гл. вступительная - ВАРИАЦИЯ СМЕРТИ

слово первое
«НЕЛЕПОЕ ДЫХАНИЕ ЖИЗНЬЮ»
…хватит жизнью нелепо дышать,
ядом питаться и чтить Сатану,
довольно воздух жадно глотать,
в себе ошибаться и верить в судьбу…

ВАРИАЦИЯ ГИБЕЛИ
Ровно двадцать четыре ступени… и каждая обладает обманчивой атмосферой уникальных событий: случается – теряешься в закоулках Серого Града, спасаясь от метеоритного дождя; бывает – гонимым безумцем скрываешься от преследования в руинах древних заброшенных поселений; доводится – бросаешь вызов духовной оболочке Восьми Континентов, что дерзко выводит тебя из ума; но только единственный раз имеешь возможность осознать необъемлемый страх у края пропасти, со дна которой доносится смертно-дурманящий зов Ключника… Две лестничные плиты… одна – пелена снов, укрытая таинственной вуалью даже от твоих очей, другая – реальность согрешений и проступков. А соединяет их – холодная Смерть, что терпеливо точит лезвие косы и не торопится с ударом… И это есть – один этаж временного небоскрёба высотою в жизнь (?)… жизнь (!)…
- …ЖИЗНЬ!? Договорились!!! – он поставил печать, я увидел остаток жизни и…
…вновь владеет престолом суток типичный городской вечер, а неугомонное время продолжает лечить необратимым ходом. Широкая стрелка моих двенадцати ступенчатых архаических часов с двумя параллельными трещинами на стёклышке и отломленным секундным указателем, который, позвякивая, так и болтается внутри, прикрывает цифру четыре, минутная – только что взялась слагать очередной числовой круг. С точки зрения временных локаций я бреду примерно посередине второй часовой плиты, осторожно переставляя ноги у самого края пропасти, наполненной волнами манящих голосов и вибрациями загробного эха…
Настроение не просто ужасное, оно жуткое, предсмертное…
Сумерки уже спустились, и обхватили хмурыми руками сей уголок планеты. Совершенно ни зимним, ни холодным, а лишь слегка прохладным дыханием лёгкий ветерок обдувает последние часы уходящего года. Новогодний праздник, видимо, разразится в сухой осенней и совсем бесснежной обстановке.
В этом году город наряжали особо выдающиеся мастера. Все здания, словно маяки, хвастаются разнообразными световыми эффектами. Каждое дерево, будь оно хвойное, будь лиственное, украшено яркими гирляндами. В каждом парке и саду поставлено по огромной искусственной красавице ёлке. Даже провода на столбах оснащены разноцветными лампочками, словно для безопасности, словно по улицам не машины ездят, а самолёты летают. Весь город сияет так, что звёздное небо завидует. На улицах света столько, что ему там мало места – он вдобавок жилые квартиры освещает, поставив тем самым многим крест на сне. И каждый горожанин сейчас готов ловить новогодних мастеров, чтобы лично усадить в электрический стул на центральной площади для пущей радости световых эффектов.
Все старания городской мэрии не привели к требуемым результатам. Последний квартал года подпортил настроение основательно. Стоит вспомнить, что за три месяца не пролил не один дождь, не просыпал снег, и даже мороз не погостил, сразу душа становится чёрствой, а сердце равнодушным…
Умирает очередной год…
Уже более ста дней этот год подвешивает над миром идеально чёрный безоблачный купол и зажигает мириады ярких небесных огней, а светлое время угнетает хладнокровием угрюмой сплошной тучи… Более ста дней дух злости наполняет сердца людей, заставляя их обижать любимых, враждовать с друзьями и ломать свою жизнь… Более ста дней мы боремся с этой раковой опухолью души, что так терзает наш разум и наше существо… Более ста дней один из тысячи не выдерживает и поддаётся болезни… поддаётся сладкому безумию…
Неделю назад одним из тысячи стал я…
Но вот пришёл день и богиня зимы сумела разорвать бесконечную массу небесного застила, превратив её во множество милых взору белоснежных мохнатых облачков, небрежно раскинутых на небольшой высоте. Сегодня настроение чуточку повысилось, ибо может получится так, что эти облака, наконец, обрушат на суровый город обильный снегопад.
Вот ведь радости будет!
