Серебряный Волк. Часть 2.

От автора: на картинке Морок, герцог Гэйстский.
***


ГЛАВА 2. ПРОКЛЯТЫЙ(начало).

На планете Глория множество чудных мест, но самыми прекрасными считались три соседних королевства, разделённых глубоким синим морем и расположенных в южной её части: Сан-Шайн, Иртх и Хэвен. О них-то речь и пойдёт, в особенности, о последнем королевстве.
Хэвен был просторной и привольной страной.Его границы простирались на тысячи километров от северных скал до южных Золотых Песков. Край этот был по-имтине зачарованным местом. Когда народ в нём доволен и счастлив -- кругом царило лето; ежели челядь грустила, но всё же не сильно -- наступала осень; когда же в те земли приходили горе с нуждою, то устанавливалась пронизывающая зимняя стужа; ежели горе отступало под натиском светлых дум и надежд, то блистала пышным цветом весна. Поскольку тамошние правители управляли разумно и добросердечно, край процветал и народ был счаслив почти всегда. Помимо чудес с временами года, земли Хэвенские обладали уймой магических существ: здесь водились единороги и пегасы, драконы, великаны, эльфы с феями и духи стихий; колдуны, ведьмы и волшебники исчислялись сотнями. Все жители сказочной страны искренне верили в своих монархов, любили их и благодарили за труды на пользу королевтсва.
Но уж на что народ обожал короля Касспия и королеву Маргариту за кротость, благородство и щедрость, а их отпрыска, принца Евгения -- просто боготворил. Он вобрал в себя достоинства обоих родителей, преумножив их. Не было в царстве юноши статнее, сильнее и ловчее его. Даже Солнце, скрывавшее Глорию, казалось, и то завидует ослепительной красоте цесаревича.
К сожалению, ничто не вечно в мире: и счастье -- перелётная птица. Не только солнце завидовало юному принцу и его всемиуважаемым родителям... Но обо всём по порядку.
Дворец венценосного семейства, находившийся поблизости от столицы Хэвена, Золотой Флейты, поражал обширностью и великолепием. Причём, как и внешним, так и внутренним богатством. Здесь обретали приют талантливейшие и мудрейшие люди королевства. Всех описывать не стану: ибо их также невозможно сосчитать. как и звёзды в ночном небе.Поэтому расскажу лишь о нескольких важных фигурах, повлиявших на ход моей истории. Некоторые из них оказали своими, пускай, не столь значительными действиями, громадную роль.
Взять хоть, пожалуй, Гуттера Зеймлиха... Дворецкий Гуттер, по прозванию Всезнайка, жил в замке Сан-Суси с младенчества, и являлся четвёртым поколением в роду, посвятившим себя этой должности. Ещё его прадед Джеймс носил звание почётного дворецкого, передав эстафету сыну и внуку. Так что Гуттер не обижался на свою долю, несмотря на отсутствие жены и детей в достаточно преклонном возрасте. А причина его затянувшегося холостячества крылась в весьма остром уме. Он быд очень начитан и говорил дельные вещи(за что и прозвали Всезнайкой), когда его спрашивали совета; но сам гут никогда не совался с разговорами, "серебро" предпочитая "золоту", т.е. молчаливость болтливости. В то же время, если что-то принципиальное приходилось ему не по нраву: за словм в карман не лез. Неудивительно, что с таким складом характера Зеймлих заслужил репутацию бирюка и язвы, сделавшись персоной нон-грата среди незамужних женщин. Правда, среди немногочисленного круга близких по духу людей Гут становился совсем другим: общительным, весёлым и обходительным. Никто не ожидал, что судьба приподнесёт ему приятный сюрприз на 59 году жизни. В узкое собрание друзей Гута входили: придворная повариха Лина с детьми прачки Алевтины и сапожника Кайла Вандерфулл, которые помогали ей по кухне.
