Агенты "Яломиште" (часть 80.2)

В этой части рассказывается, что связывает таких непохожих существ: профессора Арсенева охотника Дерсу и юного вороненка Сиро Синдзиро.


- Дядюшка Сиро мне рассказывал. Очень много и очень подробно. Хотите верьте, хотите нет. Но дело было так.
Началось это знакомство, когда пропал младший сын настоятеля Сиро. Ему лет-то было всего восемь. Как раз братец Джиро задержался в городе в веселом квартале. Отправив братишку домой одного: « Ты уже большой мальчик: летать умеешь, дорогу знаешь!». Вдруг услышал чужую речь и увязался следить за чужаками. И когда мальчик почуял, что его обнаружили, не нашел ничего более умного, чем взлететь. И тут почувствовал толчок, боль… Очнулся на земле. В клетке, с перебитыми крыльями. На него смотрели десятки пар глаз, в которых читались страх и злоба. Взрослые здоровые мужики, тыкали в него палкой, плескали водой и каким-то вонючим пойлом. Вороненок не понимал, за что… За что его так ненавидят эти люди, которым он ничего плохого не сделал. Почему над ним издеваются. Он звал на помощь, но братья слишком далеко. Рвался прочь из клетки, но на прутьях было заклятье, а силы у раненого ребенка стремительно таяли. Его уже трясло в ознобе. Рана на ноге загноилась, перебитых крыльев он не чувствовал. Липкий туман в голове разливался предательской слабостью, горло пересохло, временами его сводило судорогой и выматывающий кашель многократно усиливал мучения. Мошкара каждую ночь ела заживо, слетаясь на запах пота: на лице и руках практически не было живого места. Никто не озаботился едой и питьем для пленника, не говоря о прочих излишествах, как-то помыться и поменять одежду. Сердобольную тетушку, которая пыталась дать мальчишке хотя бы одеяло, чтобы укрыться от ночного холода и назойливых насекомых, бесцеремонно погнали прочь. Маленький Сиро впервые увидел людей в таком количестве. И как они были не похожи на мудрого и доброго охотника Дерсу, снабжавшего братию горы Курама дичью и прочими дарами леса! Кто-то, в основном местные, просто отворачивались. Мальчик их понимал – они стыдились того, что бессильны помочь. Вороненок даже не злился на соседей: плетью обуха не перешибешь, а у всякого только одна голова на плечах. Да и кто он такой – своих детей ради него осиротить! Другие глазели, как на экзотическое животное. Клетка стояла и под проливным дождем, и под палящим солнцем и на пронизывающем ветре. За несколько медяков разрешалось ткнуть палкой, бросить камень, выдернуть пару перьев. Это же так забавно: смотреть, как крылатый ребенок плачет от боли, обиды и бессильной злобы. Как он задыхается в мучительном надсадном кашле. Как на глазах белеют волосы и крылья. Это же так весело! Нарядные дамы одобрительно улыбались кавалерам. Упитанные дети верещали: «Хочу! Купите!». Джентльмен в нарядном мундире, к которому почтительно обращались «милорд» плотоядно улыбался:
- Забавного зверька подстрелили мои охотники. Этот юный оборотень будет жемчужиной моей коллекции диковинных тварей. Как дергается, паршивец! Поглядим, действительно ли эти хваленые Тэнгу такие живучие, как об этом болтают. С такими ранами, голодный, вторые сутки без воды… и этот птенчик еще бодрячком. Все-таки заклятие надо подновить – неровен час, клетку разнесет. А и сдохнет – невелика печаль, сделаю из него чучело. Продам его в Британский музей… Мисс Линда Ланкастер с благосклонностью примет предложения руки и сердца от состоятельного бизнесмена. Хотя за живого демона заплатят гораздо больше.
