Смерть матадора

Вчера в бою с Черным Быком погиб великий тореадор нашего времени Мучача Сан Антонио Сантос. Его друзья поклялись отомстить Черному Быку. «Интернет. Раздел - «Коррида на компьютере».

- Ты умрешь от вина. - серьёзно храпанул Бык, подливая «Шерри» в фужер матадора Чито Корсарио Матурано.

- Забудь свои бредни. Тебе не увидеть меня в гробу. Сначала я проткну твой хребет. Будешь черной тряпкой болтаться на...

- Синьор Бык, Сеньор Бык, вас к телефону какой-то журналист. Ой, не запомнила его имя. - перебила тираду Чито молодая распорядительница кабачка «Ночной пингвин», и продолжала лопотать, уже обращаясь к матадору Матурано, поправляя грудь в корсете. - Глупые газетчики. Не спросил как я выгляжу!

- Кто? Кого? - угрюмо взглянул на её пышный бюст Чито.

Но дама и ухом не повела. Она выпорхнула на свет той болтливой и заносчивой свиристелкой, какие слышат лишь себя самих, даже при всех злоключениях, что с ними стрясаются.

- Иди отсюда, любезная, - с выражением брезгливости фыркнула в распорядительницу Бычина Джульетта — юная, еще нетельная подруга Черного Быка.

Матадор одним глотком всадил в себя вино, и пока, таинственный хмель вихрился по жилам, облизывая и кусая всю нервную систему Чито, взбаламучивая в нем влечение к женщинам, сеньор Бык вернулся за столик. Он успел заметить, как матадор подмигнул пятнистой Джульетте.

- Вот-вот, - тяжко ухнул Бык, - вы, матадоры, страдаете комплексом Гамлета — чтоб овладеть женщиной лишь на разовый приступ. Вам надо свести, влюбленную в вас даму, с ума. Обладать сумасшедшей, которая не понимает, что с ней происходит, и не помнит собственного имени, Ваше Импотентное Пристрастие. Ну какая речь здесь может клубиться о любви?! И что такое любовь в человеческом понятии, если нет простого уважения к женщине любимой?!!...

- Зачем ты врагу к уму рассуждаешь? - подняла хвост бичом Джульетта. - Кому мычишь о любви? Опомнись! Он — человек, притом — знаменитый матадор!

- Я забылся, Джуля... Хорошо, что жеванула мне; после пустозвонов-журналистов душу рвет боднуть двуногих, с корзиной вместо головы!

- Быкуша, не распаляйся, никто тебя за язык не тянет. За кольцо, тем более. - утихомирила мужа Бычина.

Матадор злился. Взирал на рогатых собутыльников сквозь мираж грядущей корриды. Сеньор Бык подметил кривой поворот в разговоре и вновь зарделся поддеть «рогом» Чито.

- Ты, Матурано, не канючь, аки зашоренный корридный мерин. Не возвышайся надменностью, и не сливай свое сопение с дыханием вашего Бога, а то, вдруг без противогаза задохнется от перегара. Остынь! Лакай вино, чтоб размякнуть.

Чито проглотил налитое.

- Послушай, копытнорогий, ты мумишь не по делу и невпопад. Причем здесь какой-то бог? Я твой Бог, понял?! - прерывисто выдыхал Матурано, словно закусывая словами.

- Запоминай... в пол-силы копытом лягну тебя в пах! - и сеньор Бык оттянул матадору промеж ног.

Чито обнял грудью стол, почувствовав в носу свежую зелень.

- В яблочко! - хохотнула Джульетта.

- Про Бога — все впопад. - шептал в ухо павшему, склонившийся над ним сеньор Бык. - Ты ведь про смерть что-то мычал, вот я и увидел твою последнюю и вечную колыбель — могилу... Ой, ля-ля, вашему богу угодно, чтоб человека зарыли в землю на радость червям. Очень милое занятие — стать жертвой зрелищ. Притом, отделившись от толпы, душа якобы попадает в скучный рай, где одни и те же процедуры длятся всегда. Этакая психбольница всевышнего — и ничто другое.

