Агенты "Яломиште" (часть 80.1)

В этой части на смену тихой и размеренной агентурной работе, своеобразной окопной войне, приходит конец. Противоположная сторона предпринимает попытку выманить Гензеля из логова. И еще открывается неожиданная связь режиссера из Москвы и Курамо Синдзиро.

Как оказалось, предчувствия дракона и старого Альберта не обманули. Болтая о том, о сем, компания заснула. Только пожилого художника сон старательно избегал. Сердце нехорошо ныло. Только перед самым рассветом пришло желанное забытье. Но и ему не суждено было продлиться до обеда. Хотя, как говорится, ничего не предвещало. Утро было просто летним подарком: еще летнее солнце стремительно высушило обильную росу, сады благоухали всевозможными ароматами. Обильные росы неприятно напоминали о том, что короткое лето стремительно катиться к закату. И скоро, очень скоро придется перебраться из этого райского уголка в городской особняк. Альберт спокойно относился к городской суете, находя в ней свои прелести: «чувствую, что еще жив»! Не тяготился и тишиной уединением летнего поместья. Прислуга рабочим местом очень даже дорожила. И не только из-за приличной зарплаты. Хозяева – люди были приличные, к обслуживающему персоналу относились, чуть ли не по-родственному. Не изводили мелочными придирками, хотя чистоту и порядок фрау требовала. Хозяева оплачивали учебу дочери старшей горничной и сына дворецкого в местном университете. Потому и горничные, и дворецкий, и садовник с подручными держали язык за зубами. И даже осаживали молодежь. Юная студентка уж очень выговаривала матери, что «хозяйская внучка Греттель странная». Но старшая горничная приказала девчонке помалкивать в тряпочку:
- Какое твое дело до хозяйских родственников?! Тебе учебу оплачивают? Оплачивают. Мне зарплату платят? Платят по совести, еще и во всякие пенсионные фонды сами за меня вносят. Квартиру и тебе, и Гансу, сыну дворецкого купили? Купили! Чем ты не довольна?
- Ой, мамочка! Прямо-таки облагодетельствовали! По жалкой однокомнатной квартирешке нам с Гансом швырнули с барского стола! Да еще и тебе с дядей Куртом по такой же халупке. Садовнику с его мадамой аж на трешку разорились.
- Правильно, у Рихтера трое детей, да еще четвертый на подходе. Милая моя! Не такие уж и жалкие квартирки. В хорошем районе – до университета пару кварталов пробежать. А ты сама пойди и заработай! Хоть на комнатушку. Всегда говорила господам, что легко досталось, то не ценится. Вот если бы ты помоталась по углам, да еще с ребенком на руках… Мне одной – много ли надо. Для чего мне хоромы? Кто будет за них платить и их отапливать?
- Ага, сами-то во дворцах жируют…
- Доченька моя! Да ты никак им завидуешь! Только к не тому зависть тебя гложет. Понимаешь, деньги у них есть. А вот их сына в Гестапо замучили насмерть. Вместе с твоим отцом, чтобы ты знала! Двадцати лет мальчику не было… Такой хорошенький, как ангелочек. Я его жалела… А что мать с отцом чувствовали, можешь себе представить….
- Ой, да прямо исстрадались. Откупились от вас халупками и довольны! Смотреть противно, как ты перед ней стелешься…
- Ты, доченька, еще очень молода и жизни толком не знаешь. Приучись быть благодарной, когда тебе дают то, что не обязаны. Фрау Августа и герр Альберт ни мне, ни тебе ничего не должны, кроме моей зарплаты. И если, что-то дают сверху, то эти исключительно по причине их доброты и хорошего к нам отношения. Потому будь благодарна. Даже собака, если у нее есть хотя бы зачатки мозга, не кусает руку, которая кормит…
- Мама! Да ты готова порвать за эту свою фрау Августу. Руками, ногами и зубами готова цепляться за это место. Дочку родную не жалеешь! А про деревенских девчонок и говорить страшно. Встают затемно и драят, драят, драят.