Маленький ворон просто умолял небеса о скорой смерти. А через сутки в одной из придорожных забегаловок, произошло странное. Он встретился взглядом с человеком. С виду был страшен – огромный рост, ухоженная окладистая борода, ловкая обманчиво ленивая походка придавала ему опасное сходство с медведем. Только свирепость его была направлена не на пленника, раздавленного морально и физически. Этот страшный рыжий айну, судя по взгляду, почему-то не находил в отчаянном положении вороненка ничего забавного. Украдкой кинул ему фляжку с водой. Эта вода показалась самым вкусным напитком. Это маленькое утешение ребенок воспринял, как знак богов, надежду на спасение. Через некоторое время к милорду за стол, расположенный на террасе, покрытый камышом, бесцеремонно подсел другой белый, явно равный ему по положению. О чем на повышенных тонах беседовали начальники двух экспедиций, мальчик узнал после, со слов охотника Дерсу. Который, увидев знакомого мальчика в таком положении, обратился за помощью к своему другу – русскому военному профессору. Полагая, что в одиночку ему беды не одолеть. И не в том печаль, что сам сгинет ни за грош. А в том, что проку в его жертве никакого: он ни спасет мальчика, ни облегчит его участь.
- Лорд Джек Бекхем! Немедленно отпустите ребенка! Это же живой человек, ему больно! Даже если бы он был взрослым мужчиной, и Вы взяли его в бою. Этот факт не дал бы Вам право издеваться над поверженным противником. В конце концов, это же просто ребенок! А Вы обращаетесь с ним, как со скотом! Стесняюсь спросить, как это сочетается с понятиями рыцарской чести, коим Вы так любили козырять в аспирантуре? Вы полагаете, что сэр Ланселот одобрит такой, с позволения сказать, подвиг своего отпрыска? Не удивлюсь, если он восстанет с того света, чтобы розгами вколотить понятия рыцарской доблести, раз родители не сумели…
- Друг мой, господин Арсенев! Какая приятная, хотя и неожиданная, встреча! Милый Вольдемар! Вот кого я и не думал увидеть! Виски? Ром?
- Джек, во имя былого студенческого братства. Отпусти ребенка, пока прошу по-приятельски, памятью нашего учителя господина Сеченева…
- Вольдемар, ты говоришь об этой твари… Это же нечисть, ей место в клетке. К тому же на поимку были израсходованы немалые средства… Если ты обязуешься мне компенсировать….
- Джек, да ты и в аспирантах был знатным паскудой…. Я бы мог выкупить мальчика. Но… поощрять твое паскудство ни своими личными сбережениями, ни уж тем более деньгами моего народа, не хочу…
- Вольдемар, неужели ты поднимешь руку на цивилизованного человека, ради этого полудохлого дьяволенка… Осмелишься бросить вызов английскому рыцарю?
- Дорогой Джек! Рыцаря я как раз здесь не наблюдаю. Ни с какого ракурса. Только жалкого торгаша и презренного работорговца! Которому все равно, как и за счет чего набить мошну! Ты считаешь, что жизнь мальчика намного дешевле, чем твоя или моя? Тогда предлагаю, очень выгодную сделку. Господа-британцы! Либо вы уговариваете Вашего начальника отдать пленника по-хорошему, и мы полюбовно расходимся каждый в свою сторону. Или мы обойдемся и без вашего великодушного дозволения. Сами понимаете, друзья мои, что в этом случае не могу гарантировать, что отделаетесь только синяками и ссадинами на прекрасных лицах. На размышление даю тридцать секунд. Время пошло!
Лорд в бешенстве вращал глазами. О, если бы это было возможно! Испепелить взглядом… Он попытался выхватить верный револьвер, но пожилой казак Михайло Петрович с обманчиво добродушной физиономией, придавил мощной медвежьей лапищей обе руки лорда к столу. И медовеньким голоском, на улыбочке произнес:
- А вот этого, господин хороший, я Вам не советую. Только помысли худо на профессора! Башку сверну голыми руками.
