Член

Член


Глава 1. Секрет Семёна Геннадьевича

Однажды Геннадий Семёнович, стоя в туалете у писсуара, случайно заметил, что у Семёна Геннадьевича, стоящего у соседнего писсуара, очень большой член. Ну то есть, не просто большой, а огромный, как у слона хобот! Ну если ни как у слона, то как у слонёнка.
«Ничего себе! – подумала Геннадий Семёнович, – вот это, я понимаю, размер! Мне бы такой хоть в половину. Запрыгали бы вокруг меня девки стайками, потому что девки знают, возле кого прыгать надо. Прыгать надо возле того, на ком потом и поскакать можно высоко и с удовольствием. Скачки они ведь величину любят. Для наездницы очень важно крепко сидеть в седле!»
И решил Геннадий Семёнович, во чтобы то ни стало, разузнать у Семёна Геннадьевича, какими такими тайными упражнениями он добился столь выдающихся габаритов. Потому что Геннадий Семёнович свято верил, что всё возможно с помощью регулярных физических зарядок. Ну то есть, например, не только накачать мышцу бицепса, но и развить с рождения невыдающийся орган до величин, которыми обладают знаменитые актёры фильмов для взрослых.
Сам он выполнял тибетскую йогу, подвешивал груз к яичкам, делал дыхательную гимнастику, и даже вакуумными тренажёрами пользовался. Но его член всё ни подрастал и не подрастал, оставаясь в границах, определённых генетическими настройками. Но Геннадий Семёнович не сдавался, он знал, что есть секрет чудодейственных снадобий или гимнастик, которые когда-нибудь позволят ему привлекать к себе женщин, словно мух на сладкое.
И вот спустя 3 месяца на корпоративе он напоил Семёна Геннадьевича водкой, да так сильно, что стал ему братом названным. И на брудершафт пил, и обнимался, и даже успел расцеловать в порыве проснувшегося чувства глубокого уважения. И когда душевные излияния коллеги были на пике, как показалось Геннадию Семёновичу, он возьми и спроси:
– Сёма, а как так получилось, что твой член размером с приличную кукурузину? Ты его в тренажёрном зале качаешь?
– Хочешь знать секрет?
– Хочу!
– Ну так слушай. Секрет не в упражнениях на прокачку, секрет в фотографиях и просмотрах.
– Это как понимать?
– А вот так: чем больше фотографируешь свой член и показываешь его девкам, тем больше он и становится!
«Эк как всё незамысловато, – подумал Геннадий Семёнович, – великая мудрость спрятана в простоте».
Вернувшись домой он сразу же снял штаны, спустил трусы, взял телефон и начал фотографировать ничем непримечательный отросток, свисающий между ног среди густой кучерявой поросли. Нащёлкав с десяток снимков, он принялся рассматривать получившийся результат.
«Да, – протянул он уже на четвёртом фото, – не такое-то это простое занятие – фотографировать собственный член! Тут нужна методика и знание хотя бы основ съёмки. А ещё важен ракурс и фон фотографии. Отсылать такое убожество девушкам – значит навсегда отбить охоту с тобой встречаться».
И принялся Геннадий Семёнович работать над мастерством фотографа. А так как был он личностью дисциплинированной и педантичной, то и результат не заставил себя ждать. Уже через несколько недель кропотливого труда начали получаться у Геннадия Семёновича качественные фотографии, на которые можно было любоваться часами.
Способствовали этому несколько основополагающих принципов, которые Геннадий Семёнович внедрил в своё гнусное извращённое занятие. Первое, это профессиональный фотоаппарат «Nikon» с зеркальной камерой и сумасшедшим числом мегапикселей в матрице. Стоила такая игрушка четверть миллиона. Но ради заветной цели Геннадий Семёнович, не раздумывая, взял кредит в банке.
Второе, это курс по съёмкам обнажённого тела, который Геннадий Семёнович штудировал несколько дней к ряду, постигая секреты и нюансы эротической фотосессии. Ну и, наконец, третье, это просмотры гигабайтов современного порно, в котором можно было воочию наблюдать результат тонкой работы чудаков операторов, бывших настоящими зубрами своего нелёгкого обнажённого дела.
«Вот теперь мне есть чем похвастать перед женским полом», – решил Геннадий Семёнович и приступил ко второй фазе реализации откровенно пошленького и аморального плана.
Зарегистрировался он во всевозможных социальных сетях известных и неизвестных, понабирал в друзья тысячи девушек, женщин, юных нимфеток и начал им скидывать сотни снимков накачанных кровью гениталий. Ник его был простым, ярким и запоминающимся – Гена Аллигатор. Представляете движение, в которое пришёл земной шар, когда дамы с разных его материков стали получать качественно сделанные на фотоаппарат «Nikon» профессионально запечатлённые на камеру сюрпризы от Гены Аллигатора.
– Фу! Какая мерзость!
– Ты что, дебил?!
– Изващуга!!!
– Тебе не стыдно?
– Не пиши мне больше!
– Меня сейчас вырвет!
– Больной ублюдок!
– Как мне это развидеть?
– Очередной членоносец…
– Интимный нарцисс.
– Ещё раз такое скинешь, и я тебя засужу!
Так обычно отзывалась первая категория женщин на полученный эротический фотосет. Они выражали негодование, эмоционально и подчёркнуто, однако не спешили удалять Гену Аллигатора из друзей, что Геннадием Семёновичем было расценено как некая заинтересованность, неосознаваемая даже самими женщинами.
Часть девушек, видимо, так же впечатлённых увиденным, начинали искать корни проблем, толкнувших их нового знакомого к столь омерзительным, извращённым сообщениям. Это была категория женских психологов, в которых сильно развит материнский инстинкт. Своими развёрнутыми ответами они как бы пытались позаботится о нерадивом сыне хулигане, проводя воспитательную беседу, и не столько ругая, сколько взывая к его совести, допустившей Гену Аллигатора к темницам, в которых доселе дремал первородный грех. Они, как правило, писали длинные сочинения в ответ на незатейливую фотокарточку причинного места Геннадия Семёновича.
– Что в тебе не так? Почему ты решил, что фотография жалких убогих причиндалов вызовет во мне желание продолжать с тобой разговор? Разве я дала повод так думать? Если ты не научишься справляться с проблемами, то так и будешь рассылать собственную писюльку в надежде на адекватное общение. Мой совет – найди хорошего психолога, который поможет справится с внутренними демонами, готовящими финальное блюдо для Сатаны из твоего нервического зажатого и закомплексованного мозга!
Большинство же девушек просто игнорировали член Геннадия Семёновича, словно испуганные животные, застывшие при виде опасности, не встречавшейся им прежде. А те, кто не видел ничего опасного в присланных фотографиях, просто блокировали Гену Аллигатора, чтобы больше никогда не получать подобных картинок. Напоследок некоторые из них посылали прощальный привет, желая подчеркнуть свою власть над очередным, как им виделось, одиноким страдальцем:
– Бан!
– Полетел в чёрный список!
– Бай-бай, крокодил!
– Неудачная попытка!
– В корзину, Гена!
Были и те, кто относились к подобному с юмором, и желали продолжить игру, провоцируя Геннадия Семёновича, на более активные действия, призванные то ли добавить веселья в свою жизнь, то ли позволить заслужить Гене Аллигатору ещё несколько дополнительных очков в ритуале интернет-соблазнения.
– Вот это колбаска! Московская или Сочинская?
– И что мне с этим делать? За щеку положить?
– На чупа-чупс не похоже…
– Вот я уже прям и кончила! Брызнула в трусики лимонным соком!
– Предыдущий присланный мне член был больше, поработай над собой, мальчик…
– Сегодня закидали писунами! Чувствую, из подвалов на солнце повылазили все, кому не дали местные кикиморы…
– Пестик ищет тычинку?
– Огурцам место в холодильнике, а не у меня в сообщениях!
– Забавный ужик.
– Солдатик принял боевую готовность? На войну собрался?
Но Геннадий Семёнович никому не отвечал, сосредоточившись исключительно на распространении по сети фотографий члена среди женской аудитории. Он и вправду заметил, что его малыш стал чуть-чуть больше после того, как он разослал его всем девушкам, кто был у него в друзьях.
И он не преминул поделится радостной новостью с Семёном Геннадьевичем, человеком, открывшим перед ним невероятный секрет преображения. Однако, к удивлению Геннадия Семёновича, коллега начал открещиваться от ранее произнесённых слов:
– Забудь всё то, что я тебе говорил. Это неправда, рождённая мозгом в минуты сильнейшего опьянения. Ты же взрослый мужчина, Гена. Какие такие фотосессии? Смешно даже слушать!
– Семён, клянусь тебе, это правда. Мой член вырос после того, как я сделал то, о чём ты мне рассказал. Смешного тут удивительно мало, я бы сказал, всё очень серьёзно!
Но Семён Геннадьевич продолжал непонимающе пялится на него, делая вид, что удивляется услышанному. Тогда Геннадий Семёнович достал из кармана козырного туза:
– Я видел, какой хоботок прячется у тебя в штанах, и я уверен, что ты делаешь то же самое – отсылаешь свой член тёлкам, наблюдая за тем, как он увеличивается в размерах. Незаметно, по миллиметрику, но всё же увеличивается! Я не пойму только одного, есть ли предел этому? И как много женщин должны увидеть мой член, прежде чем он действительно достигнет внушительных габаритов?
– Послушай, Гена, всё это опасное занятие. И я бы не советовал тебе продолжать заниматься этим. Просто забудь то, о чём я тебе говорил. Важна не величина члена, а то, как ты умеешь им пользоваться.
Геннадий Семёнович был хорошо подготовлен к беседе. В рукаве он прятал не только козырного туза, но и Джокера. И пришло время достать его.
– Семён, я знаю, что начальство трясёт с тебя отчёт по нашим поставщикам металлопроката. И я слышал, что у них есть подозрения по поводу тендеров, которыми ты занимаешься. Кто-то шепнул руководству, что они липовые. Если с меня спросят рыночную цену закупаемой тобой продукции, то тебе грозит увольнение.
– Ты уже предоставлял им свои отчёты?
– Ещё нет, поэтому и веду с тобой диалог. Расскажи мне больше о росте члена, и я прикрою тебя перед боссами.
Семён Геннадьевич понял, что его взяли за яйца, тяжело вздохнул и отвёл Геннадия Семёновича подальше в тихое место, чтобы ни одна живая душа не могла их слышать.
– Я тебя не обманывал. Ты и сам мог в этом убедиться. Единственное, о чём я тебя не предупредил, это то, что ты должен быть осторожен, отправляя фотографии в сеть.
– Что ты имеешь ввиду?
– Большой член, это как большие деньги. Как только люди узнают о том, что у тебя есть много денег, появляется куча желающих их у тебя отобрать. Тоже самое происходит и с членом. Большой член на вес золота, и в сети много страждущих заполучить его в свои руки. Мошенники-шантажисты; голубые мужички, маскирующиеся под тёлок; психопатические нимфоманки и отбитые на всю голову блюстители нравственности. Все они откроют сезон охоты за твоим членом. И чем больше он будет становится, тем больше этой нечисти будет крутиться вокруг тебя, расставляя хитроумные ловушки, в которые ты можешь угодить.
– Каким образом?
– Большой член – это ведь не самоцель. Он нужен тебе для того, чтобы юзать симпатичных девчонок. Пока ты занят тем, что рассылаешь фотокарточки маленького друга из штанов подписчикам, опасности никакой нет. Но как только ты почувствуешь, что достиг определённых размеров, чтобы начать насаживать на своего молодца толпы девчонок, следует остановиться глубоко вздохнуть и стать осторожным в выборе намеченной цели. Нельзя заводить диалоги со всеми подряд, кому приглянется твой подросший малыш.
– Почему?
– Потому что ты не можешь знать, кто скрывается по ту сторону экрана, написывая витиеватые комплименты и делая заманчивые предложения. В этот момент опасно потерять голову. Вот, что важно. Необходимо остыть, но сделать это очень непросто, потому что твой член, достигнув величины крупной салями, начнёт отбирать у глупеющей головы кровь, превращая тебя в идиота, одержимого лишь жаждой засадить объекту с аватарки, приветливо подмигивающему из глубин мрачного интернета.
– Волков бояться, в лес не ходить, – усмехнулся Геннадий Семёнович, – меня это не пугает.
– Мой тебе совет – не увлекайся. Делай стопы, находи, что желаешь и наслаждайся синицей в руках. Иначе солнце опалит тебе перья подобно потерявшему рассудок Икару. И тогда никто не найдет могилу, в которой тебя похоронят.
– Что-то ты мне не договариваешь…
– Никто не знает наверняка, как это происходит. Потому что никто, из тех, кто заигрался с фотографиями своего члена, не возвращался назад. Он просто исчезал. И до сих пор, открывая аккаунты этих поверженных Икаров, мы можем лишь наблюдать запись: «Был в сети столько-то времени назад».
– Что с ними происходит и куда они исчезают?
– Говорю тебе, что толком никто не может рассказать нам об этом. Согласно поверью, блуждающему от компьютера к компьютору, в интернете живут 3 жестоких убийцы тех, чей член стал настолько большим и знаменитым, что попал в их поле зрения. И тогда они поглощают его словно чёрные дыры, после чего аккаунты мужчин безмолвствуют, а их владельцы бесследно исчезают.
– Кто эти убийцы?
Семён Геннадьевич со страхом огляделся, как бы желая убедиться, что ни одна живая душа его не услышит, наклонился поближе к Геннадию Семёновичу и прошептал имена жутких монстров, которых боялись все альфа-самцы, блуждающие по просторам интернета в поисках новых кошечек:
– Ядовитый Бутон, Королевский Сом и Очковая Кобра…
Геннадий Семёнович сглотнул комок страха и спросил:
– Это их ники?
– Это их сущности, скрывающиеся под разными никами, не вызывающими на первый взгляд подозрений.
– А как тебе удаётся избегать с ними встречи?
– Я особо не увлекаюсь онлайн знакомствами. Я предпочитаю чпокать проверенных девок, с которыми знакомлюсь в реале.
– А где ты с ними знакомишься?
– Хоть где: в магазине, на улице, на парковке у дома и даже у кулера в коридоре.
– Иди ты! Прямо на работе?
– Поверь мне Гена, как только твой член начнёт выпирать из штанов, на это обратят внимание все женщины, окружающие тебя, в том числе и здесь на работе. Тут, конечно, тоже есть опасности и подводные камни, но зато бесследно ты не исчезнешь, став жертвой безжалостных интернет-убийц.
– А как же ты демонстрируешь собственную елду девкам с соседнего отдела?
– Да тут много ума не надо. Показываешь, например, им фото природы, где провёл выходные. И вроде бы как нечаянно перелистываешь не на ту фотографию. И вот перед их глазами, только что обозревающими высокие горы и широкие поля, возникает твой возбуждённый великан, покрытый пульсирующими венами словно замыленный от скоростной гонки поджарый конь.
– Толково придумано!
– Да можешь просто в ватсапе скинуть, а когда она посмотрит, удалить, дико извиняясь, что ошибся номером.
– Ну и ну! Каков хитрец!
– Они, конечно, будут смеяться, но на подкроке отметят напротив твоей фамилии галочку: «Этот сможет меня прижучить до потери пульса, надо будет ему дать!»
Геннадий Семёнович не на шутку воодушевился:
– Я хочу знать каждую мелочь. Пожалуйста, детализируй для меня суть. Я чувствую: вот мой путь! И я как последний самурай должен пройти его!
Семён Геннадьевич сочувственно посмотрел в горящие глаза Геннадия Семёновича, обнял за шею и ответил:
– Это обширная тема. В двух-трёх словах не передать всех тонкостей. Давай сделаем так: ты прикроешь меня перед начальством, а я выпишу тебе пригласительный в наш клуб. Там ты и узнаешь всё более детально: где юзать, кого юзать, как не попасться в руки психопаток, и главное: как избежать смерти от рук интернет-убийц, вовремя распознав подозрительное сообщение от неизвестного аккаунта.
– Что это за клуб?
– «Биг Дик». Приходи вечером в бар «Золотые Киски». Там всё и узнаешь.
Геннадий Семёнович был вне себя от счастья, как будто получил должность в головном офисе «Газрома». Был никем и вдруг стал человеком, перед которым прохожие уступают дорогу. Как будто пересел с велосипеда на новенькую ауди. «У этого в штанах приличная колбасятина», – говорят про таких окружающие.

Глава 2. «Биг Дик» и «Золотые Киски»

