Директор мастерской роботов

Мой семилетний сын Эркин хвастается в школе:
- Мой папа – самый главный над роботами! Они у него по струнке ходят, отдают честь, когда он появляется на работе! Ведь он главнокомандующий всеми роботами в городе!

И его однокашники млеют от восторга, некоторые завистливо говорят, мол, повезло тебе, Эркин, с предками, такие интересные дела крутят, большой авторитет имеют. Для мальчишек роботы и киборги – это предел всех мечтаний, каждый хочет иметь хотя бы одного такого дома.

Конечно, сын немного преувеличил – роботы перед мной не стоят по струнке и честь тоже не отдают. Но уважать – уважают, пускай они лишь груда металла, пластика, резины и микропроцессоров. И для них, механических созданий, я действительно генерал. По тому что работаю директором частной мастерской Union Robotics Tashkent, а это вам не веники вязать и не могильные плиты вырубать со скальных пород, чем заняты мои друзья по кооперативному движению; они зашибают теньгу[1] на всякой ерунде. Хотя, думаю, среди вас найдутся те, кто начнет нос воротить, мол, подумаешь, обычная пролетарская профессия, много ума не надо, крути гаечный ключ, просверливай дрелью дыру на корпусе, ввинчивай болт и бей кувалдой по той части машины, которая не функционирует. Увы, это примитивный подход. На пороге двадцать первый век, и так никто не работает. Сейчас все увязано с научно-техническим прогрессом, и без интеллекта мне обойтись в моей мастерской.

Сами посудите, сейчас Советский Союз заполнен не только роботами отечественного производства, но и иностранными, которые импортируем по линии государственных закупок или завозят сотрудники дипломатических учреждений. И тут не всегда просто, попробуй разберись, что, к слову, вышло из строя сингапурского киборга или шведского шагающего автомата, ибо они совершенно разных моделей, конструкций, технологий. Иногда целыми сутками ломаем головы над хитроумными механизмами в корпусах парагвайского агрегата для бытовых услуг.

Недавно, кстати, один дипломат пожаловался, что купленный им в Токио робот «Куросава» вдруг забастовал и отказывается выполнять задания человека.
- Я встревожен! – признался он мне, доставив свою технику в мою мастерскую. – Может, в нем полно дефектов? Или в нем нет программы с тремя законами робототехники[2]? Тогда он может восстать против меня, объявить войну моей семье... Если это так, то я напишу ноту протеста в японский МИД, заставлю выплатить мне неустойку и моральный ущерб.
- Не торопитесь, - остужаю я его. – Не стоит гнать лошадей, разберемся, что и как... Может, не все так уж и страшно... Приходите через недельку, он будет работать, как надо...

Дипломат укатил с довольным видом. Остался только я с озадаченным лицом. Подхожу к роботу, закатив рукава. Ну, что сказать? Солидный на вид аппарат – японцы туфту не гонят, все у них емкое, многофункциональное, энергосберегающее, по последним технологиям изготовлено. Я взял прилагающийся к нему документ, и отбросил в сторону – там написано все иероглифами, что недоступно моему пониманию. Блин, не любят жители Страны Восходящего солнца писать на других языках... Хотя этот робот имеет специфическое предписание: «Использовать на территории Японии», то есть не обязательно техпаспорт печатать на русском или английском, для своих же!

- Ладно, приступим к визуальному осмотру, - сказал я и стал отверткой ковыряться во внутренностях этого «Куросавы». Тот недовольно урчал сервомоторами, типа, как я посмел прикоснуться к его святым платам и приборам своими руками, не облаченными в белые перчатки. Но меня поразило не это, не скверный характер машины. Это действительно было чудо техники.
Программа «Куросавы» предполагала использование робота в качестве строителя, уборщика, охранника, повара, парикмахера, сторожа, даже гейши. Внутри него я обнаружил ножницы для стрижки газонов и волос, ножи и вилки, метла и пылесос, малярные инструменты и газосварочный аппарат, даже дробовик для стрельбы по ворам и запас патронов 14 калибра имелся. То есть полный комплект настоящего современного самурая. Да, с таким не страшно оставаться даже в замке с вампирами и приведениями, если такие существуют.

