Синтетик-3 глава 15

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
В ПУТЬ!

В первую очередь необходимо было подтянуть цистерну вплотную к кораблю. Об этом должны были позаботиться механизмы «Ориона». Убедившись, что груз расположен параллельно судну, Гарольд Холл скомандовал:
- Выпускайте тросы.
Из специальных гнезд в днище корабля показались толстые металлические канаты, рассчитанные на то, чтобы выдерживать большой вес, в том числе и вес цистерны с топливом. Когда тросы достигли нужной длины, Холл сказал:
- Стоп, достаточно.
Теперь нужно было подвести канаты под цистерну. Сделать это было несложно. Груз висел неподвижно в пустоте, так что эта работа не заняла много времени. Труднее будет состыковать цистерну с кораблем.
- Все, поднимайте.
Тросы натянулись, и потащили груз к днищу. Холл и Гудвин ухватились руками за канаты, и теперь ехали, словно на лифте.
- Стоп, стоп! – крикнул Гудвин, когда цистерна достигла места назначения.
Подъем прекратился. Стыковка проходила медленно, это была уже кропотливая работа, так как необходимо было закрепить груз как можно прочнее и надежнее. Иначе его можно было потерять прямо в полете.
Синтетики проверили качество работы – это входило в их обязанности, и подтвердили, что все выполнено согласно инструкции.
- Стыковка произведена нормально, груз укреплен, и можно отправляться в путь, - доложил Андре.
- Вас понял, - послышался голос Дэвида. – Возвращайтесь на корабль.
Возвращение проходило в молчании. Ни Гудвину, ни Холлу не хотелось разговаривать, да и синтетики, в этот раз, не пытались завести беседу.
Двери шлюзовой камеры впустили космонавтов на борт корабля.

Бад Рихтер, сидя за монитором, управляющим бортовым телескопом, пытался вывести на экран изображение родной планеты. Ему хотелось, пока они еще не удалились от Земли, бросить на нее последний взгляд. Тайлер, заметив манипуляции своего помощника, ничего не сказал. Он прекрасно понимал, что тот делает, понимал, и разделял его чувства. Если бы Рихтер не сделал этого, то капитан и сам велел бы ему навести телескоп на Землю.
Он сидел и наблюдал за тем, как на мониторе растет изображение планеты. Казалось, что они просто падают вниз, таким стремительным был рост увели-чения. Редкие облака в атмосфере почти не мешали наблюдению. Вот, на экране показались очертания какого-то города прямо под ними. К своему величайшему удивлению Дэвид узнал свой родной Лос-Анджелес.
- Это же Лос-Анджелес! – воскликнул он.
Рихтер кивнул.
- Вон там голливудские холмы. А вот это моя улица.
Тайлер ткнул куда-то пальцем, но Бад так и не понял, куда именно тот указывает.
- Господи Боже, как же давно я там не был.
- А Хьюстон отсюда можно увидеть? – спросил Фрэдериксон.
Рихтер покачал головой.
- Не думаю, мы находимся под слишком большим от него углом. Хотя…
Он повозился с настройкой. Лос-Анджелес быстро уплыл в сторону, а за ним с быстротой ракеты стали сменяться различные пейзажи.
- Вот он!
Это действительно был Хьюстон, однако смотреть на него было неудобно, угол обзора действительно был слишком большим. Но все-таки кое-что рас-смотреть было можно.
- Я вижу башню Центра Управления, - сказал капитан.
- Я тоже, - поддержал Рихтер.
Отсюда она больше походила на падающую башню. Казалось, будто бы весь земной шар собирается опрокинуться.
- Хьюстон, а мы вас видим, - сказал Тайлер.
- Правда? - послышался голос, и Дэвид узнал Трелони.
- Да, видим башню Управления. Трелони, это вы, что ли?
- Д, это я, собственной персоной.
И на экране появилось лицо Трелони. Он был все в тех же темных очках, в которых появился перед экипажем во время их первой встречи.
- Мистер Тайлер, вы довольны нашими синтетиками? Как они проявляют себя на борту, есть ли к ним какие-нибудь нарекания?
Дэвид хмыкнул. Нарекания? Хотя, если подумать, нареканий действительно не было.
- Да нет, - признался капитан. – Никаких нареканий. Разве лишь они че-ресчур заботливые по отношению к нам.
- Ну, жаловаться на заботливость – это, по-моему, неблагодарность.
- Как сказать, хотя, скорее всего, вы правы.
Дэвид подумал о том, что он действительно может проявлять неблаго-дарность. Ведь до сих пор синтетики, можно сказать, из кожи лезли вон, чтобы быть людям полезными. Может быть, он и в самом деле просто от-носиться к ним предвзято? И если это так…
- Как они проявили себя во время стыковки с грузом топлива?