- Вольдемар! Уймите же своего башибузука! В конце концов, это уже не смешно. Я рассчитывал на эти деньги. Возместите мне его содержание, я готов Вам, по-приятельски, уступить это чудо в перьях, скажем гиней за триста… Или мальчик останется у меня. Ничего личного, только бизнес. Таков порядок вещей – сильный получает власть над слабым. Мальчишка – жалкая местная недочеловеческая тварь.
- Джек, это же просто ребенок, маленький перепуганный насмерть мальчик. А ты теорию развел…
- Вольдемар, вот если бы тебе прилетело стальное перо от такого же « очаровательного ребеночка». Его сородичи попортили нам много крови. Испанцы это называют «герилья». Поди достань их, паршивцев, в горах. Вас они не атаковали?! А то ты бы не стал выделываться, как будто это сын императора…. Ради сохранения равновесия сил. Мы – высшая белая раса, и нам самим Господом назначено…
-Джек, это всего лишь ребенок. Он ранен, простужен, напуган. Ему больно и страшно. Решать свои взрослые проблемы за счет маленького человечка – паскудство последней степени. И если ты настоящий рыцарь, то единственный твой долг – вылечить и доставить ребенка к родителям, если они живы. Если же малыш – сирота, доблестно взвалить на свои плечи бремя заботы о мальчишке , как минимум, до его возмужания.
- Вольдемар, вот никогда не наблюдал за тобой такого сказочного идеализма. Знаешь, я английский граф, и не обязан опекать лично каждого монстра. С реальной перспективой получить в итоге стальное перо сердце…
- Это друг мой, зависит исключительно от того, как будете с ним обращаться.
- Вольдемар, мой милый Вольдемар! Неужели эта грязная тварь для тебя настолько выше Закона Божьего!?
- Знаешь, « блюститель закона»! Давно ли у Господа в секретарях? Да какая мне разница – это сын императора или деревенский сирота? Ты же ни Христа, ни Будду не читал. Я не мисс Линда, и вижу, кто ты и что ты! Ты садист, педофил и некрофильная сволочь, которому просто нравиться мучить детей! И если она не совсем дура –пошлет подальше! С таким не то, что детей рожать, сидеть рядом опасно. Ничего личного! Простая констатация факта. Гроша ломанного не получишь. Даю тебе, приятель и твоим людям последний шанс сохранить свое драгоценное здоровьице.
- В конце концов, я потратился. Хорошо, я согласен! Сто гиней и разойдемся полюбовно….
Вместо начальника экспедиции ответил есаул Потапов, тот самый Михаил Петрович голосом, в котором англичанину послышался утробный медвежий рык:
- А ты, твое благородие , поторгуйся еще у меня, поторгуйся….
Англичане пребывали в столбняке от ужаса. Они, в отличие от самонадеянного милорда, хорошо знали. Даже самые отмороженные хунхузы, и те твердо усвоили немудрящую истину. Этого, с виду мирного, интеллигентного русского профессора, уроженца мрачного Санкт-Петербурга, нельзя ни при каких обстоятельствах иметь врагом. И сумели оценить предупреждение дракона Киоши Нигихаями и Отто фон Бисмарка: «Не дразните русского медведя! Есть тысяча сто один способ выманить его из берлоги. Но ни одного – загнать обратно!». При этом выражения, в общем-то, вполне европейских, лиц вояк, сопровождавших русского профессора подтверждали эту незатейливую истину. Эти смотрели так, как будто каждый из них увидел в этой клетке сынишку, братика, племянника. И ничтоже сумняшеся разделаются с его мучителями! Не тратя пуль и не пачкая клинков, голыми руками порвут на британский флаг. И положат вместо коврика у входной двери. Только разреши, командир!
Лорд, решил, что уж лучше потерять деньги, чем лишится головы. И оставить мисс Линду соломенной вдовой. В конце концов пусть забирают. Если Господь поможет, поймает еще не одну тварь. А нет – потрясет какого-нибудь местного царька. И вернется он героем в родную Англию. А русские… Русские ученые мужи, начиная с Майкла Ломоносова, всегда отличались, мягко говоря, оригинальностью. Но, если своеобразие Ломоносова легко объяснить его плебейским происхождением. То вот Миклухо-Маклай, Семенов, и этот Арсенев! Да они как от одной матери все!