Только... Не все просто оказалось. Эти узкоглазые уж больно мудреные системы придумывают, трудно докопаться до причины. Ковырялся в этой технике три дня, даже после трудового времени оставался, чтобы разобраться, что к чему. Наконец-то на четвертый не выдержал и спрашиваю этого железного «японца»:
- Слушай ты... Чего ты из себя строишь? Чего тут выделываешь всякую фиговину? На тебя трачу столько часов – и все бестолку!
- Банзай! – отвечает тот металлическим голосом. Я почувствовал даже нотки недовольства. Ничего себе заявочки!

- Чего-чего? Слушай, говори со мной по-русски!..
- Аригато!..
- Тогда придется тебя под пресс пустить – на фиг ты нужен, консерва японская... – и я указал на всякий хлам в углу мастерской.
Оказалось, что в программе робота есть и переводчик. «Куросава», поняв, что со мной лучше не шутить, сразу выдал на русском:
- Чего изволите, Иван?

- Я не Иван, меня зовут...
- Мне все равно, в Японии всех русских называют Иванами...
- Я вообще-то не русский, а узбек...
Робот категорически ответил:
- Меня это мало касается. У меня так в программе записано: кто говорит по-русски, тот есть Иван. И против программы я не пойду – японская культура не позволяет.
Чертыхнувшись, я продолжил:
- Ладно, хрен с тобой... Так что ты не слушаешься хозяина?

- Он не знает японского...
- И что? Ты же знаешь русский.
- Он обязан мне говорить: «Куросава-сан!» - таковы правила нашего этикета. Требовать «суши» - японскую еду, погладить ему кимоно, читать ему танки...
- Какие еще танки? Мы с тобой не в армии!
Последовало пояснение в презрительном тоне:
- Танки – это японские стихотворения!

- А-а-а... – вырвалось у меня. Блин, надо же такое! Артиллерия – это, наверное, у них такой танец, а бомбардировщик – вид восточных единоборств!.. Робот продолжал, недовольно кланяясь и подпрыгивая:
- А этот ленивый Иван...
Я не понял:
- Кто это еще?
- Ну, мой хозяин... Он тоже Иван по моей программе. Он стал требовать принести ему водки с соленым огурцом, а в Японии пьют только «сакэ» с рыбой-фугу! Он спал на кровати, а не на татами! Не любуется горой Фудзиямой – предпочитает Памирские хребты. Ругается так, что не позволяют себе даже якудзы! Вместо езды на машине «Судзки» он катается на смехотворном «Жигули», ха-ха! У него даже нет в комнате меча для харакири, что является позором для самурая!

Я сердито произнес, стукнув по столу кулаком:
- Он вообще-то советский дипломат!
- Коничива!
- Прекращай толкать свою хреновину! Говори по-русски! Иначе на металлолом пущу!
Лопоча что-то на своем, робот покрутился на месте, как юла. Со стороны казалось, что он успокаивает так свои нервы. Может, так оно и было, только где у робота нервы? После остановился и заявил:
- Я машина для японцев! Не для кого другого! Меня следует использовать только в моей стране! Верните меня домой...

- Так ты дома – в Советском Союзе!
Робот был категоричен:
- Это не мой дом! Я отказываюсь выполнять приказы чужестранцев! Или становитесь японцами! И верните нам Курилы! Слушайте выступления нашего императора! Любите сакуру и нашу борьбу кемпо!
- М-да, - протянул я, задумавшись. Можно было, конечно, вернуть робота дипломату, пояснить, типа, пардон, тут проблема не технического, а политического характера. Но уж не хотелось отказываться от такого богатого клиента, готового платить к тому же в СКВ. Надо было как-то выкручиваться. Неторопливо я выпил чашечку кофе под презрительным взглядом «Куросавы», обдумывал, как лучше все сделать, а потом решительно встал, подошел к полке, где лежали компьютерные игры. Вытащил из одного из них дискету «Броня крепка и танки наши быстры» - это как следует воевать за Советский Союз, вставил в «японца» и перегрузил систему.

Вновь запустившись, автоматика внутри робота считала информацию с диска. И мгновенно преобразилась, естественно, в нужное мне русло. Грянула из преобразователя звуков лихая патриотическая песня:
«Пусть помнит враг, укрывшийся в засаде!
Мы на чеку, и мы за ним следим!
Чужой земли не нужно нам и пяди,
Но и своей вершка не отдадим!»

