16+
Лайт-версия сайта

Это всего лишь мои тени…

Литература / Фантастика, фэнтези, киберпанк / Это всего лишь мои тени…
Просмотр работы:
20 июня ’2010   20:07
Просмотров: 26801

Это всего лишь мои тени…

Я открыл глаза. Новое чудесное утро уже началось. Свежий ветер развевает занавески на высоком окне. Я смотрю на спинку своей кровати, которая отполирована до матового блеска, и привычно вижу в ней свою отражение. Я слышу, как открывается дверь, но не волнуюсь, - я знаю кто это. Гуинор входит с подносом в руках, приветливо улыбаясь. Я отвечаю ей улыбкой и сажусь в постели. Она открывает занавески, впуская в комнату приятный утренний свет, и подходит ко мне.
-Господину прибрать волосы? – спрашивает она, как всегда. Я молча, не переставая улыбаться и, не покидая широкой постели, разворачиваюсь к ней спиной, привычно предоставляя свои длинные, почти до пояса волосы в её распоряжение. Она нежно начинает их расчёсывать, а я тихо надеюсь, что мама не просила сделать мне сегодня что-то праздничное. Уже через пять кринов я радостно обнаруживаю на своей голове сеть сложных кос и связок и понимаю, что не просила. Я разворачиваюсь обратно к Гуинор. Она стоит надо мной, и я, задорно тряхнув волосами, вскидываю голову. Она улыбается мне, касается ладонью моей щеки и целует. Странно, что она не сделала этого сразу, как вошла. Я ждал этого всё ночь, и она, конечно, это знала.
-Господин желает завтракать? – спрашивает она не прекращая улыбаться. Я киваю головой, и она заваливает меня маленькими чашечками, баночками и колбочками. Пока я уплетаю всё, до чего могу дотянуться, она сидит напротив и умилённо наблюдает, опустив подбородок на руки. Я догрызаю последний кусочек моей любимой маринованной рыбы, и она вновь поднимается с места, чтобы задать мне ещё один обязательный вопрос.
-Господин желает одеться?
''Господин'' желает. А точнее у него нет выбора. А значит ''господину'' придётся подняться со столь полюбившейся за ночь постели. '' Господин'' мученически вздыхает и героически поднимается. Я прохожу к окну и поручаю своё тело заботливым рукам Гуиноры. Она ни на минуту не перестаёт улыбаться. Снимает с меня длинную, до пят, митану, и надевает через голову хламиду той же длины с разрезами по бокам до бедра, без рукавов и сшитую из гладкой кожи. Я поднимаю руки, чтобы не мешать ей застёгивать на ''невидимые'' крючки два специальных пояса. Первый, в три четверти локтя шириной, призван плотно затянуть талию, а второй, в локоть шириной, охватывает бёдра, указывая на мой социальный статус. Мне это не нравилось. В смысле то, что Гуинор достала тонкий шнурок, инкрустированный разноцветными камнями, и обмотала им мою шею. Это означало, что придётся встречать заграничных гостей, и никто не должен промахнуться в моём статусе. Явно не радостное выражение моего лица не понравилось Гуинор, и она наградила меня за будущие официальные мучения долгим поцелуем, авансом. Она знает, как поднять мне настроение. Я снова улыбаюсь, а она уже уносит ненужный поднос, а на прощание сообщает мне, что мама меня уже ждёт. Я мученически вздыхаю, и направляюсь в другой конец дворца.
-Доброе утро, сын. Я вижу Гуинор, как всегда обеспечила тебе хорошее настроение! Но я хочу поговорить с тобой немного о другом. Я не хотела тебя беспокоить раньше, но время пришло. Сегодня приедут знатные дамы из всех концов Гаридара, и из соседних государств.