Но тираду Быка перебил противный голос распорядительницы. - Синьор Бык, Сеньор Бык. Вас к телефону!

- Чума! Не дают с другом ему потолковать! - громко посетовала Джульетта.

Когда Бык возвратился к столику, матадор очухался и просматривал свежую газету. Телка, выложив из сумочки косметику, прихорашивала зализанную рыжую челку, которую не могла вскучерявить ни одна химическая завивка.

- У писателей должна твориться более интересная манера изложения своих, якобы, мыслей! - громыхнул Бык, обращаясь к даме сердца.

- Какая? - морщила в зеркальце ноздри Джульетта.

- Вообще не писать!

И они оба закатились мычанием, вкушая свой незатейливый юмор.

- Вы психи! - утвердительно заявил Матурано.

- Неужели?! - воскликнул Бык. Приступ смеха задергал копытных с большей силой.

- Из моей шкуры, если ты убъешь меня, Чито-рито-пупа брита, сделают великолепных, много пар, сапог на ваши мерзкие кривые ноги, а твою кожурку сожрут жуки-трупники. Чито-Шитто- мытто-крытто, ноги не забудь побритто....

Минут пять чета рогатых ухохатывалась, но вскоре угомонилась, и, вытирая крупные слезы, заказала еще вина.

- Что пишут в сегодняшней прессе? - ехидно оттопырил нижнюю губу Бык, рассматривая этикетку на поданой бутылке «Шерри».

- Феллини умер. - трезво ответил матадор.

- Я знаю — такой упитанный сочинитель фильмов. Я видела его черно-белую синему — выпалила Джуля.

- Что-нибудь о корриде? - потянулся синьор Бык, прикидываясь невеждой. Он так выпучил глаза, что мошкара, кружившая над салатом его любимой, в страхе разлетелась.

- Какой, ты — Бык все-таки! - покрутил пальцем у виска Чито Корсарио. - Феллини показывал о цирке!

- Не велика разница для человеческих детенышей. Что цирк, что коррида, приносят лишь вопрос — зачем дурачатся взрослые люди, да еще и заставляют вместе с ними надрываться животных. - парировал замечание сеньор Бык.

Джульета жевала зелень и молчала.

- Речь звучит о рад-рад-остии, приносимой страданиями. Нет... не правильно сказал — через ст-стра-страда-дания и усилия выжить, является радость, что жизнь не закончена-на, становится более серд-усерд-ца щемящей. - начал заикаться матадор.

- Ничего себе дела! Юмор в незаконченности жизни! Не, ты слышал, Бык?! Радость непременно человеку без страданий никак не нужна! Она для него тогда и не чувств возвышение! Просто горе людимое! - толкнула Черного в бок Джульетта. - Нет, как тебе эта солома нравится? Кастрация духа человеческого с названием «Кино»?!

- Причем здесь обрезание? Умей со словом обращаться — презрительно глянул в ее сторону матадор.

- Джуля правильно толкует — обрезание совсем другая штука. Инквизиция Феллини ваш...инквизиция духа — привстал Бык, тряся копытом под носом матадора. - Психическая устойчивость не нужна, чтоб не ходить вовсе в кинозалы и совсе6м исключена, когда смотришь завирушки Феллини. Тем более, по телеку с рекламой.

- Ты просто завидуешь мастеру. Сам хотел бы интересное кино снимать, да кишка тонка. - отрыгнул Быку в лицо Чито , поглащая остатки вина из бутылки.

- Уморил! Ему завидовать?! Он не рогатый даже. Тайный лукавый технократической эпохи. Хотел с мальчиком нежностей и покорности незрелому мозгу, чтоб просто трогать и млеть. Чего еще дитя знает о любви? Да только мальчиком должен быть mcfv он...словом, щупаются два человека — старик и полу-девочка, похожая на мальчика. В его фильме «Дорога», жена Феллини — пол-мальчик, играющий своими от природы блаженностями, так? Ты видел сам или нет? Она похожа на мальчика, слегка полудурка от жизни. Му, говори?!