Вандерфуллов было пятеро детей: три мальчика и две девочки. Старшему, Ярославу исполнилось уже восемь и он служил подмастерьем портного, под началом у своего дядьки. Среднему брату было шесть, его звали Елисеем. Он помогал отцу и учился азам сапожного ремесла. Мальчики учились по четвергам и воскресениям в церковно-приходской школе в Золотой Флейте. Далее по возрасту шли две прелестные девочки-близняшки, Наталия и Светлана. Последним ребёнок в семье -- трёхгодовалый малыш Тимми. Младшие детки сколотили дружную, озорную "шайку". Они находились под строгим оком Лины, нечаяшей в них души, служа на кухне на подсобных работах.
Повариха Каролина, крепкая и ладная, "кровь с молоком" женщина лет пятидесяти, скрывала свой точный возраст. Она имела добрый и немного насмешливый нрав, тонкий вкус и интересна в общении. Переселиться из окраны Хэвена, из города Серебряный Колокол поближе к столице десять лет назад её заставило горестное событие.Муж Каролины погиб от облавла в горах, разделив эту участь сещё десятью горняками-коллегами. Неделю в Хэвене царила зима!.. И вот, стремясь избавиться от грустных воспоминаний, Лина оставила свой уютный домик на границы с княжеством Иртх вышедшей только что замуж дочке, а сама препралась в столицу. Затем её приняли поваром в королеский замок Сан-Суси, где она живёт и по сей день. Изредка её навещают дочь с зятем, приводя появившихся на свет через год после отъезда внучек, -- Милочку и Зиночку.За прошедшие годы кухарка смирилаь с горькой утратой и успокоилась. Она обрела отдушину в встречах с родными , домашних хлопотах и присмотру за маленькими непоседами, а также в ежевечерних беседах за чаем с дворецким. Они не в один день пришли к этой мысли, но полное взаимопонимание, уважение и ласковость, скользящие и в случайных взглядах за совместными занятиями(гут иногда помогал с готовкой), сделали своё дело. Они поняливдруг, что больше не могут обходиться друг без друга. И через 8 лет вдовства Каролина Софт стала Каролиной Зеймлих.
Ничего нет приятнее после полного забот дня , расслабится и поговорить за чашечкой горячего крепкого чаю с куском фирменного черничного пирога!.. Иногда к мирной трапезе супругов присоединялась фея Амальфата Морган. Лина и она знавались хорошими соседями в Серебряном Колоколе. Частенько ходили в гости к друг другу. Обе жили на Лавандовой улице: Лина в доме №17, а Фата -- в 19.
Придворная фея-волшебница "жила, живу и буду жить"(так сама говорила) после отъезда приятельницы -- на прежнем месте. При дворе она объявлялась лишь по поручениям монаршьего семейства. Расстояние от Серебряного Колокола, где живёт Фата, и Сан-Суси составляет три дня конного пути. Это при условии, что всадник не сделает ни единого привала и лошадь проскачет галопом. Волшебницу не страшила дорога: у неё великолепная повозка в форме раскрывшегося цветка розы с впряжёнными туда шестёркой летающих зебр. Они преодолевали это немалое расстояние шутя за три часа. Бывало, только посмотришь в небеса, а чудное видение уже скрылось, шелестя на ветру одеждами и источая дивное благоухание. У волшебницы в гардеробе имелось всего два наряда. Платья отражали её внутреннее состояние. Девственно-белое, расшитое алыми розами( помощью магии сохранявшими свежесть и аромат), как бы восклицало: "Я счастлива, юна и полна надежд, словно весна!" Втрое, чёрное кружевное, узукрашенное вышитыми молниями и живыми жёлтыми розами, уныло повторяло: " Несчастнее меня, только луч, тонущий в сумерках дня." Феечке исполнилось давеча 300 лет, а она оставалась молода и резва, точно горная козочка; прелестна, точно ангел; весела,точно смех ребёнка! Особенно радость её бывала полна, когда могла твоить добро для хэвена, а подчас и для всей Глории. Людская радость делала её ещё красивее, чем на родине Фаты -- Стране Фей или Джиннистане. Наделённая творцом человеколюбием, изяществом и умом, волшебница избрана прадедом короля Касспия III Благочестивого, Джингусом IV Великолепным в качестве советницы по устройству быта в королестве. Данный пост Амальфата занимает успешно и при нынешних правителях.