Бар «Золотые Киски» славился тем, что там собирались самые желанные девушки города, благосклонность которых стоила немалых денег, и была недосягаема для подавляющего большинства таких мужчин как Геннадий Семёнович. Это был цветущий ботанический сад с редкими видами экзотических красоток: Белоснежная Биатрис, Цветущая Вульфения, Очаровательная Астильбоидеса, Сочная Брунфельзия, Даваллия Мариеза и её младшая сестра Дазифора, Роджерисия Страпонесса, Клариса Курортная, Душистая Лакфиоль, Прованская Роза, Каштановая Фрайлея, и даже темнокожая Брунелька затесалась в их стройные изящные ряды. Концентрация красоты в заведении зашкаливала!
Да приди он туда до того, как его член начал расти благодаря спаму качественных фотографий, равно как и любой другой его коллега, ничем не примечательный среди серой массы офисного планктона, его моментально бы растерзали презрительные взгляды хищных ароматных цыпочек в ярких броских одеждах от европейских кутюрье и крутящихся возле них попугайчиков, имеющих толстые кошелёчки и жирненькие колбаски в порванных модных штанишках от «Банановой Республики».
Теперь же, когда он оказался там вечером, его приветственно просканировали взглядом собравшиеся и одобрительно покачали головами, по достоинству оценив шишку, недюже выпирающую из-под кожаного ремня «Кинг Мануфактуринг» с увесистой отполированной бляхой. Семён Геннадьевич познакомил его с собравшимися за длинным столом мужчинами. Все они были членами закрытого клуба «Биг Дик», в котором делились секретами применения детородных приборов в нелёгком деле эротического искусства.
– Я вижу у тебя серьёзная салями спрятана за ширинкой, – улыбнулся один из них и легонько стукнул тыльной стороной пальцев по члену Геннадия Семёновича.
Геннадий Семёнович сконфузился, пожимая протянутую руку.
– Саня Револьвер, – представился дерзкий молодой человек.
– Геннадий, – зажато выдавил Геннадий Семёнович.
Семён Геннадьевич пришёл на помощь коллеге, за которого по сути поручился перед присутствующими, и обозначил диспозицию встречи:
– Значит так, Геннадий Семёнович, ты теперь не на работе, поэтому фильтровать речь здесь без надобности. Будь собой, не стесняйся в выражениях и знай, что члены «Биг Дика» с этого момента твои близкие товарищи.
После он обратился к собравшимся за столом мужчинам:
– Геннадий Семёнович был простым маленьким работником, у которого слюнки текли при виде девочки в короткой юбке. Чтобы вы понимали, насколько он был стеснительный, представьте, что он даже глаза отводил от красоток, когда они проходили мимо и довольствовался обозрением женского великолепия лишь со спины. А теперь, благодаря моей методике, весь интернет знает его как Гену Аллигатора. И до ужаса как много мурчащих кисок желают увидеть и попробовать его увесистую подросшую сосиску.
– Так значит ты тоже мастер фотосъёмок? – спросил Саня Револьвер.
Геннадий Семёнович смущённо кивнул.
– А я мастер по стрельбе из увесистой пушки. Могу до шести раз за ночь. Поэтому и зовут меня Револьвер. Садись, не межуйся, наливай чаю.
Геннадий Семёнович присоединился к столу. Кроме Сани Револьвера и Семёна Геннадьевича, известного в клубе «Биг Дик» как Чокнутый Фотограф, в «Золотых Кисках» присутствовали: Романтик Валера, Абьюзер Богдан, Стася Стриптизёр и Алишер Кадиллак.
– Для начала тебе нужно сдать экзамен. Это, конечно, формальность, но таковы правила.
– Что за экзамен?
– Завести своего бурундука в норку.
И Семён Геннадьевич показал Геннадию Семёновичу на женщину за барной стойкой. Она была в возрасте, блондинка с широким бюстом и оттопыренной словно у бодибилдерши задницей. Её влажные от помады полные губы томно сосали трубочку карибского молочного коктейля «Пина колада».
– Тебе надо подойти к бару, завести с ней непринуждённую беседу, словно вы Чеховские герои окололюбовной лирики, после чего отвести в туалет и трахнуть в кабинке, которая придётся тебе по душе.
– Что?
– Не беспокойся, достаточно одного раза, необязательно шесть, – усмехнулся Саня Револьвер.
– Но как?
– Просто подойди к ней и скажи, что ты Гена Аллигатор. Я думаю, она уже заметила, как выпирают твои штаны. Для Милфы Лариски этого достаточно.
– Смелее мальчик, – сказал Алишер Кадиллак, – это твоё боевое крещение.
Геннадий Семёнович словно в тумане поднялся и под дружное улюлюканье членов клуба «Биг Дик» с дрожащими коленками поплёлся в сторону бара. Сердце его билось словно у молодого девственника, впервые оставшегося наедине с бывалой и бесцеремонной проституткой. Внимание всех посетителей «Золотых Кисок» было приковано к его застенчивой неопытной натуре. Белоснежная Биатрис облизнула губы, высокомерно стрельнув по нему взглядом, Даваллия Мариеза и её младшая сестра Дазифора засмеялись словно бы это был анекдот про оступившегося юнца, а темнокожая Брунелька не без интереса пялилась на его торчащий огурец, потряхивая мелкими густыми кудрями.
– Привет, – сказал он, подойдя к Милфе.
– Новенький? – спросила она.
– Да.
– Как звать?
– Генка Аллигатор.
Лариска опустила глаза на его ширинку и довольно закивала головой.
– Приличный крокодильчик. Ему там не тесно?
– Тесновато.
– Коктейль купишь?
– Конечно.
– Тогда пойдём.
– Куда?
– Не тупи, Гена, а то передумаю смотреть на твою рептилию.
И она взяла его за руку, потащив в туалет.
– Говорю сразу, сосать не буду – губы сегодня подкачала.
Геннадий Семёнович был как в бреду. Уже через минуту дверь туалета закрылась, и он остался наедине с хищной, мощной и бесцеремонной жрицей любви. Без долгих прелюдий она расстегнула ему ширинку, толкнула на унитаз, задрала короткое платье и оседлала словно заражённая бешенством корова. Нос Геннадия Семёновича упёрся в огромные груди Милфы и начал елозить меж ними, вдыхая аромат смеси парфюма Шанель и свежего пота зрелой потасканной нимфоманки.
А Лариска, не сдерживая грубого утробного голоса прыгала на его толстом большом члене, явно не разочарованная в новом нерешительном мальчишке.
– Хорошо! Хорошо! Ещё! Давай ещё, Генка! Ух, какой у тебя большой баклажан!
Через 5 минут экзаменуемый вышел из туалета, орлом оглядевшись на посетителей. По его гордому довольному лицу окружающие поняли, что ему удалось засадить Лариске по самые помидоры. Следом за Геннадием Семёновичем из туалета показалась и взъерошенная голова Милфы. Она поправила юбку, шлёпнула Аллигатора по заднице и тяжело дыша показала на бар:
– Коктейль, Гена.
Рассчитавшись с барменом за новый карибский «Пина колада», он оставил удовлетворённую женщину переваривать яркие впечатления из туалетной кабинки и вернулся за столик, где его с нетерпением ожидали весёлые участники «Биг Дика».
– Молоток, не 6 раз, конечно, но тоже неплохо! – отметил Саня Револьвер.
– А тебе почём знать, сколько раз он прижучил Лариску, – заступился за Геннадия Семёновича Алишер Кадиллак, – может он и 8 раз провернул с ней фокус с исчезновением кролика.
– Тогда он скорострел, раз сумел 8 раз за 5 минут, – парировал Саня Револьвер.
Все засмеялись, принявшись трепать по волосам нового члена «Биг Дика».
– Твой паровоз прокатился в её горловом туннеле? – спросил Абьюзер Богдан.
– Нет, она подкачала губы.
– Ты должен спустить пар в её бездонную ротовую гавань. Никто не умеет проглатывать шпаги лучше неё.
Стася Стриптизёр перебил его:
– Не обращай внимание на нашего любителя Facial Abuse. Клянусь, Богдан, когда-нибудь, благодаря нездоровому пристрастию к минету, ты станешь жертвою Королевского Сома.
Геннадий Семёнович улыбался, ему льстило внимание новых знакомых. Теперь он почувствовал себя полноправным участником клуба.
– Вы все делали с ней это? – спросил он, наконец, отойдя от похвал и шуток Бикдиковцев.
– Ты хотел сказать, все ли мы шпонькали её в туалете? – переспросил Абьюзер Богдан.
– Как грубо, Богдан, – поморщился романтик Валера.
– Я, например, выстрелил ей в тачке, после того как оприходовал на заднем сиденье, – кивнул головой Саня Револьвер.
– А я пристроил её аккурат возле раковины, снимая на телефон её медвежий рёв в зеркале, – ответил Алишер Кадилак.
– Я трюнькал её трижды: один раз в рот, второй раз в попку, и только с третьего раза добрался до её мокрой чвянькающей расщелины, – посмотрел на Геннадия Семёновича Стася Стриптизёр.
Но самый многозначительный, развёрнутый и, в некотором смысле, философский ответ он получил от коллеги по работе Чокнутого Фотографа Семёна Геннадьевича:
– Конечно, каждый уважающий себя альфа-самец должен попробовать переспелый плод дородной ухоженной милфы. Без её любви не познать всех оттенков острого чувства. Мамочка – это наше всё! Без неё не суждено нам было появится на свет, и без неё же не видать нам истинного лица женской страсти! Всё, что спрятано в глубинах молодой женской натуры, переполненной стеснением и боязнью, напичканной всяческими стереотипами и домыслами, почерпнутыми от лживого лицемерного общества, явственно проступает в постели со зрелой Милфой, избавленной от радужных иллюзий и несбыточных надежд, населяющих её головку в прошлые годы. Именно с мамочкой можно услышать настоящий голос секса и почувствовать истинный запах постели. Это не те выглаженные до безмятежности простыни с ароматом ванили, это скомканные от яростного желания матки тряпки, на которых приходится приносить в дар Афродите совокупление; без подготовки, здесь и сейчас, когда она хочет, жаждет и не остановится ни перед чем, чтобы заточить твоего солёненького бурундучка в тёмную зияющую жаждой пещеру, начинающую уже забывать о гостях, некогда посещавших её шумной толпой!
Мужчины засмеялись после продолжительной тирады Чокнутого Фотографа и принялись более тесно знакомится с Геннадием Семёновичем, окончательно превратившимся в Гену Аллигатора. От членов «Биг Дика» он узнал, что за общество наполняло «Золотые Киски», и кто из них уже успел насладиться вкусными прелестями обворожительных красоток, наполняющих его дорогие дизайнерские стены.
Белоснежная Биатрис когда-то оказывала знаки внимания Алишеру Кадиллаку, потом переключилась на Саню Револьвера, после сдружилась со Стасей Стриптизёром, но никому из них не дала. Её раскусил Абьзер Богдан. Белоснежка была столь привлекательна внешне, что мужчины штабелями падали к её ногам, одаривая дорогими подарками и осыпая высокопарными комплиментами. Бигдиковцы же вели диалог с ней непринуждённо и просто, на равных, как старые приятели. Но даже это претило ей. Она хотела почувствовать себя на дне, как та свинья, падающая в грязь ради того, чтобы избавиться от паразитов королевского с ней обращения. И Абьюзер Богдан, подонок и циник, как нельзя лучше справился с ролью того, кто сорвал корону с её головы, поставил на колени и проделал с её ртом такие мерзости, каких не выдержит даже эта пошленькая история о Геннадии Семёновиче. Там всё было по-взрослому, без лишних хохотушек, словно бы грубая рука мастера прошлась по изнеженной скульптуре Венеры Милосской, откромсав ей верхние конечности.
Цветущая Вульфения, наоборот, искала в «Золотых Кисках» джентльменов, умеющих красиво ухаживать, галантно обращаться, устраивать романтические свидания и возносить её на небеса словно бы она была ангелом. Короче, любила тех, кто перед ней стелется. Самое интересное и даже необычное с точки зрения познания человеческой природы было то, что границ Вульфения не знала. Не было такой мужской ракеты способной преодолеть поочерёдно все слои атмосферы и оказаться в бесконечном космическом пространстве, чтобы удовлетворить тепличный цветок её безмерного самолюбования. Посадите любую в воздушный шар, поднимитесь с ней ввысь на 200 метров, и вот она уже ваша; величественно озирает окрестности и живущих на ней крепостных, воспевающих молитвы и оды в её королевскую честь. Но только, если это не Вульфения. Хоть ты преврати свой воздушный шар в современную ракету Space X и увези её за пределы солнечной системы, всё равно не утолишь капризы девушки и не насытишь её эгоистичную сущность, давно обратившуюся в чёрную дыру под названием «Нарциссизм». Догадаетесь, кто с ней справился? Конечно же, романтик Валера. Он так зачесал ей про женскую исключительность, словно бы был тем самым зеркальцем из русской народной сказки, гипнотически убеждающим принцессу в том, что прекрасней её нет никого, и даже спору об этом быть не может.
Душистая Лакфиоль, Прованская Роза и Каштановая Фрайлея были подружками, весёлыми, забавными и озорными, готовыми ради денег пасть во все тяжкие. Не так чтобы за великие состояния, и не так, чтобы и совсем за гроши. Они оперировали разумными стоимостями, коих нет у обычных мужиков, вкалывающих в офисах и на заводах, но которые и не так существенны для людей с хорошим оборотом кэша. Всяческими там извращениями, которым подвергал Абьюзер Богдан Белоснежную Биатрис, они не занимались. Давали по понятиям сурового российского эскорт бизнеса. Никто бы не посмел упрекнуть их в нарушении женского кодекса чести. Даже дамы замужние, далёкие от всяких там финансовых содержаний и материальных благ за любовь. И вот однажды троица праздновала день рождение Каштановой Фрайлеи. Девчонки много пили, и хотели запоминающегося веселья, что называется для души и тела. Саня Револьвер, Алишер Кадиллак и Стася Стриптизёр обеспечили им праздничную программу. Сначала у бара в «Золотых Кисках», а после в живописной ночной сауне под открытым небом с поездкой на лимузине, и гэнгбэнг сценой на мягких диванах подобных Вудмановским кастингам, когда девчонки ходят по рукам волосатых мужланов словно гантели в спортзале среди участников мистер Олимпия.
Очаровательная Астильбоидеса могла дать за стих Мандельштама, так как была в душе поэтессой. Эй только что перевалило за 30 и в категорию Милф, как Лариска, она ещё не попала. Думаете, почему к её одухотворённой киске нашёл ключик Романтик Валера? Потому что он знал, что «Незабудка» – это не песня Тимы Беларусских, а стих величайшего из поэтов Михаила Юрьевича Лермонтова.
«Там рдеет пышная гвоздика,
Но нет: гвоздика не нужна;
Подалее, как ты унылый,
Чуть виден голубой цветок…
Сорви же мне его, мой милый:
Он для любви не так далёк!»
С каждой строчкой, прочитанной Валерой с придыханием, томно и проникновенно, ноги Астильбоидесы разъезжались в разные стороны. И в кульминационном моменте, когда земля разверзлась, поглощая влюблённого рыцаря, романтик Валера проник в неё, словно бы само творчество Михаила Юрьевича проникло в сердца благодарных потомков, среди которых Очаровательная Астильбоидеса была в первом ряду.
Но каково же было удивление Геннадия Семёновича, когда он узнал, кого из посетительниц «Золотых Кисок» пронзил слонёнок Семёна Геннадьевича. Чокнутый Фотограф все новогодние праздники кувыркался в постели Сочной Брунфельзии! Его мамонт как нельзя кстати подошёл по размерам к обширной глубокой впадине дородной во всех отношениях оверсайз-леди. Как ей сложно было найти подлодку, что была способна пристыковаться в её порту идеально. Ну, то есть, каков был вход в гавань, ровно такой и была ширина лодки. Даже смазать пришлось дополнительно, так плотно входила она в неё! Ох, и радостный праздник продолжался на сердце Брунфельзии, когда снаряд Семёна Геннадьевича неделю к ряду словно пулемётная лента перезаряжался в её просторном для остальных мужиков магазине. Внутренние мышцы влагалища отдохнули, устав сжимать члены обычных размеров, что проникали в неё до встречи с Чокнутым Фотографом. Она, вообще, надо сказать, любила фистинг, от него и кончала. Но анаконда Семёна Геннадьевича по размерам превосходила даже самые накачанные предплечья её предыдущих любовников. Поэтому он до сих пор временами захаживал в её двор, выгулять змейку, когда оба оставались без пары к моменту закрытия «Золотых Кисок». Бигдиковцы подшучивали над ним, но, знаете, не так-то это просто найти подходящий по размерам ангар для своего питомца под животом. Этой больно, этой страшно, эта даже в кино таких монстров не видела, с этой поосторожнее, с этой только не в этой позе – одни препятствия! Какой уж тут полноценный секс!
Клариса Курортная обожала туры в Европу, путешествия по Азии и привыкла проводить зимы на Мальдивах, Карибах и Филиппинах. Благо мужчин, готовых спонсировать дорогостоящие увлечения Кларисы в «Золотых Кисках» было хоть отбавляй. Каждый хотел пощеголять с ней по белому песчаному пляжу на зависть разношёрстных туристов. Стройная, загорелая, длинноногая, с густыми чёрными волосами и аккуратной родной грудью третьего размера она словно мираж проплывала перед глазами отдыхающих, и мужчина, идущий за ней немного презрительно смотрел на остальных, понимая кто на пляже папа. Так шейхи выгуливают экзотических диких питомцев – грациозных хищных леопардов и гибких изящных пантер. Алишер Кадиллак не возил её в места, где она привыкла приковывать к себе завистливые взоры мужчин и женщин. Он поимел её в гостинице неподалёку от «Золотых Кисок», банально соврав неподражаемой красотке о масштабах своего величия. Все девушки когда-нибудь покупаются на мужскую ложь, так же, как и все парни проходят через унизительную процедуру под названием «Динамо». Но таковы уж издержки любовного марафона. Рано или поздно каждый сбивается с пути, делает выводы, возвращается на дистанцию и продолжает забег, не сворачивая больше на заманчивые тропинки, наученный прошлым неудачным опытом. Просто поражает масштаб обмана! Ведь это случилось не на выпускном школьном вечере между Клавой и Васей, это произошло в «Золотых Кисках» между Кларисой Курортной и Алишером Кадиллаком. Обмануть такую без преувеличения сказать модель с обложки было по силам лишь действительно отъявленному мерзавцу и знатоку женской души, каким был Алишер Кадиллак.
Даваллия Мариеза и её младшая сестра Дазифора заслуживают отдельного повествования. Они могли бы быть хорошими, добрыми и благочестивыми девушками, если бы не одно но. Обе страдали от неуёмного, безпредельного и ненасытного желания быть любимыми. Они обе были созданы для первозданной, и, я не побоюсь этого слова, первобытной любви, как созданы друг для друга кожаный ремень и попка хулиганки. Причём младшая далеко переплюнула подвиги старшей, в сравнении с которыми меркли даже подвиги самого Геракла. Бесчисленные толпы поклонников побывали в объятиях прекрасных сестёр, вдоволь отведав их нежности, ласки и красоты. Они любили доставлять удовольствие, и делали это совместно, поэтому каждый, пройдя через испытание Милфы Лариски, попадал в их тёплую мягкую постель, наслаждаясь двойной порцией чарующей божественной неги и обволакивающей сексуальной энергией. Две пары чувственных губ, две пары длинных ног, две пары упругих грудей и две пары оттопыренных ягодиц, что может быть желанней для гнусного мужского воображения!
Но и в Эдемском саду среди пушистого и радующего глаз великолепия найдётся растение, не менее приятное для взора, но менее приятное для осязания. Дотронься до его острых шипов и почувствуешь лёгкий укол колючего божественного творения. Такой была Роджерисия Страпонесса, которая пользовалась популярностью среди огромного числа посетителей «Золотых кисок», ибо она умела донести удовольствие до самых тёмных внутренних мест мужчины, оберегаемых большинством сильной половины человечества пуще смерти Кощея. К ней приходили со спущенными штанами, принимая позу виновного, и готовые терпеть боль, понимая, что она необходима, ибо в ней они нашли удовольствие. Поговаривали, что и Стася Стриптизёр захаживал к госпоже Роджерисии тёмными вечерами, но достоверно этого не было известно участникам клуба «Биг Дик».
Но сильнее всего Геннадия Семёновича занимала темнокожая Брунелька, время от времени бросающая на него улыбчивый невинный взгляд из-под растрёпанных мелких и чёрных как смоль кудряшек.
– А что вы знаете о той молоденькой и смуглой мордашке, одиноко сидящей за столиком напросив бара? Кто-нибудь спал с ней.
Члены клуба отрицательно покачали головами, а Семён Геннадьевич на правах старшего протеже, положив ему на плечо руку, отечески напутствовал:
– Чернокожая Брунелька в «Золотых Кисках» довольно частый гость. Никто из нас не делил с ней постельное ложе, не катал на автомобиле, и даже не хаживал на свидание. Так что у тебя есть все шансы оказаться первым из Бигдиковцев, кто присунет неприступной малышке. Но у нас есть подозрение, что Брунелька ещё не созрела для того, чтобы подавать её на обеденный стол с бутылочкой красного сухого вина, если ты понимаешь, о чём я говорю?
– Не понимаю.
– Мы думаем, что она целка, – сказал, словно резанул деталь на токарном станке, Саня Револьвер.
– Я в этом уверен, – кивнул головой Абьюзер Богдан, – у меня чутьё на девственниц.
– А если это не так? – засомневался Геннадий Семёнович, – ведь мы же не в институте благородных девиц находимся, а в «Золотых Кисках».
– Ты можешь проверить это, но я бы тебе не советовал, – ответил Богдан.
– Почему?
– Никто из тех немногих мужчин, что покидали с ней это заведение, не возвращались потом никогда.
– Наверно, она и есть твой Королевский Сом, – напугал его Стася Стиптизёр.
Абьюзер Богдан поморщился и ответил:
– Если бы она была Королевским Сомом, то я бы уже не сидел с вами. Никто не сможет упрекнуть меня в том, что я испугался к ней подкатить. Все вы были свидетелями, как она отшила меня.
– Это один из тех трёх интернет-убийц, о которых ты мне говорил? – спросил Геннадий Семёнович, толкая в бок Семёна Геннадьевича.
Тот кивнул в ответ головой.
– А что делает Королевский Сом? Почему его так боятся?
– Сосёт хорошо, – пригубив стакан с соком, сказал Богдан.
– Так хорошо, что высасывает тебя до смерти, – добавил Стася.
Всё сказанное о темнокожей Брунельке было чистой правдой. Члены «Биг Дика» не раз пробовали познакомиться с ней разными способами, но все получили отворот-поворот. Она держалась особняком. Странно, но и женская половина посетителей «Золотых Кисок» вела себя по отношению к темнокожей красотке лояльно, без агрессии и зависти. Даже как будто почтительно, но это скорее всего было интуитивное предположение Бигдиковцев, нежели фактически подтверждённое чем-нибудь доказательство.
Она, как правило, флиртовала с заезжими казачками нежели с постояльцами бара. Иногда Брунелька разрешала солидным папикам присесть к ней за стол, завести знакомство, полное соблазнительных ужимок и невинных прикосновений. Они покупали ей дорогое игристое шампанское; шикарные букеты цветов от снующих меж столиков навязчивых продавцов, заказывали кальян, да не абы какой, а исключительно на коллекционных винах с чашами из экзотических фруктов и ягод; а ещё ставили в её честь бесконечные песни, спетые стареющими самцами с низкими бархатистыми голосами, призванными донести до очаровательной юной дивы их внутреннее переполненное любовью состояние.
«Я поднимаю руки — хочу тебе сдаться.
Ведь ты же так красива, в свои восемнадцать».
Ну и что тут ещё скажешь? Раз «Золотые Киски» вновь наполнила хрипотца Лепса, точно передающая состояние пойманного на крючок богатого папика, значит Брунелька уйдёт сегодня из заведения не одна. А ещё это значит, что второй раз этого богатого папика больше никто никогда не увидит.
– Я думаю, что она уводит их на бойню, – сделал однажды предположение Абьюзер Богдан.
– Какую ещё бойню?
– Какие показывают в американских ужасах, когда автомобиль ничего не подозревающего героя сворачивает не на ту дорогу и оказывается в странном отеле, из которого ему уже ни за что не выбраться.
– Что за дичь ты несёшь?
– Я серьёзно. Только представьте, что хозяева «Золотых Кисок» через смазливую чёрненькую мордашку заманивают богатых мужиков, обчищают их до нитки и выкидывают голыми на дороге, угрожая больше никогда здесь не появляться.
– Бред!
– А может быть их даже закапывают в непроходимых чащах лесов, окружающих город, после того как с помощью смуглой дьяволицы общиплют как липку, вывернув всё из карманов и опустошив банковские карточки!
– Да не может быть, ты просто пересмотрел голливудского шлака, но то, что Брунелька может работать на заведение, я согласен.
Знаете, у каждого уважающего себя развлекательного клуба или бара для взрослых мальчиков и девочек есть сеть неофициальных агентов, привлекающих в заведение платёжеспособную публику. Они работают под прикрытием словно агенты спецслужб; выискивают в социальных сетях и известных мессенджерах клиентов с деньгами, заманивая последних в места, где они работают. То есть, посыл такой:
– Мы встретимся там на людях, познакомимся, а дальше посмотрим, я ведь девочка, живущая эмоциями! Подаришь мне их, мой сладенький, и я покажу тебе, что умею вытворять под действием эндорфинов.
Такова была темнокожая Брунелька. Даже такие невероятные предположения про её честь смели делать участники клуба «Биг Дик» – далеко не последние люди, неплохо разбирающиеся в анатомии женского тела. В итоге как они не гадали, разузнать ничего не получилось. Поэтому они пришли к выводу что чернокожая красотка девственница, может быть даже студентка, и может быть даже она подрабатывает в «Золотых Кисках», раскручивая пузатеньких капиталистов на солидные чаевые и дорогие заказы, и может быть даже ей хочется, но она ещё не созрела. Потому как отказать всем членам «Биг Дика» не удавалось ещё никому. Легче было закрыть тему с подведённым итогом, что она «Целка», и забыть о курчявенькой обаяшке. Всё-таки они не были зацикленными на одной девке маньяками, преследующими свою любовь в кавычках до тех пор, пока не обдерут с неё кожу.