Как оказалось, этот самый охотник подходил к милорду с просьбой отпустить мальчик с извинениями. Но тогда лорд просто брезгливо отмахнулся. Хотя теперь горько о том сожалел:
- Господа! Все-таки надо было прислушаться к давешнему дикарю. Могли бы с его папаши немало вытрясти: он бы все святыни вынес на золотом блюде. А сейчас – пришлось отдать этим русским варварам так, за здорово живешь. Где это видано, что английского дворянина и по лицу! И за что! Нет, эти русские как-то умудряются получать даром то, за что другим приходится платить. До сих пор на слуху дрожжи из вереска, которые достались новгородским ушкуйникам. За то, что дали беглым сидам из пещер место и покровительство. А ведь Новгород и без того был богатым вольным городом. Хлеб и пиво из вереска – капля в море, а королю Шотландии эти денежки ой как бы пригодились. Страшные эльфы Карпатии (которые больше похожи на вампиров) снабжают иномирными секретами русских варваров! А теперь они добрались и до таинственных обитателей Дальнего Востока. И драконы им благоволят, да и тэнгу теперь будут…
Слушающий раздраженные мысли странствующий монах не выдержал:
- Не в обиду будь сказано, белый господин. Вы никогда этого не поймете! Не за даром русские получают, а за беззлобную душу и сердце отзывчивое. Конечно, и среди них встречаются отдельные особи. Наподобие Вас. Для меня все европейцы на одно лицо. Но типичные русские от вас все-таки отличаются. Не чертами лиц – взглядом. Не виноват этот ученый муж в том, что лучше Вас «просвещенных» не столько понимает разумом, сколько чувствует сердцем порядок вещей. В книгах нашей обители хранится много мудрости. Одно предание может пролить свет. Далеко на Западе, сельский паренек Иван (имя подлинное, не сомневайтесь) не изучал трудов Будды, даже имени его не слышал, но поступил по совести. Причем от чистого сердца. За что и получил покровительство короля страны духов.
- Всегда знал, дуракам везет....
- «Дуракам» с грабительской точки зрения. Мог убить – пожалел и денег не взял! Мог украсть, но честью попросил. Отказался от медного гроша сейчас…. И на зависть соседям, даже не прося, получают то, о чем другие только мечтают. И вересковые дрожжи, и покровительство духов и милость богов…
- Русские непроходимо глупы. Их сколько ни учи, все равно они только позорят белую расу…
- В Европе защитить слабого, помочь нуждающемуся – постыдно? Оценивать человека по его делам и заслугам, а не по цвету кожи, разрезу глаз – глупо? А высшая доблесть – надменно надуть щеки от спеси, восседая над «паствой»? Развлекаться, глядя на то, как ребенок мучается и на глазах седеет – это достойное занятие для образованного ученого мужа при регалиях? Тогда, пожалуй…
- Вы не знаете, Святой отец, насколько опасны эти русские своей «мягкой силой»! Всегда подозревал, что русские на самом деле – азиаты! Дикие, махрово дремучие азиаты! Их красивые лица – нелепая ошибка природы.