Полной противоположностью Фатушке-матушке, как окрестил её признательный люд, являлся герцог Морок найтер-Гэйсткий. Он служил у Касспия и Маргариты главным казначеем. Он производил впечатление утончённого. обоятельного и умного человека, но на само деле то были лисья хитрость, шаклья пронырливость вкупе с коварством крокодила; а под ними глубже простирались ненависть, зависть и тиранство деспота. Это даже сквозило и в его внешности: он носил всегда элегантный костюм, но с какой-нибудь кричащей деталью; почти правильные черты лица носили отпечаток слащавости. Ео зелёные имели миндалевидную форму, взгляд пронзителен и холлоден как у пантеры. Тонкий изгуб губ напоминал змею, притаившуюся в траве, чтоб ужалить побольней свою жертву. У него был ровный, немного длинноватый нос; брови вразлёт и высокий покатый лоб, с которого зачёсывал назад и собирал в хвост тёмно-каштановые прямые волосы, так контрастировавшие с бледноватой кожей. Мощная шея и несколько тяжеловатый подбородок с ямочкой придавали Мороку брутальный вид. Всё это целиком смотрелось в общем недурно, но по отдельности выглядело чуть отталкивающе. Про герцога Найтер-Гэйсткого нельзя было сказать, что он красавец или симпатичный, а только -- "обворожительный душка" и "рафинированный денди".
Главный казночей страны водил давнее знакомство с августейшим семейством. Отец Морока, лорд Уильям поддерживал в юности дружбу с королями Касспием III и Леонтием V. Восемь лет назад он нежданно явился ко двору Хэвена, прося друга отца устроить его на какую-нибудь должность. Король Касспий едва ли не обескуражен: в последннее время у лорда Уильяма, стардающего неким загадочным недугом уже несколько лет, наступила ремиссия. Касспий спрашивает у Морока: почему же тот покинул в столь неподходящее время отца? Молодой человек отвечает: "Батюшка сам послал меня сюда, дабы я мог в достаточной мере развить управленческие навыки. Прежде чем. вступлю в в права наследования Гэйста". Обеспокоенный за здоровье приятеля, несмотря на заверения его сына про совершенную компетентность оставленных при том лекарей и прислуги, Касспий пишет лорду Уильяму письмо. Хэвенский монарх расспрашивает старого герцога о здравии и житье-бытье, между строк упоминая: "правильно ли в его состоянии отсылать сына в такую даль". В ответном послании лорд Уильям успокаивает короля: дескать, тот сильно преувеличил силу приступа болезни, что "я уж почти окреп" и т.п. Касспий оставил Морокав замке и назначил на место министра по продовольственым вопросам.
Провёл он в этой должности три года. Как-то в один из отпусков, по пути к отцу Морок встречает таинственного, бедно одетого странника с переметной сумой и держащего в руке длинный посох. Вещица довольно неординарная: палка из осины испещрена вырезанными рунами, а наверху наконечник из серебра в виде черепа. Странник, седой старец с волнистой густой бородой, оказывается вовсе не таким щуплым и немощным, каковым показался Мороку. Он крепко хватает герцога своми цепкими пальцами, заставляя слезть с коня на глазах изумлённой дворни. Смотрит на молодого мужчину пронзительными, проникающими в самую душу чёрными очами, выкрикивая: " - Я ведаю, что Вы хотите больше всего в жизни! Я могу исполнить Ваше сокровенное желание, сэр Найтер!.. Но за свои труды потребую огромную плату, осилите ли Вы её!?.."
" - Откуда ты знаешь моё имя?" -- в крайнем удивлении всё же спрыгивает с коня тот. Глухие места, где герцог проезжал со свитой, закатный час и странный старик, возникший как раз тогда, когда Морок размышлял о... Впрочем, не буду забегать вперёд: сами увидите - что дальше. Вокруг Морока плотным кольцом сгустилась мистика.
" - Что тебе нужно?" -- спросил осторожно министр, подойдя к старику. Но в голове его уже созрел ответ.
" - Ты знаешь!!.." -- резко сказал странник, сверкнув своими страшными бездонными глазами. -- "Её, её родимую!"
" - Что я должен сделать?" -- чуть дрожащим голосом спросил Морок.
" - Ещё не время, к тому ж здесь ненужные свидетели. Когда я потребуюсь, надень этот перстень, представь меня и трижды произнеси моё имя: "Бальтазар, Бальтазар, Бальтазар!"
Старец вложил в руку герцога чёрный перстень с эмблемой ворона. Криво усмехнулся и словно расстаял, вместе с невесть откуда спустившимся на лес туманом. Слуги и свита герцога разбежались в суеверном страхе, оставив тото в обществе лишь двух самых храбрых помошников продолжать путешествие. герцог себе место не находил, шибко о чём-то призадумавшись. А через несколько дней по королевству поползли слухи: в Сан-Шайне объвился тёмный колдун. Морок, понятно, всё отрицал: мол, парни элем мозги залили и мерещится им всякая пакость. Вскоре народ забыл про проишествие. Одна Амальфата находилась начеку и не списала на случайность как прочие, произошедшее.
Морок повадился частенько куда-то отлучаться по вечерам из замка. Иногда он возращался туда лишь с рассветом. Пару раз стражники клялись, что видели пред Сан-Суси бродившего жутковатого, безумного старикана с посохом. Едва тот замечал, что за ним наблюдают, как сразу в буквальном смысле исчезал. Одновременно с этим дела на службе сэра Найтер поползли вверх. За пять лет он поднялся по карьерной лестнице аж до министра экономики! И он вдруг сделался невероятно популярен у народа, в фавре у короля с королевой.
К величайшему огорчению, червоточащую сердцевину Морока Найтера разглядела лишь леди Морган, обладавшая совершеннейшими дарами: мудростью феи и редвидению с волшебством. Все прочие превозносили его добродетели, ких не существовало: они были смущены показной примерностью, а где звериная натура прорывалась сквозь харизму и светский лоск -- там применялась для отвода глаз чёрная магия. О,да! Точно герой Э.Т.А. Гофмана -- вылитый крошка Цахес!..
Но повторюсь, как ни ужасен своей сутью не являлся Морок, Амальфата не способна была убедить окружающих в том: мешали им наложенные на всю страну чары, кроме самой волшебницы. Ведь фея не может очароваться человеком и с применением заклинания "Дьявольское обояние". Как же преживала Фата! Уже пять лет этот негодяй удерживал в алчных дланях империю, мечтая однажды единовластно сделать своею!..
Фея пыталась подавить ужас , но не могла. Леди Морган даже вплела в волосы чёрную ленту и отторочила тёмными оборками своё белое платье с алыми цветами! Окружающие полагали, это новый стиль и не поняли значения намёка. Фата в душе восклицала: "Да, я рада. что в нашем крае всё по-прежнему удачно!.. Нов душе моей сидит червяк страха и разъедает её: этот проняра Морок ещё покажет себя! Я боюсь не за казну, над коей он распростёр жадные лапы; народ Хэвена работящ и вскоре возместит свои материальные утраты, а разбитые сердца заживут под чутким руководством наших Величеств. Я опасаюсь иного: что ежели Морок грезит не о том, как сцапать казну? А задумал убить Златовских и занять трон, неся ярмо рабства народу?!.. Я живу будто на вулкане! Что делать и с какой стороны ждать подвоха от "Его Мерзости"?!!.."
Фея глубоко верила в способность предотвратить ненастье, коли разгадать план сэра Гэйсткого. А пока наложила оберегающее заклинание "От семи смертей" на королевскую фамилию. Она считала: "Это остановит его на определённый срок. Выйграв время, я всё пойму и разрушу козни Морока. надеюсь, он ударит не сегодня".
Амальфата ошиблась: буря, нависшая королеством беспросветной тучей, готовилась разразиться в любую минуту и с совершенно нежданной стороны.