Глава 3. Вещий сон

Прошедшая встреча с членами «Биг Дика» в «Золотых Кисках» и знакомство Геннадия Семёновича с лучшими образцами женcкой красоты и похоти так глубоко впечатлила его, что ночью ему приснился странный сон. Будто бы заходит он в бар у дороги в дорогом костюме с тросточкой и шляпе-цилиндре, что носили английские буржуи в Европе в эпоху марксистского движения. А навстречу к нему кидается продавец цветов, молодой мальчишка в порванных джинсах, припадает на одно колено, целует золотой перстень на пальце и просит купить розы, чтобы было чем заплатить за учёбу.
– У меня здесь назначена встреча, – деловито отвечает Геннадий Семёнович, осматриваясь вокруг и ища глазами кого-то, кого он никогда не видел, но страстно хотел. – Скажи, юнец, не заходила ли сюда девушка, возрастом таким же юным, как и твой, да красотой как у Моники Беллуччи и Евы Грин.
– Нет, сэр, такой как Моника Беллуччи и Ева Грин, больше нет на планете. Но сегодня к нам в бар пожаловала девушка ещё более красивая и ещё более непревзойдённая, чем знаменитые актрисы, названные вами. И летами она, скорее всего, не догнала меня. До того юна и прелестна, что если пересмотреть все порно мира со сладострастными нимфетками, то не удастся найти среди них кого-нибудь, кто хоть отдалённо приблизился бы к её неподражаемой красоте!
– Где же она, не вижу, – волнуется Геннадий Семёнович, быстро обегая глазами присутствующих.
Столы, полные прожигателей жизни, комнатные растения в горшках, свисающих с тёмного потолка, барная стойка с подожжёнными горячими шотами, развязанная в манерах блондинка, испепеляющая взглядом брюнетка, высокие блестящие стулья, украшенная бархатом сцена, шатающаяся рыжеволосая пьянчужка, поддерживаемая под руки официантами, пышногрудая мамочка с накачанными губами, выходящая из туалета за руку с молодым мальчиком с расстёгнутой на груди рубахой, из-под которой пробивается золотой крест, кальян на арбузе, кальян на ананасе, меню, бармен, ещё одна блондинка, брюнетка, шатенка и другие посетители бара, да где же она, он не видит?
И вдруг, словно икона, представшая перед собравшимися в церкви прихожанами, к нему поворачивает кудрявую голову темнокожая русалка, красоты невозможной даже для фильтров инстаграма! Её длинные ресницы медленно поднимаются вверх и блеск больших изумрудных как Северное Сияние глаз вонзаются в него, словно стрелы самого известного в истории человечества снайпера – Купидона Римского.
Дрожащие руки Геннадия Семёновича хватают мягкий бумажник из крокодильей кожи, не глядя вынимают охапку купюр и отдают их скомканной горстью в руки мальчишке студенту, забирая взамен корзину с цветами. Не замечая теперь никого, он подходит к темнокожей улыбчивой красоточке, протягивает презент с ароматом Нидерландских лугов, целует почтительно протянутую чёрную ручку и представляется:
– Гена Аллигатор!
– Брунелька, – застенчиво отвечает она.
– Что привело вас в наши края?
– Я искала вас, мой верный рыцарь с цветами. Я так голодна!
– Официант! – кричит Семён Геннадьевич через весь бар, – принесите скорее меню!
– Оставьте, – трогает его за руку девушка, – я не хочу кушать. Я голодна от любви!
– Но почему я? – удивляется Геннадий Семёнович, – ведь вы так красивы, что любой мужчина будет рад утолить ваш любовный голод. Вам стоит только написать статус «В контакте» или «Инстаграме» о том, что вам скучно.
– Но я выбрала вас, Аллигатор!
– Что же во мне особенного?
Как и всякий мужчина Геннадий Семёнович страстно желает услышать от дамы комплимент о своей исключительности, но Брунелька нервно встряхивает кудрями.
– Ну что же вы всё никак не поймёте! Я была впечатлена вашей фотографией, которую вы мне скинули.
– Вы говорите о нём? – и Семён Геннадьевич указывает пальцем под стол на ширинку брюк.
Брунелька в ответ закусывает полненькую прелестную губку и быстро словно курочка кивает острым изящным подбородком:
– Можно уже, наконец, его попробовать?
– Прямо здесь?
– Да!
Семён Геннадьевич сконфуженно озирается по сторонам. Все посетители бара застыли в ожидании его ответа. Он просто не может отказать девушке!
– Ну, хорошо, пробуйте, – тихо отвечает он.
Получив согласие, лицо девушки начинает меняться: глаза мутнеют, губы наливаются тёмной речной водой и белеют, а из щёк лезут извивающиеся рыбьи усы. Брунелька опускается под стол, расстёгивает ему ширинку, достаёт огромный член и начинает засасывать его до основания. Семён Геннадьевич чувствует, как её холодные липкие губы плотно поглощают его плоть, и не может никак этому воспрепятствовать. Посетители бара встают с мест и аплодируют, одобрительно кивая головами.
Геннадий Семёнович чувствует, как мокрая слизь во рту девушки, словно парализующий яд распространяется по телу и сковывает мышцы. Проглотив член, Брунелька засасывает оба яичка, а после начинает лакомиться ногами. К нему подходит официант и протягивает меню:
– Вы изволили спрашивать.
Чудовищным усилием воли Гена поднимает руки, берёт ламинированный картон, раскрывает и видит свою фотографию. Сверху красуется надпись: «Ужин Королевского Сома», снизу – «Гена Аллигатор 25 см». Он вскрикивает от ужаса и просыпается…
Учение Карла Густава Юнга, основанное на «Тибетской книге мёртвых», с которым Геннадию Семёновичу удалось познакомиться в студенческие года, моментально нарисовало в его восприимчивой к необъяснимому голове нечто, к чему ему следовало бы подготовиться – некий образ предшествующего события без чётких очертаний и завершённых границ. Ведь ни с того, ни с сего такие сновидения не посещают голову. Видно что-то важное должно будет произойти в скором времени, и это что-то непременно будет связано с темнокожей Брунелькой.
Он поскорее захотел поделиться тяжкими думами с Семёном Геннадьевичем. Но тот, словно сквозь землю провалился. На работе не появлялся, а до следующего собрания клуба «Биг Дик» оставалась целая неделя. Геннадий Семёнович просто не находил себе места. Словно робот от пережитого стресса, вызванного ночным кошмаром, он продолжал штамповать сотни снимков подросшего дружка из штанов и рассылать его по сетке контактов, бывших в друзьях у аккаунта с ником Гена Аллигатор.
На выходных он отправился в торговый центр, чтобы и там сделать качественный и модный фотосет под названием: «Размеры шопинга поражают». Набрал кучу брендовых шмоток, занавесил шторку примерочной и начал щёлкать себя в зеркале на фоне переполненной тележки с одеждой. На всех снимках ширинка была расстёгнута, из неё торчала его увесистая колбаса. Либо штаны совсем спадали до колен, к которым по законам гравитации стремился его толстый и длинный шланг.
«К чему бы мне Королевский Сом приснился? И Брунелька. И не случайно ли это совпадение? Может она и есть одна из интернет-убийц, тем более никто после встреч с ней повторно не появлялся в «Золотых Кисках», – думал Геннадий Семёнович, выходя из кабинки, когда вдруг спина одного мужчины у кассы показалась ему знакомой.
Он присмотрелся и точно! Это был Абьюзер Богдан! Он рассчитывался с продавцом за гору женской одежды. Рядом тоже спиной к нему стояла длинноногая девушка в строгом обтягивающем платье, с густыми и пышными до поясницы локонами волос, широкими плечами и солдатской выправкой.
– Богдан! – радостно закричал Геннадий Семёнович.
Член клуба «Биг Дик» боязливо обернулся, встретился с ним глазами и позорно отвёл их в сторону, как будто не узнал товарища. Тогда же на окрик Геннадия Семёновича повернула голову и дама, что находилась с ним рядом. Её зрачки были мутны, а из щёк, как показалось Гене, словно змеи шевелились рыбьи усы. Он в страхе отшатнулся, вспомнив жуткое сновидение. Дама властно положила руку на плечо Богдана и подтолкнула его к выходу. Уже через секунду они скрылись из виду.
Лоб Геннадия Семёновича от увиденного покрылся холодным потом. Дождавшись выходных, он самый первый прибежал в «Золотые Киски» на встречу членов клуба. Вскоре подтянулись и остальные. Торопясь и сбиваясь от нетерпения, Гена поведал всем сначала о сне, а потом об удивительной встрече в торговом центре.
К слову сказать, Абьюзер Богдан в бар не пришёл. Семён Геннадьевич же был на месте. Неделю он отсутствовал на работе по причине болезни, поэтому его предположение, что Богдан тоже болеет выглядело логичным в глазах остальных Бигдиковцев.
– Мне, кажется, Геннадий Семёнович, что ты просто переволновался. Поэтому и сны видишь соответствующие. Я сомневаюсь, честно сказать, что и в торговом центре ты видел Богдана. Тебе, скорее всего, это почудилось.
– Полностью разделяю слова Фотографа, – вторил ему Алишер Кадиллак. – Я даже представить не могу, чтобы наш Абьюзер покупал какой-то барышне шмотки.
– Да, это не его метод, – поддержали слова Алишера остальные.
– Вот если бы это сделал наш Романтик, я бы не удивился, – поддел Валеру Алишер, – он среди нас самый главный дамский угодник. Презенты раздаёт авансами. Знает, что девки по натуре вещисты, этим и пользуется, мерзавец.
Парни начали подтрунивать над Романтиком Валерой.
– Кончайте, комрады, – ответил он, – мой метод рабочий. Даёшь презент – получаешь минет. Шопинг может быть увлекательнее уединённого свидания. Для девушки это как квест с опасностью быть застигнутой врасплох. Поэтому завидуйте молча.
Все знали о пристрастии Валеры Романтика заниматься сексом с девушками в крупных магазинах одежды, уединившись в примерочных кабинках. Он либо заманивал туда новых знакомых, назначая свидания поблизости, либо знакомился с девушками прямо у стеллажей с одеждой. Потом он просил примерить ту или иную тряпку, чтобы понять, как она будет смотреться на его сестре, маме или племяннице, у которой скоро будет день рождение. После или во время примерки выяснялось, что на девушке вещица смотрится куда более привлекательнее, и тогда он дарил её девушке. И во время всей этой процедуры примерки и выбора подходящего для подарка элемента женского гардероба, он умудрялся так сблизиться с ничего не подозревающей потребительницей, и так возбудить её невербально, что она отдавалась ему прямо в примерочной, соблазнившись на его галантность, щедрость и большущую твёрдую морковку в штанах.
– Кто ж спорит, что ты знаток женской психологии в магазинах с тряпками. Но Абьюзер Богдан другого поля ягодка. Аллигатор явно его с кем-то перепутал.
– Что мы спорим? Давайте, просто наберём Богдана и узнаем, во-первых, почему он не пришёл, и, во-вторых, его ли видел Гена в магазине?
Семён Геннадьевич набрал номер Абьюзера и включил громкую связь.
– Вызываемый абонент находится вне зоны действия, попробуйте перезвонить позже, – ответил женский металлический голос, как бы намеренно для всех подчёркивая пустоту на том конце линии связи; словно бы желал нагнать на парней больше жути.
– Удивительно, такого раньше с ним не случалось.
– Проверьте его аккаунт в «Инсте» или «В контакте».
Стася Стриптизёр зашёл на страничку прогульщика.
– Был в сети семь дней назад, – медленно прочитал он и с ужасом посмотрел в глаза собравшихся.
Страх моментально обуял горячие головы Бигдиковцев. Холодок пробежал по их спинам в полной тишине, лишь звуки посетителей бара долетали до застывших словно камни мужчин, будто бы столик, за которым они сидели, стоял пустым будучи зарезервированным для более важных гостей.
– Вы понимаете, что это значит? – первым нарушил молчание Саня Револьвер.
– Это значит, что сон Аллигатора был вещим. И, возможно, Богдан пал жертвою Королевского Сома.
– Если это так, то тогда наш Гена никто иной, как Пробуждённый, – проговорил Саня Револьвер и почтительно посмотрел на Геннадия Семёновича.
– Вы о чём? Что ещё за Пробуждённый?
– Пробуждённый это тот, кто может различить интернет-убийц среди обычных людей. Он видит их в толпе подобно святому, обладающему третьим всевидящим оком.
– Я не понимаю, – недоумённо развёл руками Геннадий Семёнович, – что вы пытаетесь мне сказать? Что я могу видеть чудовищ?
– Это дар, посланный Пробуждённому свыше, – ответил Семён Геннадьевич. – Мы не знаем, как это выражается, потому что среди нас нет Пробуждённых. Но если ты видишь чудовищ, которыми являются Королевский Сом, Очковая Кобра и Ядовитый Бутон, то значит, так оно и есть.
– Внимательно посмотри вокруг, – сказал Саня Револьвер, – видишь ли ты что-нибудь необычное в посетителях бара?
Геннадий Семёнович начал пристально вглядываться в лица мужчин и женщин, наполняющих «Золотые Киски».
Белоснежная Биатрис как всегда высокомерно осматривалась по сторонам, но в её взгляде он прочитал печаль по поводу отсутствия в заведении Богдана. Скорее всего она помнила, как он опустил её, сбросив с пьедестала величия, и в тайне желала вновь оказаться в ногах Абьюзера, получая плевки и пощёчины по лицу.
– С ней всё в порядке, но она грустит по нашему товарищу.
– Ты это видишь?
– Да, высокомерный взгляд, который она бросает в нашу сторону выдаёт её.
Цветущая Вульфения поправляла волосы, изредка посматривая в телефон, чтобы прочитать очередной комплимент от поклонника, которому ещё не довелось попробовать её спелой вишенки.
– С ней тоже всё в норме. Но я вижу, как пульсирует её воспалённая киска. Кровь обильно циркулирует по её паху, возбуждая низменное желание.
– Как ты это видишь?
– По губам. Они разбухли и налились кровью, она постоянно покусывает их. Кто-то прямо сейчас накидывает ей комплименты, от которых она сходит с ума. Я думаю, сегодня этот кто-то проникнет в неё. Так сильно она хочет, что ноги сами разъедутся по сторонам!
Очаровательная Астильбоидеса, молча гладила правой ладошкой левое предплечье, тоскливо глядя в сторону входной двери.
– Она тоже нормальная, но жаждет ласки прямо сейчас. Хочет, чтобы кто-то вошёл в бар и согрел её страдающее одинокое сердце.
– Откуда тебе это известно?
– Еле заметно она шепчет стихи Есенина.
– А что именно?
Геннадий Семёнович напряг зрение, словно бы наводил прицел бинокля и произнёс, повторяя за Астильбоидессой:
– Любимая! Меня вы не любили. Не знали вы, что в сонмище людском я был как лошадь, загнанная в мыле, пришпоренная смелым ездоком. Не знали вы, что я в сплошном дыму, в развороченном бурей быте с того и мучаюсь, что не пойму – куда несёт нас рок событий.
– Невероятно! – поразился Стася Стриптизёр.
– Если сейчас ты подойдёшь к ней и скажешь: «Любимая! Я мучил вас, у вас была тоска в глазах усталых: что я пред вами напоказ себя растрачивал в скандалах», то она сразу даст тебе. Прямо в туалете, как Милфа Лариска.
– От души брат! – вскочил с места Стася Стирптизёр, – давно хочу засадить этой поэтической принцессе, как наш Валерик.
Он подмигнул Романтику Валере и направился к Очаровательной Астильбоидесе.
Тем временем, Геннадий Семёнович посмотрел на Сочную Брунфельзию. Усы из щёк у неё не росли. Глаза не были мутными. Да и других признаков чудовища не наблюдалось.
– Она нормальная.
– Слава богу, – тихо пошептал Семён Геннадьевич.
Геннадий Семёнович обернулся к Чокнутому Фотографу и сказал:
– Но у неё сегодня месячные, завести подлодку в порт не получится. И сосать она тоже сегодня не будет. Не то настроение.
Семён Геннадьевич сделал вид, что ему всё равно, но всё же полюбопытствовал, откуда ему это известно?
– Я чувствую запах кровотечения. Чувствую её раздражение.
– А почему сосать не будет?
– Она кровоточит в двух местах. На десне у неё воспаление. Она источает кровяные тельца не только снизу.
Даваллия Мариеза и её младшая сестра Дазифора так же не выделялись ничем примечательным.
– Среди них нет Королевского Сома.
– Это не открытие. Каждый из нас побывал в их тёплой постели, и все мы до сих пор живы.
– Вы были в их постели по очереди, но они мечтают, чтобы вы оказались в ней все вместе.
– Да это же бинго, товарищ! Но откуда такая уверенность?
– Не знаю, но я вижу потаённое желание в уголках их стыдливых глаз. Они привыкли доставлять удовольствие мужчинам помноженное на два. Девушки явственно чувствуют блаженство, которое достигают те, кто оказывается в их сестринских объятиях. И в глубине души они мечтают сами ощутить то же блаженство, помноженное на два, на три, на четыре и более раз!
Роджерисия Страпонесса не сводила глаз со Стаси Стриптизёра, наблюдая за тем, как самодовольный выскочка с фигурой Аполлона читает стихи Есенина Очаровательной Астильбоидесе. Она ревновала его и внутри себя приняла решение в следующий раз отстрапонить его до хромоты. Об этом Геннадий Семёнович решил не упоминать всуе, сохранив секрет члена клуба от остальных товарищей. Каких-либо подозрительных признаков страшного чудовища он в ней не увидел и поэтому перевёл взгляд на Кларису Курортную.
Она сидела за столиком, круча пальчиком правой руки локон длинных волос. Рядом сидел упитанный неуклюжий мужчина, напоминающий грубого бандита, пытающегося скрыться за личиной законопослушного бизнесмена. Щетина, ухмылка, пренебрежение этикетом и простота в обращение выдавала в нём прямолинейного неандертальца, готового палкой поколотить любого, кто посягнёт на его собственность.
– Она тоже бесхитростна и не имеет ничего общего с интернет-убийцей. Сейчас в её голове крутятся картинки с пляжа в Майями, куда она собирается попасть с помощью сидящей напротив неё гориллы.
– Значит и она не является Королевским Сомом?
– Нет, она больше похожа на безобидную обезьянку, падкую на сверкающие побрякушки. Бусы подействуют на неё убедительнее стихов Бунина, Блока и Маяковского.
Душистая Лакфиоль, Прованская Роза, Каштановая Фрайлея так же не вызывали в Геннадии Семёновиче настороженности. Обычные веселушки-хохотушки готовые любить, когда начинает припекать солнышко и наступает весна, и страдать, когда желтеют листья и приходит осень.
Наконец, его взгляд упал на темнокожую Брунельку. Она пристально смотрела на него уже длительное время. Геннадий Семёнович интуитивно осознавал это. Её взгляд был тяжёлым, словно взгляд прокурора, зачитывающего обвинительное заключение. При этом, уголки пухленького ротика были растянуты в змеиной хищной улыбке. Он боялся её, поэтому и посмотрел на юную прелестницу последней. Никаких усов, мутных глаз и белых сомьих губ в её лике он не увидел, но оттого на душе у него не стало легче. Нечто более ужасное читалось в её пронзительном взгляде. Что-то, чего он не мог выразить словами. Не выдержав, он опустил глаза.
– Ну что? – спросил Саня Револьвер.
– Она тоже не Королевский сом.
Участники клуба переглянулись.
– Может быть ты не Пробуждённый, просто у тебя интуиция развита, – сказал Алишер Кадиллак. – Знаешь, я сейчас переписываюсь с одной птичкой с золотыми пёрышками. Так вот она тоже обладает даром предвидения. Говорит, что разбирается в астрологии и с помощью натальной карты может предсказать будущее человека. Я, конечно же, не верю в подобную чепуху, но некоторые вещи, которые она писала, заставили меня усомниться в научной природе человеческого бытия.
Все с удивлением посмотрели на Алишера.
– Нет-нет! – засмеявшись, замахал он руками. – Я не говорю, что поверил, просто усомнился. Думаю, когда мы встретимся, всё станет на свои места.
Золотые пёрышки новой знакомой явно не давали ему покоя. Последнее время он словно наркозависимый погрузился в игривую переписку с богатенькой девочкой. Хорошо для мадмуазель быть красивой, но вдвойне хорошо быть при этом и обеспеченной. Алишер всегда чувствовал, как пахнет золото. Золото пахнет аккуратненькой нежной писечкой, спрятанной в шёлковых розовых трусиках молоденькой симпотяжки. А рядом с красивой гладенькой писечкой таится и шоколадный глазик, прищуренный в ожидании крепкого члена завоевателя.
– А ну-ка покажи нам её, шалун – потребовал Саня Револьвер.
Кадиллак порылся в телефоне, открыл фотографию в галерее и показал её собравшимся за столом, по очереди. Все увидели красивую ярко выраженную брюнетку, чей макияж был схож с макияжем представителя женского готического сообщества, погружённого в мрачные тона тёмного начала мироздания. Стройная фигура а-ля песочные часы, небольшая грудь первого, может, второго с натяжкой размера, тонкая струящаяся шейка, средней толщины губы и вздёрнутый кверху пятачок. В целом, ничего особенного. На что купился Алишер Кадиллак, изысканный и требовательный к женской красоте, оставалось загадочной загадкой.
Геннадий Семёнович посмотрел на фото последним. И то, что он на нём увидел, повергло Алигатора в лёгкий шок. Изо рта девушки виднелся длинный раздвоенный язык, а шея была покрыта чёрно-жёлтыми чешуйками рептилии. Алишер заметил ужас в глазах товарища и спросил:
– Что не так? Ты что-то почувствовал?
Геннадий Семёнович рассказал, что видит на фото, чего не видели остальные.
– Это Очковая Кобра, – сглотнув подступивший к горлу комок, проговорил Саня Револьвер, сочувственно глядя на Алишера.