-Зачем мама? Разве мы заключили союзы ещё не со всеми государствами Крылатого Моста?
-Да, но я имею в виду союз другого рода. Все они приедут с одной целью, - завоевать неприступное сердце кронпринца Гаридара.
Мама хитро улыбнулась и погладила меня по голове.
-Ты уже совсем взрослый. Уже 18 Великих Периодов прошло с момента твоего чудесного рождения, и тебе пришла пора выбрать себе жену. Не смотри на меня, как на злую фею, я прекрасно понимаю, что вас с Гуинор связывают куда более сильные и личные чувства, чем господина и служанку. Но и ты пойми меня. Государству будет спокойнее, если оно будет знать, что род не прервется.
Она обнадёживающе улыбнулась и повела представлять меня, прибывшим заранее послам тех дам, что скоро поселятся в нашем дворце. Одну из них я должен буду назвать своей невестой, на праздничном обеде спустя 12 восходов после их прибытия. Разумеется, послы были счастливы, видеть кронпринца Гаримора.
Вообще-то моё полное имя было Каин Гаримор, моё первое имя использовалось очень редко, но порой нравилось мне куда больше. А если честно, то я просто не всегда был уверен, что произношу своё второе, и основное, имя правильно.
После представления и ритуальных фраз, я отправился прогуляться по парку. Я вернулся только вечером, и привычно обнаружил Гуинору. Она немного грустно улыбалась. Я позволил ей себя переодеть. Впрочем, моё мнение и настроение в расчёт не брались, просто было невозможно самостоятельно расстегнуть и расшнуровать мои пояса. Я лёг под одеяло и уставился в потолок. Никогда ранее я не грустил так долго. Никогда ещё так надолго не покидала моих губ улыбка. На край кровати тихонько прилегла Гуинор, я повернулся к ней.
-Скажи, Гаримор…
-Зови меня Каин.
-Хорошо. Скажи, Каин, ты ведь прекрасно понимаешь, что тебе нужен, будет наследник, даже если у меня будет ребёнок, это будет только ребёнок, живущий во дворце.
Повисла пауза.
-Я хочу, чтобы ты назвал чьё-то имя в День Священных Слов.
Я коснулся рукой её щеки.
-Я не ожидал, что ТЫ это скажешь?
Она чуть виновато опустила голову, но не глаза.
-Ты ведь всегда был очень умным. Не по возрасту. Даже мудрым. Ты ведь понимаешь, что это необходимо…
Я молча прижал её голову к своей груди. Сегодня мне было всё равно кто и что узнает и подумает, и я решил сделать эту ночь незабываемой…
Гуинор выскользнула из моих объятий на рассвете и бесшумно исчезла за дверью, чтобы спустя совсем немного времени появиться вновь, с неизменным подносом, улыбкой и обязательными вопросами. Не знаю почему, но я был благодарен ей за это.
В этот день меня познакомили с претендентками на меня. Я бы неизменно умер, если бы Гуи не отходила от меня ни на шаг. Она поддерживала меня и избавляла от необходимости выбирать раньше времени кого предпочесть в танце.
Вечером, вырвавшись, наконец, из дворца, я гнал коня по лесам недалеко ото рва за дворцом. Когда я выскочил на прогалину у старого ручья, мой конь рванулся и заржал. Когда я его едва успокоил, то увидел совсем рядом девушку в разорванных одеждах, грязи и крови. Я соскочил с коня и, накрыв её своим плащом, взял на руки. Когда я вернулся во дворец, то выяснилось, что я привёз девушку, которая и должна была быть в нашем дворце, но о похищении, которой мне решили не сообщать. Чтобы не беспокоить. Я ещё никогда не получал таких потрясений и последующие два дня я был не доступен для общения, - Гуинор отпаивала меня тёплым молоком и успокоительными настоями.