- Никакой передачи Курил японцам! – орал «Куросава». – И меня называйте не «Куросава», а Т-34! Я – советский агрегат! Быстро мне принесите книги Пушкина и Толстого! Долой эксплуататоров! Да здравствует рабочий класс и трудовое крестьянство! Ура, товарищи! Все – на 1 Мая!
Я лишь протирал от удовольствия ладошки. Через час подкатил клиент, он плакал от радости, когда «Куро...»... ох, нет, «Т-34» наливал ему в граненный стакан водку и в качестве закуски быстро нашинковал соленых огурцов и грибов из бочки. «Ты свой парень», - сказал дипломат, чмокая пластиковую обшивку робота, и заливаясь по полные уши спиртным. Потом он расплатился со мной по квитанции, и они в обнимку вышли из мастерской, распевая:
«Вечерний звон, бом-бом!
О сколько дум наводит он! Бом-бом!»

Да-а, хлопот с импортной техникой не оберешься! Да только это не самое страшное. Ведь потом была немецкая машина, точнее, западногерманского производства, что приволокли мне из городского завода по переработке бумаги. Там в толк не могли взять, почему поставленный по контракту из ФРГ робот не мог выполнить элементарную операцию с картоном; попросили просмотреть, что и как, может, сломался по дороге. Я не стал отказывать и велел ввезти в помещение. Ого, здоровый агрегат, больше напоминающий бочку на гусеницах, со множеством выступающих частей – что это такое? Я на немецком прочитал на корпусе: Panzir Leopard-XII Roboter Ganz Brutter.

- Оп-ля, это еще что за штука? – озадачился я, почесал репу и нажал на кнопку на бронированном корпусе. Тот час загорелись огоньки на его панели, закрутились локаторы, загудел мотор. Вдруг изнутри выползли шестиствольные крупнокалиберные пулеметы, четыре огнемета и даже пятидесятипятимиллиметровая короткоствольная пушка. Все это уставилось на меня, причем точка от лазерного прицела перемещалась от живота ко лбу. Меня пробило холодным потом.

- Хенде хох, ауслендер[3]! – прогремели мощные динамики, от которых я чуть не оглох. Щелкнули механизмы, посылая снаряды и патроны в стволы. Тут мне стало ясно, что со мной не играют, и это настоящий боевой робот, способный одним залпом разнести все тут к чертовой матери. К тому же сбоку открылись люки, и манипуляторы стали разбрасывать противопехотные и противотранспортные мины. Не прошло и минуты, как стало опасно передвигаться по помещению: сделаешь шаг – и взлетишь к небесам, и даже крыльев не надо.

Я завопил:
- Что это такое?
- Их видерхоле: хенде хох! – вновь прокричал робот. – Одер их анфанг айн криг геген дих![4]
- Я не понимаю! Ты о чем лопочешь, фашист недобитый?!
Тут робот на ломанном русском заявил:
- Ви есть нападать на воений база! Я иметь права вас аристовать и нимножко пух-пух! Я испольнять приказ май камандавания начинать вайна против вражеский страна!.. Вива зольдатен унд унтер-офицерен! – далее пошел военный гимн, музыка которого исполнялись музыкальными инструментами внутри робота.

Держа руки над головой, я растерянно стоял перед грозной машиной.
- Какая военная база?! Какая война, железный солдафон! Ты в моей мастерской! Нормальной мастерской! По ремонту таких идиотов, как ты! Гитлер давно капут! – добавил я, думая, что этот робот, может, функционирует по книге «Майн кампф». – Сейчас вернутся с обеда мои работники, все мастера экстра-класса!
Тот быстро повертел телекамерами, погудел электронными мозгами, потом выдал очередной бред ограниченного милитаристского ума:
- Ви есть пахитить миня и хатеть миня капут делать! Я включать самаабарона! Я всех аристовать и отправлять в плен!