А впрочем… мне уже всё равно…
Облик солнца давно убрался с глаз долой, оставив лишь жарко-оранжевую линию на горизонте. Мрачность лёгкой волной насыщает собой атмосферу. Тёмная густота бережно заполняет каждую улицу, каждый двор, каждую комнату, каждый угол… От минуты к минуте становится темнее. Но активные городские огни без труда поглощают тёмную властительницу новогодним светом. Ночная королева, отражаемая иллюминацией, стиснув зубы, отводит основную стихию тёмной оболочки прочь и лишь бережными касаниями печальных теней ласкает ликующий го-род…
Давно построенная, и уже полуразрушенная, но все ещё довольно крепкая высотка находится на окраине города. Несмотря на своё неудачное расположение, это здание, носящее нескромное имя «Корпорация», давеча вовсю процветало и приносило немалую прибыль владельцам. На первых этажах укрепляли финансовый фундамент молодёжный ночной клуб и элитный ресторан. Оба заведения были довольно крупными и посещались исключительно лицами обеспеченными, готовыми за ночь спустить приличную сумму, красивого отдыха ради. Чуть выше для азартных представителей людского населения действовал самый прибыльный источник дохода – казино. Элитным бывшее игорное заведение не являлось, зато благоуханием солидности от него разило далее всех прочих конкурентов. На этом развлекательный комплекс себя исчерпывал, и все остальные уровни занимали различные офисы и компьютерные отделы. Все двенадцать этажей эффективно работали. Комплекс «Корпорация» имел авторитет и уважение у имущих горожан.
Месяц ещё не миновал, как успех «Корпорации» громко канул в историю. Деловые переговоры, плавно переросшие в мордобой, а затем в кровавое ристалище криминальных группировок, закончились весьма удручающе. Серия мощных взрывов полностью уничтожила весь бизнес. А всё уцелевшее растаскано местной шпаной.
Мы стоим на крыше этого «пережитка прошлого».
Я и она…
- Зачем?.. Зачем ты это сделал? – её горькие слёзы беспрестанно наворачиваются на глазах. Она прижимается мокрой щекой к моей груди и, отчаянно всхлипывая, злобно проклинает любимого человека. – Ты – дьявол… ты… сломал мою жизнь…
Я потерялся в своих мыслях. Я даже не слушаю её слова… и без того знаю их смысл – я обречён… обречён…
Запутав ладонь в её светлых волосах и, крепко обняв, бессмысленным взором всматриваюсь в городскую даль. Город. Он будет вечно помнить моё имя, мои деяния, мою безрассудность. На моей могиле частенько будут собираться важные люди, чтобы выпить за упокой или очередной раз проклясть мою сущность. Быть может, наоборот, завтра обо мне никто не вспомнит, тело кремируют, а прах развеют. Нет, завтра – слишком рано. Завтра все газеты торжественно закричат о нашем крахе. И наши имена, как и «Корпорация», на крыше которой стою, упадут чёрными строками на листы исторических документов полицейского архива.
- Верни! – любимая взялась колотить меня по груди, как обычно делают отчаявшиеся девушки, решив, что это последняя надежда коснуться мужской любви. Видимо, смысл надежды заключается в том, чтобы достучаться до остывшего сердца – сильными интенсивными ударами пробить лёд и вновь окунуться в кипяток скупых мужских чувств. Сейчас же любовь не имеет значения. Я оставляю бедняжку одну на растерзание произвола злобной ночи. Выдержит ли она испытание, уготованное ей коварной судьбой? А, хотя, зачем винить судьбу, когда всему причиной являюсь сам. Этот месяц прославил меня так, что великие гангстеры прошлого дружно переворачиваются в своих свинцовых гробницах. Этот месяц стал роковым для всех, кто меня окружал…
Оттеснившись от заполненной раскатами воздыхающего сердца горячей груди, она прокричала мне в лицо:
- Верни! Пожалуйста, верни мне всё!.. – отчаянный крик отобрал полностью все силы и, оставшись без воздуха, она начала жадно поглощать его колкую смесь. Обессиленные лёгкие, совсем недовольные раздачей холодного горючего, не заставили долго ждать своих отзывов о качестве вдыхаемого продукта – любимая раскашлялась.