Глава 4. Выживший

Вскоре после встречи Бигдиковцев в баре, Алишер Кадилак исчез. В его аккаунте появилась надпись: «Был в сети 1 день назад». Члены клуба надеялись, что этому есть объяснение. Разумное объяснение – интернет пропал или телефон сломался. Да, звучит глупо! Все парни были взрослыми мужчинами, просто никто не хотел верить, что ещё один товарищ пал смертью храбрых от рук Очковой Кобры. Но количество дней отсутствия в социальных сетях с каждым утренним солнцем увеличивалось: 2, 3, 4, 5 дней, потом 10, 20, 30. Реальность оказалась сурова и беспощадна.
– Помянем Богдана и Алишера, они были правильными парнями, жили по понятиям клуба «Биг Дик». Словно кусочки аппетитного мягкого шашлыка насаживали они девушек на кожаные шампуры с целью хорошенько прожарить миловидных цыпочек до румяной корочки, но теперь давайте признаем: время их кончилось. Королевский Сом и Очковая Кобра заставили наших товарищей навсегда зачехлить орудия. Предлагаю сегодня вспомнить лучшие победы Богдана и Алишера на любовном поприще и поклясться продолжить наше дело во благо процветания искусства любви!
– Во благо любви!
Романтик Валера, Стася Стриптизёр и Саня Револьвер подняли стаканы с виски, чокаясь с Чокнутым Фотографом, произнёсшим заупокойную речь о без вести пропавших Абьюзере Богдане и Алишере Кадиллаке. Геннадий Семёнович на протяжении спича Семёна Геннадьевича сидел неподвижно, и только получив кулаком по плечу от Сани Револьвера, нервно поднялся и присоединился к товарищам.
– А что же всё-таки происходит после? – спросил он, обращаясь глазами к каждому, – что ждёшь наши души, когда они попадают в руки безжалостных интернет-убийц?
– Это ты нам должен ответить. Кто из нас Пробуждённый?
Но Геннадий Семёнович, словно бы вёл диалог сам с собой, продолжая задавать пугающие вопросы:
– Неужели ни один из птенцов не возвращался в гнездо, улетая на встречу с чудовищами, и никому из несчастных не удалось сохранить жизнь?
– Как не удалось? Ты же сам говорил, что видел Богдана с Королевским Сомом в магазине. Значит ему, как минимум, удалось.
Саню Револьвера передёрнуло от услышанного.
– Да разве это жизнь: тусоваться в магазине с капризулькой-девчонкой, словно собачка следуя за хитрой стервой на поводке? А потом ещё и раскошелиться за тряпочки, приглянувшиеся ей в зеркале, в которые она позже нарядится для других парней, – раздосадовано сказал он.
– Да, это не жизнь…
– Это даже звучит мерзко…
– Отстой…
Бигдиковцы закивали головами.
– Пусть лучше меня поразит клещевой энцефалит, нежели я буду словно пёсик крутить хвостиком перед Королевским Cомом! – гордо заявил Саня Револьвер.
Он почему-то больше остальных возмутился нарисованной Геннадием Семёновичем в голове членов клуба картинкой постыдного шопинга их боевого товарища.
К тому моменту уже никто не сомневался в том, что Гена Аллигатор обладал даром распознавания интернет-убийц среди слабой и прекрасной половины человечества. Будучи Пробуждённым, он начал замечать то тут, то там Королевского Сома, Очковую Кобру и Ядовитого Бутона, скрывающихся под личинами милых и очаровательных созданий, которым дарят цветы, посвящают поэмы и уступают место в общественном транспорте.
Он старался избегать встреч с ними, отводил глаза и сворачивал с дороги, если видел, что шевелящее усами чудовище идёт навстречу. А если при знакомстве с девушкой он замечал, что из её красивого рта выползает змеиный язык, он моментально разворачивался спиной и пускался бежать на утёк, опасаясь за собственную шкуру.
Геннадий Семёнович настоятельно рекомендовал товарищам из «Биг Дика» сторониться девушек, носящих тёмные очки или скрывающих шею модными платками и эксклюзивными палантинами от какой-нибудь Ангелины Малышевой или Олеси Шиповской. Обычно за тёмными стёклами Королевский Сом прятал белёсые мутные глаза, а накидка на шею была призвана скрыть от Пробуждённых змеиную чешую Очковой Кобры.
Очевидно, что и самостоятельно вступать в контакт с интернет-убийцей он не решался, хотя и чувствовал, что обладает неким противоядием от жестоких сущностей. Ведь надо было признать, что все они обладали действительно дьявольским очарованием и нечеловеческим магнетизмом! Если бы только мужчина мог разглядеть за красивой оболочкой новой знакомой омерзительную сущность безжалостного чудовища, то его прыти оказаться с ней в одной постели несомненно бы поубавилось.
Но его и в правду очень интересовал вопрос, что происходит за той чертой, которую переступают парни, отдаваясь в руки интернет-убийцам, порабощающим мужскую душу и уничтожающим самостийность мужского поведения? И вот, слушая воспоминая, какими крутыми были Абьюзер Богдан и Алишер Кадиллак, он вдруг заметил, как двери «Золотых Кисок» открылись и на пороге показалась довольно эффектная стройная девушка.
Она грациозно подошла к барной стойке, положила упругую попку на седушку высокого стула и заказала коньяк со льдом. Её красота завораживала. Она словно мощный магнит моментально притянула к себе внимание посетителей бара и буквально через мгновение возле девушки выстроилась очередь из желающих добиться её расположения. Никто не видел, как медленно и страшно из её тела проросли терни колючего кустарника, обвивая плоть чудища и образуя на голове венок с острыми шипами, который в завершении превращения украсили ярко красные розы.
Это был самый опасный интернет-убийца из трёх – Ядовитый Бутон. Девушка весело и громко смеялась, протягивая руку для поцелуев всем желающим и элегантно отшивая каждого из претендентов на её радующие глаз прелести. Казалось, она выбирает самого непокорного, стойкого и хладнокровного, чтобы сполна насладиться победой и ощутить собственное величие.
И вот, отсеяв неугодных, она определила жертву для своей кровожадной киски. Это был мужчина, сидящий за баром, который вёл себя так, словно бы чары Ядовитого Бутона ни коим образом на него не действовали. Он громко смеялся, разговаривая с барменом и отпуская неприличные шутки, то и дело сверкая дорогими часами из-под льняной белой рубашки «Армани». Видимо это задело её, и она обратилась к нему, спросив:
– Вы считаете, пошлость делает вам чести?
На что он ответил довольно уверенно и даже немного дерзко:
– В отличии от тех, кто пытается из кожи вон лезть, чтобы понравиться вам, и поэтому разговаривает так, словно бы он был на коронации принца Чарльза, я не манерничаю, потому что это бар «Золотые Киски», и я пришёл сюда классно провести время. И если вам тоже хочется побыть сегодня с нормальным весёлым мужчиной, а не с идиотами, пренебрегающими располагающей к знакомству обстановкой, то закажите себе ещё коньяку, а мне коктейль «Крёстный отец».
После он повернулся к бармену:
– Ещё один «Крёстный отец», шеф. Девушка угощает.
Она смерила наглеца холодным взглядом, и Геннадий Семёнович увидел, как множество кровавых шипов дополнительно вылезло из её головы, словно бы она была игольчатоголовым сенобитом из фильма «Восставшие из ада». После чего она кивнула бармену, соглашаясь оплатить коктейль, примирительно подняла бокал вверх и произнесла:
– Тогда давайте выпьем за знакомство, раз уж, к сожалению, это ночной бар, а не особняк английских монархов!
Геннадий Семёнович внимательно наблюдал за тем, как они сблизились и начали весело ворковать у барной стойки, попивая крепкие горячительные напитки. Ядовитый Бутон выпустил наружу сотни колючих кровоточащих шипов и ярко красных источающих резкий аромат роз, парализовавший мужскую половину посетителей «Золотых Кисок». Бигдиковцы не были исключением, все они словно зомби наблюдали за великолепной девушкой, опрокидывающей коньяк похлеще отпускника дальнобойщика.
– Кто она?
– Никогда её раньше не видел здесь.
– Сегодня она будет моей!
– Ты упустил свой шанс, сегодня её будет танцевать тот самодовольный тип, что вешает сейчас ей лапшу на уши.
Члены клуба, испуская слюни, словно кобели не отводили глаз от королевы вечера. И только Геннадий Семёнович не терял хладнокровия, с опаской и интересом поглядывая на необычную парочку.
– А ты что молчишь, Аллигатор? Как тебе девочка?
– Это не девочка, Револьвер, это Ядовитый Бутон. Если хочешь потерять аккаунт в сетке, то можешь идти на запах её ярко красных распустившихся роз.
– Иди ты! Значит, это Ядовитый Бутон. Опиши, как она выглядит на самом деле.
– Она словно кактус, скрещённый с дикой розой и обмотанный терновым кустарником. Сотни шипов, источающих кровь, пронзают её, делая похожей святую Магдалену, обёрнутую в Туринскую плащаницу.
– Господи Иисусе!
– Именно, – кивнул со страхом в глазах Геннадий Семёнович, – она пришла сюда, чтобы ей поклонялись. Поклонялись низко, с рвением и в молитвах своих были постоянны.
Саня Револьвер перекрестился.
– Но не это сейчас занимает меня, – продолжал Геннадий Семёнович, – посмотрите на её жертву. Похоже, что парень в моднячей рубашечке не расшаркивается перед её величеством и не испытывает волнительного трепета. Он прикасается к ней в тех местах, где я не вижу шипов. Как будто он тоже их видит.
– Ещё один Пробуждённый? – предположил Валера Романтик.
– Надо проверить.
Геннадий Семёнович дождался, когда девушка отлучилась в уборную, подошёл к бару и без лишних предисловий перешёл к делу.
– Мы не знакомы, приятель. Но я должен предупредить тебя, что ты играешь в опасные игры. Твоя спутница не та милая красавица, за которую она себя выдаёт.
– Шеф, – обратился парень к бармену, – сделай этому молодому человеку один «Крёстный отец». И ещё один мне. Как тебя звать, братан?
– Гена Аллигатор.
– А я Руслан Сицилийский. – Он хитро прищурил левый глаз и спросил: – ты тоже любишь колючих килерш?
– Так ты знаешь, что это за огонь, приблизившийся к тебе и способный спались дотла?
– Конечно, это крошка – Ядовитый Бутон.
– Значит ты тоже Пробуждённый?
– Я Выживший, Аллигатор.
– Выживший? Кто это?
– Не слышал про нас, братан?
Геннадий Семёнович покачал головой в стороны.
– Выжившие, это те, кто сумели выкарабкаться с того света после знакомства с интернет-убийцами. Мы имеем преимущество перед вами, Пробуждёнными. Мы знаем, как нужно общаться с теми, перед которыми вы обтекаете. Знаем их суть, их методы, видим ловушки и пользуемся слабыми сторонами. Мы можем трахать их снова и снова. Их чары на нас не действуют! Давай, Аллигатор, выпьем за то, чтобы и ты когда-нибудь обрёл статус Выжившего с минимальными потерями для здоровья и кошелька.
– Но зачем мне это?
– За тем, что они лучшие из женского племени. Они слаще, вкуснее и опытнее, чем все эти внешне красивые и ароматные растения, сидящие в этом заведении за столами, словно в горшках в палисаднике, – и он обвёл рукой, указывая Геннадию Семёновичу на девушек, наполняющих «Золотые Киски».
– Извини, но я не вижу смысла в твоих словах.
– Понимаю, я тебя прекрасно понимаю, Аллигатор. Пробуждённый обладает даром, ставшим одновременно и его проклятием. Я знаю, что ты видишь чудовищ там, где у обычных мужиков срывает башню от женского очарования. Ты пойми, что опасность – это как острое блюдо со жгучей приправой и ни одна пресная миска с похлёбкой с ним не сравниться, будь она трижды приготовлена по законам правильного питания. Мы люди живём инстинктами, чувствами и эмоциями. Иначе бы хладнокровный разум превратил нас в бездушных роботов, предсказуемых и скучных до безобразия!
– Твои слова похожи на речь пьяного, одержимого бесами безумца. Что ты пытаешься мне сказать?
Руслан Сицилийский взял Геннадия Семёновича за грудки и притянул ближе к себе.
– Я пытаюсь сказать тебе то, что тебе могут сосать член десять любых девок из здешнего бара, но это всё равно и близко не сравнится с тем, как тебе отсосёт Королевский Сом. Можешь трахнуть любую из местных красоток в упругую попку, но всё равно не почувствуешь того кайфа, когда засаживаешь в петельку Очковой Кобре. И, самое главное, ты можешь переспать со всеми бабами мира, но трепет их разномастных кисок не идёт ни в какое сравнение с трепетом сладкого горячего пирожка, спрятанного в трусиках Ядовитого Бутона.
Он отпустил Геннадия Семёновича, глотнул алкоголя и добавил:
– Слаще там, где опаснее, Гена. Риски повышают ставки в нашей игре. Задайся вопросом: каких девочек ты хочешь нюхать? Расфуфыренных пластмассовых кукол, наряженных в тряпки разрекламированных брендов, или опытных опасных хищниц, умеющих на практике вытворять то, чему не научат модные кутюрье и пластические хирурги. Разница такая же, как между тем, что трахать резиновую бабу и живую женщину. Понимаешь?
– Теперь, кажется, до меня доходит то, что ты пытаешься мне сказать. Но, ответь, что же там, за той чертой, когда оказываешься вместе с интернет-убийцей? То есть, я хочу спросить, как вернуться обратно и обрести статус Выжившего, а не пропасть в бою как неизвестный солдат. Ведь памятники в их честь, это почти как памятники всем тем, кто не сумел вырваться из лап кровожадных чудовищ. В нашей компании, к примеру, нет ни одного такого. Ты первый, кого я встретил.
– Тут ты прав, Аллигатор. Это как получить нокдаун в боксе. Не каждый может после него оправиться и продолжить бой. Но тот, кто выдержит, собрав волю в кулак, и завоюет в итоге титул Выжившего. Как бы тебе описать это состояние, после встречи с интернет-убийцей?..
Руслан задумался.
– Это как кома. Краткосрочная кома, и когда ты из неё выходишь, у тебя как будто часть жизни вырезали из памяти. И ты такой:
«Ого! Неужели всё это случилось со мной! Всё было как в тумане!»
Он усмехнулся, видимо вспоминая собственную историю.
– Как будто, кто-то тебе рассказывает, что с тобой произошло, а ты не можешь в это поверить! Понимаешь, ведь они потому и интернет-убийцы, потому что дьявольски привлекательны. Пробужденный видит в них чудовищ, как бедняк видит зло в больших деньгах. Они его просто пугают, но на самом деле они чертовски обаятельны! И вся это красота, шарм и сексуальность не показная как у девочек, копирующих фотографии других девочек, они действительно реальны! В этом соль! Ты знакомишься с ними, и они словно чёрные дыры поглощают тебя, каждая, чем её сподобила Божья длань: Королевский Сом – ртом, Очковая Кобра – тузиком, а Ядовитый Бутон – киской. И ты проживаешь в их мире по их правилам часть жизни, полностью растворяя собственную личность в их прихотях, эмоциях, желаниях. Ощущение такое, что на тебя надели купол, оградив от внешнего мира всё, что тебя окружало. Ты видишь, и слышишь из-за купола отдалённые голоса прошлой беспечной жизни, но выбраться наружу не можешь! Иногда что-то или кто-то из внешнего мира всё же пробиваются к тебе, и тогда по куполу ползёт трещина. А потом невидимая рука провидения тянется к тебе и вытаскивает из сумрачного плена. И вот ты Выживший. Теперь тебе не страшны интернет-убийцы. Ты ими наслаждаешься.
– И тогда ты перестаёшь видеть в них чудовищ?
– Мы видим одно и то же, Аллигатор. Просто я не боюсь шевелящихся сомьих усов, потому что знаю, как они умеют игриво щекотать яички. И змеиный язык кобры не пугает меня, потому что мне известно, что в самый ответственный момент она повернётся ко мне спиной, предоставив в распоряжение тугой оттопыренный орешек, который я закупорю дружком из трусов, словно вставлю пробку в распечатанную бутылку игристого вина.
– А Ядовитый Бутон, она же вся в острых шипах, источающих кровь?!
Руслан Сицилийский поманил Геннадия Семёновича к себе, после чего прошептал в самое ушко:
– Это не кровь, Аллигатор. Это капельки удовольствия… её шипы как иглы, пронзающие тебя словно наркомана и вкалывающие тебе дозы наслаждения… каждая по капельке… капельке сладострастия, стимулирующей нервную систему слово мефедрон в первые два часа после употребления. Тебе хочется ещё и ещё! И чем больше шипов у Ядовитого Бутона, тем больше желанных уколов и скорее приближение Нирваны – состояния, за которое каждый наркоман отдаст Сатане треть жизни!
Прошептав это, он отстранился, заглянул в глаза Геннадия Семёновича и спросил:
– Хочешь попробовать?
– Что?
– Уколоться, – и он засмеялся, после чего выпил до дна бокал с «Крёстным отцом». – Сейчас она выйдет из туалета, и я познакомлю вас. Не бойся, Аллигатор. Только самые смелые могут заглянуть в бездну и не потерять себя в её тёмной бесконечности.
– Не обо мне ли вы говорите, мальчики, – внезапно услышал Геннадий Семёнович приторно сладкий голос за спиной.
Он повернулся и увидел интернет-убийцу во всей красе. Ядовитый Бутон стояла перед ним словно окровавленная Мария, вынесшая дитя к пророкам. Колючий терновник вонзался в её плоть, словно проволока, поймавшая солдата Вермахта при атаке на укреплённый редут англичан в первой мировой войне. Розы на голове пульсировали, словно бы разговаривали с ним на языке цветов, и Геннадий Семёнович даже как будто услышал их заклинания:
– Теперь ты мой! Только мой!
Глаза Ядовитого Бутона излучали холодную испепеляющую страсть, подобно той, которую излучал сгенерированный порок «Зависть» в представлении Нейросети. Геннадий Семёнович испугался и начал запинаться, пытаясь оправдаться непонятно за что перед неземной красоты девушкой.
– Я просто… просто подошёл заказать выпивку… я ничего не имел против… то есть я не хотел помешать вашей беседе и… нечаянно занял ваше место…
На этих словах он поймал на себе пронзительно любопытный взгляд темнокожей Брунельки, после чего окончательно смолк.
– Ну что ты скуксился, Гена. Ты нам не помешаешь с Наташей, – хлопнул его по плечу Руслан Сицилийский.
– Значит вы Гена, – протянула ему руку Ядовитый Бутон, – приятно познакомиться.
Геннадий Семёнович дрожащими руками припал к протянутой ладошке Наташи и принялся судорожно трясти её. В мгновение ока глаза Ядовитого Бутона сверкнули, и Гена Аллигатор почувствовал, как его пронзил один из её острых шипов. Он вскрикнул и провалился в небытиё, что на медицинском языке можно было трактовать словом «Кома».