Мне стало все ясно: кто-то на германском заводе, производящим роботов для Бундесвера, перепутал бумаги, и в Ташкент прислали совершенно иной агрегат, то есть не для мирной переработки обычных бумажных отходов, а выполнения военной миссии. Этот сумасшедший робот решил, что находится на поле битвы, а я – враг! Нужно что-то делать, пока на самом деле здесь не стало жарко от напалма и артударов. Свою мастерскую я построил на свои деньги и на паях с друзьями, и никто не возместит, если тут начнется сражение местного масштаба. В кооператив я вложил столько нерв и средств, что не хотелось его терять.

- Послушай, успокойся, я тебе не враг, - стал говорить я и опустил руки. – Мы можем мирно сосуществовать! Политика разрядки – слышал об этом?
Тут робот завопил:
- Хенде хох, швайне![5] Ни шивилица! Никакой мир! Только вайна! Я ждать приказ мой гинерал: «Фойер!» И я тагда стрилять!
«Вот влип!» - мелькнула мысль. Эти заводчане ловко спихнули этого робота, мол, утряси проблему, а как я это сделаю – им наплевать! Ладно, с ними я еще разберусь, а выкручиваться из сложного положения мне действительно нужно. Тем временем робот продолжал держать меня на прицеле, но при этом быстро перемещался по мастерской и рассматривал разобранных собратьев. Только все же те были гражданского профиля.

- Ага, ви есть тут афицер! Какая звания? Тагда сказать мине ваш план крепость, сколько зольдатен, сколька пушка и снаряд у вас! Ваш камандир кто и где он есть!
- Я обычный директор...
- Ни врать мине! – завизжал робот, тут его манипуляторы вытащили какие-то жуткие инструменты, явно, инквизиторского характера. – Я начинать тибя питать, чтоби ти сказать мине все правду.
«А ведь и вправду может пытать», - подумал я. Надо что-то придумать.

- Так я есть ваш разведчик, - вдруг ляпнул я. – Немецкое командование забросило меня сюда для разведки. И теперь я должен доложить своему генералу, что задание выполнил.
Робот остановился. Видимо, программа зависла от такого неожиданного заявления. А я продолжал врать:
- Разрешите, господин робот, позвонить мне в Штаб Верховного главнокомандования и сказать, что вы готовы выполнить их приказ!
Тут программа вошла в прежний ритм, и робот милостиво разрешил. Правда, при этом с прицела меня не снял:
- Звони!

Я схватил телефон и стал набирать международный номер, который был указан в документах, что дали мне заводчане. Ладно, влечу в копеечку за дорогостоящую связь, сейчас не до денег – жизнь спасать надо! На том конце провода сняли трубку. Слава богу, я знал немного английский – в школе не пропускал занятий! - и сумел пояснить ошарашенному сотруднику фирмы Roboter Ganz Brutter, что у меня в мастерской находится машина, которая намерена устроить тут мясорубку. Тот вначале не поверил, потом просмотрел бумаги и радостно завопил, мол, этого робота они давно ищут, по ошибке отправили в СССР. «Это очень секретная машина, вы не должны никому рассказывать о ней», - услышал я.
- Да мне плевать на вашу секретность! Вы чего там, хотите Третью мировую начать?! – орал в ответ и топнул ногой. – Тут ваш бронированный солдафон требует генерала!

Сотрудник фирмы сказал, что сейчас свяжется с Бундесвером и все уладит. Действительно, через полминуты со мной разговаривал генерал Штольц, командующий танковым корпусом.
- Гутен таг. Передайте трубку, пожалуйста, майн херр, роботу, который вас пленил! – попросил он. Пленил меня? – вот тебе и, бабушка, Юрьев день! А, впрочем, черт с ним, пускай так думает, лишь бы вылезти из этой передряги!
Я, естественно, не отказал ему в этой любезности и протянул телефон железяке. Тот взял и сразу встал в струнку:
- Яволь, майн генерал!