Становится холодней…
Великая «благодарность» мне за то, что оставляю любимой на долгую жизнь одиночество. И долгой ли теперь лентой потянется её существование. Скорее – нет! Оставаться одна длительный срок она не сумеет. В её судьбе сейчас два схожих пути. Первый – ждать прихода моих врагов, коих я беспощадно давил. Они заявятся к ней погостить и сделают грамотное предложение – жизнь или смерть. Выбрав жизнь, она лишится этой самой жизни… Выбрав смерть…
Второй вариант приведёт мою любимую в ту же стихию – самой направиться в их притон с повинной. Не трудно догадаться, в кого превратится в руках отмороженных преступников хрупкая девушка заклятого врага. Прости меня, милая…
Откашлявшись, она вновь уткнулась лицом в мою грудь, мгновенно забыв о том, что только что со всех сил её колотила. Захлёбываясь слезами, непрерывно продолжает твердить:
- Верни! Верни… вернись, любимый…
Вернуться? С премногим удовольствием сейчас бы я вернулся на пару дней назад, чтоб исправить свои ошибки. Но даже в этом случае эта мысль остаётся сущей пустотой. Главную ошибку я допустил гораздо раньше… гораздо раньше…
Минутная стрелка преодолела третью ступень…
Только женской половине человечества дана способность сквозь страстную любовь совершенно откровенно говорить любимому о своей ненависти к нему. Сейчас это её право. Я сам себя ненавижу! Ненавижу за то, что сотворил с ней, с собой и со всеми. Ненавижу, что преследовал лишь свои цели и людьми, кроме себя, никого не считал. Как глупо. Я в каждом человеке видел потенциальную угрозу. Кроме сердца любимой девушки.
Все-таки, как хочется вернуться, повернуть время вспять…
- Я ненавижу тебя! Ты чудовище! Бездушное… беспощадное… - слёз становится всё больше. Она подняла свой взгляд на меня и простонала. – Ну что же ты молчишь? Скажи хоть что-нибудь…
Я взглянул в её мокрые голубые глаза и утонул в их глубине. Боже! Сколько в ней страдания… сколько боли… сколько ненависти ко мне… Но всё это мелочь, по сравнению с её любовью.
Она меня любит… и я её люблю…
Мои мысли заполонило сотнями, тысячами всевозможных воспоминаний, что говорить нет сил, вернее времени – я едва успеваю смотреть их. И сейчас, глядя ей в очи, сквозь её боль и мучение вижу нелепый момент из нашего недавнего романтического ужина…нн………
………жж…ужина при свечах. Я никогда не делал подобного – две свечи, два фужера, шампанское в ведёрке со льдом, красная роза на её половине столика… Ничего в правилах и традициях подобных вечеров я не смыслю и, сервируя всё это дело, решил, что именно так надо. Пусть ошибаюсь, но зато искренне, от души!
- Всего две свечи и никакого более света… - она сияет восторгом. Счастливая, всему довольная!
- Почему же две? У меня ещё есть, - я указал на салфетку, в которую завёрнуты ещё шесть свечей.
- Умница! – произнесла она это с насмешкой, но всё же с приятной теплотой в голосе. Она любит меня таким, какой я есть. – Ты, мой дорогой, всю ночь собрался за столом сидеть?
Я немного растерялся, но всё же ответ был запасён заранее:
- Откуда мне знать, на сколько хватает этого воска, - сдержав небольшую паузу, я привёл самый весомый аргумент, - тем более, ящик шампанского под столом стоит…
Любимая громко рассмеялась, продолжая…жж………
………пп…продолжая смотреть мне в глаза. Тот вечер был незабываем для нас обоих. Мы болтали и пили шампанское всю ночь напролёт. Смеялись друг над другом до самого рассвета. Вспоминали лучшие моменты нашего трёхлетнего знакомства.
Боже! Как хочется повторить тот вечер. Как хочется вернуть. Свернуть в другую сторону там, где я свершил ошибку, принёсшую все эти беды…
Опера мучительного потрескивания сложных механизмов, трудящихся под платиновой оболочкой моих наручных часов, проиграла шумный сэмпл, сопровождающий переход минутного указателя на новое деление – двадцать одна минута…
- Ты… лишил меня всей семьи… отнял всех родных и близких. Мы остались с тобою вдвоём, но… и тебе осталось жить недолго. За что?.. За что ты причинил мне эту боль?