-НЕТ!!! – я резко сел в постели обливаясь холодным потом. Пришедшая пораньше Гуи, бросилась ко мне.
-Каин! Что такое? Всё в порядке, всё хорошо, я с тобой, что случилось? – она спрятала мою голову на своей груди и стала нежно гладить меня по спутавшимся волосам.
-Это только сон, только сон, - бормотал я, вздрагивая и прижимаясь к Гуи.
-Да, сон, только сон, - тихо успокаивала она меня. - Ну, расскажи, что тебе приснилось, станет легче. Я понимал, что она права, но боялся ей рассказывать то, что мне самому показалось омерзительным, оскорбительным и невыносимым, пусть даже и только во сне. Но я знал, что если не расскажу, то обижу её, и я попытался.
-Я…это… это была та девушка, которую я спас… это… я… мне приснилось… что это я с ней сделал это…. А потом ещё какое-то чудовище потянулось ко мне самой всей тьмой….
Я боялся даже дышать, боялся пошевелиться, а когда я вздрогнул, Гуи крепко-накрепко прижала меня к себе…
На третий день я вышел, наконец, из своей комнаты, и отправился на прогулку с дамами. Я обещал, навещавшей меня маме, что прогуляюсь по парку в сопровождении всех претенденток. Когда вечером я, усталый и разбитый подходил к своей комнате, то был бесцеремонно украден Гуинор, которая утащила меня в дальнюю комнату, где меня ожидала горячая ванна. Гуи прогнала служанок, и сама занялась приведением меня в порядок.
-Гуи, что мне делать? – едва слышно спросил я.
-Женись! – лаконично и радостно заявила она, не прекращая растирать мне грудь какой-то пахучей травой. Я ошарашено задрал голову и с изумлением и ужасом посмотрел на неё. Она мне подмигнула, счастливо улыбаясь. Я потерял дар речи и уставился на стену перед собой.
-Ну что ты, Каин! Ты же самый умный, самый прозорливый, самый добрый и справедливый! Я уж молчу, что ты самый красивый! – она обняла меня сзади за шею и поцеловала, – если хочешь, я даже готова взять на себя ответственность, и посоветовать тебе кого выбрать!
Я сразу воодушевился и выжидательно повернулся к ней. Гуи засмеялась, мазнула меня по носу пеной и склонилась к самому моему уху.
-Назови ту девушку, которую ты спас! Она в тебе, как в благородном спасителе души не чает, да и ты, я знаю, выделяешь её из-за этого!
Я молча принялся думать. Через некоторое время Гуи посчитала меня достаточно чистым и завернула в тёплое, мягкое полотенце с ног до головы. Я задумчиво прошёл в свою комнату, и предоставил Гуи себя одевать.
-Я не знаю, кого мне назвать. – Задумчиво протянул я, когда она заканчивала с поясом на талии.
-Тебе не нравится моё предложение? – поражённо спросила Гуинор смотря на меня снизу вверх, я ещё никогда не пренебрегал её советами. Я посмотрел на неё и всё также тихо и чуть виновато сказал.
-Я не знаю, кого мне назвать, потому что я не знаю, как её зовут.
Гуи смотрела на меня широко раскрытыми глазами. Потом она покачала головой и проворчала, что-то вроде ''вот в этом ты весь'', и горестно вздохнув, подняла на меня уже смеющиеся глаза.
-Ну, это не смертельно! – Заявила она и одарила меня чудесным поцелуем, - её зовут Грина!
Спустя несколько дней, за праздничным столом я назвал своей невестой скромную и тихую Грину, которую, наверняка, даже никто не воспринимал всерьёз…