Глава 5. Кома

Удивительные метаморфозы случаются с теми, кто думает, что выиграл джек-пот в казино, разорившем миллионы и миллионы добропорядочных граждан, описанных Фёдором Михайловичем в знаменитом романе «Игрок». Словно забрало рыцарского шлема падает им на лицо богатство, переворачивающее привычный доселе мир, наполненный проблемами, ссудами, займами, кредитами, ипотеками и прочими долговыми обязательствами.
Теперь не ты должен миру, а мир должен тебе! И человек перестаёт замечать вещи, окружавшие его доселе. Но это было бы ещё полбеды, как говаривал великий канцлер «Мастера и Маргариты», хуже то, что человек перестаёт замечать не только вещи, но и людей, окружавших его до тех пор, пока золотой телец не ослепил их блеском случайного выигрыша.
«Кто ты, проходимец? – думает счастливчик, пересчитывая купюры в чемодане с деньгами. – Друг? Родственник? Что-то не могу припомнить. Ах, да, приятель, вспомнил! Как же, брат, я тебя не забыл, просто сейчас не время, давай потом, в данный момент у меня дела поважнее, а ты тут со своими проблемками! После, давай. После обсудим, не обессудь».
А после времени не будет и вовсе, потому как его займут другие более уважаемые леди и господа, внезапно оказавшиеся среди знакомых удачливого игрока, рандомно отмеченного судьбой среди миллионов таких же, просящих у Господа выигрышную карту. У них то дела поважнее будут, чем у тех, с кем ты варился в одной каше до того момента, пока не стал богачом.
И с бабами также, ах, простите с девушками. Это я так, вспомнил одноимённый рассказ Антона Павловича. Уж как только не именовали прекрасную половину человечества: и бабами, и тёлками, и дурами, и, прости Господи, шлюхами! А всё от любви, зависимости и тайного обожания. Эдак, мамаша ребятёнка своего шлёпает по попке со словами:
– Позорник! Опять нашкодил, мучитель мой! Сил нет никаких, проклятый!
Вроде бы и ударила, и оскорбила почём зря, а всё от любви и великой нежности.
Вот так же и с бабами. Бьёт, значит любит, гласит народная мудрость. Ну а как не бить зазнобушку родимую, если она заставляет душу ревновать, строя глазки похотливым богатеньким бизнесменам? Или ещё хуже, переписываться начинает за твоей спиной с тем, у кого на лице написаны все его извращённые безнравственные намерения. Точь-в-точь паблик агент какой-то, решивший просто купить её за буржуйский евро. Ты, понимаешь, ей сердце, можно сказать, отдал на блюдечке, а она предпочла ему грязную зелёную бумажку, выражаясь словами Владимира Вольфовича!
Короче, как только, мужичишка найдёт ту самую, как ему кажется, единственную и неповторимую, так он тотчас же уподобляется счастливцу из казино. В миг перестаёт замечать бывших друзей, словно бы и не знал отродясь прежде. Вот и с Геннадием Семёновичем произошла та же участь после того, как угодил он в лапы Ядовитого Бутона.
Приходит он на работу, и словно бы не замечает Семёна Геннадьевича, открывшего ему мир «Золотых Кисок», Брунельку и Милфу Лариску. Как только видит его перед собой, глаза вниз опускает и обходит сторонкой. Вроде как не специально, но как будто под действием чьего-то указания.
– Стой, Генка, куда это ты пропал из социальных сетей?
– А? Что? Ты о чём? Извини, тороплюсь!
– Да, погоди, ты, погоди! Никак ты в лежанку Ядовитого Бутона обратился? Это же постыдно, особенно для Пробуждённого!
– Потом, потом, Семён Геннадьевич, тороплюсь, извини, брат!
И засеменил ножками прочь от Чокнутого Фотографа.
– Не брат ты мне больше, – сочувственно произнёс ему вслед Семён Геннадьевич. – Эх, Генка, Генка! Такой перспективный был, и пропал! Подали тебя на стол Ядовитого Бутона. Теперь будешь словно Прометей, прикованный к скале, растить для неё печень, и мучатся от боли и страдания, когда она, как когтистый орёл, будет ежедневно лакомиться ей, омываясь словно росой твоими крокодильими слёзками.
А когда Чокнутый Фотограф рассказал членам «Биг Дик» невероятную метаморфозу, произошедшую с их боевым товарищем, то многие засомневались, а Гена Аллигатор ли теперь тот, кого встречает Семён Геннадьевич на работе?
– Может Ядовитый Бутон украл его душу? – предположил Саня Револьвер, – и поэтому он словно зомби блуждает среди людей, не имея возможности вспомнить прошлую жизнь?
– Как в фильме «Прочь», – добавил Стася Стриптизёр, – в котором богатенькие белые эксплуататоры, используя гипноз, погружали негров в состояние беспомощной живой куклы.
– Возможно всё, – кивнул головой Семён Геннадьевич, – ведь никому не удавалось вырваться из лап интернет-убийц прежде. И если кто-то, попав в руки Королевского Сома, Очковой Кобры и Ядовитого Бутона, встречается нам после, то существует великая вероятность того, что это просто жалкая копия того, кого мы некогда знали, лишённая мужских чувств, прежних воспоминаний и логического мышления.
– Лучше бы тебе прекратить общение с телом, похожим на Гену Аллигатора, – посоветовал Саня Револьвер Чокнутому Фотографу, – мы не знаем ту сущность, которая захватила в плен его плоть. Теперь он чужой.
– Сначала Абьюзер Богдан, потом Алишер Кадиллак, и вот теперь Гена Аллигатор, – это прискорбная тенденция.
Настроения Бигдиковцев окрасили траурные тона, тяжёлые думы о суровой судьбе безжалостным роем наполнили головы парней. Какова их участь, и когда судьбу их членов решит очередной интернет-убийца? Все понимали, что никто не застрахован от встречи с ним…
Тем временем Геннадий Семёнович играл в жуткие ритуальные игры, наслаждаясь уединением с новой хозяйкой.
– Хочешь ещё?
– Да, Госпожа!
– Тогда к ноге, мой мальчик!
Колени его джинсов были давно дырявы. Он протёр их за последние 3 месяца отношений с Наташей. Не подумайте, это не было унизительно – просто он не мог ничего с собою поделать. Кажется, что связи нет никакой, но только не для сознания начинающего наркомана. Когда его нос оказывался возле её промежности, Ядовитый Бутон распускал прекрасную красную розу, источающую стойкий аромат благодушия и неземного наслаждения. И он вдыхал его, забывая о жестокости и несправедливости, царящей в мире. Разве это унижение? Один крокодил зелёный, а второй летит в Африку – логика есть, просто вы её не замечаете.
Словно шмель, опыляющий цветок, зарывался он всё глубже и глубже, собирая языком сладкий нектар её выделений. Наташа сводила бёдра и его голову пронзали иголки, проникающие в мозг и доносящие удовольствие сразу к центральной нервной системе. И тогда по телу разливалась нежная нега, погружающая сознание в дивный мир современного мужчины, не знакомого с такими фундаментальными понятиями как опасность, проблемы и препятствия. Там было только удовольствие, лёгкость и секс.
– Лижи, нюхни, пощекочи!
– Ням, ням, ням, моя прекрасная Госпожа!
– Где твой шустрый солдатик? Не замёрз ли он в ожидании главного сражения?
– Он готов к боевым действиям, вооружён и больше не в состоянии сдерживать страстное желание!
– Тогда пусть идёт на штурм!
И она пускала его в чертоги красочного борделя, превращаясь в блистательную развратную шлюху, не знающую пределов перед самыми гнусными мужскими потребностями, взращёнными годами лишений, ограничений и деспотизма родителей. Белоснежные простыни, сиденье автомобиля и дикие забавы на лоне природы. Кабинка чёртого колеса, лежак на утреннем пляже и походный коврик в двухместной палатке на берегу горной речушки – даже там можно получить удовольствие уколовшись порцией добротного зелья, приготовленного Ядовитым Бутоном для сердобольного перспективного мужичка.
– Я подарю тебе любовь и заботу, ласку и нежность, чуткость и страсть. А ещё горячие блинчики на завтрак и душистые отглаженные рубашки. Моя кошечка нашла преданного хозяина и больше не хочет ластиться в руках других мальчиков. Ты особенный, уникальный и неповторимый. Я искала тебя всю жизнь! Бери меня без остатка, раздумий, сомнений! Неси в опочивальню и делай что хочешь! Я согласна на всё!
– Будь моей женой, Наташа!!!
Геннадий Семёнович встал на колени, до сих пор не заштопанные с момента их знакомства в «Золотых Кисках», и протянул к рукам Ядовитого Бутона заветную коробочку с именной надписью, хранящую внутри золотое колечко всевластия. Его глаза были преданны словно глаза шакала, облизывающего раненую лапу Шерхана. Они не видели ничего, кроме извивающегося тернового прутика с длинной колючкой на кончике, пришедшего в броуновское движение от происходящей церемонии преклонения перед её Величеством Ядовитым Бутоном.
Беспорядочно покрутившись над головой смиренного, колючка яростно вонзилась в шею Геннадия Семёновича, распространив по позвоночнику тройную дозу сладкого яда. И он улетел надолго, словно бы забрёл в опиумный притон, где для него приготовили кустарную смесь из героина, морфия, метадона, омнопона, фентанила, промедола, кодеина и ещё кучи других психотропных препаратов в пропорциях, которым бы позавидовало золотое сечение, названное Луко Пачоли «Божественной осью».
Когда он пришёл в себя, то увидел перед глазами женщину с осязаемым удовольствием зачитывающую приговор ему и его возлюбленной.
– Семья, ячейка общества, благополучие, совместное путешествие длиною в жизнь, вечная любовь посреди мелких неудач и невзгод, преодоление трудностей и супружеский долг. Долг любить, быть преданным, оберегать, поддерживать, помогать, доверять, помнить, сохранять, укрывать от солнца в жару и согревать теплом в холода, носить на руках и дарить цветы, а ещё уважать, почитать и не сомневаться! Согласен ли он?
«Хм, – задумался Геннадий Семёнович, – что-то слишком много обязанностей на одной чаше весов, а где же противовес на другой чаше? Не наблюдаю».
И словно бы отвечая на немой вопрос любимого, заданный его внутренним Эгом потерявшему рассудок разуму, Наташа поспешила напомнить, ради чего всё затевается. Из-под подола пышного свадебного платья показалась огромная роза размером с люстру, освещавшую дворец бракосочетания, и поползла наверх к его носу. Геннадий Семёнович вдохнул кисло-сладкий аромат и увидел, как чаша весов, на которой стоял он вместе с супружеским долгом, поползла наверх и, достигнув экватора, он увидел, что на другой чаше мурлыкала самая красивая кошачья мордочка, крутя пушистым хвостиком перед его глазами.
– Да, я согласен! – закричал Геннадий Семёнович, загипнотизированный бесподобным и умилительным кошачьим созданием.
Бурные аплодисменты, они окольцевали пальчики, он взял её на руки и закрутил под свадебный вальс Мендельсона перед гостями на главном пиршестве в честь новой ячейки в соте, обладатели которой теперь клятвенно пообещали собирать мёд во благо цивилизации. Мир! Труд! Май! Любовь! Семья! Дети! Ну что вам ещё нужно, неверующие! Идите и собирайте мёд для великой матки!
На следующее утро Геннадий Семёнович проснулся в стеклянной капсуле, и куда бы он ни шёл, стеклянная капсула следовала за ним. Вокруг были написаны предписания, долженствующие быть выполненными: принести то, отнести это, не забыть о том и забрать вот это. Времени не хватало. Пространство сжалось. Только бы успеть! И всё это ради фыркающей симпатичной кошечки. Стало так сложно, чёрт его побери! Во что это он впутался.
– Бегом, – командовала Наташа и корчила недовольное личико.
Физиономию Геннадия Семёновича перекосило. Лучше бы она выпустила шипы наружу. Хоть смотрится страшно, зато понимаешь, что удовольствие близко. Но супруга не собиралась подарить ему надежду на скорый приход, она продолжала недовольно бурчать:
– Помыл посуду?
– Да!
– Купил хлеба?
– Да!
– Вынес мусор?
– Я сделал всё! Можно немного пуськи?
– Ох, я не знаю, Гена! Посмотри на эту халупу. Ты предлагаешь мне всю жизнь раздвигать для тебя ноги на фоне столь убогих и неказистых стен? Кого ты видишь во мне: домработницу в трущобах для бедняков или женщину, достойную хоть частичку человеческого уважения?
– Дай мне немного пуськи, и я сделаю всё, что ты захочешь!
– Хочу новую квартиру в квартале, где живут люди, а не алкаши, тунеядцы и закладчики грязного порошка!
– Куплю!
И на голове Наташи снова расцвела роза. Это было волшебное слово, чтобы Ядовитый Бутон превратился в игольчатое источающее волшебное зелье чудовище!
– А ещё хочу новую машинку!
– Куплю! Куплю! Куплю!
И острые шипы терновника пронзали Геннадия Семёновича, кровью расписавшегося за полученное неземное удовольствие. Теперь халява закончилась, и каждая доза обходилась ему в 10, 20, 30 раз дороже чем на свободном рынке. Просто он этого не видел из-за стеклянной скорлупы, окружающей его со дня, когда в паспорте появилась печать «Женат».
Прокладки, тампоны, ипотечные отчисления, поездки к тёще и встречи с подругами Наташи, пренебрежительными расфуфыренными ведьмами, плетущими интриги за спиной друг друга. Хотелось взвыть, но на руках оказывался завёрнутый в пелёнки малыш, сосущий соску.
– Хочешь взвыть? Будь любезен, но сначала сделай так, чтобы наша крошка была накормлена, напоена и убаюкана.
– Но имею я право на личное пространство? Я хочу отдохнуть, взять фотоаппарат и сделать несколько снимков.
– Снимков чего? Вяленой колбасы?! Ты что же, Геннадий Семёнович, совсем не отдаёшь себе отчёт в том, что творишь? Я попросила посидеть тебя с ребёнком. Твоим ребёнком, не чьим-то?! А ты решил пощёлкать писюльку! Ты соображаешь, что говоришь?
– Мне нужен отдых!
– А мне он не нужен?!
Наташа отобрала у него фотоаппарат и уехала делать ногти. И Геннадий Семёнович остался сидеть дома с малышом, смешно корчащим носик, что не могло не забавлять его. Однако мысли Гены были не о причудливых гримасах малышки, и не о великих свершениях, подвигах и открытиях. Его мысли были о том, во что превратилась индустрия красоты, раскачанная маркетологами за последние 50 лет до масштабов вселенной Стивена Хокинга. В какой момент забота о ногтях превратилась в нечто настолько важное и дорогостоящее, что это стало поводом для скандалов в семье? Неужели настолько критично наличие заусенца на пальце, чтобы выкладывать за сомнительную процедуру астрономические суммы в месяц мастерам ногтевого бизнеса? Да, если уже на то пошло, то это даже звучит пошло – ногтевой бизнес! Вот во что превратилась наша цивилизация!
– Я сижу, убаюкивая ребёнка, а жена трамбует задницей стул у девочки, изображающей из себя бизнес-вуман! Вот к чему пришли твои потомки, Юра. Мы грезим не о кораблях, бороздящих глубины космоса, нас больше занимают цветные ноготочки наших жёнушек. Наверное, и ты, моя крошечная малышка, когда подрастёшь, будешь шантажировать меня слёзками, чтобы я отсчитал тебе денюжку на красивые пальчики. Потяну ли я двоих женщин в семье, устраивающих истерики по поводу неровностей и шероховатостей ноготков?
Вопрос был риторическим, Геннадий Семёнович не желал знать ответ. Он просто плакался куколке-дочке, выговаривая скопившуюся на душе копоть семейной жизни. У него больше не было привилегий перед сладким местом Наташи. Были обязанности, лишавшие его манёвренности, простора мысли и изобретательности. Его член погрузился в уныние, и после рождения ребёнка уменьшался в размерах ежесекундно.
Он был бессилен перед суетой, наполнившей его жизнь, и продолжал нестись на скоростном экспрессе без остановок к конечному пункту супружеского путешествия. Туда, где его уже ждала выкопанная яма и гранитный камень с рамкой для фотографии, на которой не будет торчать, задрав голову, растущий к небесам член! Наоборот, на ней будет дряхлый старик, растративший сперматозоиды, стоя под душем и представляя тех, кого он мог бы иметь, не стань он рабом интернет-убийцы. Любовь к Наташе превратилось в зависимость. Стеклянный купол огородил его от внешнего мира, погрузив в мир внутренний – мир супружеского кокона, в котором только одно удовольствие – укол Ядовитого Бутона. Ширнулся в миссионерской позе, и позабылись обиды и склоки, и снова готов на великие свершения ради следующей постельной забавы.
Жизнь между уколами превратилась в кошмар, и он вдруг понял, что Ядовитый Бутон прекрасен ровно до тех пор, пока ты наблюдаешь за ним не из-под стеклянного купола. На самом деле уколы самого опасного интернет-убийцы, помимо сладостной эйфории парализуют сознание. Сначала ты слепнешь, переставая замечать красоту из внешнего мира. Потом тебя поражает глухота, и ты уже больше не слышишь объективных разумных доводов от друзей, родителей и знакомых. А под конец, будучи слепым и глухим, твой член перестаёт подниматься без команды хозяйки, завершая стадию порабощения. И с этих пор твоя жизнь полностью подчинена прихотям и желаниям коварного паразита, опутавшего тебя коконом липкой прозрачной слизи, что казалась такой терпкой и сладостной до момента, пока ты не сел в супружеский экспресс.
И вот однажды наступил момент, про который Геннадию Семёновичу рассказывал Руслан Сицилийский. Быстроходный вагон «Суета» мчал его к конечному пункту на кладбище с гранитной плитой и чёрной земляной глазницей, как вдруг в окне на одном из перронов мелькнуло что-то молодое и привлекательное, что-то темнокоже-кучерявое, что заставило сердце Геннадия Семёновича встрепенуться как в молодости. Он ещё не мог осознать, что он видел, не мог вспомнить, где он это видел, но по стеклянному куполу, окружавшему его словно негативная аура, уже медленно словно морозный узор поползла уверенная трещина, через которую начал проникать долгожданный воздух свободы из внешнего мира.
– Больше я не буду тебя слушать! – заявил он Ядовитому Бутону.
– Тогда не получишь пуськи!
– А она всё равно меня больше не вставляет!
Наташа была изумлена. Её волшебные чары теперь не действовали на благоверного.
– Почему?
– Потому что я знаю кто ты, знал это до знакомства с тобой, но, получив укол, пелена тумана опустилась на мои глаза, и я впал в кому. Но теперь я прозрел, Ядовитый Бутон, и ты больше надо мной не властен!
Геннадий Семёнович снял с пальца обручальное кольцо и выкинул его за борт супружеского экспресса. Наташа всё поняла и заскрежетала зубами. Зависимый, слезший с иглы, и осознавший суть наркотрипа, в который он был погружён, приобретал иммунитет к сладостному зелью Ядовитого Бутона. И теперь она не могла крутить им, как хотела, завлекая распускающимися магическими розами и острыми колючками с каплями жгучего сексуального нектара на кончиках. Он был исцелён, получив статус Выжившего. Наташа была в бешенстве, закатив истерику вырвавшемуся из-под её слизкого купола муженьку.
– Хочешь бросить меня и вернуться к никчёмным друзьям, не знающим в какую дырку пристроить свои жалкие стручки?
– Можешь не источать яд ни в словах, ни в постели, самый безжалостный интернет-убийца. На меня он больше не действует! Я постиг твою сущность, Ядовитый Бутон, и теперь обладаю противоядием от таких как ты, и прочих Очковых Кобр, и Королевских Сомов!
– Ты просто очередной дурак из касты мужиков, которые одержимы бабами настолько, что классифицировали их в угоду собственному представлению.
– Это помогает нам обходить ваши ловушки.
– Какие ловушки, идиот? До тех пор, пока вы видите в нас противников, плетущих сети, вы так и будите прозябать в барах, растрачивая энергию на коварных проститутках, вместо того, чтобы строить отношения с той, которая дарит вам неземное наслаждение.
– Такова наша суть, Наташа. И не тебе, выпившей из меня столько крови, науськивать что-то про мужское братство!
– Ну что же, дебил, я пыталась как могла, – сверкнула глазами Наташа, – но вижу, что всё бесполезно! Знай же, любитель пофотографировать член: вовремя не остановившийся, обречён сгореть в огненной пасти зелёного Дракона!
– Я тебя не понимаю.
– А вот я тебе объясню! Счастлив тот, с кем Очковая Кобра, Королевский Сом или Ядовитый Бутон, как вы их называете, сядут в супружеский экспресс, и пронесутся бок о бок по жизни в одном вагоне до места, где упокоятся их тела, омытые слезами благодарности дорогих детей и внуков. Ибо сошедшим с маршрута и оставившим, как им показалось, чудовище в одиночестве, суждено быть растерзанными Изумрудным Персиком. А мы уж не беспокойся, найдём того, кто будет ценить любовный эликсир наших иголок и красоту цветов колючего терновника.
– Изумрудным Персиком? – переспросил удивлённый Геннадий Семёнович.
– Об этом ты ещё не слышал, наивный? – улыбнулась Наташа, – так услышишь, не беспокойся! Вспомнишь ещё меня добрым словом и поймёшь насколько был незрелым, да только поздно будет, миленький! Ты потеряешь всё: деньги, здоровье и даже свой драгоценный и любимый член! Помяни моё слово! Да! – и про дочку отныне тоже можешь забыть, сволочь!