Её дрожащий голос цепко схватил мой слух. Но я не могу ничего понять ею сказанного. Я погрузился в нудное, тревожное ожидание, вслушиваясь в хрипловатое тиканье… Я жду… я понимаю лишь одно. Здесь, на крыше этого высотного здания выскальзывают из рук последние минуты моей жизни. И уже абсолютно не важно, каким образом по моему горлу проскользнёт металлический холод косы её высочества Смерти. Мне безразлично, каким свирепым будет её взгляд, когда она будет меня убивать. Я знаю. Лицо Смерти будет моим! Ведь я сам выписал себе пропуск в Ад…
Я жадно глотаю холодный воздух и молча жду… жду…
- Я… верила в тебя, - поглощенная безутешным рыданием, она с трудом выговаривает слова, проглатывает слоги, повторяется, - я полностью была твоей. В твоих руках… в них было всё… Всё!.. и ты всё это выпустил… выронил… Все мои чувства, вся моя любовь – всё упало… и разбилось…
Её слова, наконец, ворвались в моё сознание. Меня неожиданно схватила напряжённая боль. Мое сердце зарыдало, а его кровавые слёзы полились из моих карих глаз. Чувства накинулись такие, словно злобные духи уже вырывают мою душу из тела. Не смеют более ждать и самовольно отнимают у меня жизнь. И я впервые задумался о её смысле: для чего жить…
…если потом нужно умирать…
и для чего любить,
если любовь придётся разбивать…
и ведь бессмысленна эта логика,
что сердце ломит день за днём,
а жизнь – штурвал историка,
что веет правду в дыхании своём…
Вечер уже властвует едино. Нет даже той оранжевой линии на горизонте. Лишь серой прохлады туман спускается с небес и стремительно всё окутывает. Я чувствую, как резко падает температура, как агрессивно мороз начинает сковывать моё тело, как немеет рука, пропитанная дрожью злосчастных часов…
- Но почему?.. почему я люблю тебя до сих пор?.. За один… за один единственный день ты смог уничтожить всех близких нам людей… всех, кого мы любили… всех… с кем провели чуть ли не всю жизнь… Почему?
Но я молчу… Передо мной стремительно проносятся образы всех тех, у кого я отнял жизнь в этот день. Лучший друг и соратник – родной брат моей любимой, мой наставник – отец их обоих… лишь пара выстрелов… и их не стало… А так же десятки наших друзей и сподвижников… учителей и советников…
Этот список велик… а результат ужасен…
- Зачем?.. зачем ты согласился на эту операцию?.. Зачем тебе понадобился maximum? Ведь ты и так, словно машина… Зачем!?
Но прошлого не вернуть… так же, как грядущего не избежать… и не под силу нам судьбу свою изменить… И пусть желаешь этого всею душой, тебе не будет прощения, тебе не дадут не единого шанса исправить самого себя… Даже сейчас, когда понимаешь причину достигнутого…
Вполне возможно именно операция стала моей подписью в пропуске. Нет! Не может этого быть. Причина прячется гораздо раньше. Операция была необходима, иначе смерть бы меня настигла ещё тогда…
Нелепый страх мгновенно набросился на меня – перед собой, вместо любимой девушки, я вижу Смерть во всём своём обличье… и блеск растущей луны, отражённый на стальном лезвии её убогой косы, свирепо бьёт в глаза слепящим лучом и… Вот он! Тот самый момент! Имплантат интеллекта в моей голове раскрывается, и на мозг проливается яд. И боль в голове встаёт клином. Реакция проходит по всему телу, и, вырвавшись из объятий любимой девушки, я пячусь назад, быстро теряя контроль над самим собой…
А тьма под капюшоном неистовой Смерти зеркально отражает моё искривлённое от боли лицо…
- Нет! – любимая тут же бросилась ко мне. Облик смерти в её внешности вдруг пропал без следа, словно и не было вовсе. – Только не сейчас! Умоляю!