- Вы, сын мой, привыкли считать доброту и порядочность за слабость, а честность за глупость. Ты разорил три селения, запугал десятка два деревень, набил мошну деньгами. И сидишь, доволен жизнью и собой! Думаешь, что стал сильнее и счастливее. Ты может убить меня, перебить сотни и тысячи. Только порядок вещей останется неизменным. Не в деньгах и не в страхе сила, а в правде…. А на каждого злодея и его силу найдется укорот. И за каждое злодеяние придется отвечать. Не перед судом, так перед своей совестью. Хороня собственного ребенка, прижитого от двоюродной сестры, вдоволь налюбовавшись на его мучения… Готовый отдать все, снять с себя последнюю тряпку, только бы твое чадо было весело и здорово. Вспомнишь ли в эти скорбные минуты, скольких детей ты мучил ради забавы: вороненка, девочку-лисичку, малышку-барсучиху. Как ты ломал им кости, морил голодом и жаждой, избивал, насиловал. Лично издевался и поощрял на это своих подчиненных. Это только здесь – мальчика-нага в Индии, юношу-леопарда из Африки уже и не вспомнишь. Как они плакали и молили о пощаде. Но ты просто забавлялся их страданиями: как смешно билась и плакала лисичка, как пыталась умаслить наивная барсучиха, как забавно рвался на волю вороненок, с отчаяния ломая зубки о железные прутья… Вот только когда это касается своего ребенка, то резко становится как-то очень даже и не смешно…
- Вы, святой отец, как будто не по земле ходите. Все так делают! В конце концов, мне нужны деньги…
- Глупый, напыщенный индюк, уверенный в своем превосходстве! Не буду говорить о деньгах пренебрежительно. Они нужны всем, всегда и в неограниченных количествах. С этим глупо спорить! Всем деньги нужны, только не все идут на большую дорогу с кистенем. Но… За деньги, тем более за деньги, которые омыты детскими слезами и детской кровью, не купить крепкого сна, искренней любви и счастливой доли.
- Ваше счастье, что я поклялся на могиле матери не причинять физического вреда лицам духовного звания…
- Твое счастье в том, я задержался в селении на два часа дольше, чем рассчитывал… А то не погнушался бы лично и наглядно объяснить основы вероучения. Только высшие силы и без меня тебя покарали: профессором Арсеневым. Чем понапрасну сотрясать небесные сферы, лучше признайте самому себе, юноша! Что Вы ненавидите русских за обостренное чувство справедливости. За то, что пока существует хоть одна капля русской крови – крови потомков белых богов, внуков божьих, вы не сможете безнаказанно обижать слабого, издеваться над беззащитным. Потому вам, мнящими себя полновластными хозяевами планеты, и не спится ночами. Чудится, что придет расплата за все злодеяния, а расплатиться-то и нечем. Русский – он простит, конечно, брата. Только ты не брат ему, а нечисть.
Монах и его юный ученик покинули заведение. Оставив лорда в растрепанных чувствах и сметенном разуме. И после лорд долго недоумевал, как монах чужой веры так точно все предсказал. Что на могиле сына, отмеченного тяжелой генетической болезнью, было действительно не смешно. В одном только был не прав монах. Лорд не раскаялся, а ожесточился. И проклинал «узкоглазого колдуна», навлекшего на него проклятие. То, что дело именно в нем, он не сомневался. Дочь, которую жена прижила от связи с французским капитаном, вполне здорова, красива, умна. Пользуется успехом у мужчин, и вот –вот выйдет замуж, составив себе хорошую партию. А его род – нет продолжения, и не будет. Даже служанки и кухарка – и те рожали от него больных уродцев.
Маленький Сиро сразу почувствовал разницу. Те, другие белые, почему-то не смеялись над его бедой. Наоборот, сочувственно вздыхали. Осторожно, чтобы не причинить боли, вынесли обессиленного пленника из клетки буквально на руках. Профессор Арсенев приказал принести в комнату горячей воды и самогона. Общими усилиями профессора, Михаила Потапова, доктора Петрова и самого Деорсу отмыли, напоили, перевязали раны. Самогон больно щипал искусанные мошкарой лицо и руки. Вороненок впервые за время плена заплакал, совсем по-детски. Профессор Арсенев просто обнял измученного мальчишку:
- Потерпи маленький! Надо потерпеть, малыш! Понимаю, настрадался малец. Все будет хорошо. Вот увидишь.
Охотник Дерсу, тоже обнял мальчишку и спокойно сказал:
- Малыш, ничего и никого не бойся. Эти рыжие айну только для врагов страшные. А так – милейшие существа. И ребенка не обидят, чьим бы он ни был. И еще, маленький ворон! Надо покушать! Через «не хочу»!