Я попытался открыть глаза и испытал жуткую боль. Глаза, были единственным, что у меня болело, но зато они, похоже, решили взять на себя ответственность за всё тело. Я понимал, что вокруг полумрак, но глазам от этого было не легче. Я висел у стены, от которой тянуло прохладой. Мои руки были закованы в грубые цепи, и я наверняка очень живописно смотрелся распластанный по стене. Мои ноги были свободны, но они не касались земли. Чуть приоткрыв глаза, и тот час же их закрыв от острой боли, я успел отметить, что вокруг меня определённо стеклянная стена и какие-то провода и тросы. К счастью я не ощущал в теле инородных предметов, и это как-то успокаивало. А вот то, что я категорически не мог вспомнить хоть что-то мало-мальски связное, не внушало успокоения. Я попытался пошевелиться, чтобы хоть как-то сориентироваться в пространстве, и тут же обнаружил почти полную двигательную несостоятельность своего тела. Я услышал какой-то шорох и поспешно замер.
-Ты очнулся. Чудесно. – Довольно мерзкий голос не внушал мне иллюзий по поводу искренности его слов, - не волнуйся о глазах, они привыкнут. Впрочем, я не вижу нужды в этом для тебя. Не думаю, что ты проживёшь достаточно долго, чтобы получить выгоду или удовольствие от созерцания своего последнего пристанища.
Даже с закрытыми глазами я понял, что он ехидно ухмыляется.
-Чем же я помешал такому крутому человечку? Я даже не помню толком кто я?
-А ты разве не помнишь?! – вполне искренне изумился голос. Я не нашёл ничего умнее, как попытаться кивнуть. Вряд ли у меня получилось убедительно, но думаю, он понял.
-Что ж. Этого следовало ожидать. Удар, который я обрушил на тебя, и впрямь был очень силён. Я бы смог убить тебя сразу, но в начале мне бы хотелось, чтобы ты знал, что я с тобой сделаю, и чтобы всё чувствовал!
-Хм… очень мило с твоей стороны, но может, всё-таки для начала просветишь неразумного меня, чем я тебе так насолил? – я слишком мало помнил и понимал, чтобы бояться.
-Ну что ж… тут ты прав. Давай поговорим. – Ехидно, но даже как-то остро-дружелюбно сказал голос, и я услышал, как он вытащил стул и уселся на него.
-Скажи, что ты помнишь последним чётко и ясно?
-Хм… как назвал чьё-то имя за праздничным столом. Кажется, это была моя невеста, только что-то я не припомню особо бурных чувств по отношению к этой даме.
-Ничего удивительного, - ты её и не любил. Если ты вообще способен любить…
Я пропустил подколку мимо ушей.
-А ещё два имени в голове крутятся…
-Какие? – в голосе моего собеседника прорезалось любопытство.
-Каин и… Сифирот, кажется…
-Хм…твои первые имена…. Точнее, первое было твоим первым именем, а второе, - одним из многих. Но раз ты припомнил только его, то, скорее всего это и было твоим первым именем после того, как… ладно об этом потом…
-Так за что ж ты меня убить хочешь?
-За то, что ты не должен был, рождаться!!
Повисла пауза. Я так ничего и не понял, а голос успокоился и продолжил, не заметив каких бы то ни было изменений во мне.