Первая невидимая цепь пленительного зова набросилась на шею и подтащила к самому краю крыши, две другие, словно продолжения вен, вырвались из запястий, заставив развести руки в стороны. Я борюсь. Изо всех сил борюсь с неизбежностью, что отвечает мне адской ломкой. Я захлёбываюсь страшной болью. Её давление буквально разрывает меня на части. И всё же я знаю, что не осилить мне это. Знаю, что жить мне более не суждено… но по природе своей без боя не сдаюсь…
Дикая боль трясёт моё тело. Я дрожу и чувствую, как проступает ледяной пот. Я упорно смотрю на свою любимую, боясь забыть её образ. Она смотрит в ответ. Кажется, что меня держит в этом мире лишь её взгляд.
- Любимый, - прислонив ладони к моим щекам, она взялась умолять меня не умирать – остаться с нею. Клялась, что простит за всё…
А голос едва узнаваем…
Никогда бы не подумал, что умирать так страшно, понимая, что в жизни всего не успел… всего не достиг…
Слух отключается… темнота заливается в глаза… И вот я чувствую на губах поцелуй… последний поцелуй… И он обрывается – полностью лишённый контроля и, едва чувствуя связь с жизнью, я испытываю как иллюзорный крюк, коим оснащена последняя цепь Ключника, пробивает голову и утаскивает в никуда…
Я сорвался вниз… в бездонную пропасть завлекающих голосов…
…Мрак… тишина… и в мутных оттенках иллюзорного видения отдаляется мир… спокойно… и не спеша… Мираж перед глазами охвачен волной неясных очертаний… мутных… едва уловимых… Мрак… он беспощадно пожирает мой взор – я постепенно теряю зрение… прекращаю более видеть образ любимой, и… обрываю свой взгляд на пылающих закатных небесах… безвозвратно утопаю в воображаемой лишь мною тине бескрайней темноты…
Падение пропиталось вечностью… Ночь пред ликом Смерти почему-то утратила свою власть и, отделяемый какими-то секундами от гибели, я вижу закат… прекрасный огненный закат…
Тишина… она бестолково наложила на мой слух свою немую пелену… и вот я уже не в силах уловить какие-либо звуки этого нелепого мира… Чёткие грани существования стремглав стираются… Оглушённый бредом, приближаюсь к Смерти…
Смерть… она терпеливо дожидается меня… она где-то рядом… я чувствую её жадный взгляд… ощущаю холод её тяжёлого дыхания… слышу шершавый лязг точила, скользящего по лезвию…
…Я отдан объятиям пустоты… задушенный тишиной, я всё же слышу свист скользящего воздуха… я разрываю его гущу, безнадёжно падая… А где-то подо мной вырисовывается на пыльном асфальте моя тусклая тень, теряющая облик по мере моего приближения к её образу…
Страх… явно выраженный, словно сама жизнь… он впервые за моё недолгое существование так легко покидает моё сознание… хотя недавно обливал сполна меня собою…
Страх… и вот он испарился. Мой разум неожиданно замер… завис в доле секунды от колеблющейся тени… и рассветно-огненный мрак с тишиною мгновенно распались в моих чувствах… Вновь я вижу её чудное личико… нет… не вижу – пытаюсь увидеть! Изо всех сил вырываю из себя последний нелепый вздох и, словно озарённый светом свыше, всё же улавливаю в глазах любимой девушки этот удивительно красивый взгляд… несчастный… наполненный болью… и любовью…
Она… так же, как я, замерла… Моё сердце бьётся невиданной силой, пытается жить, сопротивляется смерти!.. Её же сердце не бьётся вовсе…
Вот и всё! – долгожданный удар… колкий холод в единицу-секунду проносится по всему телу, цепляет ледяною рукой сердце и, словно обожженные накалом его жизненной энергии, морозные ощущения рассыпаются миллионами острых, будто лезвий, льдинок по всей моей расшатавшейся душе… Душа… она рассечена и разорвана… свирепо растерзана… И, о УЖАС, цепенящая боль страшной силою бьёт в мозг… и тело в единый миг парализует…
И вот… моя безжизненная плоть лежит на грязном асфальте, медленно окрашиваемом в чёрный цвет. Последние нервные импульсы прогорают в моём подсознании… последние запасы воздуха вырываются из лёгких резким нелепым выдохом… последний естественный взгляд на мир обрывается закрытием век… последний скрип механизма проклятых часов, словно громовой поток прокатившийся пред моим затухающим слухом, сменяется жидкой тишиной… часы щёлкнули тридцать четвёртой минутой и навечно остановились…
Я умер…