Мальчик, которого Дерсу с ложки кормил жидкой кашей, стал оправдываться:
- Дядюшка, Дерсу! Пожалуйста, скажите отцу, что я не виноват. Меня хотят увезти неизвестно куда… Только… Не доеду я никуда. Папе скажите, что я не виноват..
Но тот только погладил мальчишку по взъерошенным волосам:
- У всякого бывают неудачи, малыш. Никто тебя никуда не отправит. Этого профессора я знаю. Он – человек хороший. Просто не знал, что у тебя есть семья. Отец, которому ты дорог. И хотел о тебе позаботиться.
А тот прижался к старому охотнику, пытаясь спрятаться от всех ужасов. Сиро был еще совсем маленьким и много не понимал. Боялся доктора, который делал довольно болезненные операции и перевязки. Мальчишке повезло, что крылья резать не пришлось – просто их зафиксировали гипсом. Спать было неудобно, чесалось жутко, но почти не болело. Пытался укусить державшего Михаила Петровича, когда лекарь извлекал пулю из ноги, промывал рану самогоном. На что тот только беззлобно фыркал:
-Вот ведь, дьявленок. Понимаю, больно. Самому пули ловить доводилось. Терпи, маленький. У, скоты! Довели ребенка, изверги. До свадьбы заживет, малой!
От вида шприца малыш впал в истерику, судорожно цеплялся за профессора, отчаянно кричал: «Не надо! Пожалейте, господин!». Не понимал, зачем не дают умереть спокойно, Но… от укола боль становилась терпимой, жар отступал. Ему впервые удалось поспать. Маленький ворон понял, что его не мучают забавы ради, а лечат. И уже потом, хоть и дрожал от страха, стоически терпел – зажмурив глаза и вцепившись в руки профессора и есаула. В конце концов, охотника Дерсу он знал, сколько себя помнил. И ни разу этот человек не был замечен в недостойном поступке. И с дурными людьми дружбы водить не будет. Арсенев, когда выдавалась минутка, говорил с ним. Слова Сиро понимал не все, но чувствовал по интонации, что у человека и сердце доброе, и зла он ему не причинит. Вороненок тянулся к профессору. Арсенев уже был готов усыновить мальчика, если выяснится, что он сирота. Охотник рассказал, что у мальчика есть отец. Ученый посчитал, что неправильно было бы после пережитого ужаса, оторвать мальчика от семьи и тащить в неведомую даль, в непонятную для него жизнь. Конечно, если отец отречется от сына, то ничего другого не останется, по пути уповая на милость небес, чтобы детский разум не помутился. Члены отряда Арсенева относились к мальчугану, как к сыну полка – взрослые мужики, как к сынишке, молодые парни, как к маленькому братику. Никто не позволял себе ни насмехаться, ни подшучивать. Понимали, что ребенок слишком многое испытал. Мальчик отвечал на ласку любовью и привязанностью. Тот же Петрович прослезился, когда подарив мальчонке вырезанную из ветки немудреную свистульку, услышал старательное «Благодарю!». Вообще, тот в случае чего, просил начальника экспедиции взять его дядькой при воспитаннике:
- Мальчонке все одно мужская рука потребна. А Катенька моя примет его и с крыльями, и с рогами (если вдруг отрастут). Лишь бы душа светлая была. Мордашка у него такая жалостливая, прижмется тельцем. И смотрит… А глазенки такие… А сердечко, как у напуганного зайчонка… Слов у меня нет, передать….
Когда охотник провел к воротам обители, их встретил сам настоятель. И первое, что спросил:
- Что благородные путники желают за спасение моего сына?
Ответ белого господина Ворона озадачил:
- Ничего, кроме того, чтобы мальчик был в безопасности.