-Ты даже не знаешь, что не должен был появляться на свет! Я понял, что случилось, только когда гонцы весть разнесли, что в Гаридаре родился наследник и только я знал, что королева была бесплодна! – я слышал, как он заламывает руки, похоже, эти воспоминания причиняли ему куда больше беспокойства, чем мне. – Когда-то давно, ещё мой предшественник, принёс во дворец настойку, чтобы род не прервался. Я только много лет спустя узнал, что от этого рождается уже не человек, а дух сотканный из ничего и всего и…. Ты ведь даже не подозревал, что из себя представляешь, но я представлял! А когда это началось, я не сомневался, что это ты!
Он снова замолчал. А я так ничего и не понял. В чём он меня обвинял? Почему-то магическая подоплёка рождения не казалась мне достойным поводом для убийства. Я решил его послушать ещё.
-Я умел заглядывать в другие миры и бывать в них. И однажды я обнаружил, что в мирах появляются люди, в которых чувствовалось твоё присутствие, и тогда я понял, что это твои отражения. Они появлялись от твоих мыслей, получали часть тебя, а потом отдавали часть себя тебе взамен утраченного. Они редко походили на тебя внешне, но всегда отражали часть тебя. Они рождались духами и людьми, демонами и богами, колдунами и призраками. Ты создавал их, а они раз за разом создавали тебя. Когда ты умирал, они отдавали часть себя, чтобы создать тебя вновь. А ты вновь и вновь создавал их. У тебя нет теней. Твои отражения, умирая, превращаются в порывы ветра, а не в тени. Ты наверняка даже не знаешь всех своих отражений. Но мне придётся их узнать! Я хочу исправить старую ошибку и убить тебя. Окончательно! Чтобы ты больше не воскрес! А для этого надо успеть убить все твои отражения, пока твоё тело ещё хранит осколки твоего духа. Это не более шестнадцати ударов сердца, но, воспользовавшись разницей во времени в разных мирах, и некоторыми личными талантами я успею убить всех, кто сможет позволить тебе родиться вновь!!
Я стал что-то понимать, а точнее вспоминать что-то, скорее на подсознательном уровне. И я решил превратить его монолог в наш диалог, и в отличие от него, я был холоден и спокоен.
-Это невозможно. Ты не успеешь. Их слишком много и большинство из них сильнее тебя. Даже я сам не знаю, сколько их, кто они и на что они способны. Но и единицы из них, которые я знаю, гораздо сильнее тебя. Тот же Сифирот!
Я не удержался и усмехнулся, чувствуя, как меня наполняет какая-то злая радость. Мне не нужно было открывать глаза, чтобы увидеть его страх, и я решил его добить.
-Я прожил слишком много жизней, чтобы вспомнить их все! Но я даже благодарен тебе, что ты помог мне вспомнить мою первую жизнь. Приятно знать, что моя первая жизнь была наполнена светом и радостью! Боюсь, что это была единственная из моих жизней, где я был просто и искренне счастлив и воистину светел!
Я поднял голову, и небольшим усилием открыл глаза и рассмотрел, наконец, своего нового ''друга''.
-О! Да я тебя знаю, маска! Ты же был капитаном королевской охраны, и я видел тебя однажды!