- Не совсем, но что-то есть. - тихо отозвался матадор. Бык приободрился своей уловкой в словесной баталии, и , усевшись на стул, продолжал. - Вот это и есть инквизиция духа. Понятно я излагаю или нет, Джуля?

- И козе понятно — кокетливо прыснула Джуля — По сравнению с маэстро Феллини, коротконогий, с обрубленными ручками, уродец Пикассо, примитивно мыслит. Взгляни на его Минотавров. Вялые, скучные, без определенного пола существа.

- Истину видишь. Только матадору Чито Корсарио Матурано, не по мозгам! - Хлопнул копытом по столу Бык.

Рыжий официант с мышиным лицом, находившийся неподалеку, понял жест сеньора Быка по-своему, и скоренько принес две бутылки вина. За что сразу получил чаевые и одобрительную улыбку Джульетты.

- Ладно... Умер, так умер! Придут другие киношники, накрутят душевного будораженья. Не беспокойся, Чито-свитто-мритто-мотто, не печалься. Отвлеку тебя другой темой. Вчера встречаю молодого бычка в загоне. Он хвалится, копытом бьет — дескать пишет современный виртуальный роман на компьютере. Для терапии психозов преследования. Почти для маньяков. Мол, выходишь по интернету в раздел романы, тему выбираешь, например — ограбление Лувра нимфоманками.... и пошло-покатилось. Жми кнопку — сам выбирай дальнейший разворот сюжета; хочешь — отвлеченную реальность в мозгу грабителя, жми кнопку; или дополнительные комментарии о том, кто кнопку жмет — опять дави клавишу — и все перед тобой на экране.... Не по гриве такая докука — можешь вписать слово, или абзац. Иправить, что не понравилось. Хоть сам иди грабить Лувр. Все по твоему усмотрению, с применением ядерного заряда, или смешащими до смерти газами. Я мычу бычку — такое чтиво, делать массовые психозы, создавать абсолютно искусственную информацию, без смысла в нормальной жизни. Как дерьмо по кругу гонять для тех, кто совсем чокнутый и не лечится. Он говорит — двуногие не знают, чем заниматься на этой земле. Реальности, как таковой, все равно — нет! Один обман. Если безрогие, искусственно сами себе проблемы не будут создавать в иллюзорном мире, то от скуки и перемрут, как мухи от обилия навоза. Много, скажи, он понимает в мухах, молодой, кнута не нюхавший, бычок?! Джульетта, ты согласно???

Джульетта кивнув, поднимает фужер.
- Будь здоров, Бычинушка! Мы и без компов обойдемся, как японцы!

- Ты так прекрасна, Джули! - чокается с ней Бык.

- Почему японцы без компьютеров?!! Это — не правда! - возмущается матадор.

- Чито-бритто-шитто-мритто, совсем не копытишь в японской культуре — притворно закуражился сеньор Бык. - Им живая эмоция, живое общение нужно. К примеру — приходит японский, совсем безрогий бюрократ на службу. Включает, якобы умную машину. На экране появляется японская милая рожица — это сам компьютер, и приветствует бюрократа - «Доброе утро, господин Ямото! Как прошла ночь? Хорошо ли отдохнули? Здоровы ли дети?» и всякое такое.... Ямото - «Доброе утро, синьор аппарат. Как вы отхрапели?». Комп - «Не заю, о чем вы спрашиваете.» Ямото выключает его. Что еще от дурной электроники ожидать. Поэтому, они, японцы, для торговли эти штучки выпускают. А сами, по-старинке иероглифят друг дружке. В этом их реальность культуры! Понятно, Чито-брутто-нетто-съетто?