- Вы потратили время, рисковали своими людьми…
- Понимаете, Ваше Святейшество, на это раз никому и ничем рисковать не пришлось, англичане нас сами испугались. И было чего. Когда мои люди увидели мальца в клетке, так глаза кровью налились, что они крыльев у мальчонки и не заметили. Видели только, что мальчишка в клетке весь поломанный – невинная душа мучается. Хотя экспедиция у нас сугубо научная, только бойцы – настоящие. У каждого дома не по одному такому же папку ждут.
- Но почему Вы решили, что невинная? А вдруг это опасный преступник…
- Ваше Святейшество! – Встрял есаул Потапов. – Да что такой малыш может сделать. Ну, булочку с голодухи выкрасть или колбасу стащить. Так за такое огреть вожжами и отпустить с миром. Потому как сам дурак – не досмотрел. Не кости же ломать… Англичане они такие! Любители посмеяться над чужими слезать. И того ведь выбирают, от кого не прилетит! Над взрослым вороном поостереглись бы. А ребятенок, да еще и раненый. Чего бы не поизмываться! И вообще, если бы не наш Дерсу – пропал бы мальчонка…. Вот только третьего дня, как сам ходит. До этого все лежал и плакал. А вот насчет летать .… С божьей помощью, может и полетит!
- Тогда примите хотя бы отдых и ночлег.….
Немного помолчав, мэтр вспомнил дневниковые записи. В которых он размышлял прямо по служебным обязанностям:
-Язык народа тэнгу стоит особняком. Я не особенно силен в европейских языках. Официальный язык страны и язык айну понимает настоятель и его наследник, младший хуже. И, похоже, язык голдов понимают худо-бедно: ведут дела с охотниками. Но мне кажется, что наблюдения Клауса Хаусхоффера, что язык тэнгу представляет собой диалект венгерского – не лишено здравого зерна. Интересно было наблюдать, как Василий Черновицский, мариец по матери, говорит с монахами. Со стороны – как белорус или поляк с хорватом или македонцем. Языки от одного корня, но разошлись достаточно давно. Хотя родство чувствуется. А навязчивая мысль Клауса воссоздать короля Матиаша. Я заметил коллеге, что человека делает эпоха. И даже если каким-то чудом ему удастся заполучить точную генетическую копию Матьяша Хуньяди. То, воспитанный совсем в другое время и в других традициях, он получит совершенно другую личность, которая не будет иметь ничего общего, кроме черт лица. И вообще, генетика сама по себе человека не определяет. Ведь одно и то же качество может применяться, а следовательно оцениваться, по-разному. Например, математический ум может применяться как аптекарем, так и бандитом.
Были там и наблюдения психологического характера. Например, что приключение обошлось юному ворону слишком дорого. И ему придется долго лечить не только физические повреждения:
- Отец-настоятель отмечает существенные перемены. Мальчишка-сорванец стал тихим, пугливым и утратившим интерес к жизни. Покрикивания и затрещины старшего брата уж слишком ранили его и без того истерзанную душу. Скорее всего Джиро не простил братику отцовского нагоняя. Потому как он должен был следить за малышом, а не развлекаться с певичками сомнительной нравственности. И уж тем более не должен был отправлять его одного домой. Саныч научил мальчика играть на флейте. Кто бы мог подумать! Знал, что музыка лечит больную душу. Но чтобы такой эффект! Малыш буквально преображается. В эту ночь он впервые спал спокойно, пережитые ужасы не терзали его в кошмарах. Конечно, прежним сорванцом ему уже не быть – беспечность брата ему дорого обошлась. Но все-таки ожил мальчишка…
- А как ты смотришь на то, чтобы в соавторстве снять о нем фильм? Я имею ввиду, профессора Арсенева…
- А я могу подумать до утра? Понимаете, я в долгу перед профессором Арсеневым и есаулом Потаповым. Если бы они тогда не спасли дядю Сиро, то меня бы не было. Но это такая ответственность… Справлюсь ли?
- Справишься, мой мальчик!
- Да, вот только не хочу, чтобы в фильме фигурировала мадам Дымова, несмотря на всю колоритность ее образа. Что хотите со мной делайте, но не могу позорить такую семью и такой город на весь мир.