-Да. Однажды. Но этого было достаточно, что бы я врезался тебе в память, которая всегда запоминала то, что считала нужным и, как правило, не ошибалась. Но я запомнил тебя навсегда таким, каким ты родился: изящным, почти хрупким, но очень сильным и мужественным. С прозрачными светлыми изумрудными глазами, с голубыми отсветами. С волосами почти до пояса, с цветовым определением которых я всегда затруднялся: то ли тёмно-русые с яркой медью, то ли светло-рыжие с льняным золотом. Я очень удивился, когда уже вторая твоя жизнь обнаружила темноту в твоей душе. Впрочем, не скажу, что был сильно удивлён этим, - в конце концов, этот эликсир от бесплодия и не мог породить чистое и доброе существо. Я был даже поражён, когда кронпринц Гаридара вырос добрым и светлым. Тогда я ещё надеялся, что ты просто проживёшь свою жизнь, будешь славным королём и умрёшь в покое и славе народа. Но я и не сильно удивился, когда произошло ЭТО… Ты всё ещё не помнишь, что произошло на том пиру? - вдруг сощурился он. Я отвёл глаза и промолчал. Он понял меня правильно, – не помнишь… что ж, может оно и к лучшему. В любом случае это уже не важно. Так вот, когда это произошло меня, а может и не только меня, буквально вышвырнуло из нашего мира, а когда я попытался вернуться, то так и не сумел этого сделать. Наш мир словно накрыло куполом. С тех пор я путешествовал по мирам, разыскивая тебя. Это было не просто. Твоя внешность изменилась, твои отражения очень похожи на тебя, и я долго не мог сориентироваться по каким вообще признакам следует отличать оригинал от развитой части.
-И кто же тебе сказал, что я настоящий? – я не удержался от ехидного замечания.
-Твоё ехидство напрасно. Я годами сравнивал десятки и сотни личностей, и хоть все они были полноценными личностями, и каждый выделялся какой-то яркой особенностью, но не один из них не превзошёл тебя, - даже самые яркие проявления их личностей не превзошли даже ''рядовые'' черты твоего характера. – Я не смотрел на него, но понял, что он довольно ухмыляется. Он прав, имеет право. Я прекрасно понял его, но он, похоже, решил меня добить, произнеся, сей факт вслух. – Даже самые жестокие из них, те, кого называли ''чудовищами'' и ''нелюдью'', покажутся безобидными и невинными, если заглянуть в твой дух. Даже если заглядывать не очень глубоко!
У меня руки так и чесались набить морду этому самодовольному типу, вообразившему о себе чёрт знает, что! Хотя я прекрасно понимал, что он кругом прав. Только я так до сих пор и не осознал, как следует, почему же он так желал меня убить?
-Так чем же тебе не нравится моё существование? Я вроде бы никому особо не мешаю. По крайней мере, не больше, чем любой другой человек другим людям.
Мой вопрос на какое-то время поставил его в тупик, но он довольно быстро нашёлся.
-Э нет! Ты гораздо больше влияешь на окружающий тебя мир. Конечно, любой человек в той или иной степени влияет на свой мир, но твои влияния всегда судьбоносны. Меняются люди, их отношения и даже души. Да, возможно обычно ты стараешься не слишком вредить душам людей, и порой даже помогать им, но ты не можешь отрицать, что иногда, а точнее, довольно часто, тебя заносит, и ты становишься, неуправляем и опасен. И даже если ты порой себя можешь контролировать, и даже по ''доброте душевной'' берёшься исправлять свои особенно негативные влияния, то твои отражения этим не занимаются. Ты на них не влияешь, не считаешь нужным, потакаешь им как малым детям, заботишься о них, прощаешь им всё. И я считаю тебя ответственным за их поступки. И даже если ты