-Знаешь, дорогая моя Эльза! Ты еще не сделала ничего такого, чтобы предъявлять претензии. Кому бы то ни было…
- Мама, знаешь! Мне обидно, что ты не уважаешь мою свободную личность. Ты говоришь со мной как.. как…
- Да как мама я с тобой говорю. Которая тебя любит и добра тебе желает. Ты университет закончи сначала. Потом стань кем-нибудь и чем-нибудь в своей профессии. И лет через двадцать поговорим о том же. Уверена, что сама же над собой и посмеешься. Такое место еще поискать. А в своем доме фрау вольна принимать кого и когда ей угодно. Это не мой, да и не твой дом, чтобы устанавливать свои порядки. Тем более диктовать, кого в него впускать, а кого не следует. Греттель, какая бы она там ни была – единственная родственница фрау. Тем более, что девушка чистоплотная, уважительная и порядочная. По крайней мере, в воровстве не замеченная…
- Девушка? А ты уверена что девушка, а не парень? Ты видела, как эта «фройляйн» Гретель управляется с палкой? Я пыталась повторить – подняла с трудом. А она ее вертела, как хорошая пряха веретено…
- Милая моя, да ты уже года два как ничего тяжелее авторучки и карандаша не поднимаешь! Какое твое, как собственно и мое, собачье дело…
Альберт одинаково любил оба жилища. Осень и зима для него и супруги не были скучны и тоскливы. Да и за лето оба успевали соскучиться по городскому шуму, по старинным приятелям. Но в это утро просто хотелось просто впитывать в себя остатки летнего тепла.
Ребята вывалили на утреннюю разминку во внутренний дворик надежно скрытый от посторонних глаз. И это понятно: было бы очень недальновидно показывать непосвященным истинную сущность «милашки Гретхен». Альберт откровенно любовался торжеством красоты и молодости. Конечно, Степан и Назарбек считали себя едва не стариками. Но Альберт жил настолько долго, что и эти аксакалы казались ему юношами. Цепкий глаз художника непроизвольно подмечал детали. Несмотря на то, что повторяли вроде бы одни и те же немудрящие упражнения, каждый из них был настолько неповторим. Валдис изящен, но при этом умерено силен. Размеренные жесткие движения Степана скрывали опасную силу казака-характерника. Это при условии, что парень почему-то крайне устойчив к магическому воздействию. Назарбек демонстрировал поистине волчью неутомимость и выносливость, хотя уступал в грубой силе Степану и Валдису. Драконенок смотрелся на их фоне сущим ребенком: обманчиво хрупкий, неестественно ловкий и увертливый. Сонечка поражала неожидаемой от такой пухленькой особы лисьей грациозностью. Ильхамия же была по-волчьи упорна и неутомима. Все выводы подтвердились на спаррингах и отработках взаимодействия.
Молодежь закончила тренировку и перешла к водным процедурам. Дамы и драконенок, чтобы не вызвать подозрения, намывались в душе. А тем временем мужчины, отфыркиваясь, обливаясь у колодца.
Забредший поболтать местный почтальон принес очередную подборку газет. Старинные приятели опустошили целый графин ягодного морса, пока фрау Августа непринужденно предавалась сбору «утренних новостей». Альберт привычно скользил глазами по печатным строчкам, которые возвращали его в далекую юность. Такое впечатление, что на берегах этого озера ничего не изменилось за долгие годы. Разве что качество бумаги. Но в тех же самых газетах обсуждаются те же самые сплетни, что и жизнь тому назад. Интимные гнусности и гнусные интимности отставных мафиози. Скелеты в шкафах благородных семейств. Реклама пива, сосисок, колбасок и прочего мясного провианта. Рестораны и трактиры заманивали изысканной кухней « непередаваемой атмосферой истинно немецкого уюта и легкой приятной музыкой». Сообщения о мелких кражах, пьяных драках и поножовщинах. И вдруг в криминальной хронике промелькнула знакомая фамилия. Он с трудом дождался, пока к утреннему кофе с блинчиками соберется вся компания. Газетная заметка в рубрике «Загадочные происшествия» озадачивала скучающих дачников исчезновением семьи молодого режиссера Курамо Синдзиро. Семейство состоящее из молодого дарования, его супруги и троих мальчишек с полусонными мордашками вышли ранним утром из отеля, перестроенного из старинного замка, погрузились в такси. Со слов метродотэля они отправлялись в аэропорт Ницца, чтобы поспеть к рейсу на Москву, откуда они должны были отправиться в Хабаровск. Билеты он лично бронировал и доставил лично в руки отцу семейства. Больше их никто не видел. Драконенок даже не смог скрыть эмоции:
- Вот это пердюмонокль с горностаем!
- Янка! – удивленно воскликнула Софочка. – Вот так принц-дракон! Да ты никак у нас еще и ругаться умеешь! Да еще так заковыристо! Однозначно, наши парни на тебя дурно влияют.
-Если ты имеешь ввиду Степу, то он тут однозначно ни причем. Это меня братец Томоэ заразил. Это после того, как его бросила, а потом опять поманила жена французского посла. Дамочке выговаривала фея весьма почтенного возраста. Говорят, она Наполеона еще юношей весьма близко знала. Ну, вот эта почтенная фея отчитывала наперсницу: « Юлия, в Вашем положении такие пердюмонокли – это дурной тон! Понимаю, этот оборотень-горностай весьма юн и в человеческом обличие так хорош собой. И в любовном деле, говорят, весьма искусен, хотя лет ему всего ничего. Что будет с ним, когда его украсит седина. Будь я лет на двести моложе… Но, дорогая моя, кто я и где ты! Подумай хотя бы о дочери! Конечно, своей жизни, дитя мое, ты сама хозяйка. И ты вольна делать с ней все, что заблагорассудиться. В том числе – пускать под откос! Но вот почему от твоего безумства должно страдать невинное дитя? Или ты наивно надеешься, что она будет благодарна за то, что ты ради прихоти ввергла ее в нищету. Даже мальчик, дикарь дикарем, хоть и с ангельской мордашкой. И тот сам понял, насколько неуместен ваш адюльтер. Юноша дик и необуздан, как звереныш. Но при этом отнюдь не дурачок, как я погляжу. Ты, милое дитя, если не хочешь оказаться на моем месте, немедленно прекрати это «сафари»!». Просто тетушка, хотя и прирожденная фея, но всю жизнь провела в придворных интригах. Посему разницы между лисом и горностаем попросту не видела. Горностай звучит круче. Хорошо, если волка от медведя отличит. И то – далеко не факт. Сказано все это было как раз после того, как Томое, задыхаясь от не перегоревшей обиды, в присутствии дядюшки Тора выдал: «Не так я Вас любил, как Вы о том стонали!».
- С горностаем теперь все предельно ясно - отсмеявшись, констатировал Назарбек, некоторым образом, в силу некоторых обстоятельств, был посвящен в юношеские любовные неурядицы Томаса Бальдрсона. – Что с моноклем-то не так?
Вместо юноши ответила Августа:
- Друзья мои! Это во времена нашей с Альбертом юности был такой красочный театральный прием. Чтобы изобразить удивление персонаж вcкидывал брови, и монокль живописно вываливался, в идеале со звоном, и повисал на цепочке. Употребляется в значение «неожиданная неприятность», и некоторыми в значении «неожидаемо непристойное поведение». То есть тетушка намекает, что интрижка ее наперсницы – неприятная неожиданность…
-Да, прошу простить мне столь неуместную веселость. – Назарбек стал вдруг весьма серьезным. –Янка, версии есть…
- Ребята, да меня как из-за угла пыльным мешком. Однозначно только одно. Столь смакуемая версия «про длинные руки КГБ» – откровенно не состоятельна от слова «совсем».
- Это ты точно знаешь?
- Друзья мои! Зачем похищать человека, про которого и так все известно. Он был приглашен для съемок совместного фильма режиссером Гарасиным и был счастлив этим предложением. Улыбался, как мальчишка. Даже по малолетке его таким воодушевленным не видел..
- Просто, мальчик мой, у Ворона в детстве, как и у тебя, было мало поводов для улыбок..
- Да хрен бы с ними. С улыбками. Понимаете…Все-таки похищение Тэнгу, пусть и отошедшего от своих собратьев , – мероприятие весьма затратное. Не многие, даже с учетом его ранения, могут справиться c Вороном. А специалисты высокой квалификации, которым тэнгу по зубам, редки и берут довольно дорого. А ведь надо где-то его держать, бдительно охранять. Влетит это все в такую копеечку! Какова цель этого мероприятия? Чтобы Ворон и страну, и людей возненавидел, так что ли? Тетушка Дзениба и так знает его, как облупленного. И вполне может дать подробный исчерпывающий психологический портрет с прогнозом вероятного поведения по ситуациям. Да и любого из нашей компании. Дешево, надежно и практично. Цена вопроса – один телефонный звонок и час работы шифровальщика.
- А склонить к сотрудничеству…
-Того, кто сам согласился? Да и вообще, участия Ворона в этом проекте было оговорено и согласовано еще зимой. Когда режиссер, которого уже считают мэтром, посетил наши острова. Ворон как-то раз пересекся с Путятиным. У того ума хватило притащиться на гору Курама просить покровительства. Ребята, если человек на пятом десятке дурак – это надолго! Нашел место! Ну, это примерно как в церкви канкан сплясать! И обижаться, что батюшка кадилом зашиб. Впечатлил сей деятель искусств! До рвотных позывов и нестерпимого зуда в кулаках. Благо до мастера Киору этот деятель не добрался - братец Ворон даже не стал его мечом гонять, просто демократично дал пинка под зад и спустил с лестницы. Был бы нормальный – шею свернул, а этот паскудник отделался небольшими ссадинами. Вынеся холеным телом дверь в туалет для паломников.
- Это тот случай после которого желтая пресса билась в истерике на тему «Курамо Синдзиро – агент КГБ!». Аж «Голос Свободы» и тот прошелся: «На коре Курама жестоко унизили талантливого режиссера Путятина!». Аж интервью с униженным проплатили.
- Ворон, как всегда, изящно вывернулся. Выдал, что и в мыслях не было обижать талантливого коллегу. Только этот, с позволения сказать, деятель искусств – не художник, а довольно посредственный криворукий ремесленник с болезненными извращениями и фантазиями. К искусству отношения не имеет никакого, а талант его весьма сомнителен. Ворон просто, сам того не желая, оправил подобное к подобному… Режиссер Гарасин в отличие от этого похабника – человек достойный. Не Путятин, которому дай любую тему – все одно сведет к Голубой Лагуне. Почтить память достойного человека – ученого путешественника – никоем образом не уронит его честь и достоинство. Скорее наоборот. Тем более, что они почти родственники.
- Это того самого, который…
- Этот самый которее не бывает. Он второй из европейцев, побывал в монастыре горы Курама. Понимаете, ребята, не из праздного любопытства, так получилось.
Драконенок вспомнил, как ему братец Ворон рассказывал об этом. Парень жил своей обычной жизнью, работал свою работу. Уже собирался собрался забрать сыновей от тещи и заехать за Ами в клинику –забрать ее с дежурства. Ворон знал, что на островах гостит режиссер Гарасин из Москвы. Юноша хотел хоть издали посмотреть на него живьем. О том, чтобы докучать мэтру своими восторгами, и думать не смел. Сенсей не обязан лично нянькаться с каждым учеником, даже и талантливым. Когда он станет кем-то значимым, тогда может быть.. Но мэтр стоял на пороге, а Вороненок и растеряно хлопал медными ресницами, не в силах выдавить из себя ни ползвука. Минуту через полторы все-таки через силу и поприветствовал гостя. Но гость сам, прося позволения, аккуратно тронул плечо парня, выведя его из ступора:
- Сынок, не нужно церемоний. Я не особа, приближенная к императору. Вам удобно сейчас уделить мне несколько минут?.
- Для Вас, сударь, я свободен в любое время года и суток.
- Разрешите немного бестактный вопрос. Можно я буду на «ты», по-стариковски..
- Если Вам угодно…
-Ты, случайно не родственник настоятеля Сенджобо Синдзиро?
- Это мой прадед. Я, его не видел, к сожалению. Правда, мне о нем много рассказывал дядюшка Сиро…
- Тогда, ты, наверное, слышал об ученом путешественнике Арсеневе? Владимир Арсенев младший – мой двоюродный брат просил при случае разыскать его названного братца Сиро и его дочь Миято в девичестве Синдзиро.
- Увы, ничем не могу быть полезен. Миято Синдзиро – моя мать, но она погибла. А дядюшка Сиро пережил ее не на много. Только мама для Сиро Синдзиро была не дочь, а племянница, хоть и любимая…
- Мальчик мой, тебе, наверное, всего не говорили. Но Владимир Владимирович Арсенев и его отец Владимир Клавдиевич, утверждали, что Сиро – отец Миято. А не верить профессору Арсеневу В.К. причин не имею…
- Тогда понятно, почему дед Джиро так гнобил маму и ненавидел меня. Просто не мог простить, что «убогий братец» его в чем-то все же опередил. Знаете, об этом не принято. Но прадед искренно уважал профессора Арсенева. Поверьте, он не был похож на типичного европейца. По крайней мере, типичного «белого человека». Все «бремя» которого – неподъемная корона на пустой голове. Это те, которые мнят себя «высшей расой», «носителями цивилизации». Громко кричат о том, что они несут «культуру и цивилизацию неотесанным дикарям». Притом, что сами, этой самой культурой, между прочим, не особенно и обременены. Подобно свиньям, только везде гадят и все портят. Таскаются в любой дом, не снимая грязных сапог, тащат все, что не приколочено. И что приколочено отодрать пытаются. Убивают, грабят, насилуют. А потом наивно обижаются, что их «девочки не любят». Этот же профессор… Он входил под любую крышу, как благодарный, доброжелательный и уважительный гость. Знаете, он мне он напоминает одного моего знакомого – профессора Микагэ. Приемный отец братца Лиса. Знаете, он тоже – лицом европеец, но к людям относится по-человечески.
- Мой юный друг. Если ты о профессоре Одинсоне, который подобрал с улицы двух беспризорников. Один из которых был наемным убийцей, а второй был настолько потерян, не мог определиться даже со своим полом. При этом вырастил обоих достойными людьми. Оба работают, живут с семьями, прекрасные мужья и отцы..… Я, конечно, с трудом представляю Арсенева в подобной ситуации. Хотя, если бы вороненка Сиро, которого забавы ради подстрелили англичане, отказались принять в обители. Вполне допускаю, что у меня был бы необычный братец. Хотя почему « был бы». Он был. По-крайней мере, для Володи, он был братом. Когда связь прервалась, он до начальника КГБ дошел: брат пропал. Не знаю, почему ему не сказали, что с его братом произошло непоправимое. До последнего человек надеялся. И как-то неожиданно моя командировка на Дальний Восток сорганизовалась.
- Я бы не стал дурно думать о господине Пандорине. Просто ему было известно, что для Владимира Арсенева значил его названый брат Сиро. И о том, что изрядно поношенное физическое тело ученого с мировым именем функционирует буквально на честном слове. А известие о том, что его названый братик погиб, да еще и при таких обстоятельствах – доконало бы его окончательно.
- А как ты смотришь на то, чтобы в соавторстве снять о нем фильм? Я имею ввиду, профессора Арсенева…
- А я могу подумать до утра? Понимаете, я в долгу перед профессором Арсеневым и есаулом Потаповым. Если бы они тогда не спасли дядю Сиро, то меня бы уже не было.
- Прости, малыш, мою старческую назойливость. Раз уж мы оба здесь, не мог бы ты подробнее рассказать, как завязалось столь необычное знакомство дядюшки Владимира Клавдиевича?