- Сеньор Бык, Сеньор Бык, Сеньор Бык...
Черный Бык ревет распорядительнице: —« Да иду я к проклятому телефону!»

- Сидим здесь, о чем-то толкуем. Эти приглашения к телефону, как в плохой пьессе какого-нибудь шведишки. - бурчит матадор Джульетте. - Думаешь, я не понимаю, зачем Быка зовут к телефону? Сколько он заплатил крикливой бабе, чтоб все посетители слышали о обращали внимание на Черного Быка?! Конечно же, он таким образом покупает себе популярность. Глпо играется, как ребенок....

- Стоп, Чито! Не сравнивай моего Быкушку с дитем! Ты только попробуй ему сказать про эту провокацию! Я, хоть и приличная дама, но лягну тебя так, что все твои, еще не выплюснутые головастики, станут мертвыми еще в зародыше! Будешь носителем мертвяков! Не доставало мне только слышать, как Бык начнет высказывать тебе о детских крестовых походах, о тысяче юнцов, погибших от тупости своих гонителей! Он тебе забычит, что значит отобрать детей у бедных обманутых семей и отправить их сдыхать в походе к гробу вашего господа! Сколько их вернулось обратно? Сколько новых семей и потомства было убито в Европе таким образом?! Для чего?! Можешь толком объяснить?

Джульетта подпрыгнула, замахав копытами и вывалив синюшный язык, неожиданно
застыла в позе, изображающей Наполеона — высоко задрав морду, словно загордилась
тем, что отказалась когда-то похищать Европу. Затем, медленно осела, поправляя и
укладывая вымя.

- Цепляешься за любое мое слово. Чтоб из него развить коровий бред против меня?! Шпаришь с позиции нынешнего времени. Совсем не допускаешь — как любое государство убивало и убивает своих детей! И вообще, - раздражался Матурано, - мы что здесь, вином угощаемся, или не понятно зачем, обмениваемся эмоциональными шкварками без всяких на то причин и желания?!...

- Что-то о желаниях?! - встрял Бык, подсаживаясь к Джульетте. - Чито Матурано хочет высказать свой острый, отточенный вином ум. Сообщить, что каждое живое существо на земле слишком по-разному понимает элементарные слова, таких как «мама», не говоря о каких-то сложных теориях относительности или вообще поля... Поэтому, даже один язык не помогает понимать друг друга...

- Давай перейдем на символы. - матадор показал Быку фигу.

- Что-о?!!! Хочешь мою жену?! - взревел Черный Бык, и глаза его включились, как светофорный стоп.

- С чего ты взял? - попытался затормозить одну бычью напругу матадор более сильным ором.

- Сам показал — между двух пальцев что-то пролазит!

- Фига, дуля, в смысле — накусь-выкуси. То есть — знак отказа, или того, что ничего не выйдет. Концовка действия, а не какой-то сексуальный символ. Понял?

- Там, где я родился, это знак желания чужой жены. - заревел Бык.

- Мамма- мия мадонна! Подумай, как я с ней управлюсь? Может лесенку подставить?! Как-кая пошлость!

- Это твоя личность - пошлости показывать!

- Ой-ой... ну все — приехали, тпру-тпру. Хватит рычать — вмешалась Джуля — глотнити-ка лучше «Шерри».

Матадор и бык, опустившись на стулья, повиновались даме. Матурано хлопнул очередную порцию вина, а сеньор бык, зажевал зелени. Страсти улеглись подремать.

- Вот что... я вам одну историйку подам — зажглась весельем Джуля. - Повезли меня, значит, на первый аборт....

Матадор округлил глаза — А разве бычин на аборты возят?!!!...