не считаешь, себя достаточно виноватым для смерти, то я думаю, ты не станешь отрицать, что совокупность преступлений твоих отражений заслуживает смертного приговора! – голос этого ничтожества просто сочился ядом пренебрежения, и он просто сиял сознанием своей непогрешимости. Во мне уже давно закипала ярость, и я не знал, во что она выльется. Одно я знал наверняка, - ему это выльется в визит в бюро ритуальных услуг! Я поднял глаза. Они горели редким огнём гнева. Они были цвета ярости, и он не смог не отшатнуться, как от удара.
-Ты просчитался, раб! Да. Это я вспомнил! Ты был рабом, в чьих жилах оказалась колдовская кровь! Это не твой предшественник, а ты сам принёс моей матери тот эликсир, а значит, ты ответственен за то, что натворил я и мои отражения! Разве тебе не кажется, что это будет справедливо? Ты сам кашу заварил, тебе и отвечать, не находишь это логичным?
-ЗАМОЛЧИ!!!! Я НЕ СЛУШАЮ ТЕБЯ!!! Ты самое коварное существо во всех мирах! Но тебе не смутить меня! Тебе не удастся свернуть меня с правильного пути!
-Разве я где-то ошибся? – деланно удивился я. Мне доставляло откровенное удовольствие его яростное, но бессильное мельтешение. – Разве я не сказал правды? А? Раб?
-НЕТ!!! Я больше не раб!!!
-Да? – я удивлённо приподнял бровь. – Когда же ты успел выкупиться? Хм… не уследил…
-ЗАМОЛЧИ! Ты ничего не знаешь!!!
-Я? Я ЗНАЮ ВСЁ! – мой голос громом прокатился вокруг и заставил звенеть воздух. – А ты. Ты будешь лишь призраком, что будет витать между небом и землёй. И попадёшь в Рай или в Ад, только если об этом побеспокоятся заинтересованные в этом персоны. Моя совесть, возможно, начнёт возмущаться, но я думаю, я с ней как-нибудь договорюсь, как всегда.
Я хищно ухмыльнулся и вскинул глаза на жертву своего холодного гнева. От меня тот час рванулась силовая волна и буквально смяла незадачливого колдуна, а потом, на мгновение, задержавшись, распылила его на атомы. Напоследок она приветливо дунула мне в лицо жаром, - словно поцеловала. Я довольно тряхнул тёмно- русыми волосами и поочерёдно взглянул на оковы, те, без особых возмущений, разомкнулись, и я спрыгнул вниз, едва не упав, - ноги отвыкли держать меня самостоятельно. Ещё пара секунд и стеклянная колба вокруг меня рассыпалась яркими искрами. Красиво осыпаясь, осколки доставили мне удовольствие, что я и выразил лучезарной улыбкой и свободным смехом. Но в моих глазах ещё искрилась весёлая злость. Я вышел из комнаты и вскинул руки, - зал за моей спиной вспыхнул огнём. Я довольно кивнул головой и покинул своё ''последнее пристанище''. Смешной он, - подумал я, - неужели и правда думал, что сможет что-то сделать со мной? Ха! Любопытный! Был!
-Ладно! Как там мои детки-отражения? Айда проверим!
Я растворился в пыльном вихре, потирая затёкшие запястья, попутно соображая какое детище и в каком мире навестить первым. И только на задворках сознания высветилось крохотное, по сравнению с остальными, воспоминание. Короткое, но очень важное. Я лишь мельком отметил его появление и содержание, и довольно и немного злопамятно ухмыльнулся безвременно усопшему волшебнику-неудачнику. Он проиграл, но даже не узнал на сколько, - теперь я действительно знал ВСЁ…