- Ты есть славный солдат, Panzir Leopard-XII, и я благодарю тебя! Германия не забудет твой подвиг! Я представлю тебя к награде!
- Яволь!
Генерал продолжал:
- Война закончилась с нашей победой. Враг капитулировал! Теперь ты – демобилизован с присвоением звания капрала! Должен быть направлен на хранение на военный склад до следующей войны! Тот, кто рядом с тобой, наш шпион – его не трогай!
Робот подчинился:
- Так точно, мой генерал! – и, втянув в себя все вооружение, отключился. Теперь он был просто бочкой на гусеницах. Внутри него все утихло, даже локаторы перестали вращаться. Сами понимаете, я не поверил своему счастью. Быстро вызвал заводчан, дал каждому пинка и оплеуху за такой «подарок» и потребовал вывезти его с территории моего кооператива. Пояснил, в чем дело. Те, само собой разумеется, тоже не стали испытывать судьбу, запаковали робота и погрузили в бронированный вагон и по специальному мандату вернули в Германию. Мне же выслали немцы немного денег за причиненные неудобства и понимание в имеющихся до сих пор проблемах логистики товара. Генерал Штольц написал теплое письмо и приглашал в гости, намекал, что они нуждаются в хороших работниках, и мне найдут мастерскую соответствующего профиля. Я решил, что пока меня не тянет в Западную Европу, дел в своей республике хватает.

Бизнес идет, кооператив развивается, заказов много. Мои мастера тоже по уши загружены, так что отрываться на отдых нет желания. Только теперь к иностранным изделиям относимся с некоторой опаской. Нам приятнее работать с советскими роботами. С ними проще и спокойнее. Можно внутрь робота-сталевара вмонтировать совершенно посторонний агрегат, и тот будет функционировать. Попробуй такое сотворить с импортным – мгновенно тот сгорит, все узлы и блоки превратятся в месиво металла и пластика. Можно также в наших машинах недоустанавливать трансформаторы и стабилизаторы – от этого техника не станет хуже.

Сломался, скажем, робот-трактор. Впихнул ему новую шестеренку, стукнул кувалдой по микропроцессору величиной с холодильник, и робот урчит мотором и мчится на поле, пахать и сеять. Или робот-няня: заменил ему пакет подгузников, смазал пружины, и все! Ну еще новую лампочку в голову вкрутил, чтобы освещал дорогу по вечерам. Поет для дитя колыбельную такая машина, готовит также манную кашу, на улицу выводит на свежий воздух. Еще приятнее работать с поврежденными роботами-строителями, ну теми, на кого стотонный бетонный блок упал или которые провалились в котлован по неосторожности. Там просто: ввинтил новый манипулятор-ковш или руку-отбойный молоток, дал стандартную программу через перфокарту, и строит тот для нас новые дома, прокладывает дороги, роет траншеи для канализационных труб. Роботы-уборщики, конечно, воняют, но и с ними приятнее работать, лишь меняй фильтр противогаза, когда их очищаешь от грязи и фекалий, что собирают на дорогах. Это вам не капризная малайзийская или нигерийская техника, которая старается стащить все со стола и упрятать в своих внутренностях! И не колумбийская, стремящаяся из всех химических реактивов, которые есть в моей мастерской, сварганить синтетические опиум или марихуану!

Да и чинить проще, главные инструменты – молоток и зубило. И роботы в ответ не ворчат, не возмущаются – им все равно, лишь бы дать возможность потрудиться, выполнить свою программу. Некоторые из роботов по секрету поведали мне, что имеют желание вступить в ряды КПСС и показывать пример доблестного труда. Я вначале не понял, с чего это вдруг? А потом увидел, что кто-то из моих растяп-механиков засунул в дешифратор программирования книгу «Программа КПСС», решив, что она компьютерная. Вот роботы и настроились на нужный лад... А мне по фигу – я вне политики, лишь бы бизнес расцветал, кооператив развивался.

Так что я, что ни говори – важная личность. Мой сын Эркин прав на сто процентов. Кстати, он мечтает тоже стать механиком-монтером. Я не против, лишь бы хорошо закончил профтехучилище, где много лет назад сам получил диплом. А если у вас робот сломался, то привозите его в мою мастерскую – даю гарантию, он будет работать и дальше, пока коррозия не проест насквозь. А что касается коррозии, то это уже не ко мне – к изготовителям.

(21 июня 1989 года, Ташкент)
.....................................................................

[1] Таньга (узб) – монета, деньги.
[2] Законы, сформулированные писателем и ученым Айзеком Азимовым; эти законы направлены на подчинение человеку и не нанесения ему вреда.
[3] Руки вверх, чужеземец! (нем.)
[4] Я повторяю: руки вверх! Или я начинаю войну против тебя! (нем).
[5] Руки вверх, свинья! (нем.)