Глава 6. Изумрудный Персик

Геннадий Семёнович открыл дверь в бар «Золотые Киски» с трепетом в сердце. Сладкий запах свободы, острый в ощущениях и устойчивый в воспоминаниях густым облаком вырвался наружу, опьяняя мужчину. В заведении было по-прежнему уютно, весело и вульгарно. Никто, как и 10 лет назад, не скрывал пошлых намерений. В глазах посетителей читалось желание реализовать тайные фантазии при совокуплении. Невероятная атмосфера возможных комбинаций человеческой плоти!
Он не был здесь уже долгие годы. Если бы была возможность позвонить в прошлое и поговорить с собой молодым, перспективным и полным надежд на великие победы в постелях с девушками, то он бы сказал:
– Братан, готовься, тебя ждёт испытание, подобное заключению в тюрьме строгого режима. Но я верю, ты справишься.
Он подошёл к бару, заказал коктейль «Кровавая Мэри» и осмотрелся, пытаясь встретить знакомые лица. Прошлое как воронка затягивает нас в бездну пережитых волнительных чувств. Мы не можем знать, что нас ждёт впереди, но мы очень хорошо знаем, что было у нас за спиной. Может быть поэтому сладкие бритые киски так манят мужчин? Эдакий глубинный архетип Юнга, раз за разом возвращающий сильную половину человечества в мир, где тепло и уютно: через пуповину регулярно поступает жизненная энергия, одна и та же температура, из звуков только урчание кишечника, да отдалённое биение любящего сердца. Ты растёшь и думаешь, что так будет вечно, словно Адам, бегающий с фиговым листиком по Эдемскому саду. А потом вдруг появляется змей и соблазняет Еву, и тогда матка изрыгает тебя, потому что она тоже хочет удовольствия. Хочет, чтобы иногда с ней поиграли в Винни Пуха, пролезающего в норку к интеллигентному кролику. Или спародировали грустного ослика Иа, гипнотически повторяющего карамельную мантру: «Входит и выходит».
Но ни одного знакомого лица он не видел: ни Белоснежной Биатрис, ни Цветущей Вульфении, ни Очаровательной Астильбоидесы, ни всех остальных притягательных и хитреньких, слабых на передок любительниц пососать чупа чупс после нескольких бокалов игристого шампанского.
С другой стороны, не было и тех, с кем можно было бы потрепаться о Сочной Брунфельзии и Роджерисии Страпонессе, или посмаковать вместе с шотландским виски приключения в постели с Даваллией Мариезой и её младшей сестрой Дазифорой, обсудить длинные ноги Клариссы Курортной и наметить план, как повторить эпическую вечеринку с любительницами покувыркаться в постели – Душистой Лакфиоль, Прованской Розой и Каштановой Фрайлеей.
Вдруг на его плечо бесцеремонно опустилась чья-то ладонь.
– Новенький? – услышал он грубоватый прокуренный голос.
Прошло так много времени, но этот голос нельзя было забыть. Даже интонация не изменилась. Геннадий Семёнович обернулся и увидел хорошо вдатую Милфу Лариску. Время обошлось с ней безжалостно. Если он старел на год, то часы отбирали у неё в 2 раза больше. Там, где он просадил 10 лет, она растеряла все 20. Это было жалкое зрелище. Календарь и алкоголь особенно беспощадны к женщинам, и Милфа Лариска была ярким тому подтверждением. Потрёпанная, морщинистая, потерявшая тонус и умение одеваться со вкусом, она походила на бегающую от помойки к помойке дворнягу, перемазанную пылью, беззубую и ободранную другими собаками.
– Я не новенький, скорее старенький, – немного брезгливо ответил Геннадий Семёнович.
Если бы не тёплые воспоминания о том, как она мастерски провела его сквозь ворота разврата в мир пошлости и бесчестия, залихватски прыгая на взбудораженном члене в небольшой кабинке бесстыдного туалета, то скорее всего он сразу бы послал эту дряхлеющую пропоицу прочь.
– Старенький? Что-то я тебя не припоминаю.
– Мой член затерялся в потоке сосущего конвейера?
– Фу, какой грубиян!
Геннадий Семёнович сочувственно смотрел на неё. Бретелька помятого платья спала с одного плеча. Лифчик торчал из вышедшей из моды сумки, перекинутой через второе плечо. Под платьем была видна понурая затисканная сотнями рук некогда большая притягательная для взора грудь. Замыленные глаза и огрубевшие губы были наспех намазаны толстым слоем яркой косметики, всегда выдававшей в женщине безвкусную шлюху.
– Кем ты себя возомнил? – не унималась Милфа Лариска, оскорблённая замечанием наглеца.
– Мне, кажется, ты пережила это заведение, Гнилая Колода. На входе написано: «Золотые Киски», а не «Пилотки, застиранные до дыр».
Женщина зарычала словно гиена и кинулась на Геннадия Семёновича. Однако тело её уже не слушалось, и она, потеряв равновесие, в злобе и бессилии рухнула у бара, обнажив срам перед остальными посетителями заведения.
– Козёл! – только и успела проорать она, прежде чем её вырвало квашенной капустой, перемешанной в животе с водкой и апельсиновым соком.
К ней подбежал сгорбленный лысеющий мужичонка, взял за плечи и попытался поднять на ноги, стараясь не угодить стоптанными башмаками в содержимое желудка шлюховатой пьянчужки.
– Лара, что случилось?
– Убей этого козла! Я не автомат, в который каждый может засунуть член! Я женщина!
– Где он, мерзавец, посмевший оскорбить даму?! – возмущенно крикнул мужичонка и поднял голову.
Геннадий Семёнович поймал его грозный недовольный взгляд, приятно обомлел от неожиданности и бодро отозвался:
– Я здесь, Чокнутый Фотограф!
– Не может быть… – Семён Геннадьевич оставил Милфу Лариску вытирать собою пол, поднялся и как будто даже прослезился от радости, – Аллигатор…
Вскоре старые приятели уже сидели ровно за тем столиком, за которым они собирались с боевыми товарищами 10 лет назад. Лариску вышвырнули за дверь. Как понял Геннадий Семёнович, история с выкидышем её проспиртованного семидесятикилограммового тела из бара в последнее время происходила всё чаще и чаще. Администрация заведения принимала стареющую любительницу пригубить крепкого в силу её способности с горем пополам привлекать безнадёжных гоняющих балду мужичков, готовых раскошелится за забавы с потасканной шаловливой тёткой. Выхлоп какой-никакой она давала, поэтому к ней были снисходительны, но и прислушиваться к её претензиям, а тем более терпеть придурковатые выходки по пьяной лавочке никто не собирался.
– Во что ты превратился, Семён Геннадьевич, – поражался Геннадий Семёнович, рассматривая вблизи бывшего коллегу по рабочему ремеслу.
Это был уже не тот уверенный в себе мужчина, гордо держащий в руках хобот слона у писсуара. Потрепанный жизнью с плешивой макушкой, в нелепом молодёжном пиджачке, резко контрастирующим с мужицким выражением лица, испещрённым на лбу морщинами, он всё ещё пытался выглядеть как молодой мартовский кот, залезший в чужой огород, чтобы поймать соседскую кошку. Однако возраст выдавал его с потрохами. Если бы этот молодящийся кобель отрыгивал шерсть, прижимисто кашляя и чихая, то он выглядел бы не так нарочито по-клоунски, как он выглядел сейчас. Неглаженая рубашка с замызганными локтями, исцарапанная толщиной с палец серебряная цепочка на венозной и уже пожилой шее, розовые штаны с пятнами пролитого алкоголя и утоптанная с внутренней стороны обувь, купленная явно не в брендовом магазине.
– И Мона Лиза разрушается, – усмехнулся Семён Геннадьевич, пытаясь изображать Тайлера Дердена.
– Но как ты опустился до спившейся коровы, потерявшей последние остатки чести: я говорю о некогда привлекательной Милфе? – недоумевал Геннадий Семёнович. – Помнишь свой вдохновляющий монолог о мамочках?
– Какой ещё монолог?
– Тот самый, который ты произнёс, поздравляя меня с пройденным экзаменом за вот этим вот самым столом. Неужели судьба была с тобой так жестоко, и теперь ты вынужден на своей шкуре проверить правдивость сказанных тобой слов?
– Наверно, порою судьба не лишена иронии.
Теперь Семён Геннадьевич изображал Морфиуса из «Матрицы», и даже лицо сделал с замашкой на мудрость и конфиденциальную информацию.
– А как же Сочная Брунфельзия, в которую ты загонял подлодку вечерами в тайне от остальных участников клуба?
– Ты знал про наши капитанские игры?
– Догадывался, ведь я как никак был Пробуждённым и мог не только распознавать интернет-убийц, но и обладал даром предвидения. Так что секреты обычных извращенцев и любителей жирного видел, как на ладони.
– Ты умел уважать чужие слабости, поэтому и был Пробуждённым, – почтительно отозвался Чокнутый Фотограф.
– Теперь я Выживший, Сёма.
– Что это означает?
– Я вырвался из колючих лап Ядовитого Бутона.
– Той эффектной тёлки, после встречи с которой мы тебя потеряли?
– Да, теперь она для меня просто Наташа. 10 лет назад мой иммунитет был не в состоянии справиться с ядовитым зельем, которое она впрыснула в меня, невинно пожав руку, и спрятав в ладошке колючку, невидимую для глаза.
– Скажи мне, каково это стать жертвой Ядовитого Бутона?
– Хлопотно, если коротко, – улыбнулся Геннадий Семёнович, – отжевала у меня половину имущества, квартиру, машину, но зато подарила дочь. Первое время в постели – просто космос! А потом зарастаешь коконом и начинаются крысиные бега. И рассказать нечего, 10 лет как один миг: скандалы, ссоры, обиды и передёргивания перед сном в душе. Не поверишь, за 10 лет ни одного снимка члена не сделал! Но, в целом, опыт интересный.
– Может и мне попробовать?
– Если хочешь, я устрою, – усмехнулся Геннадий Семёнович, – у Наташки куча подруг.
– И все они интернет-убийцы?
– Конечно, подобное притягивает подобное. Как опята сидят на одном пне, так и стервы тусуются вместе. Уж поверь мне: там осиное гнездо, полное Очковых Кобр и Королевских Сомов. Между прочим, с парочкой её подружек рептилий я выпустил пар после развода.
– Такими же Ядовитыми Бутонами?
– Нет, одна из них была Очковой Коброй. Её шоколадный глазик, прошедший процедуру отбеливания, подарил мне столько услады, сколько не дарила жена, крепко сжимая кольцами влагалища член, в лучшие годы предсвадебной лихорадки. Даже простынку испачкала, анальная баловница!
– Тем самым, что остается на туалетной бумаге?
Геннадий Семёнович улыбнулся и развёл руки:
– Согласен, пахнет дурно. Хорошо, что член не имеет обоняния.
– А вторая?
– Вторая была Королевским Сомом. Та, что проглотила мою каменную дубинку до основания. Глазом моргнуть не успел, как почувствовал горлышко любительницы больших вафель! Если бы ты знал, как сосёт Королевский Сом, смакуя и причмокивая, пуская прозрачную словно роса слюну по лобку и яйцам, ты бы поверил, что рай существует!
– И как они тебя только не сожрали?!
– Теперь меня никто не сожрёт, Сёма. Я же Выживший, обладаю иммунитетом к распрекрасным чудовищам! – ответил Геннадий Семёнович и вдруг почувствовал, как непонятная дрожь предостерегающе пробежала по его спине.
Такое случилось впервые. Как будто тело распознало смертельную опасность на клеточном уровне. Мозг просто не мог не заметить столь очевидного признака, и должен был отреагировать на него со стопроцентной вероятностью. Ледяная рябь, бегущая по спине – это не интуитивное чутьё, которое можно проигнорировать! Это явный сигнал к защитному действию, призванный уберечь хозяина.
Он обернулся и увидел в дверях «Золотых Кисок» кучерявую темнокожую Брунельку. Она была точь-в-точь, как и 10 лет назад, всё такая же свежая, молодая и притягательная. Казалось, годы не были властны над ней. Геннадий Семёнович поймал пристальный глубокий взгляд красотки и моментально провалился в космическое холодное пространство, скрывающееся за её тёмными расширенными зрачками. Там не было граней, форм и очертаний материи, только бесконечная вселенная ледяной пустоты, сковывающей окружающее пространство ледяными клешнями некоего трудно осязаемого и застывшего во мраке шедевра.
«Сладкий сок любви,
Нежный взгляд Венеры
Бесподобны к ночи,
Манят и зовут.
Сердца стук звучит
И не знает меры,
Если в темноту
Проникает блуд».
Вкрадчиво зашептали мурашки, россыпью украсившие кожу Геннадия Семёновича.
– Что с тобой, Аллигатор? – недоумённо спросил Чокнутый Фотограф.
– Тише, пожалуйста, тише, Сёма. Я слышу голос Господа, его откровение, словно бы невидимая длань провидения коснулась моего спящего доселе разума.
– Эй! Ты в порядке? – не на шутку перепугался Семён Геннадьевич.
Но Геннадий Семёнович, казалось, его не слышал.
– Она не изменилась, – тихо произнёс он, – посмотри на удивительное творение микроскопического сперматозоида, донёсшего благую весть до запертой в башне яйцеклетки, мерцающей красотой в микромире. Она есть ни что иное, как чудесное откровение, осязаемое моей плотью на квантово-волновом уровне.
– Брунелька не стареет, – подтвердил Семён Геннадьевич.
– Потому что она слово Божие, актуальное даже спустя тысячелетия. Не все способны правильно прочесть его, но те, кто прочтут, окунуться в мир безграничной душевной экзальтированности.
– Скорее она ель, украшающая гробы с покойниками. Зимой и летом одним цветом.
Геннадий Семёнович непонимающе посмотрел на бывшего коллегу, услышав жуткую аллегорию, словно бы Иоганн Себастьян Бах прослушал кассету с песнями Владимира Преснякова младшего с альбома 1996 года «Слюньки».
– Что это значит?
– Забыл, что после встречи с Брунелькой мужчины всегда исчезали? – напомнил Семён Геннадьевич. – Спустя 10 лет ничего не изменилось. Пока тебя не было, она продолжала уводить деловых папиков из «Золотых Кисок». Как ты можешь догадываться, потом они пропадали.
– Не забывай, что я Выживший. Я уцелел после брака с Ядовитым Бутоном, я ушёл от её подруг Очковой Кобры и Королевского Сома. Теперь я обладаю иммунитетом на всех интернет-убийц, мне не страшны их щупальца, усы и колючки! Поэтому я не боюсь оказаться в тёмном переулке с Брунелькой один на один, скорее наоборот, я мечтаю о долгожданной встрече тет-а-тет!
– И на колобка, ушедшего от бабушки с дедушкой, и ловко избегающего диких зверей, найдётся своя хитрая лиса.
– Я не колобок, Сёма! Сегодня я снова Гена Аллигатор!
– Ты псих!
– Скорее клинический шизофреник! – рассмеялся Геннадий Семёнович и похлопал Семёна Геннадьевича по плечу. – Не будь занудой, Чокнутый Фотограф! Дай мне насладиться жизнью после 10 лет кошмара в коконе наедине с исчадием ада!
Он встал и направился к Брунельке. Темнокожая кучерявая оливка невинно хлопала большими ресницами, игриво закусывая нижнюю пухлую губку и не сводя глаз с приближающегося к ней воодушевлённого ковбоя. Когда расстояние между ними сократилось до одного метра, Геннадий Семёнович выждал напряжённую паузу, сверля глазами объект своего восхищения, и медленно произнёс таинственным голосом:
– Я задам Вам только один по-настоящему интригующий вопрос, без лишних предисловий и правил хорошего тона.
– Даже не поздороваетесь?
– Оставим формальности, ведь наши глаза уже проделали процедуру обязательного этикета при первом знакомстве.
– За свои глаза вы можете поручиться, но откуда столько уверенности за мои?
– Я увидел в них бездну, не имеющую горизонта. Сотни маршрутов, и все без конечной остановки.
– И вы решили разгадать мистическую загадку?
– Нет, я вдруг понял, что потерял 10 лет жизни, растратив лучшие годы в суете бытия, хотя настоящее откровение всё это время было рядом. Я просто не был к нему готов.
Брунелька согласно улыбнулась и подала Геннадию Семёновичу жест присаживаться:
– Итак, я вас слушаю, монах, решивший продать свой Феррари.
– Отнюдь, – протянул он ей вспотевшую от волнения ладошку, – я всего лишь Гена Аллигатор.
– Брунелька, – на правах хозяйки столика пожала она её. – Так в чём заключается интрига?
– Интрига заключается вот в следующем: ни один мужчина, ушедший из «Золотых Кисок» под ручку с вами, никогда не возвращался обратно.
В ответ Брунелька разразилась безудержным хохотом, чем привлекла всеобщее внимание посетителей заведения, и шокировав Геннадия Семёновича столь довольно странной реакцией. Когда приступ смеха прошёл, она выпила воды, привольно откинулась на спинку седушки и с трепетом в голосе зачитала стихи Пушкина:
– Кто к торгу страстному приступит?
Свою любовь я продаю;
Скажите: кто меж вами купит
Ценою жизни ночь мою?
Пока звучали бессмертные строки Александра Сергеевича, зрачки Брунельки словно зрачки ночной кошки обратились в 2 больших изумруда, окончательно сосредоточив внимание Гены Аллигатора исключительно на юной диве.
– Ваш ответ пугает. Вы самка богомола или Клеопатра?
– А как вы думаете, на кого я похожа больше?
– Сейчас я не могу думать, я околдован вашими чарами.
– Вы когда-нибудь допускали мысль, что постельное ложе может быть единственным на протяжении всей жизни мужчины? И запах любимой женщины, которым оно пропитано, никогда не сравниться с запахом других женщин?
– До этой минуты, я так не думал, хотя и имел 10 летний опыт единственной кровати для сна. Но глядя в ваши зелёные глаза, я допускаю, что такое возможно.
– Вы допускаете? – рассмеялась Брунелька, – а так?
И она запустила руку в трусики, после чего провела мокрым пальчиком по губам Геннадия Семёновича. Он облизнул нектар вечной молодости и окончательно потерял рассудок.
– Теперь верю!
– Тогда идёмте.
И она взяла его за локоть, увлекая к выходу под завистливые взгляды мужской половины «Золотых Кисок».
На улице их ждал лимузин, и высокий спортивно сложенный мавр в кожаной портупее, гармонично смотревшейся на умасленном мускулистом теле, отрыл дверцу автомобиля, приглашая садиться.
– Куда мы едем? – спросил Геннадий Семёнович.
– Не бойся, и следуй за моим Персиком, – улыбнулась Брунелька, проведя указательным пальцем по кончику его носа.
После, красиво изогнувшись и представив взору загипнотизированного мужчины идеальную фруктовую попку, она пролезла на длинное сиденье лимузина. Геннадий Семёнович словно Алиса, следующая за кроликом, нагнулся и полез за ней. В какой-то момент он уткнулся лицом меж её экзотических ягодиц, спрятанных за лёгкой летней тканью просторного белого платья. Чернокожий швейцар закрыл дверь кареты с двигателем внутреннего сгорания, и они тронулись по дороге от города в сторону холмистых тёмных лесов, покрывающих близлежайшую территорию.
Внутри автомобиля играла музыка, наполненная томными вздохами получающих удовольствие девушек. Сердце билось в такт любовному ритму, и всё напоминало Аллигатору о медленном красивом сексе: и красный салон лимузина, и чёрная непревзойдённая Брунелька в белоснежном доступном одеянии. Непреодолимое желание овладеть истиной, дарованной человеку в откровении: «Бог есть любовь», снова влекло его в омут безумия, которое, как ему казалось, осталось давно позади в объятиях Ядовитого Бутона.
Брунелька не спешила усаживаться, она всё также стояла, прогнувшись на четвереньках и грациозно изгибая симпатичный зад перед глазами Геннадия Семёновича.
– Поправь мне трусики, крокодил Гена, – повернула она голову и тряхнула пушистыми кудрями.
Истекая слюной, Аллигатор дрожащими от нетерпения руками задрал платье и увидел малиновые стринги со стразами, аккуратно лежащие в ложбинке между лилово-чёрными сдобными булочками. Он оттянул в сторонку полоску цветной ткани и принялся лизать красную кожу чёрненькой преисполненной ожидания пусечки.
– Правда, она у меня как мёд?
– Истинная правда.
– Правда, ты не лизал Персика слаще?
– Истинная правда.
– Подожди, лакомка, я лягу на спину.
Брунелька нежно потрепала его по волосам, удобно расположилась в салоне среди мягких подушек и снова притянула довольного мужчину к растревоженной язычком киске. Геннадий Семёнович принялся целовать её смуглые бёдра, изящный подтянутый животик, гладкий лобок, и, добравшись до волнительной дыньки, начал облизывал каждую душистую и ароматную складочку, стараясь как можно глубже проникнуть язычком в источающую подсоленную слизь расщелинку.
– Засунь туда пальчик, озорник. Только осторожно. Пощекочи мягкой подушечкой мою стеснительную девочку изнутри.
Геннадий Семёнович обслюнявил указательный палец и проник в святая святых тёмной материи.
– Продолжай лизать, мой мальчик. Мне так нравится твой язычок. Поднимись повыше и надави на пипку сильнее. Да, вот так! А теперь пальчиком, одновременно с язычком, потереби, поиграй, вот так! Молодец, чуть побыстрее! Да, Кавальеро, я чувствую приближение шторма! Не останавливайся, мой удивительный страстный шалунишка!
Геннадий Семёнович с выкатившимися из орбит глазами словно виртуозный пианист управлял микромышцами рук и ротовой полости, прибавляя в скорости зализывания и щекотки под требовательные команды чёрной королевы, пока, наконец, она не закричала от космического по масштабам оргазма, крепко и властно притянув его за шею к сладкой промежности, и что было мочи не свела ровные длинные ноги, сдавливая горячие красные уши пыхтящего Пяточка! Он почувствовал вулкан морских извержений во рту, будто бы облизал ещё живую пульсирующую устрицу! Его губы и язык словно присоски держались за фонтанирующую пуську, и даже когда он отстранился от киски, тёплые брызги прозрачной влаги догнали его, оросив гладкие щёчки и подбородок.
Тем временем лимузин, рассекая хвойные и дремучие леса, надёжно прятавшие город от посторонних глаз, остановился возле не то кирпичного дома, не то каменного замка, не то фермерского хозяйства. Молчаливый мавр в кожаной портупее открыл дверцу автомобиля, выпуская Брунельку и Аллигатора на территорию смутной постройки.
– Где мы? – спросил Геннадий Семёнович, осматриваясь по сторонам.
– В гостях у Изумрудного Персика.