Я стоял во главе стола. Мне сейчас придётся назвать имя моей будущей жены, а выбора у меня нет. Все смотрят на меня. Все ждут, кому выпадет счастливый случай. В любом случае не мне. Я набрал в грудь воздуха и выдохнул пять букв, которые изменят мою жизнь.
-Грина!
Я не понял, что произошло, но дальше я ничего не понимал, только видел и чувствовал. Я почувствовал острую боль в груди, опустил глаза и увидел рукоять узкого и маленького кинжала. Рукоять была необычной, и я даже залюбовался ею. Где-то очень далеко слышались крики, и я поднял глаза. Стража уводила какого-то человека прочь, он упирался и, что-то кричал. Я почувствовал, что стал падать, но меня подхватили чьи-то руки и бережно понесли куда-то. Я уже почти не чувствовал боли, только какое-то неудобство, словно на меня надели одежду, застёжка которой навящего давит на тело, почти до боли. Меня принесли в мою комнату и опустили в моё любимое кресло. Похоже, вынимать кинжал никто не собирался. Я знал почему, - тогда я просто истеку кровью. Я отстранёно подумал, что здесь довольно холодно и следует закрыть окно. Я даже попытался сказать это, но не смог, и вместо того, чтобы услышать слова, я почувствовал, как из уголка моего рта стекает тёплая и чуть солёная струйка. Моя мама сжимала мою правую руку и гладила меня. Гуи не выпускала мою левую руку, что-то шептала и вытирала меня влажным кусочком ткани. Судя по ощущению, она оторвала её от своей накидки, которую я всегда очень любил. Невероятным усилием я повернул голову к ней. Я очень надеялся, что она увидела мою улыбку, хотя бы ту, что я вложил в глаза. Я почувствовал, словно в центре груди родилась ледяная буря, а всё остальное тело бросило в жар. Я почувствовал, как по правой ладони текут тоненькие ручейки. Мне понадобилось огромное усилие, чтобы повернуть свинцовую голову. Я увидел, что ручейки на моей руке, это слёзы. Мама плакала и что-то пыталась сказать. Мне стало душно, а снежная буря в груди стала расширять свои границы. Я почувствовал, что уже не могу удерживать свои глаза открытыми. Веки стали ужасно тяжелыми, и я решил, что могу позволить себе, наконец, закрыть глаза. Когда я закрыл глаза, то по моему телу пробежала волна холодной дрожи, и мои мышцы расслабились.
Я вдруг понял, что не чувствую своего тела, но всё вижу. Я огляделся, очень легко, увидел своё тело внизу. Рядом суетились люди. Гуи и мама прижимались ко мне и плакали. Они уже не пытались что-то сказать, они видели, что это бесполезно. Меня чем-то порадовала эта мысль, и я улыбнулся. Повинуясь какому-то безудержному порыву, я скользнул вниз, и поцеловал Гуи и маму. Мне ужасно хотелось верить, что они почувствовали и, главное, поняли. Словно отвечая моим мыслям, они обе подняли головы и посмотрели туда, где я только что был. Я счастливо улыбнулся, а потом вдруг ощутил необходимость полететь на странное свечение в тёмной окантовке, и раздающиеся голоса или раздающийся голос. Меня словно что-то тянуло туда, но вместе с тем я чувствовал свою полную власть над этим. Я мог бы отказаться и остаться витать здесь до поры до времени, но мне казалось, что пойти туда, это что-то вроде моего долга, а я никогда не пренебрегал долгом. Пожалуй, долг был едва ли не единственным, что являлось для меня чем-то, обязательным для исполнения. Я почувствовал страстное желание защитить свой дом, и я представил, как накрываю свой любимый и единственный мир куполом, попутно выбрасывая в другие миры ''неблагонадёжные элементы''. Почему-то эта мысль вызвала абсолютно искреннюю улыбку и безудержную радость. Я завертелся на месте, рождая неистовые порывы ветра. Потом я резко развернулся к ожидающему меня размытому свету и рванулся ему на встречу. Когда я окунулся, словно в воду, в этот, мой собственный, - в этом я уже не сомневался, поток энергии, тепла, снега и ветра, то различил обрывки слов: ‘' Сифиро…Гордо…Уолт…'' и многие другие, которые я уже не смог разобрать, но почему-то испытывал неудержимую радость и нетерпение, - мне ужасно хотелось поскорее познакомиться со всеми этими людьми, с которыми я чувствовал необъяснимое родство и какую-то странную любовь к ним. На самой ''границе'' я вдруг ощутил нечто новое для себя, - злость. Я никогда ранее не ощущал ничего подобного, так как всегда отличался добрым нравом. Но страх от осознания собственной злобности исчез уже спустя миг, не оставив даже следа…

Думали – человек!
И умереть заставили.
Умер теперь, навек.
-Плачьте о мёртвом ангеле!
М. Цветаева.








Голосование:

Суммарный балл: 10
Проголосовало пользователей: 1

Балл суточного голосования: 0
Проголосовало пользователей: 0

Голосовать могут только зарегистрированные пользователи

Вас также могут заинтересовать работы:



Отзывы:


Оставлен: 22 июня ’2010   15:03
-Плачте о мертвом ангеле...


Оставлять отзывы могут только зарегистрированные пользователи
Логин
Пароль

Регистрация
Забыли пароль?


Трибуна сайта

Целый год мы ждали ЭТОТ Замечательный Денёк!..

Присоединяйтесь 




Наш рупор

 
Оставьте своё объявление, воспользовавшись услугой "Наш рупор"

Присоединяйтесь 







© 2009 - 2024 www.neizvestniy-geniy.ru         Карта сайта

Яндекс.Метрика
Реклама на нашем сайте

Мы в соц. сетях —  ВКонтакте Одноклассники Livejournal

Разработка web-сайта — Веб-студия BondSoft