то странноватым призрачным светом, и до самой зари освещенную розовыми и фиолетовыми огнями сверху донизу.
Короткой улицу Кактусова никак не назовешь, вот это точно. Длинной ее тоже не назовешь. Зато ее можно назвать зеленой, и это правда, на ней всегда было полно растений, в том числе и чудесных.
Несколько огромных грибов - в рост Тима и выше голубых, малиновых и желтых росли на клумбах и пахли лесом. С гастрономической точки они представляли никакого интереса - если, вы, конечно, не улитка.
Зато с декоративной точки зрения определенный интерес они конечно же представляли.
Там, где поселились Феликс и Тим, она обычно была не очень людной, там не было места столпотворениям, что заметно повышало шансы вампира, Брэггса и кого угодно ещё против людей.
Лок-Хиллбург - далеко не самый крупный из Московских и Подмосковных волшебных районов, далеко не самый новый и далеко не самый зачарованный. Думаю, хватит о нем.

Тем временем Тони, расслабленная и погруженная в себя позевывая, неторопливо брела к себе домой. По пути она свернула на улицу Кактусова.
Светила полная луна. Из-за угла появилась женщина в фиолетовом плаще и ярко-желтом платье, в которой хмурая профессор незамедлительно узнала спешащую мать одного из принятых в школу мальчиков - несомненно она возвращалась домой с несколькими большими пакетами. Они негромко поздоровались.
Какой-то старичок в зеленой мантии и с длинной седой бородой решил выкурить трубочку на крыльце - наблюдательная Тони издалека приметила огонек его трубки и встретилась с ним взглядом. Аристарх Валентинович (а это и был он) выглядел заскучавшим и малость нерасторопным.
Сначала вышедшей на вечернюю прогулку Антонии казалось, что кроме них троих на улице никого нет.
Пока возле одного дома она не узрела зловещий силуэт...

Трое людей - Антония, Камилла и Аристарх - готовые встать на защиту Феликса, кинулись с разных сторон сада к вампиру, удерживающему мальчика, и между ними завязалось нешуточное сражение.
Но все не так-то просто! Выяснилось, что подземный кровосос отлично умеет колдовать и пользоваться защитными заклинаниями...
Случайному свидетелю этой захватывающей схватки могло прийти на ум, что ни у одной из сторон не было перевеса - на этот раз упырю попались серьезные противники, не дошкольники, одним словом.
И вдруг откуда-то сверху прилетело что-то темное! Прогремел взрыв. Вампир подлетел в воздухе и ударился головой о дерево. У чудовища вырвалось несколько зычных проклятий и всего лишь два зуба. Трое взрослых обменялись удивленными взглядами. Каждый из них видел Тима, швырнувшего в монстра что-то, что не замедлило взорваться при соприкосновении с его плащом.

С чердака Тим с интересом наблюдал за ходом боя.
Сначала мальчик не хотел привлекать к себе излишнего внимания. Вспышки, искры, заклинания, ломкие волшебные щиты - трое взрослых пытались отбить Феликса у вампира и у них ничего не получалось.
Тим невольно залюбовался яркими всполохами и вспышками от заклинаний в саду, которые напомнили ему фейерверк. Все это выглядело одновременно торжественно и сиюминутно, в этом смутно угадывался настоящий дух времени.
Сложный изматывающий бой никак не подходил к концу. На каждое заклинание вампир отвечал новым.
- Фенелла фенелли!
Он видел как Антония что-то кричала, как Камилла побледнела и упала словно ее ударили, потом с трудом медленно-медленно поднялась, как Тони усмехаясь проворно уворачивалась от летящих в нее красных вспышек магии Огня.
- Семпурия гравитус!
Он видел как Камилла, окутанная переливающейся пульсирующей защитной сферой пытается приблизиться к вампиру, но терпит поражение.
- Фарио мобус!
Он видел как Аристарх воздвигает что-то вроде прозрачной стены между собой и вампиром и через несколько секунд эта стена трещит и лопается.
Некоторое время Тим разочарованно наблюдал за ними и ничего не делал. Потом, сообразив что вампиру очевидно не до него, сел на подоконник и достал из кармана самодельную бомбочку. И швырнул ее.
Броску позавидовал бы даже гоблин Брэггс.
Как Тим и догадывался, вампира не разорвало в клочья из-за нескольких волшебных защитных слоев на нем, но все сотворенные им защитные поля - минимум штук восемь и два из пяти возведенных им незавалящих защитных экрана, разжижаемые летящими в него с трех сторон пробивными заклинаниями, пришли в негодность и постепенно плавно слетели с него. Что значительно облегчило жизнь старшему поколению, которое наконец-то медленно, но неуклонно начало побеждать.
Одного бомбочки и даже двух, конечно, не хватило бы для полной победы, не хватило бы даже чтобы по-настоящему напугать упыря, но хватило, чтобы сбить его с толку и отвлечь внимание от Феликса и от несущегося в его сторону могучего заклинания Пробоя, слетевшего с уст Камиллы.

Они сражались. Трудно сказать, сколько еще мог длиться этот бой, но на счастье Феликса, на улице появились еще несколько прохожих с волшебными посохами.
Напротив такой толпы выстоял бы не каждый. Вампир занервничал, сумрачно икнул и стремительно умчался куда-то вниз по улице. Взбешенная Антония и еще несколько волшебников и волшебниц с гиканьем и уговорами сдаться, ругательствами и небезобидным улюлюканьем стремглав кинулись за ним.
- Либо они его уже изловили! - подвел итоги Тим, усевшись на подоконнике и улыбаясь во весь рот. - Либо он очень скоро им попадется...
Тим легко поднялся и начал быстро спускаться вниз по лестнице, намереваясь найти в саду отключившегося друга.

Феликс с трудом очнулся. Ему было холодно. Он лежал на траве у себя в саду и думал, глядя в ночь, о гробах, противных-препротивных рожах, еще раз о гробах и других неприятных вещах.
Ночь еще только начиналась.
- Ну как ты себя чувствуешь, маленький волшебник? - кто-то склонился над ним и мягко потряс его за плечо.
- Нормально! - тихо ответил мальчик.
- Завтра о нас напишут в газетах! - откуда-то со стороны раздался усталый глухой покашливающий голос Аристарха. Феликс моментальные различил плохо скрываемые торжественные нотки в голосе. Старик был явно доволен собой и не скрывал этого...
- Завтра ты обязательно пойдешь в Лок-Хиллмор, - преспокойно добавила Камилла. - Завтра ты обязательно пойдешь в Лок-Хиллмор, Феликс...