- О, просто прекрасно, мистер Трелони.
И это было правдой, только Тайлер поймал себя на мысли о том, что он произносит все эти слова как-то механически, бездушно, словно притво-ряется, чтобы скрыть свои истинные чувства. Собственно, почему?
- Мне уже об этом было доложено, - улыбнулся Трелони. – Как я понимаю, вы готовы теперь к полету?
Дэвид на секунду заколебался.
- Да, мы готовы к полету.
- Тогда вас ждет Венера. Передаю трубку Главному Компьютеру.
И прежде чем капитан успел что-нибудь возразить, на экране снова по-явилось лицо Гека.
- Все системы вашего корабля в норме, самочувствие экипажа удовлетворительное. Сердечный ритм Гарольда Холла нормализовался, и состояние его организма стабильное. Итак, капитан, вы можете начинать полет.
Дэвид откинулся на спинку своего кресла, и сложил на груди руки.
- Я хочу, чтобы со мной говорил человек, - сказал он.
- Прошу прощения? – Лицо Гека выразило недоумение.
- Я хочу получить напутствие от человека, а не от компьютера.
В течение секунды Гек, казалось, размышлял, затем его лицо озарилось пониманием.
- Да, конечно, передаю связь диспетчеру.
И Тайлер с дрожью подумал о том, почему эту машину сделали настолько человечной. Именно от такого сходства ему и было не по себе. Все это каза-лось чем-то противоестественным.
На экране лицо Гека сменилось лицом диспетчера. Слава Богу, это был человек.
- «Орион», это Хьюстон, с вами на связи Центр Управления.
Как же это все-таки звучало породному, хотя и бездушно. Вот только если сейчас на связи Центр Управления, то кого же представлял собой Главный Компьютер?
- Стыковка груза завершена, и корабль готов к полету.
Дэвиду намного легче было отчитываться диспетчеру, чем Геку.
- Хорошо, NASA дает добро. Удачи вам!
Вновь заработали двигатели корабля, и судно двинулось с места. Пилот принялся разворачивать космолет, и вскоре Венера, сверкавшая на небе яркой звездочкой, переместилась прямо в центр лобового стекла. Курс на богиню любви.
Экипаж вновь сидел, пристегнутый к креслам, в ожидании разгона. И разгон начался. «Орион» медленно, и плавно набирал скорость.
Несмотря на то, что корабль, находясь в мировом пространстве, ничего не весил, он все же обладал огромной массой, и чтобы его разогнать, необходима была весьма значительная затрата энергии, а это значит, реак-тивного топлива. Что ни говори, прошло уже более семидесяти лет с тех пор, как первый искусственный спутник поднялся на орбиту Земли, а принцип космических двигателей так и остался реактивным. Казалось бы, космомагнитный двигатель должен был совершить настоящую революцию в покорении космоса, а не тут-то было. Космомагнетизм оказался незаменимым только при взлетах и посадках. Но и это было большим прогрессом, так как позволяло экономить значительную часть топлива, позволяя тем самым развить скорость кораблей до пятидесяти километров в секунду. Возможно, и это не было пределом, но все же, дальнейшее ускорение потребовало бы слишком большой затраты топлива.
Фрэдериксон разгонял корабль. Десять, двадцать километров в секунду. Тридцать.
Сидя в пассажирском зале, Кристина тоскующим взглядом посмотрела в иллюминатор, за которым виднелась ее родная планета, и произнесла:
- Прощай, Земля.
Она сама не знала, откуда в ней взялся такой пессимизм но, тем не менее, не смогла его сдержать в себе.
Но вот скорость корабля достигла пятидесяти километров в секунду, и пилот отключил двигатели. Теперь «Орион» будет лететь по инерции. Все двенадцать дней, за которые, по расчетам, он должен будет достигнуть Венеры.
- Дамы и господа, - произнес Дэвид. – Мы закончили разгон, и теперь будем продолжать свой полет по инерции. Вы можете отстегнуть свои ремни, и за-няться своими делами.
Своими делами, подумала Кристина, вот только какими. Она понятия не имела, чем будет заниматься все эти двенадцать дней. Почти две недели. Они казались ей бесконечными. А ничегонеделание было самым худшим для нее наказанием. Да, наверное, и не только для нее.
Рихтер навел телескоп на Луну. Ему было интересно наблюдать за спутником своей родной планеты, хотя рассматривать на ней, строго говоря, было и нечего. Конечно, десять лет назад на Луне началось строительство космической базы, но рассмотреть ее отсюда было практически невозможно. Слишком уж она была мала. Согласно проектам, со временем она должна была охватить территорию в несколько десятков километров, но Рихтер вообще не видел в этой базе никакой надобности. В самом деле, к чему такие огромные финансовые затраты? Впрочем, и в построении станции на Венере он тоже не видел смысла. Это было еще большим безумием, чем строительство на Луне. Ну, кто, в здравом уме, захочет жить в этом аду? Так что и их собственный полет тоже был пустой тратой времени. Вот только за это ему платили деньги, и в этом был для него, Бада Рихтера, главный смысл.
Скучный лунный пейзаж довольно быстро надоел ему. Действительно, кратеры, и темные пятна, названные в старину морями. Какая нелепость, ведь никаких морей на луне никогда не было. А вот кратеры поражают своим обилием и размерами. В некоторых из них мог бы разместиться небольшой город.
Рихтер снова перевел телескоп на Землю. Она удалялась, и становилась все меньше и меньше. Теперь уже даже при максимальном увеличении невозможно было разглядеть улицы в городах, да и сами города выглядели очень маленькими и далекими. Пройдет еще немного времени, и их уже невозможно будет разглядеть и при помощи телескопа.
Космонавты поднимались со своих мест, и разлетались по кораблю. Лишь одна Кристина не торопилась покидать свое кресло. Она совершенно не знала, чем ей заняться. Конечно, она могла бы отправиться в лабораторию к своим растениям, но у нее не было для этого ни малейшего желания. И вообще, на нее напала какая-то апатия. А это был тревожный признак, так как никогда во время тренировок она не испытывала ничего подобного. Наверное, это было потому, что никакой тренажер и симулятор не мог в полной мере передать всю пустоту окружающего ее мирового пространства. Тем более что она знала, стоит ей открыть дверь, и она окажется на свободе, в просторном зале, среди людей. Там она спокойно сядет в свой автомобиль, и отправиться к себе домой.
Но здесь она как нельзя острее осознала, что теперь уже при всем желании не сможет попасть домой, и что, открыв дверь, она окажется отнюдь не в тренировочном зале, а вывалится в безвоздушное мировое пространство, где может плавать вечно, на манер астероида или метеорита.
Ощущение было жутким, и Кристина поняла, что если она не отвлечется от таких мрачных мыслей, то будет только хуже. Надо подумать о чем-нибудь приятном, о чем-то, что сможет поднять ее настроение. К своему собственному удивлению, она вдруг почувствовала, что хочет есть. Взглянув на наручные часы, она увидела, что время уже приближается к ужину, но о нем, похоже, никто больше не вспоминает.
Оттолкнувшись от кресла, Кристина поднялась в воздух, и направилась к рубке.
- Вам не кажется, что наступает время ужина? – спросила она, остано-вившись в дверях.
Тайлер обернулся на ее голос, и тоже посмотрел на часы.
- Да, время вечернего приема пищи, - произнес он. – Ну, раз так, то назначаю тебя сегодня главным поваром, а заодно и стюардом. Раздай экипажу ужин.
- Есть, сэр! – стараясь придать своему голосу веселье, воскликнула Кристина. Она подняла правую руку к виску, и отдала капитану честь. – А как насчет вас троих?
- Можешь принести ужин нам прямо сюда.
Кристина снова отдала честь, а затем попыталась повернуться кругом. В состоянии невесомости сделать это оказалось невозможным, по инерции ее просто развернуло вокруг оси, и ударило о стену.
- Ох! – Кристина принялась тереть ушибленный лоб.
Пищевой отсек располагался в самом конце корабля, и Кристине пришлось пролететь через все помещения. Экипаж принялся заниматься своими делами, и Кристина, проплывая мимо них, сообщала, что наступает время ужина.
Космическая кухня оставалась точно такой же, какой и была на заре космической эры. Обыкновенные тюбики с едой, фактически лишенной своей первоначальной формы, да и значительно потерявшей свои вкусовые качества. Глядя на эти достижения космической кулинарии, Кристина поморщилась. Подумать только, им придется питаться этим почти два месяца. Да, за это время она успеет соскучиться по настоящей земной пище.
Остальные члены экипажа похоже тоже не испытывали особого энтузиазма. По видимому никто из них не горел желанием приступить к своему первому ужину в космосе.
Кристина принялась доставать тюбики. Десять, двенадцать (надо полагать, что синтетики не будут питаться вместе с ними). Их «еда» сильно отличается от человеческой.
Тюбики вываливались из рук «стюардессы», и плавали возле нее. Нахо-дившийся неподалеку от Кристины пилот Бифф Платтер добродушно рассмеялся, наблюдая за стараниями биолога. На что та ответила ему, что он мог бы хотя бы попытаться помочь ей. И Платтер с радостью согласился оказать ей помощь.