- А если это внематочная беременность, глупый Чито, почему не везти? Вот повезли, и... вообще никогда не перебивай даму телячьими вопросами. - поежилась Бычина — утюг прям какой-то!... Так вот — сложная операция. Ставят меня в специальное стоило, подводят всякие шланги. Потом так на бок перекидывают.... а мне все кажется — снеговик, который за мной шел, и наваливается на меня. И холод в копытах чувствую, морозец легкий по шкуре мурашками побежал. Вот, думаю, снеговик ослячий, что тебе надо от меня? Такой, совсем ледышка, мерзлявый, как холодильник — трясется об меня, а таять не думает...

- Загибаешь Джульетта, снеговики все тают — вставил Бык.

- Нет, Бычуша, этот не таял. И все, знаешь, по хвосту холодом, как резанет, на вроде — в жидкий гелий его кунает... Совсем мне не по себе стало. Морда белая шептать мне всякое взялся, и ухо инеем так осыпал. Слышу, про маленького снежка что-то не разборчивое. Гляжу — из копыт моих подсолнухи вырастают, только синие такие, в белых точечках, как в снежинках.... Ох, думаю, до чего меня снеговик довел. Много соли по молодости лизала...

- Постой, постой, перебью твой рассказ, а то забуду, что сказать хотел — поднял руки матадор, будто невидимые враги наставили на него ружье в изготовке к пальбе. - Тебе, Джули, надо сделать ритуальное очищение всех пяти органов выше пупка — сердца, горла, неба, переносья и головы; у нёба новый вкус появится, сахару лизать захочешь.

- Тебе, великий гениальный матадор, очищение нище пупка. Вот, получи, чтоб дам не перебивал! - и сеньор Бык воспользовался своим хвостом, как бичом. Удар в пах сокрушил Чито.

- Ладно, лежи так на столе и слушай. - Джули лизнула шершавостью языка по голове Матурано. - Вот подмерзли маленько, так...я сбилась!

- Джуля, ты про соль говорила — подсказал ей Бык.

- Конечно! Вот иду я по полю... в соли и пить так очень хочется... кстати, а почему матадор совсем не ходит в туалет? Он что, так обходится? —она обратила вопрос к Быку.

- Ты наверно забыла как они моются - намылят воду пеной, бухнутся туда, потрут рука об руку, и вытираются. Так в мыле и ходят потом. Но мы ведь не Европа, так?!

- Вот, Быча, последствия чумы в Европе. Когда мыться боялись, и сами-то в грязи ходят...ладно, а как они посуду моют! Кошмар - сунут в мыло тарелки и сразу из мыла в сушку! Мыло, дескать, такое съедобное! И как их только расстройство кишечника не мучает?!

- Такого чуда я не знаю. Наверно нет у европейцев кишечника. В театре зашел я однажды в туалет... ужас какой-то!

- То, Бычуша, для психиатрии стараются. Что бы новые механические рефлексы работали, как машинное доение. От грязи и компьютер поможет — одел маску с экраном на глаза, включился в интернет, а там программа и моет тебя, и зубы чистит, и отмассажирует. Здорово!!!.. Зачем мыться вообще, коли в мозгу сигнал — ты чистый, все готово?!!

Матадор потянулся к фужеру.
- Наполни ему вином посуду. - кивнула Джульетта в сторону Матурано — Ну-ка, Чито Корсарио, подлечись «Шерри».

Матадор наполнял свою плоть медленными мелкими глотками вина. Растворенная в
пахучей жидкости радость солнцу, наполняла Чито тем наслаждением первого поцелуя
юности со «жрицей любви» Памеллой Мариано, от коего питьё «Шерри» возрождалось
таинственным ритуалом страсти — ощупывать животы воображаемых им обворожи-
тельных богинь, что бы точно определить — кто именно хочет продолжить род.

- Почему вы меня бьете? Мы не в Китае живем все-таки. - с трудом выговаривал Матурано, возвращаясь в сидячее положение.

- во сравненьице вздул! - воскликнул сеньор Бык. - Если в Китае не будет строгой власти, там знаешь что начнется?! Начнут разбредаться все китайцы по свету. Плодиться, сколько захотят. И что же будет тогда?!

- Ничего не случится. - махнул рукой матадор, осушая фужер. - Хорошие люди — китайцы!

- Он тебе говорит, что плохие? - вспылила Джульетта. - Кто сказал тебе? Говорят то о другом. Ты ничего не понимаешь!

- Сеньор Бык, Сеньор Бык! - раздался крик распорядительницы. - Вас к телефону!

Бык ушел. Джульетта и Матурано сидели молча, рассматривая танцующую публику.

- Козел, танцующий с овечкой в волчьей шубке, - указал пальцем Чито, - он — прохвост! Уже со всеми здесь перетанцевал. Лапает партнерш, старый козел, а шустрый.

- Он талантливый танцор, хоть и не совсем опрятен. В танце ему ничего не мешает. Смотри как бодливо скачет... Из вестибюля послышался рев Быка. - Надо пойти узнать, что стряслось, иначе он там все разнесет, а денег-тто телок наплакал! И все чертова забастовка зрителей. И что им взбредило за наши права борьбу затевать?!.
Джульетта удалилась в сторону начинающейся потасовки. Только она владела твердым орудием усмирения сеньора Быка. Через несколько минут она притащила упирающегося мужа обратно за стол.

- Вот сядь, пожуй салат и спокойной ночи расскажи, чего ты так серьезно взъерепенился? - повелела Джульетта.
Сеньор Бык усмирился, но продолжал сопеть, брызгая пеной из ноздрей.

- Подлая администраторша! Она все подстроила! Возьму, значит, я трубку, а там-то говорят - «Перезвоните по такому-то номеру», или, мол, линия прервется. « вот ваш номер — перезвоните». Она хитрая бестия, администраторша, наняла артиста. Он разными голосами говорить умеет; усадила его в соседней комнате, и он там ведет всякие обманные разговоры по телефону! Я почти как на пять бутылок «Шерри» назвонил! Вот как! Гадина административная деньги себе подгребала! Случайно подвох разведал, и не помню сейчас, как.... но деньги все из автомата вышиб, разнес аппарат и всю мелочь сгреб! Она, наглая - , « плати за поломку телефона, мол сообщу о твоих безобразиях в забастовочный комитет. Зрители тебя осудят и на твой бой на корриде не пойдут»... Нет, ты вообрази только!!! Какая ноздредувка. Вот, посмотри — штанину порвал!...

Ворвавшийся в «Ночной пингвин» грабитель оборвал процедуру разглядывания штанов
Быка. Как инопланетный пришелец, облаченный в противогаз для коров, и вооруженный
ампулой с какой-то заразой, могущей умертвить стадо слонов за один только вдох паров
этой жидкости. Бандит хотел денег.
Наступила тишина. Вней, лишь козёл тряся бородкой, продолжал нашептывать
очередной овечке всякие скабрезности, и та хихикала, не обращая внимания на грабителя.
Когда Бык опомнился, в чем дело, из его пасти вырвалась горячая брань

- Все опять она подстроила! Администраторша! В ампуле вода. Я уверен! - и сеньор Бык ловко, одним копытом, сбил с бандита противогаз. Все увидели лицо юной красавицы, выбранной летом зрителями «Королевой корриды». Девица покраснела от стыда, затряслась и захныкала.

- Они послали меня отнять у вас деньги, что бы вы не пропивали их попусту. Они хотели их вложить в дело « борьбы запрета корриды» Они убедили меня, что грабеж — единственное средство вложения денег в нашу борьбу.

Полиция увела несчастную грабительницу. В ампуле оказалось «Шерри». Бык,
Джульетта и матадор отказались джавать свидетельские показания против девицы.
Все остальные посетители кабачка последовали их примеру.

- Ух, взаправду, не «Ночной пингвин», а целая этническая война. - фыркнула Джульетта, прихорашивая челку.

- Я знаю как её закончить. - смеясь, заявил сеньор Бык.

- Вправду? - изумился матадор, вливая в себя очередную порцию вина.