Глава 7. Куда приводят мечты

– Я назначаю тебя любимым мужем!
– За что столько чести, Хозяйка?
– У тебя очень проворный язычок! Мне нравится, как он играет на моей флейте.
– Позвольте сегодня ночью я исполню любимый каприз в вашей спальне?
– Посмотрим, мой сладенький птенчик, – улыбнулась Брунелька, потрепав Геннадия Семёновича по холке.
C тех пор, как он поселился в её доме, мавры сделали ему ирокез, напоминающий гребешок петуха и для пущего сходства с птицей выкрасили его в красный цвет. Иногда ради забавы она просила его прокукарекать что-нибудь незатейливое перед постояльцами и гостями дома. И тогда Генка взбирался на стул словно взлетал на жёрдочку и горланил что было мочи детский стишок Берестова:
«Петушки распетушились,
Но подраться не решились.
Если очень петушиться,
Можно пёрышек лишиться».
– Какой ты у меня голосистый и хорохористый! – хвалила Брунелька Генку и разбрасывала разноцветные шарики «Ммдемс» вокруг по комнате, словно сеятель в представлении Остапа Бендера, вынужденно изображавшего из себя художника.
А он на потеху публики опускался на корточки, прикольно бегал вокруг, махая локтями словно крылышками, и ртом подбирал шоколадки, точно курица клевала зёрнышки. Когда у Генки получалось особо рассмешить окружающих, эдак подвернув ножку и расплющив губёхи по полу, Брунелька в знак благодарности поднимала халатик и позволяла ему расцеловать свою чёрненькую гладенькую киску в самую серцевинку. Как он обожал это дело, как неустанно молился во благо и процветание душистого чернослива!
Конечно, в доме было полно мужчин, готов с радостью припасть губами к её сокровенному месту. Но больше остальных она предпочитала шершавый язычок Генки. И всё-таки у него был конкурент – пёсик по имени Алик. Он жил в гареме Брунелки уже очень давно, и до тех пор, пока она не завела Генку, считался её фаворитом, если дело доходило до куннилингуса. В течении полугода они соперничали друг с другом за право быть любимым лизунчиком хозяйки. И вот вчера она окончательно сделала выбор в пользу фанфоронистого петушка, устроив соревнование, развеселившее её многочисленных испорченных гостей.
По случаю дня всех влюблённых Брунелька объявила конкурс в котором участвовало 10 девушек: 5 Очковых Кобр и 5 Ядовитых Бутонов. Команда Очковых Кобр встала в, так называемую на языке тибетских йогов, позу кошки и оголила попки кверху, сильно прогнувшись в поясничном отделе. Команда же Ядовитых Бутонов приняла позу рожениц, раздевшись ниже пояса.
По сигналу Брунельки 2 Королевских Сома, Светлана и Мария, пнули коленкой под зад пёсику Алику и петушку Генке, и те на всех порах начали зализывать интернет-убийцам до тех пор, пока каждая из них не испытала бы оргазм под бурные аплодисменты гостей. Генке повезло и ему досталась команда Ядовитых Бутонов, а вот Алик вытащил жребий команды Очковых Кобр и потому был вынужден постоянно тереться носом о попки прекрасных леди, имеющих змеиную чешую на шеях и раздвоенные языки за белоснежными зубками.
Первые две держались недолго, в судорогах обкончав пёсье личико. Третья же дама по счёту после того, как к её отшугаренному кругляшку прикоснулся шустрый язычок Алика, возьми и испусти газы, что, в принципе, было и неудивительно, закономерно и ожидаемо после сытного изысканного ужина, коим потчевала дорогих гостей несравненная Брунелька.
«Хорошо, что ещё не испражнилась», – подумал Алик, слушая как испустившая пук девушка долго хохотала, отвлекаясь от получения удовольствия.
Это и было слабое звено в команде Очковых Кобр, стоившее пёсику поражения. Таким образом, титул самого быстрого и умелого язычка в доме Изумрудного Персика выиграл Генка, быстро зализавший до оргазма 5 Ядовитых Бутонов. Вот так не совсем честно, как зачастую и бывает в большом спорте, он и стал лучшим кунименом Брунельки, получив статус любимого мужа.
А до описанного выше соревнования она предпочитала приглашать их на любовное ложе вместе, словно трупу бременских музыкантов в неполном составе, только пёсик и петушок. И тогда они ласкали её одновременно. Пока один лизал пуську, второй полировал попку. А она меняла их местами. И так продолжалось часами – Алик чередовал Генку, а Генка чередовал Алика.
Кроме мастеров лингвистического искусства в гареме Брунельки были и другие животные: носороги, быки, кролики, несколько свиней и дятлов. У каждого была своя роль. Носороги одаривали деньгами; быки сражались на рыцарских турнирах; кроликов она вызывала, когда хотела по-быстрому; со свиньями пьянствовала; а дятлы долбили её в задницу. Был ещё удав Юра, имеющий очень красивый и ровный член, заменяющий Хозяйке любимую соску, когда очень хотелось поспать.
Особняком в отдельном просторном помещении, именуемом постояльцами дома «Загоном», проживало стадо оленей. Это были атлетичные крепкие ребята, днём и ночью работающие над своей физической формой. Все как на подбор стройные, красивые и любящие покрасоваться перед зеркалами, играя могучими бицепсами, грудными мышцами и квадратными кубиками пресса.
Когда приезжали гости, их выводили из «Загона», выстраивали в ряд и демонстрировали разведённым интернет-убийцам, сумевшим отжать у супругов значительную долю брачного контракта: бизнес, недвижимость, акции и прочие ликвидные активы, позволяющие безбедно проводить время и предаваться плотским утехам в загородном доме Изумрудного Персика.
– Этот мне нравится, – говорила какая-нибудь Очковая Кобра и указывала на симпатичного блондина с раскаченными плечами и широкой сверкающей улыбкой.
И без того было видно, что паренёк её возбуждает: шею женщины разукрасила золотисто-чёрная чешуя, а изо рта то и дело показывался раздвоенный змеиный язык. Зрачки сузились, дополнив облик рептилии, и встретившись с изумрудами глаз Брунельки, дали понять, что выбор окончательно сделан. Хозяйку дома процесс сдачи в аренду членов собственного гарема возбуждал не меньше.
– Тебе на один вечер сладкого мальчика? – спрашивала она.
– На месяц. Решила поколесить по Азии в компании красивого молодого принца, – отвечала Очковая Кобра.
– На месяц будет дорого, но для тебя сделаю скидку. Бери за миллион.
– Спасибо, красотка! Деньги переведу сегодня, – и Очковая Кобра кидалась на шею Брунельки, после чего властно брала за руку накачанного оленя, чувствуя, как сжимается её волшебная тёмная дырочка в предвкушении нового посетителя в кожаном плаще и красной шапочке. – Идём, красавчик, с мамочкой. Нас ждёт незабываемое путешествие!
– Не подведи меня, пупсик! – шлёпала очаровательного блондина Брунелька. – Клиент должен остаться доволен, иначе отправлю тебя из «Загона» к быкам.
Попасть к быкам для оленя означало конец. Накаченные ребята, конечно, смотрелись грозно, если переставали мило улыбаться. Однако на быков количество и качество их мышечной массы не производило никакого эффекта. Ножи и арматура были крепче белков и аминокислот. Если быки брали гриф, то не для того, чтобы повесить на его края двадцатикилограммовые блины, а для того, чтобы поломать им кости несговорчивому предпринимателю или вороватому барыги.
Ребята, выросшие на улице и прошедшие курс задиристого беспредельщика, были грозной армией Изумрудного Персика и решали проблемы там, где закон предпочитал оставаться в стороне: наркотики, проституция, обналичка, игровые автоматы и прочее грязное бельё современного цивилизованного общества, в надежде на то, что кто-то другой выстирает его.
И если при стирке возникали трения с дядями из государственного аппарата, то в дело вступали носороги – весомые фигуры в бизнесе, работающем на автопилоте. Это были кошельки Изумрудного Персика, исправно платящие дань чёрной королеве. Большие бабки способны были погасить самый беспощадный огонь справедливости, то и дело разгорающийся в груди какого-нибудь прозревшего вдруг чиновника.
Весь остальной зоопарк был призван удовлетворять мелкие прихоти и хотелки Брунельки. Она подбирала их где угодно, сугубо повинуясь простому женскому эмоциональному желанию. Быки же и носороги носили статус элиты и были на особом счету у Изумрудного Персика. Экономики здесь было больше нежели эротики.
Чем Изумрудный Персик притягивал данную аудиторию долгое время оставалось для Генки загадкой. Ему казалось, что эти ребята ни за что не стали бы шлифовать пилотку. А для стандартного секса было полно интернет-убийц, причём для любителей каждого отверстия существовал свой уникальный Королевский Сом, Очковая Кобра и Ядовитый Бутон.
Догадки относительно мотивов обозначенной категории гарема продолжались ровно до тех пор, пока однажды он не стал свидетелем невероятной оргии, произошедшей в спальне хозяйки, и открывшей ему глаза на глубинные поведенческие инстинкты сильных мира сего. Увиденное выходило за рамки понимания межполовых отношений нравственно воспитанного человека, отягощённого совестью, моралью и мечтами о любви во всём мире. Но именно этим и пользовалась Брунелька, удерживая в орбите своего влияния столь властных и весомых особей мужского племени.
Он прятался в шкафу разодетый в нарядные тряпки, ожидая возвращения Изумрудного Персика. Сюрприз, приготовленный им для Брунельки, должен был растрогать вечно молодое невинное сердце. Он отрепетировал для неё испанский танец Пасодобль, наполненный огненной страстью и покоривший мир безумным духом корриды. Но в тот день изумрудным глазам хозяйки не суждено было его лицезреть. В планах темнокожей красотки значилось другое, более откровенное и не менее душещипательное мероприятие.
Сквозь щёлку приоткрытой дверцы Генка увидел, как сначала в комнате, верхом на широкой спине одного из носорогов появилась Брунелька. Она сидела в позе лотоса облачённая в наряд египетской императрицы. Следом за ней шагали несколько быков, ведущих на ошейниках молодых девушек модельной внешности, каждой из которых было не больше 20 лет. Хрупкие и худенькие с выступающими рёбрами и впалыми щёчками, с оголённой маленькой грудью и тонкими ножками, облачёнными в нейлоновые колготки тёмных матовых оттенков на фоне суровых и грубых, изъеденных шрамами и увечьями здоровенных быков в костюмах и рубашках от «Brioni» и «Brooks Brothers», они выглядели словно узницы концлагеря, попавшие в лапы нациских карателей в постановке классиков неонуарного жанра. Последними закрыли двери спальни ещё 2 носорога. Такие же неотёсанные приземистые громилы с толстой шеей, волосатым пузом и вторым подбородком.
Брунелька не спеша слезла со спины тяжело дышащего перевозчика, в руках у неё была плётка. Рассматривая молодых девушек, она трогала их руками за грудь и сжимала ягодицы, будто бы выбирала спелые яблоки у торговцев фруктами. Дойдя до яркой блондинки с воспалёнными губами и пирсингом в носу, она остановилась. Девушка не смотрела на неё, опустив большие голубые глаза вниз. Брунелька рукояткой плети подняла её подбородок, повернув юную головку к себе.
– Как тебя зовут, детка?
– Ванесса.
– Любишь трахаться?
– Да, – дрожащими губами ответила девушка и попыталась снова опустить глаза в пол, но чернокожая бестия не дала ей этого сделать, пристально вглядываясь в испуганное лицо.
– У тебя есть парень?
– Да.
– Давно вы встречаетесь?
– Почти 2 года.
– Он знает о твоих похождениях на стороне?
– Конечно нет.
– Забавно, хотя и неудивительно, – издевалась Брунелька. – И почему ты ему изменяешь?
– Ради дополнительного дохода. Я студентка и не имею возможности зарабатывать. Парень и родители дают мне деньги, но их на всё не хватает.
– На все твои хотелки, тряпки и ноготочки?
Блондинка согласно закивала головой.
– Можно понять современную девочку.
Брунелька сделала паузу, как бы переваривая гладкие ответы молоденькой потаскушки, после чего продолжила:
– Как ты сюда попала?
– Хозяин «Золотых Кисок» предложил мне подработку.
– Я помню тебя, ты постоянно тусуешься в баре.
– Да, я тоже часто вижу вас там.
– Бьюсь об заклад, ты знаешь, кто я?
– Вы главная, кто заправляет «Золотыми Кисками».
– Чу!!! – рассмеялась Брунелька. – Оно мне надо? Я прихожу туда присмотреться к публике и выпить дорогого вина. А заправлять я предпочитаю здесь, в доме, куда приводят мечты. Но раз уж тебе предложили попасть на мою вечеринку, значит деньги не являются главным мотивом твоих желаний. «За деньги да!» – не тот девиз, что объединяет моих гостей. Иначе бы ты была сейчас на концерте Инстасамки. Понимаешь, о чём я?
– Поверьте, всё это я делаю только ради денег.
Глаза блондинки были искренни, как и глаза любой девушки, отвечающей на вопрос парня: «Сколько партнёров до меня у тебя было?»
– Всем девочкам в твоём возрасте нужны деньги, но только ради хрустящих купюр они не будут облизывать волосатые попки чудовищам, катать во рту их сморщенные яички и стонать под жирными тушами, обливаясь потоками мутной слюны и едкого пота.
Блондинка продолжала хлопать большими ресницами, всё ещё разыгрывая из себя невинную овечку.
– Ты сосёшь члены без презерватива?
– Да…
– Как часто тебе кончают в рот?
– Не знаю…
– Упорная девушка, – повернулась Брунелька к другим участникам психоделического эмоционального действа, – из неё выйдет отменная глупышка, умеющая вертеть самовлюблёнными толстосумиками.
Она похлопала блондинку по попке, зарычала словно тигрица, давая понять девушке, что она её не на шутку заводит.
– Признайся, что ты просто шлюха, которая любит, когда её трахают мужики. – Брунелька высунула язык и облизала сосок девушки, после чего продолжила распалять возбуждение. – Ты любишь как пахнут их тела, когда они пыхтят в постели с тобой. Любишь их гнусные мокрые языки, проникающие тебе в рот и киску. И самое главное, тебе нравится осознавать, что тебя искренне любит и ждёт парень, который не видит всех твоих грязных желаний и думает, что ты белая и пушистая, называет тебя исключительно ласковыми словами и задаривает цветами с подарками, не понимая, что айфон, по которому ты ему отвечаешь, ты заработала ртом, отсасывая сперму у очередного похотливого животного, пришедшего в «Золотые Киски», чтобы снять девочку для забавы.
Губы блондинки дрожали, она инстинктивно закрыла руками грудь.
– Скажи это, если я не ошиблась. Иначе тебе тут не место, и хозяин бара спутал тебя с очередной нимфоманкой.
Девушка расплакалась.
– Это слёзы раскаяния или очищения? – продолжала давить Брунелька. – Я люблю искренность, исповедуя тех, кто приходит ко мне в гости. Понимаю, что тебе страшно и непривычно, но никто не обещал, что большие деньги зарабатываются легко.
Вслипывая и вытирая мокрые от слёз глаза, девушка выдавили из себя:
– Я шлюха.
– Молодец, детка, умница. Продолжай, не останавливайся, мы внимательно слушаем. Чем больше ты откроешь нам сердце, тем больше мы полюбим тебя.
– Я знаю, что красива и окружающие думают обо мне только хорошее, как будто красивая девушка не имеет право на то, чтобы получить удовольствие, именуемое на языке моралистов низменным. Иногда создаётся впечатление, что они только и ждут того, чтобы уличить меня в непристойности. А потом начать кричать об этом на каждом углу и строчить осуждающие памфлеты в пабликах, проповедующих истинные семейные ценности. А правда заключается в том, что они все завидуют мне, моей красоте, и не могут смириться с тем, что миру глубоко наплевать на их серую убогую жизнь! Но я не собираюсь идти на поводу ничтожных завистников, и если меня назовут грязной шлюхой, то так тому и быть! Я люблю сосать члены, которые поднимаются при виде меня. Люблю восхищенные взгляды мужчин, добившихся богатства и уважения! Они трахают лучше, потому что привыкли ежедневно трахать этот лицемерный и лживый мир, насаждающий двойные стандарты к красивым женщинам! Я рада, что сейчас меня привели к вам. Это было моим давним желанием, как только я узнала о вас, Изумрудный Персик! Моё сердце билось, когда меня везли в ваш дом, а киска сжималась, предчувствуя настоящий разврат. Час назад я обильно смазала оба отверстия увлажняющим кремом, желая, чтобы сразу несколько членов одновременно проникли в них как можно глубже! Прошу вас, умоляю, не томите меня больше, Хозяйка! Отдайте меня в руки тех, кто знает, что нужно делать с плохой девочкой, не по своей воле родившейся с лицом невинной монашки, красивой фигурой, белоснежными волосами и безудержным сексуальным желанием!
Брунелька растянулась в довольной улыбке, одобрительно кивнула головой и обернулась к носорогу, что привёз её на своей спине в спальню:
– Ты доволен, Корнелиус?
Мужчина грузно поднялся на ноги, косолапо подошёл к блондинке, небрежно взял её за волосы, оттянул назад и присосался к молоденьким сладким губкам. Обсюнявив невинное личико Ванессы, он повернулся к Брунельке, шлёпнул её по попке и довольно произнёс:
– Это лучшее, что ты могла мне сегодня дать на закуску.
Чёрная королева подмигнула девушке:
– Хотела сосать? Начинай.
Блондинка опустилась на колени и принялась расстёгивать ремень брюк монструозного Корнелиуса. Брунелька обвела взглядом остальных девушек.
– Вы тоже шлюхи и хотите сегодня заработать на круизный отпуск в Средиземном море или на райских островах с белым песочком и бунгало на пляже?
Девушки закивали головами. Тогда она обратилась к быкам, держащим миловидных ягодок на поводках:
– Мальчики, вечер обещает быть увлекательным, потому что Изумрудный Персик хочет, чтобы его отлупили, наказали и выпороли! Тот, кто сегодня не исполнит все свои грязные, тайные и гнусные желания – тот Филипп Киркоров! – и она подмигнула двум носорогам у двери, показывая на девочек в нейлоновых чулках.
А дальше началась оргия, о которой мужчины грезят в фантазиях, пожирая глазами аппетитные женские попки, проплывающие мимо на улицах, в барах и торговых центрах, словно лебеди, завораживающие изяществом восхищённую публику. И, конечно, она проходила не по строго определённому сценарию, прописанному в каждом порно фильме, имеющим пометку «Gangbang».
Представляете, как начинаются подобные кинопроизведения? Все же видели. Сначала девушки танцуют под слащавую музыку, потихонечку оголяя волнительные для мужского глаза чресла, словно бы демонстрируют профессиональную работу пластических хирургов. Потом в ход пускают игрушки, призванные ещё сильнее раззадорить смотрящих диванных трахарей. Нечто вроде разминки перед тяжёлой тренировкой с отягощениями.
И, наконец, на сцену выходят они – команда, возглавляемая Капитаном Америка. Накачанные, загорелые, обильно смазанные маслом. Что не актёр, то сказочный богатырь. И между ног у каждого свисает полуметровая дубина, как будто коней скрестили с людьми, но вместо кентавров получились существа с каменными плугами, готовыми перепахать не один гектар нетронутых диких полей. Им только дай волю, сначала избороздят девственную почву, а после обильно зальют вспаханное густым белым семенем!
То же, что увидел Генка, заметно отличалось от кинематографических работ «Brazzers» и «Reality Kings». Аппетит участников предстоящего бедлама подогревали не танцующие счастливые девки, протирающие задницами заляпанные шесты в стриптиз клубе. Здесь в качестве аперитива подавали психологическое доминирование заказчиков оргии, включая причинение эмоциональных страданий и боли всем участникам без исключения. Любой носорог мог надругаться над слабыми и беспомощными телами студенток, одновременно требуя в ответ тоже самое! Сначала он плевал им в лицо, а затем заставлял выдавать золотой дождь на небритую морду, безумно вращая языком словно противная гадина, заслуживающая презрения!
В одно мгновение бесчувственные циничные быки пронзали плоть Изумрудного Персика вздыбленными кверху орудиями, а уже в другое – с трепетом в глазах целовали её словно невесту, чью руку каждый из них добивался не один, не два года и не три долгих года. Можно было бы назвать это биполярным расстройством и психическим отклонением, эмоциональной непоследовательностью и половой неразборчивостью, если бы не тот факт, что каждый из участников оргии не осознавал тёмную сторону собственной души, взрастившей в их безумных головах чудовищное, разрушительное желание, способное уничтожить чью-то невинную жизнь в одночасье, не дай они этому губительному желанию волю в месте, куда приводят мечты.
Как им быть, сильным и властным, имеющим в груди сердце, способное нежно любить, грустить и страдать? Уверенные и жестокие глаза тоже умеют плакать, а голосу, привыкшему оскорблять и приказывать, иногда требуется прошептать молитву, пока крепкие руки, обычно раздающие подзатыльники, с дрожью будут сжимать горящую свечу перед нетленным образом.
Если ты хочешь быть первым, нельзя показывать слабости. Даже дурачки это знают, потому что читали посты «В контакте». Кто автор слов, Достоевский или Омар Хайям, дело десятое. Суть же понятна. Но вот что с этим знанием делать условному быку или носорогу, социальные сети умалчивают. Психологи готовы дать ответы, но за отдельную плату. А всё, что за отдельную плату, есть ни что иное как дешёвый развод.
Баланс – вот, что требуется организму. День сменяет ночь, веселье – грусть, а подавление – вседозволенность. Изумрудный Персик знал о тайных желаниях каждого, вот в чём была её магия. Она умела выстраивать мостики к душам, пробивая застой в организме, потерявшим себя в мире среди ярлыков и стереотипов, навязанных норм и правил, законов, написанных в интересах других, и культуры, формирующей стандартизованного потребителя. И как только человек видел свет в образовавшемся туннеле, он бежал к нему без оглядки. Туда, где хранились его собственные желания, какими бы извращёнными они не были!
Так и существовало это тёмное царство с человеческим зоопарком нашедших в нём своё призвание. Особи мужского пола, превратившиеся в животных, повинующихся первобытному инстинкту и продавшие Сатане душу ради трепетного удовольствия. Империя Изумрудного Персика, облачённая в мантию похоти, ставшая последним пунктом назначения для тех, чей мозг навсегда был отравлен мечтами об идеальном оргазме.
Ловушка, в которую попадал грешник, замыкалась за городом, оставляя других жителей, боящихся точно мышата заглянуть в собственное нутро, изъеденное пороком и завистью, ежедневно крутить колёсико, чтобы заработать лишний кусочек общественного пирога. Нечего им было отвлекаться на тех, кто искал свободу для своих гениталий. Зачем изобретать велосипед, если уже давно все сказано-пересказано. «Авраам родил Исаака; Исаак родил Иакова; Иаков родил Иуду и братьев его», – гласит Евангелие от Матфея. Зачатие было безгрешным, а прелюбодеяние есть ни что иное, как мерзость в глазах Создателя.
Женщина пошла на поводу у змея и вкусила запретный плод. Что последовало после, хорошо знакомо каждому. Поэтому давайте перестанем играть в игры и последуем заповедям Господа. А тот, кто отказывается принимать правила игры «Преступление – Покаяние», мы отправим в бар «Золотые Киски». Там они и тусуются все извращенцы, не видящие ничего постыдного в том, чтобы следовать зову природы, забыв о предписании старцев и пророков, запрещающих предаваться разврату и блуду в угоду плотскому удовольствию.
Как аппендикс захватывает заразу, пытающуюся отравить организм, так и злачные места собирают в своих стенах прелюбодеев и шлюх, способных разрушить устои общественной морали, кровью святых записанные на алтарях в храмах. И хорошо было бы понять тому, кто оказался сидящим в отхожем месте, как дурно смердит там от тех, чьи страсти уродливы, недоношены и отвратительны. Не надо бежать за мечтой, которая не прописана в священных писаниях, ибо в противном случае можно навеки затеряться в казематах адского лабиринта, раз за разом проглатывая вкрадчивый шёпот дьявола, обещающий неземное удовольствие. Ведь рано или поздно плотское удовольствие перестанет приносить радость, и тогда орган, отвечающий за острые ощущения, окажется человеку без надобности.

