История одного семейства

Дознаватели даже обрадовались, когда адвокат семейства Селки обратился к ним с предложением продолжить следственные действия в более приемлемых для ребенка условиях. Сыщикам изрядно надоела вся эта карпатская чертовщина. То воскресшие моряки, нагло требующие плату за выполненный рейс. То воющие собаки, которым отвечают из камеры. То таинственные исчезновения агентов. То загадочные убийства проверенных и опытных работников. Презрительно молчащий, несмотря на боль и испуг, мальчишка, спустившийся с диких гор (который почему-то имеет европейское лицо и княжеский титул), которому нужны какие-то смереки (от одного только названия в дрожь бросает – не иначе какое-то колдовское растение). И на этом фоне две истерично вопящие дамочки – королева и ее родственница. Причем дамы (в том числе и государыня) не дают себе труд задуматься, каким образом и за счет чего должно приумножаться и поддерживаться на должном уровне величие империи.
Миссис Селки наверняка сумеет обеспечить этого малолетнего бандита прибранной комнатой и чистым бельем, так что мадам правозащитнице не к чему будет придираться. А если что не так – виноваты будут Роберт и Анна Селки. Во всяком случае, отбиваться от настырной родственницы королевы (которая проела плешь не одному офицеру тайной полиции и изрядно всем надоела – хуже горькой редьки) предстоит теперь именно этой милой семейке.
Кроме того, у некоторых высоких чинов опять возникла очередная гениальная идея. Так как автор этого очевидно провального проекта был вхож к королеве, начальник тайной полиции не посмел напомнить о печальной судьбе предыдущего плана, так красиво блестевшего чернилами на дорогой гербовой бумаге. Одних только пенсионных выплат по потере кормильцев не сосчитать.
С главы семейства взяли расписку о том, что надзор за юным преступником будет надлежащим. То есть Роберт, под угрозой крупного денежного штрафа, обязан следить за тем, чтобы юный карпатский демон вел себя прилично. Дане запрещалось пересекать границу, отлучатся без уведомления особого отдела из школы или из дома опекуна. Причем в случае нарушения предписанного режима сыщики оставили за собой право арестовать мальчика и поместить его уже в общую камеру. Где ему будет гораздо хуже, чем теперь. Только после этого Даня был помещен под надзор полиции в семью Селки.
Мама Дэвида, Анна Селки, увидев изможденного, исхудавшего, сильно хромающего оборванного ребенка, с огромными кровоподтеками на месте кандалов, со слезящимися воспаленными глазами, с мучительным надсадным кашлем, не удержалась от возмущенного возгласа:
- Изверги! Изуверы! Это же ребенок! Господи, их таких земля носит!
Но на долгие стоны и причитания у женщины не было времени. Мама Дэвида поняла, что ей нужно заботиться еще об одном ребенке. И сразу начала действовать. Женщина приказала приготовить горячую ванну, попросила дворецкого искупать мальчика, дала мягкую и теплую пижаму взамен истрепанной в заключении.
Каникулы, выходные и праздники приходилось проводить в семье своего приятеля в Шотландии. Среди шумного и многочисленного семейства Селки. Это были очень хорошие люди. Хозяйка даже разрешила юному хельве взять в дом собаку Монику и летучую мышку, чтобы не было так тоскливо и одиноко. Разрешила поставить иконку на тумбочку. Мама Дэвида заботилась о Дане, как о своем ребенке, даже пыталась целовать на ночь. Анна сама пыталась договориться с практикующими докторами. Но никто из них не захотел связываться с юным преступником. Ото всех женщина слышала почти одно и тоже (с небольшими вариациями).
-Вы очень смелая, миссис Селки – говорил ей то одни, то другой доктор – И я искренне восхищаюсь Вашим мужеством. Однако, не могу быть Вам полезен. У меня тоже семья, которую я должен содержать. Поэтому не могу позволить себе лишиться практики. Мои пациенты – уважаемые люди, и не будут пользоваться услугами врача, который позволяет себе неразборчивость в связях. Милосердие в наше время – слишком дорогое удовольствие.
Хорошо, что старый дворецкий, по прозвищу Сверчок, сумел вправить вывих, умело замотал ногу, смазал раны и ушибленное плечо своей особой мазью. Так что на утро ничего не болело. Только вот кашель не собирался так легко отпускать ребенка. Часто Роберт замечал их вместе. Старик наигрывал на скрипке. А мальчик, закутавшись в плед, тревожно спал, прислонившись спиной к спине музыканта. Иногда они беседовали на непонятном Роберту языке. Но хозяину замка в голосе мальчика иногда слышались тоскливые нотки. И, похоже, старый мадьяр, занесенный судьбой в такую даль, нашел в напуганном ребенке родственную душу и с удовольствием утешал обиженного властями мальчишку. Возился с ним как со своим внуком, лечил и баловал. Мальчик и старый дворецкий часто колдовали на кухне, удивляя семью невиданными кулинарными шедеврами. Изредка их навещала знакомая деда. Мальчик слегка терялся в ее присутствии. Даня смотрел на нее, как на снизошедшую до него богиню. Всегда краснел и отвечал невпопад, когда та к нему обращалась. Да и сам дядюшка Роберт смущался, отвечая на царственную улыбку.
Мальчик был бесконечно благодарен семье своего друга. Но он отчаянно скучал в милом и уютном замке Селки. Все здесь было чужое. Эти стены и вещи не были наполнены памятью о дядюшке и папе, не хранили тепло их рук, эхо родных голосов. За чужим столом звучали чужие молитвы на чужом языке. Чужая еда иногда плохо шла в горло. Даже привычная кукурузная каша, приготовленная чужими руками, имела чужой вкус. Высокие стены чужого дома словно давили мальчика, лишали сил, словно лишний раз напоминали о несчастье. И мама, словно живая, с тревогой и нежностью, смотрела на Даню с потертой фотографии:
- Что с тобой, мой маленький? Почему опять в твоих глазках мокро?
В первые дни замысловатые мелодии Сверчка были для Дани единственным утешением, зашифрованным посланием родных мест, которое дарит надежду и греет истерзанную душу. Мальчик со слезами на глазах слушал веселый чардаш, который часто слышал в колыбах у себя на родине. Иногда даже подпевал, чем заслуживал одобрительную улыбку музыканта.
Даня мог бы легко сбежать из под ареста. Обмануть толстое и неповоротливое создание, жалкую пародию на соглядатая (маленькая Алиса справилась бы с подобным поручением более успешно), который крадучись пробегал в нелепом плаще и темных очках – ничего не стоит. Но он боялся подставить семью своего друга. Мальчик не хотел, чтобы люди, которые по доброй воле протянули ему руку в беде, сами пострадали за свою доброту. Собственно на это и рассчитывали следователи, разрешая поместить мальчика в семью Селки, а пародию на тайного агента приставили на всякий случай. На тот случай, если этот маленький опришек все-таки попытается связаться с подельниками отца. Но мучительная вахта наблюдателя не приносила желаемого результата . (продолжение следует)