Всадники. Увертюра.

Увертюра к книге о Всаднике.
Солнце восходило над землей и его лучи радостно устремлялись в безоблачную синеву неба, озаряли верхушки деревьев, играли искристыми бликами на снежных шапках далеких гор. Цепь холмов окаймляла большую долину полукружьем…. И на каждом из них неподвижно застыли всадники… Черные, струящиеся плащи обволакивали их, а из под низко надвинутых капюшонов, нельзя было разглядеть лиц. Несмотря на ветерок, ни одна складка их плащей не шевельнулась. Всадники не шелохнувшись пристально смотрели вниз, в долину…

Там, пестря разноцветьем стягов, пышных султанов на шлемах, алых и белых накидок, сверкая начищенной сталью доспехов, разворачивались в боевые порядки войска. Ржали кони, слышались отдельные возгласы командиров, тихо звякало оружие… Шум был сдержанный, приглушенный, как ропот моря, словно все старались как можно меньше нарушать торжественность утренней тишины.

Так, званые гости собираются на праздничный пир, ожидая выхода монарха и в последний раз украдкой осматривая себя и поправляя ненароком сбившиеся кружева, или складки одежд. Восходившее в зенит солнце с любопытством заглянуло в долину и залюбовалось панорамой развертывающихся войск. Однако наткнувшись на неподвижно застывших, словно изваяния, всадников – зябко отдернуло лучи… От всадников веяло ледяным холодом. Даже серебряные ножны их мечей не отражали света. А там где они стояли, трава увяла и скукожилась вокруг. Они смотрели вниз и ждали. Безучастно, равнодушно.

На поле шла традиционная приглушенная суета. Войска занимали свои позиции, выравнивали ряды, командиры в последний раз придирчиво осматривали своих бойцов, вполголоса подбадривали новичков… Командующие отдавали последние распоряжения, как мажордомы на королевском бале. Ординарцы, сдерживали коней, готовые ринуться по первому же приказу, туда, куда им укажут полководцы. Мерно нарастая, раздалась дробь барабанов – обе линии войск застыли неподвижно. Только ветер развевал стяги, плащи и накидки, играючи перебирая пышные султаны перьев и ласково касаясь грив коней.

Барабанная дробь нарастая заполнила собой всю долину, выплеснулась за гряду холмов и внезапно прервалась… тишина на мгновенья упала на долину…
В следующую секунду, Кто-то незримый, обдавая обжигающим холодом оба войска, промчался между ними от одно края долины до другого. А где то далеко далеко, в тишине небес зародился строгий и печальный серебряный звук трубы… Он проплыл над грядой холмов с застывшими всадниками и коснулся долины… Проник в тысячи сердец, заставив их забиться сильнее… В глубине незрячих капюшонов черных всадников вспыхнули синие огоньки…

Многие века, тысячелетия – сотни, тысячи раз, наблюдали они это красочное зрелище, которое через мгновенья должно было превратиться в панораму кровавого побоища. И симфония Смерти готова была взорваться аккордами лязга оружия, воплей раненых и предсмертных хрипов сраженных… Тысячи раз им приходилось собираться на такие вот поля, где сходились толпы жертв для массовой жатвы Смерти. Черные Всадники Легиона Смерти. Ее руки, Ее серебряные клинки, которые перерезали нить жизни павших бойцов, поражали тех, чей срок на земле истек.

Еще стояли замерев от леденящего восторга и ужаса – шеренги войск, а уже пронзительно взвизгнули флейты и барабаны выплеснули радостную дробь… Хрипло взревели рога, боевые стяги ликующе взметнулись над рядами бойцов… Обе линии войск всколыхнулись, двинулись навстречу друг другу…. Земля вздрогнула от единого мерного шага тысяч ног и копыт.

На холмах беззвучно выплеснулись из ножен узкие прямые мечи – эстоки. Солнечный зайчик умер, коснувшись серебра их клинков. Там - внизу, в воздухе запели сотни стрел, устремляясь в хищный полет… Мясорубка заворочалась, разверзая ненасытный зев.
Всадники Смерти беззвучными тенями ринулись в долину.
Стрингер.