- А что тут не знать?! Выбираем в океане огромный остров и берем в аренду какой-нибудь большой страны пустыню, или атолл Мору-ру-а, где Франция бомбы атомные рвет. Чертим там в натуральном виде границы, что на сегодня на 20.00 ... и завозим туда всех, кто воевать рвется. Все военные действия пусть и проходят там — на острове. Все, без исключения! А здесь, мирно, каждый день, чертим границы, что получаются на 20.00 вечера каждый день.... Туда, на остров, пусть везут, кто, что хочет.... Америка — помогает одной стороне, арабы — другой, русские — третьей, китайцы — пятым.... Хотя, что там делить!? Вся Европа давно турками выглядит. Новая Османская империя.... а эти все что-то делят еще. Во дурни! Короче... на Балканах и в Белфасте все мирно; хочешь воевать — езжай на остров. Нет проблем! Так все воины по островам пораскидаем, где нет ни деревьев, ни живности какой! И воюй себе на здоровье. По правилам или без. Как хочешь, хоть сами себя вояки пусть перебьют. И клеймят врагов. На острове — дело полезное, лечение популяции от всех видов вредителей. Европа с Америкой таким образом себе денежки стряпают. - Выгоднейший вариант...

- Бычуша правильно войну придумал на острове. Пусть все и дерутся там. А зесь — пусть мирно живут и детенышей плодят. - поддакнула Джуля.

- Чьих? Козлячьих? Он опять с новой телкой пляшет. - встрял в беседу матадор.

Внимание обоих рогатых переключилось на танцующего козла.

- Что за телки нынче в моде? - продолжил обсуждение партнерши козла Чито Корсарио. - Плечи, как у мужиков, груди не видно, зады — огромные. Такая фигура, конечно, хорошо приспосабливаться к родам, но кормить-то как будет? Фигушками?

- Они рожать и не собираются, с чего ты взял такое?! - убежденно заявила Джуля — фигура — в самый раз к наслаждению любовью, что тут неясно? Ты — жлоб матадор, без извилин к технике любви!

- Нет, Джуля, ты просто оговорилась. Что значит техника любви? - мерзость какая-то. Техника секса — другое дело. Любовь — не молоко. - шевельнул рогами сеньор Бык. - Любовь — символ жизни... и что тут сказать? Техника секса — дело нехитрое, если без всяких там выкрутасов . Зацепился хвостом покрепче за одну стойку в стоиле, рогами упер телку в стену — камасутрь сколько душа выдержит...

- Пошляк ты, Бык. Пошляк! - матадор чихнул, как бы в подтверждение своих слов.

- Давайте лучше станцуем. Прямо так, вокруг столика. Встанем в кружок, обнимемся за плечи, и сбацаем чего-нибудь шального. - внезапно предложила Джульетта.

Быку и матадору предложение глянулось, и вся компания закружила вокруг столика, горланя невесть какие звуки под удары барабана из оркестра, который был обтянут хвостами убитых на корриде быков. На барабане играл горбатый дядя Пони. Он изрядно расшибал себе копыта, в экстазе, добываемых им звуков, тряся длинным бусым хвостом. Когда музыка закончилась, все трое продолжали хороводить, горланя, кто что хотел своим состоянием внутренней свободы. Джульетта орала, что хочет летать. Сеньор Бык ревел, что человек должен быть рогатым, иначе — не людь, а червяк. Матадор взвывал к богу, наказать рогатых скотов изрядно оттоптавших ему ноги.
Вскоре танцоры утомились и новь обрели сидячее положение, налаживая дыхание глубокими вздохами. К столику подскочил козел. Он любезно раскланялся, представился именем Орфей, и вежливо обратился к Быку с просьбой разрешить покружиться один тур с его очаровательной спутницей. Бык одобрительно кивнул, добавив, что «красавица» - его жена. Затем козел, с еще большей учтивостью, раскланялся перед Джульеттой, и сказал, что сочтет за великое для себя счастье, однажды в жизни поплясать со столь поразительной телкой. Джульетта согласилась, и, обхватив козла Орфея за рога, понеслась с ним спиралями по залу, иногда опрокидывая столики. Однако посетители не возмущались, видя ту радость, с какой симпатичная пара вертелась кругом. Лишь весело хлопали в ладошки, зачастую не в такт музыке.

- Как ты, Черный Бык, позволил какому-то козлу пригласить твою жену?! - возмутился матадор.

- Дубина ты, не корридная коняга! Сам Дионис становился козлом! Козел — символ плодородия и богатства. Существовал ритуал любви с козлом. Почему ты совсем не знаешь истории жизни из нормальных понятий природы на земле, с которыми существовали твои предки?!... А греческий Пан?! Один его образ стоит великих жертв истории! Козел в поклонении у индусов и индейцев? Все, по-твоему, случайные глупости или проявления разума?! Ты что, дубина стоеросовая, неотесанный не грамотный олух царя вашего небесного?! - распекал матадора сеньор Бык. - Козел выжить помог многим народам в трудные годы. Коза ведь без него не дает ни детенышей, ни молока, ни шерсти... ни рога крепкие на оружие. Ты любитель переделывать всякие поговорки, переверни мне эту, что стала последствием под влиянием вашей тупости, когда в козле увидели дьявола. С тебя, как с козла молока... Шевели мозгами, я жду.

- Без бороды, а не баба — сразу отчеканил Чито Матурано.

- Во-во. Сам ты — баба с бородой. Выпей «Шерри» и умри — за козла все люди в ответе. За всю гадость, что причинили великому, умнейшему и божественному козлу....

Но матадор уже не слышал Быка. Мертвецки пьян, он упал на стол, не почувствовав ни салат, заткнувшийся в нос, ни пролитое в штаны вино. Он заснул и увидел сон, как он в самом великолепном, со всеми отметками величия, облачении, вышел на бой с Черным Быком. Люди вокруг арены встали. Они бесились и плакали от счастья, что увидели событие, никак невыразимое словами, и заканчивающееся черной пропастью смерти, для которой, зрители заранее принесли пышные и яркие цветы. Зля Быка красным плащом, Матурана вдруг, неожиданно вспомнил, как Черный издевался над ним, рассказывая о матадорах всякую чушь. « Бегает, дескать, дурачок по арене, трясет тряпкой, как сумасшедший... как у него возникает желание боднуть эту каналью непременно в зад. Не потому, что он матадор-дурак и размахался здесь, а просто так, шутя, щекотнуть для позору...» Чито стоял напротив Быка, держа длинную металлическую смерть на изготовку. Чтоб последним ударом прикончить разъяренного зверя. Но злость и ярость ослепляла матадора, рождая в нем бред, что он — Чито Корсарио Матурано , сам стал Быком., в последнем прыжке, готовым принять смерть, но надеть на рога грязную дрянь — человечишку, который прикрывает свой страх правилами боя и неистовством обезумевшей толпы...
Они кинулись друг на друга одновременно. Кто из них был Бык, кто матадор, сам Чито не различал. Остриё ударилось в рог Быка. Он рванулся в сторону и металлическая смерть, перевернувшись, пронзила матадора в сердце. Чито Корсарио не понял в свое последнее мгновение жизни, что он погибает, как Черный Бык, как сама буйность природы, проткнутая железом придуманных правил боя для человека. Но из его шкуры будет сделано несколько пар отличных сапог....

Когда Джульетта и козел вернулись к столику, ноздри телки порозовели, уши у
кончиков шевелились. Волоокий взгляд ее выражал бессмертие Млечного пути,
засосанного на вечное хранение в вымя, сосцы которого одервенели.

«Ночной пингвин» взъерошился и набирал обороты хмельной разгульной силы...
Под ней, на столике, лежал мертвый от вина, матадор....