Фантастические приключения индейцев в космосе т.1 гл.1

Том первый РОМАН-ФЭНТЕЗИ Автор Лев Голубев.
e-mail: strokato.343027@yandex.kz
(Авторское св-во № 21110051011 от 05.10.11 г.)

ФАНТАСТИЧЕСКИЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ
ИНДЕЙЦЕВ В КОСМОСЕ

ОГЛАВЛЕНИЕ
Словарь иностранных слов встречающихся в тексте стр. 1
Глава первая. Гибель Тольдерии стр. 2
Глава вторая. Корабль стр.
Глава третья. Рассекая пространство стр.
Глава четвёртая. Странная планета стр.
Глава пятая. Поход стр.
Глава шестая. Разведка стр.
Глава седьмая. Освобождение планеты стр.
Глава восьмая. Прощай Сидхи Дру стр.


От автора.
Начиная с прошлого века, кто только не побывал в космическом пространстве: русские, американцы, индусы и казахи, французы и многие другие представители рода человеческого.
А вот индейцев… Индейцев до настоящего времени не было, так мне кажется. Или я что-то пропустил? Всё же давайте попробуем разобраться.
Вы прекрасно помните по урокам истории, что индейская цивилизация ИНКОВ, как-бы, появилась ниоткуда! Но ведь такого не может быть, воскликните вы! Как это ниоткуда?! Да такого не может быть даже в принципе! И Вы, возможно, будете правы, а может…, и нет!
По сей день между учёными всего Мира ведутся споры о возникновении цивилизации ИНКОВ: Откуда? Почему? Как? И никто ещё не сумел, более-менее правдоподобно объяснить их появление. А сколько легенд, версий, предположений ходит по миру! Особенно много о появлении цивилизации ИНКОВ распространено в Южной Америке! Не счесть!
И, я подумал, а почему бы и мне не пофантазировать на тему: «Откуда вы, ИНКИ?» Ин-ки – это здорово! – решил я, и в результате – «Фантастические приключения индейцев в космо-се».

Словарь
иностранных слов встречающихся в романе

МИЛЯ (морская. английская) - мера длины, равная - 1852 м.
сухопутная - 1610 м.
географическая - 7420 м.
ЯРД (англ.) - мера длины, равная 0,9144 м., делится на три фута. ФУТ (англ. - ступня) - мера длины, равная 12 дюймам или 30,479 см.
ДЮЙМ (англ.) - мера длины, равная 2,5399 см.
ФУНТ (англ.) - мера веса, равная 453,6 гр.
ВИРАКОЧА (кечуа) - Бог-демург – властитель всего сущего.
ИНТИ (кечуа) - Бог Солнца.
Мама Килья (кечуа) - Богиня луны – жена ИНТИ.
Мама Пача (кечуа) - Богиня земли.
Мама Кочи (кечуа) - Богиня моря.
ИЛЬАПА (кечуа) - Бог грома и молний.
Око-Пака (кечуа) - АД – (холод и голод).
Атун Апу (кечуа) - бригадный генерал.
Авкак пусарик или Апу (кечуа) - капитан, господин.
Авкакнинта суйучак (кечуа) - сержант.
Льока Синчи (кечуа) - первый Инка на Зелёной Планете ( 5 тыс. лет. до н. э. )
Сапа-Инка (кечуа) - Верховный правитель и судья или «Единственный Инка». - Ко роль.
Пачака (кечуа) - Министр Двора.
Турикук (кечуа) - смотритель селения (управляющий), поставленный Инкой над ме-стными жителями.
Митимайя (кечуа) - переселенец, колонист.
Пурик (кечуа) - учётная человеческая единица, взрослый, дееспособный мужчи-на, имеющий домохозяйство и способный платить налоги.
Кацик (инд.) - староста тольдерии (деревни).
Репликант (биоробот) - робот, похожий на человека, но превосходящий его по силе.

Глава первая
ГИБЕЛЬ ТОЛЬДЕРИИ
… Мигель, почти обессилевший от двухдневного полуголодного существования, нет-нет, да посматривал на щель в горе, которая образовалась после последнего землетрясения, сопровождавшегося осенним ливнем и ураганным ветром…
Природа заканчивала отсчитывать одну тысячу третий год по солнечному календарю, а он девятнадцатый день рождения. Ещё один год, ещё каких-то триста шестьдесят пять дней, и он прошёл бы испытание на зрелость, стал бы полноправным Пуриком. Так нет же! Вместо того чтобы сидеть в хижине, наслаждаться теплом и радоваться такому радостному событию в своей жизни он, в тот злополучный день, последний день сезона муссонов, несмотря на моросящий дождь, сменивший трёхдневный, непрекращающийся ливень и ветер, вместе с несколькими жителями деревни находился со стадом Лам и коз ближе к вершине горы. И вот, в самый последний момент, когда горное озеро вдруг, со страшным грохотом прорвалось, успел укрыться за огромной, вросшей в гору, скалой.
Ему повезло! Ему здорово всё-таки повезло! Он первый увидел надвигающийся на них водяной вал, успел крикнуть остальным об опасности и, одновременно, броситься под защиту скалы, чтобы поток воды не унёс его вниз. Кто, на свою беду, не нашёл себе укрытия, того смыло, бешено несущейся, всё сметающей на своём пути, бурлящей водяной лавой.
В этом грозном, мчащемся со страшной скоростью потоке, проносились тела коз, Лам и людей, тщетно пытавшихся бороться за свою жизнь. Он, отгороженный скалой, как плотиной от плюющейся брызгами, кипящей от злобы воды, не видел, как она, жёлто-коричневая, стремительно падая из небольшого озера расположенного в узком ущелье между двух горных вершин, размывала слабую породу и постепенно обнажала зев в горе. Мигель в это время, держась изо всех сил руками за выступ в защищавшей его скале, молился богу, чтобы руки не ослабели, и его не вынесло в середину грозного потока. А поток, обтекая скалу, эту природную защиту людей от смерти, кружась и взвихриваясь жёлтой пеной, гремя валунами и вырванными с корнем деревьями, нёсся вниз, уничтожая всё на своём пути…
Прошло, по крайней мере, не менее часа, как Мигель и другие, пятеро, находились в плену у разбушевавшейся стихии. Они стояли, ухватившись за выступы скалы, не смея пошевелиться, по пояс в ледяном водном водовороте и сверху их поливал дождь. Иногда под их ногами, словно пытаясь освободиться от чего-то, неприятного, вздрагивала земля. А может ей было так же холодно и неуютно от всепроникающей влаги, как и им, этим невольным пленникам стихии.
От долгого напряжения и невозможности хоть на мгновение расслабиться, у Мигеля начали неметь руки. Онемение началось от плеч и, растекаясь по рукам всё ниже и ниже, постепенно приближалось к кистям, и он понял, как только онемеют кисти рук, то в тот же момент закончится его борьба за свою жизнь. Безжалостный поток оторвёт его от скалы и, крутя, швыряя его на камни, разрывая его тело об корневища деревьев, понесёт его, бездыханного, в неизвестность, а грифы, эти прожорливые стервятники, растерзают остатки его тела. А может ему повезёт, и он будет завален обломками камней? Тогда им ни за что не добраться до его останков.
Трясясь от холода и страха, боясь хоть на мгновение расслабить хватку рук, он лишь мо-лился Богу Инти, чтобы тот простил ему грехи и если пожелает, чтобы он умер, то пусть это будет лёгкая смерть, без мучений.
На расстоянии вытянутой руки от него стояла, прижавшись всем телом к холодной скале и судорожно вцепившись в неё руками, его подруга детства, Мария, с которой он частенько пас на этом взгорье скот. Он, чуть повернув голову, видел, что она держится из последних сил. Лицо её, с мелкими чертами и большими, широко расставленными, как у местных индейцев, глазами, посинело от холода. Взгляд её был обращен к нему, и в нём явственно читалось – я не могу больше, ещё немного и меня оторвёт от скалы! Помоги мне!..
Он всей душой хотел бы принять на себя её страдания, но как?! И он, чуть не плача от бессилия, как-то помочь ей, смотрел ей в глаза и шептал - «Держись милая! Держись изо всех сил! Не может ведь это продолжаться целую вечность! Ещё чуть-чуть и эта треклятая водная карусель прекратится! Если ты отпустишь эту чёртову скалу, тебя тут же унесёт поток…. Тогда я…тогда я тоже перестану сопротивляться и сам брошусь за тобой… в эту чёртову круговерть. Клянусь!».
Часа через полтора, показавшимся ему вечностью, поток, низвергающийся из перепол-ненного из-за многодневного ливня озера, резко пошёл на убыль, и Мигель понял, ему неимо-верно повезло – он останется жить! Он посмотрел на находящихся рядом с ним людей, таких же мокрых, облепленных грязью и дрожащих. На их лицах: лицах трёх мужчин и двух женщин, бледных от страха и холода, появилась, наверное, как и у него, слабая улыбка надежды. Они тоже поняли – в этот раз стихия пощадила их!..
Мигель выглянул из-за скалы, чтобы убедиться, что им ничего не угрожает, а затем, осла-бив судорожно сжатые пальцы, обернулся назад. Сквозь пелену мелкого, словно просеянного через сито, дождя, были видны только огромные, перемешанные с вырванными с корнем де-ревьями, валуны. Тольдерия (деревня), расположенная в семистах-восьмистах ярдах ниже, где проживал он и его родственники, исчезла, словно её никогда и не было, с лица земли. Он, и эти мокрые, дрожащие от страха люди, остались одни.
Они были из одной деревни и знали друг друга очень хорошо, а Игнасио и Хуанита даже были его ближайшими родственниками.
В их тольдерии, состоящей из двух с половиной десятков казуч (хижин из адобес – кирпичей обожженных на солнце), проживало около ста пятидесяти человек – считая стариков, женщин и детей. Все они были потомками индейцев и испанцев, завоевавших их земли. Они жили тем, что обрабатывали небольшие клочки земли, пригодной для посадки маиса и картофеля, и разводили коз и Лам – горное животное, заменяющее и барана, и быка, и лошадь, способное жить там, где не смог бы выжить даже мул. И всё это перестало существовать за каких-то полтора-два часа…
О, Виракоча! - ужасаясь, простонал Мигель. Ооо!
Если бы какой-то путник проходил в это время здесь, он ничего бы не увидел кроме на-громождения камней и переплетённых корнями, переломанных, с ободранной корой, деревьев, тянущихся языком из горного ущелья, да по бокам этой реки смерти, трупы погибших живот-ных. И как бы тщательно он не осматривался вокруг, он не увидел бы ни тщательно обработан-ных полей, ни казуч, ни людей. Одни лишь только грифы, несмотря на моросящий дождь, чув-ствующие за много миль приход смерти, кружились в воздухе и, посматривая вниз, готовились к кровавому пиру…
- Что с нами будет? – послышался чей-то дрожащий, совершенно не узнаваемый голос.
А другой, теперь уже точно, мужской, ответил:
- Не знаю! Нужно спуститься на место деревни, может кто-то остался в живых... Надо по-смотреть и поискать.
- Кто может остаться?! – полувопросительно, полуутвердительно проговорил Мигель, ещё раз окидывая взглядом окружающее пространство. Разве не видите – деревни нет! Мы одни здесь…
- Всё равно нужно пойти и поискать! – настойчиво проговорил тот же, мужской голос.
Теперь Мигель узнал его. Это говорил Родригес – двадцатипятилетний коротышка, сын кацика – старосты их деревни и соперник Мигеля во всём, даже в любви к Марии. Он, повер-нувшись к ней, пытался схватить её за руку, а она, всё ещё бледная и дрожащая от только что пережитого ужаса, смотрела вокруг ничего не понимающими глазами и только две слезинки, а может быть это были капли дождя, скатывались по её щекам.
Мигель, не произнеся ни слова, повернулся и пошёл не вниз, прямо к деревне, а в сторону. Все, кроме Родригеса, потянулись за ним. По колено в жидкой грязи, обходя валуны, а кое-где, оскальзываясь, перескакивая с одного на другой, он упорно продвигался в сторону от скалы.
- Эй! - услышал он сзади голос своего соперника, - вы что, ослепли? Зачем за ним пошли? Деревня внизу!
- Выберемся из грязи, тогда и пойдём вниз, – выдирая ноги из жидкой глинистой каши, и шаг за шагом продолжая продвигаться вперёд, даже не обернувшись, ответил Мигель, и доба-вил, - если идти вниз, то мы можем поломать ноги…
С трудом преодолев препятствие, вышли к полосе кустарников и, не сговариваясь, разде-лились, чтобы выжать промокшую насквозь одежду.
Дождь, казалось, почувствовал, что людям теперь он не страшен, перестал сыпать с неба, а вскоре среди туч появились просветы. В воздухе потеплело. Окоченевшие от долгого пребывания в воде, но живые, страдальцы наконец-то могли хоть немного согреться. Холод начал понемногу покидать их тело, а дрожь уменьшаться.
Мигель, чтобы поскорее согреться, стал подпрыгивать на месте и похлопывать себя ладо-нями. Это помогло. Вскоре он почувствовал, что его мышцы вновь могут работать, а боль из них ушла. Тело, от энергичных движений и похлопываний, постепенно разогрелось и на душе стало как-то веселей.
Правда, нужно идти к деревне, мысленно вернулся он к предложению Родригеса. Может, действительно, кто-то уцелел, хотя… и он ещё раз посмотрел в сторону тольдерии – нет, это совершенно невозможно.
В ожидании пока его односельчане: муж с женой – Игнасио и Хуанита, а также Родригес, Хосе и шестнадцатилетняя, большеглазая Мария, будут готовы продолжить путь, он непроиз-вольно стал думать о ближайшем будущем оставшихся в живых людей и о своём тоже. У них нет крова над головой, нет одежды и, главное, у них нет продуктов, а если бы они даже были, нет огня, чтобы разжечь костёр и приготовить хотя бы мало-мальски съедобную пищу. Хорошо ещё, что у мужчин есть мачете. Спать, конечно, придётся на сырой земле, завернувшись в мок-рые, пока не высохли, пончо. Сколько времени они выдержат такие условия жизни? Неделю? Две?.. А дикие собаки?.. Сейчас их здесь нет. Куда-то ушли, но они в любое время могут вер-нуться! Что, тогда?.. Даже представить страшно!..
- Пошли, что ли! – вывел его из задумчивости голос Игнасио, мужа его двоюродной сест-ры – крепко сбитого парня, ростом не менее шести футов и очень сильного.
Вот так всегда, вздрогнув от неожиданности, подумал Мигель об Игнасио. Подойдёт так тихо, что даже шагов не услышишь. Не зря про него говорят, что он лучший охотник. Мне бы так научиться ходить.
Все уже были готовы к движению, и Мигель последовал за Игнасио. Так, цепочкой, они и двинулись вниз, к несуществующей теперь деревне.
Продвигались молчаливой группой, лишь изредка слышалось, как кто-нибудь чертыхался, продираясь сквозь колючий кустарник. Прошли ярдов четыреста-четыреста пятьдесят, а слева, всё, то же: сухая река из камней, стволов деревьев с обломанными ветками и ободранной корой, но только здесь она была раза в два шире. По-видимому, поток на равнинном месте расширился, уперевшись в селение, как в стену, а затем, сметя его со своего пути, помчался дальше. Что для него каких-то два-три десятка казуч из глиняных кирпичей? Вместе – землетрясение и освободившийся из природой созданного заточения, стремительный, разрушающий как таран всё, что может встретить на пути водный поток - эта мешанина из деревьев, камней, трупов и глины, за какие-то мгновения разрушили всё то, над чем человек трудился не один день.
Не останавливаясь, осиротевшие и голодные, они всё шли и шли, и не было впереди ничего, кроме смерти и разрушения. То тут, то там виднелись трупы погибших животных и облепившие их как мухи грифы, не боявшиеся бредущих людей и уже приступившие к трапезе. Для них это был день праздника, а для нескольких, оставшихся по воле Виракочи в живых, человек – день скорби и стенания.
Дойдя до разрушенной деревни, они приступили к поискам. Как ни напряжённо не при-слушивались они к тишине уходящего дня, как ни всматривались они, ничего, кроме клёкота стервятников не было слышно и не видно. Ни одного человеческого голоса взывающего о по-мощи или хотя бы стона не услышали они. Вокруг витала только смерть!
Развалины деревни стали общей могилой для всех: мужчин, женщин, детей! Погребённые под грудой камней и деревьев, они хорошо были укрыты от голодных хищников и прожорливых стервятников.
- Ооо! О, Виракоча!.. Неужели никто не смог спастись?! – обхватив голову руками и пла-ча, спросила Хуанита у того «Кто Выше всех». Неужели мои отец, мать, сёстры и братья погиб-ли такой страшной смертью? Инти, дай им место в своей обители! Они своей праведной жизнью не заслужили, чтобы ты отправил их в Око-пака и подверг их души голоду и холоду…
- Хуанита! Перестань рыдать. Все мы в руках Виракочи! – стал успокаивать её Игнасио. Теперь нужно думать о живых…
- Верно он говорит, - подал голос Хосе, вытянувшийся до пяти с половиной футов, худой донельзя, тринадцатилетний брат Марии.
Он стоял рядом с сестрой и, держа её за руку, независимо, как взрослый, исподлобья по-сматривал на всех. Казалось, он всем своим видом хотел продемонстрировать свою готовность и решительность защищать сестру от любых невзгод.
Мигель, сначала удивился, а потом понял - Хосе пытается таким образом успокоить сест-ру и скрыть свой собственный страх перед неизвестным будущим.
Ну, что же, он правильно делает – решил Мигель. Так должен поступать любой мужчина в сложной ситуации. Ему тринадцать и если бы не гибель деревни, через пару лет он бы прошёл испытание на юношескую зрелость, и поднялся бы на одну ступень к взрослости и праву голоса при принятии обществом решений …
* * *
… Пока светло, давайте спустимся ярдов на пятьсот, предложил Мигель после небольшого раздумья. Может, всё-таки, найдём кого-нибудь, а нет – значит, действительно, все погибли. Кроме того нам, в ближайшее время, необходимо подумать об укрытии на ночь.
- Пошли, - проговорил Игнасио и согласно кивнул головой, как бы подтверждая правиль-ность предложения.
- Куда пошли?! – закричал Родригес. Все погибли! Я голоден и вы, все - тоже! Я знаю! Я никуда не пойду!..
- Как хочешь! – равнодушно согласился Игнасио, и добавил, - сидя здесь ты всё равно еды не найдёшь и не защитишься один от диких собак. Догоняй!..
И, больше не сказав ни слова, повернулся и широкими шагами стал догонять ушедших вперёд односельчан.
Шли не очень быстро. Давала о себе знать накопившаяся за день усталость, да и голод всё больше и больше терзал путников. Хорошо хоть вода была рядом. Они не страдали от жажды. Небольшие лужи и водоёмчики, образовавшиеся в заторах камней, обеспечивали их водой.
Мигель внимательно посматривал по сторонам, надеясь увидеть хоть что-то съедобное, но пока безрезультатно. С этой стороны каменной реки их деревня, бывшая деревня, поправил он себя, не обрабатывала землю. Здесь была сплошная скала и ни клочка пригодной для посевов земли. Сюда, из-за отсутствия какой-либо растительности, даже козы не убегали, чтобы попастись. А вот «Холинас» - опаснейших гадюк, от укуса которых менее чем через час погибает даже бык, здесь плодилось множество. Находясь здесь, человек рискует быть укушенным и ничто - никакие травы, никакие заговоры не смогут спасти его от неминуемой смерти.
Мигель, совершенно случайно, не подумавши, а может быть, в силу страха перед стихией и заторможенности ума от холода, вывел людей не на ту сторону от скалы. А они, тоже от стра-ха и помрачения рассудка, не задумываясь, последовали за ним.
Сейчас, ведя за собой уставших, голодных людей, он казнил себя за недальновидность и невозможность как-то исправить положение. Выйди они на противоположную сторону, они, хотя бы были обеспечены сырым картофелем, а так…
Переживания Мигеля прервал раздавшийся сзади громкий вскрик Марии. Он резко обер-нулся и увидел, как она, наклонившись, рассматривает свою ногу. Лицо её быстро начало блед-неть, глаза и так огромные, округлились, и она, переводя взгляд с одного спутника на другого, испуганно закричала:
- Меня укусила гадюка! Помогите!!!
И столько страха было в её лице, что Мигель, ни секунды не раздумывая, не думая о по-следствиях, в два огромных прыжка оказался рядом с ней. Быстро уложив её на всё ещё не про-сохшую от дождя землю, он наклонился к ранке на ноге. Капелька крови скатывалась по её изящной щиколотке. Наклонившись ещё ниже, он припал ртом к месту укуса и бесстрашно на-чал высасывать яд, попеременно сплёвывая кровь изо рта…
- Дай посмотрю! Услышал он, и тяжёлая рука Игнасио легла ему на плечо. Приподняв го-лову, Мигель увидел – все собрались вокруг них, у всех были побледневшие лица, и все они с тревогой, явственно проступившей на лицах, наблюдали за его действиями. А Мария, своими изумительными глазами и затаив дыхание, с надеждой смотрела на него.
Игнасио всего лишь мгновение рассматривал кровоточащую ранку на ноге девушки, за-тем, выпрямился и довольно спокойным голосом произнёс:
- Это не укус гадюки. У гадюки два ядовитых зуба по бокам челюсти, а у тебя Мария, ран-ка одна и, хитро усмехнувшись, добавил, - думаю, это кто-то другой, но только не гадюка, уку-сил твою красивую ножку, Мария.
От слов Игнасио у всех стало легче на душе. Это Мигель понял по вырвавшемуся у стояв-ших вокруг односельчан, вздоху облегчения. А Мария, резво, как Вигонь (дикая коза - стройная и изящная), поднялась с земли и, взяв Мигеля за руку, долго-долго смотрела ему в глаза, и столько в её взгляде было тепла, благодарности и любви, что он, от смущения, даже слегка покраснел.
- Нечего на него с такой нежностью смотреть, - с улыбкой произнесла Хуанита. Мы и так все знаем о ваших нежных чувствах.
- Что ты говоришь, Хуанита, - и, с порозовевшим от смущения лицом, Мария спряталась за спину Мигеля.
Развернись в это мгновение Мигель назад, он увидел бы, как при словах Хуаниты сжались кулаки, и побледнело лицо Родригеса. От простого соперничества между двумя претендентами на любовь Марии не осталось и следа. У Мигеля появился враг! Враг – злобный, завистливый и коварный. Его ненавидящий, холодный взгляд, готов был испепелить Мигеля.
Ох, Мигель, Мигель! Страшного врага ты себе, не думая, не гадая, нажил! Такого же страшного и безжалостного, как гадюка Холинас!
Но он ничего этого не знал и не видел и поэтому, повернувшись, взял Родригеса за руку и, считая его своим другом, произнёс:
- Пошли, Родригес. Время идёт, а мы ещё не закончили осмотр местности.
И все двинулись за ними.
Прошли они не более двухсот ярдов, как услышали – из нагромождения деревьев и валу-нов раздаётся какой-то звук. Этот звук напоминал человеческий стон. Все бросились в направ-лении звука-стона, но ничего не увидели. Вокруг были только стволы деревьев с перекручен-ными, переломанными ветвями, да скользкие, облепленные грязью, камни…
- Стойте и не шевелитесь! – подал голос Хосе. Я что-то слышал вот здесь! И он указал пальцем на дерево, лежащее несколько в стороне от других.
Все остановились и, повернувшись, куда показывал пальцем Хосе, прислушались. Через мгновение послышался стон человека…
- Он здесь! Он здесь! – взволнованно закричала тоже отчётливо расслышавшая стон, Хуа-нита, и показала рукой на вершину дерева - изломанную, искорёженную и зажатую между дру-гих деревьев, таких же изломанных и искорёженных.
Мигель, Хосе, Игнасио и Родригес бросились в направлении, указанном Хуанитой.
Но не сразу им удалось добраться до цели. С трудом пробираясь между хаотично лежащих камней, перелезая через валявшиеся в беспорядке деревья и крупные ветки, прорубая дорогу мачете, они медленно, но упорно продвигались вперёд. Минут через пять-восемь они уже совсем близко, явственно расслышали человеческий стон…
- Осторожнее машите мачете, - предупредил их Игнасио. Он здесь, близко, где- то перед нами, вы можете его поранить.
Первым своего соплеменника увидел Родригес, вернее, не всего человека, а только его ногу, прижатую стволом дерева к огромному валуну. Пострадавший был весь накрыт ветвями и, скорее всего, не мог даже пошевелиться…
- О, Инти! Помоги ему продержаться ещё немного, - пробормотал Родригес, осторожно отсекая следующую ветку от ствола и отбрасывая её в сторону.
- По-мо-ги-те! – услышали спасатели раздавшийся из глубины ветвей слабый голос.
- Мы сейчас! Мы сейчас! Потерпи немного! – жалобно приговаривал Хосе, стараясь акку-ратнее обрубать ветви.
Они так торопились освободить пленника стихии и, может быть, даже раненого, что пот начал струиться по их лицам. Первым выдохся Хосе. Он, тяжело дыша, перестал махать тяжё-лым ножом и присев на кучу отрубленных веток, ладонями смахнул пот с лица и жалобно про-изнёс:
- Всё! Хоть убейте, но я больше не могу, честное слово.
И в голосе его прозвучала такая горечь и обида на свою слабость, что всем стало жалко этого мальчика, совсем ещё ребёнка, старавшегося изо всех своих сил походить на взрослого.
- Ты не переживай, - пожалел его Мигель. Отдохни, пока мы не перерубим ствол пополам. Здесь места хватает только на двоих. - Вот и Родригес тоже отдохнёт. Смотри, как он устал, даже качается, - успокаивал он мальчика, желая показать, что Хосе ничуть не слабее их, взрослых.
Они вынуждены были разделить дерево пополам. Их сил на то, чтобы освободить челове-ка, прижатого огромным стволом с корнем и ветвями, даже если им помогут девушки, никогда бы не хватило. Толщина дерева достигала двух-двух с половиной футов, и весить оно могло никак не меньше тысячи пятисот-тысячи восьмисот фунтов, а то и больше.
Мигель и Игнасио рубили дерево, ударяя мачете по очереди. Под ударами больших, тяжё-лых ножей, в разные стороны, посверкивая белизной в лучах прорывающегося сквозь просветы туч, солнца, как бабочки, летели щепки. Но и они, молодые и сильные мужчины тоже, в конце-концов, выдохлись…
- Ты, как там, ещё живой? – поинтересовался прерывающимся от усталости голосом Ми-гель у пострадавшего. Держись! И, чтобы подбодрить того, пообещал - совсем немного оста-лось, ещё чуть-чуть.
Тот в ответ только промычал что-то нечленораздельное.
- Ещё живой! – повернувшись к девушкам, сообщил он. Скоро ваша помощь потребуется. Готовьтесь!
Немного отдохнувшие Родригес и Хосе, заменили уставших лесорубов. Яростно круша сопротивлявшееся их напору дерево, они, наконец-то разрубили его пополам. Стоявшие, почти рядом девушки, подняв взоры к небу, зашептали – «Спасибо тебе, Лучезарный и Милостивый Инти, что не дал умереть человеку в муках!» И бросились помогать мужчинам…
- Спокойно, девчонки! – попытался охладить их пыл Игнасио. Ваша задача – аккуратно вытащить пострадавшего из-под веток, и то после моей команды. Поняли, надеюсь?
- Мы поняли! Поняли! Не маленькие…
- Так. Ребята! Без суеты! Беритесь за эту половину ствола и все вместе, по моей команде… раз, два, вв-зя-лии! Родригес! Держи крепче и не ленись!..
- У меня руки скользят!
- Перехватись, только быстрее! Мы пока подержим!.. Опускать нельзя!..
- Ну, ещё раз, в-зя-ли!
Напрягшись так, что мышцы готовы были вот-вот лопнуть, четверо мужчин приподняли отрубленную половину дерева вместе с оставшимися на нём ветками.
- Хуанита! Мария! Осторожно, но быстро, попытайтесь вытащить страдальца из-под дере-ва! Да осторожнее! Око-Пака!!!
Девушки, схватив односельчанина за руки (повезло ему, что руки у него были целы, а то бы они оторвали их у него), потащили того из-под дерева.
Неожиданно он открыл глаза, громко вскрикнул, и тут же его голова поникла…
- Тащите, тащите! – закричал Родригес. Теперь всё равно! Я больше не могу держать!..
И, только ноги пострадавшего оказались на свободе, руки мужчин ослабели и дерево, за-шумев оставшимися на нём ветвями, упало на своё старое ложе.
Мигелю даже показалось, что оно облегчённо вздохнуло, улёгшись на старое место.
Девушки, обхватив спасённого с двух сторон, аккуратно, стараясь не причинить ему вреда, потащили его, выбирая путь между камнями и лежащими в беспорядке деревьями. В некоторых местах им пришлось, меняясь местами, перетаскивать лежащего без сознания мужчину через валуны и валявшиеся деревья. Для их слабых женских сил он был достаточно тяжёл. С большим трудом им удалось дотащить его до более-менее свободного места и из последних сил опустить на землю. Тяжело дыша, они присели отдохнуть…
- Ты знаешь, кто это? – спросила Мария, внимательно рассматривая мужчину.
- Да, его все знают! – ответила Хуанита, поморщившись, и отвернувшись от спасённого мужчины, стала смотреть в сторону приближающегося мужа.
- Ааа, я узнала его! Это… это Сильвио! Он живёт на нижней стороне деревни.
- Да. Он шьёт всем мокасины и разные там пояса, ножны и упряжь для лам.
- Вспомнила! Он и мне мокасины шил. Правда, давно…
- Мария, ты, что это в воспоминания ударилась? Давай, вставай! Понесли дальше… ох и тяжёлый же он! – пробормотала Хуанита, пытаясь поудобнее взяться за раненого. Мария, держи крепче, не отпускай, а то уроним!
На помощь к девушкам подоспели мужчины.
- Хуанита, дай-ка я сам! – И Игнасио, наклонившись, как ребёнка подхватил лежащего без сознания раненого мужчину на руки и двинулся в сторону от каменно-деревянной реки.
Остальные двинулись за ним.
* * *
Выбравшись к кромке теперь не страшного потока, Игнасио положил спасённого на ров-ное место и приступил к осмотру. Он быстро и уверенно ощупал его и, видимо придя к какому-то решению, задумчиво покачал головой, а затем, посмотрев на стоявших в безмолвном ожидании и наблюдавших за его действиями людей, начал давать указания:
- Мария, сходи и попробуй в чём-нибудь принести воды, а ты, Родригес, пойди, выбери среди поваленных деревьев ровную ветку, лучше пару, длинной около пяти футов. Хорошенько очисть от сучков и принеси мне. – Слышишь, Родригес! Тебе говорю! И, смотри, чтобы были обязательно ровные, без веток и сучков. У этого парня, кажется, в двух местах сломана нога. А вы – Мигель, Хосе и Хуанита, постарайтесь найти среди валунов и деревьев достаточно ровную площадку, чтобы мы все, и раненый тоже, могли в ней поместиться на ночлег. Не забудьте обложить вокруг камнями и ветками. Скоро ночь! Нам нужно укрытие.
Каждый, получив своё задание, быстро принялся за работу. Все прекрасно понимали, чем быстрее управятся с порученным делом, тем безопаснее пройдёт ночь.
Мария, не найдя подходящей посуды для воды, просто принесла её в руках, сложенных ковшиком…
- Лей потихоньку ему в рот! – приказал Игнасио, и осторожно попытался разомкнуть ра-неному плотно сжатые зубы. Когда это ему не удалось, он вставил находящемуся в бессозна-тельном состоянии мужчине, между зубов кончик мачете, при этом плотно держа его голову другой рукой.
Мария, уже успевшая во второй раз принести воды, была наготове.
- Лей!
Когда вода попала раненому в рот, он пошевелился, а потом, сам раскрыв рот, начал с жадностью глотать целительную влагу. По-видимому, его давно терзала жажда, и Мария ещё несколько раз приносила воду. Получив так необходимую ему влагу, раненый, придя в себя, открыл затуманенные болью глаза. Он долго всматривался в лица склонившихся над ним, а потом, видимо узнав людей, пришедших ему на помощь он, с трудом двигая пересохшими губами, прошептал:
- Игнасио, спасибо! Век не забуду твоей помощи! Я уж думал мне конец…
- Ты ещё попрыгаешь, старый ворчун! – ласково проговорил Игнасио. Ты лучше, если мо-жешь, скажи, что у тебя болит?..
- Мне кажется… у меня, по-моему, сломана нога. Так ноет! Так ноет!
- А больше нигде, ничего не болит?
- Грудь немного. Когда воздух вдыхаешь.
- Я, думаю, у тебя, кроме ноги, ещё и пару рёбер сломано.
- Вот незадача. Как же мне быть?
- Ничего, Сильвио! Живы будем – не помрём! – и, усмехнувшись, продолжил, - сейчас Родригес принесёт нам парочку ровненьких палок, вот мы тебе ногу ими и подремонтируем…
- Какой Родригес? Не сын ли нашего кацика? - и губы раненого иронически скривились.
- Ты бы поменьше болтал! – одёрнул его Игнасио. Ишь ты! Ожил!.. Лежи спокойно.
Раненый немного помолчал, а потом, также шёпотом, при каждом произнесённом слове непроизвольно хватаясь за грудь, спросил:
- Много наших уцелело?
- С вами – пока семеро, - ответила грустно Мария.
Сильвио, прикрыв глаза, надолго замолчал.
Появился Родригес с более-менее ровными палками и Игнасио приступил к ремонту ноги раненого. Мария, как могла, стала помогать ему…
Игнасио быстро и ловко, обложив поломанную ногу деревяшками, замотал её оторванным куском ткани от платья Марии и завязал узел.
Сильвио, стиснув зубы и закрыв глаза, терпел боль, но иногда, когда было совсем уж не-вмоготу, он издавал стон и скрипел зубами…
- Ну, вот! Через месяц нога срастётся, и ты будешь опять как новенький! – пошутил Игна-сио, закончив работу.
- Спасибо тебе!
- Даа, не за что! Выздоравливай! – ответил он и стал смотреть в сторону разрушенной до основания, деревни…
- Игнасио! Мария! – послышался голос Мигеля, - куда запропастился этот чёртов лентяй, Родригес? Нам одним не управиться до темноты!
- Родригес, Мария! Пошли! Надо помочь Мигелю.
Было уже совсем темно, когда они, перенеся раненого, укрылись в импровизированной крепости. Голод всё настойчивее давал о себе знать, а потом и холод. Пока они работали, он не донимал их, а сейчас!..
Сейчас я съел бы даже… Мигель на мгновение, прикрыл глаза и перед ним тут же пред-стал кусок поджаренного мяса и печёная картофелина…
- Как есть хочется! – услышал он жалобный вздох кого-то из девушек.
- До утра придётся потерпеть, - начал их успокаивать Хосе, а утром…
- Утром придётся перебираться на другую сторону, поближе к огородам, - вступил в разговор, Игнасио, - может, на наше счастье, не всё смыло, а сейчас отдыхайте! Утро вечера мудренее!..
Немного повозились, чтобы поудобнее устроиться на набросанных толстым слоем ветках и, наконец-то, один за другим, притихли.
То с одной стороны импровизированного лагеря, то с другой, нет-нет, да раздавались ти-хие вздохи. Каждый из находившихся здесь людей, случайно или преднамеренно пощажённых природной стихией (Богу об этом лучше знать), наверное, представил себе завтрашний день и задумался о своём будущем и, конечно же, у всех на уме был один вопрос – что стало с моими родными: отцом, матерью, братьями и сёстрами?..
Мигель, задумавшись, сидел рядом с Марией, примостившейся у него сбоку и о чём-то еле слышно, вздыхавшей, и тоже думал о завтрашнем дне. Иногда в голову приходило воспоминание, как он помогал Марии избавиться от яда гадюки, и слабая улыбка нежности к ней, ложилась на его лицо. Так, чувствуя рядом тепло девичьего тела он, с мягкой улыбкой на лице, и задремал…
Когда его захватил в свои объятья «Морфей», он не мог вспомнить, но очнувшись и от-крыв глаза, понял, что спал крепко, без сновидений. Над головой, первозданной голубизной, сияло небо. Из-за горизонта, где говорят, есть большой-большой океан, появились первые лучики солнца. Они окрасили в бледно-розовый цвет лежащую перед ним и уходящую до самого горизонта равнину, поросшую травой с кое-где торчащими древовидными мимозами. Лишь только полоса камней и вырванных с корнем, покорёженных, с перепутанными ветвями деревьев, портила этот вид, рассекая равнину почти пополам. И уходила, не известно на сколько сотен, а может быть и тысяч, ярдов, вдаль.
Приняв разные позы, вокруг него спали его товарищи по несчастью. Рядом, прижавшись к нему и сжавшись комочком, посапывала носиком Мария, и на лице её блуждали тени какого-то, по-видимому, приятного девичьего сна.
Постепенно, то один, то другой, лишившийся крова и своих близких, человек, потягива-ясь и разминая затёкшие мышцы, отходил ото сна и принимался будить других. Не прошло и получаса, как все были готовы вступить в новый, неизвестно что обещающий им, день.
* * *
Как самый опытный человек и к тому же охотник, Игнасио взял руководство жизнью ма-ленького коллектива на себя. Никто и не собирался с ним спорить и поэтому, когда он предло-жил провести Совет, все восприняли его слова, как предлог к обсуждению создавшейся ситуа-ции и, естественно, предоставили ему право первым озвучить свои мысли.
- Мы не можем остаться на этой стороне, - медленно, подбирая слова, начал он. Здесь пол-но гадюк и совершенно нечем питаться, и продолжил: мы должны перебраться на ту сторону завала и перенести раненого Сильвио…
- Я не Сильвио, - неожиданно перебил его раненый. Я Матео-гончар! Сильвио – мой брат-близнец!..
- Ну, смотря на вас с братом, не мудрено и ошибиться! - засмеявшись, перебила его при-знание Хуанита, - вы, как две капли воды похожи друг на друга…
Услышав её слова, мужчины заулыбались, а Матео, конечно же, никакой не Сильвио, обиженно нахмурился:
- Смейтесь, смейтесь! Нас даже матушка иногда путала – кто есть кто! А жёны… молчу, молчу. А то ещё больше смеяться будете…
Эта, шуточная констатация факта жизни Матео, несколько изменила тональность разгово-ра. Все стали чувствовать себя более свободно, напряжённость и страх перед будущим несколь-ко поубавились…
- Ну, посмеялись?.. А теперь… давайте посерьёзнее!
В голосе его появилась строгость, и он продолжил:
- На той стороне должен, хоть немного, остаться картофель, и даже отсюда видно, уцелело немного кукурузы. Выкопаем картофель, наломаем початков кукурузы, и двинемся в сторону ближайшей деревни. До неё, насколько я помню, миль сто- сто двадцать. Матео понесём по очереди, на самодельных носилках. Дней за восемь-десять дойдём, если, конечно, ничего непредвиденного в дороге не случится.
- А, почему, именно здесь перебираться через завал? Давайте поднимемся выше и прямо напротив огородов перейдём, - нарушив вековую традицию, перебил Игнасио, Родригес, - там намного уже переход.
- Уже-то, уже. Только ты совершенно забыл о Холинас, - начал говорить Мигель, - и ещё: мы только вчера пришли оттуда…
- А, что гадюки? Они всегда здесь были!
- Правильно! Но опять же - ещё вчера земля была мокрой, и Холинас сидели по норам, и мы спокойно, или почти спокойно, смогли дойти сюда, а сейчас, они все выползли погреться на солнышке. Я полчаса назад уже видел несколько штук. Теперь понял, почему, мы будем перебираться здесь?
Родригес выслушал реплику, насупив брови и, по-видимому, обидевшись, отвернулся от Мигеля.
- Мигель прав! – поддержал его Игнасио. Будем перебираться здесь.
Мигель знал, что переход будет тяжёлым, но чтобы до такой степени! Очень трудно было переносить раненого Матео. Несколько раз, вероятно, из-за их неаккуратности, он вскрикивал и терял сознание. Приходилось останавливаться и, беспокоясь, как бы он не умер, приводить его в чувство. Потом опять начиналось лазанье-перелазанье через валуны и валявшиеся в беспорядке, деревья. А сколько раз им приходилось брать в руки мачете!
Наконец, их трудный переход завершился. От усталости повалились на землю кто, где стоял, а Матео вновь был без сознания. От их тел, валил пар. Они тяжело с хрипом, дышали.
Чуть отдохнув и отдышавшись, Мария, покачиваясь от усталости, собралась пойти за во-дой, но её остановил, Хосе:
- Сестра, отдохни! Я схожу и принесу воды.
И тринадцатилетний мальчик, через силу поднявшись, с трудом переставляя ноги, пошёл выполнять своё обещание.
Мигель, наблюдая за мальчишкой, подумал, - это уже не ребёнок! Он за прошедшие сутки повзрослел на несколько лет. Он стал настоящим мужчиной и принял на себя ответствен-ность за сестру.
Немного передохнув и восстановив дыхание, двинулись дальше. Впереди грустной ка-валькады с раненым Матео на руках, шёл Игнасио. Непроизвольно выстроившись гуськом – Хуанита, Родригес, Мария и Мигель с Хосе, они быстрым шагом продвигались в сторону ого-родов. Их подгонял голод. Шли молча - никто не мог говорить от усталости, никто не хотел тратить энергию на разговор.
* * *
Взор Мигеля, как и вчера, неудержимым магнитом притягивало к себе появившееся от-верстие в горе, находящееся от него сейчас не более чем в миле Он часто посматривал в ту сто-рону, пытался представить себе, как давно оно существует доселе скрытое от глаз людей и, что за ним может находиться?..
А пока, в силу сложившейся ситуации, он был не в состоянии удовлетворить своё любо-пытство, поэтому, автоматически переставляя ноги, задумался об их пути к спасению. Предста-вив, каким лишениям подвергнутся они на пути к далёкой от них деревне с раненым Матео на носилках и двумя девушками, он понял – за десять дней, как обещает Игнасио, им ни за что не дойти. Хорошо бы уложиться в пятнадцать, а то и в двадцать. Пампасы полны диких животных, а у них никакого оружия, кроме мачете, нет. А что сделаешь ножом против своры, например, диких собак или не дай бог… волков.
- Мигель, ты о чём задумался? - прервал его размышления Хосе, осторожно дотронувшись до его локтя. О том же, что и я? О нашей жизни?
Мигель, приостановившись, лишь на одно мгновение заглянул ему в глаза и увидел там плохо скрываемую тревогу и одновременно, вопрос и надежду, что всё для них закончится бла-гополучно!
- Да, Хосе! Я думал о нашем пути отсюда и решил…
Что решил, он так и не сказал мальчику, потому что это решение шло в разрез решению Игнасио и неизвестно ещё, как к этому отнесутся остальные. Поэтому, чтобы не отвечать, он произнёс первое, что ему пришло в голову:
- Хосе, давай поторопимся! Мы и так отстали от остальных. Да, помоги сестре! Поддержи её. Она женщина и ей труднее преодолевать препятствия, встречающиеся на дороге жизни.
- Хорошо, Мигель! – и, немного помолчав, добавил, - я был бы очень рад, Мигель, если бы Мария вышла замуж за тебя, а не за этого противного Родригеса!
Сказав это, он чуть покраснел и, отпустив локоть Мигеля, побежал догонять сестру, ушедшую, вместе с остальными вперёд.
Мигель хотел того же, но не мог же он в этом признаться брату Марии… хотя…
Через десяток минут они были на огородах, засаженных картофелем и кукурузой.
Девушки, а вместе с ними и Хосе, быстрым шагом пошли в сторону растущей небольшими участками, кукурузы, а мужчины, ножами и руками начали выкапывать почти созревший картофель.
Через некоторое время раздался невнятный голос Хосе. Он что-то говорил, по-видимому, с набитым кукурузой ртом. Мигель прислушавшись, различил несколько нечленораздельных слов:
- Кукурузы… вам… принести? А затем ещё какое-то бормотание…
Чтобы не расшифровывать услышанную абракадабру, Мигель просто крикнул:
- Неси, неси! Мы тоже хотим, положить в рот что-нибудь съедобное, подумав при этом - что ещё может принести Хосе, если не кукурузы?
И, действительно, тот примчался, держа в подвёрнутом пончо, десятка два кукурузных початка.
Четверо мужчин, один из которых был серьёзно ранен, отряхнув руки от налипшей земли и кое-как обтерев их о штаны, очистили початки и вонзили зубы в почти уже созревшие зёрна.
Перемалывая крепкими зубами, как жерновами, кукурузу, Мигель наслаждался её вкусом, а набежавшая при этом слюна, помогала глотать пищу. Должно было пройти не менее двадцати минут, пока желудок не оказался наполненным, и не ушло чувство голода. Только тогда Мигель перестал работать челюстями и блаженно вздохнул. Облокотившись локтем о землю, он решил немного отдохнуть, но ему не дал Игнасио, почти над самым ухом прокричав:
- Девушки! Идите к нам! - и помахал им призывно рукой. Вместе передохнём.
Когда те пришли и уселись, а затем, по привычке, принялись выщелушивать зёрна из принесённых с собой кукурузных початков, мужчины подсели к ним и собрались поговорить, о том о, сём. Именно такого момента Мигель ждал с нетерпением, и именно сейчас он решил, что настал самый удобный момент чтобы озвучить своё предложение, которое он, идя со всеми, обдумывал, и которое (он так верил) будет принято. Подняв руку для привлечения внимания к себе, волнуясь, начал:
- Я вот о чём, - на мгновение он остановился, подумав – прав он или всё же ошибается - а потом решил, нет – он прав! Он не ошибается!..
Его товарищи по несчастью, удивлённые, с любопытством посмотрели на него, одновре-менно повернув головы в его сторону.
И уже уверенно, не останавливаясь и не сбиваясь, Мигель продолжил: до самой ближай-шей к нам Тольдерии, как вы знаете, не менее ста миль и все по пампасам. При переходе через них путники должны быть готовы к самым разнообразным неожиданностям, вплоть до встречи с дикими собаками, а ещё… он немного помедлил, вспоминая рассказы стариков проделавших такой путь, не забывайте, нас ждёт переправа через Большую реку, кишащую аллигаторами. И, чтобы его не перебили и дали до конца высказаться, зачастил: мы будем не одни, а с раненым Матео на руках, Это усложнит наш путь и не позволит достаточно быстро передвигаться. Кроме того, у нас нет арбалетов, а много ли сделаешь с одними ножами?..
Мария, сидящая напротив Мигеля, от удивления и непонимания его мысли, даже перестала возиться с кукурузой и переводила взгляд с одного на другого.
… Я предлагаю, и как перед прыжком в обжигающую, ледяную воду горного озера, на-брал полную грудь воздуха и с маху выдал:
- Я предлагаю меня и Матео оставить здесь, вдвоём.
Услышав, его предложение, все заговорили разом, а Родригес, так прямо и сказал, что он ненормальный и, что только сумасшедший мог додуматься до такого решения.
- Вы дослушайте меня! - пытался Мигель продолжить свою мысль. Я ведь дело предла-гаю!.. Но никто его не слушал. Каждый пытался доказать невозможность его плана. Наконец он не выдержал и крикнул:
- Вы из какого племени, мужики? Из племени соек, что ли? Стрекочите, как… он хотел сказать, бабы, но постеснялся и только махнул рукой…
Шум моментально стих и все, вновь повернувшись к нему лицом, устремили на него хму-рые взгляды.
- Продолжай! Извини, нас, но твоё предложение настолько неожиданно, что поневоле призадумаешься, - нарушил молчание, Игнасио…
- Так, вот! Я сейчас сбегаю вон к той горе с открывшимся отверстием в ней… вот там, видите? – он показал рукой, где открылось отверстие. До него отсюда не больше мили. Я посмотрю, пригодно ли оно для жилья, если да, то мы перенесём в него Матео, а вы, завтра, налегке двинетесь в путь и дней за пять, а может быть за четыре, доберётесь до Тольдерии. Отдохнёте день, и кто-нибудь из вас, лучше, конечно, Игнасио, хорошенько вооружившись и взяв мулов, приедет за нами. Считаю, так будет быстрее и во много раз безопаснее!..
Наконец-то высказавшись до конца, он вздохнул и стал ждать, что ответят ему сидящие рядом с ним односельчане.
А они молчали. Долго молчали, вероятно обдумывая его столь неожиданное предложение. Как бы там ни было – то, что предложил Мигель, было рационально во всех отношениях, кроме одного – сможет ли он, в одиночку, к тому же с раненым Матео за плечами, продержаться дней девять-десять, максимум пару недель? Нерешён вопрос и с укрытием. Хорошо, если в горе хоть небольшая, но пещера. А если это просто щель?.. В таком случае его предложение неприемлемо и он пойдёт вместе со всеми. А там, будь, что будет!..
Мигель смотрел на них и представлял весь ход мыслей своих соотечественников. Он ро-дился, вырос и возмужал среди них, и поэтому всё, что они могут высказать против его предложения, он знал наперёд. Но он, также знал - они согласятся! Они должны согласиться!
Матео, как самый старший среди них, начал тихим, но твёрдым голосом, первым:
- Мигель хорошо придумал. Давайте сделаем так, как он предлагает. Я, за его предложе-ние!
Остальные, молча, не сказав ни слова, лишь только покивали головами в знак согласия, но как-то неуверенно. В их глазах проскальзывало сомнение в правильности выбранного решения. Особенно это было заметно во взгляде Марии, но она, как и все промолчала.
Мигель собрался уж подниматься и приступать к исполнению своего предложения, как тишину нарушил голос Игнасио:
- Давайте решим так! Пусть Мигель сходит и посмотрит – есть ли там место, чтобы ук-рыться с раненым. Если есть, он нам подаст знак! Мы же, пока будем запасать на дорогу карто-фель и кукурузу. Переночуем, а утром… до утра, каждый решит, как ему поступить.
Все, опять молча, закивали головами, но в их движениях появилось какое-то, невысказан-ное вслух, чувство облегчения, казалось, с их плеч сняли груз, а у Марии, так даже улыбка про-скользнула на лице.
* * *
Через десять-двенадцать минут быстрой ходьбы, Мигель приблизился к отверстию в ска-ле. Оно располагалось футов на пять, пять с половиной выше от уровня земли и имело форму вытянутого вверх овала. Осторожно приблизившись к нему, он с опаской заглянул внутрь от-верстия. Вначале, со света, он ничего не смог рассмотреть, а потом, глаза привыкли и он, в по-лумраке, увидел: во-первых, сразу от входа тянулся коридор, длинной футов десять-двенадцать, а за ним пещера. Пещера, насколько смог он рассмотреть, была пуста и никто или ничто, не мешало людям занять её, а во-вторых – её размеры… её размеры были достаточны, чтобы вместить в себя не менее двух десятков человек…
Всё ещё с опаской, Мигель ухватился за край отверстия и, слегка подпрыгнув, влез внутрь. Осторожно, готовый к любой неожиданности, он двинулся по коридору, а затем, вошёл в пещеру - основное помещение. В пещере было сумеречно. Казалось, она освещается идущим отовсюду слабым голубовато-серым светом, но найти его источник глазами Мигель так и не смог. На всякий случай он обошёл всю пещеру - вдруг где-нибудь в углу спряталась гадюка или ещё какая-нибудь гадость? Но пещера была совершенно пуста и он, успокоенный пустотой и царящей тишиной, продолжил её исследование.
Удивительная это была пещера. Почти прямоугольной формы, длиной приблизительно футов тридцать-тридцать пять и шириной – около двадцати пяти футов. Она имела ровные, чуть сужающиеся к верху, гладкие стены и скруглённые углы. В общем, помещение было похоже на усеченную пирамиду.
Стены были до того гладкими, что казались отполированными и они излучали тепло, но откуда шёл подогрев, Мигель определить не смог. Высота пещеры была такова, что терялась в сумеречном освещении и Мигель, даже приблизительно, не мог назвать её величину. Пол пещеры был посыпан тонким, толщиной не более половины дюйма, слоем чуть розоватого цвета песка и Мигель, нагнувшись, даже набрал полную горсть, чтобы лучше рассмотреть его. Затхлости воздуха, а это первое, на что он обратил внимание, совершенно не чувствовалось. Мигель даже мог поклясться, что воздух здесь имеет такой же запах, как пахнет он после грозы. И ещё, на что обратил он внимание – в пещере было совершенно сухо и достаточно тепло.
Удивлённый и одновременно восхищённый, он ходил по пещере, прикасался к стенам руками, а в голове его нет-нет, да мелькала мысль-вопрос: кто сотворил такое чудо и почему никто из древних стариков их Тольдерии ни разу не рассказал о ней, или хотя бы не намекнул о её существовании?..
Не найдя ответа на свой вопрос, он решил заняться им позже, а сейчас… ну, чем не жи-льё?! – не сдержавшись, восторженно прокричал Мигель и бросился наружу, чтобы позвать ос-тальных.
Пока группа спасшихся при катаклизме людей, неся на самодельных носилках раненого, продвигалась в сторону открытой Мигелем пещеры, он решил сотворить что-нибудь похожее на лестницу. Отрубив от валявшегося поблизости дерева вершину толщиной в десять дюймов, укоротил её до пяти футов и стал обрубать сучья, оставляя дюймов по пяти--семи у корня. Ос-мотрев своё изделие, он остался доволен. Чтобы испытать творение рук своих, он приставил лестницу к стене и поднялся по ней в пещеру, а затем не торопясь спустился вниз. Очень даже хорошая лестница получилась! – похвалил он себя. Днём пусть стоит, а на ночь? На ночь можно будет затаскивать её внутрь, и ни одна собака к нам не залезет... Хорошо я придумал!
Пока Мигель сооружал лестницу, группа, возглавляемая Игнасио, приблизилась к пещере.
Мигель широким жестом, как хозяин, пригласил всех заходить, то есть заползать, попра-вился он, и чуть отступил в сторону. Оставив носилки с Матео снаружи, все, любопытствуя, полезли внутрь. Мигель, как первооткрыватель, с гордостью показывал свои «хоромы». Девушки, рассматривая пещеру, восхищённо ахали, а мужчины цокали языками…
- Молодец Мигель! Хорошая пещера! – восторженным голосом выразил общее мнение, непосредственный как всегда, Хосе.
А снаружи слышалось – я тоже хочу посмотреть! Затащите меня внутрь! А затем обижен-но - оставили меня здесь одного, хоть пропадай! Тоже мне, односельчане…
- А, правда, мужчины! – подала голос Хуанита, - пещера прекрасная! Давайте затащим носилки. Пусть тоже полюбуется!.. Немного помолчала и, со вздохом добавила, - я бы с удовольствием осталась в ней жить, прекрасная казуча. Повернувшись к мужу, поинтересовалась, - а ты, Игнасио?
Он, казалось, не расслышав её вопроса, или сделав вид, что не расслышал, ничего не ответил. А ей так хотелось, чтобы он хоть как-то отреагировал на её слова. Но он промолчал, и слёзы обиды повисли на её ресницах.
На следующее утро отдохнувшие и прекрасно выспавшиеся, все, кроме Матео, вышли из пещеры. Вечером, после горячих споров было решено, что в путь отправится один Игнасио, как самый опытный и выносливый из них. Остальные останутся ждать его возвращения с мулами и пищей на дорогу, а также надеялись, что он один быстрее проделает путь по пампасам и, что этот путь, он проделает благополучно. К тому же они надеялись, что Мигель, Родригес и Хосе смогут тем или иным способом, добыть огонь и обеспечить остающихся мясом.
Прощание с уходившим Игнасио было недолгим, без напутственных слов. Только Хуанита, прижавшись к мужу, прошептала: «Ты уж будь осторожнее в дороге, береги себя и быстрее возвращайся».
Две девушки, оба юноши и один, по сути, ещё ребёнок, молчаливо смотрели как фигура человека постепенно, всё дальше и дальше удаляется от них. Только Родригес почему-то вёл себя странно.
Он был неспокоен, то и дело вздыхал, что-то шептал себе под нос, наконец, что-то решив для себя, сложил ладони рупором и закричал: «Игнасио, подожди меня!» – и, обернувшись к стоящим рядом товарищам, скороговоркой произнёс: «Я тоже пойду! Я не хочу здесь оставаться!» А затем: «Вдвоём безопасней, чем одному!» – и, взмахнув рукой словно прощаясь с остальными, бросился догонять уже почти скрывшегося из виду Игнасио.
Оставшиеся были изумлены, даже не изумлены, а ошеломлены предательством Родриге-са. Мария и Хуанита вначале переглянулись между собой, а затем, повернувшись к Мигелю, вопросительно посмотрели на него:
- Что это значит Мигель? – первой пришла в себя Мария. – Почему он убежал?..
Глаза девушек и Хосе смотрели на Мигеля. Он и сам в не меньшей степени был озадачен поступком Родригеса. Разумного объяснения не находилось. Ведь вчера всё решили – кто, зачем и куда! И, вот на тебе, неожиданный поворот событий. И куда сорвался этот полоумный?
В ответ на вопрос Марии, он только неопределённо пожал плечами, а затем, с расстанов-кой, растягивая слова, проговорил: «Что ж, ему лучше знать!» - повернулся и, покачивая в раз-думье головой, направился к лестнице. Девушки и Хосе последовали за ним.
Настроение у Мигеля испортилось. Друг, лучший друг оставил его! Пока Мигель собирался остаться один с раненым на руках – это как-то примиряло его, даже заставляло чувствовать себя героем, но когда все решили остаться, ему, чего кривить, всё-таки стало легче на душе. Как-никак, а не один на один с раненым…, к тому же ещё Мария будет рядом.
Когда вместе – легче сопротивляться невзгодам жизни. А тут, на тебе! Такой удар под солнечное сплетение, и от кого? От друга! И он обиженно, как маленький ребёнок, зашмыгал носом. Чтобы девушки, не дай бог, не заметили его неожиданно пришедшей, слабости, он быстро поднялся в пещеру, но вместо покоя был встречен градом вопросов:
- Игнасио ушёл? А, что это вам говорил, Родригес? А, почему он…, а увидев вошедших девушек, Матео даже приподнялся на локте, - почему его нет с вами? Ааа…?
- Сбежал твой Родригес, сынок кацика! – с презрением в голосе произнесла Хуанита. За-вилял хвостом, как шакал и сбежал! Трус и подлец!
Ааа! Вот даже как! – и Матео откинулся на импровизированную подушку, сделанную из молодых, тонких веток и травы. Этого надо было ожидать не сегодня, так завтра…
Мигелю показалось обидным, что его друга считают таким уж никудышним человеком и, не выдержав, он начал заступаться за него:
- Ну, чего вы напали на него? Может он нам, наоборот, жизнь облегчить захотел? У нас и так мало еды, вот он и решил, наверное, избавить нас от одного рта!
Мигель говорил убеждая прежде всего себя, а потом других, но чувствовал – никто не ве-рит его словам, и он только понапрасну сотрясает воздух. Так и не закончив свою речь, он на-долго замолчал…
- Вот именно, на-вер-ное! – по слогам закончила за него Хуанита и зло сплюнула.
А Мигель, усевшись на пол и оперевшись о тёплую стену спиной, прикрыл глаза и стал размышлять. Он, пока не выздоровеет Матео, самый старший среди них и вся ответственность ложится на его плечи. С чего же начинать свою деятельность, что самое первоочередное?.. И как определить, что первоочередное, а что, нет?..
Его размышления прервал голос Хосе:
- Мигель, ты знаешь, сырая картошка и кукуруза, что-то не очень ласкают брюхо! Как ты думаешь, сможем мы добыть огонь?
- Вот ты и займись этим, - вяло посоветовал Мигель. Привыкай.
* * *
Он сидел, закрыв глаза, а мысли, одна другой быстрее, проносились в его голове. Одно дело теоретически взять на себя руководство и ответственность, пока дело не дошло до претворения всего этого в жизнь и другое – практически. Справлюсь ли я? – задал он себе вопрос. Уже сейчас, Хосе, своим вопросом о добыче огня заставил его усомниться в своих возможностях, а что будет потом? В повседневной жизни? Даа! Просидев минут сорок молча, он, наконец- то, успокоился и решил: плачь не плачь, а товарищи ждут помощи от меня. Значит? Значит, засучивай Мигель рукава и берись за дело! Слышишь, все притихли и с надеждой смотрят на тебя. Они ждут от тебя не слабости, а мудрых советов и распоряжений. Не подведи людей, Мигель, ты же мужчина и ты должен помочь им в это трудное для них время, да и себе тоже! Они доверили тебе свои жизни. Сделай так, чтобы они не разочаровались в тебе!
Укрепившись душой, Мигель встал и, обведя всех взглядом, заговорил уверенно и твёрдо:
- Хуанита и Мария, необходимо из ваших волос сплести лесы и изготовить из них петли для ловли мелких зверушек и, если получится, то и лесы для удочек - ловить рыбу в озере… надеюсь хоть сколько-то воды в нём осталось…
- Как это, из наших волос? – одновременно возмутились девушки, - нам, что, отрезать ко-сы?
- Если не хотите помереть от голода, то да! – А ты, Хосе,- немного подумав, продолжил, - ты, Хосе, найди сухую-пресухую колоду и ровную сухую палку…
- Это ещё зачем? – с нескрываемым любопытством поинтересовался мальчишка.
- А ты когда-нибудь слышал, как наши предки, индейцы, добывали огонь.
- Даа… и что? Мы тоже так будем добывать?
- А почему бы нет? Они могли же, и мы, если очень захотим, тоже сможем. Ещё мы сде-лаем лук и заготовим стрелы для него, как в старину…
- У-р-а-а! – закричал Хосе и от восторга захлопал в ладоши.
Девушки, видя, как радуется мальчик, весело заулыбались, а Матео со своего места, чтобы тоже не оказаться не у дел, пообещал помочь им, сказав, что он будет заготавливать стрелы, но ему нужен материал и он надеется, что Хосе принесёт ему достаточно подходящих веток. А ещё, добавил он с серьёзным видом - как только я немного окрепну, я вам такую посуду сварга-ню! На тысячу миль ни у кого такой не будет!..
На этой восторженной ноте закончился разговор, и все принялись за порученную ра-боту.
Прошло два дня, а они всё ещё питались сырой кукурузой и картофелем. Огонь никак не хотел загораться. У Хосе на ладонях появились кровавые мозоли и Мигель, видя, как страдает мальчик, старался больше сам вертеть палку. Небольшой дымок шёл, а вот огня, даже с подло-женной сухой травой, всё не было.
Мигель задумался… а, что если попробовать взять палку поменьше размером и крутить лесой лука? Посоветовался с Матео. Тот одобрил идею, но посоветовал натяжение лесы лука несколько ослабить.
Все сгрудились вокруг Мигеля, ожидая появления результатов нововведения. При такой конструкции палка завертелась быстрее и через несколько минут напряжённого ожидания, вна-чале появился слабый дымок, затем сильнее и, наконец-то, к огромной радости наблюдающих за усилиями Мигеля, появился небольшой язычок огня. Все, боясь его спугнуть, затаили дыхание. Мигель медленно и очень аккуратно подкладывал вначале сухую траву, потом тоненькие веточки. Огонь всё разгорался и разгорался и вот он, на глазах у зачарованных людей, превратился в небольшой костерок. Все облегчённо вздохнули, а Мария, от радости что у Мигеля, у её Мигеля, получилось, даже чуть-чуть всплакнула.
Матео, пристально следящий за всеми действиями Мигеля и увидевший результаты его труда, высказался в том смысле, что раз есть костёр, то значит, они теперь не пропадут. Будет у них и горячая пища, и защита от непрошеных гостей (мало ли какой зверь может появиться) и, конечно же, нормальное освещение в пещере. А то мне уже надоел этот мертвенный полумрак!
Под всеобщий восторг и хлопанье в ладоши, его тут же назначили смотрителем костра, а дровами, пообещали они, его будет обеспечивать Хосе.
Нанизав на ветки по кукурузному початку, все приступили к поджариванию кукурузы. По пещере поплыл чудный запах, которого они уже столько дней не чувствовали. Закончив трапезу, страдальцы от радости, что теперь в их пещере появился, с таким трудом добытый живой огонь, они поблагодарили Инти и, посвятив ему, исполнили танец победы!
* * *
Время неумолимо двигалось вперёд, каждую минуту преподнося новые заботы. Теперь на повестку дня встал следующий вопрос - обеспечение пятерых человек пищей. Кукуруза и кар-тофель заканчивались - приближалась неминуемая смерть от голода. Охота и рыбалка - вот что их могло спасти!
Девушки эти два дня, тоже не сидели без дела. Они сумели сплести штук шесть лесок, длиной в полтора-два фута с несколькими дюймами. Осталось только связать их, что Мигель с Хосе и сделали. А вот пару крючков Мигель самолично изготовил из заколки для волос, кото-рую выпросил у Марии.
Посмотрев с ласковой улыбкой на сидящего невдалеке Хосе, он подмигнул ему и спросил:
- Как ты думаешь, поймается рыба на такой крючок? А?..
- Ясное дело поймается! Зерно кукурузы нацепим…, ааа, может, на берегу озера червей найдём?
- Конечно, найдём! Ты завтра, смотри, не просьпи! Мы пораньше встанем и пойдём на озеро. Договорились?
- Смотри сам не просьпи, а то мне придётся тебя будить!
Услышав ответ Хосе, Мария с Мигелем рассмеялись, а Хуанита, сохранив серьёзность на лице, поинтересовалась:
- А, скажите-ка мне, мужчины…, всё-таки, кого первого к обеду будить?
Услышав её каверзный вопрос, даже Матео не удержался и со всеми вместе рассмеялся, но при этом при каждом – ха, ха, хватаясь за грудь руками.
- Девушки, может, вы сегодня ещё две-три лески успеете сплести? – отсмеявшись, мягко поинтересовался Мигель. - Мы бы с Хосе в лесу петли поставили…. Глядишь, что-нибудь и попадётся в них…. Сплетёте?
- Постараемся!
На следующий день, рано утром, Мигель и Хосе направились в сторону озера. Тропинка вилась по ущелью, поднимаясь всё выше и выше. Идти было трудно.
После прошлого прорыва озера на ней валялись в хаотичном порядке валуны и вырванные с корнем деревья. Часто встречались промоины. Обходя деревья и огромные камни, они постепенно приблизились к озеру. В нём было наполовину меньше воды, но она была.
Мигель облегчённо вздохнул. Весь путь до озера он волновался - осталась в нём хоть ка-пелька воды или нет?! Когда они вышли на берег и присели отдохнуть от усталости, их тела были покрыты испариной, а по щекам струился пот.
Мигель, смотря на обмелевшее озеро, на всё то, что от него осталось, вспомнил рассказы стариков о нём.
Они, обращаясь в своих воспоминаниях в прошлое, говорили: озеро образовалось лет сто пятьдесят-сто восемьдесят тому назад в результате сильнейшего землетрясения - когда горы ходили ходуном и перемещались с одного места на другое. Много людей и животных погибло тогда, много - вспоминали они. Вот, тогда-то, в результате перемещения гор, образовалось это ущелье и естественная плотина, перегородившая его. При ежегодном таянии снега в нём всё больше и больше накапливалось воды, пока она не заполнила его полностью. Потом, откуда-то появилась в нём рыба. Старики говорят, что икру рыб принесли на своих лапах птицы - утки и гуси.
Озеро лежало у их ног, спокойное, ласковое, в окружёнии зелёных зарослей кустарников, а выше, дремал лес. Казалось, оно ещё нежится после ночного сна и если бы не пришедшие люди и не первые, робкие лучи солнца, появившиеся над горой, оно бы так и продолжало наслаждаться сном.
От озёрной глади веяло прохладой и каким-то особым запахом, присущим только горным озёрам с чистейшей водой. Неожиданно прилетевший ветерок-проказник проскочил по поверхности озера и покрыл его лёгкой рябью. Лучики солнца, спокойно лежащие на зеркальной глади озера, мгновенно зашевелились и отразились в нём тысячами блестящих зайчиков, и показалось Мигелю, что оно сразу же задышало, ожило.
Мигель, как и раньше, приходя сюда, залюбовался открывшейся перед ним изумительной картиной. Его всегда восхищала красота этого места и, если бы не заботы бытия, он так бы и сидел, наслаждаясь увиденным.
Они с Хосе, всё-таки нашли штук пять червей и забросили крючок в воду. Минут через двадцать, как всегда неожиданно, поплавок резко пошёл в глубину, и была вытащена первая рыба, весом в пару фунтов.
Хосе даже запрыгал от радости.
Поняв, что рыбу можно поймать и на самодельную снасть, Мигель оставил его заниматься ловлей, а сам пошёл в обход озера в лес, чтобы поставить петли. Деревья росли террасами по крутым склонам ущелья, поднимаясь от озера вверх ярдов на сто, максимум - сто двадцать, а ещё выше громоздились лишь скалы, расположенные в хаотическом порядке, и настолько крутые, что обыкновенному человеку их не преодолеть.
Хватаясь за кусты, росшие между деревьями, он поднимался вверх, к скалам. Воздух после прошедших дождей был чист и одуряюще пах хвоей. Под ногами лежал, ещё непросохший хвойный настил, и Мигелю стоило больших усилий карабкаться вверх. Над головой изредка пролетали, прыгая с дерева на дерево, шиншиллы. Эти юркие грызуны, нечто среднее между зайцем и тушканчиком – маленькие, кроткие и боязливые, очень ценились женщинами их деревни за прекрасный мех, идущий, в основном, на головные уборы.
Но сейчас Мигеля интересовала другая добыча. Он хотел поймать Вигонь – дикую козу, стройную и изящную, с вкусным мясом и, если хорошо выделать, прекрасной шкурой, для мо-касин и плащей. Вигони передвигались группами по пять-десять голов во главе с козлом и, по-щипывая траву, росшую в щелях камней и между скалами, всегда были настороже. При малей-шем шуме они моментально скрывались среди скал. Поймать их было невозможно, или, почти невозможно, но Мигель надеялся на свою удачу.
Выбрав пару приглянувшихся мест, Мигель поставил петли, привязав их к росшим здесь карликовым деревьям и хорошенько замаскировав их, спрятался в лесу. Сколько времени при-дётся ждать, он не знал. Вигони могли прийти, а могли вообще не появиться - ни сегодня, ни завтра. Закутавшись в пончо, он прилёг за деревом и стал терпеливо ждать, изредка посматри-вая в сторону ловушек.
Козы возле ловушек всё не появлялись. Лишь однажды он заметил стройные силуэты не-скольких коз, расположившихся ярдах в двадцати выше от ловушек. Они грациозно расположились на крутой скале и пока не думали спускаться вниз. Эх, был бы сейчас у меня в руках лук, а ещё лучше, арбалет! - размечтался Мигель. На таком расстоянии я бы точно подстрелил козочку, и было бы у нас на ужин мясо…
Он прикрыл глаза и тут же перед его мысленным взором предстал кусок козлятины и он, даже почувствовал во рту аромат жареного мяса. Рот тут же наполнился слюной, в животе забурлило, и он понял, как голоден. Да, на одной кукурузе долго не протянешь! – подумал он и открыл глаза.
Пока он, с закрытыми глазами мечтал о жареном мясе и наслаждался его запахом, козы исчезли. Он внимательно осмотрел всё пространство – пусто! Козы пропали как мираж, пома-нивший путника прохладной водой широкой реки в пампасах и, обманув его, исчез.
Солнце высоко поднялось в голубое небо, на котором не было ни облачка. Высоко, так высоко, что казался не больше горлинки, огромный кондор плавно описывал круги, высматривая добычу. В лесу стало очень душно, и Мигель решил, что пора возвращаться в пещеру. Спустившись вниз, он застал Хосе, неподвижно сидящего с удочкой в руках. Обернувшись на шум шагов Мигеля, он приложил палец к губам и прошептал:
- Тише ты! У меня рыба клюёт!..
Мигель остановился и в тот же миг деревянный поплавок ушёл под воду. В воздух, блес-нув серебристой чешуёй, взлетела подсеченная мальчишкой рыба и упала рядом с ним.
- Десятая! – радостно сообщил он. Сегодня хороший клёв.
Молодец! – похвалил его Мигель. Собирай свой улов. Пора возвращаться. Нас, наверное, заждались.
Вернувшись, они застали всех в сборе.
Девушки были чумазы и руки их были грязны, но на лицах, повёрнутых в сторону во-шедших, блуждала счастливая улыбка. Быстро окинув взглядом пещеру, Мигель понял причину их счастливых улыбок. Костёр был перенесён к ближней от входа стене и обложен крупными камнями. Искусственная чаша костра была диаметром не более полутора футов и двух дюймов и примыкала к стене. В ней весело потрескивая и изредка выстреливая искрами, горел небольшой костёр, а вокруг чаши, на расстоянии двух футов, лежало несколько больших валунов, на которых можно было сидеть. Пол пещеры был тщательно подметён и сиял чистотой…
- Ух, ты! – восхитился Хосе, увидев новую обстановку пещеры.
- Молодцы, девушки! - искренне похвалил их Мигель. Вы всё устроили просто замеча-тельно, а про себя подумал – «Женщина всегда остаётся женщиной, даже в самой, казалось бы, непригодной для неё обстановке. Всюду она пытается навести чистоту, порядок и создать, по возможности, хоть минимальный уют».
- А мы вам рыбы принесли! – перебив его, радостно сообщил Хосе, и на лице его появи-лось гордое выражение. Это всё я наловил, один!
Хуанита взяв у него рыбу, слегка приобняла и, погладив по голове, похвалила:
- Ты у нас настоящий мужчина и кормилец. Молодец!
Хосе, не ожидавший такой ласки, покраснел и, увернувшись из-под руки девушки, сму-щённо пробормотал:
- Чего уж там, - и присел у костра.
Раза четыре за два дня наведывался Мигель к своим ловушкам, но они всегда были пусты, словно вокруг не было ничего живого и козы не прыгали по скалам. Зато Хосе превратился в заядлого рыбака. Каждый день, принося улов, он гордо посматривал по сторонам, всем своим видом показывая, что он не какой-то там, неоперившийся птенец, а настоящий мужчина и кормилец.
* * *
В один из дней, это было на четвёртый или пятый день их жизни после ухода Игнасио, Мигель решил спуститься к развалинам деревни и посмотреть, не найдёт ли он чего-нибудь полезного для их маленькой общины. Ковырнув мачете в одном, другом месте, переходя от одной бывшей постройки к другой, он обшаривал взглядом окружающее его пространство, но ничего стоящего пока не нашёл.
Для обратного пути он выбрал направление, несколько иное. Сместившись ярдов на два-дцать в сторону и вправо, он опять перелезал через завалы деревьев и обходил валуны. Вска-пывая землю в местах привлёкших его внимание, он почти уже закончил второй проход, как вдруг наткнулся на торчащую из ещё сырого ила, трубку, очень похожую на направляющую арбалета. От одного только вида находки у него бурно забилось сердце!
Опустившись на колени прямо в грязь, он дрожащими от волнения руками, принялся ос-вобождать её и вскоре показался, настоящий, столь желанный, арбалет. Взяв его в руки, он ак-куратно обтёр его и стал внимательно рассматривать. На первый взгляд всё было на месте. Сбоку арбалета в особом гнезде лежали стрелы.
Обхватив его и нежно прижав как ребёнка, Мигель быстрым шагом направился к пещере.
На пути у него встретилась небольшая запруда, образованная стволом дерева, нескольки-ми крупными камнями и разнообразным сором. Глубина воды в запруде достигала одного фута и пяти дюймов. Её было достаточно, чтобы полностью промыть оружие, что Мигель тут же и сделал, осторожно разобрав арбалет. Десять стрел, смазанных салом, совершенно не пострада-ли, пролежав столько дней в сырости, и матово блестели в лучах скрывающегося за вершиной горы, вечернего солнца. Найденное оружие с запасом стрел, так обрадовало Мигеля, что он, украдкой осмотревшись и убедившись, что вокруг никого нет, громко прокричал: «Спасибо тебе Виракоча за твою помощь нам!» И в порыве молитвенного экстаза, исполнил танец охотника…
Рассматривая детали арбалета, лежащие на большом камне для просушки, он стал прики-дывать появившиеся у них возможности, применимо к их новой жизни. Теперь их группа могла бы, если быть экономными, почти месяц не беспокоиться о мясе, решил он, но с одной небольшой оговоркой, поправил он себя - если каждый мой выстрел не будет сделан впустую. Мечты об успешной охоте невольно заставили его обратить свой взор в сторону гор.
Сколько помнит он себя, ему ни разу не пришлось выбраться из деревни в другие, более далёкие места, и всю свою сознательную жизнь, он видел перед собой только эти горы. Они никогда не имели постоянного вида. С каждым годом в них всегда что-то неуловимо менялось. Особенно это было заметно даже после незначительных землетрясений, вызывающих только слабую дрожь земли. А сейчас, после прошедшего землетрясения, когда Мигель и несколько его односельчан чудом остались живы, вершины горы стали совсем другими. Особенно та вершина, что расположена справа от ущелья и в которой находится их пещера, их временный, но такой нужный, приют. Почему он, в первый же день после чудесного спасения, не обратил на это внимание?
Последний, вечерний луч солнца, спрятавшись за хребтом горы, теперь не слепил глаза и не мешал Мигелю лучше рассмотреть, возвышавшиеся перед ним, обе вершины горы. Конечно, подумал он, если бы сейчас было раннее утро и солнце светило с востока, из-за моей спины, то было бы легче рассмотреть произошедшие изменения, но и теперь было видно, что изменения произошли, и достаточно значительные.
Вершина, находящаяся с левой стороны ущелья стала ниже и, казалось, самый пик вер-шины, был срезан, как ножом, наискось. А вот правая вершина, наоборот, заострилась и стала выглядеть как устремлённый в небо наконечник стрелы. Создавалось впечатление, что за счёт землетрясения она очистилась от наружного покрова: земля и скалы, словно кора с высохшего дерева, облетели с неё, и теперь она гордо возвышалась над окружающим её миром.
Ин-те-рес-но?! – произнёс он вслух и даже почесал затылок. Что за оказия такая случи-лась с нашей горой? Вернусь к своим товарищам, обязательно расскажу. Они, наверное, не ви-дели, как изменилась наша гора после землетрясения.
Пока Мигель рассматривал гору и удивлялся её изменённому виду, детали арбалета высо-хли, и он стал собирать его, предварительно аккуратно протирая каждую деталь подолом руба-хи. Собрав арбалет, он вложил стрелы в гнёзда, почувствовав при этом, как чувство собственного достоинства его необыкновенно возросло.
Положив арбалет на плечо, он теперь уже уверенно, как настоящий охотник, зашагал в сторону пещеры.
* * *
На следующий день, рано поутру, Мигель, прихватив с собой арбалет, отправился в горы. Матео пожелал ему удачной охоты, а Мария, обняв его и слегка прижавшись, прошептала:
- Возвращайся быстрее! Я скучаю без тебя! – и, немного покраснев, добавила, - любимый!
Но вернуться быстрее не получилось. Как назло за целый день он не увидел ни одной козы и лишь поздним вечером, когда стрелять из-за плохой видимости цели уже было сложно, на одной из скал появилась коза с парой козлят. Если бы она была одна, Мигель рискнул бы сделать выстрел, но он пожалел её из-за козлят. Пусть подрастут, решил он и, осторожно поднявшись, направился домой.
Следующий день оказался более удачным. В пятидесяти ярдах от его укрытия, на скалу выскочила коза и, застыв на месте, вдруг настороженно повернула голову в его сторону. Испугавшись, что она скроется прежде, чем он хорошо прицелится, Мигель, прошептав - помоги мне Инти! - потянул за спусковой крючок. Щелчок выстрела и прыжок козы совпали по времени, но стрела, выпущенная из арбалета, оказалась проворнее козы. Наверное, ТОТ, кто распоряжается нашими судьбами, помог мне, почти не целясь, подстрелить козу с одного выстрела, решил он и пообещал ЕМУ при первой же возможности, принести жертву. Взвалив добычу на плечо, Мигель быстрым шагом вернулся в пещеру.
Радости встречающих не было предела. Девушки быстро освежевали вигонь и, порезав на куски, положили их на раскалённые камни. По пещере, дразня обоняние, распространился запах жареного мяса, и будь у них соль, это была бы «пища богов!». Но и так, питающиеся уже несколько дней кукурузой и картофелем, они с удовольствием поглощали ароматное мясо молодой козы.
За всеми заботами о пище, огне и оружии, Мигель совершенно потерял счёт дням и только сейчас, уже почти задремав после сытной еды, он вспомнил об Игнасио и Родригесе и резко сев, стал подсчитывать, сколько дней они здесь находятся…
- Ты чего всполошился? – сонно поинтересовался Матео и, приоткрыв глаза, посмотрел на него.
- Сколько дней прошло, как ушёл Игнасио?
- Не знаю, - помедлив, ответил Матео.
- А я, знаю! Уже подсчитал. Восемь дней! Если у него в дороге ничего не произошло, дня через два, максимум – три, он должен вернуться за нами…
- Дай-то Бог, чтобы это поскорее произошло…, - вздохнул Матео.
Но, ни через три дня, ни через неделю Игнасио так и не появился. Первой поддалась уны-нию Хуанита. Она, тоскуя по своему мужу, ходила грустная, опустив глаза, и больше не смея-лась над каждой шуткой. Мигель слышал как она по ночам, тихо вздыхая, чтоб никто не услы-шал, плакала. Он видел, как Мария, смотря на её страдания, пыталась её утешить и старалась всё свободное время находиться рядом с ней, но это не помогало.
У остальных тоже начало портиться настроение. Надеясь на скорое прибытие Игнасио и Родригеса, все держались, но когда счёт дней перевалил за двадцать, наступил кризис. Мигель забеспокоился и стал подумывать о выходе всей группы вслед за ушедшими ранее, но тут же возникал вопрос, почему Игнасио не вернулся за ними? Может он вообще не смог добраться до Большой реки, или не смог переправиться через неё?..
Вопросы, вопросы и ещё раз вопросы, и никаких ответов на них! В арбалете осталось семь стрел, а когда и их не станет, что тогда?.. Ждать помощи? Но она может прийти не раньше весны, когда торговый караван придёт к ним и привезёт всё необходимое для жизни на старом месте. А, если даже привезёт, чем они смогут расплатиться за товар? Взять в долг? А, если не дадут! Тогда они все помрут от голода. Тревожные мысли одолевали Мигеля, не давали ему покоя даже во сне, а решения всё не находилось.
Чтобы его товарищи совсем не упали духом, он для каждого из них находил какое-нибудь занятие: Хосе ежедневно посылал ловить рыбу и ставить силки. Девушек послал убирать оставшийся не убранным, картофель и кукурузу, а Матео заставил шелушить кукурузу и плести корзины для собранного урожая. Но время, безжалостное время, неумолимо приближало его к принятию решения…

---<<<>>>---