Глава 8. Каплун

Однажды во время незабвенной процедуры сомнительного характера, когда Брунелька сидела на лице любимого петуха, и его длинный виртуозный лайнер проделывал в её тёмном туннеле немыслимые кульбиты, она, закатив глаза и упираясь руками в его живот, спросила сквозь стон наслаждения:
– Не могу понять, как ты это делаешь, фантазёр? Ощущение, что с каждым разом твой язык проникает в меня всё глубже и глубже.
– Я стараюсь, Хозяйка.
– Признавайся, ты его оттягиваешь, искусственно удлиняя?
– Нет, Изумрудный Персик. Секрет преображения в другом.
– Расскажи мне, бесстыдник! Колдуешь при свечах в полнолуние или продал душу дьяволу ради самой желанной девичьей радости?
– Секрет в фотографиях. Чем чаще фотографируешь язык, тем длиннее он становится.
Брунелька от удивления приподняла таз, слезла с лица Генки и не без интереса уставилась прямо в глаза:
– Продолжай.
– Меня научил этому трюку старый коллега по работе, Семён Геннадьевич.
– Тот молодящийся кобель, уже более 10 лет, заныривающий в беспонтовые пилотки из «Золотых Кисок»?
– Да, тот самый Чокнутый Фотограф в жёлтом пиджачке, с которым вы меня видели в день нашего знакомства.
Брунелька брезгливо фыркнула:
– Когда-то он и ко мне подкатывал, мутант из зоны отчуждения.
– Вы правы, он обладает невероятным размером, на который всегда велись девочки разных мастей и возрастов.
Брунелька опешила от услышанного, переспросив:
– Он втирал вам, жалким дегенератам из «Биг Дика», дичь о том, какой он крутой Казанова, клеящий девок направо и налево?
– Но это чистая правда! Я сам видел огромный хобот, болтающийся у него между ног!
– Его уровень ограничивался Милфой Лариской и Сочной Брунфельзией. Первая была честной давалкой, сам знаешь, ну а вторая – типичным кашалотом с дырой размером с ведро. Конечно, ей нравился его кожаный монстр, плотно надраивающий стенки её бездонного влагалища. Все остальные малышки, с кем ему удалось прокатиться в качающемся вагоне, либо были пьяны, либо глупы, либо родились конченными.
– Удивительно это слышать, спустя годы, – не верил словам Брунельки Генка. – Но, возможно, он действительно приукрашивал свои героические любовные подвиги.
– Не сомневайся, птенчик. Ему даже Даваллия Мариеза с младшей сестрой Дазифорой не дали, а они были те ещё шлюшки! В их шальных объятиях не побывал только ленивый. Вся ваша шайка-лейка успела наследить в их кровати. Все твои озабоченные дружки пощекотали бородкой и яйцами их лобковые холмики, кроме отбитого неудачника, о которым ты мне залечиваешь.
– Они были милы и незатейливы словно вишенки, красующиеся на эмблеме клуба «Pacha», вы правы. Невероятно, что Сёма не переспал с ними. Кстати, как сложилась судьба любвеобильных сестёр?
– Вышли замуж, родили детей, завели любовников, старшая развелась, младшая сделала грудь, и когда одной было 35, а второй 30, уехали на отдых в Турцию. Там перепили в баре с местными султанами, разводящими русских туристок на дискотеках и пляжах, и в итоге осуществили своё давнее разнузданное желание.
– Секс с несколькими мужчинами одновременно?
– Да, только он был не совсем таким, как они представляли.
– Думали так, а вышло вот эдак?
– Ага. Их просто пустили по кругу прямо на дискотеке, вливая стопками раки в глотку. Потом вывезли на пирс к морю и отдали развлекаться несовершеннолетней шпане. Утром на лежаках храпящие тела, вдоволь поюзаные в зад и перед, нашёл Мустафа, недалёкий местный умалишённый, забрал к себе в сарай, пригласил младших братьев дегенератов, пробовавших до этого только блеющих от возмущения ишаков, и они всей дружной турецкой компанией накачали их под завязку генетически бракованной спермой, так что потом обе делали аборт. Сейчас женщины осунулись, сексом интересуются постольку-поскольку, стараются выглядеть модно, но морщины и целлюлит выдают старых потаскух. Младшая иногда посасывает у седовласого любовника, владеющего шаурмой на Ленинском проспекте, а у старшей пилотка уже как 2 года завонялась.
– Невероятно, такие очаровашки цыпочки были!
– Не отвлекайся, птенчик. Что там с твоим язычком?
Генка вернулся из прошлого в настоящее, прервав сладкие воспоминания о молодых беспечных летах, и продолжил объяснять Изумрудному Персику феноменальные способности своего непарного выроста дна ротовой полости.
– Он хорош, и не потому что я прибегаю к физической деформации. Я просто усовершенствовал метод Чокнутого Фотографа. Теперь кроме фотографий я снимаю видео, как лижу под юбкой у девочки, в результате чего не только растёт язык, но и улучшается техника оральных ласк.
– Ах ты, пошляк! – возбудилась Брунелька, игриво нахлестала ему дразнящих пощёчин, и снова оседлала сверху. – Полижи на бис мою чёрную смородинку, грязный извращенец!
Кончик языка Генки завибрировал с такой дикой скоростью, с какой вибрируют крылышки насекомого при полёте на цветочном поле. Нервные окончания тёмного клитора Брунельки не выдержали подобных в скорости ласк, и она закричала так громко, что её крик услышали даже олени, тягающие гантели и штанги в «Загоне». Терпкая слизь из мочи и смазки перепачкала ему рот. Он облизнулся, вытер пальцами губы и подбородок, после чего ещё раз просмаковал выделения любимой шоколадной красотки.
Когда Брунелька пришла в себя, она спросила Генку:
– А у какой девочки ты лижешь под юбкой?
– Той, что была у вас однажды, её зовут Ванесса. Она блондинка с пирсингом в носу.
– Невинная шлюшка, – засмеялась Брунелька, – откуда ты её знаешь?
– Случайно. Я стал свидетелем оргии, которую вы устроили здесь, отдав её на съеденье Корнелиусу.
– Ах, ты мерзкий ублюдок! Подсматриваешь за своей хозяйкой! – И она влепила ему сильную пощёчину.
– Всё случилось непреднамеренно, – пытался защититься Генка. – Я приготовил для вас воинственный танец испанских Тореодоро, спрятался в шкафу, и, когда вы въехали в комнату на спине Корнелиуса, испугался и не посмел показаться вам на глаза.
– Не ври мне, противный лгунишка! Отвечай, трахаешь её?
– Да.
– То есть засовываешь в неё не только язык, но и член?!
– Да.
– Отвечай: «Да, Хозяйка!» – в гневе возмутилась Брунелька.
– Да, Хозяйка!
– И как тебе её грязная белая бздунька?
– Она вкусная, но ваша вкуснее, Хозяйка!
– Конечно вкуснее, дрянь! А ну покажи-ка мне свой член, петушок.
Удивительно, но за всё время, что Генка был в доме Изумрудного Персика, она ни разу не проявила интерес к его детородному органу. Но, как только узнала, что он трахает другую девку, на которую ей было глубоко наплевать, интерес сразу появился.
Почему мужчинам не понять женщин, когда они столь предсказуемы? Это же психология начальных классов. Вещь исключительно никому ненужная будет оставаться такой ровно до тех пор, пока кому-то она не понадобится. В ту же минуту найдутся причины, объясняющие её обладателю глубокую в ней потребность и заинтересованность. Как то ружьё, из-за которого Иван Иванович рассорился с Иваном Никифоровичем.
И с человеческими душами также. Стоит одному заметить, что доселе неприметная личность понадобилась кому-то, сразу и он поспешит выразить свой к ней интерес. А за ним второй, третий и остальные. Это базовый курс линейных продаж, маркетинг для чайников. И если мужики проседают в данном предмете, то бабы разбираются в нём досконально.
Когда Генка снял репетузы, он снова превратился в глазах Изумрудного персика в Геннадия Семёновича. Брунелька даже позвала удава Юру, чтобы сравнить, чья кукурузка больше и красивее. Долго смотрела и примерялась, облизнула один, второй, поморщилась, закатила глаза, размышляя, и пришла к выводу, что у Аллигатора палочка то повкуснее будет.
– Хочу посмотреть, каков он в деле! – наконец, сказала она.
На долю секунды Геннадий Семёнович подумал, что Брунелька хочет, чтобы он её отодрал словно Сидорову козу, отчего ему сделалось страшно, как в те далёкие дни, когда он как полоумный шарахался в стороны при встрече с интернет-убийцами. Но Брунелька его успокоила:
– Ты подсматривал за мной, теперь я хочу подсматривать за тобой.
– Не понимаю ваших ожиданий?
– Хочу, чтобы ты привёл Ванессу сюда и трахнул, пока я буду наблюдать за вами из шкафа. Имею каприз вживую посмотреть эротический фильм с вашим участием.
– Но…
– Никаких но, птенчик. Ты и Ванесса. Здесь, в этой комнате! И не забывай, что я хочу лицезреть твоего петушка, ритмично залетающего в её гнёздышко, и также ритмично вылетающего оттуда с чувством глубокого удовлетворения.
Сказано – сделано. Геннадий Семёнович снова заманил порочную студентку с лицом невинной овечки в дом Изумрудного Персика. И чтобы понять, почему такое стало возможным, следует поведать историю о том, как они познакомились.
После развратной оргии с быками, Корнелиусом и другими носорогами он тайком от Брунельки разузнал у мавров её координаты, выбрался в город и пригласил на свидание. Каков был его умысел на самом деле неведомо. Одно можно сказать с уверенностью: даже если рядом с мужчиной богиня, на которую он ежедневно молится, разбивая лбом пол, даже тогда его прыткий и хитрый дружок, живущий в трусах, думает о том, как бы заглянуть в чужой огород и оставить в нём своё семя, долженствующее дать всходы. Вот почему соседские дети так часто похожи, и история о том, что в индийских фильмах все люди братья и сестры, не такая уж невероятная, как может показаться на первый взгляд. Любовь любовью, а чужая постелька всегда теплее!
Свидание прошло успешно. Ванесса не расстроилась, что её тайна не такая уж и тайна, и незнакомый мужчина знал о её скрытой от посторонних глаз ночной жизни. Почему? Потому что Гена Аллигатор соврал ей, выдумав легенду о том, что он доверенное лицо Изумрудного Персика, и прибыл по её личному поручению разузнать, как она себя чувствует после того, что с ней проделал Корнелиус. Короче, втёрся в доверие, тут намекнул, там подмигнул, очаровал, потрогал и утащил в закуток.
Так началась история типичных отношений 21 века, когда по планете бок о бок бравурно шагают женская вседозволенность и мужское отчаяние. Ванесса была довольна, в ласках не отказывала, Геннадий Семёнович подкидывал ей бабло, жамкал на встречах, обещая покровительство Изумрудного Персика. А хитро деланная студентка с безмятежным лицом ангелочка, продолжала наставлять рога своему парню, тайком подторговывая сладким местом ради потенциальных привилегий. Ну и баблишко на бутики с салонами, конечно, лишним не было.
И вот представьте, он снова зовёт её в дом Изумрудного Персика, обещая личную аудиенцию. Соображаете, как закружилась белокурая головка Ванессы? После первой аудиенции, она уехала на Мальдивы, прихватив с собой двух таких же продажных подружек, готовых взять в рот за дорожку мяу-мяу. А родителям рассказала сказочную историю о том, как выиграла джек-пот в Joycasino. Почему же не повторить сексуальную авантюру? Она не просто согласилась, она полетела туда на крыльях!
И в этот раз вечеринка была костюмированной. Аллигатор привёл её в знакомую комнату, наряженную в одежду японской школьницы: чёрные башмачки, белые гольфики, фиолетовая свободная юбочка гармошка, малиновая блузка с коротким рукавом, красный галстук на тонкой шейке и два белоснежных хвостика Candy, перевязанных жёлтыми вздутыми резиночками.
– Мы здесь будем одни? – удивилась Ванесса.
– Это будет индивидуальное занятие, – ответил Геннадий Семёнович, выждал паузу и добавил: – до поры до времени.
– По какому предмету?
– Анатомия человеческого тела.
– Как интересно.
В его руках появилась указка. Он подошёл к девушке ближе и поднял кончиком подол подростковой юбки. На Ванессе были белые детские трусики с изображением симпатичной Асуны, возлюбленной Кириото.
– Что это, – строго спросил Геннадий Семёнович, – ты описалась?
– Нет, учитель. Моя киска ещё не ходила на горшок.
Тогда Аллигатор засунул ей руку в трусы и потеребил клитор, после чего протолкнул указательный и средний палец в заветную щёлочку. Измерив глубину живительного колодца, и помассировав влагалище девушки, он вытащил культяпку и поднёс слизкие пальцы к её милому личику.
– Тогда что это? Почему они мокрые?
– Я не знаю.
– Придётся тебя наказать, непослушная врушка!
Ванесса закусила пальчик и захлопала большими ресницами.
– Встань на колени и расстегни мне брюки.
Ситуация повторялась. Только в комнате было меньше народу, а место Корнелиуса теперь занимал Геннадий Семёнович.
Истина кроется не в вине, она заключается в том, что ремень на мужских брюках всегда расстёгивается одинаково как на жирном, пузатом распутнике, так и на влюблённом красивом девственнике.
Поэтому белокурая студентка, изображающая из себя японскую школьницу, привычно взяла в руки ключ от роскошной богатой жизни, от которой её так старательно уберегали родители, преподаватели и тоскующий в одиночестве парень, открыла рот и перевела губы в режим поршневого насоса.
Девушке нужно было зарабатывать на прикольные дорогие финтифлюшки, поэтому Геннадий Семёнович помог ей. Взяв её за косы и насаживая юную головку на член, он повернулся к шкафу таким образом, чтобы Брунелька имела возможность сполна насладиться появлением и исчезновением его волшебной палочки во рту способной не по годам блондинки. Когда её шея устала, он лёг и посадил Ванессу сверху, заставив испорченную нимфетку повторять фокус с исчезновением стоячего полового органа, но уже с помощью киски.
– Тебе нравится мой член? – спросил он, чувствуя, как по корешкам волос на макушке побежали колики удовольствия, предвосхищая обильное семяизвержение.
– Обожаю твой член! – широко и томно вздыхала вошедшая в эротический транс Ванесса.
– Он лучше, чем у Корнелиуса?
– Да, твой член самый лучший на свете!
– Повтори это снова, похотливая порочная девчонка!
– Твой член самый лучший на свете!
Это было неправдой. Все мужчины знают, что как бы хорош он не был, всегда найдётся член побольше. Но все мужчины готовы обманываться на этот счёт. В них говорит тот самый шустрый и быстрый сперматозоид, добравшийся до яйцеклетки первым. И именно женщина помогает не забывать мужчине, что он самый лучший на свете. Потому что всякая женщина помнит того первого сперматозоида, добившегося от неё согласия на зачатие.
Брунелька не стала дожидаться оргазма Геннадия Семёновича. Она открыла дверцу шкафа, подошла к парочке и смерила обоих холодным взглядом. Словно ожидая её появления, в комнату начали заходить олени. Ванесса спрыгнула с члена, с лицом невесты, в комнату которой в первую брачную ночь проникли грабители.
– Довольно! – скомандовала Брунелька, и, указав оленям на девушку добавила: – забирайте её!
Самодовольные нарциссы накинулись на сладенький белобрысый пирожок. Тем временем в комнату зашёл Корнелиус. Темнокожая бестия ткнула пальцем на Генку:
– Вот он, любитель подглядывать за забавами старших.
– Дай-ка я его проучу!
И Корнелиус, схватил Геннадия Семёновича в замок, пытаясь придушить как Хабиб Магрегора на 229-ом турнире UFC.
– Осторожнее, косолапый, он мне нужен живым.
– У тебя таких целая армия, – носорог показал глазами на стадо оленей, облепивших тесным кружком несчастную блондинку, – зачем ещё один?
– Потому что он особенный. Эксклюзивный мальчик, сделанный в единичном экземпляре.
Брунелька подошла ближе, осторожно взяла пальчиками длинный и багровый язык Генки, свисающий изо рта из-за нехватки кислорода, аккуратно приподняла, демонстрируя кровожадному Корнелиусу, и добавила:
– Он вытворяет им чудеса.
Носорог от досады громко фыркнул и ослабил хватку. Потерявший сознание Генка рухнул к ногам Изумрудного Персика.
– Так тому и быть. Если французский пилоточник пришёлся тебе по душе, пользуйся на здоровье, – он махнул рукой и направился к оленям, снимая по дороге пиджак. – Где там моя снежная королева, вещавшая что-то по поводу самого лучшего члена на свете?
Завидев косолапую тушу, мускулистые ребята расступились. Ванесса, не успевшая перевести дыхание, выглядела разбитой, но не сломленной. Качки успели содрать с неё один гольфик и блузку. Юбка неряшливо сбилась в районе пупка, соблазнительно оголяя тёпленький беляш, готовый к употреблению.
Корнелиус угрожающе навис над ней. Одним движением вытащил ремень из штанов и потряс им перед дружной компанией атлетично сложенных спортсменов.
– Так чей член всё-таки самый лучший на свете? – скрежеща зубами спросил он в пустоту, обращаясь при этом к блондинке.
– Ваш! Ваш член самый вкусный и самый лучший на свете! – поспешила заверить его испуганная конфетка и потянулась руками к паху пузатого увальня.
– Поняли, черти! – Корнелиус победоносно обвёл культуристов взглядом, грубо схватил Ванессу за волосы и начал сувать ей в рот, честно сказать, ни на что не годный и полудряблый сморчок, давно растерявший возможность крепко стоять пополудню и радовать девушек дерзкой любовью.
– Раз, два, Фреди придёт за тобой! – сопел он под нос. – Три, четыре, открывай пошире двери!
Грубый толстяк заводился всё больше и больше, и на пике перевозбуждения, кинул ремень в одного из парней, смотрящего на его тучное обрюзгшее тело с усмешкой. После он отшвырнул Ванессу, с трудом наклонился к полу, достал из карманов упавших штанов толстые пачки денег и начал небрежно швырять пятитысячными купюрами вокруг себя.
– Вот, что решает, ушлёпки! А не ваши надутые мышцы.
Ванесса с жадностью прильнула к нему, словно дитя, кидающееся к матери, отвергнувшей его, и принялась лизать сморщенные волосатые пальцы слоноподобных ступней, попутно подбирая руками деньги, упавшие рядом и находившиеся в поле её зрения.
Корнелиус бесцеремонно поднял юную головку за косички и снова спросил, будто бы уже не спрашивал или, спросив, не расслышал ответ:
– Повтори, чей член самый лучший?
– Ваш член самый бесподобный на свете, – глаза Ванессы сияли от непоколебимой веры в сказанное.
Тогда старый распутник скомкал несколько купюр и принялся их заталкивать в широко открытый рот продажной Мальвины.
– Смотри, не подавись, жадная тварь! – прохрипел он, испытывая неописуемое наслаждение от проявления собственной власти над хрупкой молодой девушкой.
Тем временем за спиной у Корнелиуса творилась жуткая бесовщина. Брунелька склонилась над бессознательным телом Геннадия Семёновича, и словно ведьма, зашедшая в сарай к Хоме Бруту, сверлила его поникший член изумрудами безумных глаз.
Постепенно её лицо начало претерпевать деформации, превращаясь в нечто насекомоподобное. Челюсть вытянулась, нос провалился, глаза вылезли из орбит и стали несоизмеримо огромными в сравнении с головой. На месте бровей вылезли длинные ходящие по сторонам усы. Руки и ноги превратились в бесконечные пилообразные клешни, живот вытянулся и удлинился. Из спины прорезались крылья. Цвет кожи Брунельки медленно обращался в зелёный, и спустя мгновение над Геннадием Семёновичем уже нависал крупный и хищный богомол, издающий жуткие агрессивные звуки, напоминающие звуки заточки ножей на электрическом наждаке.
– Бежим! – испуганно заорал кто-то из оленей, – Изумрудный Персик собрался пилить человечину!
Качки россыпью пустились бежать из спальни. Следом за ними рванул Корнелиус, но запутался ногами в спущенных штанах, упал на четвереньки и словно боров пополз к выходу. Ошалевшая от увиденного Ванесса заорала как умалишённая и моментально потеряла сознание. От её крика Геннадий Семёнович очнулся. Видя перед собой гигантское насекомое, явно собирающееся полакомиться его плотью, он попытался вскочить на ноги. Но огромный Богомол схватил его острыми и цепкими клешнями за поясницу, наклонил морду вниз и страшными изогнутыми внутрь зубами откусил член под самый корень…
Всё это было бы смешно, когда бы не было так грустно. Печальная участь постигла Геннадия Семёновича, решившего до конца пройти путь японского самурая Кацумото, сражающегося с помощью стрел и сабель с гаубицами и картечницами англичан.
Не уберегли его наставления Семёна Геннадьевича, советующего не привлекать к себе повышенного внимания. Не соблазнили его благоухающие цветы из «Золотых Кисок». Не послушал он сурового пророчества, данного ему на прощанье Ядовитым Бутоном.
И вот теперь лежал Геннадий Семёнович, истекающий кровью, на полу в доме, куда его привели мечты, словно Каплун, готовый для подачи на обеденный стол. И даже сил понять произошедшее, оглянуться назад, тяжело вздохнуть, вспоминая Лариску, Наташку и Ванессу, у него не было. Острая боль в области паха лишала воспоминаний.
То, что вело его по жизни, невероятно мотивируя и награждая сладостным удовольствием, пережёвывал сейчас в пасти ужасный Богомол. И не было больше у него возможности потеребить свой член, как это он делал маленьким мальчиком, лёжа в кроватке, и не понимая ещё, истинное предназначение забавного краника между ног.
Можно было остановится тогда, в баре «Золотые Киски», завести отношения с Прованской Розой или Клариссой Курортной, полюбить прекрасное создание и навсегда привязаться к одной, пусть и не самой вкусной, девчушке, и жить как все долго и счастливо, делая вид, что вы действительно счастливы.
А можно было и наркоманить в постели с Ядовитым Бутоном. Тем более она была не против. Конечно, интернет-убийцы сволочнее и забористее обычных красоток, но ведь и секс с ними того стоит! Ехал бы сейчас в скоростном экспрессе, не зная других забот, кроме финансового обеспечения драгоценной жёнушки.
Нет ведь, не устоял перед соблазном! Не хватило моральной выдержки и желания быть как все! Всё бежал за журавликом в небе, разгоняя синичек, кружащих вокруг стайками. И куда это привело его? В дом за городом посреди леса, в котором ужасный богомол ранее сожрал сотни таких же, как и он молодчиков!
Можно было бы сделать выводы, да поздно уже – почки отказали. Остаётся лежать, истекая кровью и ждать, что сделает Изумрудный Персик дальше: сожрёт его окончательно или оставит жить кастрированным петухом?
Первый вариант, наверное, бы был предпочтительнее для человека, сохранившего ещё остатки самоуважения. Ведь жить подстилкой, подтирающей гениталии монстру, лишившему тебя первичных половых признаков, мягко выражаясь, зашкварно. А если быть более точным – не по понятиям.
Хотя с тех пор, как он присосался к шоколадной пуське в лимузине, отвозившем его в логово Изумрудного Персика, он уже жил в петушином кутке. Что ж изменилось? Член ему с тех пор уже был без надобности. Хотя даже петух может иногда парковать свой болид в гараже какой-нибудь непринципиальной Ванессы. Но по большому счёту это суть дела не меняет.
Просто очередное дополнительное унижение. Погружение вниз на самое дно Марианской впадины. С каждым метром глубины вопросы к себе видоизменяются. Сначала:
«Быть или не быть?»
Потом:
«Тварь я дрожащая или право имею?»
И напоследок:
«Сглотнуть или выплюнуть?»
Если предела не было в погоне за журавлём, то его и не будет при погружении в бездну. Стратегия поведения не изменится, изменится знак: с плюса на минус. Поэтому всё будет хорошо у Геннадия Семёновича. Живут же евнухи в гареме и кастрированные коты в квартирах. Всё у них есть: и еда, и ласка, и забота. Ещё и окружающие умиляться будут. Чем не «Happy end»?

Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора.