Никогда не открывайте неизвестные книги

…Никогда не открывайте неизвестные книги

Пролог

Старик стоял на каменистом берегу, и ветер развевал его плащ со сверкающими звездами на отвороте. В руках он держал книгу – на вид обычный томик в кожаном переплете. Старик слушал Голос, идущий, казалось, отовсюду: с неба, из нависших серых туч, от реки, по которой ветер гнал мелкие волны в белых барашках, с вершин деревьев, сбрасывающих листву на прибрежные камни.
Голос разносился над рекой и отдавался эхом в скалах:
- ...Книга должна попасть к Координатору, Хранитель.

* * *

…- Это и есть, дорогие товарищи, ваша основная задача. В то время, как доблестная рабоче-крестьянская армия бьет проклятую гидру контрреволюции, вы, как есть железнодорожники Екатеринослава, своим трудом должны помочь ей крошить белых гадов и всякую анархистскую сволочь! А саботажа мы не допустим, – комиссар закончил свою речь и соскочил со ступенек паровоза, служившего ему трибуной. Путейцы нестройно загалдели и стали расходиться.
К комиссару подошел помощник коменданта вокзала
- Касьян Афанасьич, тут шпиёна поймали. Ходит, понимаешь, по путям, высматривает, вынюхивает. А одет не по-нашенски. Да сам посмотри, что ли?
- Веди, давай, – Касьян зашел в комнатку мастеров, опустился на табурет и с на-слаждением отпил глоток дымящегося чаю из алюминиевой кружки.
- Уважили с чаем, спасибо.
Молодой красноармеец с трудом втиснулся в узкую комнатку вместе с арестованным.
- Комиссар! Вот, контру привел.
- Вижу, вижу твою контру, – Касьян с сомнением посмотрел на задержанного. Это был тщедушный старичок, никак бы не привлекший внимания, если бы не одежда - темный плащ, чей отворот блеснул золотыми звездами на голубом фоне.
- Оружия не было? - На всякий случай поинтересовался комиссар, заранее зная ответ.
- Не-а. Книжку, вот, отобрал у него. Еле отдал, контра! Уперся и бубнит: «Координатору, координатору!». Не иначе, шифра какая-то.
- Ладно, давай сюда. Разберемся. Ступай, а то тут не продохнуть.
Комиссар с интересом взял в руки томик, обтянутый кожаным переплетом. Открыл наугад. Сразу бросилось в глаза:

Несется всадник на гнедом коне,
Копытами из мостовой дробь выбивая.
И этот конь, белками глаз вращая,
Меня всю жизнь преследует во сне.

"Что за бред?" - подумал комиссар. Но что-то его все-таки зацепило.
- О чем книга? – спросил он у старичка. Тот, пожевав сухими губами, заговорщицки подмигнул Касьяну, наклонился к нему, дыша прямо в лицо на удивление чистым детским запахом, и внятно произнес:
- О тебе, мил человек, о твоей пропащей жизни. Хороший ты мужик, Касьян Афанасьевич, только зачем в чекисты подался? Пропадешь, почем ни зазря.
"Сумасшедший? – мелькнуло в голове у комиссара. – А откуда знает, как меня звать? Наверное, услышал по дороге..."
- Вы, гражданин, не прикидывайтесь психом, а помогите рабоче-крестьянской власти, и мы вам ничего плохого не сделаем, а наоборот, еще и наградим.
"Может быть," – про себя добавил Касьян.
- О-у, йес, йес! Итс вэри гуд! - вдруг по-иностранному заговорил старичок, а потом с ужасающим акцентом добавил: - Наград карашо, оучень карашо!
"Все-таки шпион", - с тоской подумал комиссар. Чем-то все-таки ему нравился этот полоумный старичок. Не хотелось его отдавать на допросы.
А задержанный опять нагнулся к нему и уже без всякого акцента вполголоса сказал:
- Только не будет наград… не будет и допросов. А будет тебе, комиссар, испытание тяжкое, да заслуженное.
Касьян Афанасьевич отпрянул. Рука сама дернулась для крестного знамения, но он вовремя спохватился. А старик продолжил, не обращая внимания на реакцию комиссара:
- Книжку верни. Не дойдет она с тобой до Координатора. Я-то думал, внучку отдашь, но открыл ты ее не вовремя.
- Какой внучок? Я и не женат еще. Что ты несешь, старик? - Только Касьян собрался дать достойный отпор чертовщине, как вдали послышались выстрелы, а через минуту в дверь заскочил усатый железнодорожник.
- Афанасьич, махновцы! Прорвались в город. Народ говорит, Махно лютует шибко на вашего брата... Уйти тебе надо.
- Ну, удружил, Степаныч, - багровея, начал комиссар. - Чтобы я, большевик, от всякой сволочи прятался? Не ожидал от тебя.
- Да я, в общем, и сам знаю, ты не из таких, - произнес Степаныч, смущаясь и пряча глаза. - Я же тебя, Касьян, сам паровозы учил водить. Да вот, мужики послали…Ну, командуй, че там делать….
- Взвод Петренко на месте? Пусть переставят пулемет, чтобы площадь простреливалась. Бери наших и занимайте позиции.
- А с этим что?… - Степаныч кивнул в сторону задержанного.
- Не до него. Пусть уматывает.
Комиссар бросил книгу на стол, достал наган и проверил патроны.

* * *

- ...Петренко, итить твою налево! Куда расчет поставил?! Видишь, обходят уже, а их и не достать...
- Комиссар, две тачанки на площади!
- Не слепой, приметил, – Касьян смотрел, как гнедые кони (некстати вспомнились строчки из книги старика), храпя и поводя белками глаз, мчались кругами по мощеной камнем площади. С тачанок непрерывным огнем строчили пулеметы. Хлопцы у Батьки не скупились на патроны.
- Слушай команду! Пулемет в зубы и вперед на крышу! Мы с Петренкой прикроем...
Красноармейцы развернули пулемет и потащили его к пожарной лестнице. Со стороны улицы раздалась пальба. Комиссар вскинул наган и дважды выстрелил в том направлении. Послышался короткий вскрик и звук падающего тела.
- Добре палишь, комиссар, – Петренко оторвался от самодельных бомб, к которым прилаживал фитили, и довольно расправил пышные усы. – Ну, Афанасьич, попробуем и моих гостинцев!…
Первая бомба, брошенная Петренко в мчащуюся тачанку, не взорвалась. То ли кони умудрились копытами загасить фитиль, то ли качество самоделки подвело… Зато вторая наделала шороху. Кони проскочили, а тачанку подбросило, пулемет вывалился и, зацепившись за витую кованую ограду, повис стволом вниз. Двое чубатых парней, бессильно раскинув руки, лежали на мостовой. Подстегиваемые ужасом кони понеслись дальше, волоча разваливающуюся на ходу тачанку. Вдобавок с крыши ударил пулемет.
- Оце дило, – Петренко довольно ухмыльнулся. - Щас мы вам покажем, де раки зимуют...
Однако радоваться было рано. На вокзальную площадь с гиканьем и свистом вылетели всадники. Уже лезли по пожарной лестнице трое махновцев, уже Петренко схватился за простреленную руку, а комиссар лихорадочно перезаряжал наган, как вдруг удар шашкой плашмя выбил у Касьяна землю из-под ног. Сознание провалилось в темноту, где гасла последняя, странная мысль: «Что же я забыл спросить у старика?»…
…- Ну, вставай, коммуняка. На тебя Батька глядеть хочет.
Голос доносился издалека, но комиссар, с трудом открыв глаза, увидел, что говоривший стоит рядом. С трудом, не желая показывать охватившую его слабость, комиссар встал и огляделся. Зала с лестницами, колонны, паркетные полы. "Да это же Потемкинский дворец! Все-таки Махно захватил город, " – с сожалением подумал Касьян. Конвоир – рослый парень в папахе набекрень, с цигаркой в белых, еще не прокуренных зубах, насвистывая «Цыпленка», повел пленника в конец коридора, где возле дверей стояло двое постовых.
- Доложи. Комиссара веду.
Караульный просунул голову в дверь, крикнув:
- Батько, комиссара привели!
После чего важно произнес:
- Заходь.
Махно сидел в кресле за большим столом. Рядом с ним скучал человек. Глянув на комиссара внимательным взглядом, Батька обернулся:
- Ну что, Лева? («Задов» - подумал Касьян) - Он?
Задов отрицательно покачал головой:
- Не-а. Это Касьян. В Чеке недавно, с полгода. А до этого составы водил на Донецк и Одессу.
Касьян подивился такой осведомленности. Недаром Батька Леву ценит. Теперь видно: есть, за что.
- Ну, шлепнуть-то его все равно не грех. Сколько он кровушки народной пролил за полгода?
- Не грех. Хороший комиссар – мертвый комиссар.
Они засмеялись. Потом Махно хлопнул в ладоши. В дверь опять просунулась голова постового.
- Зови хлопцев, пусть стрельнут комиссара недалече. Скажи только, нехай стакан ему поднесут, або цигарку перед смертью...
В голове у Касьяна поплыл туман. И снова пробилась мысль: « Чего ж я не спросил у старика?!» С тупым безразличием он шел в сопровождении двух разбитных парней, веселящихся неизвестно чему, и только, когда лязг затворов обозначил конец пути, встряхнулся:
- Хлопцы! Нестор Иванович велел, что мое последнее желание сполнить надобно!
- А и вправду говорил, – засмеялся рыжий махновец со шрамом на правой щеке. – Так что, нам за бражкой вертаться из-за тебя, коммуняки? На вот, цигарку возьми, курни.
- Не курю я, хлопцы, - соврал Касьян, хотя курить хотелось страшно. У него уже созрел план. От Потемкинского дворца его через сад вели вниз. Значит, до Днепра - рукой подать. Свежесть воды доносилась сквозь запахи каштанов и дубов. Берег здесь скалистый, обрывистый. Если удастся оторваться и прыгнуть, то уже не догонят. А плавал он как рыба. На спор под водой половину протоки до Монастырского острова доплывал. Правда, и опасность разбиться тоже была, но выбирать не приходилось.
- Мне бы последний разок на Днепр взглянуть, на закат солнца ….
Парни заржали в голос.
- Ну, комиссар, ты даешь! Перед смертью надумал красотами любоваться... Ну, черт с тобой. Пройдемся, тут рядом. Только закат отсюда не видать, это ж восточная сторона!
- Э, нет. Закат, он весь на воде виден. Да сейчас сами глянете…
Через несколько минут они были уже на краю обрыва, и Касьян ужасом понял, что с этого места спрыгнуть невозможно, - внизу, метров десять до воды, тянулся каменистый берег. Скалы нависали над водой дальше, шагах в пятидесяти, но как уговорить махновцев пройти туда? Он взглянул на Днепр. Закатное солнце отражалось в темной воде, небо над горизонтом подсвечивалось нежно-розовым, легкий ветерок ласкал щеки. Внезапно комиссар ощутил страстное желание жить.
- Хлопцы, дайте трохы дыхнуть. Воздух какой здесь!
Рыжий, сворачивая очередную самокрутку, беззлобно буркнул:
- Да чего уж... Дыхай.
Касьян Афанасьевич прокручивал в голове возможные варианты. Вот он срывается с места и бежит к скалам. Нет. У них уже и затворы передернуты – только курок нажать. Никак не успею… А если напасть на них, попробовать завладеть оружием… Тоже не годится: бычки здоровые, бывалые, а у него до сих пор в голове туман кишит. Комиссар даже застонал мысленно от бессилия.
Он все-таки сделал попытку:
- Чуток пройдем, хлопцы?
- Хорош тянуть, комиссар. Готовься. Шо вы там у себя вместо молитвы, интернационал поете? Уже можешь начинать.
Махновцы сплюнули цигарки и вскинули винтовки.
Комиссар беспомощно оглянулся. В двух шагах от него был обрыв высотой метров восемь- десять. Внизу – берег, усеянный валунами. А-а, была не была! Что так пропадать, что эдак... Он резко рванулся и через мгновение уже летел, размахивая руками и ногами, пытаясь сохранить вертикальное положение. Один из махновцев все же успел выстрелить, но пуля лишь вжикнула мимо уха, не зацепив. Последние метры комиссар прокатился на спине, упав на бугор с торчащим из расселины кустом. Разрывая в клочья гимнастерку, перелетел через земляной вал, поросший травой, и вывалился на камни. В последний момент ему удалось спасти голову, подставив левую руку. От острой боли перед глазами все поплыло.
"Ничего, ничего... Главное - жив. Рука? - плевать. И с одной поплыву..."
Он с трудом поднялся и, спотыкаясь на камнях, побежал к реке. Сверху раздались выстрелы, но Касьян сразу нырнул поглубже. Уже погружаясь в воду, он, наконец, вспомнил, что хотел спросить у странного старика…
"Кто же такой этот Координатор?.."

Эпилог

Прозвенел звонок. Стас оставил компьютер принимать последнюю почту, позевывая, прошлепал в коридор и открыл дверь. На пороге стоял Сергей, держа в руках небольшой сверток.
- Ну что, Координатор, принимай поздравления! С днем рождения!
Он развернул сверток. Там был томик в кожаном переплете.
Стас потянулся было открыть, но Сергей удержал его руку.
- Подожди. Это книга не простая, а как бы… Ну, волшебная, что ли? Открываешь ее и то, что прочитаешь, сразу сбывается.
Стас улыбнулся.
- Хороший сюжет для нашей творческой мастерской. Народ будет в экстазе.
- Да нет, правда. Я ее купил на книжном базаре у какого-то странного старичка. Плащ со звездами, знает обо мне все, а когда я открыл книгу и прочитал какую-то белиберду про корову в цветочек, представь, на базаре, в центре Днепропетровска откуда ни возьмись, появилась корова, да еще в цветочек! Мистика сплошная. Этот старичок, он и про тебя знает, и про то, что я подарок искал… Так и сказал: бери, мол, Координатору отдашь. Потом еще бормотал, мол, столько лет с ней таскаюсь, через деда не удалось передать, а тут еще внука надо уговаривать…Я пока шел к тебе, вспомнил, что в детстве мне дед рассказывал о похожем старичке с книжкой. Деда махновцы расстреливали, а он прыгнул в Днепр и уплыл. Помню, он мне все жаловался, что у него занозой сидит: как же он не спросил у старика, кто такой Координатор? А до меня только сейчас дошло: может, это – ты!
- Ты меня заинтриговал. Дай, все-таки посмотрю. – Стас, не обращая внимания на предостерегающий жест Сергея, взял томик в руки.
Открыл.
Усмехнулся, пожал плечами и продекламировал:
…Миров сияющих чертоги
Пред взором призрачно парят.
Да будут благосклонны Боги,
Полет фантазии даря.
Сей ключ чрез все хитросплетенья
Дошел к тебе тропой войны.
Отныне будут все творенья
В реальный мир воплощены.
В ответе ты теперь за Слово,
Оружием могущим стать.
Нелегок сей венец терновый,
Наградой – Новый Мир создать!..
Слегка удивленный Стас поднял глаза. Вот теперь координатор творческой мастерской писателей-фантастов удивился всерьез – у Сережи отвисла челюсть (о таком раньше только в книжках читал, видеть не приходилось), безумные глаза на бледном лице…
- Да ты что, что с тобой?
- Не понимаешь… Ничего, еще поймешь… Ты… да что объяснять – это тебе не корова в цветочек…



* иконка - работа Сальвадора Дали